Кремль 2222. Измайловский парк Слюсаренко Сергей
Гость протянул руку с раскрытой ладонью.
– Давай.
– Что давай?
– Книгу давай. А то твоей жизни час остался, если что, – человек зло осклабился.
– Уговор был не такой, – покачал головой Мальф. – Уговор был, что ты штуку свою обезвреживаешь, и мы идем обратно в поселок.
– Уговор, говоришь? – протянул связной. – Ну ладно, уговор есть уговор, но покажи. Раз уговор.
Мальф достал футляр и раскрыл его. Кристалл сверкнул в сумраке всеми цветами радуги, как фасеточный глаз насекомого.
– Таки добыл. Хоть и копия, но все равно, как-то легко, – шпион поморщился, словно был крайне недоволен.
– Я договорился, – сказал Мальф. – Давай, свою работу делай.
– Легко, – согласился связной и достал из кармана небольшой продолговатый предмет с круглой петлей на конце. – Наклонись над столом, не буду же я к тебе тянуться.
Он поднес его к тому месту у ключицы, где у Мальфа была спрятана адская машинка, и нажал кнопку. Тихо пшикнул заряд; Мальф, выпрямившись, посмотрел удивленно в глаза связному и повалился головой на стол. Со стороны это выглядело так, будто пришлый забулдыга, упившись, упал лицом во щи.
Связной вырвал из ослабшей руки Мальфа футляр с Книгой и спокойно пошел к выходу. Он только раз обернулся и глянул на быстро растекающуюся по столу темную лужу крови.
Прошло минут десять после того, как связной покинул корчму, и только тогда один из посетителей, вроде случайно проходивший мимо, подошел и потряс Мальфа за плечо.
– Эй, хозяин! Тут у тя гостя пришили, видал? – громко произнес он.
Дочка Бармы появилась гораздо быстрее, чем когда обслуживала столики.
– И вправду, – сказала она, ничуть не удивившись. – Убрать надо.
– Эй, мужики, помогите! – обратился клиент корчмы к своим приятелям. – Давайте жмура уберем! Дожились. Уже в корчме убить могут…
Мужики возражать не стали; подхватив неподвижного Мальфа под руки, они споро потащили его наружу и бросили у порога корчмы. Набежавшие зеваки окружили тело и судачили до тех пор, пока не подошли патрульные, которые вызвали городские службы. Два строгих бугая забросили тело в тачку и неспешно, обсуждая какие-то свои проблемы, укатили в Кремлевскую больницу, при которой был морг. Спустя пятнадцать минут жизнь на улице возле корчмы уже текла своим чередом, словно и не было неожиданной смерти. Службы Кремля, как всегда, сработали быстро и аккуратно.
Связной, наблюдавший за происходящим из узенькой подворотни, удовлетворенно хмыкнул и быстро пошел прочь.
– Какого черта! Вы мне всю одежду испачкали! – Мальф был возмущен. – И что, нужно было меня именно сюда тащить?
В холодной комнате стояли ряды цинковых столов с трупами, накопившимися в морге за неделю: смерть нет да нет, но посещала Кремль. Гибли воины. Умирали старики. Сидя на единственном свободном столе, Мальф пытался оттереть пятна крови, которой Олег заправил свое хитроумное устройство, но только больше размазывал ее по кителю.
– Да успокойся ты, – Вавила, контролировавший всю операцию, был доволен. – Тебе новую форму выдадут.
– Где вы настоящее армейское хэбэ найдете? Мне что, еще лапти напялить?
– Зачем лапти? Вон кирзачи твои, как новые, – раздался от двери голос Остронега. – Будешь долго рассуждать и выбирать одежки, уйдем без тебя.
– Когда выходим? – с Остронегом Мальф говорил совсем по-другому.
– Сейчас. Этот твой шпион на северо-запад сразу рванул. Ничего не боится, сволочь. Ходы тайные из Кремля знает. Да мы тоже не лыком шиты.
– Я готов, – Мальф без всяких колебаний натянул полотняную рубаху, которую ему предложил Вавила. Развязал свою котомку, вытащил оттуда нож, прикрепил его к поясному ремню и встал, готовый отправиться в путь.
– А мальчишка мой, Санька, – он как? Не хочу, чтобы он тут по улицам околачивался. Вернусь – заберу его с собой.
– Его пристроят в семинарию на время. И харчи, и крыша будет, и к труду приучат, – отозвался Вавила.
– Смотрите, не обижайте! – строго сказал Мальф.
– У нас не забижают! – ответил Вавила. – Ты, главное, вернись: что-то мне подсказывает, что учиться богословию твой малец долго не захочет. Уж больно прыткий.
Они незаметно вышли в сгустившихся сумерках и двинулись к Боровицким воротам. Остронег и его товарищи были похожи на компанию четырех друзей, которые возвращаются с поздней вечеринки. Мальф поначалу казался чужим среди них и по одежде, и по манере двигаться: походка у него была тяжеловата. Но через сотню шагов он уже приноровился и шел как все.
У ворот стража, не задав ни одного вопроса, пропустила группу через броню ворот.
За стеной отряд сразу изменил свой порядок и перестроился цепочкой. На Моховой их ждал Оселя. У его ног спокойно лежал матерый крысопес. Увидев людей, он радостно завилял хвостом, а на Мальфа предостерегающе рыкнул.
– А, Канчар! – Остронег потрепал собаку по холке. – Мальф, не бойся, он наш.
– Чего мне его бояться, – буркнул тот и протянул псу руку открытой ладонью.
Собака сразу же подошла, словно знала Мальфа много лет, лизнула руку и села у ноги, признавая в нем друга или, по крайней мере, своего. Мальф присел на корточки, и Канчар наклонил голову, припав к плечу человека.
– Ты как это делаешь? – удивился Оселя. – Он пес хоть и наш, но строгий и независимый.
– Тише, дай с ним поговорить, – остановил его Мальф.
Он обнял пса и что-то шепнул ему. Канчар сначала попытался лизнуть человека в ухо, но потом с серьезным видом посмотрел вдаль и застыл, все так же прижимая свою длинную усатую морду к плечу Мальфа.
– Значит так, собака след держит. Пока этот один идет. Идет неспешно, видать, ночлег ищет. Метров двести до него. – Мальф закончил свой разговор с собакой, поднялся и потрепал Канчара по голове. – И еще: он следопыт, конечно, неплохой, но о нас не подозревает. Нету у него чуйки.
Пес радостно заворчал, видимо, довольный, что ему уделяют столько внимания, и ткнулся носом Мальфу в коленку. Оселя и Остронег переглянулись. Они хоть и знали, что Мальф шептун, но не ожидали, что это происходит так легко и просто.
– Это как ты? – спросил Оселя.
– Умею, – не стал распространяться Мальф. – Как этот на ночлег устроится, дам знать. Пошли. Только не надо спешить, а то обгоним.
Первым на слова Мальфа отозвался Канчар и неспешно затрусил по улице, старясь не уходить далеко от людей. У поворота на Воздвиженку он присел и подождал остальных. Затем забежал немного вперед и немедленно вернулся, нетерпеливо помахивая хвостом.
– Жалуется, что медленно идем, расстояние увеличиваем, – объяснил Мальф.
– Ты же сам сказал – не спешить! – фыркнул Редедя. – А теперь – спешить!
– За псом идите, и будет все, как надо, – ответил Мальф.
Долго идти не пришлось. На углу с Крестовоздвиженским переулком Канчар остановился и стал с важным видом обнюхивать камень на дороге, словно ради этого сюда и бежал.
– Все, ночлег делаем, – сообщил Мальф. Но, подумав, добавил, чтобы не брать на себя старшинство по группе: – Вернее, тот на ночлег остановился, а нам – решать, что делать.
– Вот и решим, – согласился Остронег. – Это что за постройка? Как считаете, подойдет?
На углу, там, где Крестовоздвиженский переулок переходил в Большой Кисловский, стоял небольшой одноэтажный домик. Его громадные окна были давно заколочены досками. По фронтону еле угадывалась в сумерках надпись не по-русски: «Autolerhan».
– Видать, жил здесь такой. Басурман Лер-хан, – предположил Одинец, обнажая клинок. – Место хорошее, но проверить надо.
– Иди, проверь. Ждан, помоги ему, – отдал приказ Остронег.
