Испанская война и тайна тамплиеров Соколов Олег
Пако сомневался все больше и больше. Он уже решил было приказать своим сообщникам порыскать верхом по округе – быть может, они где-нибудь увидят де Крессэ и Инессу. А если нет, по крайней мере, не дадут захватить себя врасплох.
Но едва бывший контрабандист собрался отдать это распоряжение, как вдруг вдали на дороге показались две конные фигуры. Всадники ехали не торопясь то ли крупным шагом, то ли очень мелкой рысью – разобрать с такого расстояния было невозможно. Еще несколько секунд – и Пако отчетливо различил, что один из наездников – мужчина в мундире, а другой – женщина в платье-амазонке. Но, опытный охотник, он не бросился в ту же секунду к своим бойцам, а внимательно всматривался в дорогу, остерегаясь увидеть какой-нибудь конный отряд… Однако никого не было, а всадники приближались, целиком поглощенные беседой и ничего не подозревающие.
Пако бросился к своим сообщникам.
– Парни, по местам, – тихо скомандовал он, взводя курок своего карабина. Рядом щелкнул еще один взводимый курок, два других едва слышно клацнули с другой стороны дороги.
Теперь звук копыт стал хорошо различимым.
«Идут рысью, – мелькнуло в голове у Пако, – тут ошибиться нельзя».
Вот топот копыт стал совершенно отчетливым, и послышался веселый молодой мужской голос, а в ответ – женский смех. Копыта стучали уже совсем близко, сквозь щелку в камнях Пако увидел, как лошади поравнялись с засадой.
Бандит тотчас же вскочил на ноги и с криком «Fuego!» разрядил свой карабин почти в упор в лошадь де Крессэ. Почти в тот же миг прогремели три других выстрела. В дыму, который застлал дорогу, было видно, как лошадь французского офицера рухнула как подкошенная, а конь, который был под девушкой, с диким ржанием подскочил, развернулся и бросился назад, мотаясь из стороны в сторону и тряся головой.
В мгновение ока Пако как кошка перескочил через стену и со всего маху заранее приготовленной дубиной ударил по голове офицера, который уже выхватывал из седельной кобуры пистолет, собираясь выстрелить.
Де Крессэ рухнул навзничь и затих.
– Вязать его, быстро! – закричал Пако. Один из бандитов тут же достал веревки и вместе с Пако принялся вязать раненого офицера. – А вы двое бегом за лошадьми!
Пока бандиты бегали за лошадьми, Пако туго связал руки и ноги офицера. Краем глаза он видел, как конь Инессы проскакал еще шагов пятьдесят и рухнул у края рощи.
«Все как по нотам! – мелькнуло в голове у Пако. – После такого она приползет в Сарагосу разве что вечером!»
Четыре верховые и одна вьючная лошадь уже стояли на дороге, связанного офицера бросили поперек седла вьючной лошади и надежно привязали к седлу толстыми веревками.
– Ну, попался, голубчик, – удовлетворенно воскликнул Пако. Со злорадной улыбкой он засунул в свою седельную кобуру вытащенный из разжавшейся руки офицера пистолет и властно бросил сообщникам: – Дело сделано. Теперь по коням!
Бандиты проворно вскочили в седла, но оказалось, что дело было еще не сделано…
Буквально в тот же миг до них донесся топот копыт. Пако резко развернул своего коня, и у него вырвалось нервное:
– Что за дьявол!
Дьяволом были два польских улана, которые бешеным карьером неслись по дороге прямо на них. В первое мгновение Пако хотел все бросить и удрать. Но за уланами никто не скакал, их было только двое, а убежать сейчас, бросив пленника, означало лишиться всех надежд на вожделенное сокровище. И Пако решил принять бой. Он выхватил из кобуры заряженный пистолет и взвел курок.
– Парни, будем драться! Иначе плакали наши денежки! Правого я беру на себя, а вы втроем сделайте что-нибудь с его дружком.
Сделать что-нибудь было не так-то просто, так как карабины бандитов были разряжены, и только у одного из них имелась короткая тяжелая сабля, а у другого – палаш на портупее, который тот забрал у Анри и пристегнул себе на пояс.
Уланы были уже близко. Прямо на Пако скакал молодой всадник с пикой наперевес, рядом с ним бывший контрабандист видел седоусого воина, который несся на его сообщников. Улан, который скакал на Пако, сидел в седле высоко, даже не пригибаясь к шее лошади.
И опытного бандита черт попутал. Он знал, что в подобных ситуациях всегда надо стрелять только в коня. И почти наверняка не промажешь, и всадника выведешь из строя. Но молодость улана и, как показалось Пако, его неопытность, словно сами навели руку бандита на всадника. Когда до последнего оставалось чуть меньше десятка шагов, Пако нажал на спусковой крючок.
Но именно в тот миг, когда на полке зажигался порох, молодой улан вдруг молниеносно прильнул к шее своего коня. Грохнул выстрел, но пуля пробила лишь высокую шапку солдата, не задев головы.
«Знал же, стрелять надо в лошадь!» – мелькнуло в голове у Пако.
В тот же миг уланская пика вонзилась ему в грудь, прямо под горлом, и бандит, захрипев, обливаясь кровью, упал с коня.
Анри приоткрыл глаза. Кругом все было как в тумане. Голова жутко болела. Первое, что он увидел, было лицо Веслава, который нагнулся к нему и твердил на своем ломаном французском языке каким-то ласковым, почти отеческим тоном:
– Ничего, малютко, ничего… все будет хорошо.
В тот же миг Анри увидел над собой еще одну фигуру и сквозь туман различил лицо своей возлюбленной.
– Анри, что с вами, Анри!
Несмотря на шок и боль, в голове молодого офицера сразу мелькнула мысль о том, что Инесса впервые назвала его по имени, и это немедленно помогло лучше любых лекарств. Он широко открыл глаза и, проведя рукой по ушибленной голове, улыбнулся:
– Немножко палкой ударили. Пустяки! А что с вами? Где бандиты?
– Бандиты? – с хитрой улыбкой произнес Веслав. – Они отдыхают.
– В каком смысле отдыхают? – изумился Крессэ.
– Ну заснули насовсем, – усмехнулся Веслав, – мы их с Дареком быстро уложили.
– Как это все было? Что произошло? – уже окончательно придя в чувство, спросил де Крессэ и присел, облокотившись на идущую вдоль дороги стену.
– Да что тут рассказывать? – пожал плечами Веслав. – Дарек уложил этого, – он показал на грузное окровавленное тело Пако, которое валялось шагах в десяти. – Ну а я быстренько обработал двух других. Да и чего там делать-то было? У них и оружия-то настоящего не было, так, пустяки… Только жалко, тот, у которого вообще никакой сабли в руках не было, спрыгнул с коня через стенку и пустился наутек в ту рощу. Но мы боялись вас одного здесь оставить, да и пока паненке вашей помогали, ну, в общем, ушел он… ну да и черт с ним!
– Анри, Анри, какие замечательные у вас друзья! – воскликнула Инесса. – Я даже не представляла, что можно быть такими храбрыми и великодушными, – с чувством продолжила она, наклоняясь к Анри и вытирая лицо молодого офицера своим платком, который уланы смочили водой из фляжки.
Веслав почти ничего не понял из речи молодой графини, ведь она говорила быстро, эмоционально и с испанским акцентом, который от волнения стал куда более заметным. Все так же улыбаясь, он произнес:
– Ладная у вас паненка, мон командан, да какая храбрая! Чуть сама на бандитов не бросилась с пистолетом, но не успела добежать.
Анри крепко пожал Веславу руку:
– Спасибо вам, друг! Спасибо за все!
– Да за что спасибо? – сказал Веслав. – Это вас благодарить надо. Смотрите, сколько деньжат Дарек нашел в карманах этих негодяев!
С этими словами Веслав махнул рукой и что-то бросил молодому улану по-польски. Тот тотчас же подбежал к Анри, протянул приоткрытый кожаный кошель, набитый серебром, и высыпал монеты на суконный плащ, снятый с одного из бандитов. Молодой офицер с удивлением увидел, что среди современных испанских и французских серебряных монет в кошеле оказалось несколько желтых кружочков странной формы.
Анри протянул руку, взял золотую монетку, и его тотчас осенило: «Это же монеты тамплиеров! Точно такие, как были в той шкатулке в Монсоне».
– Где вы это нашли?! – воскликнул он, обращаясь к Веславу.
– Да вот у этого, здорового. Там у него за пазухой еще какие-то бумажки лежали.
– Какие бумажки?
– Да не знаю. На всякий случай не стал выкидывать, – сказал Веслав и что-то еще приказал своему солдату.
Тот вытащил из сумки, куда, видимо, сложил всю добычу, два смятых листа и протянул их офицеру. Анри взял документы и был просто потрясен: один из них оказался не чем иным, как грубой копией плана, надпись на котором он когда-то расшифровал. Видно было, что эта копия снята совсем недавно. Но куда удивительнее был другой документ – пергамент с рисунком и надписью готическим курсивом, надписью, которую сделала та же рука, что составляла документ, найденный в Монсоне.
«Что это? – мелькнуло в голове. – Неужели наша история с тайной тамплиеров еще не закончилась?»
– Бумажки, если ты не против, я возьму с собой, ну а деньги – это ваш трофей.
– Ну нет. Так нечестно, – сказал Веслав, – мы сражались все вместе, вы были ранены, а ваша паненка нас вовремя позвала на помощь. Так что давайте делить добычу.
Анри улыбнулся и, глядя в сияющие глаза Инессы, в которых было написано куда больше, чем просто дружеские чувства, ответил:
– Нет-нет, это все ваше, но, с вашего позволения, я возьму на память одну золотую монетку…
Все четверо возвращались с прогулки в каком-то восторженном настроении. Анри был просто счастлив от того взгляда любимой, который поймал на себе, когда лежал, приходя в себя после нападения бандитов. Инесса время от времени посматривала на своего спутника и, улыбаясь, то и дело спрашивала о его самочувствии. Но, наверно, больше всех были рады Веслав и Дарек.
Старый воин, накануне узнав на дне рождения, что Анри поедет на следующий день на большую конную прогулку с Инессой, как опытный солдат, начал убеждать молодого адъютанта, что ему обязательно нужны хотя бы два сопровождающих. Они с Монтегю с готовностью предложили де Крессэ свои услуги, но рано утром, когда Веслав заехал за Монтегю, тот сказал, что у него какие-то срочные дела, и он не сможет поехать.
Пришлось попросить улана, который сопровождал старого унтер-офицера, чтобы тот поехал с ним дальше. Молодой солдат Дарек Абрамский согласился без особого восторга, ведь он хотел в воскресенье погулять в свое удовольствие, а не выполнять скучную миссию, эскортируя молодого человека с девушкой. Но отказаться он не мог, настолько все уважали Веслава, слово которого было для молодых воинов законом. Как и приказал унтер-офицер, они держались далеко позади Анри и его прекрасной спутницы.
– Пусть пан поворкует со своей голубкой, – улыбаясь, сказал Веслав.
И Веслав с Дареком поехали в трехстах шагах позади, дабы не мешать своим присутствием влюбленному офицеру.
Ну а потом пришлось немножко посражаться. Зато теперь уланы возвращались с богатым трофеем. Двух лошадей, конечно, отдали Анри и Инессе, но зато три остальных, четыре карабина, да еще кучу серебра и даже несколько золотых монет уланы взяли в качестве трофея.
– Пан старший вахмистр, – с глубоким уважением произнес Дарек, – а лошадей почем сможем продать?
– Да уж по двести франков штука, не меньше.
– А ведь еще четыре карабина!
– Ну за эти много не выручишь.
– А монет-то сколько! – в восторге приговаривал Дарек. – Если все собрать – лошадей, оружие и монеты – так тысяча франков получится!
Веслав усмехнулся.
– Ну вот, за сегодняшний день ты заработал годовое жалованье! Доволен?
– Так точно, пан старший вахмистр! Какая все-таки хорошая прогулка получилась! Спасибо, что меня взяли! То-то все завидовать будут!
Уланы вели этот разговор, по-прежнему держась на значительном расстоянии от Анри и Инессы. А Анри, почти уже не глядя по сторонам, смотрел только на лицо своей возлюбленной, и сердце его радостно билось.
Вечер уже приближался, и с гор подул холодный ветер. Инесса, у которой руки были затянуты в тончайшие лайковые перчатки, тихо сказала:
– У меня руки замерзли, – и, улыбнувшись, по смотрела на Анри.
Бросив поводья своего идущего шагом коня, Анри с замиранием сердца взял в свои руки ладони Инессы и с радостью увидел, что она не возмутилась, не оттолкнула его. Лицо девушки не изменилось и выражало все ту же доверчивую кроткую радость.
Тогда Анри совсем осмелел:
– Можно я их согрею? – дрогнувшим голосом промолвил он, поднес к губам ее руки в перчатках и благоговейно поцеловал их. Инесса ничем не выразила ни малейшего недовольства. Сердце Анри заколоти лось сильней, и он хотел было тотчас признаться красавице в своей любви. Но воспоминание о праздничном вечере в саду остановило его. Ведь тогда лицо девушки было таким же лучезарным и добрым до тех самых пор, пока он не попытался ее поцеловать.
«Нет, – подумал Анри, – не сейчас. Еще не время».
Глава 22
Сестра Кондесито
На следующее утро Анри должен был заступить на дежурство. В семь утра в своем вычищенном синем мундире с золотым аксельбантом, в надраенных до блеска гусарских сапогах, таких же, как у остальных адъютантов, он был в приемной командующего. Проводив вчера вечером Инессу домой, он удостоился столь теплого приема со стороны ее отца, что в голову стала закрадываться мысль: «А не попросить ли просто-напросто официально руки юной графини?» Конечно, можно было опасаться отказа, но Анри подумал, что, если главнокомандующий даст ему что-то вроде рекомендательного письма или каким-то другим образом намекнет старику Вегуэра, чтоб тот выдал дочь за одного из своих адъютантов, его шансы резко возрастут. Эта мысль не давала ему покоя всю ночь, но не только она…
Едва возвратившись домой, Анри достал обнаруженный у бандитов пергамент и разложил его перед собой на столе. Сомнений быть не могло: это была та же рука и наверняка, тот же шифр, что и в послании, найденном в подземелье Монсона. Прочитать документ для молодого офицера было делом всего лишь четверти часа. Когда все буквы были поставлены на свои места, к восторгу Анри, перед ним появился следующий текст: «Любезный брат Жоффруа, обстоятельства заставляют меня перенести то святое, что мы спрятали от клятвопреступников, из замка Гарден в другое, более надежное место. Отныне наша священная реликвия и все, что ее сопровождает, сокрыты под полом капеллы Святого Вото, что стоит над монастырем Сен-Жан-де-ла-Пенья».
