Кремль 2222. Измайловский парк Слюсаренко Сергей

Глава 18

Дойти до башни на набережной Шевченко оказалось простой задачей. Через двадцать минут устроили привал в заросшем сквере, напротив руин торгового центра, который когда-то был гордостью Москвы. Санька впервые в жизни оказался рядом с небоскребами Сити. Башня выглядела ужасно, словно великан, переболевший оспой. Стеклянные фасады до самых верхних этажей, упирающихся в небо, были изрешечены звездчатыми пробоинами. Откуда-то сверху время от времени вылетали рукокрылы и, покружив в поисках добычи, прятались обратно, не смея напасть на людей.

– А чего это ее так побило? – Санька стоял, задрав голову, ошеломленный величественным видом небоскреба, одного из немногих в Сити, почти сохранившего свои изначальные очертания.

– Это старая история, – ответил Остронег. – Тут бой был такой, что…

– Недавно?

– Да нет, в Последнюю Войну еще.

– Так это двести лет назад, да? – Санька присвистнул. – А стекла не попадали.

– Да не вчера уж, конечно. А что все так сохранилось, – так мало ли чудного в Москве.

– А что было? – не отставал мальчик. – Расскажи.

– А как началось, крупная артиллерия их в основном по тому берегу била, а тут десант выбросили. С десяток мелких био на парапланах прямо на крышу сели и стали оттуда по нашим шмалять. А мы в ответ только из «Утесов» долбали, не хотели завалить здание. Тогда еще надежда была, что все не так плохо кончится. А что толку? Прошивали насквозь, дыр наделали, а био по этажам, как бешеные собаки, скакали и ракетным огнем огрызались. Ну, не поняли наши тогда, что это ловушка была. Пока без толку стреляли, наших тяжелые био окружили и покрошили из своих орудий. Вот так… Ну, а потом уже ничего не происходило. Бой дальше пошел, а тут все трупами усеяно было.

Разведка вернулась через час. Ждан и Оселя явно побывали в переделке. Одежда забрызгана кровью, у Ждана разорван рукав, а у Осели поцарапана щека.

– В общем, вышли мы к развязке, а там – нео. Сидят, как в засаде, – начал Оселя, когда они расселись у костра и хлебнули из фляги. Он рассказывал с азартом, словно еще не отошел от боя. – Мы решили проверить, что им надо, расшевелить. Может, просто так, за добычей вышли. Ну, Ждан шумнул, вроде как подставился. А они не идут за ним. Сидят, дорогу сторожат. Ну, сами понимаете, чтобы нео что-то разумное делали – такого не бывает. Мы их посерьезнее потыкали. И опять облом. Они как зубами в позицию вцепились – и никуда. Ну, мы с Жданом и решили: чем меньше нео в засаде, тем меньше приключений у нас будет.

– Уничтожили? – спросил Остронег.

– Да нет, – сокрушенно вздохнул Оселя и добавил уже весело: – Но наваляли крепко!

– Ясно. Мальф оказывается, все правильно почуял, – сказал Остронег. – Готовы дальше идти?

В ответ раздалось нескладное ворчание: мол, готовы.

– Тогда потопали потихоньку, – в голосе Остронега проскользнула усталость. – Не знаю, сколько нам еще гнаться за этим типом, но идти надо.

Канчар лучше всех понял приказ и затрусил вперед, время от времени оглядываясь на Оселю.За собакой тронулись и остальные. Только Санька засмотрелся на что-то и не двигался.

– Эй, пацан, хватит рукокрылов ртом ловить! – окликнул его Ждан. – Догоняй!

Мальчик, словно очнувшись ото сна, вздрогнул, потряс головой и поспешил за отрядом.

– Не спи на ходу, а то самое интересное прозеваешь. – Оселя пропустил Саньку впереди себя. – Что-то ты не в себе сегодня.

Взгляд у Саньки и вправду был немного странный, словно он видел все вокруг впервые.

– Ты в порядке? – поинтересовался Остронег. – А то Мальф, как увидит тебя не при своих, задницы нам надерет.

При упоминании имени Мальфа Санька посветлел глазами и улыбнулся.

– Видать, морок какой-то нашел, – объяснил он. – Туман в голове.

– Слушай, может, ты просто голодный? – догадался Оселя. – Хочешь пожевать? Это мне Мальф дал, у маркитантов выменял.

– Да не очень, – безрадостно протянул Санька.

– Ну, как знаешь, – Оселя спрятал обратно в карман питательный батончик.

– Так, что за самодеятельность? – возмутился Остронег. – Через двадцать минут привал с перекусом. Никаких «пожевать»!

– А почему двадцать? – удивился Оселя.

– А потому, что… – начал Остронег и осекся.

Неровный гул, доносящийся со стороны Садового Кольца, насторожил всех, включая Канчара. Люди замерли.

– Что это? – пискнул перепуганный Санька.

– Тихо! – оборвал его Остронег.

Он всматривался в небо, словно ждал чего-то. И это «что-то» появилось. Небо на востоке Москвы вдруг начало затягивать черной пеленой, будто оттуда шла сплошная грозовая туча. Но это была не туча. Через несколько минут сгустились сумерки, и небо почернело от рукокрылов. Люди понимали, что с такой армадой им справиться не по силам, но все равно взяли оружие на изготовку. Санька по примеру старших тоже взял свой меч двумя руками, не отрывая взгляда от несущейся над ними неисчислимой стаи. Но летучим тварям было не до людей. Не замечая легкую поживу, стоящую на земле, они летели на запад, словно увлекаемые неведомой силой. Гул нарастал, к нему присоединилась сначала еле ощутимая, а потом все более отчетливая дрожь земли.

– Туда! – Остронег показал на ближайшие развалины. – Не тормозить!

Он первый рванул к покосившемуся двухэтажному особняку, пинком выломал ветхую дверь и взбежал на второй этаж. Оказалось, что вовремя. По тому месту, где только что находились люди, неслось громадное стадо зверья. В авангарде грохотали копытами дикие туры; они обтекали здания и деревья нескончаемым потоком и исчезали по ту сторону улицы. За ними бежала уже менее структурированная масса обитателей московских лесов – туши, стальные сколопендры, пауки-мясоеды, всякая мелкая городская сволочь, мутировавшая в невообразимые формы.

– Гон, – упавшим голосом сказал Остронег.

– Какой гон? – переспросил Санька.

– Какой надо, такой и гон! – рявкнул Остронег. – Они так могут сутки мчаться. А потом беситься начнут, как стимул пройдет.

– А кто их стимулирует? – спросил мальчик.

– Не знаю. Но счастье, что первыми рукокрылы были. – Остронег немного успокоился. – Иначе раскатала бы нас эта толпа в тонкий красный блин.

Но надежда на счастье была ошибочной. К дрожи, от которой вибрировал дом, где спрятались люди, добавилась более серьезная неприятность. Сильный удар сотряс стены и заставил посыпаться на пол штукатурку и кирпичи. Одна стена вспучилась и рухнула внутрь. В проломе показалась мерзкая харя жука-медведя. Неповоротливая тварь не смогла изменить направление своего бега и решила пройти сквозь здание, как средний танк через хлипкий коровник. Понимая, что просто так в доме уже не отсидеться, люди набросились на жука. Первые ловкие удары мечей ослепили мутанта, и с нескольких попыток удалось отсечь хитиновую голову. Насекомое, скрежеща циклопическими хелицерами по битому кирпичу, какое-то время еще пыталось двигаться, но потом затихло, истекая светло-коричневой смердящей жидкостью.

– Молодец, пацан, – Ждан похлопал по плечу Саньку, который бился с тварью наравне со всеми.

Мальчик глянул на Ждана, словно не видел его. У него на лице снова появилось отсутствующее выражение. Но разбираться времени не было. В брешь, пробитую жуком, начали вползать новые твари. Гигантская змея просунула пару метров своего чешуйчатого тела и, встав в боевую стойку, развернула алый капюшон. Канчар, залившись истеричным лаем, выскочил вперед. Он не кинулся на мутанта, а лаял и ловко прыгал влево-вправо, словно выбирал удобную позицию для нападения, оставаясь на безопасном расстоянии. Алая кобра попыталась достать его броском головы. Она отвлеклась на Канчара, и это была ее роковая ошибка. Санька, словно опытный боец, прыгнул вперед, оттолкнулся от крупного обломка стены, как от трамплина, и в стремительном полете проскочил позади поднявшейся в стойке кобры. Когда мальчик приземлился по ту сторону змеи, ее голова уже глухо стукнула о пол. А туловище еще дергалось, как пожарный шланг под напором, истекая кровью.

Но гон не кончался. Арьергардом несметного полчища мутантов выступали пресмыкающиеся, не такие подвижные по сравнению с теми, у кого были ноги и крылья. Непонятно почему выбрав пролом в стене местом для прохода, в здание полезли многоголовые змеи. Словно ядовитый газ заполнил помещение – у людей затуманилось зрение, затормозились мысли, а мышцы свело судорогой. Один за другим упали на пол Остронег и его друзья. Только Санька продолжал стоять, сопротивляясь новой напасти.

– Аспиды, – прохрипел Остронег, теряя сознание. – Они…

Что они, мальчик так и не узнал. Не реагируя на гипноз аспидов, он поднял меч и принялся уничтожать тварей. Он бил сплеча, как закаленный в боях рубака. Твари, почуяв неладное, позвали своих на подмогу, и пролом в стене полностью забило шевелящимися, как щупальца осьминога, отвратительными телами. Но это только подзадорило Саньку; он рубил аспидов, как колбасу на оливье.

И вдруг все кончилось. Как будто по приказу извне, затих грохот тысяч ног, копыт, хожней и чем там еще передвигались по земле мутанты. Небо очистилось, и солнечный свет нырнул в разрушенный дом. Санька замер, держа над головой меч, с которого стекала белесая кровь аспидов. Потом, опустив оружие, подошел к лежащему без движения Остронегу. Мальчик внимательно смотрел на него, словно обдумывая что-то. Медленно занес меч и опустил его на шею товарища.

От смерти Остронега спасло чудо. Одинец, пришедший в себя раньше остальных, успел выставить свое оружие. Лезвие скользнуло по плоскости меча Одинца и остановилось на гарде.

– Санька, ты что?! – изумленно воскликнул Одинец. – Аспидова морока не выдержал?

Мальчик уставился на Одинца округлившимися от ужаса глазами, не выпуская оружия, а потом побледнел и рухнул на пол без сознания.

Пришел в себя Санька через полчаса, сидя на полу, спиной прислонившись к столбу, подпирающему провисший потолок. Он попытался встать, но крепкая веревка надежно связывала его руки и ноги.

– О! Очухался! – раздался веселый голос Остронега. – Ты чё, пацан, крышей поехал? Или так от боя ошалел?

– А что случилось? – Мальчик изумленно крутил головой, не понимая, где он и почему связан.

– Сам-то что помнишь? – Одинец подошел к нему и посадил, прислонив спиной к дереву.

Посреди небольшой полянки закипал на костре котелок. Старшие товарищи Саньки были заняты едой.

– Жрать охота, – сказал мальчик.

– А ты все-таки скажи: помнишь, что было? – не отставал Одинец.

– Мальф пошел, а мы остались, – стал вспоминать Санька. – Потом гремело. Какие-то змеи перед глазами…

– Так, делаем вывод, – вмешался Остронег, решив не развивать непростую тему. – У тебя был голодный обморок. И ты куролесить начал после него. Видать, какая-то тварь над тобой контроль взять хотела. Тут в округе такого добра хватает. Вот мы против аспидов не смогли выстоять. Так что сейчас приказ – сладкий чай и чтобы поел хорошенько. Понял?

– Понял, – кивнул Санька. – А развяжете?

– А ты себя будешь хорошо вести?

– А я плохо себя вел? – упавшим голосом отозвался мальчик.

– Нет, все нормально, – успокоил его Остронег. – Только пока ты с нами без оружия пойдешь. До полного прояснения твоего разума.

– Ой, подумаешь, – обиделся Санька. – Только спасибо скажу, а то тяжелый он, и вообще, я не умею им драться.

– Это точно, – протянул Ждан.

– Так развяжете? – Санька протянул руки. – А то как-то…

– Точно шалить не будешь? – строго спросил Остронег.

– А я шалил? Да что вы все мутите, правду не говорите? – Санька чуть не сорвался в плач. – Что я такого сделал?

Остронег вместо ответа достал нож и полоснул по веревке. Санька не видел, как за спиной у него Ждан и Оселя положили ладони на рукояти мечей. А Канчар, который все это время сидел и наблюдал за происходящим, подошел к Саньке и лизнул его в лицо, видимо, приободряя.

– О! – мальчик стал разминать руки, затекшие от веревки. – А можно тушенки?

После недолго привала они опять двинулись в путь, следуя за неутомимым псом. Но теперь Санька как бы случайно шел в середине группы, под негласным надзором старших. Впрочем, он не страдал. Совершенно позабыв все, что случилось, мальчик был, как всегда, весел и время от времени заводил свою бесконечную болтовню.

– Я вот что думаю. Вот Мальф, он с псом говорил, и было понятно, где шпион и как его догнать. А как же мы сейчас?

– Саня, вот зачем ты это сейчас спросил? – обиделся Оселя. – Я что, сам не могу со своим Канчаром разобраться?

– Нет, ну мне просто интересно, – не отставал Санька. – А вдруг мы идем быстрее, чем надо?

– Мальф псу все объяснил, и он идет с той скоростью, какая нужна, – ответил за Оселю Ждан. – А ты лучше мне расскажи: ты же к Мальфу на дороге вывалился неизвестно откуда. И что, ничего не помнишь?

– Ну как, – протянул мальчик, – помню, конечно. Сестер своих помню.

– А как их звали?

– А ты что, в женихи собрался? – Санька поморщился. – Что тебе до них? Им богатые женихи нужны. Тебя не возьмут.

– Экий ты скорый. Просто для интересу спросил.

– Вот как буду знакомить, скажу, – отрезал Санька.

– Строгий. А по отчеству тебя как звать? Тоже не скажешь?

– По отчеству? – тут Санька явно смутился. – Никто меня не звал по отчеству.

– Отца-то как звали? Что-то ты бестолковый сегодня совсем.

– Отца звали… Квамк.

– Имя какое-то ненашенское, – удивился Ждан. – Он из иноверцев?

– Да я его плохо помню. Ну, звали так, и все. Я вообще его батей всегда звал.

– Да, Александр Квамкович – это от души, – Ждан спрятал улыбку. – Он, видать, из сербских людей. У них такие имена бывают. Я так думаю.

– Вы бы болтать перестали. – Идущий впереди Остронег оглянулся. – Лучше на дорогу смотрите. Мы же с этими нео в засаде опять столкнемся. Кто их знает, что у них на уме.

– Вот и я о том же, – поддакнул Санька, которого этот разговор тяготил.

Мальф беззаботно, насколько это можно в Москве, шагал по кольцевой к Звенигородской развязке в сопровождении двух охранников-кио. Его попутчики оказались вполне необременительными. Они топали с усердием автоматов, не приставали с расспросами и не проявляли никакой инициативы. Однако Мальф чувствовал, как их нечеловеческий разум постоянно сканировал пространство вокруг, готовый к отражению любого врага и преодолению любой опасности.

Но вот он заметил, что поведение кио изменилось. Внезапно его охранники резко сузили область контроля: их взгляд и сознание направились вперед, на виднеющийся вдали путепровод. Бетонные эстакады, словно щупальца города, сходились в единый узел, сердце городской развязки, когда-то питавшей транспортом, как кровью, великий город.

Походка кио тоже изменилась; они пошли крадучись, готовые к неожиданностям. Из ладоней охранников выдвинулись узкие клинки. Шаг кио стал еще короче, они приняли позы полной боевой готовности.

– Вы чего, мужики, воевать собрались? – спросил Мальф.

– Впереди засада. Там нео, – ответил тринадцатый.

– Так зачем сразу с ножами на них? Подождите, может, договориться можно, – сказал Мальф, не имея никакого желания участвовать в новой схватке.

– С нео не разговаривают, их уничтожают как бесполезных тупых выродков, – вставил восемьдесят первый.

– Ну, конечно, в тупых выродках вы большие специалисты, не спорю, – Мальф ухмыльнулся. – Но позвольте мне с ними поговорить. Что-то мне подсказывает, что нам не следует уклоняться от главной цели, которая нам поставлена.

– Говори, переговоры не запрещаются, – согласился тринадцатый. – Они под мостом сидят.

– Да знаю, – ответил Мальф и, подняв обе руки, зашагал вперед, туда, где, по словам кио, находился враг.

С каждым шагом сознание Мальфа все лучше чувствовало сидящих в засаде. Он уже отчетливо слышал напряженное сопение мутантов и их сумбурные мысли. Но внезапно злоба и ненависть, которые сквозили из засады, сменились радостью. Неуклюже волоча за собой страшный зубчатый меч, на дорожное полотно вылез вожак нео в грязном и потрепанном кожаном плаще.

– Мальф, друг! – нео распростер руки для объятия. – Дай вкусное!

Не узнать Рравта, да еще с трофеями, которые были добыты в бою с Властелинами, было трудно. Сдерживая дыхание, чтобы не чихнуть от вони, Мальф обнял вожака. Потом, понимая, что дружбу надо подкреплять, достал из кармана шоколадку, которую хранил на всякий экстренный случай. Для нео это была полная неожиданность; в глазах Рравта мелькнуло недоумение, смешанное со страхом перед незнакомым предметом. Поэтому Мальфу пришлось сначала развернуть плитку, шелестя фольгой, потом с хрустом отломить кусочек, съесть его самому и дать такой же нео. Эффект оказался ничуть не менее сильный, чем от сгущенки.

Рравт разломил плитку на две неравные части и после некоторого колебания положил меньшую в карман, для своего племени, а большую стал жевать, задумчиво и сосредоточенно глядя в небо.

– Мальф друг! – удовлетворенно повторил нео. – Настоящий.

– Кто бы сомневался, но не я, – подтвердил Мальф. – Чем занимаешься?

– Это как зовут? – нео показал остаток шоколада, который уже таял в его грязных пальцах.

– Это шоколад.

– Рравт ест шоколад, – объяснил нео.

– Тонкое наблюдение, – согласился Мальф. – А почему Рравт под мостом сидит?

– К Рравту приходит большой человек. Рравт и его великие воины должны прогнать врага.

– Куда прогнать?

– Туда, – нео, не глядя, показал в сторону улицы Мневников.

– Что за большой человек?

– Рравт не помнит. Рравт хочет еще шоколад.

– Прости, друг, больше нету, – Мальф похлопал себя по карманам.

– Рравт прощает, – с царскими интонациями сообщил нео.

– А меня ты пропустишь? – спросил Мальф, понимая, что деталей у нео выяснить не удастся. – Мне туда надо.

– Мальф друг. Он не враг и может идти.

– Но со мной еще двое, – Мальф кивнул на стоящих вдали двух кио.

– Они друзья?

– Ну… скорее, коллеги.

На лице Рравта отразилась напряженная работа мысли.

– Они враги? – изменил он свой вопрос.

– Нет, они не враги. Они идут со мной.

– Они не враги, они идут с Мальфом.

– Рравт, я скажу тебе еще одну важную вещь, – Мальф смотрел прямо в глаза нео. – Врагов больше не будет, и ты со своими людьми можешь идти, куда хочешь.

– Большой человек приказал, – в голосе нео промелькнуло сомнение.

– Я самый большой человек, – твердо сказал Мальф.

– А если придет другой большой человек? – забеспокоился вождь. – Он убьет моих людей.

– Рравт храбрый воин и убьет большого человека первым.

– Нельзя.

– Кто сказал?

– Большой человек. Он пришел и сказал мне прямо сюда, – Рравт ткнул заскорузлым пальцем себе в лоб.

– Я говорю туда же, – медленно произнес Мальф.

Рравт ошалело помотал головой, понимая, что голос Мальфа звучит у него прямо под черепом.

– Мальф самый большой человек, – сказал он с облегчением. – Он больше, чем тот человек, потому что он говорит туда и у него есть шоколад.

– Был шоколад.

– Был шоколад. И потом будет. Рравт верит в друга Мальфа, – сообщил Рравт и добавил с надеждой: – Жену возьмешь?

– В следующий раз обязательно, – пообещал Мальф. – А сейчас – извини, дела. Надо идти.

Рравт снова обнял Мальфа и походкой победителя потопал под мост, к своим соплеменникам. Мальф оглянулся и жестом приказал кио идти к нему.

– Вот видите, цифровые вы мои, все решается конструктивным диалогом.

– За это время мы бы убили всех, – недовольно сообщил тринадцатый. – И уже прошли бы семьдесят метров.

– А я за это время сохранил всех. А метры мы наверстаем. Пошли, нам теперь ничего не грозит.

– Пока, – заметил восемьдесят первый. Мальф решил с ним не спорить и двинулся к путепроводу. Кио последовали за ним.

Глава 19

Сначала Арда видела сон. Она плыла на яхте под парусом; рядом в голубой теплой воде неслась стая дельфинов. Сон был кошмаром. Арда понимала там, во сне, что сейчас все это исчезнет; тот мир, в котором она проснется, уже давно потерял и море, и яхты, и дельфинов, и любую возможность безмятежного существования. И еще она услышала голос из настоящего мира: «Увеличьте частоту модуляции, у нее фантомные воспоминания».

Потом сон был уже другим, все время одним и тем же: Арда движется по лабиринту, в руках у нее длинный, чуть изогнутый клинок. А оружие это приходится использовать постоянно. Все, что появляется на пути, необходимо уничтожать. В этом – залог ее существования. Нужно идти и уничтожать врага. Пока не придешь к цели. Цель – это всегда цель, но что такое цель, Арда не знала.

Сон прервался с болью и тяжестью в теле. У Арды пробуждались чувства. Сначала слух. Он принес с собой шум деревьев, плеск воды в реке и тихие звуки вражеских шагов в лесу. Потом появилось зрение. Арда лежала ничком на траве; теперь она приподняла голову и осмотрелась. Ее интересовало только одно: путь к цели. Глазами, впервые увидевшими свет, она обвела поляну, на которой лежала, и, не колеблясь, выбрала направление движения. Но двигаться было еще рано. За зрением проснулось обоняние и ворвалось в мозг Арды запахами листвы, травы, разрушенных домов, сотнями оттенков запахов врагов. Словно распрямившаяся пружина, Арда встала на ноги и, не колеблясь, рванулась вперед. Цель была далеко, до нее – бежать и бежать. Там, у цели, она встретит своих сестер и вместе с ними выполнит главное – исполнит свое предназначение.

Бежать через редкий лес было несложно. Мягкая почва с пожухлой листвой и хвоей пружинила, смягчая отдачу. Первый враг, который попытался преградить дорогу Арде, оказался летающим, с острыми когтями. Арда, не останавливая бега, пронзила его клинком и стряхнула на землю трепещущую тушку. Крылатый пискнул перед смертью. И этот писк показался ей знакомым. Сознание захлестнуло воспоминание. Дельфины рядом с яхтой. Тонкий писк-зов над водой. Дельфины не враги. А все кругом – враги. Врагов надо убивать. Арда неслась между деревьями, как маньяк, ищущий жертву. С каждой новой встречей она все яснее понимала: тот мир, ту яхту, то море, то спокойствие у нее отняли враги. А враг не достоин жалости.

Арда почувствовала, что совсем недалеко есть много врагов. Они были чуть в стороне от кратчайшего пути к цели, но ей хотелось крови. Ей хотелось убить и отомстить. И это становилось такой же важной задачей, как и движение к цели.

Враги сидели на широкой поляне вокруг костра. Уродливые создания с плешивыми черепами и кривыми конечностями. Они выглядели, как пародия на человека. Правда, единственный человек, которого Арда знала, была она сама. Над костром разносился тошнотворный запах: враги жарили гнилое мясо.

Арда неслышно приблизилась к врагам, а в голове у нее всплыло название: «вормы». Она выбирала момент, чтобы напасть. Но внезапно поведение врагов изменилось. Они, насытившись падалью, стали раскачиваться и гудеть, видимо, исполняя какую-то песню. Они гудели немелодично, но ритмично, и какофония разносилась над лесом. Песня возбуждала вормов, и они раскачивались все энергичней. Внезапно, словно не выдержав, из круга выскочил один из сидящих у костра. На голове его проплешины перемежались с длинными пучками волос, свалявшихся в жгуты, словно щупальца. Этот враг запрыгал, несуразно дрыгая ногами, и стал солировать. Он смог воспроизвести уже внятную мелодию и даже запел членораздельно.

– Ко, паку, маку, – раскачиваясь, пел ворм.

Других слов он не знал и раз за разом повторял куплет. Но на Арду мелодия и слова, которых она не понимала, подействовали странным образом. К ее фантомным воспоминаниям прибавился звук. Именно эта песня неслась над морем, именно под нее танцевали в синей воде дельфины. А враг у нее все отнял.

Арда, словно ее силы удесятерились, выскочила на середину круга, образованного вормами. Враг должен быть уничтожен, а уничтожать Арда умела. После первого же выпада клинка на траву потекла кровь; покатилась безобразная голова врага. Нелепые создания прекратили петь и попытались бежать, не оказывая никакого сопротивления. Но от разящего меча Арды уйти было нельзя. Замешкавшимся она рубила головы, убегавших настигала со спины, пронзая их молниеносными колющими ударами. После очередного удара меча голова ворма полетела в костер, подняв столб искр и пепла.

Арда и сама не успела заметить, как на поляне остались только трупы. Схватка породила у нее чувство голода, и она, припав к рассеченной груди одного из врагов, стала жадно пить горячую кровь. Насытившись, Арда была уже готова отправиться в свой главный путь, но легкое шевеление отвлекло ее. Тот самый, что бегал и пел, зашевелился. Хитрый и коварный враг прикинулся мертвым, заваленный частями тел своих соплеменников. Арда, как хищный зверь, метнулась к певцу и, схватив за руку, посадила на траву.

– Пой, – прошипела Арда.

– Нимагу петь, маса, – прохныкал ворм.

– Пой!

Ворм, растирая по лицу кровь и слезы, завыл:

– Ко, паку, маку… Ко, паку, маку…

Арда, словно песня вселяла в нее адские силы, стала двигаться в такт мелодии, пытаясь изобразить танец. Она танцевала в честь своей победы над врагом, в честь смерти врага во славу выпитой крови. Арда понимала, что у нее есть одна цель в жизни. Убивать и пить кровь. Она сделала три круга, исполняя танец смерти, вокруг певца и, чтобы больше никогда не слышать этой мелодии, аккуратно отрезала ему голову. Голову она привязала к поясу, сделав узел из волос жертвы, – благо, они были так похожи на веревки. Теперь песня всегда будет с ней.

Через час Арда почувствовала свою сестру, Халлу. Халла двигалась к цели из другой отправной точки. Арда сразу поняла, что она ненавидит Халлу. В Халле чувствовалось то, что Арда сейчас ненавидела всем своим существом. Халла кого-то жалела. Она была слаба и не могла, как Арда, уничтожать врага. Но Халла, как и Арда, шла к той же цели, и задача у нее была та же.

Слева от Арды уже давно исчез лес, – его сменило полотно дороги. И здесь было гораздо меньше врагов, так что можно было двигаться, сосредоточившись только на цели. Попавшийся по пути хоммут не успел убежать и теперь валялся, истекая кровью, где-то позади. Он не представлял никакой опасности для Арды, но, убив его, она только прибавила себе сил. Чем ближе была цель, тем реже появлялись фантомные воспоминания и тем больше Арда хотела одного – убивать. Уже было не важно, почему и ради чего.

Чем дальше двигалась Арда вдоль дороги, тем больше сокращалось расстояние до Халлы и тем ближе становилась цель. Шоссе уже сменили изящные эстакады, изуродованные временем и войной. Опоры эстакад оплел плющ, а редкие дома, сохранившиеся вдоль трассы, держались только потому, что были пронизаны крыш-травой. То там, то тут, напоминая о кровавых боях, из травы виднелись человеческие кости. Бежать уже приходилось по скользким бетонным откосам. Здесь, почти у самой цели, Арда обрела душевное спокойствие. Все лишнее из сознания ушло, остались только две вещи, которые доминировали. Цель и жажда убивать. Цель и Халла становились все ближе. И вот, наконец, Арда остановилась. Халла была рядом, на эстакаде; цель стала ясна. Оттолкнувшись от бетонного откоса, Арда взмыла ввысь, на трассу.

Глава 20

Халла чувствовала своих сестер совсем близко. Она уже знала имя одной из идущих к ней навстречу: это была Арда. Вторая пока была далеко. Она пока спала. Халла уже знала свою цель и неслась к ней, не замечая ничего на своем пути. Арда и неизвестная сестра тоже шли к своему предназначению.

Голод опять начал мучить Халлу. Она замедлила бег и безошибочно определила, что рядом в кустах сидит хоммут. Халла беззвучно раздвинула заросли одичалого боярышника и увидела среди зеленой травы зверька. Это была самка хоммута. Лежа на боку, она кормила молоком трех своих щенят. Щенята, только раскрывшие глаза, пушистые и беззащитные, толкались у живота матери и довольно попискивали. Халла застыла. Совершенно неведомое чувство шевельнулось в ее сознании. Но Халла понимала: чтобы добежать до цели, ей нужна пища. Долг победил.

Она сделала шаг к зверю с детенышами и осторожно, чтобы не спугнуть, достала из-за спины клинок. Один из щенков, видимо, уже насытившийся, сонно отполз от матери и, тяжело переваливаясь на коротких лапках, подошел к Халле. Он потерся о ее ногу и завалился спать, положив теплую голову на ступню девушки. Мать, чуя намерения Халлы, смотрела на нее широко раскрытыми глазами и не смела пошевелиться, скованная ужасом. Из блестящего черного глаза животного выползла слеза. Внутри Халлы боролись жалость и долг. Она наклонилась, осторожно погладила щенка, высвободила свою ногу и, пятясь, ушла через заросли боярышника.

Через полчаса рукокрыл, решивший, что Халла – легкая добыча, сам стал добычей девушки. Голод был утолен, и уже ничто не мешало Халле двигаться к своей цели.

– Так, приготовьтесь, мы к нео подходим. – Остронег обнажил меч. – Боюсь, злые они после вашей разведки боем.

– Может, обойдем? – предложил Ждан.

– А как потом на путепровод залезть? Проще через них прорваться.