Ждан тоже приготовил оружие и присоединился к Одинцу. Они направились к зданию, пытаясь найти вход. С другой стороны домика был небольшой двор, огороженный литым забором, пережившим и годы, и катастрофы. В ограде когда-то была калитка, сейчас давно выломанная и пропавшая. Одинец подобрал толстую ветку, – их, отвалившихся с умирающих деревьев, тут валялось множество, – и бросил ее в темноту двора.
– Пошел вон! – спокойно ответили из темноты.
Голос был твердый и уверенный. Без капли неприязни или злобы. Так, просто выдали информацию.
Брошенная палка вылетела обратно и чуть не попала в Одинца.
– Кто это там такой деловой расселся? – крикнул Одинец и взял клинок на изготовку.
– Стой! – раздался встревоженный окрик Мальфа.
Он подбежал к калитке и перегородил дорогу Ждану и Одинцу.
– Стойте здесь! И, ради бога, оружие спрячьте.
Мальф поднял руки и шагнул в калитку.
– Я без оружия. Мы не враги!
В ответ было только молчание. Мальф исчез в темноте.
– Ох, лишимся мы нового друга, – пробурчал Ждан. – Больно он прыткий.
Мальф вернулся через пять минут. Он знаком показал идти за ним, и втроем они пошли к основной группе, ожидавшей на перекрестке.
– Ночевать нас пускают. Одно условие: оружие отдать. Все.
– Это кто же такой важный, что нам указывает? – поинтересовался Остронег.
– Мертвая Зона здесь. Надо было мне сразу понять, но не учуял я. На пса отвлекся, – объяснил Мальф. – Там отшельник с охраной. Я поговорил с ними, они нас пускают.
– Ты и с отшельником договориться можешь?
– А что, он не человек? Только вот флягу спирта придется отдать.
– Да откуда? Кто тебе сказал, что у нас есть спирт? – до глубины души возмутился Оселя.
– Канчар сказал, – был краткий ответ. – Давайте, иначе отшельник не пустит. И оружие положим, где скажет. Я бы не стал отказываться. Место точно безопасное. Эффект крови никто не может преодолеть.
Не дожидаясь команды Остронега, Мальф похлопал себя по бедру, подзывая Канчара, и положил ему руку на холку. Пес завилял хвостом, приняв телепатический приказ.
– Давай спирт, пойдем, – протянул к Остронегу руку Мальф. – Он только у меня возьмет.
– Э-эх, – вздохнул Остронег. – Последнего лишают.
Он вынул из котомки старую армейскую флягу и отдал ее Мальфу.
– Оружие положите слева от входа в дом, – обратился ко всем Мальф. – И все будет хорошо.
– А как украдут? – Оселя не мог успокоиться.
– Пес не даст. Пошли.
– Стойте! Я с вами! – раздался звонкий голос.
Мальф оглянулся и увидел бегущего к ним по улице Саньку.
– Вот же чертов пацан! – только и смог произнести Мальф.
– Хороший мальчик, – с сарказмом добавил Остронег.
Глава 13
От входной калитки к дому вела тропинка, выложенная желтым кирпичом. Дорожка была хорошо подметена, а небольшой садик в свете, льющемся из открытой входной двери, выглядел не просто ухоженным, но даже изысканным, словно над ним долго трудился искусный садовник. Даже Канчар почувствовал, что здесь не стоит скакать и веселиться, и важно ступал когтистыми лапами по блестящим кирпичам.
Два мрачных человека встретили группу на пороге и, лаконично кивнув, проводили внутрь. Санька, держась подальше от Канчара, которого он побаивался, шел рядом с Мальфом, впереди всех. Один из охранников строго проследил, чтобы оружие было сложено при входе. Все это происходило в полной тишине, свои требования охрана предъявляла жестами и выразительной мимикой. Канчару Одинец велел сидеть рядом со сложенным оружием, – пес выполнил приказ без особой охоты.
Странный одноэтажный дом внутри выглядел еще причудливее. Он был обустроен как один большой зал. Забитые досками окна были задрапированы дорогими коврами; посередине размещался громадный обеденный стол из мореного дуба. На стенах висели картины, старинное оружие и варварские маски. На полу стояли, сверкая начищенной сталью, рыцарские доспехи. Внутренности дома дышали роскошью мирной жизни.
Посреди этого убранства, в торце стола, сидел немолодой человек в белом смокинге. Стулья с высокими резными спинками были негостеприимно придвинуты к столу вплотную.