«Вот почему в Гардене ничего не было! – подумал Анри. – Вот в чем дело! Значит, эти бандиты каким-то образом нашли тайник в замке Гарден! Вот почему Монтегю говорил, что стена была сломана буквально накануне, и тайник кто-то открыл прямо у нас перед носом. Значит, это был какой-то промежуточный тайник! Вероятно, что-то заставило тамплиеров перепрятать свои сокровища и, возможно, сам волшебный Грааль, и они решили дополнить первое послание своим сторонникам этим пергаментом!»
Теперь, сидя в приемной и ожидая командующего, Анри с нетерпением думал о том моменте, когда сможет доложить об этой радостной новости. Молодой офицер надеялся, что, получив такой подарок, Сюше решит в награду помочь ему в его сердечных делах. И листок, на котором он аккуратным почерком написал расшифровку текста, и сам пергамент адъютант положил в папку, где были подобраны бумаги на подпись, в самый низ.
К удивлению молодого офицера, Сюше, который обычно приходил в свой рабочий кабинет в семь с четвертью, в обычное время не появился. Не пришел он ни в восемь, ни в девять утра. Прихожая наполнялась посетителями, которым было назначено на утренние часы, а командующего все не было. Анри не стал проявлять инициативу и искать генерала, он знал, что Сюше необыкновенно обязательный человек, и, раз он не появился вовремя, наверное, на то есть веские причины, и бессмысленно напоминать генералу, что в приемной его ждет несколько поставщиков армии и чиновников военной администрации…
Наконец где-то около полудня главнокомандующий решительным шагом вошел в зал в перепачканных от скачки на коне ботфортах. За ним едва поспевал заместитель начальника штаба полковник Сен-Сир Нюг. Следующим шел Монтегю с сосредоточенным лицом. Все посетители тотчас встали, встал и де Крессэ, вытянувшись по стойке смирно.
Неожиданно Сюше повернулся в сторону Анри и нервно бросил:
– Пройдите в мой кабинет для доклада о текущих делах. Остальные пока подождите.
Адъютант, предчувствуя неприятный разговор, вошел в кабинет. Сюше с озабоченным видом сел за стол, принял из рук своего адъютанта папку с документами, молча открыл ее и начал просматривать бумаги. Однако, не дочитав до конца первое письмо, он поднял глаза и произнес раздраженно:
– Что это за история, которая приключилась вчера с вами и бандитами? После этого половину жандармерии города подняли на ноги.
– Я поехал прогуляться на коне… с одной девушкой. На нас напали бандиты, но два польских улана, которые меня сопровождали, уничтожили троих из них. Вот, собственно, и все. Старший вахмистр Гроховский сразу после завершения нашей прогулки подал рапорт своему командиру, а также доложил в жандармерию.
– А почему не вы?
– Мне нужно было сопроводить… девушку домой. Сюше опустил глаза и снова стал читать бумагу, но Анри чувствовал, что он не столько читает, сколько что-то обдумывает. И не ошибся. Не прошло и нескольких секунд, как генерал поднял глаза и сказал строгим голосом:
– А вы знаете, кто эта девушка?
– Да… конечно. Это дочь графа Вегуэра.
– Дочь графа Вегуэра, – повторил Сюше, – но не только… Она – сестра одного из самых знаменитых предводителей герильи во всем Арагоне! Под его командованием отряд человек в триста, который нанес нам не сколько очень и очень чувствительных ударов. На его счету сотни убитых французских солдат и наших испанских сторонников… Вы понимаете, что это такое?
На Анри эта новость подействовала словно новый удар дубиной по голове. В тот же миг перед его мысленным взором пронеслись все обстоятельства их первой встречи на Венте Валериас, когда Инесс беседовала со своим братом, а рядом со зловещим видом сидели четверо охранников.
– Вы слышите меня? – снова строго сказал Сюше молодому адъютанту, который словно погрузился в прострацию. – Я надеюсь, у вас с ней ничего серьезного? Так, легкий флирт?
– Не совсем, мой генерал…
– Что значит «не совсем»? Уж не являетесь ли вы ее любовником?
– Нет-нет, что вы! – воскликнул Анри. – Эта девушка чиста как ангел!!
– Тогда дело обстоит еще хуже, – произнес Сюше, который по тону молодого человека сразу понял, что тот пылко влюблен. – Может, вы мне сейчас еще скажете, что хотите жениться на ней?
Анри поднял голову и посмотрел в глаза своего командира, а потом, не колеблясь, твердо сказал:
– Да, мой генерал, это было бы моей мечтой, но я не знаю, согласится ли на это ее отец. Они ведь принадлежат к семье грандов Испании, и для такой девушки выйти замуж за меня было бы не самым лучшим альянсом.
– Вам придется отложить ваши матримониальные проекты до конца войны. Вам понятно? Вы что, не соображаете, что собираетесь жениться не просто на дочери генерала, который еще месяц тому назад командовал вражескими войсками, это я еще мог бы как-то переварить, а на сестре опасного бандита, который ненамного лучше тех головорезов, которых ваши уланы уложили вдоль дороги… А может быть, еще и хуже…
– Почему?! – воскликнул Анри.
– Потому что те – отпетые бандиты, их все считают таковыми, даже сами испанцы. А вот брата вашей юной красавицы чуть ли не на руках носят. У него кругом осведомители, которые знают о каждом нашем шаге! Они помогают ему готовить внезапные удары, и вы, офицер штаба, посвященный во все наши секреты, один из моих ближайших помощников, станете шурином этого опасного преступника! И что? Любые мои приказы будут завтра же известны всей арагонской герилье? Это немыслимо, невообразимо!
Если вы хотите немножко пофлиртовать с ней, ну что ж, это еще можно как-то пережить. Но если вы так безумно ее любите, наберитесь терпения и подождите до победы… Впрочем, тогда она не захочет за вас выйти.
– Отчего?
– Оттого, что ее брата, без сомнения, рано или поздно схватят и расстреляют, или, по крайней мере, пожизненно посадят во французскую тюрьму. Ведь он не просто испанский офицер, он предводитель банды, и вы должны это запомнить!
Анри стоял ни жив ни мертв, он чувствовал, что слезы вот-вот навернутся на его глаза. Еще вчера ему казалось, что его счастье уже совсем недалеко, и вдруг подобная новость. Если бы это был просто запрет со стороны узколобого службиста, он бы, наверно, просто плюнул и рискнул бы своей карьерой, пошел ва-банк, написал бы письмо императору, в котором видел воплощение справедливости. Но самое страшное было в том, что Анри прекрасно понимал, что Сюше прав. Действительно, заключить союз с девушкой, брат которой возглавляет банду герильи, было бы очевидным безумием. К тому же Анри знал, что Сюше вовсе не страдает шпиономанией, а, наоборот, пожалуй, иногда даже слишком великодушен.
«Эти вражеские генералы, которым командующий под честное слово разрешил жить в Сарагосе, – вспоминал Анри, – эти офицеры из сдавшейся крепости, которые ходили себе спокойно, опять-таки под честное слово, по городу! Гуляли со шпагами на боку прямо на нашем празднике, танцевали с девушками, посещали театры, пили с нашими офицерами! А эти многочисленные испанцы, которых каждый день можно видеть в приемной командующего!.. Нет, Сюше не подозрителен, не мелочен, он, наоборот, великодушен. Но ведь есть же какие-то пределы… Да, есть пределы, – проносилось в голове у молодого человека, – но ведь я же люблю ее безумно! Я знаю, что она никогда не употребит нам во зло то, что услышит или узнает случайно от меня. На это она не способна, – думал Анри. И тут вдруг в голову ему пришло совершенно другое соображение: – Я рассуждаю так, будто мы уже жених и невеста, а ведь, может быть, она не только не желает стать моей супругой, но и просто не любит меня!»
– Но вернемся все-таки к вчерашнему эпизоду. – Эти слова Сюше вывели молодого человека из раздумий о любви. Командующий продолжал: – Жандар мы уже вчера приехали на место событий, а сегодня с рассвета они прочесывали всю округу. И знаете, что они нашли?
Анри мотнул головой. Ясно, он никак не мог знать, что нашли жандармы.
– Тело одного из наших офицеров – Саразена… То есть не совсем тело, а две его части… Беднягу распилили, судя по всему, еще живого, пополам. Вам ничего не говорит фамилия Саразен?
– Говорит, – произнес с тревогой Анри, – это офицер, с которым я не так давно познакомился. Впрочем, я знаю его очень мало.
Сюше нахмурил лоб.
– Дело в том, что история приобретает очень странный поворот. Вначале я подумал, что на Саразена, как и на вас, напали бандиты, а потом расправились с ним… Но вот что странно: хозяин дома, где жил Саразен, говорит, что тот встал еще до рассвета, а пост на выходе из города подтвердил, что Саразен действительно проехал по дороге в сторону Алькубьерры рано-рано утром.
– И что? – недоумевал Анри. – Возможно, он отправился куда-то по делам.
– Возможно-возможно, – пробормотал Сюше, – только никто не давал ему никаких приказов, и никаких официальных дел у него быть не могло. А что же касается конных прогулок, этот офицер никогда их не совершал… Видно, у него не было столь хорошей спутницы, как у вас, – усмехнулся генерал, а потом очень серьезно добавил: – Но это еще не все. Полиция опознала труп одного из бандитов, это некто Франсиско Морено, по кличке Пако, известный разбойник, бывший контрабандист. За ним уже давно следили, и вот что оказалось – этот Морено несколько раз встречался с Саразеном!.. Так что складывается впечатление, что Саразен не только не является жертвой внезапного нападения, а был одним из тех, кто его готовил!
Словно удар грома поразил Анри. Он вспомнил слова Инессы, когда они садились на коней после нападения бандитов. Девушка сообщила ему, что умирающий головорез пробормотал в свою последнюю минуту несколько фраз, проклиная, среди прочего, какого-то то ли Сараса, то ли Саразье, она плохо разобрала. Тогда Анри не придал этому никакого значения, но сейчас все выстроилось у него в голове.
– Мой генерал, – заявил он, – мадемуазель Вегуэра сообщила мне во время нашего возвращения, что умирающий бандит проклинал за предательство какого-то человека, имя которого похоже на «Саразен».
– Ее необходимо допросить! – твердо сказал Сюше.
– Мой генерал, умоляю вас! Я могу поклясться на чем угодно, что она ничего не знает более того, что я сейчас сказал. Ради Бога, не унижайте молодую графиню полицейским допросом!
Сюше поразмыслил секунду и проговорил:
– Ладно, мне и так все понятно. Саразен был предателем и к тому же жуликом. За ним тоже следили, и он вот-вот был бы арестован за свои темные махинации и воровство из казны… Наверно, тогда бы ему повезло, и, вместо того чтобы быть распиленным герильясами, он всего лишь отсидел бы несколько лет во французской тюрьме. А впрочем, кто знает, куда бы нас вывели его связи, и не закончилось бы все для него военным трибуналом… Но скажите мне, откуда он мог знать о вашей поездке, вы говорили ему?
– Нет, никоим образом.
– А кому было о ней известно?
– Моим друзьям: командиру эскадрона Монтегю, капитану инженерных войск Валантену, старшему вахмистру Вислинского легиона Гроховскому… но эти люди – благородные воины, и уж они-то не могут иметь связей с герильясами.
– Они… нет, не могут, – и Сюше добавил после секундного размышления: – Но зато они могли проболтаться. Кто из них знал Саразена?
Анри не ответил, и Сюше снова повторил свой вопрос. Тогда молодой человек, понимая, что не имеет права молчать, пробормотал:
– Монтегю…
Сюше, задумавшись, походил взад-вперед по кабинету, а потом воскликнул:
– Монтегю?! Нет, Монтегю не может быть предателем. Но он известный болтун! Боюсь, что именно он рассказал о вашей поездке, впрочем, это мы выясним у него самого. Хорошо, Крессэ, пока будьте свободны, я еще поговорю с вами на эту тему.
Анри уже было собирался выйти, как вдруг вспомнил:
– Мой генерал, там, в папке, в самом низу, лежит очень интересный и, как мне кажется, очень важный документ, который был найден у одного из бандитов. Взгляните, прошу вас.
Главнокомандующий снова взял папку, пролистнул бумаги и с изумлением взял в руки сначала старинный пергамент, а потом листик бумаги с расшифровкой.
– Вот зачем, наверно, они охотились на вас! – возвысил голос Сюше. – Они, очевидно, хотели, чтобы вы расшифровали эту бумагу! Мой друг, вам, кажется, очень повезло, и, видимо, вам стоит крепко расцеловать вашего, как там его зовут… Гроще… Грашо…
– Гроховского, – напомнил Крессэ.
– Да, именно Гроховского, – сказал Сюше. – Боюсь, если бы он вас не спас, вы бы оказались на месте Саразена.
– Возможно, мой генерал, но что вы скажете по поводу бумаги?
– Все это очень интересно, – без особого энтузиазма ответил Сюше, – но сейчас у меня нет времени заниматься этим сокровищем. Мы вспомним о нем чуть-чуть позже… Кстати, де Крессэ, в конце сегодняшнего дня вы получите важное задание, а сейчас продолжайте исполнять свои обязанности.
Глава 23
Объяснение
В понедельник Анри задержался на службе и не смог нанести визит Инессе и ее отцу. Но во вторник он освободился пораньше и почти бегом бросился в особняк на улице Толедо. На этот раз его приняли с распростертыми объятиями. Анри десять раз пересказал старому графу все обстоятельства их позавчерашнего приключения. И даже тетушка Инессы, пожилая сестра графа, несмотря на свою болезнь, которая заставляла ее почти всегда находиться в постели, надела на себя платье по последней моде 1785 года, забавный чепец и с помощью лакея и служанки уселась в гостиной, чтобы послушать рассказ о том, как ее любимую племянницу спасли отважные рыцари.
Каждую часть истории пришлось повторить по несколько раз, так как бабушка к началу каждого следующего эпизода забывала, что было до этого, да и говорить надо было громко-громко.
– Ай-ай-ай, – трескучим голосом охала старушка, – бандиты с огромными копьями! Кошмар!
– Нет-нет, мадам, – почти кричал де Крессэ, – это были польские уланы с пиками!
– Польские? Какой ужас! Они оттуда, где всегда лежит снег и медведи ходят по улицам, как по лесу?
– Нет, напротив, – восклицал Анри, – в Польше уже почти как у нас, во Франции… Там теперь основано новое государство, где живут по законам, данным великим Императором…
– А? Что? – переспросила старушонка.
Граф Вегуэра, видя, что эта дискуссия может зайти очень далеко, коротко произнес:
– Нет-нет, там теперь как у нас…
– Как что? – проскрипела бабушка.
– Как у нас, – почти крикнул граф и прибавил для ясности: – Больше нет снега.
Старушка наконец все поняла и протянула задумчиво:
– А-а… больше нет снега…
В общем, завершив содержательную беседу с тетей своей возлюбленной, Анри несказанно обрадовался, когда они с Инессой почти выбежали из дома и снова пошли гулять по набережной Эбро, по улице Коссо…
Инесса смотрела на Анри таким восторженным радостным взором, она говорила так весело, так приветливо, что у Анри неоднократно возникало желание обнять ее и жадно прильнуть к ее губам. Но воспоминания о вечере в саду особняка Сюше в очередной раз удержали молодого человека.
«Нет, когда настанет время, я это почувствую. Еще не сейчас…»
Анри даже не попытался обнять Инессу, он все так же продолжал по-дружески рассказывать о своих делах и, в частности, сообщил ей, что завтра он отправляется на задание.
– Задание?! – воскликнул Инесса. – Это опасно?! Скажите, Анри…
– Да нет, совершеннейшие пустяки.
– Правда? Скажите, Анри, вам действительно ничего не грозит?
– Я уверяю вас, это обычная рутинная служба.
– Но ведь дороги сейчас настолько ненадежны!
– Не беспокойтесь! У меня будет такой эскорт, что на меня никто не посмеет покуситься…
Анри говорил правду. У него действительно был огромный эскорт, а точнее, он сам командовал эскортом огромного обоза со снаряжением, артиллерийскими принадлежностями и боеприпасами.
Главнокомандующий готовил осаду крепости Тортоза, мощной твердыни в низовьях Эбро, всего лишь в нескольких часах пути от моря. Французские войска попытались было провести операцию по осаде Тортозы еще в начале июня, однако от нее пришлось отказаться. И дело не в том, что крепость была очень сильной, хотя она действительно имела мощные укрепления, а в том, что Тортоза находилась уже за пределами Арагона, фактически на границе между Каталонией и королевством Валенсия.
В Валенсии у испанцев стояли мощные силы, а в Каталонии у них была целая армия, восстановившая свои силы после неудачи под Маргалефом. Начать настоящую осаду крепости можно было только при условии, что должное содействие в этом окажут французские войска, располагавшиеся неподалеку от Барселоны. Но командующий этими войсками маршал Макдональд, который сменил на своем посту маршала Ожеро, под самыми разными предлогами не торопился прийти на помощь.
Наконец, сухопутный путь к Тортозе лежал через непроходимые горы. Генералу Сюше пришлось даже восстанавливать старинную дорогу, которую французы построили сто лет тому назад под руководством герцога Орлеанского. А теперь они вновь отремонтировали ее, на этот раз под предводительством генерала Сюше. Но, даже несмотря на это, начать настоящую осаду Тортозы не удавалось; Сюше решил, что, прежде чем она начнется, его войска завершат все необходимые приготовления, и сделают это со всей тщательностью и дотошностью.
Поэтому часть Арагонской армии уже несколько месяцев достаточно символически блокировала вражескую крепость, «наблюдала» ее, как было принято выражаться на военном языке того времени. Сюше очень надеялся, что осенью, когда уровень воды в Эбро поднимется, тяжелое снаряжение можно будет перебросить к Тортозе водным путем. Но дожди упорно не шли, и в конце сентября пришлось отправить очередной конвой по дороге.
Этот конвой и возглавил де Крессэ. Под командованием молодого офицера оказалось полтора батальона пехоты и сотня кавалеристов. Их задачей было эскортировать длинную вереницу из сотен повозок, зарядных ящиков и тяжелых осадных орудий, которые перевозили в разобранном состоянии.
Двадцать девятого сентября в узком горном проходе, который носил пророческое наименование Лас-Армас (оружие), на конвой обрушились отряды каталонских ополченцев и несколько регулярных подразделений из-под Валенсии. Бой был отчаянным, и молодой офицер показал себя бесстрашным воином и отличным командиром. Он всегда был в гуще битвы, четко и уверенно отдавая не терпящие возражений приказы. Пули свистели над храбрым адъютантом, но словно щадили его. В результате атака врага была с уроном для него отражена, а конвой, не потеряв ни одной повозки, продолжил путь под стены Тортозы.
Через несколько дней Анри доложил об этой операции главнокомандующему. Сюше был искренне восхищен действиями своего подчиненного и в восторге обнял де Крессэ. Для обычно сдержанного генерала это было исключительным проявлением чувств. Но при этом он понимал, что лучшей похвалой для небогатого офицера будет все-таки звонкая монета, поэтому Сюше вложил в руку Анри туго набитый кошелек.
Решение пришло к молодому офицеру мгновенно. Он бросился на улицу, идущую к Нуэстра-Сеньора-дель-Пилар, где приметил множество ювелирных лавок. Он решил выбрать для Инессы подарок, который остался бы у нее в памяти на всю жизнь. У Анри оказалась приличная сумма, Сюше дал ему в награду четыреста франков, или восемьдесят здоровенных серебряных монет: на это можно было купить что-нибудь по-настоящему красивое. Глаза у молодого человека разбегались: топазы, бриллианты, рубины, золото. Наконец, он выбрал великолепное дорогое, но в то же время изысканное ожерелье с топазом, окруженным бриллиантами. Хозяин требовал за него пятьсот франков, и ни сантимом меньше. Анри вытащил из кармана кошелек и просто сказал:
– Вот все, что у меня есть. Хотите, получите это. Не хотите, пойду искать дальше.
Через две минуты, засунув в карман фалд тщательно завернутую красивую коробочку, Анри почти бегом бросился в особняк на улице Толедо. Его встретили так, как будто давно ждали. И сама Инесса, и даже ее отец говорили с молодым человеком радостными голосами… А потом Анри пошел с девушкой на прогулку. Она попросила разрешения у отца погулять чуть дольше, чем обычно, и тот молча кивнул.
Теперь не надо было спешить. Они опять шли по своему обычному пути: то по набережной Эбро, то по центральной улице Коссо, – потом повернули в сторону церкви Сан-Фелиппе, и тут Анри увидел небольшую кондитерскую. Раньше Инесса категорически отказывалась заходить с молодым офицером в какие-либо кафе, ибо для незамужней девушки считалось не слишком приличным ходить по заведениям, где подают не только кофе, но и спиртные напитки. Но это было не кафе, а скромная кондитерская, где продавали лимонад и пирожные, а у девушки было какое-то особенно доброе, радостное настроение.
Над кондитерской красовалась надпись «El buen gusto»[42].
– У нас ведь хороший вкус, – весело бросил Анри.
– Хороший, – улыбнулась Инесса.
– Ну тогда давайте зайдем, я вас угощу вкусным пирожным.
Инесса на секунду задумалась, а потом кивнула головой.
В маленькой кондитерской висел плотный аромат шоколада, корицы и свежевыпеченных булочек. Соблазны для молодой девушки были повсюду. Аппетитные пирожные, миндальный пирог, самые разные цукаты в форме клубники, лимонов, груш… Ну и конечно, густой горячий шоколад.
Инесса попросила только стакан апельсиновой воды и маленький кусочек миндального пирога. Анри заказал себе что-то почти наугад, и они присели за топорно сделанный столик, рядом с которым стояли такие же нехитрые стулья из плохо обработанного дерева. Но Анри и Инесса не замечали убогой обстановки кондитерской. Они смотрели друг другу прямо в глаза и молчали. Потом Анри вдруг вспомнил про подарок. С замиранием сердца, боясь, что Инесса откажется, он извлек из кармана красиво завернутую коробочку и неуверенно произнес:
– Вот, я привез вам маленький подарок. Пожалуй ста, не откажите в любезности принять его.
Девушка улыбнулась и осторожно взяла из рук Анри коробочку.
– Что тут? – озорным тоном спросила она.
– Посмотрите, – сказал молодой офицер. Инесса порвала обертку, открыла коробочку, ее глаза блеснули, а лицо осветилось улыбкой.
– Ой, как красиво! – воскликнула девушка. – Это мне?
– Ну конечно, – ответил Анри, с радостью понимая, что возлюбленная не отказывается от его дара.
Инесса взяла ожерелье, взглянула на него и осторожно надела его на открытую шею… Впрочем на ожерелье она больше не обращала внимания. Она смотрела в глаза Анри. Минут через десять молодые люди вышли из кондитерской, медленно зашагали по улице, даже не зная, куда они идут, и наконец оказались в совершенно безлюдном месте.
Анри взял Инессу за руку. Она остановилась и повернулась к нему. Несколько секунд он, со страхом вспоминая свою глупую попытку поцеловать девушку, стоял в нерешительности, а потом, собравшись с духом, вымолвил:
– Я люблю вас…
К великому изумлению Анри, Инесса не только не оттолкнула его, но и не высказала ни малейшего недовольства. Не отрывая глаз от его глаз, она произнесла серьезно и в то же время просто, естественно, без малейшей аффектации:
– И я вас очень люблю, Анри…
В тот же миг де Крессэ почувствовал, что вся земля словно наполнилась для него радостным сиянием. Счастье, восторг, опьянение – как еще можно описать то, что он почувствовал? Уже ничего не видя, кроме Инессы, он обнял ее, и, стараясь быть осторожным и нежным, коснулся губами ее губ. Инесса робко ответила на этот целомудренный поцелуй, и тогда Анри уже уверенно и страстно поцеловал свою возлюбленную, ощутив с восторгом, какие у нее нежные и трепетные губы, а потом стал осыпать поцелуями ее лицо, восклицая:
– Я люблю тебя, милая! Люблю, люблю, люблю!! Тут Инесса чуть отстранила его и тихонько сказала:
– Пожалуйста, не надо, ведь мы на улице…
С этими словами она взяла его под руку, и они продолжили свой путь. Потом Анри было сложно вспомнить, что он говорил, в памяти остался лишь восторг от близости любимой. Инесса почти не говорила, а только улыбалась своей лучезарной улыбкой и смотрела молодому офицеру в глаза, а потом вдруг остановилась, повернулась к нему и сказала:
– Анри, а так бывает?
Читать бесплатно другие книги:
