Любовница на Рождество Александер Виктория
– Это мое третье Рождество с семьей. Все опять становятся детьми, даже Эдриан, хотя уж он-то не отличается детской непосредственностью. Когда я выходила за него замуж, то думала, что он очень сдержанный и даже немного чопорный, но надо видеть, каким он бывает на Рождество.
– Это повлияло на ваше решение выйти за него?
– О да. Знай я это, то вышла бы за него раньше, – засмеялась Эвелин. – Мне кажется, я понимаю, почему они так любят этот праздник, – они возвращаются в беззаботные дни своего детства и юности, когда ни один из них не знал ни сердечной боли, ни разочарований. – Эвелин скосила глаза на Веронику. – Знаете, а я тоже этого не ожидала.
– Чего не ожидали?
– Что они окажутся такими. – Она покачала головой. – Я-то всегда считала Эдриана нелюдимым. Во всяком случае, такое впечатление он на меня произвел до того, как мы поженились. А теперь я оказалась среди этой большой семьи, где все ведут себя совсем не так, как я могла бы ожидать. Я привыкла… чувствовать себя независимой. – Немного помолчав, она уточнила: – Конечно, они не во всем согласны друг с другом и часто громко спорят, но любой из них сделал бы все, что только возможно, чтобы помочь другому. Иногда эта помощь бывает неожиданной и даже ненужной.
Вероника рассмеялась, а Эвелин с улыбкой заметила:
– Они любят вмешиваться туда, куда их не просят.
Диана и Миранда – они шли впереди – засмеялись чему-то сказанному Бьянкой.
– Да, я это уже поняла, – согласилась с Эвелин Вероника.
– Вы не могли этого не понять, поскольку мы все появились без приглашения, – засмеялась Эвелин. – Примите мои извинения за это.
– Вам не за что извиняться. Подобного вполне можно ожидать, когда являешься частью такой семьи.
Даже если это происходит лишь на Рождество.
От этой мысли ее охватила какая-то странная тоска.
Дети, их отец и дяди появились на верхушке холма и теперь шли им навстречу. Смех и веселые возгласы с каждым шагом становились все слышнее.
– Конечно, для каждой семьи естественна привязанность, но они, по-моему, любят друг друга. – Эвелин смотрела на приближающихся братьев с детьми и улыбалась. – Вы только на них взгляните. Меня это не перестает удивлять. Самые большие дети в этой компании – это…
– Мужчины? – подсказала Вероника.
Эвелин кивнула.
– Они получают удовольствие не меньше детей.
– Похоже на то, – засмеялась Вероника и окинула внимательным взглядом Эвелин – она, кажется, была такого же возраста, как и сама Вероника. – У вас есть дети?
– Пока нет. – Она вздохнула. – Возможно, вообще не будет. Но я бы не хотела, чтобы все закончилось вот так… лишь на мне. – Она взглянула на Веронику. – Вы ведь хотите иметь детей?
– Хочу. – Едва она это произнесла, как поняла, что сказала то, что чувствует. Когда она отказала Себастьяну, то дети были упомянуты. Но независимо от ее взглядов на приличия она ни за что не произведет на свет незаконнорожденного ребенка. Выходит, она не настолько свободна от условностей, как считала. Да, она не все досконально продумала. Себастьян помахал рукой, и она помахала в ответ. Это произошло само собой.
– Мы нашли ее, – крикнул Себастьян.
Вероника наклонилась к Эвелин.
– Можно поинтересоваться, что они нашли?
– Увидите, – улыбнулась Эвелин. – В этой семье много разных традиций. Эта – одна из них.
Диана окликнула Эвелин, и та поспешила к старшей из сестер, а Миранда замедлила шаг, чтобы идти рядом с Вероникой.
– Я хотела вас поблагодарить, – сказала Миранда.
– Можете не благодарить, – с улыбкой ответила Вероника. – А вот предупредить меня не помешало бы.
– Знаю. – Миранда смутилась. – Мне очень жаль, что из-за нас вы попали в эту историю.
Вероника усмехнулась:
– Не то, чего я ждала, но это Рождество воистину станет памятным.
– Да уж. Любовница Себастьяна здесь… Ну и ну. Такое трудно объяснить. Для него… для Себастьяна важно, чтобы братья не думали о нем как о безответственном, легкомысленном человеке, на которого нельзя положиться. Он старается доказать, что изменился, повзрослел.
Вероника удивленно подняла бровь.
– Разве ему нужно это делать? Я-то считала, что его значительные успехи говорят сами за себя.
– Можно сказать и так. – Миранда немного помолчала. – Честно говоря, он старается доказать это не только братьям, но и себе тоже.
– Я что-то не замечала у него отсутствия самоуверенности. – Вероника, сама того не замечая, произнесла это тоном защитницы. – Порой он очень высокомерен.
Миранда удивленно посмотрела на нее.
– Ну да… – Она вздохнула. – Я могу и ошибаться – мы ведь мало виделись с ним последнее время.
– Я знаю. – Вероника похлопала Миранду по руке. – И… спасибо вам.
– За то, что опутали вас семейными делами?
– Нет, дорогая. – Вероника сжала ей руку и улыбнулась. – За то, что вовлекли меня в… эти дела.
Миранда пристально на нее взглянула, потом тоже улыбнулась, а у Вероники было такое ощущение, что она прошла проверку и получила одобрение.
Подошли мужчины, дамы радостно защебетали и вели себя почти как дети. Себастьян встретился с Вероникой взглядом и улыбнулся. Лицо его раскраснелось от холода, голубые глаза весело блестели.
– Мы нашли елку, которую выбрал лесник, и детям она понравилась. Но разумеется, ее не срубят до завтра. – Себастьян нагнулся и прошептал Веронике на ухо: – У меня есть лесник.
– Неужели? – Она не удержалась от улыбки.
Веронику потянула за подол маленькая Эмма.
– Это такая традиция, тетя Роника.
Вероника улыбнулась:
– Какая традиция, детка?
– Мы должны сказать, нравится нам елка или нет, – объяснила шестилетняя девочка.
– Елка должна понравиться самым младшим в семье, – заявил Питер. В свои десять лет он был самым старшим из детей. – Мама говорит, что так было сто лет назад, даже больше, еще когда она была девочкой.
– С тех пор, когда она была девочкой, прошло все-таки меньше, чем сто лет, – пробормотала Диана.
– Так положено. – Уильям, второй по старшинству – он был на год младше Питера, – с важностью скрестил руки на груди. – Потому что это – рождественская елка.
– Ее срубят для Рождества, – повторил самый младший Ричард таким тоном, словно не был уверен, что новая тетя правильно поняла значение елки. Глядя на старшего брата, он тоже принял важный вид.
– Ну, раз мы все согласны, что очень важно найти подходящее дерево… – Диана сделала знак одной из нянь, – я думаю, что тот, кто первым добежит до дома, получит специальное угощение от кухарки вашего дяди Себастьяна.
Мальчики переглянулись и со смехом понеслись к дому.
– Мамочка, – Эмма сердито посмотрела на мать, – это нечестно. Они старше меня и бегают быстрее. Я не смогу победить.
Диана улыбнулась.
– В один прекрасный день мальчики будут из кожи вон лезть, лишь бы ты победила. Беги вперед. – Подошла няня и взяла девочку за руку. – Я уверена, что у кухарки найдется что-нибудь вкусное и для тебя.
– Нам всем хочется чего-нибудь вкусного. – Себастьян опустил на землю корзинку и обнял Веронику за талию. – Я уже успел сказать, что на морозе вы выглядите еще красивее? – Он с улыбкой смотрел на нее.
– Себастьян. – Она попыталась отодвинуться от него. – Сейчас же прекратите. Господи, вся семья смотрит. О чем вы думаете?
– Я думаю о том, что вы – самое лучшее, что произошло в моей жизни. – Он говорил очень тихо, чтобы никто не услышал. – И не забывайте, что мы – новобрачные. Нам подобает так себя вести.
– Все равно… – Она снова его оттолкнула, но не столь решительно.
– Вы – тот подарок, который я всегда хотел получить на Рождество.
– Себастьян!
– Хотел получить что-то особенное…
Она не могла не засмеяться.
– Ваши родные…
– Мои родные одобряют традиции [7]. – Не выпуская ее из своих объятий, он наклонился, схватил охапку зеленых веток из корзинки. Это оказалась омела.
Вероника перевела взгляд с омелы на его глаза… и сдалась.
– Ну хорошо, раз это традиция. – Она обвила руками его шею и притянула к себе.
Их губы встретились, и все вокруг отступило на задний план. Он крепко ее поцеловал, а она забыла обо всем на свете, кроме его губ на своих губах, его рук у себя на талии, тепла его тела.
Кто-то кашлянул у них за спиной. Себастьян поднял голову и отпустил ее. У нее пылало лицо, и она боялась, что не устоит на ногах.
– Себастьян. – Голос Эдриана звучал строго, как у человека, привыкшего отдавать приказы. – Пожалуйста, дай мне омелу.
– Эдриан, ты же не… – вмешался Хью.
– Дай мне омелу, – повторил Эдриан. Все застыли, а Себастьян передал брату зеленые ветки. – И нечего на меня так смотреть. Я просто хочу поцеловать свою жену, как сделал ты. – И улыбнулся Эвелин. – Ты меня вдохновил.
Себастьян от неожиданности приоткрыл рот.
– Эдриан, – с притворным ужасом сказала Эвелин, – на глазах у всех? – Глаза у нее возбужденно блестели.
– Но это же Рождество. – Он повесил ветку омелы себе на голову. Эвелин со смехом подошла к нему, положила ладонь ему на щеку, заглянула в глаза и поцеловала его.
Вероника подавила вздох. Вот это любовь! Она посмотрела на Себастьяна, и сердце у нее затрепетало.
– А тебе не нужна омела? – спросила Бьянка, обращаясь к Диане.
– Не говори ерунды, – отмахнулась Диана и быстро направилась к дому. – Мы же видим, чем это чревато. А у нас дети.
Джеймс усмехнулся, выхватил ветку омелы у Эдриана, подмигнул Себастьяну и побежал следом за женой.
Эдриан захохотал, взял Эвелин за руку и пошел за ними. А Себастьян подхватил под руку Веронику. Если бы Вероника не оглянулась, то не увидела бы, как Бьянка, Хью и Миранда провожали всех печальными взглядами, возможно, сожалея о том, что многое потеряли, повинуясь гордости или гневу. Вероника поймала взгляд Хью, и он пожал плечами, словно все происшедшее не имело никакого значения.
Завтра канун Рождества, и они все будут украшать елку, которую установят в большой зале. Вероника не помнила, когда с таким нетерпением ждала Рождества, но в этом году… в этом году все изменилось. В этом году она с семьей, которая оказалась вовсе не такой уж добропорядочной, как ей говорили. И с мужчиной, который был более добропорядочным, чем можно предположить. Все это приводит в замешательство.
Себастьян целовал ее так, словно имел на это право. Словно она принадлежит ему. И помоги им Боже, она целовала его в ответ, прямо на глазах у его семьи, точно так же… словно он принадлежал ей.
Себастьян сидел в библиотеке за письменным столом и просматривал документы по поместью, которые ему оставил управляющий. Его управляющий. И снова подумал, что все хорошо в его особом мирке.
Вероника не сердится на него, хотя он не совсем понимал почему. Женщина, которую он любит, притворяется женой – это, конечно, не настолько хорошо, как если бы она была ею на самом деле. Но и это неплохо. Казалось, что все в его семье пребывают в отличном настроении. А Рождество всего через день. Да, все шло замечательно.
– Сэр, – из открывшейся двери раздался голос Стоукса, – к вам посетитель. Американец. – Дворецкий пренебрежительно фыркнул. – Некий мистер Синклер.
– Синклер здесь?
– Да, сэр.
– Странно. – Что здесь может делать Синклер? – Пригласите его.
– Да, сэр. – Стоукс повернулся, потом задержался и сказал: – Могу ли я от лица всех слуг выразить вам, сэр, наши искренние поздравления?
– Да? – осторожно произнес Себастьян.
– Видите ли, сэр, когда вы приехали, мы не поняли, что леди Смитсон, вернее, леди Хэдли-Эттуотер, – ваша жена. – В глазах дворецкого промелькнуло что-то похожее на упрек.
– Да, конечно. – Себастьян старался не показать своей неловкости. Еще один обман, в котором приходится признаваться, хотя это скорее ошибка. И уж точно не злостное намерение. – Не о чем беспокоиться, Стоукс. Непонимание происходит очень часто.
– Да, сэр. – Стоукс с поклоном удалился, оставив Себастьяна с ощущением, что дворецкий прекрасно знает, что делается в доме.
В библиотеку стремительно вошел Синклер.
– Привет и поздравления с Рождеством, старина. Очень внушительный у тебя домишко.
Себастьян выразительно посмотрел на приятеля:
– Что ты здесь делаешь?
– Приехал предупредить тебя, и, прошу заметить, это причинило мне массу неудобств.
– Предупредить меня о чем?
– Во-первых, ко мне явились твои сестры и потребовали от меня, чтобы я точно сказал, где находится твой новый дом. – Синклер опустился в кресло и помотал головой. – Та, что постарше, блондинка… она… ну, назвать ее настырной, это не сказать ничего.
Себастьян усмехнулся.
– Да, Бьянка у нас с характером.
Синклер понизил голос, словно опасаясь, что их подслушивают.
– Она может напугать кого угодно. Она пригрозила, что расчленит меня на части, если я не сообщу ей, где ты живешь. И судя по ее взгляду, она вполне была на это способна.
– Если ты здесь, чтобы предупредить меня об их приезде, то ты опоздал.
– Я хотел предупредить тебя, но потом подумал, что человек, который не говорит своему ближайшему другу о том, что женился, не заслуживает этого. – Синклер укоризненно покачал головой. – Как ты мог не сказать мне?
– Тише. – Себастьян вскочил, быстро пересек комнату и захлопнул дверь. – Я не женился.
– То есть как не женился? Твои сестры сказали…
– Я сделал ей предложение, как ты знаешь, а она сказала «нет». Ты посоветовал, чтобы я принял ее предложение стать моей любовницей, по крайней мере на Рождество, и я так и поступил. – Себастьян снова сел за стол. – К несчастью, мои младшие сестры решили, что мы поженились. Они рассказали об этом моим братьям и старшей сестре, и все они нагрянули сюда на Рождество. – Он тяжело вздохнул. – Только Миранда с Бьянкой знают, что Вероника мне не жена.
– А что леди Смитсон?
– Она ведет себя как моя жена. Хотя бы продержалась до конца рождественских праздников.
– А потом ты все расскажешь своей семье?
– Мне придется.
– После Рождества, но до твоего дня рождения? Или позже?
– Черт побери! – застонал Себастьян. – Я про это не подумал. Из головы вылетело. Я и Веронике об этом не сказал, а следовало бы.
Синклер уставился на него, потом, подавив смех, произнес:
– Великий Боже, о чем ты думал?
– Очевидно, ни о чем. – Себастьян пожал плечами. – Но все, кажется, идет совсем неплохо…
– Но ненадолго, – усмехнулся Синклер.
– Что ты хочешь сказать? – насторожился Себастьян.
– Ничто не нравится мне так, как хороший фарс, – засмеялся Синклер. – А поскольку особых планов на Рождество у меня нет, то я остаюсь и посмотрю, чем все это закончится. Да это стоит всех приключений на свете!
– Тебя никто не звал, – хмуро ответил Себастьян и возвел глаза к потолку. – Но, конечно, оставайся. А ты о чем-то еще хотел меня предупредить?
– Твои братья и сестры – это наименьшая твоя трудность, – усмехнулся американец.
– Так о чем ты хочешь предупредить?
Дверь в библиотеку распахнулась, и он услышал хорошо знакомый голос:
– Не знаю, злиться мне на тебя или радоваться.
Себастьян с вымученной улыбкой поднялся из-за стола.
– Добрый день, мама.
Глава 17
– Я решила, что уж лучше я обрадуюсь. – Хелена Хэдли-Эттуотер, вдовствующая графиня Уотерстон, вплыла в комнату и подставила сыну щеку для поцелуя. – Тебе повезло.
Себастьян покорно поцеловал ее и спросил:
– Неужели, мама? А в чем повезло?
– Ну, в том, что я решила простить тебя за то, что ты женился, не сказав мне ни слова. И к тому же на женщине, которую я пока что не видела, хотя из того, что я знаю, она более чем подходящая для тебя жена. Судя по всему, она прекрасная партия.
Синклер встал, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– А, мистер Синклер. – Графиня повернулась к нему.
– Леди Уотерстон. Рад снова вас видеть.
– Молодой человек, вы решили, что сможете меня опередить?
– Не хочу показаться дерзким, леди Уотерстон, но я действительно так подумал. – Глаза Синклера смеялись.
– Всего на несколько минут или чуть больше. – Она махнула рукой, не желая слушать, что он скажет. – А поскольку нам пришлось пару раз останавливаться, то я вполне могу считать, что мы приехали одновременно. – Она прищурилась. – Вы согласны?
– Абсолютно. – Синклер кивнул. – Если вычесть время на ваши остановки, то…
– Я считаю, что это справедливо, – кивнула графиня.
– …в этом случае можно сказать, что вы меня обогнали.
– Вы – умный человек, – улыбнулась леди Уотерстон. – Мистер Синклер, вы ведь не женаты?
Синклер бросил удивленный взгляд на друга. Себастьян пожал плечами.
– Нет, не женат.
– И не помолвлены?
– Нет, – медленно произнес Синклер, а Себастьян засомневался, захочет ли тот по-прежнему остаться на Рождество.
– Мне вас жаль. – Леди Уотерстон взяла Синклера под руку и повела к двери. – Я очень надеюсь, что вы проведете с нами рождественские праздники.
– С нами? – переспросил Себастьян.
– Конечно, дорогой. – Она припечатала сына решительным взглядом. – Не мог же ты подумать, что я отправлюсь в Италию и пропущу первое Рождество, которое мой младший сын встречает с женой в своем новом доме?
– Я не подумал…
– Должна заметить, что ты о многом не подумал. – Она перевела взгляд на его приятеля. – Мистер Синклер, вы останетесь, не так ли?
У Синклера был вид человека, попавшего в капкан, который сам же и установил.
– Ну, я вообще-то…
– Конечно, он останется, мама, – со злорадством заверил мать Себастьян, вместо того чтобы посочувствовать другу. – Он хочет сказать, что очень этому рад.
– Прекрасно. – Она одарила Синклера довольной улыбкой. – Значит, у нас будет время, чтобы приятно побеседовать. – И открыла дверь. – Я бы хотела узнать все о вашей семье. Вы ведь американец, верно?
– Да, но…
– Как чудесно. – Леди Уотерстон вытолкала Синклера из библиотеки и, прежде чем закрыть за ним дверь, сказала: – Не могу дождаться, когда мы с вами сможем поболтать.
– И кого ты припасла для моего бедного, ничего не подозревающего друга? – поинтересовался Себастьян.
– Пока никого определенного.
– Я думал, что в начале твоего списка стоит Порция.
– Ты знаешь про мой список? – Графиня приподняла бровь.
– Все знают про твой список.
– Это замечательный список, и предназначен он для благих целей.
– Не сомневаюсь.
– Однако мистер Синклер совершенно не подходит Порции. – Мать прошла по комнате и уселась в кресло, где до того сидел Синклер. – Он американец, а Порция никогда не позволит себе увлечься кем-то, кто не соответствует ее представлениям об идеальном браке. – Она покачала головой. – Нет, он Порции не подходит, а она ему. А Миранда менее двух лет как стала вдовой. Она еще не готова вступить в новый брак, хотя искатель приключений очень бы ей подошел. Жаль, что Бьянка не вдова… Но я, разумеется, не желаю зла ее противному мужу.
– Неужели?
– Конечно, дорогой. Это было бы дурно.
– Если не считать такую мелочь, как то, что мистер Синклер не питает теплых чувств к Бьянке. Он от нее в ужасе, – заметил Себастьян.
– Глупости, – фыркнула мать. – По-моему, мистер Синклер ничего не боится. Да и Бьянке он тоже не нравится. Правда, она будет это отрицать. В любом случае это не важно, потому что она еще не свободна, чтобы внести ее в мой список. Но я здесь не из-за Бьянки. – Она пристально на него посмотрела. – Должна сказать, что я не в восторге от того, что узнаю о браке младшего сына, случайно встретив в Париже знакомую свекрови моей дочери.
– Что? – Себастьян уставился на мать.
Она вздохнула.
– Мы с Порцией ехали в Италию и собирались провести несколько дней в Париже. Мне всегда нравился Париж. В этом городе хочется задержаться, а не просто проехать мимо.
– И?
Она сдвинула брови.
– Рассказываю я, а я не люблю спешить. Нетерпение, Себастьян, не является достоинством.
– Хорошо, мама. – Он скрестил руки на груди и боком уселся на край письменного стола. – Я тебя слушаю.
– Сейчас это уже не имеет значения. Достаточно сказать, что я услышала о твоей женитьбе… как бы выразиться поточнее? Из четвертых рук. Да я больше знаю о политических скандалах, чем о свадьбе собственного сына.
– Прости. – Себастьян искренне сожалел. Список того, о чем он сожалел, рос с каждым днем. – Я собирался тебе сказать, но… ну, все произошло так внезапно. – Что было близко к правде. Да, он действительно собирался сказать матери, но после того, как женится. Все, что произошло с того момента, как он встретил Веронику, было внезапным.
– Что сделано, то сделано, – заключила мать. – Не нахожу слов, чтобы выразить свою радость. Мы все рады. Я не знакома с леди Смитсон, но о ней я слышала. И конечно, я знакома с ее семьей.
– Да?
– Да. Я знала Шарлотту Брамхолл и ее брата, виконта Брамхолла. Знала не один год, хотя лучше знала его жену, мать леди Смитсон…
– Вероники.
– Да, конечно – Вероники. Я знала ее мать. Красивая женщина. И мисс Брамхолл тоже была красива. Но мы все тогда были красивыми. А теперь, если повезет, про нас говорят, что мы хорошо выглядим. Или, что хуже, говорят, что мы интересные женщины. А это означает, что если раньше нас считали красивыми, то теперь мы просто оригиналки. И если у нас хватило сил пережить наших мужей, к нашим титулам добавилось «вдовствующие» – а это ужасное, ужасное слово. И я всегда при этом представляю себе животных на ферме, которые состарились и уже не приносят никакой пользы. Старение – малоприятное время для женщины, но уж лучше это, чем гнить в могиле, как мне кажется. – Ее передернуло. – Итак, о чем я говорила?
Себастьян подавил улыбку.
– Ты говорила о…
– А, да. Так вот – я была на балу в честь ее помолвки с… Как же его звали? А, Толливер.
– Хьюго Толливер? – Пораженный Себастьян уставился на мать.
– Теперь он сэр Хьюго Толливер, если я не ошибаюсь. Они были идеальной парой – так тогда говорили. – Мать улыбнулась. – Она была очень хорошенькой и бойкой. А он такой энергичный, жизнерадостный и неутомимый, вечно где-то путешествовал. – И многозначительно посмотрела на сына. – Как ты.
– Интересно. – Себастьян знал, что мать обожает разные слухи и пересуды, даже старые и давно забытые, но ни за что на свете в этом не признается. Пусть уж лучше она вспоминает прошлое, чем обратится к настоящему.
– Нечего больше сказать. – Она пожала плечами. – Они собирались пожениться. И в одну минуту передумали. Конечно, поползли сплетни, что-то у них не заладилось, но я не настолько хорошо знала обоих, чтобы судить об этом. Вероника, наверное, знает. Или сам спроси у мисс Брамхолл, хотя это было бы дерзостью с твоей стороны. Прошло столько лет.
– Строптивица и старый дурак, – пробормотал себе под нос Себастьян. – Кто бы мог подумать?
– Все считали их брак идеальным. Расскажешь мне, если узнаешь, в чем там дело. Мне всегда было любопытно. А пока что я жду не дождусь познакомиться с твоей женой. Да и ее семья наверняка хочет увидеть тебя.
– Я знаком с мисс Брамхолл, – нехотя признался Себастьян. – Что касается остальной семьи, то уверен, что мы познакомимся.
– Я считаю, что семья должна быть вместе на Рождество. И совершенно очевидно, что в это вмешалась судьба – большинство из нас здесь. Я ведь поехала в Италию с Порцией, потому что у семьи Дианы были другие планы. Эдриан и Эвелин всегда были заняты собой, но оставались Хью, Бьянка и Миранда. Но на то, что ты останешься в Англии, а уж тем более что присоединишься к нам на Рождество, нельзя было рассчитывать, да и Порцию невозможно было переубедить. Она более чем все вы нуждается во мне, пусть и не признает этого. К тому же я подумала, что, возможно, настала пора перемен. – И решительно посмотрела на сына. – Даже те из нас, кто уже не первой молодости, тоже иногда подвержены желаниям к приключениям, хоть это всего лишь новое место для встречи Рождества. Когда же я узнала, что у Дианы изменились планы из-за того, что ты наконец женился, я тут же вернулась в Англию. Судьба подсказала мне, что я уклонюсь от материнской ответственности, если оставлю свою семью на Рождество.
– Могу себе представить, как была раздосадована Порция.