– Я рад вашему визиту, – раздался сухой, надтреснутый голос хозяина. – Пожалуйста, садитесь, разделите со мной вечернюю трапезу. Меня зовут Тальберг. Я тут давно живу, веду, как вы там, в Кремле, говорите, отшельническую жизнь. Не спешите представляться, за ужином и беседой я познакомлюсь с вами поближе. Садитесь, не стесняйтесь. Ах, да, вам бы с дороги умыться… Муса, предложи гостям умыться.
Муса, один из охранников Тальберга, не изменив каменного выражения лица, сделал широкий жест, приглашая в угол помещения. Там оказался обычный умывальник «мойдодыр», кусочек мыла и большое махровое полотенце. Пришлось всем умыться и уже потом усесться за стол. Ближе всех к отшельнику сели Ждан и Остронег.
– К сожалению, пища моя уныла, как уныла она у всех живущих вне Кремля, так что не обессудьте. Муса, Абрахам, подавайте.
– Какие странные имена у ваших людей, не наши какие-то, – не выдержал Остронег и вспомнил, что не представился. – Меня Остронег зовут.
– Это хороший вопрос, Остронег. Они верны мне, как ифриты верны Иблису, вот я и решил им дать магометанские имена. Своих родных имен они не знают. Мертвая Зона причудлива. Вот я тоже своего имени не помню, потому и назвался чужим. Это было так давно, что я уже и не знаю, откуда взял это имя. Но не стоит оценивать моих учеников по именам.
Ифриты принесли серебряные столовые приборы, а потом и салфетки из льна тонкой работы, сверкавшие белизной. Тальберг заметил удивление на лицах гостей:
– Жизнь отшельника не обязательно сопровождается усмирением плоти и эстетики бытия. Так что если я могу использовать утонченные предметы и жить в комфортных условиях, почему бы и нет? Но только если это не требует напряжения и суеты.
Словно в подтверждение его слов, на стол подали еду. Это оказались аккуратно откупоренные банки тушенки и большой чугун с картошкой. Картошка легко парила, разнося аромат мелко посеченного укропа, которым она была щедро присыпана.
– Я считаю, что такие блюда надо подавать в аутентичном виде. Ведь нарезают хамон при всех прямо от окорока, и в этом есть высокая эстетика потребления деликатесов. Представьте себе, если устриц подадут без раковин? Это же нонсенс.
Что такое хамон и устрицы, никто не знал, – впрочем, собеседники отшельника особо от этого и не страдали.
– А вот за такой бесценный дар, как спирт, вам премного благодарен. Я давно не употреблял настоящий, чистый алкоголь. Нет, не в силу его вредности. Просто нет у меня возможности его получить, кроме как от редких путников. Жалко, хлеба у меня нет, а то бы угостил вас редкой закуской, – на строгом лице Тальберга отразилось невероятное сожаление.
– У меня есть, – раздался радостный Санькин голос.
Довольный, что может быть полезным, он выскочил из-за стола и метнулся к своей котомке, оставленной при входе.
– Какой роскошный подарок! – Тальберг с трепетом принял из рук Саньки прямоугольный белый хлеб. – Спасибо, милое дитя! Я только могу сожалеть, что ты не сможешь оценить, в силу юности твоих лет, всю прелесть холодного спирта с изысканной закуской. Абрахам, приготовь нам… ну ты сам знаешь.
– Но, господин, – возразил Абрахам, – это же для особого случая.
Охранник Тальберга впервые за вечер подал голос, потрясенный приказом хозяина.
– У нас и есть особый случай, – мягко, но настойчиво ответил отшельник. – Муса, подай рюмки и спирт.
Муса, словно только этого и ждал, внес большую хрустальную салатницу, в которой лежала фляжка, обложенная колотым льдом.
– Откуда тут лед? – изумился Мальф.
– У меня многое есть просто ниоткуда, – Тальберг развел руками, хитро прищурившись.
Поставив салатницу, Муса удалился и вернулся с маленькими хрустальными рюмками с мелким резным узором по краю.
Пока Муса разливал спирт, явился Абрахам с подносом, на котором были аккуратно разложены бутерброды с черной икрой. Треугольные ломти хлеба были покрыты тонким слоем сливочного масла, поверх которого Абрахам, не скупясь, положил в палец толщиной слой черной, таинственно отблескивающей при свечах икры. Тяжело вздохнув, охранник поставил блюдо посреди стола.
– Поверьте, господа, лучшего сочетания в мире нет! – гордо сообщил Тальберг.
– А… что это? – робко поинтересовался Санька. – Рачьи глаза?
– О нет, милое дитя…
– Меня Санька зовут!
– Санька? Как прелестно, – загадочно улыбнулся отшельник. – Нет, Саша, это черная каспийская икра. От самых лучших осетров. Ну, что, за встречу, господа!
– Рыбьи яйца, – скривился мальчик, но бутерброд взял.
Все дружно чокнулись; Санька, правда, получил по руке, за то, что потянулся к рюмке Одинца.
Некоторое время, после дружного кряканья вдогонку опрокинутым рюмкам, все оценивали закуску.
– Да, воистину древние знали толк в удовольствиях, – наконец произнес Оселя. – Я-то думал, что спирт лучше водой запивать, или там брюквой загрызть, вкуснее не бывает. А ты поди ж то!
– Господа, предлагаю повторить, дабы не прерывать органолептическую волну, – торжественно предложил Тальберг.
– Что? – удивленно переспросил Редедя.
– Я говорю – еще по одной, чтобы вкусно было! – упростил свой тезис отшельник.
Возражать не стали.
Потом была третья, уже под тушенку, которая понравилась Саньке намного больше, чем непривычные рыбьи яйца. Бутерброд с икрой он сжевал без всякого энтузиазма.
Во время еды отшельник, словно нарочно, вел только общую светскую беседу, не спрашивая ни о целях путников, ни о том, кто они и откуда. Окончился ужин чаем с настоящим сахаром. Санька честно признался, что такое попробовал впервые.
– Ну что, не хотите ли выкурить по сигаре? – Тальберг дал знать, что ужин окончен. – У меня есть запас очень хороших.
– Нам вера не позволяет, извините, – вежливо отказался Остронег.
– Что за вера, если не секрет?
– Мы верим исконно в Перуна, а он табак не жалует.
– Ну, если он не жалует, можно просто посидеть у камина, поговорить, на дым-то смотреть не грех, – не стал настаивать отшельник. – А вы, Мальф? Вы же, я вижу, другой веры?
– Я? С нашим удовольствием, – с извозчичьими интонациями ответил Мальф. – Мы у себя табак растили, махорку знатную делали.
– Ну и ладненько. Пройдемте, господа, – отшельник почему-то посмотрел на Мальфа с нескрываемой иронией.
Он поднялся и направился в глубь своего жилища, где у дальней стены, в камине, сложенном из дикого камня, Муса разводил огонь.
– Плохо с дровами, рубить приходится даже сухие ветки. Мало осталось деревьев, годных для дров, но что поделаешь. Поэтому камин только для гостей, – словно извиняясь, сказал Тальберг. – Садитесь.
Вокруг камина стояли кресла и пуфики, так что место нашлось всем. Тальберг устроился в глубоком кресле, о котором он сказал, что это его персональное. Санька выбрал себе место у самого камина; немного поколебавшись, он взял со стойки каминную кочергу и принялся слегка ворошить угли.
– Итак, господа, я ведь отшельник, в миру не бываю, буду рад услышать от вас рассказ о том, какая там жизнь в Кремле.
– Да в Кремле все спокойно, жизнь строим понемногу, враги давно отступили, – сказал Остронег. – Вот Мальф к нам тоже прибыл, хочет торговлю наладить. Стабильность у нас, и это не может не радовать.
– И поэтому «Говорящие с мечами» в поход идут? – хитро прищурился отшельник. – Не замечал, чтобы в мирное время лучших воинов в поход отправляли.
– Все ты замечаешь, – недовольно сказал Остронег.
Однако отшельник не обиделся, а снисходительно улыбнулся.
Мальф тем временем взял предложенную Тальбергом гильотину, обрезал сигару и начал ее раскуривать. Санька, ни разу не видевший своего друга курящим, смотрел на него круглыми от удивления глазами. Но когда первые клубы дыма дошли до него, то удивление сменилось гримасой отвращения. Мальчик покачал головой. Второй раз за вечер он понял, что удовольствия взрослых мужчин ему непонятны. Ни икра, ни сигары.
– Живу я тут одиноко и скромно, что в окошко увижу, то мое, – продолжал Тальберг. – Не зря вы куда-то спешите, да еще с собакой-следопытом. Не настаиваю, не говорите; понимаю, служба государственная.
– Да что тут скажешь. Правда твоя, гонимся за предателем, – не стал скрывать Остронег.
– Плохо, когда есть предатели, – отшельник вздохнул. – Раз есть предатели, то не так все хорошо в Кремле.
– Да, конечно. Некоторые не хотят мириться с тем, что у нас жизнь возрождается. Двести лет прошло, как уничтожили мир, за двести лет мы только-только стали в себя приходить, а кому-то это глаза колет. Но не предатель он на самом деле, шпион скорее.
– Шпион? Значит, опять к войне… – Тальберг помрачнел и выпустил облако сигарного дыма в потолок. – Из вестов или кто?
– Шайны вроде. Но тут уверенности нет, – Остронег на секунду задумался. – Во-первых, шпион-то совсем не шайн. Во-вторых, все, что вокруг этого шпиона накручено, никак не похоже на то, как обычно ведут себя шайны.
– А, ну эти воевать не полезут, – с облегчением сказал отшельник. – Эти так, крошки пощиплют, купят, продадут что-нибудь. Шли, правда, как-то ордой, да не прошли. Вообще, если шайна хорошенько потереть, из-под грязи или маркитант, или еще кто покажется.
– Они хотели Книгу Памяти похитить. Ради этого на большую кровь пошли.
– Книгу? – отшельник засмеялся. – Да кому она нужна? Былые знания только в прошлом важны.
– Как это? – вмешался Оселя. – Там все наши знания. Все, что люди создали, хранится. Вот жизнь наладим – и будем оттуда премудрости черпать!
– Чтобы жизнь построить – нужны новые премудрости. Старые только мешать будут, – грустно произнес отшельник.
– Да как же так? Не могу этого я понять, – не унимался Оселя. – Ведь знания – это же основа нашей цивилизации.
– А вот так. Раз мир в упадок пришел, то, значит, прошлые знания не такие уж непреложные были? Может, по новому разумению надо мир строить? Да и какая сейчас цивилизация? Не песнь, а кашель…
– Ну, не скажи, – не унимался Оселя. – Знали быи умели бы мы, к примеру, био строить, такую б армию подняли… Землю очистили и державу б новую возвели.
– А что, мало тебе того, что их раньше строили? И к чему это привело? – спросил Тальберг. – Бьетесь с ними, как с адовыми чудовищами. Новых настроите – опять будете с ними биться. Может, хватит повторять ошибки прошлого? Может, хватит умом жить, пора жить чувствами? Вот если вместо одного био десять шептунов, как Мальф, найдете, не будет ли это большей пользой?
– С чего ты решил, что я шептун? – Мальф напрягся.
– У тебя только на лбу не хватает надписи, что ты шептун, – Тальберг с улыбкой развел руками, словно оправдываясь. – Думаешь, я не слышу, как ты псу своему беззвучно обещаешь мяса дать. Только бы он не полез сам искать.
– Так ты тоже…
– Нет, я просто отшельник. Мое дело сидеть в норе и смотреть на проходящих мимо. И видеть все, и слышать. Я просто слышу, – сказал Тальберг. И громко добавил, обращаясь к охранникам: – Покормите пса. И подстилку ему киньте, что он на голом полу лежит.
– Спасибо, – сказал Оселя. – Это мой пес.
– Да, заметил. Пес с Мальфом говорит, а на тебя поглядывает. Все просто, – улыбнулся отшельник.
Через пару минут со стороны, где Канчар сторожил клинки, раздалось довольное чавканье.
– И воды ему налейте! – добавил Тальберг. – Ну что, по-моему, вам надо отдохнуть перед дорогой.
– Мы благодарны вам за гостеприимство, – начал Остронег.
– Не надо благодарности. Мне, может быть, гораздо больше удовольствия от вашего визита. Сейчас вам постелят. Уж извините, кроватей нет, но ковров положат достаточно, чтобы бока не отбить. А Саше мы шторкой место отгородим, – Тальберг жестом позвал своих охранников.
– Чего это? – не понял Мальф. – Что он за цаца такая?
– Я считаю, что так будет лучше. Правда, Саша?
Санька не ответил, только скромно кивнул.
– Покойной всем ночи, – громко произнес Тальберг и тихо добавил: – А вас, Мальф, я попрошу остаться, у меня к вам короткий разговор имеется.
Глава 14
– Где-то я такую фразу уже слышал, – не стал возражать Мальф.
– Вот именно об этом и поговорим, – отшельник улыбнулся. – Садитесь в кресло, поближе к огню. У вас еще половина сигары осталась. Сейчас мой ученик принесет нам выпить.
– А это все-таки ученики? Не просто охранники? Как-то вы слишком строго с ними, как с учениками.
– Ученики. И слуги. И охранники. И это их работа.
Тем временем Абрахам принес поднос с хрустальным графином, наполненным коричневатой жидкостью, и двумя бокалами.
– Угощайтесь. – Отшельник налил в бокалы на два пальца жидкости и первым пригубил. – Редкий напиток.
– Что это? – Мальф тоже попробовал и, прикрыв глаза, стал оценивать вкус напитка. – Очень знакомый вкус. И ведь это алкоголь! А вы говорили…
– Во-первых, я говорил, что у меня нет спирта. И водки нет. А с едой этот напиток нельзя употреблять, это просто варварство получится какое-то. Это же односолодовый, редкого сорта виски. «Макалан» тысяча девятьсот сорок седьмого года. Да, именно такой древний. Но сейчас важнее, что вам вкус знаком и даже торфяной привкус не коробит вас так, как коробит тех, кто ровным счетом ничего не понимает в таких напитках. Не подумайте только, что я хочу обидеть ваших товарищей.
– Да просто кажется, что знаком, откуда мне такое пробовать, – пожал плечами Мальф.
– Ну, я готов биться об заклад, что вам многое кажется знакомым, – то, о чем вы не помните, – Тальберг прищурился, глядя на Мальфа.
– Я подозреваю, вы хотите сказать, что это все неспроста?
– Ну, ты прав. Можно на «ты»?
– Да ради бога, мне непривычно, когда выкают.
– Ну и ладненько. Начнем с простого. Ты не заметил, что стал разговаривать иначе, чем говорил у себя в поселке и даже тогда, когда через Купол прошел? То, как ты сегодня дурака валял своими мужицкими фразами, – не в счет.
– В смысле?
– Твоя речь стала сложнее, ты стал меньше использовать однословные конфигурации. Ты стал говорить, как нормальный человек и даже как нормальный образованный человек.
– Во-первых, я могу этого и не замечать; во-вторых, вы-то откуда это знаете? – Мальф помрачнел.
– Я отшельник. Я вижу все, – повторил Тальберг. – Для меня нет времени и нет событий. Для меня есть только набор фактов, которые я не хочу объединять. Это не важно. Вывод из совокупности фактов ничего не стоит, ибо могут быть пропущены самые существенные из них. Вот если ты узнаешь, что я знаю о тебе все – ты не поймешь, почему. И не поверишь.
– Не поверю, хотя вы чертовски проницательны, – кивнул Мальф. – Я могу сделать выводы только из полного набора сведений. Или почувствовать. Так же, как и вы.
– А если я прибавлю, что знаю тебя с рождения, – это может изменить твое отношение к моим словам?
– Я тоже могу сказать, что знаю вас от вашего рождения, и это тоже будет недоказуемо, как и ваше утверждение, – безразлично ответил Мальф, пожав плечами.
– Да, если ты так скажешь, это будет недоказуемо по двум причинам. Во-первых, я гораздо старше тебя, а это сразу определяет, что ты говоришь неправду. Во-вторых, у тебя нет ни одного доказательства, что ты знаешь меня так давно. – Тальберг прикрыл глаза. – И есть еще одно, чего ты не станешь отрицать. Ты знаешь, что я говорю правду. Ты же не просто шептун. Ты слышишь и передаешь не только слова, но и мысли.
– Я могу ошибаться в ощущениях. А какие у вас реальные доказательства того, что вы меня знаете с рождения? – занервничал Мальф.
– Ну, например, я знаю, что у тебя на затылке под волосами небольшой шрам. Он, наверное, болит иногда?
Мальф машинально тронул затылок.
– Вот видишь, я не обманываю.
– Вы сейчас, небось, хотите рассказать какую-нибудь жуткую историю моего происхождения?
Читать бесплатно другие книги:
