Хроники Арта. Дважды Меченный Боканов Владимир
– Ты каким оружием владеешь? – отозвался Полбочки. Узнав, что, кроме борьбы и метания ножей, его спутник ничем похвастаться не может, Ошган принялся размышлять вслух, звучно при этом чавкая: – Я, конечно, могу тебя научить, с какой стороны за меч держаться надо, да наставник из меня, прямо скажем, паршивый. Да и времени это займет немало. Будь у нас хоть два-три месяца, я, возможно, и попробовал бы. Ладно, не грусти, придумаем что-нибудь. Есть у меня идея насчет того, как побыстрее из тебя воина слепить. Не великого бойца, конечно, но сохранить собственную шкуру в целости сумеешь. Так, чего расселся? Собирай вещи и пойдем, пока последний товар без нас не разобрали.
В итоге, потратив пару часов и с десяток золотых, они приобрели в одной из немногочисленных торговых лавок увесистую кольчужную рубаху почти до колена, широкий кожаный пояс и сапоги, а также округлый шлем с щитками для защиты глаз и носа. Менять джинсы и футболку на местную одежду Артем категорически отказался. Зато пара метательных ножей пришлась ему по душе. Себе Ошган приобрел устрашающего вида секиру с двумя симметричными лезвиями и пару круглых щитов, один из которых тут же повесил себе за спину.
– Давай-ка, друг Арт, погремим железом! – сказал он с хищной улыбкой. Заметив, что Артем отнюдь не разделяет его оптимизма, гном принялся объяснять, в чем смысл его замысла: – Тебе дарована звериная скорость, поэтому нужен доспех, не особо стесняющий движения, а неумение владеть мечом заменит твоя дурная силушка и вот это. – Он торжествующе потряс молотом. Пройдя пару-тройку километров и выйдя на небольшую поляну, Полбочки прикрылся щитом и скомандовал: – Бей, только не зашиби.
Артем поплевал на ладони, примерился и резко ударил молотом в самую середину щита.
– И что, это все? – разочарованно пробасил Ошган. – Да я сильнее ветры пускаю, чем ты бьешь. Давай еще раз.
Артем от обиды прикусил губу и что есть силы двинул по щиту ухмыляющегося гнома, в последний момент ощутив уже знакомое жжение в левом плече. Результат превзошел все его ожидания. Раздался сухой треск, и Ошгана словно ветром сдуло в ближайшие кусты. На траве лежали две половинки расколотого пополам щита. Выбравшись через минуту и сплюнув на землю кровью, Полбочки просипел:
– Ну, Арт, теперь моя очередь, – и, подхватив секиру, ринулся в бой.
Так они сражались минут двадцать. У Артема все время было ощущение, что противник двигается, как будто стоя по шею в воде. Уклоняться от ударов было сложно, но вполне реально. Только благодаря немалому опыту гному удалось пару раз коснуться цели.
– На этом хватит. – Капельки пота усеяли бородатое лицо. – Шансы выжить в поединке у тебя неплохие, разве что особо искусный боец попадется. Теперь можно и в дорогу.
Вечерело. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда Ошган наконец объявил привал. Небольшое поваленное дерево с сухими ветвями решено было пустить на костер. На траве разложили нехитрые припасы. Сушеное мясо, хлеб и небольшой бурдюк с молодым вином.
К тому времени как гном закончил священнодействовать у костра, желудок Артема уже вовсю напоминал о себе. Однако нормально поужинать им так и не дали. Невдалеке послышался стук копыт, и на поляну выехали семеро. Коренастые, как все гномы, увешанные самым разнообразным оружием – от хищно выглядывающего из кожаного чехла лука до выщербленной в нескольких местах секиры. Разбойничьи рожи довольно осклабились при виде путников.
– Здорово, Полбочки, – радостно поприветствовал гнома один из всадников, продемонстрировав при этом отсутствие нескольких передних зубов. – Тут слушок прошел, что ты слегка разбогател, тысячи этак на три золотых. Поделиться не желаешь? Жизнь обещаю оставить, даже шкуру не попорчу.
– Вперед не лезь, – прошептал Ошган спутнику. Потом неторопливо поднялся и прорычал: – Дураком ты был, Руги, дураком и остался! Ну какой мне смысл таскать с собой этакую кучу добра? Первым делом все в надежном месте схоронил. Так что вали отсюда, Трехпалый, а то как бы в безголового не превратился.
– Смотрю, ты все такой же языкастый. – Ухмылки Руги как не бывало. – Вот только напрасно языку-то волю даешь, укоротить придется. Последний раз добром прошу. По старой памяти.
Видя, что ситуация накаляется, Артем тихонько потянулся за ножом.
– Не спеши так, порежешься, – проскрипел сзади чей-то неприятный голос. В спину больно кольнуло.
«Вот и все», – промелькнуло в голове юноши, когда его правое плечо внезапно нестерпимо зачесалось. Одновременно с этим раздалось хриплое уханье, и большой ушастый филин молнией спикировал на голову сжимавшего кинжал разбойника. Дальнейшие события заняли, наверное, не больше минуты. Трехпалый пришпорил коня, намереваясь сбить им Ошгана с ног. Однако Полбочки тоже был не лыком шит. Сгруппировавшись, он ловко отпрянул в сторону и, натужно хекнув, вонзил широкое лезвие своей секиры прямо в бок разбойничьего скакуна. Жалобно заржав, бедное животное от боли встало на дыбы, после чего вместе с всадником свалилось прямо в середину догорающего костра. В подступившей темноте Артем отчетливо увидел, как остальные гномы беспорядочно заметались. Ему, как ни странно, света вполне хватало. Подхватив молот, он со всей дури влепил навершием прямо в грудь ближайшему противнику. Звучно хрустнуло. Гном мячиком отлетел на несколько шагов назад, где и остался лежать, хрипя и слабо подергиваясь. Разбойники потеряли еще двоих, прежде чем сообразили, что ситуация складывается не в их пользу, и рванули обратно.
– Друг Ошган, ты как?
– Лучше, чем некоторые, – лихо отсалютовал воин, сидя на Руги, из развороченного бока которого торчала рукоятка гладиуса.
Пока гном, поминутно чертыхаясь, перетаскивал трупы и вновь разжигал костер, Артем решил поближе познакомиться со своим спасителем. Филин сидел на ближайшем дереве, неподвижный, словно каменный.
– Привет, я Артем, – чувствуя себя шизофреником, разговаривающим с пернатыми, попытался он завязать разговор. – А ты кто будешь? В смысле, как же мне называть тебя? Может, Филей или Сарычем? Не хочешь? А как насчет Гуамоко?
Филин сорвался с ветки и в мгновение ока перелетел к Артему на правое плечо. Когти сухо скрипнули о звенья кольчуги.
– Вот, теперь я самый настоящий Урфин, – усмехнулся парень.
Появление птицы Ошган встретил с одобрением:
– Давно пора. Ишь крупный какой. Вовремя дар у тебя проснулся. Я уж решил, что рассвет в чертогах Вардана встречу. Ты, кстати, молодец, не ожидал. Как не промахнулся, в темноте-то?
– Не было для меня темноты, – пояснил Артем.
– Сильно, видать, ты богине глянулся, – протянул воин завистливо. – Да и мне в который раз уже везет. Будем надеяться, что твоей удачи и далее на двоих хватит. Нам бы только до столицы добраться, а уж там я все устрою.
На рассвете Гуамоко покинул их тесную компанию, но это было уже не важно. Однажды возникнув, их связь ощущалась почти постоянно. Стоило только вспомнить о пернатом друге, как метка начинала тихонько зудеть.
– Интересно, как я смогу управлять им?
Вопрос поставил Ошгана в тупик.
– А кто ж его знает? Сами меченые о таком не говорят. Может, у каждого свой способ? Погоди до Аркоса, у жрецов спросим.
Однако терпение Артему было несвойственно, и следующим же вечером он решил провести, так сказать, эксперимент. Тренировка прошла неожиданно легко. Любое напряжение организма, от волнения до небольшой задержки дыхания, вызывало зуд, ставший уже привычным. В такие моменты достаточно было кратко сформулировать приказ, и Гуамоко, временами недовольно ухая, в точности исполнял его. Правда, это касалось только простейших команд, типа «фас» и «принеси». На более сложные задания филин отвечал лишь недоуменным взглядом. Наконец уставший, но довольный Артем прилег у костра, где и уснул, изредка похрапывая и пуская слюни на импровизированную подушку в виде свернутой в несколько раз кольчуги.
Следующие пять дней, проведенные в дороге с Ошганом, многому его научили. Гном отличался изрядной болтливостью и, если не обращать внимания на частое сквернословие, являлся прекрасным собеседником. Отлично понимая, что Арт несведущ даже в простейших вопросах, воин делился всеми, порой самыми мельчайшими подробностями из жизни иберийцев. А тот факт, что за свою жизнь гному довелось немало постранствовать, делал его и вовсе бесценным наставником. В свою очередь, Артем, с его умением слушать, не перебивая и лишь изредка вставляя четкие, емкие комментарии, сумел за короткий период заслужить искреннее уважение своего спутника.
Не встретив больше никаких препятствий, на шестой день путешественники наконец-то увидели величественные стены города, именуемого Аркосом. Состоящие из обработанных гигантских валунов, скрепленных между собой особым раствором, они, по заверению Ошгана, могли выдержать как прямые удары елового тарана, так и выстрелы из любой, даже самой мощной, катапульты. Поражая воображение своими размерами и неприступностью, стены окружали столицу плотным кольцом. Несколько огромных двустворчатых ворот служили входом в святая святых Иберии. Попасть в город оказалось проще, чем Артем изначально предположил. В столице у Полбочки повсюду имелись какие-нибудь дальние родичи или просто благодарные должники. Им даже не пришлось платить пошлину при входе. Однако дом, в котором они остановились, поначалу вызвал у молодого человека некоторое смущение.
– Ты куда меня привел, скотина?
– А сам не видишь? – ухмыльнулся тот. – Между прочим, лучший бордель Аркоса. Ты, надеюсь, не евнух? Нет? Тогда расслабься и не ворчи. Это одно из немногих мест, где не имеет никакого значения гном ты, веспиец или даже арлинг. Были бы деньги. Короче, план таков. Ты спокойно отмываешься с дороги, а я пойду узнаю, как бы нам с тобой побыстрее добраться до верховного.
Решив не спорить больше с этим пронырой, Артем наскоро перекусил и попросил у хозяйки заведения предоставить ему возможность привести себя в порядок. Тут его ожидал новый сюрприз. Не успел он расслабиться, лежа в огромной бочке с горячей водой, как вдруг услышал негромкое хихиканье. В комнату вошли две стройные невысокие девушки, которые, скинув одежду и напрочь игнорируя его жалкие протесты, с веселым визгом прыгнули в воду.
«Вот гном, собака! Мог бы и предупредить», – только и успел подумать Артем.
Трай
– Не ходи туда, малыш, не сейчас! – Трай увидел, как напряглась широкая спина короля, потом он резко выдохнул и, даже не попрощавшись, вышел. – Выбор сделан, – прошептал верховный. – Сделан, как и тогда, много лет назад.
Они почти добрались до Ирикона, когда Торвин Серый, один из двух избранных, вдруг упал с лошади и истошно завопил.
– Не повезло тебе, – лениво почесал подбородок Кормак. – Сломать ногу в такой день… Плохой знак. Боги явно лишили тебя своей милости.
– Не спеши толковать волю богов, – буркнул Айрик. – Вспомни, как страшен гнев Ланы, когда ее лишают выбора.
– Но, отец, если мы вернемся за новым избранником, то наверняка не поспеем к открытию врат. У тебя и у Огненного уже есть метки. Или ты хочешь дать возможность получить дар простому воину? Законы не допускают подобного расточительства.
– Закон – это я! Не забывай об этом, сын.
– Тогда скажите мне, ваше величество, кто из находящихся тут достоин войти в храм богини наравне с сыном короля?
– Я достоин! – раздался вдруг звонкий ломающийся голос. На тропинке стоял, гордо подняв голову, Ругар.
– Что скажешь? – Король повернулся к Траю.
– Скажу, что выбор уже сделан. Дальше пусть решают боги.
– Он вернулся. – Запыхавшийся младший жрец прервал воспоминания верховного.
– Один? – переспросил Огненный.
– Да, один.
– Веди немедленно.
Через минуту двери снова распахнулись и в храм быстрой походкой вошел Ошган.
– Приветствую тебя, о великий!
– Наконец-то! А где остальные?
– В чертогах Вардана, – помрачнел Полбочки.
– Что, все?
– Да, все пятнадцать.
Жрец стиснул зубы, стараясь ничем не показать охватившей его тревоги.
– Слишком часто мы стали терять Ведающих. Ты, Ошган, признаюсь, единственный, кто смог продержаться все эти годы.
– Я тоже не железный. В этот раз уцелел лишь чудом. Новостей у меня много, и не все приятные.
– Давай пока самое важное, с мелочами разберемся позднее.
– Как скажешь, – склонил голову гном. – Император вопреки всем прогнозам недавно получил то, о чем так давно мечтал. В столицу тайно доставили второго дракона, и это точно самец.
– Помоги нам боги, – потрясенно вымолвил Трай.
– Поздно просить богов. Как нам уже известно, много лет назад император вернулся из Соганийских гор с меткой дракона на правом плече. Его питомицей стала огромная драконица, послушная воле хозяина. До этого случая считалось, что драконы давным-давно вымерли. Много лет император потратил на поиски пары для своей любимицы, которая хотя и регулярно откладывала яйца, но из них, естественно, никто не вылуплялся. Новый дракон в цепях и совсем не управляем, но это не мешает ему проявлять повышенный интерес к противоположному полу. Короче, первую кладку из одиннадцати яиц я видел своими глазами. Не знаю, как быстро из них вылупится потомство, но хроники гласят, что по достижении пятилетнего возраста правильно обученный дракон уже способен нести всадника в полном вооружении. А если учесть, что Крайса раньше откладывала яйца раз в год, то лет через восемь империя сможет выставить на поле боя около тридцати боевых чудовищ. От такого противника не спасет даже Великая стена. Я пробовал подобраться к драконам поближе, но последняя попытка стоила жизни всем моим соратникам. Их слишком хорошо охраняют днем, а ночью Крайса в состоянии заметить любого, ибо прекрасно видит во тьме. В общем, я предпочел не рисковать и лично доставить тебе эту новость.
– Ладно, – мысли верховного лихорадочно забегали в поисках выхода, – какие еще вести?
– Позволь сперва спросить тебя, о великий. Не было ли за последние лет этак двадцать – двадцать пять случая, чтобы кто-нибудь смог получить метку в обход существующих правил?
– Нет, – уверенно произнес Трай. – Я лично присутствовал на всех таинствах за последние сто лет.
– Тогда я даже не знаю, что и подумать. Пару недель назад я спас одного человека от зубов крастера. Назвался он Артом Невредимым. Парень держал зверюгу размером со взрослого медведя голыми руками. Когда он снял доспехи, чтобы отмыться, я увидел на его плечах две метки. Не смотри так недоверчиво, их именно две! Сперва я подумал, что это может быть шпион Веспа. Даже разыграл перед ним небольшое представление. Однако узнав его поближе, я до сих пор точно не могу понять, кто он на самом деле. Происхождение свое парень скрывает, но, клянусь Винтой, нет в нем предательства. Может, устроить еще несколько проверок? Если пройдет все, то лучшего Ведающего нам не найти. Арт необычайно силен и быстр, видит ночью не хуже, чем днем, что и неудивительно, ведь в спутниках у него филин. Если появление драконов в империи почти не оставляло нам шансов в будущем, то с ним, уверен, можно многое изменить. Времени, конечно, мало, но оно еще есть. И я готов ухватиться за любую соломинку, дабы помочь королевству.
– Ну, допустим, не только королевству, – задумчиво протянул Огненный.
– А что такого в том, что я попутно пытаюсь снять клеймо мятежников со своего клана? – набычился Ошган. – Не один век клан Алмазных Секир верой и правдой служил Иберии. Только полученная вне очереди метка Ругара и последующее его воцарение заставили нас пойти на мятеж. К тому же лично я в нем не участвовал. Не забудь свои обещания, верховный. Среди моих далеких предков были могучие короли, и я сделаю все, чтобы напомнить трону об их величии.
– Да будет так, – кивнул Трай. – Приведи Арта во дворец. Король сегодня принимает послов императора. Внимательно следи за парнем. Если заметишь что-либо странное, убей его.
– Легко сказать убей. Видел бы ты, с какой скоростью он двигается…
– Дара в виде глаз на затылке я у меченных Ланой что-то не припомню, – сурово парировал Огненный. – Если не справишься сам, зови Кормака с его головорезами. И не морщись: в отличие от Алмазных Секир, он всегда был верен трону, хоть и не знает удержу в гневе. Или ты уже успел подружиться с этим юношей за пару недель пути? Опомнись! Излишняя доверчивость Ведающему не к лицу. На этом все. Да хранит тебя Вардан. Если прием пройдет спокойно, я лично представлю твоего нового знакомого королю.
– Чуть не забыл, – хлопнул себя по лбу Ошган, тряхнув заплетенной в две косички бородой, – эти олухи из посольства умудрились потерять в пределах Иберии боевого крастера. Ну, того самого, которого укокошили мы с Артом. Голову я не сохранил, но если вдруг переговоры зайдут в тупик, есть смысл напомнить им о столь неприятном происшествии. Думаю, это поможет сбить с них излишнюю спесь, слегка щелкнув по носу. Пусть знают, что все тайное в Иберии рано или поздно становится явным.
Когда Ошган вышел, Трай постоял немного в задумчивости, потом накинул на плечи длинный шерстяной плащ и не спеша вышел через полукруглую неприметную дверь, расположенную в дальнем конце зала. Путь его лежал сквозь один из великого множества подземных переходов, которыми, словно мышиными норами, был полон Аркос. Даже привыкнув жить на равнинах Иберии, гномы по привычке продолжали рыть замысловатые системы туннелей, которыми могли воспользоваться в случае осады или бегства. Если жилище простого рабочего имело по два-три секретных выхода, то от замков и храмов шли пути практически в любую часть города. Верховный жрец был, пожалуй, единственным, знавшим их почти все. Еще бы, ведь именно под его руководством и закладывалась эта сеть.
Капли влаги сочились местами сквозь толстые каменные стены. Бесшумно, временами задевая своими кожистыми крыльями края его капюшона, мимо пролетали летучие мыши. Через полчаса он был уже на другом конце столицы. Здесь, в непосредственной близости от городских стен, находился дом его давнего друга, Ирвина Кленового Листа. Потемневший от времени серебряный колокольчик переливчато тренькнул, стоило только к нему прикоснуться. Дверь отворила старшая дочь Ирвина, Хлоя. При виде гостя ее румяное лицо озарила приветливая улыбка.
– Давненько вы не заходили к нам, дядя Трай. Отец даже начал волноваться, не случилось ли чего. Пойдемте скорее, мать как раз накрывает на стол.
Войдя и оставив в прихожей плащ, верховный с удовольствием огляделся. Неказистый с виду домишко внутри словно преображался. Не было привычно развешанных на стенах коллекций оружия. Их место занимали искусно вышитые гобелены в позолоченных рамках с витиеватым орнаментом. Большой круглый стол, любимое место сбора всей семьи, украшали недавно срезанные букеты, источавшие тонкий, но вместе с тем насыщенный аромат. Сухо потрескивал березовыми поленьями слегка закопченный камин. За столом в окружении пятерых детей восседал почтенный глава семейства. В руках у него покоилась длинная бриаровая трубка, из которой неспешно струились сизые клубы дыма.
– Приветствую тебя, дорогой друг. Ты вовремя, впрочем, как и всегда. Кларисса с минуты на минуту подаст медовый пирог с дольками лимона, который ты так любишь.
Эти слова будто прорвали незримую плотину из повисшего в воздухе напряжения и тишины. Первой, истошно завизжав, на руки Трая запрыгнула младшая дочка, непоседа Сирика. Близнецы-тройняшки Валдик, Торик и Скуфи старались не отставать от сестренки. На шум, вытирая руки о ситцевый передник, вышла с улыбкой и хозяйка дома:
– О боги, Трай, наконец-то! Малыши уже все мозги мне проели с расспросами о тебе. Ждут, как обычно, новую порцию сказок. Дети, дети, спокойнее. Пусть наш гость сначала перекусит с дороги. Сирика, егоза, быстро мыть руки – и за стол. Остальных это тоже касается.
Через пару часов, плотно поужинав и сполна удовлетворив детское любопытство, Огненный тихонько последовал вслед за Ирвином. Пройдя вниз по старой, поскрипывающей на все лады деревянной лестнице, они остановились у приоткрытых дверей, ведущих в небольшую залу. Здесь почти не было картин и украшений. Стеллажи, стоявшие у трех стен, были доверху заставлены всевозможными фолиантами, как потрепанными временем, так и поблескивающими свежей позолотой. Четвертая стена представляла собой один большой шкаф, заваленный различными склянками, скляночками, колбами, пучками трав. На каменном столе тоже было множество зелий, отваров и их ингредиентов. Лежавшая в ближайшем углу гранитная ступка была наполовину стерта от частого использования. Вот что представлял собой личный кабинет Ирвина Кленового Листа, лучшего травника и знахаря королевства.
С самого раннего детства Ирвин любил ходить по лесам и горным склонам в поисках редких трав и целебных минералов. Жизнь обычного ребенка совсем не прельщала его. К пятнадцати годам, когда он уже мог заткнуть за пояс многих травников Аркоса, судьба преподнесла ему воистину царский подарок. Стать одним из двух избранных – о таком чуде и помыслить не мог простой гном-работяга. Говорили, что верховный жрец храма Вардана лично внес в списки претендентов кандидатуру молодого знахаря. Много лет спустя, будучи уже известным не только во всей Иберии, но и далеко за ее пределами, травник не раз задумывался о мотивах такого необычного поступка. Но на все вопросы Трай только загадочно улыбался, отвечая:
– Поживи с мое, может, поймешь.
Что ж, Ирвин умел ждать, терпение было одним из самых главных его качеств. Качеств, которые стократно усилила метка Красного Кленового Листа. Вот и сейчас, усадив гостя в уютное мягкое кресло, он молча скрестил руки на груди и приготовился выслушать причину неожиданного визита.
– Ты уже, наверно, понял, друг мой, что не просто так я решил потревожить твое жилище на ночь глядя. Причины моего визита настолько важны для Иберии, что именем короля и под страхом смертной казни тебе запрещается рассказывать кому бы то ни было обо всем, что ты сейчас услышишь. Не далее как сегодня днем я получил удручающее известие о том, что императору Веспа тайно доставили второго дракона. Признаюсь, эта новость повергла меня в ужас. Ты даже не представляешь мощи и возможностей настоящего, тренированного боевого ящера. А ведь через несколько лет империя сможет выставить на поле боя не один десяток подобных тварей. Однако не все еще потеряно. В моей голове созрела мысль, которую с твоей помощью я и надеюсь реализовать. В самое ближайшее время я должен послать еще нескольких Ведающих с четким приказом – уничтожить самца дракона и всю кладку яиц. Смерть Крайсы, к сожалению, не имеет никакого смысла. Гибель спутника меченого всегда приводила к тому, что спустя некоторое время появлялся точно такой же. Но можно попытаться лишить ее способности откладывать новые яйца. Вот тут-то мне и потребуется твоя помощь. Как нам с тобой известно, драконы невосприимчивы к большинству ядов и магических зелий. По крайней мере так утверждают хранящиеся в королевской библиотеке древние свитки. Короче, Ирвин, надо именно убить самца и сделать самку бесплодной. Зная твои возможности, я абсолютно уверен, что ты единственный, кто способен найти подходящие травы и приготовить зелье. Теперь говори, как быстро может быть исполнен приказ короля и моя личная просьба.
– Ты хоть представляешь, – от волнения лицо Ирвина покрылось красными пятнами, – о чем ты меня просишь? Да, чисто теоретически я могу приготовить яд, способный убить даже дракона, но много лет назад, перед восхождением на Ирикон, я поклялся перед самим Варданом, что своим искусством никогда не причиню вреда живому. Ты должен помнить об этом, потому что лично был свидетелем этой клятвы. А теперь ты просишь нарушить ее? Не мне рассказывать верховному жрецу о жестокости, с которой бог над богами наказывает клятвопреступников.
– Я все помню! – Трай взволнованно привстал с кресла. – А помнишь ли ты, гном, занимающий должность королевского травника, кто даровал тебе шанс стать тем, кем ты стал? Думай что хочешь, но лично я для блага королевства не пожалею ни собственной крови, ни крови своих близких. Помоги нам, Ирвин, и тогда я лично буду вымаливать у Вардана прощения для тебя. Ты нужен трону. Проси что угодно, только соглашайся.
– Что угодно? – задумался травник.
– Все, что в моих силах, клянусь посохом верховного.
– Тогда ответь на вопрос, который не дает мне покоя уже семнадцать лет. Как я попал в число избранных? Почему мое скромное имя вписано в хроники Иберии наравне с именами королей, жрецов и великих воинов? Ответь мне, друг мой, и тогда я выполню твою просьбу.
– Да будет так, – склонил голову Огненный. – Давным-давно, когда я был всего лишь простым помощником жреца при храме Нардика, произошло событие, навсегда оставшееся в моей памяти. Храм стоял в густом сосновом бору, неподалеку от границы с Арторией. Много набегов пережили его стены. Много, но, увы, не все. Я помню этот день как сейчас. Мой меч тогда впервые попробовал вражеской крови. Славная была битва. Десятки, да что десятки, сотни кочевников отправились тогда прислуживать в подводные чертоги Дитры. Однако их было слишком много. Настал момент, когда в живых остались лишь я и Скай Отшельник. Мы стояли спина к спине, ожидая неминуемой гибели. Не желая больше терять людей, арторианцы попросту закидали храм огненными стрелами. Очнулся я в небольшой пещере, обожженный, слабый как младенец, потерявший много крови и правую руку, но тем не менее живой. Нашла и выходила молодого калеку прекрасная Аса, дочь Ская. Видно, не всегда он был отшельником. Никогда не встречал я гномы красивей, заботливей, добрее. Не мудрено, что я тут же влюбился в нее без памяти. У нее были нежные ласковые руки, звонкий переливчатый смех и удивительные светло-зеленые глаза. Точно такие, как у тебя, Ирвин.
– Она стала твоей женой? – воскликнул травник.
– Нет, к сожалению, не стала. Она была уже помолвлена, но на прощание не удержалась и подарила мне ночь. Одну ночь любви, которая дороже всех прожитых лет. Спустя годы, уже получив метку, вернувшую мне руку, я узнал, что Аса родила зеленоглазого красноволосого первенца, совершенно не похожего на ее супруга. Придя в ярость, муж повесил ее, а невинное дитя отдал жрецам местного храма.
– И ты нашел его?
– Да, нашел. Однако верховный жрец не имеет права на семью, и я был вынужден лишь издали наблюдать за малышом, помогая своему подрастающему отпрыску по мере сил. С тех пор я стараюсь оберегать всех своих потомков, одним из которых являешься и ты, Ирвин Кленовый Лист.
Артем
– Вставай, лежебока.
Знакомый голос пробился сквозь пелену сновидений. Сладко потянувшись, Артем огляделся. Широкая кровать с балдахином еще хранила тепло двух юных куртизанок, но девушек в комнате уже не было. За столом, потягивая эль из витого рога, сидел, ухмыляясь, Полбочки.
– Хватит дрыхнуть. Я все устроил. Вечером король собирает совет пятнадцати и принимает Веспийское посольство. Верховный тоже будет там.
– Совет кого? – О подобном мероприятии Артем еще не слышал.
– Совет пятнадцати. Созывается обычно раз в году. Пятнадцать представителей знатнейших кланов Иберии встречаются для того, чтобы решить, кто будет следующим избранником, и по возможности обсудить всякие накопившиеся за год вопросы. Перед самим совещанием, естественно, закатывается пир, на который мы и хотим попасть. Ну, долго ты еще глазами хлопать собираешься? Поторопись, Ругар точно ждать не будет.
Хрустальный замок гудел словно растревоженный улей. Под его сводами собрался весь цвет королевства. За огромными дубовыми столами сидели знатнейшие гномы с женами, детьми и ближайшими родственниками. Стены, увешанные богатым оружием и диковинными трофеями, сотрясались от звона кубков, гула здравиц, визга детей и лая собак, которые суматошно носились вокруг в надежде ухватить кусок повкуснее. В этот хор довольно органично вплетались несколько расфуфыренных трубадуров, на все лады голосивших баллады о доблести и могуществе воителей прошлого.
Пятнадцать круглых щитов, висевших над столами, являлись символами кланов. На них были изображены метки Ланы, дарованные первым гномам и с тех пор ставшие их гербами. На троне, вырезанном из огромного цельного куска малахита и украшенном замысловатыми орнаментами из крупных рубинов и аметистов, неподвижно восседал король. Справа, задумчиво положив ладонь на рукоять меча, стоял, блистая парадными доспехами, Кормак. Место слева от трона пустовало.
Около пятидесяти стражников каменными изваяниями окружали пирующих. Ошгана с Артемом усадили довольно близко к трону. Ради такого события гном сменил свой походный доспех на сиреневую тунику с длинными рукавами, украшенную яркими узорчатыми лентами. Поверх туники он надел широкий кожаный пояс с пряжкой в виде головы волка. Темно-зеленый плащ, заколотый на одном плече, открывал рукоятку подвешенного на поясе гладиуса. Волосы, заплетенные в многочисленные косички, были туго скреплены кожаной, с серебряными нитями лентой. На могучей шее, удерживаемый толстой золотой цепью, висел амулет в виде двух скрещенных секир. Такой же знак украшал большой щит с металлическим ободом, висевший прямо над столом.
Рядом расположились еще около двадцати длиннобородых гномов, отличавшихся друг от друга разве что богатством одеяний да возрастом. Многие искоса поглядывали на необычного соседа, но, когда Полбочки рявкнул на парочку особо внимательных, быстро успокоились.
«А ты совсем не так прост, как мне казалось», – наблюдая за приятелем, подумал Артем. Действительно, сейчас гном разительно отличался от того простоватого балагура и сквернослова, к которому юноша уже успел привыкнуть. Теперь он напоминал матерого властителя, соизволившего явиться на призыв сюзерена. Лишь потертая рукоятка короткого гладиуса напоминала о прежнем Ошгане. Остальные гномы были вооружены широкими обоюдоострыми мечами с крестообразными рукоятками, сплошь покрытыми руническими надписями.
Через несколько часов застолья из-за каждого стола стали один за другим подниматься уважаемые предводители кланов. Они поочередно преклоняли колено перед троном, произносили длинные хвалебные тосты, клялись в верности и преданности королю. Наконец, дошла очередь до их стола. Как и предполагалось, за высокий серебряный кубок взялся Ошган.
Уже зная, что за этим последует, Артем приготовился выслушать очередную порцию клятв и лести, как вдруг краем глаза уловил высокую фигуру в плаще с капюшоном. Она неподвижно стояла за одной из колонн, по необъяснимой случайности не замеченная ни стражниками, ни гостями. Ее очертания напомнили юноше тот странный, почти стертый недавними событиями сон. Все внимание незнакомца было приковано к трону, на котором огромной мишенью сидел правитель Иберии. Напряженная и полная скрытой угрозы поза незнакомца вызвала у Артема мгновенный приступ зуда в левом плече. Поэтому когда из-под плаща чужака с едва различимым свистом вылетели два узких кинжала, он схватил первое попавшееся блюдо и метнул его наперерез. Сталь глухо чавкнула, глубоко войдя в тушку жареного молочного поросенка. Одновременно с этим молодой человек метнулся к противнику и, сбив того с ног, применил годами отработанный захват с удержанием. После секундного затишья зал будто взорвался криками, руганью и лязганьем покинувших ножны клинков. Половина стражников, мгновенно заслонив собой короля, ощетинилась копьями. Остальные столпились вокруг лежащей у колонны парочки.
– Вставай, Арт, – крикнул подоспевший в суматохе Ошган, заслоняя его от обнаженных мечей. В этот момент плащ незнакомца распахнулся, и взорам собравшихся предстал бледный светловолосый худощавый мужчина с полными синеватыми губами и необычно заостренными кончиками ушей.
– Эльфийский ублюдок, – прозвенел в тишине голос, принадлежащий брату короля, – убить эту тварь!
Позднее Артем не раз спрашивал себя, что заставило его заслонить арлинга от обнаженных клинков и громко выкрикнуть:
– Не сметь! Это мой пленник!
Скорее всего, причиной была неизвестная Миланика, здоровье которой определенно зависело от меткости эльфа.
– Что ты сказал?
Гнев Кормака был ужасен. Злобно ощерившись, он выхватил меч, а потом высоко подпрыгнул, перелетев прямо через стол, с явным намерением разрубить безоружного противника одним мощным ударом. Артем вновь положился на свои рефлексы.
Когда-то, насмотревшись зубодробительных боевиков с Ван Даммом, он потратил немало времени на то, чтобы приобрести точно такую же растяжку. Юношеское упрямство и способность терпеть боль вскоре принесли свои плоды. Шпагат был точь-в-точь как у его кумира, и теперь ничто не мешало молодому человеку развлекать друзей на физкультуре, сбивая ногой подбрасываемые в воздух футбольные мячи. Сейчас таким вот своеобразным мячиком пришлось стать гному, встреченному в прыжке ударом сапога и отброшенному в дальний конец зала.
Первым на происходящий «беспредел» отреагировал король. Поднявшись во весь свой трехметровый рост, он одним взмахом руки остановил готовых зарубить наглеца воинов и громко приказал:
– Эльфа в цепи, а этого доставить в мои покои.
Понимая, что дальнейшее сопротивление бесполезно, Артем безропотно дал обыскать себя, связать и в сопровождении шестерых стражников вышел из зала. Миновав несколько десятков комнат и переходов, поражающих как своими размерами, так и богатством отделки, пленник и его сопровождающие оказались в небольшом, по меркам его величества, помещении. Каменный стол, заваленный свитками, несколько массивных стульев да укрытая разнообразными мехами кровать выглядели совсем не по-королевски. Один из стражников перед уходом разрезал веревки и протянул Артему большой, унизанный топазами перстень.
– Возьми. Ты сегодня выполнил мою работу. Отныне Дрофан Неспящий – твой должник.
Оставшись один, Артем скромно присел на краешек стула и задумался. С одной стороны, он действительно спас королевскую шкуру, с другой – прилюдно унизил кого-то очень важного. Даже Ошган не попытался помочь, а ведь он был не из робкого десятка. Невеселые думы прервало появление Ругара. Тяжело опустившись на жалобно пискнувшую кровать, правитель в задумчивости уставился на суетливо вскочившего со стула пленника.
– Брат жаждет твоей крови. – Король шумно вздохнул. – Остальные же готовы носить моего спасителя на руках. А я… Я что-то не припомню, чтобы видел тебя во дворце раньше. Хотя на память мне грех жаловаться. Кто ты, человече, и что здесь делаешь?
– Можно на этот вопрос отвечу я, ваше величество? – Слова принадлежали красноволосому кряжистому гному, из-за плеча которого выглядывало обеспокоенное лицо Ошгана. – Недавно Ведающий рассказал мне о странном человеке, дважды отмеченном милостью Ланы. Не поверив сперва в это чудо, я тем не менее решил лично проверить избранного, пригласив его с этой целью на пир. Теперь мне остается лишь благодарить богов за эту мысль. Убить тебя, государь, пытался не кто иной, как Ивар Охраняющий, принц Арлинга. О нем мне известно немногое, но наверняка могу сказать одно: Ивар никогда не промахивается. Его кинжалы и стрелы всегда находят цель. Руны предупреждали об опасности, ваше величество. Теперь я знаю, что это была за опасность. Остановить эльфа, обученного лучшими воинами Альвгарда, весьма и весьма непросто. Ваше величество, позвольте представить вашего спасителя. Имя ему – Арт Невредимый.
– Сними доспехи, Арт, – потеплевшим голосом сказал король, – дабы мы могли убедиться, что ты тот, за кого мы тебя принимаем.
С бьющимся от волнения сердцем молодой человек поспешил выполнить приказ.
– Клянусь волосатой задницей Вардана, – чертыхнулся жрец, разглядывая татуировки, – их действительно две!
– Решено. – Ругар тоже выглядел потрясенным. – Встань, Арт Невредимый. Отныне объявляю тебя другом и спасителем короля. Стоит тебе попросить – и любое твое желание будет исполнено. Советую не спешить с выбором, такая честь выпадает не каждому.
– Ваше величество. – Артем по знаку Ошгана преклонил колено. – Есть у моего дара одна небольшая особенность. Временами, во сне, я вижу глазами Гуамоко, своего филина. Сначала мне казалось, что это просто сны и ничего более. Но сегодняшнее происшествие убедило меня в обратном. Подумайте, ваше величество, зачем принцу Арлинга лично пытаться убить вас, зная, что в таком случае он не имеет ни единого шанса на спасение? Прошу, пощадите его, и, быть может, я смогу приоткрыть завесу этой тайны.
– Да будет так, – величественно кивнул Последний. – Эй, стража! Привести эльфа.
Через несколько минут Ивара, крепко связанного и обнаженного по пояс, привели на допрос. Выглядел он неважно. Охранники особенно не церемонились со знатным пленником. Множество синяков и ссадин украшали бледное, почти алебастровое тело. В его взгляде, искоса брошенном на Артема, не было ненависти, только скорбь и усталость. Принявший свое поражение принц невозмутимо ожидал королевского суда.
– Что привело тебя в Иберию, о сын Арувала? – задал свой первый вопрос Ругар. – Неужели подлое ремесло убийцы достойно потомка великого рода? Я не помню, чтобы оскорблял твою семью до такой степени. Так почему Охраняющий лично возжелал моей крови? Говори, и, быть может, я буду не только справедлив, но и милостив.
Эльф в упор смотрел на короля, не произнося при этом ни слова.
– Можно я, ваше величество? – откашлялся Артем.
Немного помедлив, Последний сделал приглашающий жест. Подойдя к пленнику и глядя в его печальные, цвета первой весенней листвы глаза, молодой человек тихо спросил:
– Кто такая Миланика?
Эффект был потрясающий. Всю напускную невозмутимость Ивара как ветром сдуло. Благородные черты классического эльфийского лица исказила гримаса страдания. Плечи поникли, и голосом, похожим на отзвук далекого колокольчика, пленник прошептал:
– Дочь.
Ивар рассказывал уже около получаса, но даже нетерпеливый Ошган не решался прервать эльфа.
– Я, Ивар Охраняющий, принц Арлинга. Четвертый из детей великого императора эльфов Арувала Правдивого. Мой народ никогда не верил в богов, считая, что все в этом мире можно объяснить естественными причинами. Вот уже несколько десятилетий империя живет в мире и благоденствии. Весп, помня о цене войны с эльфийской армией, не нарушает мир, заключенный предками после сражения при Парвусе. Народ Иберии усердно строит Великую стену, а арторианцы и раньше не представляли для нас особой угрозы. Однако ученые предупреждали о цикличности развития всего сущего и предрекали правящему дому в целом и мне в частности грядущие испытания. Я всегда считал бессмысленными эти неясные пророчества. С самого раннего детства моя жизнь протекала весело, легко и беспечно. Любимый обеими родителями, всегда находивший поддержку двух старших братьев и красавицы-сестренки, я и представить себе не мог, что однажды беда постучится в мой дом. Наделенный могущественным даром узнавать правду лишь при помощи прикосновения, отец никогда не использовал свои способности в отношении членов своей семьи, а когда я решил жениться на простой небогатой эльфийке, он перенес это правило и на Элвинду. И хотя за этот поступок мне пришлось отказаться от права когда-нибудь посетить храм Ланы, все равно не было на свете эльфа счастливее меня. Через три года после нашей свадьбы родилась Миланика. Этот момент я запомню на всю жизнь. Когда крохотные пальчики впервые коснулись моего лица, весь мир на мгновение словно перестал существовать. Дочка росла, постепенно расцветая. Ее красота и грация, казалось, способны были покорить любое, даже самое черствое сердце. Обладая спокойным характером матери, она почти никогда не капризничала, лишь изредка проявляя свойственное всему императорскому роду упрямство. Это упрямство и стало причиной, заставившей меня решиться на столь гнусное деяние. Пару месяцев назад в Альвгард прибыло посольство из Веспа. В его составе был молодой трибун Квинт Ульпий Лентул. Красавчик-сердцеед с медовым голосом и безупречными манерами, он пришелся по душе моей дочери, но, считая, что союз людей и истинных арлингов невозможен, я поначалу не придал ее увлечению никакого значения. Каково же было мое изумление, когда после отъезда посольства в комнате Миланики обнаружилась записка. В ней говорилось о безумной любви дочери к проклятому трибуну и, более того, о желании выйти за него замуж. Решив во что бы то ни стало догнать и образумить свое дитя, я сейчас же бросился в конюшню. Выехать пришлось одному, без сопровождения. Мне нельзя было брать с собой лишних свидетелей, чтобы ненароком не опозорить императорский род. К вечеру я догнал обоз с посольством. Как выяснилось, меня уже ждали. Войдя в палатку, я обнаружил там лишь Квинта Ульпия и самого посла Луция Флавия. На мой вопрос о дочери трибун с усмешкой сообщил, что непременно вернет мне ее, но только в обмен на убийство короля Иберии, которое я должен совершить собственноручно. А если я откажусь, то за жизнь, как он выразился, вонючей эльфийки он не даст и медной монеты. Справедливо решив, что моя помощь в таком опасном деле стоит гораздо больше, чем жизнь и здоровье простого трибуна, я прикончил эту тварь на месте. Сенатор хотя и был поражен такой неожиданной и быстрой расправой над Квинтом, повел себя вполне ожидаемо. Сделав вид, что понимает мотивы моего поступка и даже в чем-то поддерживает меня, он тем не менее подтвердил сказанное, добавив, что сделает все возможное для того, чтобы жизни Миланики ничего не угрожало. Вот так я стал заложником собственной глупости. По прибытии в Аркос меня сдали на руки двум гномам, которые тайно доставили меня в замок. Остальное вам известно.
– А ты мог бы при случае узнать этих гномов-предателей? – спросил озабоченно Огненный.
– Конечно, мог бы, вот только не думаю, что мы их когда-нибудь еще увидим.
– Да-а-а, – протянул, не сдержавшись, Ошган, – значит, веспийские собаки решили натравить нас на эльфов? Ведь в случае смерти вашего величества от руки принца Арлинга все кланы дружно бросились бы мстить убийцам, не разбирая при этом, кто прав, кто виноват. Получается, Арт спас королевство дважды. Один раз – когда сбил кинжалы его высочества, а второй – когда не дал Кормаку прикончить Ивара. Мы прекрасно понимаем, что даже неудавшееся покушение само по себе является неплохим поводом для войны, а смерть наследного принца от руки гнома с легкостью могла стать причиной для вторжения эльфов в Иберию. Самое гадкое, что двуличие и предательство, похоже, спокойно обосновались у нас под носом. Провести в королевский замок эльфа и не попасться при этом – на такое способен не каждый.
– Предателями пусть займется Дрофан, – приказал Ругар. – С принца Ивара я, своей волей, снимаю все обвинения. А ты, Арт Невредимый, дважды мой спаситель, говори, чего бы ты хотел за свою службу.
– Даже не знаю, ваше величество, – растерянно пробормотал молодой человек. – Я в ваших краях недавно. Не приходит вот так сразу ничего в голову.
– Ладно, – смилостивился король, – думай. Можешь даже с Ошганом посоветоваться, у него гномья хватка на королевские дары. Кстати о тебе, Полбочки. Зная о роли, которую ты сыграл в данной истории, а также будучи наслышан о твоем желании и дальше верно служить королевству, повелеваю вернуть клану Алмазных Секир все права и привилегии, бывшие у него до мятежа. Передать вождю клана единственного сына, а также родовой замок со всем утраченным имуществом.
– Спасибо за сына, ваше величество. – В глазах стоящего на коленях гнома блестели слезы.
– Принц Ивар, – повернулся король к эльфу, – сколько гномов тебе потребуется для путешествия на родину? После покушения на меня, пусть и вынужденного, одному тебе странствовать по Иберии точно нельзя.
– Ваше величество, нет мне дороги в Арлинг, пока моя дочь в руках подлых веспийцев. Есть у меня идеи о том, как узнать о месте ее заточения, но идти туда мне придется одному. Хотелось бы только, чтобы слухи о произошедшем как можно дольше не касались ушей императора.
– В этом я смогу тебе помочь, – кивнул Последний. – Задержать посольство на несколько месяцев в пределах столицы не составит для меня большого труда. Только один ты вряд ли сможешь освободить дочь. Кого бы мне с тобой послать?
– Я пойду, – подскочил, не сдержавшись, Артем. – От меня здесь толку мало, а в дороге мои способности могут пригодиться.
– Какие способности? – переспросил эльф.
– Покажи ему, Арт, – улыбнулся Ошган. – Пусть принц знает, с кем судьба его свела.
Когда молодой человек снял футболку, Охраняющему во второй раз за вечер изменила привычная невозмутимость. Широко распахнув глаза, он дрожащими пальцами коснулся татуировок, а потом склонил голову и прерывающимся голосом произнес:
– Благодарю тебя, Арт Невредимый. Отныне и навсегда я твой должник и друг!
– Благодарить, пожалуй, не меня надо, а вот его, – вытянул руку Артем. В распахнутом окне мелькнула пестрая тень, и Гуамоко тяжело опустился на хозяйское плечо. Моргнув пару раз на рассыпавшегося в словах благодарности эльфа, он принялся деловито чистить перья, явно красуясь перед собравшимися. Принц снова повернулся к Ругару:
– Ваше величество, премного сожалею о разбойном нападении на вас и покорнейше прошу дать мне возможность искупить свою вину. Только скажите. Все, что в силах принца Арлинга, будет к вашим услугам.
– А это мысль, – переглянувшись с верховным, подал голос Полбочки. – Есть у меня задание на землях империи, только одному мне с ним точно не справиться, а брать с собой гномов не лучшая идея. Слишком заметны мы на улицах Веспа. Так вот, было бы неплохо, если бы ваше высочество и ты, Арт, соблаговолили помочь нам в этом, прямо скажем, трудном и опасном путешествии. А моя секира, пожалуй, может пригодиться вам для спасения Миланики. Что скажете, ваше высочество?
– Скажу, что слову своему я хозяин.
– Я тоже в деле. – Артем положил руку гному на плечо.
– Да будет так! – величественно подытожил Ругар.
Миланика
Небольшая крытая повозка, запряженная парой лошадей, медленно катилась, подскакивая на вымощенной отполированными камнями дороге. За ней, взбивая грубыми сандалиями дорожную пыль, следовало около тридцати веспийских легионеров. Вокруг, насколько хватало взора, шелестели пышные сочные луга с высокой зеленеющей травой и редкими, обильно цветущими кустарниками. Лучи яркого, по-южному палящего солнца немного смягчал легкий, порой почти незаметный ветерок. Около небольшого акведука возница остановил лошадей, решив дать небольшой отдых себе и напоить измученных долгой дорогой животных.
Из повозки выскочила юркая полноватая, невысокая женщина с вьющимися черными, забранными в тугой пучок волосами и покрытой оливковым загаром кожей. Ее простое открытое лицо, наверное, можно было бы назвать красивым, если бы не уродливый шрам, наискось пересекающий подбородок. Подбежав к колодцу и набрав в кувшин прозрачной, обжигающе холодной воды, женщина тут же поспешила обратно.
– Вот, госпожа, попейте, – прощебетала она. – Этот колодец очень, очень глубокий. В нем лучшая вода на севере Веспа. Такую воду, наверное, пьет сам Орб, владыка подземного царства.
– Спасибо, Зарика, – донесся из повозки голос, напоминающий звон далекого колокольчика. – Но, боюсь, даже вода, текущая из царства мертвых, не сможет утолить жажды снова увидеть стены родного дома.
Голос принадлежал высокой стройной пепельноволосой девушке с немного вздернутым милым носиком, ярко-зелеными внимательными глазами и высокими мраморными скулами. Одетая в льняную тунику, поверх которой была небрежно накинута палла, она могла бы спокойно сойти за одну из местных веспийских аристократок, если бы не аккуратные, слегка заостренные ушки.
Печаль, сквозившую в каждом жесте эльфийки, легко объясняла короткая металлическая цепь, крепко сковывающая ее обутые в кожаные сандалии ноги. Смахнув непрошеную слезинку, девушка снова погрузилась в невеселые думы. Сколько тысяч раз за долгое невольное путешествие корила она себя за глупость и доверчивость? Почему не почувствовала ни тени лжи в любезных речах Квинта? Миланика содрогнулась, вспоминая тот кошмарный момент, когда, впервые оставшись с ней наедине, трибун наконец-то продемонстрировал девушке свои истинные намерения. Его руки, доселе нежные и ласковые, вдруг принялись срывать с нее одежду, поражая своим нетерпением и грубостью. На призывы одуматься и остановиться насильник никак не реагировал. В последний момент эльфийка решилась воспользоваться извечным женским приемом и со всей силы ударила Ульпия коленом в пах. Взвыв от боли, злодей принялся кататься по полу, извиваясь, брызгая слюной и сквернословя похлеще портового грузчика. Когда боль немного отпустила, трибун заставил себя подняться, чтобы совершить еще более ужасное злодейство.
По его приказу в комнату втащили взятую с собой спутницу принцессы, небольшую пятнистую лань. Невзирая на мольбы девушки, трибун одним ударом гладиуса отсек лани голову. Потом, даже не дав безутешно рыдающей хозяйке попрощаться с телом ее любимицы, пленницу насильно переодели, заковали в кандалы и отправили с охраной на юг. С тех пор минуло уже около семи – семи с половиной недель пути. Позади остались зеленые холмы Арлинга, где Миланика знала каждую тропинку. Все призрачнее была надежда на возвращение домой. Конечно, мысли о побеге не оставляли девушку ни на минуту, но молчаливые солдаты все это время вели себя как опытные работорговцы и не спускали с нее глаз. Единственным утешением для пленницы была приставленная к ней рабыня-мирийка. Рожденная в неволе, она всегда находила повод для мелких радостей.
– Не печальтесь, госпожа, – ничуть не смущенная поведением эльфийки, продолжала тараторить женщина, – скоро мы прибудем на виллу сенатора, где вы будете в полной безопасности. Сенатор – очень учтивый господин. Он без причины никогда не наказывает Зарику, а его гости всегда бережно относятся к имуществу дома Флавиев.
«Вот так вот, – печально подумала Миланика, – теперь внучка Арувала Правдивого – всего лишь часть имущества какого-то веспийца».
Вдруг мимо повозки промелькнула тень, и огромный зеленовато-коричневый дракон камнем упал на одну из пасущихся поблизости овец. Глядя на торопливо заглатывающее еще теплые, подергивающиеся куски плоти чудовище, Миланика почувствовала, как по ее напряженному телу бегут мурашки. Величиной со взрослого слона, дракон был покрыт ярко вспыхивающими на солнце листообразными чешуйками. Идущий по бугристой спине длинный узорчатый гребень постепенно истончался на извивающемся заостренном хвосте. Проглотив последний истекающий кровью шмат, рептилия мощно оттолкнулась задними лапами от земли и, широко взмахнув отливающими перламутром крыльями, стрелой унеслась в синеющее небо.
– Кто это? – только и смогла вымолвить девушка.
– Это Крайса, – улыбнулась рабыня, – спутница Гнея Корнелия Великого, нашего всемилостивого императора. Никогда еще не бывало на землях Веспа такого могучего воина, по праву сильного занявшего трон империи.
– По праву сильного? – заинтересовалась Миланика.
– Да, госпожа, по праву, которое признают даже боги. Корнелии являются одним из древнейших веспийских родов. Однако среди них никогда еще не было человека, подобного Гнею Великому. Прекрасный полководец, выигравший немало сражений, он уже в юности всем своим видом, казалось, олицетворял величие предков. Легионы боготворили его. Сенат рукоплескал, регулярно одаривая победителя лавровыми венками и золотом. Но главным было не это. Пятнадцать лет назад он получил шанс добиться благосклонности Ланы. Дряхлеющий император Авл Антоний Первый не мог противиться более воле набравшего силу сената и был вынужден позволить Гнею участвовать в путешествии к богине. Возвращение из этого похода было поистине триумфальным. Верхом на Крайсе, опережая весть о своем прибытии, Гней опустился прямо на песок Апорийской арены, где проходили очередные гладиаторские игры. Поднявшись к императору, вместо приветствия легат набрал в грудь воздуху и неожиданно выдохнул струю жаркого пламени. Охваченный огнем Авл упал навзничь. После такого чуда никто не осмелился возразить, когда Гней Корнелий провозгласил себя императором Веспа. Тогда же и получил он свое прозвище Великий. Многочисленные потомки Авла Антония были частично казнены, частично проданы в рабство. Символ империи орел был в срочном порядке заменен на дракона, того самого, которым вы, госпожа, недавно любовались. В дальнейшем молодой император активно занялся реформами в армии. Если после гибели крастеров их место заняла конница, составлявшая не менее половины войска, то теперь ставка делается на легкую и тяжелую пехоту. А трехкратное увеличение жалованья легионерам подняло авторитет Великого до немыслимых высот.
– Откуда ты все это знаешь? – Удивлению эльфийки не было предела.
– Я ведь живу в доме сенатора, – загадочно улыбнулась мирийка, – и я умею слушать. Не грустите больше, госпожа. Через несколько дней мы прибудем на место, и, может быть, однажды вам посчастливится узреть все великолепие столицы.
Но добраться до виллы сенатора им так и не удалось. Вечером, устав от долгого путешествия, Миланика задремала, когда раздавшиеся вокруг крики и лязг железа заставили ее вздрогнуть и в испуге прижаться к дрожащей рабыне. Через несколько минут двери повозки распахнулись, и в проеме показался огромный полуголый незнакомец с окровавленным мечом в правой руке. Его покрытое пылью иссиня-черное тело было испещрено сетью шрамов. Вены вздувались на могучих, налитых силой руках.
– Ар-р-р, – хищно осклабился он, – знатная веспийка! Иди-ка сюда, красавица, мне есть чем тебя порадовать, клянусь копьем Урика.
– Полегче, Каспий, – здоровяка отодвинул в сторону невысокий узкоглазый воин, одетый в простую короткую тунику, – не видишь, что ли, что она тоже рабыня? – Воин немного прищурился. – И к тому же эльфийка.
Грубые черты Каспия изобразили крайнее разочарование, и он удалился, ворча вполголоса, что от долгого воздержания готов уже приняться за коз и свиней.
– Я Бартук Арторианин, – представился узкоглазый. – Мы с братьями сбежали из лудуса неподалеку.
– Не больно-то похожи вы на братьев, – недоверчиво протянула Миланика.
– Все гладиаторы являются братьями по оружию, – пояснил Арторианин. – Если хотите, можете идти с нами. Если нет – силой удерживать не буду. Давай сюда цепи, надо успеть расковать тебя перед уходом. Звать-то вас как?
– Меня – Миланика, а мою подругу – Зарика.
– Ну вот и познакомились, – сняв цепи, выпрямился кочевник.
Выйдя из повозки, девушки увидели около пятнадцати оборванных человек, среди которых мелькали три гномьих физиономии. Они деловито обыскивали мертвых солдат, складывая в три отдельные кучки разбросанное повсюду оружие, доспехи и провиант. Гигант Каспий сидел у догорающего костра, мрачно обгрызая полусожженную на вертеле баранью ногу.
– И куда мы теперь? – обеспокоенно спросила девушка у арторианца.
– Не решили еще. Можно в степи податься, да путь туда не близкий, а можно на корабль сесть, денег, наверное, хватит. Морем даже надежнее будет. Братья-гномы вот в Иберию зазывают.
– А может, лучше в Арлинг? – решилась предложить Миланика. – Мой отец не последний эльф в империи. Его благодарность за возвращение дочери доверху наполнит ваши кошельки.
– Что ж, – пожал плечами узкоглазый, – предложение неплохое. Если не врешь, конечно. Только корабль, который до Арлинга доплыть сможет, ближе чем в порту Веспа не найти. Не хочется снова голову в пасть дракона совать, да, видимо, придется. Ладно, давайте поторапливаться. На ночь лучше подальше отсюда остановиться.
Отмахав на несколько километров южнее и выставив часовых, уставшие гладиаторы повалились прямо на землю, завернувшись в теплые шерстяные плащи, позаимствованные у мертвых легионеров. Уснули и девушки, однако среди ночи эльфийку разбудили грубые прикосновения. Тяжелая мозолистая рука заткнула ей рот. Пахнуло чесноком и давно не мытым телом. Другая рука принялась торопливо шарить у нее под туникой. Осознав, что спасения ждать неоткуда, Миланика рванулась и вонзила зубы прямо в потную ладонь. Воин ответил приглушенным проклятием и грубо рванул край ее туники, обнажив правое плечо эльфийки и белую девичью грудь. Неожиданно в лунном свете блеснул короткий узкий клинок, который неподвижно замер возле самого горла насильника.
– А ты все не успокоишься, Каспий? Быть может, тебе стоит вспомнить, что сделали с твоей матерью?
Гигант тут же вскочил, черным облаком нависнув над невысоким кочевником. Тот не шевельнулся, бесстрашно смотря прямо в глаза собственной смерти. Через несколько секунд, показавшихся Миланике бесконечностью, Каспий шумно выдохнул и, разочарованно сплюнув, скрылся в темноте.
– Ты не серчай на него, красавица, – тихо сказал Бартук. – Очень уж ты ладная, а у него кровь южная, горячая. Зато в бою на брата всегда положиться можно. Ты давай укройся, застудишься. А плечо лучше вообще никому не показывай. Спокойнее так будет. Давно метку получила?
– Год уже, – пискнула, приходя в себя, эльфийка.
– Шестнадцать лет, – поднял брови воин. – Как же за тобой, такой молодой, родители-то недоглядели?
Читать бесплатно другие книги:
