Хроники Арта. Дважды Меченный Боканов Владимир
«Недаром, – думал Артем, когда его вела к себе домой очередная истекающая похотью матрона, – в столице так активно плодятся бордели всех видов и мастей. Достаточно всего лишь один-единственный раз узнать, что может дать мужчине опытная жрица любви, чтобы навсегда охладеть к поджидающему тебя дома «бревну».
Вообще личная жизнь богатеев Веспа порой напоминала Артему какой-то замкнутый порочный круг. Мужья, не получая ни любви, ни ласки от своих вторых половинок, толпами валили в бордели или покупали себе красивых, а главное, послушных рабынь. Их жены, слишком гордые, чтобы прислушиваться к естественным мужским желаниям, в свою очередь платили баснословные деньги, чтобы командовать в постели могучими гладиаторами. И те и другие мнили себя знатоками постельных утех, думая, что умение приказывать автоматически делает их превосходными любовниками.
Естественно, Артем никогда не посвящал в крамольные мысли Корнелию. Ибо для скрытности у него имелись свои, очень весомые причины. Во-первых, ее власти с лихвой хватило бы на то, чтобы посадить дерзнувшего поучать ее высочество раба на кол, а во-вторых, девица обладала поистине великолепным телом. Побывавший за год в постелях доброй трети обитательниц императорского дворца, юноша здраво рассудил, что от добра добра не ищут. Ведь на ее месте с легкостью могла оказаться какая-нибудь высохшая бабуся, решившая напоследок тряхнуть сединой. Правда, от таких крайностей судьба его пока что миловала, но видеть понуро бредущих за распутными тетками соратников Артему уже приходилось. Поэтому молодой человек героически сносил все возрастающие в геометрической прогрессии капризы госпожи, сторицей вознаграждая себя за терпение, лаская ее роскошные прелести.
Однако в последнее время притворяться было все сложнее и сложнее. И дело было даже не в том, что упругая плоть Корнелии не вызывала у него прежнего желания. Тут все было в порядке. Просто все его мысли упорно крутились вокруг прекрасной Сарнаи, чей образ прочно застрял в сердце Артема. Он уж ругал себя, злился, изматывал тело тренировками – все напрасно. Дошло до того, что арторианка стала являться ему в сновидениях, вытеснив события, «транслируемые» Гуамоко.
– Эк тебя зацепило, – участливо покачал головой Бартук, которому молодой человек по строжайшему секрету поведал, без особых, конечно, подробностей, о событиях той памятной ночи. – То-то я смотрю, ты в последнее время ходишь как в воду опущенный. Не грусти, Арт. Ты даже не представляешь, как тебе тогда повезло. Сарнаю прозвали Недотрогой аккурат после ее совершеннолетия. Будучи любимой дочерью хана Бадила, она стала первой за многие годы арторианкой, которой было дозволено попытать счастья в Соганийских горах. После триумфального возвращения довольный отец облобызал дочурку, придирчиво осмотрел свежую метку королевской кобры на ее плече и возвестил, что теперь для полного счастья ему не хватает самой малости: трех-четырех внучат. Что тут скажешь? Воля отца – закон для дочери, иначе смерть. Назначили смотрины. Разослали гонцов. Через месяц от претендентов на ее руку просто отбоя не было. Вот только у Сарнаи, как оказалось, насчет замужества были другие планы. Она объявила, что выйдет замуж только за того воина, который сможет в поединке один на один доказать ей свое превосходство. Мол, негоже ханской дочке носить потомство от слабого мужчины. Сказано было прилюдно, складно и, что самое главное, убедительно. Огорошенный дерзкой выходкой дочери, Бадил только глазами хлопал. Возразить-то нечего. Можно, конечно, принудить возомнившую себя великой поединщицей девчонку. Только зачем? Соседи уважать перестанут. Вот и пришлось хану, скрепя сердце, узаконить решение Сарнаи. Собрали желающих. Обговорили сроки. А дальше произошло вот что. Первый же вышедший против Сарнаи воин схлопотал саблей по голове, не успев нанести даже пары ударов. «Малолетняя соплячка» легко и непринужденно отправила к праотцам еще семерых женихов, прежде чем остальные сообразили, что дело тут нечисто.
– Долго же они соображали, – улыбнулся Артем.
– Долго, недолго. Суть не в этом.
– А в чем?
– В том, что тайна ее божественного дара до сих пор не раскрыта, – важно поднял указательный палец Арторианин.
– То есть как не раскрыта?
– А вот так. Ни один из воинов, осмелившихся скрестить сабли с Сарнаей, не выжил. Конечно, время от времени наведывались к ним в стойбище новые женихи. Только итог всегда был один и тот же. Пара выпадов и новый труп.
– Получается, я единственный, кто смог подобрать ключик к этой тайне?
– Вот именно, единственный! – Бартук задумчиво почесал кончик носа. – С одной стороны, понятно, зачем Сарная разделила с тобой ложе. Клятвы, они на то и клятвы, чтобы их выполнять. Только почему после не прирезала? Вот вопрос.
– Может, денег пожалела? – пожал плечами Артем. – Я и необученный-то стоил немало, а теперь и вовсе, – он хмыкнул, – почти бесценен.
– Не преувеличивай свои достоинства, – нахмурился узкоглазый. – Ты далеко не первый меченый, загремевший на арену. Были воины и поценнее.
– Почему не знаю? – мгновенно отреагировал юноша.
– Потому что их кости сгнили задолго до того, как ты родился, – наставительно произнес Бартук. – В любом случае золото для Сарнаи не проблема. Нет, тут дело в чем-то другом…
– Эй, ты опять? – Звонкая пощечина прервала размышления Артема. – Думаешь, я не вижу, что ты снова пудришь мне мозги? – Раскрасневшаяся от ярости Корнелия забарабанила ручонками по его широкой груди. – Неужели ты готов променять меня на какой-то дурацкий поединок? Тем более что у тебя в противниках числится всего лишь пара новичков-иберийцев.
«Готов, не готов. Как будто меня спрашивают», – недовольно подумал Артем, когда до него дошел смысл сказанного.
– Что? Против меня? Два гнома? Новичка? Да не может такого быть!
– Заткнись, раб! – взвизгнула веспийка. – Я лучше знаю. Хотели сначала привезти какого-то эльфа из лудуса Сертория, но сенатор в последний момент передумал. Так, все, – рыжеволосая бестия обиженно надула свои пухлые губки и отвернулась, – поди прочь, не хочу тебя больше!
– Как будет угодно вашему высочеству. – Молодой человек послушно потянулся за валяющейся на полу туникой.
– Арт. – Едва слышный шепот заставил его удивленно посмотреть на Корнелию. Девушка неподвижно лежала в позе эмбриона, зажав между ног шелковую подушку. – Ты это… Завтра, после боя… Возвращайся. С Нумерием я договорюсь.
«Ох уж эти женщины, – размышлял Артем, уныло загребая сандалиями песок на обратной дороге в лудус. – Сначала ластятся, как кошки, потом гонят прочь. А стоит уйти, требуют, чтобы вернулся. Ладно, – он провел пятерней по уже отросшему ежику, – фиг с ними. Баб даже боги не понимают, куда уж мне? Лучше попробую разобраться с этими двумя гномами. Чую, что дело тут нечисто. В принципе пара хорошо обученных иберийцев может составить неплохую конкуренцию опытному гладиатору, но выпускать новичков против меня, прошедшего не одну сотню боев меченого? Казнь чистой воды, не иначе».
– Эй, Невредимый. – Хлопок по плечу оборвал нить его рассуждений. Шедший по правую руку стражник щербато лыбился, глядя на Артема. – Не оплошай завтра, слышишь? Я поставил на тебя недельное жалованье. Если что, вернешь мне долг с процентами. – Легионер издевательски захохотал.
– Если что, Ларий, – весело парировал юноша, – тебе придется топать за своим долгом прямиком в царство Орба. Глубже не бывает, да? Вот там и сочтемся. Да не парься ты, – поспешил подбодрить он моментально насупившегося стражника, – все будет чики-пуки.
– Как будет? – У Лария от умственного напряжения даже челюсть отвисла.
– Нормально, говорю, все будет. Не волнуйся. Ты лучше передай от меня весточку в соседний лудус. Там, говорят, пару новых бойцов привели. Хочу поспрошать у народа, что да как.
К сожалению, от гладиаторов Мария он ничего путного так и не узнал, кроме того, что в школу действительно притащили парочку изрядно побитых гномов. Тертий, ланиста дома Целсия, бросил их в дальнюю камеру и выставил стражу с приказом никого не подпускать. От медикуса, осмотревшего иберийцев, поступила скудная информация о состоянии здоровья загадочных узников. Синяки, ссадины, выбитые зубы. Короче, ничего серьезного. У Артема мелькнула было идея подключить к делу Антония. Но веспиец все свободное от тренировок время просиживал у постели Счастливчика. Полученные в последнем бою раны гнома неожиданно воспалились, и его вот уже несколько дней лихорадило.
Все это привело к тому, что, выйдя следующим утром на арену, Артем не стал работать по заведенному им самим обычаю на опережение противника. Вместо этого юноша призывно ударил мечом в скутум и начал медленно обходить незнакомцев по спирали, постепенно сужая круги. Когда юноша приблизился на расстояние пяти шагов, один из гномов скинул шлем с обезображенного лица, угрожающе выставил вперед глефу и прохрипел:
– Ну, что ходишь вокруг да около? Начинай, раздери тебя Вардан!
– Не дразни, идиот. – Голос второго гнома показался Артему смутно знакомым. – Ты же видел его в деле.
– Я тоже не подарок, – огрызнулся покрытый ужасными шрамами воин. – А смерть в бою, – он сплюнул на землю, – не самое плохое решение в данной ситуации.
– Кто вы? – Артем нервно дернул щекой, заслышав донесшийся с трибун издевательский свист. Не привыкшие к такому развитию событий зрители все громче и громче требовали свежей крови.
Второй шлем полетел на землю, заставив юношу чертыхнуться.
– Узнал, Арт? – в постаревших глазах Дрофана застыло тоскливое выражение безнадежности.
– Узнал. – Молодой человек обреченно остановился, опустив гладиус.
– Прости, что все так случилось. – Гном развел руками. – Похоже, после смерти Ругара боги совсем лишили меня своей милости.
– Так Ругар действительно мертв? – Ропот толпы усилился. – Когда? Почему?
– Какая теперь разница? – Неспящий обвел презрительным взглядом плюющихся с балконов веспийцев.
– Ты прав, – решив, что дальше тянуть слишком опасно, Артем вновь принял боевую стойку, – поговорим после. – Он с хрустом повертел головой. – Если в живых останемся.
С этими словами он атаковал. Четко. Быстро. Неотвратимо. Миг – и оглушенный Дрофан кубарем катится по песку. Его напарник умело взмахивает глефой. Умело, но тоже недостаточно быстро. Следует точный удар в не защищенный шлемом висок, и гном падает навзничь, надолго потеряв сознание. Победно вскинув над головой меч, Артем уже почти развернулся к выходу, когда из своей ложи поднялся сам Гней Корнелий Великий. Годы, проведенные на троне Веспа, так и не смогли оставить свой отпечаток на словно высеченном из цельного куска гранита лике императора. Казалось, что время было не властно над этим человеком.
Его пронзительные голубые глаза смотрели все так же гордо и вызывающе, как в тот памятный день, когда молодой Гней бросил к ногам ошеломленной толпы пылающее тело Авла Первого. Светлые курчавые волосы, прижатые золотым обручем, совсем не тронула седина. Облаченная в пурпурные одеяния фигура императора как будто дышала накопленной мощью и необъяснимым величием. Корнелий требовательно поднял руку, и трибуны послушно стихли.
– Славная победа, воин. – Его голос эхом отразился от каменных стен гигантского сооружения. – Но не спеши уходить. Народ Веспа еще не решил участь твоих противников. Что скажете, – император торжественно протянул вперед унизанную массивными золотыми перстнями правую ладонь, – жители столицы? Достойны жизни эти два павших гладиатора или пусть примут смерть от руки, их сразившей?
Тишину, продлившуюся не более удара сердца, разорвал донесшийся откуда-то с галерки пьяный крик:
– Смерть им!
– Смерть! – яростно загремело со всех сторон.
Дождавшись, когда многоголосый вопль достигнет своего апогея, Гней резко опустил большой палец. При виде этого решительного жеста у Артема внутри как будто что-то оборвалось. Нет, он, конечно, знал, что рано или поздно настанет такой момент, когда ему придется прикончить уже побежденного, сломленного, безоружного противника. Вот только не думал, что этим противником может стать кто-нибудь из старых знакомых. Находясь перед нелегким выбором, юноша внезапно почувствовал, что никогда, никогда не сможет простить себя, если убьет Дрофана.
– Русские не сдаются! – Этими словами, потонувшими в царящем вокруг безумии, Артем решительно провел для себя черту. Черту, которую он поклялся не переступать никогда.
– Дозволь спросить, о могучий император! – Его звонкий голос неожиданно легко перекрыл гомон толпы. Крики вокруг прекратились словно по волшебству. Корнелий нахмурился, но сделал знак продолжать. – Зачем ты позоришь себя и величие этой прекрасной арены? – Народ вокруг ахнул. – Дозволив выпустить меня, Арта Невредимого, против этих никчемных полуросликов, ты посмеялся над людьми, над богами, над самим духом гладиаторских игр. Неужели вы, – юноша раскинул в стороны руки, – жители славного Веспа, считаете себя настолько убогими, чтобы наслаждаться, смотря, как лев убивает ягнят?
Глухое рычание было ему ответом.
– Тогда дайте мне настоящего противника! – Он неистово взмахнул мечом. – Дайте, и вы увидите бой, о котором будете рассказывать своим детям, внукам и правнукам! Бой! Для вас, для императора, для славы Веспа!
Последние слова подействовали на уже разогретую предыдущими схватками нетрезвую публику, как красная тряпка на быка. Что тут началось! Притихшие было веспийцы повскакивали со своих мест, скандируя как заведенные:
– Бой! Бой! Бой! Бой!
Этот напор уже не могли сдержать никакие посулы, уговоры или угрозы. Стоя в самом центре арены, Артем отчетливо видел, как Гней, побледнев от злости, пытается сделать вид, будто все происходящее его ни капельки не волнует. Визги сенаторов, по-видимому, требовавших немедленной казни наглого раба, безнадежно затерялись в царящем вокруг гвалте. Наконец, воспользовавшись общей суматохой, к императору пробился легат Марий Атерний Целсий. Он прокричал что-то в самое ухо Корнелия. Тот отреагировал мгновенно. Не прошло и пяти минут, когда ворота, ведущие на арену, снова открылись, и навстречу юноше вышла знакомая, вооруженная двумя мечами фигура.
– Идущий на смерть приветствует тебя. – Гай Антоний прижал правую руку к груди. Трибуны ответили восторженным ревом.
– Ты хотел достойного противника? – Веспиец нарочито медленно потянул оба гладиуса из ножен. – Ты его получил.
– Честный бой? – Артем многозначительно поднял глаза к небу.
– Честный, – подтвердил Гай, – честнее не бывает.
«Жаль, – подумал молодой человек, делая свой первый выпад, – что у меня нет Альструма».
С первых же секунд поединка Артем ощутил, насколько на самом деле техничен его противник. Если в прошлую их встречу задачей Антония являлось всего лишь прощупать «молодое дарование», то в этот раз все было по-взрослому. Ни одной, даже мельчайшей ошибки, ни одного лишнего движения, ни одной бреши в защите. Юноше пришлось призвать на помощь весь свой, к слову сказать, немалый опыт, чтобы успешно обороняться от казавшегося шестируким веспийца. И это несмотря на подавляющее преимущество в силе и скорости.
Сам он тоже был хорош. Хорош, но, увы, не идеален. Когда одна из умопомрачительных комбинаций Антония закончилась для Артема глубоким порезом на бедре, юноша понял, что его дело плохо. После ранения скорость его передвижения немного упала, заставив прекратить атаки, почти полностью уйдя в глухую защиту. Чувствуя замешательство противника, Гай удвоил усилия. Его мечи замелькали с такой быстротой, что их движения слились в один сверкающий полукруг. Тем не менее Артем держался. Держался до тех пор, пока Смирный не поймал широкой частью лезвия мимолетный солнечный лучик, ослепив противника. Юноша на миг замешкался. Этого мига Антонию хватило с лихвой. От удара щитом в подбородок голова Артема запрокинулась, перестав подавать мозгу какие бы то ни было сигналы. Очнулся он от прикосновения к щеке холодной стали. Виски нещадно ломило, а рот был полон собственной крови. Сквозь гул в ушах едва доносились ликующие крики толпы.
– Такой конец ждет каждого, кто осмелится бросить вызов могуществу Веспа, – донесся до него нравоучительный голос императора, – так пусть же рука возрожденного гражданина империи покарает наглеца. Гай Антоний Смирный, отныне ты не раб, а свободный веспиец. А теперь, – рев вокруг усилился, – исполни свой долг.
Поняв, что сейчас его будут убивать, причем раз и навсегда, Артем сделал над собой неимоверное усилие и приподнял словно налитые свинцом веки. Когда плавающая в глазах муть рассеялась, первым, что он увидел, была широкая спина молча удаляющегося прочь Антония. Неподалеку валялись брошенные на землю мечи.
– Что ж, – Корнелий взмахом руки оборвал пытающегося что-то объяснить Мария, – этого следовало ожидать от потомка Авла. Ну да ладно. С ним разберемся позднее.
Низкий вибрирующий рык послужил ответом на его беззвучный приказ. Огромная чешуйчатая тень, мелькнувшая в вышине, заставила Артема судорожно сглотнуть подступивший к горлу комок. А когда Крайса, верная спутница императора, величественно спикировала на арену, Артем понял, что на этот раз для него все действительно кончилось.
Тем временем Гней, обведя суровым взглядом почтительно склонившихся перед ним подданных, в третий раз простер вперед руку с опущенным большим пальцем. В отличие от людей, Крайса не мешкала. Извернувшись, она распахнула усеянную саблевидными зубами пасть и уже собралась броситься на обессиленную предыдущей схваткой жертву, когда с небес на Артема кубарем свалился пестрый шар, состоящий из когтей, загнутого клюва и торчащих в разные стороны перьев.
– Гуамоко. – Молодой человек с трудом признал в изрядно отощавшем от долгого морского перелета филине своего питомца. – Нет, друг мой! Не надо! Лети, лети быстрее отсюда!
К его удивлению, Гуамоко даже клювом не повел, в ответ на этот достаточно простой и четкий приказ. Вместо этого он грозно взмахнул крыльями, пригнулся и угрожающе зашипел. Немного ошарашенная такой странной реакцией Крайса с силой втянула в себя воздух, пытаясь определить, что за странная козявка рискнула перейти ей дорогу. А дальше произошло нечто невероятное. Позднее, анализируя произошедшее, Артем пришел к выводу, что все дело было в запахе юных драконов, пропитавшем филина от головы до хвоста. Однако в тот момент он просто не знал, о чем и подумать. Поперхнувшись собственным пламенем, драконица утробно взвыла, а потом ошалело затрясла шипастой головой, по-видимому, придя в полное замешательство.
– Убить, Крайса, – прозвучал властный голос императора. Рептилия снова взвыла, но тем не менее не сдвинулась с места. Народ вокруг оцепенел. А вот Гней, надо отдать ему должное, недолго пребывал в замешательстве.
– Народ Веспа, – он обвел суровым взглядом присмиревших подданных, – сегодня мы с вами стали свидетелями чуда, ибо только божественный промысел мог остановить атаку Крайсы.
Взяв со стоящего рядом серебряного подноса искусно сплетенный дубовый венок, он широко размахнулся и бросил его в сторону распростертого на песке Артема.
– Встань, Арт Невредимый. – Морщась от боли, юноша подчинился. – Прими этот дар как символ того, что сегодня твою жизнь спасли сами боги.
Гай Антоний
Когда Арта втолкнули в соседнюю клетку, Гай даже не пошевелился. Не было ни сил, ни желания, ни эмоций. Юноша, похоже, также не жаждал пообщаться. Прошло, наверное, не менее часа, прежде чем Антоний, кряхтя, словно дряхлый старик, поднялся и заковылял к стоящей в углу бочке, до краев наполненной затхлой мутноватой водой. Напившись и плеснув себе из деревянного ковша на шею, он развернулся, ощутив спиной внимательный взгляд синих глаз.
– Спасибо. – Арт протягивал ему руку.
– Теперь мы квиты. – Он, не колеблясь, пожал мозолистую ладонь юноши.
– Черта с два. – Паренек упрямо мотнул головой. – Спасая твоего друга, я рисковал в тысячу раз меньше, чем ты сегодня. Не думай, что я такой дурак и не понимаю, чем ты пожертвовал ради меня.
«Это да, – усмехнувшись про себя, подумал Гай. – Мало того что бездарно профукал долгожданную свободу, так еще и умудрился ослушаться приказа самого императора. Да уж. Такие люди долго не живут».
– Я вот подумал, – молодой человек как будто прочитал его мысли, – что приказ о твоей казни не заставит себя долго ждать.
– Хотели бы прикончить, – Антоний махнул рукой, – уже болтался бы на виселице.
– Нет. Просто так казнить тебя Гней ни за что не станет. Лицо потеряет. А он, зараза, слишком щепетильный для этого. Я сей факт давно уже подметил. Не захочет он выглядеть размазней перед подданными. Скорее всего, прикажет завалить тебя завтра, прилюдно, на арене.
– Меня? На арене? – хмыкнул Гай. – Подавится!
– Ты, конечно, хорош, – Арт осторожно потрогал разбитый подбородок, – но все-таки, увы, не бессмертен. Завалят трупами. Рано или поздно устанешь, выдохнешься.
– Ну, значит, – Гай равнодушно пожал плечами, – так тому и быть. Смерть в бою тоже, знаешь ли, не самый плохой конец. Жаль только, что за смерть отца я так и не смог отомстить.
– А кем был твой отец?
Вопрос застал Антония врасплох.
– Если это шутка, то довольно неудачная.
– Да нет, – было заметно, что юноша смутился, – я действительно почти ничего о тебе не знаю. Я в некотором роде новичок в ваших краях, и пробелов в моем образовании все еще видимо-невидимо.
– Понятно. Ну, если вкратце, то я признанный бастард Авла Антония Первого, предыдущего императора Веспа.
– Это тот самый Авл, которого спалил на арене Корнелий? – Арт округлил глаза.
– Ну вот, а говоришь, что ничего не знаешь…
– Разрази меня гром! – Невредимый возбужденно ударил кулаком в ладонь. – Я даже не предполагал, что ты сын императора. Это же в корне меняет дело!
– Что меняет? – не понял Антоний.
– Да все, все меняет! Ты что-то там говорил о мести? Каков был план, если не секрет?
– Уже не секрет. – Гай вздохнул. – До того как стать гладиатором на побегушках у Мария Целсия, я был военным трибуном, то есть командовал целой когортой. И поверь мне, неплохо командовал. Зная, что у Корнелия до сих пор хватает «тайных» недоброжелателей, как в самом сенате, так и среди некоторых военачальников, я планировал объединить всех их. Что лыбишься? Не веришь? А зря. Пойми, Авл Первый официально признал меня своим сыном. По всем правилам Веспа, при множестве свидетелей. Все другие его потомки убиты Гнеем. Получается, что я единственный законный наследник престола, который на данный момент попросту занят узурпатором. Этот факт многих заставил бы задуматься.
– Что ж никто из этих многих, – Арт вопросительно поднял брови, – не удосужился помочь тебе? Чай, не первый год машешь мечами на арене.
– Вот именно, на арене! До сегодняшнего дня я был в первую очередь рабом, а уж потом сыном императора. А рабов в Веспе, – Антоний поморщился, – за людей не считают.
– О побеге не думал?
– Как не думал? Думал конечно. Только беглый раб – он все равно раб. Причем, как бы это сказать, самого низшего сорта. Порченый товар, дешевка.
– Но теперь-то ты уже не раб! Так в чем дело?
– Не раб? – Гай обвел взглядом толстые прутья решетки. – Но и свободным меня тоже не назовешь. Единственное, на что я еще способен, – так это умереть с честью.
– А если я, – голос Арта зазвенел от напряжения, – помогу тебе обрести свободу?
– Ты? – Антоний издевательски рассмеялся. – Мне? Свободу? Не смеши мою волосатую задницу, раб, она и так смешнее некуда.
– Не понял? Что в этом смешного? Бартук же смог…
– Бартуку, – перебил он юношу, – тогда просто сказочно повезло. С тех пор кое-что изменилось. Нумерий при всей своей алчности неглуп и умеет делать правильные выводы. Количество стражников возросло в три раза, не меньше. Той горстки гладиаторов, что они с Каспием вели за собой в прошлый раз, не хватит, чтобы пробиться за пределы школы.
– Согласен, горстки не хватит. А если это будет не побег, а настоящее полновесное восстание? И в атаку пойдут не три десятка отчаявшихся, а все шестьсот гладиаторов, объединенных одной общей целью?
– Шестьсот? – отпрянул Гай. – Да это же почти два лудуса! М-да, – он сочувственно посмотрел на юношу, – похоже, кому-то сегодня на арене отшибли последние мозги…
– Мозги у меня в порядке, – насупился Арт. – А вот ты так и не ответил на мой вопрос. Что, если я смогу?
– Если сможешь, – Антоний вцепился в прутья клетки так сильно, что у него побелели костяшки пальцев, – то меч Гая Антония Смирного до самой моей смерти будет к твоим услугам.
– Ну, тогда готовься, через пару часов выходим.
– В смысле выходим? – Не ожидавший такого ответа Антоний едва не поперхнулся.
– На свободу, куда же еще? – Оторвав от туники небольшой лоскуток, Арт, поморщившись, проколол себе палец добытой из-за пазухи костяной булавкой, после чего начертил кровью на ткани какую-то закорючку, подошел к окну и вытянул наружу правую руку. Через несколько секунд на нее бесшумно спланировал огромный филин.
– Спасибо, друг мой, – с нежностью пробормотал юноша. Сунув тряпицу филину в клюв, он ласково почесал его за ушком. – А теперь лети. Ты знаешь, что делать.
Согласно гукнув, пернатый спутник расправил крылья, мощно оттолкнулся своими когтистыми лапами и скрылся из виду.
– И что дальше? – Антоний вопросительно посмотрел на юношу.
– Дальше? Дальше будем ждать. То есть я буду ждать, а ты давай готовь речь, сын Авла Первого.
– Речь? – Гай помотал головой, думая, что ослышался. – Какую еще речь, Орб тебя подери?
– Какую, какую. – Арт устало прислонился к решетке. – Пламенную! Ты ведь у нас теперь свободный веспиец. Полноценный гражданин империи, так сказать. А если принять за аксиому тот факт, что ты на данный момент единственный законный наследник престола, то, стало быть, имеешь право на освобождение любого гладиатора в любом из лудусов империи. Даруй вольную своим братьям по оружию, и они последуют за тобой хоть на край света. Самое интересное, – Арт поднял указательный палец, – что де-юре наш побег вроде как и не побег вовсе, а освобождение из плена гражданина, имеющего все права на трон империи.
По мере того как до Гая доходил смысл сказанного, из его глаз постепенно исчезало затравленное выражение смирившегося с поражением узника. Внезапно поблизости раздался шум схватки и в помещение вбежал сопровождаемый десятком гладиаторов Бартук.
– Ну ты даешь, Арт! – Он взмахнул гладиусом, стряхивая с лезвия крупные капли крови. – Я чуть не обделался с испуга, когда твоя зверюшка приземлилась у меня на кровати. Надеюсь, ты хорошо подумал, прежде чем дать сигнал? Нумерий будет лично сдирать с меня кожу, если наш план провалится.
– Не боись, приятель, – юноша приобнял арторианца, – не провалится. Тем более план у нас, как бы это выразиться поточнее… Короче, план меняется.
– Вот теперь я точно занервничал. Излагай скорее, чего опять надумал.
– Ты ведь знаком с Гаем?
Бартук хмыкнул.
– Лично на арене не встречался. Чему, если честно, очень рад. Не любит он своих соплеменников.
– Я веспиец, – оскалился Гай, – заруби это себе на носу, коротышка.
– Коротышка у тебя в друзьях ходит, – парировал Бартук, – насколько мне известно.
– Ладно, ладно. Не ссорьтесь, барышни. – Арт выставил перед собой ладони. – Сейчас от слаженности наших действий напрямую зависит успех всего предприятия. Ты слышал, – он повернулся к Арторианину, – чем закончился наш с Гаем поединок?
– Слышал. Говорят, – Бартук кивнул на запекшуюся корку на бедре юноши, – тебе здорово там досталось.
– Да, прилетело нехило, но не это главное. Главное, что император лично даровал Антонию свободу, а вот отменить свой приказ пока не удосужился.
– Ну даровал. – Воин пожал плечами. – И что нам с этого?
– А то, что Гай в данный момент не просто свободный житель Веспа. Он еще и сын Авла Первого, а значит, единственный законный наследник престола.
– Но ведь император-то у нас – Гней Великий. – Бартук непонимающе уставился на Невредимого.
– А ты вспомни, как он пришел к власти! Вспомнил? Вот то-то же.
– Так, значит, Гай сейчас является… – Арторианин не закончил, пораженный догадкой.
– Точно, является, – победно улыбнулся Арт. – И поэтому мы с тобой, дружище, отныне не рабы. Так ведь? – Он повернулся к Антонию.
– Так. – Слова давались ему с трудом. Слишком уж быстрым был скачок по карьерной лестнице. – Арт по прозвищу Невредимый и ты, Бартук Арторианин. Властью, данной мне при рождении, объявляю вас, – он повысил голос, чтобы быть услышанным остальными гладиаторами, – и всех, кто пойдет за мной против узурпатора Гнея Корнелия по прозвищу Великий, свободными гражданами Веспа!
– Вот это другое дело. – Юноша принял из рук Арторианина завернутый в тряпицу молот. Взмахнув им для пробы, он примерился и одним мощным ударом снес висящий на своей клетке замок. Через мгновение та же участь постигла и замок Гая. – Позвольте, ваше величество, – при этих словах Гай подозрительно взглянул на Арта, но, не обнаружив в его глазах ни капли насмешки, промолчал, – привести в действие вторую часть нашего плана.
Получив одобрение, Невредимый повел их отряд в глубину лудуса. Пользуясь своим преимуществом в силе и скорости, он молнией врубался в то и дело преграждавших им дорогу стражников. Антоний и остальные гладиаторы еле-еле за ним поспевали. Новоявленный император со все возрастающим уважением наблюдал, как юноша четко следует от одного своего тайника к другому. Учитывая, что в каждом из них лежало по пять-шесть, а кое-где даже по десять мечей, недостатка в оружии они пока не испытывали. Чувствовалось, что побег планировался не один день. Тем удивительнее было то, с какой легкостью Арт подогнал свой замысел под вновь открывшиеся обстоятельства. Брошенная мимоходом пара-тройка фраз – и несколько новых гладиаторов послушно вливаются в их колонну. Порой Гаю казалось, что все происходящее является лишь плодом его воспаленного воображения. Несмотря на это, внешне он старался выглядеть собранным и невозмутимым. Блок, нырок, выпад, удар, снова блок… Тела стражников валились к их ногам, словно снопы под рукой умелого косца. Сколько времени продолжалась эта резня, он не знал. Постепенно руки стали наливаться свинцовой тяжестью, а во рту поселился медный привкус крови, вражеской крови.
– Навались, ребятки! – раздался неподалеку ликующий возглас Каспия. – Совсем чуть-чуть осталось!
И они навалились. Так навалились, что скопившиеся возле внешних ворот стражники сами распахнули тяжелые створки и поспешили прочь, бросая по дороге тяжелые щиты и обломки копий.
– Свобода! – Хриплый рев дополнительно подстегнул и без того улепетывающих что было сил легионеров. Обернувшись, Гай обнаружил позади себя целый лес из торжественно поднятых вверх окровавленных клинков.
– Слава императору Гаю Антонию! – Прозвучавший неподалеку клич Арта застал Гая врасплох. А когда призыв дружно подхватили остальные гладиаторы, Антоний почувствовал, как на его губах впервые за долгие годы расцвела победная улыбка. Улыбка человека, обретшего, казалось, навсегда утерянную надежду.
– Братья мои, – его голос прогремел над лудусом, – мы с вами давно привыкли сражаться! Да, сражаться! Сражаться и побеждать! Но именно сегодня боги даровали нам особенную победу, превратившую всех вас в свободных жителей величайшей из империй мира. Однако мало обрести свободу, надо еще ее сохранить. И поэтому я, Гай Антоний Смирный, сын императора Авла Первого, торжественно клянусь в том, что не успокоюсь до тех самых пор, пока не увижу смерть убийцы моего отца. Боги с нами, – закончил он сквозь дружное «Ар-р-р», издаваемое сотнями глоток. – А если боги с нами, то кто против нас?
– Про богов ты это здорово придумал, – уважительно промолвил Арт, когда они остались наедине. Наскоро разбив новоиспеченных веспийцев на несколько полновесных центурий, Гай отправил их прочесывать лудус в поисках оружия и провианта, а сам тем временем решил обсудить дальнейшие планы со своим спасителем.
– Ничего я не придумывал. Я действительно вижу в случившемся божественное вмешательство.
– Да ладно, – ухмыльнулся юноша. – И какому богу ты отводишь роль своего тайного помощника?
– Не богу, – наставительно поправил он Арта, – а богине. Причем хорошо известной тебе богине.
– Ты про Лану, что ли? – досадливо поморщился Невредимый. – Ну, я, знаешь ли, с детства слабо верю в божественный промысел.
– И это говоришь мне ты, – Гай указал мечом на его расписанные плечи, – тот, который дважды встречался с богиней, испытав на себе ее могущество?
– Да не видел я никакой богини, – насупился Арт, – года полтора назад спас одну старушку с клубочком. Она меня сюда и определила. В благодарность, так сказать.
– Старушку? С клубочком? – Антоний хохотнул. – Ну-ка, взгляни. – Покопавшись, он достал из-за пазухи небольшой, отполированный до блеска оберег и протянул его юноше. Каменная фигурка в мельчайших деталях изображала сгорбленную, пожилую женщину с клюкой в одной руке и шерстяным клубком в другой. Присмотревшись, молодой человек округлил глаза.
– Так это была она?
– Ну, если признал, значит, она, Лана. Одна из трех сестер, прядущих судьбу каждого человека.
– Из трех? – Арт удивленно приподнял брови.
– Вот именно, из трех. Лана, Айка и Катра. Величайшие из богинь, равных которым нет ни на земле, ни на небесах.
– А как же остальные боги? – Юноша щелкнул пальцами, припоминая. – Ну, Апорий там и прочие?
– А что остальные? У них ведь тоже есть судьба. И нити этой судьбы тоже берут свое начало из того самого заветного клубочка.
– То есть у каждой из трех сестер имеется свой, отдельный клубочек?
– Нет. – Антоний наморщил лоб. – Легенды гласят, что в ладонях Катры рождается эта самая жизненная нить. А вот Лана как раз и сворачивает ее в клубок. Понял?
– Не очень.
– Да что тут непонятного? Как нитка ляжет, так и твоя дальнейшая судьба сложится.
– А Айка, в чем ее фишка? – с интересом уточнил Артем.
– Айка… – Гай вздохнул. – Она способна мгновенно перерезать любую из плетущихся нитей, тем самым даруя своему избраннику вечный покой.
– Странно. – Арт задумчиво почесал затылок. – Богини, говоришь, три, а храм, насколько мне известно, всего один. Да и тот целиком и полностью принадлежит Лане. Как так?
– Этого я не знаю. – Антоний раздраженно повел плечом. – Я тебе не какой-нибудь жрец, я воин. Да и вообще, треть своей жизни провел в стенах этого лудуса. Может, и есть где-нибудь святилища, принадлежащие двум другим сестрам. Только моей покровительницей была и навсегда останется всемилостивая Лана. Она дала мне способности, благодаря которым я все еще жив. Она поддерживала меня в минуты слабости. И, если уж начистоту, – Гай понизил голос, – однажды она предрекла мне твое появление.
– Как так предрекла? – в голосе юноши послышались нотки сомнения.
– А вот так. Примерно полтора года назад я наконец выиграл первые в своей жизни Апорийские игры. Почему первые, спросишь ты? Так уж получилось. То травмы, полученные в предыдущих боях, то не вовремя подхваченная простуда, из-за которой я провалялся в горячке три недели, то прямой приказ Мария, обтяпывающего какие-то свои темные делишки, не давали мне дойти до финала. Но в тот раз я своего не упустил. В заключительном поединке я сразил самого Пария Черного, личного телохранителя Гнея Великого.
– А я думал, что на арене сражаются только рабы, – растерянно протянул Арт.
– В основном так оно и есть. Мало кто согласится выйти против обученных в лудусе бойцов, которым нечего терять, кроме собственных оков. Но встречаются среди веспийцев и такие безумцы. Для них смертельные поединки на арене являются своего рода развлечением, заставляющим кровь быстрее бежать по жилам. К тому же свободные веспийцы, в отличие от рабов, всегда имеют преимущество в броне и оружии. Мы сражаемся в том, что нам дадут, а они ограничены в выборе лишь толщиной собственного кошелька. Это, кстати, Черного и сгубило. Жара, как сейчас помню, тогда стояла необыкновенная, а он вышел на арену в полном воинском облачении. Не поверишь, но из-под глухого забрала валил самый настоящий пар, когда я наконец-то воткнул гладиус ему в глотку. Я был уверен, что мне как победителю вручат наконец долгожданный рудий. Я ждал. Я в предвкушении трепетал каждой клеточкой своего измученного тела. А проклятый Гней в очередной раз посмеялся надо мной. Он, видите ли, был сильно привязан к Парию. – Антоний презрительно фыркнул. – Короче, «обрадовали» меня сотней золотых да лавровым венком. В ту ночь меня впервые посетили мысли о самоубийстве. Пойми меня правильно, Арт. Я никогда не испытывал большого удовольствия, калеча таких же, как я, рабов-бедолаг. Все эти годы лишь грезы о мести не давали мне сойти с ума. А тут оказалось, что все мои планы пошли прахом из-за очередного каприза императора. Как тут было не отчаяться? Помню, я тогда в одиночку выжрал целых четыре кувшина вина, желая хотя бы на время заглушить образовавшуюся внутри меня пустоту. – Гай вздохнул. – Зря старался. С трудом заснув лишь под утро, я обнаружил себя лежащим на знакомом алтаре. Том самом… Помню, мне тогда было очень холодно. Ветер, казалось, пробирал до костей, заставляя мои зубы стучать без остановки. «Ты что это задумал, глупец? Смерти ищешь? – Властный голос ворвался в мое изможденное думами и возлиянием сознание. Во мраке ярко вспыхнуло обжигающее пламя, осветив худощавую сгорбленную фигурку, неторопливо теребящую простой шерстяной клубочек, по которому, однако, временами проскальзывали огненные всполохи. – Неужели ты слабее, чем кажешься?» «Прости меня, всемилостивая, – я сразу понял, с кем разговариваю, – но я не вижу иного выхода». «Зато я вижу, – загремело у меня в голове. – Верь мне. Не пройдет и полных двух лет, как ты снова получишь шанс обрести свободу. Только свобода, – мне послышался горький смешок, – она тоже бывает разная. Бывает полученная, словно подачка с господского стола, а бывает добытая в честном бою. Только какой из боев считать честным, решай сам».
Гай вздохнул, а потом продолжил:
– Очнувшись лежащим на кровати в холодном поту, я сперва подумал, что это был всего лишь сон, вызванный вином и моим общим дерьмовым состоянием. Но, как ни странно, умирать мне больше не хотелось. Я встал, умылся и вернулся к своим ежедневным тренировкам, постепенно забыв про странное видение. И только сейчас я понял, что не зря ты – человек из дальних краев, о которых никто не слышал, – был заброшен сюда примерно в то же самое время, полтора года назад. Ведь именно благодаря тебе свобода, которую, словно подачку, швырнул мне Гней, превратилась в нечто большее. Да, Арт, я верю, что не зря мы повстречались в стенах этого лудуса. Наши судьбы уже были сплетены воедино тогда, полтора года назад, когда я мечтал о смерти, а ты спасал «простую» старушку.
– Так это что же получается, – Арт нахмурился, – мы с тобой теперь как куклы на ниточках? Куда богиня дернет, туда и пойдем?
– Нет, не так. Лана может лишь даровать способности и слегка подтолкнуть в нужном направлении. Дать мудрый совет, так сказать. Но решать… Решать должны мы сами. Как в тот момент, когда я отказался прикончить тебя на арене. Или когда ты ни с того ни с сего протянул мне руку помощи и предложил возглавить восстание. Пойми, Арт, – Антоний благодарно улыбнулся юноше, – боги никогда напрямую не влияют на наши судьбы. Все их поступки являются лишь отражением наших собственных желаний. А теперь пойдем, друг мой. Не знаю, что нас ждет впереди. Однако готов поклясться копьем Урика, что скучать нам точно не придется.
Читать бесплатно другие книги:
