Город холодных руин Ньютон Марк
– Ты попробовала – ничего не вышло, так что предоставь это моим ребятам.
– Ты не видел того, что я видела его глазами!
– И что же, осмелюсь спросить, ты видела? – Как будто она могла увидеть что-то нормальное, человеческое.
– Мужчину. Солдата. Может, ты тоже его видел? Ночной гвардеец.
Он вылетел из комнаты как ошпаренный. Черт побери, мало ему того, что жена его бросила, так теперь выясняется, что она сбежала с другим мужиком… В жизни он не чувствовал себя таким униженным. Они оба умрут, причем немедленно.
Он схватил реликвию, которую принес ведьме. Завтра утром он продаст все барахло Беами торговцам на рынке.
– Он похож на волка! – взвыла ведьма ему вслед, когда он уже выходил на холод. Ее слова преследовали его, пока он шел по улице, – то ли как эхо, то ли как отзвук в его голове, он не мог сказать.
Но на обратном пути он сделал кое-что неожиданное. С реликвией Беами в руке – ее продолжением – он пошел блуждать по переулкам, где когда-то гулял с ней. Он прошел мимо заколоченных фасадов, где когда-то покупал ей подарки, мимо бистро и баров, где они вели задушевные разговоры. Когда ему навстречу попадался кто-нибудь из членов его банды, он проходил мимо, не поднимая головы, держа руки в карманах, словно вспоминая тот миг, после которого повернуть назад было уже нельзя.
Больше всего его удивляло, как это он впал в такую зависимость от другого человека. Он, главарь банды, полувампир, которому доступно все, что он пожелает, и вдруг один, в пустоте, возникшей в его жизни на месте бросившей его жены.
Сегодня он чувствовал себя опустошенным.
Глава тридцать шестая
Джерид пил чай и болтал с официанткой, у которой заканчивалась смена, но большей частью он делал наброски, быстро превращавшиеся в каракули. Он наблюдал за девушкой, болтающей с пожилым румелем, и дивился про себя: неужели это все, что ей приходится делать, и как ей это не надоест?
Сидя за столиком у окна, он смотрел на улицу перед бистро и коротал время, размышляя обо всем, что ему довелось повидать в этом безумном городе.
Дверь заведения отворилась, звякнул колокольчик, и Джерид вскинул голову – его нервы еще не пришли в норму. Можно подумать, гигантский паук сможет пролезть в такую небольшую дверь…
Вошли Беллис, Абарис и Рамон.
– Идемте с нами, Джерид, – окликнула его Беллис. – Сегодня нас ждет беседа в высоких сферах.
– Выпить не хотите?
Беллис похлопала себя по твиду:
– У меня всегда с собой. Хотя неплохо было бы хлебнуть для начала чего-нибудь погорячее, чтобы спиртное быстрее разошлось по организму.
Взобравшись на плоскую крышу, Джерид в темноте одну за другой передавал культистам карты, а Рамон и Абарис крутили их так и эдак, разглядывая при скудном свете уличного фонаря. При этом они шепотом обменивались быстрыми неразборчивыми фразами, так что Джерид весь извелся, гадая, что же они делают в этом городе. После недолгого обсуждения все карты были признаны годными и рассованы по карманам.
Когда обмен завершился, Беллис оживилась и радостно извлекла свою реликвию.
– Ну вот, здесь у нас чудесная ловушечка-приманка для паучков.
– Это? – Честно говоря, предмет не произвел на Джерида особого впечатления: обычный обсидиановый стержень со светящимся утолщением-луковицей на конце. Будь погода получше, у него, может, и прибавилось бы энтузиазма, но сейчас он совсем замерз.
– Конечно это, глупыш, – проворковала Беллис. – В его состав входит тектит, минерал, происходящий из другого мира, – ха, мы вечно так говорим, да? – поскольку находят его преимущественно в метеоритах; но, из чего бы он ни был сделан, прутик прекрасно зарекомендовал себя в деле, приманив к нам немало многоногих дружков-арахнитов. Мы аугментировали – тебе ведь знакомо это слово? – аугментировали частоту внутреннего контура схемы, и в теории мы и глазом не должны успеть моргнуть, как прибежит твой гигантский паук.
– А что потом? – спросил Джерид.
– Ах, потом. Над этим работали мальчики. Рамон?
Зловещего вида лысый наклонился и поднял небольшой мешок. Из него он извлек маленький бронзовый треножник, который установил на крыше, в нескольких шагах от них.
– Лучше отойдите подальше, – предупредил их Абарис и, раскинув руки, оттеснил их еще на несколько шагов. Затем вытащил из кармана обыкновенную палку и швырнул ее в треножник.
Реликвия никак не реагировала.
– Она и не должна была, палка слишком короткая, – шепнула Джериду Беллис. – А теперь смотри.
Рамон, заложив руки за спину, пошел к реликвии. Когда до нее осталась всего пара шагов, откуда-то взялся свет, его лучи слились в прутья клетки. Свет шипел и плевался, удерживая Рамона на месте. Тот с ухмылкой отвесил им шутовской поклон, и свет отразился от его лысины.
– Вот видишь, – объяснила Беллис, – твоему пауку, когда он придет, будет готов теплый и радушный прием.
– Да вы хоть сами-то понимаете, что вы гении, старичье? – восхитился Джерид.
– Только мудрец в состоянии оценить мудрость другого, – в тон ему ответила Беллис.
– Ну, я-то еще ничего не сделал, – запротестовал Джерид. – И буду так считать до тех пор, пока этот монстр не окажется пойманным и упрятанным за железную решетку. – Он дождался дезактивации клетки и, когда свет погас, растаяв во тьме, заметил, что магия реликвии, исчезнув, оставила по себе ощущение отсутствия, некоей незаполненной пустоты, и запах горелого. Джерид был впечатлен.
– Ну, давайте попробуем, – предложила Беллис, и они расположили устройства на крыше одно подле другого. И начали ждать, дрожа на холодном ветру.
Джерид нетерпеливо озирал раскинувшийся вокруг пейзаж из крыш, раздумывая о том, как, интересно, будут проявляться его потаенные страхи теперь, после его экспериментов с Беллис и ее волшебной сферой.
Нандзи ощутила призыв глубоко внутри, в самых основах своего существа. Ее затрясло, она села на кровати и украдкой оглядела комнату. Черная кошка у нее в ногах подняла голову.
– Что-нибудь не так, любимая? – спросил лежавший рядом Воланд, отрываясь от книги.
– Я не очень хорошо себя чувствую. Пойду налью себе выпить, а потом прогуляюсь по свежему воздуху.
– Может, лучше я тебе принесу?
– Нет, я сама. – Она отбросила простыни и встала. Прикрыв паучьи конечности юбкой и сапогами, она в считаные секунды спустилась по лестнице. У входной двери она задержалась, положив руки на косяки и разглядывая улицу в надежде обнаружить источник зова. Темные дома вырисовывались на фоне звездного неба, двое бездомных грели руки у торфяного костерка.
Что за странное ощущение выманило ее наружу в этот час? Оно было похоже на жажду. Все ее эмоции сгустились. Превратились в тоску по давно утраченной любви. В жалобу на гибель близкого друга. Но это был необычный призыв – он обращался… к ее другому «я». Тяга к инакости переполнила ее подобно яду, и она, не сходя с места, сначала обрушилась внутрь себя, как не выдержавшая кровля в пустой дом, а потом раздулась, превращаясь в громадного паука.
Захлопнув одной лапой дверь, она вскарабкалась по стене на крышу бойни. Оттуда весь мир виделся ей иначе, и она читала его, дешифруя идущие отовсюду загадочные вибрации. Превращаясь в паука, она всегда воспринимала город как кишение жизни и активности, но сегодня где-то далеко в этом копошащемся море ее ждало нечто столь прекрасное, столь манящее и соблазнительное, что она не устояла перед его зовом и пустилась в странствие по крышам со всей скоростью, на какую была способна.
Джерид, раскрыв от удивления рот, наблюдал за тем, как изо всех щелей каждого здания потекли наружу мелкие и крупные пауки – дома точно кровоточили ими.
По старой привычке ему захотелось запрыгнуть на что-нибудь высокое, чтобы избежать соприкосновения с ними, но путей к отступлению на крыше не было. К тому же на этот раз… не было и страха.
Бесчисленные множества вздутых тел и семенящих волосатых лап сливались в ручейки, те – в потоки, потоки – в настоящие реки, которые текли и текли к крыше, где стояли реликвии ордена Седых Волос. Окинув взглядом крыши близлежащих домов, Джерид увидел, что и на них влажная черепица утратила свой блеск, став шершавой от полчищ марширующих пауков. Он отошел подальше от реликвий, просто чтобы его не затоптали, но от прежнего ужаса не осталось и следа.
Правда, нервы Джерида были напряжены до предела, но лишь потому, что он присутствовал при самой необычайной сцене – полном сборе едва ли не всех пауков Бореальского архипелага. Твари, обычно прятавшиеся в малодоступных местах города, подальше от глаз его жителей, вдруг собрались в одном месте, но он не трепетал, как раньше, и сердце уже не сдавливало, как раньше, а лишь покалывало чуть-чуть. Однако он помнил про своего монстра и то и дело бросал взгляды на горизонт, ожидая его появления, и не забывал обращать внимание на самые тенистые места, где тот мог укрыться.
Вынув из сапога нож, Джерид зажал его в руке – так, на всякий случай, ибо какой может быть прок от его короткого лезвия в схватке с чудовищным пауком? Зато адепты, похоже, нисколько не волновались, а просто расхаживали кругом со скучающим видом, ожидая появления паука. Беллис время от времени оглядывалась на него, уперев руки в бока. В ответ на ее немой вопрос: «Все в порядке?» – он кивал.
Рамон сидел на краю крыши, а Абарис, похоже, занимался какой-то другой реликвией. Можно подумать, безумные происшествия вроде этого случались с ними что ни день.
Вдруг Беллис воскликнула:
– Ну и ну, кажется, он идет!
Джерид вскарабкался туда, где она стояла, и проследил направление ее вытянутой руки. С востока, быстро перебирая лапами, то теряясь в провалах между домами, то возникая снова, выплевывая паутинные нити, облегчавшие ему путь, к ним приближался огромный паук. Их разделяло уже не более сорока футов.
– Охренеть! – выдохнул Джерид. В теории все было прекрасно, но, увидев паука вживе, он уже не знал, как они с ним справятся.
– Ага, придется чуток пособить, – буркнул Абарис, оказавшийся у него за спиной.
Они следили за приближением паука, который с каждым шагом словно увеличивался в размерах. Люди, выглядывая в окна, начинали визжать, а те, что шли по улице, шарахались в стороны, чтобы не пересекать ему путь. Паук бежал пошатываясь, точно пьяный, то скрываясь из виду, то возникая вновь. Тварь была настоящим чудищем, каждая ее лапа была длиннее самого Джерида, одну крышу за другой она преодолевала в несколько точных движений, чуть пощелкивая когтями о черепицу при каждом шаге, в то время как стаи ее мелких сородичей копошились вокруг и внизу.
Всеми своими глазами паук обшаривал светящуюся реликвию, но противиться ее призыву было выше его сил; между ними, подобно электрической дуге, уже вспыхнула сконцентрированная любовь-ненависть. Ее очарование было необоримо. Медленно, опустив черную луковицу головы и выдвинув вперед грудь, паук приближался к ней, переставляя лапу за лапой. Затем он, словно пес, вытянул вперед две передние лапы и приподнялся на задних.
И замер, экстатически дрожа.
Вдруг из второй реликвии вырвался свет, сложился в призрачную клетку и запер паука внутри. Тот начал бросаться на сияющие прутья, они отвечали ему ударами энергии, и паук каждый раз отступал. Но он не прекращал атаки на свои световые оковы, сопровождая каждую пронзительным визгом. Так продолжалось до тех пор, пока исхлестанный энергией паук не сдался и не остановился на одном месте, где стоял, пока его тело вздымалось на лапах вверх и вниз, словно переводя дух.
– Великолепно! – воскликнула Беллис и хлопнула в ладоши. – И ничуть не сложно, а, Джерид? – Сияние реликвии-приманки погасло, лавина мелких пауков вдруг замерла и распалась на мелкие ручейки, а те – на индивидуальных особей, двигавшихся теперь уже каждый по своей воле. Сначала они только нерешительно копошились на одном месте, но через некоторое время обнаружили отверстия в крышах и ушли внутрь домов.
Приблизившись к клетке, Джерид уставился на существо внутри. Он ожидал, что ему будет страшнее. Неужели это и есть та тварь, что хватала людей на улицах? В какую же историю он вляпался на сей раз? Он давно уже привык иметь дело с чудовищами в облике людей или румелей, но здесь было что-то совсем иное.
Адепты ордена Седых Волос подошли к нему сзади, встали у него за спиной и начали рассматривать чудовище вместе с ним. Беллис вынула блокнот и стала делать наброски, двое других разглядывали его то так, то эдак, Абарис бормотал себе под нос, перечисляя анатомические особенности и эволюционные теории.
Казалось, у этого паука глаз было больше, чем нужно, и все они отражали свет, излучаемый прутьями клетки. И все смотрели на него. Изучали. Джерид не мог сказать, показалось это ему от страха или нет, но у него возникло ощущение, что громадное существо в клетке точно знает, кто он.
Воланд выпрыгнул из постели, когда фонои внизу подняли пронзительный визг.
Где же Нандзи? В панике, чувствуя – что-то случилось, он метался по комнате, натягивая на себя одежду. Выскочил из спальни, протирая заспанные глаза, стал звать ее. Ответа не было. Он заковылял вниз.
Ее не оказалось нигде в доме, и он уходил все дальше и дальше вниз, ощупью пробираясь сквозь тьму навстречу знакомому запаху смерти, царившему на бойне. Там его встретила тишина.
– Нандзи?! – встревоженно звал он. – Нандзи, ты здесь?
– Ее здесь нет, – ответил ему один из фоноев. Он то появлялся, то снова исчезал во тьме, сначала призрачное лицо плачущего ребенка, потом старухи, потом пустота.
– Извините, сэр, – подключился другой. – Мы знаем, что она вышла. Мы чувствуем ее…
– Она на другом конце города.
– Мы чувствуем, что она попала в западню.
В темноте комнаты фонои засветились все как один. Они заплясали в воздухе, как делали всегда, то вспыхивая яркими гроздьями, то погасая. Сейчас ему это мешало, он хотел получить от них четкий ответ.
– Где она? – взмолился Воланд.
– В западне, больше мы ничего не знаем, – объявили фонои. – Мы просто чувствуем это.
– Мне нужно к ней, – скомандовал Воланд. – Пожалуйста, помогите.
– Все, что угодно, для доктора Воланда, – мелодично ответили они. – Все, что угодно.
После небольшой паузы они обрели форму и слились в единую массу, которая закружила по комнате, все ускоряя свое движение. Наконец они замкнулись вокруг Воланда в кольцо, сильный ветер скользнул ему под ноги, обхватил за талию. Ощутив вдруг необыкновенную легкость, он понял, что его подняли в воздух и несут прочь.
– Когда она превратится, ей понадобится одежда, – начал он.
Вихрь мгновенно перенес его в их спальню, где он побросал в сумку несколько ее вещей, и они полетели дальше. Все происходило с головокружительной скоростью.
Впереди сама собой распахнулась дверь, и, когда его вынесло на улицу, люди шарахнулись в стороны, показывая пальцами. Фонои держали его вертикально, точно он шел по воздуху, придерживая шляпу рукой, а под ним мелькали крыши Виллирена с языками снега на них, искорки уличных костров, факелов, вспышки магического света, хлопали двери трактиров, входили и выходили из них люди, солдаты патрулировали улицы… и все это постепенно таяло вдали.
Он летел навстречу своей возлюбленной.
Джерид обернулся и взмахнул рукой:
– Там, далеко, над крышами.
Что-то перемещалось на горизонте, какой-то силуэт, чьи контуры расплывались на фоне белого свечения. Он то раскачивался на лету, то двигался ровно. Летучие мыши вырывались из щелей на его пути и улетали, вычерчивая в воздухе замысловатые зигзаги.
– Это еще что такое? – спросила Беллис.
– На нем цилиндр. – Абарис смотрел в небольшой телескоп. – Чтоб я сдох! Да это фонои вокруг него, готов поспорить.
– Твою мать! Надеюсь, нет, – прошептала Беллис. – Это точно, Абарис?
– Ага, они, – ответил тот, не переставая следить в трубу за движением фигуры. – И, я бы сказал, их много. Они помогают ему лететь.
– Что еще за фонои такие? – Джерид вместе с культистами отошел от клетки к краю крыши, зараженный внезапным страхом Беллис.
– Призраки духов, – объяснила Беллис. – Когда-то они были заключенными – точнее говоря, осужденными убийцами, – из которых древние буквально вытянули жизнь, пользуясь своими технологиями. Не самый приятный момент нашей истории, я вам доложу.
– Не могу сказать, что понимаю, о чем ты, – вздохнул Джерид.
– Процесс был нацелен на то, чтобы разделить тело человека и его разум, однако ничего не получилось, и это привело к вере в то, что разум и тело едины. Так что вместо разума из преступников изымали их… назовем это сущностью, за неимением более точного слова, и аккуратно переносили в карманные вместилища. Эта похищенная сущность и есть фонои, именно она делает их духами убийства. И прошу прощения за выражение, но иметь с ними дело в схватке адски трудно.
«А я-то всегда считал, что ночной Виллджамур полон всяких психов, – подумал Джерид. – Здесь в сто раз хуже».
– Значит, разберемся с ними издали! – Беллис кинулась к своему мешку и принялась рыться в его содержимом. Фигура в цилиндре между тем приближалась, по-прежнему паря на белом ветру. Седые Волосы велели Джериду спрятаться за клеткой, ради его же безопасности. Он последовал приказу, хотя и без особой спешки. Ему не было страшно, не было и не страшно, просто он чувствовал себя не в своей тарелке в таком причудливом окружении. Мир оказался полон тайн, о которых он понятия не имел.
Старые культисты заняли позицию на краю крыши, держа в руках одинаковые металлические трубки. Абарис первым сделал такое движение, будто снимал со своей трубки какую-то пленку, и Джерид увидел, как с нее посыпалась в воздух и была подхвачена ветром янтарная пыль. Культисты посовещались. Потом подняли свои трубки на уровень груди, словно пивные кружки в баре. Вдруг нечто, рассыпая искры, словно фейерверк, вознеслось к небу с пронзительным свистом, который утих, как только снаряд врезался в сплошную пелену туч.
По небу прокатился гром или что-то очень на него похожее, и сразу же вспыхнул свет, выхвативший из тьмы грузные очертания кучевых облаков.
«Ну и ну…» – подумал Джерид, ожидая новых сюрпризов.
Разорвав облака, спикировал вниз титанический скелет гаруды, составленный только из фиолетового сияния. Его кости светились; там, где должно было быть мясо, зияли провалы тьмы.
Зависнув прямо над их головами, он затем величественно поднялся навстречу приближающейся фигуре. Джерид заметил, как Рамон и Абарис с натугой водили своим реликвиями туда и сюда, синхронно, точно управляя одним воздушным змеем.
Пока электрический гаруда опускался, двигаясь против ветра, человек в цилиндре заметил его и в ту же секунду начал уходить в сторону, к востоку, то есть в противоположном направлении от них, но преследователь из реликвии продолжал гнаться за ним. Охота была стремительной и яростной, причудливые силуэты обоих носились прямо над крышами домов, сбивая с них куски черепицы, которые падали вниз, умножая и без того многочисленный мусор на улице.
Не прошло и минуты, как все было кончено.
Гаруда разинул пасть и сожрал человека в цилиндре целиком, затем описал в воздухе грациозный пируэт и полетел назад, к крыше, где с радостными воплями уже подскакивали на месте Рамон и Абарис, точно мальчишки, выигравшие в какую-то игру. Затем, отдавая короткие приказы и указания, они осторожно спустили видение вниз, посадив его рядом с клеткой.
Джерид в тревоге попятился, не зная, чего ожидать от этой затеи культистов. Как только кости электрического гаруды смешались с прутьями клетки, человек в цилиндре оказался рядом с пауком, а его шляпа упала на пол.
– Молодцы, парни, отличная работа! – воскликнула Беллис.
И вот тут паук начал менять форму: сначала он забился в корчах, затем его конечности стали изгибаться и принимать ни с чем не сообразные очертания.
«Да нет, это просто дурная шутка, – подумал Джерид. – Быть такого не может…»
Паук, извиваясь, превратился в его помощницу Нандзи, которая оказалась голой, а человек в цилиндре, увидев это, немедленно достал откуда-то мешок и извлек из него одежду. Она торопливо прикрылась и прижалась к нему. Он обнял ее, словно защищая.
Три культиста и Джерид стояли разинув рот и потрясенно смотрели на свою добычу.
– Славная у нас тут парочка. Жаль, что мы не смогли поймать фоноев, такая добыча не посрамила бы и наших седин, – объявила Беллис. Затем, нахмурившись, спросила: – Как по-твоему, Джерид, эти двое знакомы?
– Ни минуты не сомневаюсь, – ответил он, по-прежнему не сводя глаз с обоих. – А вот поверите ли вы, что эта девушка – моя помощница в инквизиции?
В лазарете, примыкавшем к штаб-квартире инквизиции Виллирена, глубокой ночью, когда все следователи, их помощники и начальство давно и крепко спали в своих постелях, Абарис и Рамон производили перекалибровку своего оборудования – загадочное выражение, понятное только им, – а Джерид и Беллис разглядывали Нандзи и человека в цилиндре. Культисты уменьшили световую клетку, в которую те были заключены, и заставили их идти по улицам под охраной электрических прутьев, а прохожие, изредка встречавшиеся им по пути, от удивления застывали с разинутыми ртами. Джерид привел их в карантинную зону, опасаясь, что они могут быть заразны.
Засадив обоих за решетку, Джерид зажег настенный факел, свет которого выхватил из темноты их бледные лица. В лазарете стоял лютый холод, но он и не подумал развести для их удобства огонь.
Какое-то время он просто смотрел на них. Вопросы переполняли его мозг. С какого же начать?
– Кто вы такие? – решился наконец он.
Нандзи склонила голову, волосы занавесили ей лицо.
– Чем же ты занималась? Представлялась порядочной девушкой, а сама… Сама…
Джерид со вздохом опустился на табурет, опустошенный всем тем, что ему довелось повидать за эту ночь. Такое странное ощущение пустоты посещало его всякий раз, когда он завершал сложное дело, посадив правонарушителей за решетку. Охота на них заполняла некую брешь в его существовании, и когда дело заканчивалось, вновь подступала пустота. Чересчур большая часть его сознания занималась осмыслением действий того или иного преступника, ведь он постоянно прокручивал их в голове.
– Почему ты не убила меня, Нандзи, когда у тебя был шанс?
Она ответила ему робким взглядом, точно хотела заговорить, но тут мужчина рядом с ней шепнул ей что-то на ухо, и она снова уставилась в пол.
– Думаю, – подсказала Беллис Джериду, – что через тебя она получала какую-то важную информацию. Хм. Может, ты вел какое-нибудь расследование, к которому не было доступа ни у кого, кроме тебя?
Немного подумав, Джерид пробормотал:
– Может быть, командующий. Она была со мной почти всякий раз, когда он вводил меня в курс последних военных событий.
Неужели ей нужны были подробности патрулирования? Маршруты передвижения солдат по городу, чтобы спланировать следующее нападение? А может, она хотела знать, когда настанет время бежать из города?
– Но она все же пыталась убить меня недавно, в театре…
Во всем этом было мало смысла. Может быть, она… эта тварь… была слегка неравнодушна к нему и потому хотела, чтобы он жил. Джерид повернулся к человеку в цилиндре. Возможно, он имел более ясное представление о происходящем.
– Эй вы, там, как ваше имя?
– Меня зовут доктор Воланд. – Это было сказано очень сухо, да и вообще мужчина держал себя с большим достоинством. Появилась надежда получить у него кое-какие ответы.
Воланд – это имя называл ему Малум. Тот самый человек, создатель странных образцов и поставщик подозрительного мяса. Ладно, с этим Джерид разберется позже, сначала главное.
– Нандзи – ваша жена?
– Она мой партнер, – поправил его Воланд.
– И поэтому вы пришли ей на помощь, так?
Молчание.
Подумав с минуту, Джерид поднялся и подошел к клетке, чтобы лучше рассмотреть пленника. Он выглядел утонченным джентльменом, намного старше Нандзи. Его костюм был прекрасно скроен и хорошо пошит, в манерах сквозило легкое высокомерие. В настоящий момент он выглядел потухшим, но в иных местах и при иных обстоятельствах, без сомнения, мог наэлектризовать своим присутствием целую комнату.
– Что у вас за дела в Виллирене? – спросил Джерид.
Молчание.
– Чем вы заняты в Виллирене? – переспросил Джерид.
Молчание.
– Зачем вы сегодня вышли на крыши?
Молчание.
– Что вы знаете о торговле плохим мясом?
Тут джентльмен поднял голову, но вновь промолчал.
Джерид повернулся к Беллис и кивнул.
– Совершенно верно, следователь, – сказала она. Достала механизм для активации световых прутьев и разъединила пленников, разделив пополам их клетку. Воланд немедленно проявил интерес, его лицо выразило тревогу за возлюбленную. Он попробовал тронуть разделившие их прутья, но тут же отдернул руку, обожженный электрической чертовщиной, которую они содержали. Нандзи за все время не промолвила ни слова, только сидела и глядела в пространство. Она подняла одно колено, так что Джерид видел черную, покрытую жесткими волосами конечность, служившую ей вместо ноги.
«Даже смотреть на меня не может», – подумал Джерид. Он не знал, что думать о ней теперь, хотя уже начинал привыкать к предательствам со стороны ближайшего окружения. Как могла эта спокойная, целеустремленная молодая женщина оказаться убийцей? В этом просто не было смысла. Это совершенно не соответствовало ее натуре.
– Не трогайте ее, – предостерег Воланд, переводя взгляд с нее на Джерида и обратно.
– Вы не в том положении, чтобы диктовать условия, – напомнил Джерид. – Отвечайте на вопросы, иначе ее клетка станет гораздо уґже вашей.
Воланд глубоко вздохнул, и Джерид понял, что он скоро расколется. При всей своей гордости и упрямстве он слишком любит Нандзи, чтобы спокойно наблюдать ее мучения.
– Хорошо, – снизошел он. – Только, пожалуйста, воздержитесь от насилия по отношению к ней.
– Насилия? – переспросил Джерид. – У нас есть основания подозревать ее в причастности к исчезновению десятков невинных гражданских лиц и нескольких военных.
Какое-то время Джерид, расхаживая вперед и назад по камере, слышал лишь звук своих шагов.
– Прежде всего я хочу знать, как именно Нандзи меняет облик с обычного на… эту тварь? До меня доходили слухи, что многие представители подпольного мира недовольны вашей работой по изготовлению гибридов, они некачественные.
– Это просто возмутительно.
Джерид улыбнулся:
– Так вы признаете, что изготовляете гибриды? Это вы превратили Нандзи в монстра?
– Это сложное искусство… – Воланд уныло принялся излагать всю их историю – о рухнувшей стене, о ее изуродованных ногах и о своем даре хирурга. Он подтвердил, что Нандзи обладала врожденной способностью к изменению формы, за исключением новых ног, которые так и оставались паучьими.
– Трогательно, – саркастически отреагировал Джерид. – А теперь скажите, где вы живете.
Воланд дал ему адрес строения, возле которого Джерид бродил еще недавно, того самого, куда внесли мертвую гаруду.
Положив руку на прутья клетки, Джерид подался вперед, к пленникам. Стена пурпурного света излучала тепло и слегка гудела.
– У нас есть свидетели, готовые подтвердить, что Нандзи в своем измененном состоянии совершила убийство военнослужащих. Также у нас есть основания считать ее виновной в ряде других смертей. Что вы можете сказать по этому поводу?
Воланд посмотрел сначала на молодую женщину сквозь разделявшие их прутья, потом снова на Джерида. Коротко кивнув, он прижал пальцы к глазам, точно боялся поддаться эмоциям.
– Вы полностью ее контролируете? – спросил Джерид.
– Я не понимаю, о чем вы, – отреагировал Воланд.
– Вы заставляли ее служить вашим целям?
Нандзи внезапно заговорила, впервые за все время:
– Я делала то, что делала, потому что я люблю его, а еще я делала это для себя, потому что это правильно. Мы – команда.
– Так это признание? – спросил Джерид, не двигаясь с места и не мигая.
В ее глазах мелькнула злоба, точно сатанинская тварь, которой она еще недавно была, снова рвалась наружу. Джерид порадовался, что их разделяют прутья клетки, когда до него вдруг дошел смысл ее последних слов.
– Вы команда? Вы работает вместе? Так какого черта вы двое делали, зачем вы убили столько невинных людей?
Молчание.
– Мы немедленно обыщем ваше жилье, вы понимаете? Что бы вы там ни прятали, мы все найдем. Мы найдем все, что только можно найти, до последней мелочи, а если этого будет недостаточно, мы применим другой метод – пытку.
Словно в подтверждение его слов, Беллис добавила прутьям жару, и Джерид понял, что мужчина решился. Он явно не хотел, чтобы с Нандзи случилось что-то плохое.
Следующие слова Воланда его просто оглушили:
– Нам нечего терять, по крайней мере теперь. Так что к делу. Я работаю по контракту из Виллджамура.
– И для чего же вас наняли?
– Я хирург-специалист, – ответил он гордо. – Я не просто делаю гибридов для бандитов. Хотя моя нынешняя работа глубоко специализирована – и даже коммерциализирована, если хотите. Вы наверняка заметили, что в Виллирене на удивление много еды, несмотря на отчаянные времена, в которые мы с вами живем.
– Вы занимаетесь поставкой продовольствия?
– Действительно, мяса на рынке много – что очень важно в ледниковый период, да еще в военное время. Я отвечаю за его поставки – точнее, мы, я и Нандзи.
У Джерида возникло плохое предчувствие. Он вспомнил гаруду, которую у него на глазах внесли в здание бывшей бойни.
– Мясо гаруд?
Неужели поэтому оно так пахло?
– Иногда, но в основном людей или румелей. Хорошие, нежирные ломти мяса распределялись между разными рынками. Чтобы людям было что есть, чтобы в городе не начался голод. Наша культура позволяет употреблять в пищу мясо животных, так почему бы не делать то же самое с людьми?
Может быть, он лжет, просто чтобы порисоваться?
Джерид повернулся к Беллис, – судя по ее лицу, она была в шоке.
– Как такое вообще возможно? – еле выговорила культистка, но у Джерида в голове уже сложилась полная картина.
– Все просто на самом деле, – заговорил он. – Наша Нандзи ночами принимает другую форму и выходит на охоту. Она ловит граждан прямо на улицах. Они исчезают, не оставляя следов, и считаются пропавшими без вести, а не убитыми. Трупы она приносит Воланду. Он делает с ними то, что считает нужным. Потом они продают мясо бандитам, а те распределяют его между торговцами. В результате мы имеем город, населенный каннибалами поневоле.
– А мы однажды заподозрили, что вы не так умны. – Воланд получал явное удовольствие от его объяснений. Он встал, закатал рукава рубашки и подошел к прутьям клетки, оказавшись с Джеридом лицом к лицу. В нем была какая-то зловещая элегантность, глубокая погруженность в мысли, о которых Джериду тошно было подумать.
– Зачем вы убивали солдат? Вы же знали, что они помогают городу.
– У них хорошее мясо, его надолго хватает многим семьям.
– Где вы проводили черту? Женщины, дети?
– Мы никогда не брали детей, – с гордостью объявил Воланд.
– Не могли спокойно смотреть в их невинные лица? Совесть мучила? – предположил Джерид.
– Нет, слишком мало мяса, – ответил Воланд. – Смысла не было.
Ублюдок…
– Виллджамурский контракт, о котором вы упомянули, – он, случайно, не связан с императором Уртикой?
– Так вы его знаете! Он мой школьный приятель, мы с ним вместе учились в Виллджамуре. В те времена мне и в голову не приходило, что он когда-нибудь поднимется до канцлера, а уж до императора – и подавно.
– Так вы не из его культа?
– Я ничего не знаю ни о каком культе. Он просто хотел, чтобы люди здесь были сыты, и я нашел самое простое решение, не так ли? Мне нравится моя нынешняя работа, она интересная, да и доходная тоже, не то что поставлять трофейных зверушек бандитам. На свободном рынке, в условиях которого мы с вами живем, дорогой следователь, все имеет свою цену. Эти смерти… не более чем внешние проявления рыночной системы. А вы что, предпочитаете, чтобы люди голодали?
«До какой степени свободен рынок в империи вроде нашей, уродующей одно начинание ради того, чтобы поддержать другое? – думал Джерид. – Бор, как можно оправдывать подобные поступки?»
– Вы работаете только на Уртику?
Воланд ненадолго задумался, глядя в темноту и потирая руки.