Воитель Мэллори Маргарет

Глава 3

Отпустив, наконец, Мойру, Шон предоставил ей самой добираться до берега, и она, глядя ему в спину, откашливала соленую воду и боролась с отливом.

– Если я еще раз увижу пса, то перережу ему горло, – пообещал Шон, проходя мимо Рагнелла, стоявшего по колено в воде.

Каждая волна грозила сбить мальчика с ног, но Шон, не оглядываясь, продолжал идти к берегу.

– Не ходи дальше! – крикнула Мойра сыну.

Споткнувшись, она упала с головой в воду, но, задыхаясь, поднялась. Ее колени и ладони, порезанные ракушками, кровоточили, однако она продолжала двигаться, не сводя глаз с лица сына. Наконец, когда она была в нескольких шагах от него, Рагнелл побежал к матери. Волна, ударившая ее сзади, чуть снова не сбила Мойру с ног на скользком валуне, но Рагнелл взял ее за руку и потянул к берегу.

Оказавшись на берегу, где волны уже не могли достать их, Мойра без сил опустилась на песок, а Рагнелл, сбегав за одеялом, которое они принесли на берег, укутал им ей плечи и забрался к ней на колени. Непроизвольно стуча зубами, Мойра покачивала сына – теплый комочек, – закрывая его своим холодным телом, и морская вода, стекавшая с ее волос, смешивалась со слезами у него на лице.

– Нам больше нельзя оставаться здесь, – сказала она.

Почти с самого начала их брака Мойра терпела грубость Шона, но сейчас в первый раз у нее возник страх за свою жизнь. Несмотря на то что в последние месяцы Шон стал еще более неуравновешенным, она обманывала себя, уверяя, что сможет удерживать его, ублажая и льстя ему, как всегда делала.

Все изменилось в тот момент, когда Рагнелл замахнулся палкой на Шона. Она должна была знать, что сын постарается защитить ее. Рагнелл обладал врожденным чувством справедливости, которого Шон не мог постичь, – и это будет представлять угрозу для ее сына.

– Я пока не знаю как, но мы уедем домой в замок Данскейт. Там мы будем в безопасности. – Мойра погладила сына по голове и взглянула на пустое море в направлении Ская. Что бы ни пришлось ей сделать ради безопасности сына, она ни перед чем не остановится.

– Жаль, что он мой отец. – Рагнелл помолчал, а потом тихо спросил: – Я буду таким же, как он?

– Нет. – Взяв в ладони его лицо, Мойра заглянула Рагнеллу в глаза. – Ты совсем не такой, как он, и никогда таким не будешь.

– Откуда ты знаешь? – Тревога светилась в синих глазах Рагнелла, которые были единственным, что он унаследовал от нее.

– Потому что в шесть лет ты уже лучше его. – Она убрала назад волосы с его лица. – Ты вырастешь и станешь прекрасным воином и самым лучшим из людей. Твоя мать будет гордиться тобой.

Снова появившийся Сар, от которого пахло морскими водорослями, улегся возле Мойры.

– Он старается согреть тебя, – сказал Рагнелл.

– Он хороший пес, – она погладила лохматую собачью голову, – но тебе придется отказаться от него. Если Шон увидит Сара, он убьет его.

О, Шон оказался настоящим дьяволом, заставив ребенка выбирать между любимой собакой и жизнью матери.

– Отец никогда его не поймает, Сар очень быстрый.

– Пока мы не найдем способа убежать, нужно делать все возможное, чтобы не раздражать Шона. Ты меня понимаешь?

– Но как Сар будет кормиться? – Рагнелл уткнулся в нее лицом.

– По возможности мы будем оставлять для него еду в нашем тайном месте в старинной крепости.

– Мы сможем взять Сара с собой, когда поедем на Скай? – немного помолчав, спросил Рагнелл.

Мойре хотелось солгать, но она была воспитана на обманах и пустых надеждах и не желала того же сыну.

– Не думаю, мой милый. – Она пальцами отодвинула ему волосы и поцеловала Рагнелл в лоб. – Но мы с тобой убежим.

Что бы ей ни пришлось сделать, она спасет своего сына.

Глава 4

Пока они все, разинув рты, смотрели на Тирлаг, которая стояла в зале у дверей, причитая и размахивая руками, семнадцатилетний брат Йена, Нейл, вошел вслед за ней и плотно закрыл двери.

– Это ты тот дурень, который привез Тирлаг в такую погоду? – поинтересовался у него Йен, пока Коннор и Элиза провожали старую пророчицу до ближайшего к камину кресла. – Ты же мог погубить ее.

Нейл со смущенным видом подошел к Дункану и, остановившись рядом с ним, прошептал:

– Я пытался отговорить ее, но старуха пригрозила наложить проклятие, от которого у меня усохнут мои мужские органы.

Дункан хмыкнул. Тирлаг славилась своими предсказаниями и, несомненно, обладала чудодейственным даром, но использовала свою репутацию так, как ей было выгодно.

– Что ты видела такого важного, что заставило тебя покинуть дом, да еще в такую отвратительную погоду? – обратился к ней Коннор, опускаясь на колени рядом со старой пророчицей.

– Неужели никто не подаст старой женщине бокал виски, пока я не умерла от холода? – спросила она, окинув всех взглядом единственного зрячего глаза.

Элиза принесла со стола бутылку и до краев наполнила для Тирлаг небольшой бокал. Все не сводили глаз со старой предсказательницы, ожидая услышать новости, когда она допьет виски.

С грустью глядя на Коннора, Тирлаг вытерла рот тыльной стороной руки.

– Мой кувшин, к сожалению, опустел…

– Я отправлю домой с тобой новый кувшин, – поспешно перебил ее Коннор и, проявляя терпение святого, похлопал ее по руке. – Теперь ты готова рассказать нам?

Дункан не верил тому, чего не мог увидеть. У его матери иногда бывали видения – или она так считала, – и все это вызывало у него неприятные ощущения. И уж совершенно точно ему не нравилось, что его сестра училась у предсказательницы древним таинствам.

– Я видела сильный шторм на море. – Тирлаг покачалась в кресле и помахала в воздухе скрюченными руками. – Над водой гремели раскаты грома и сверкала молния.

Чтобы увидеть шторм, не нужно было обладать особым даром. Взглянув в сторону лестницы, Дункан пожалел, что не может выбраться незамеченным, хотя при его росте ему это никогда не удавалось, но решил, что все равно уйдет.

Однако он успел сделать лишь пару шагов, так как следующие слова Тирлаг приковали его к месту:

– Как раз перед началом шторма я слышала голос Мойры.

– Моей сестры? – встревожился Коннор. – С ней все в порядке?

– Неужели я впервые за десять лет покинула бы свой дом, чтобы сообщить вам всем, что все прекрасно? – огрызнулась Тирлаг.

Дункан пересек комнату и, растолкав всех и став перед Тирлаг, спросил:

– Что ты видела?

Прежде чем снова заговорить, Тирлаг закрыла глаза и глухо замычала.

– Я не смогла увидеть Мойру, но я слышала ее голос… а потом увидела лужу крови.

Дункану показалось, что он получил удар в грудь.

– Очень много крови! – мрачно протянула Тирлаг.

– Это кровь Мойры? – уточнил Коннор.

– Понятия не имею, чья это кровь. – Тирлаг пугающе быстро вышла из «транса» и поднялась на ноги, но она была настолько сгорбленной, что стоя была не выше, чем сидя. – Теперь, прежде чем возвращаться домой, я немного вздремну.

– Оставайся ночевать здесь, – предложила Элиза, положив руку на плечо старушки.

– Нет. Мне нужно будет подоить корову. – Тирлаг пристально посмотрела на Дункана здоровым глазом. – А ты, парень, помоги мне подняться наверх в спальню.

Мучительно медленно ведя ее через зал к лестнице, Дункан подумал, не возмутится ли гордость старой провидицы, если он возьмет ее на руки и понесет.

– Помнишь, – поднимаясь по винтовой каменной лестнице, спросила Тирлаг между свистящими вздохами, – я предсказала, что тебя ожидают большие страдания?

– Да. – Такого одиннадцатилетний мальчик не мог забыть.

Даже тогда Тирлаг казалась древнее тумана, поэтому он, Коннор, Алекс и Йен отправились к ней домой, надеясь, что она, пока не умерла, предскажет им будущее. Будучи подростками, они все хотели услышать, что станут великим воинами, но вместо этого ее предсказания говорили только о любви и женщинах. Старая пророчица всегда все делала по-своему.

– Тогда я сказала тебе, что иногда человек может изменить свою судьбу, – продолжила она, когда задышала спокойнее. – На этот раз ты свою изменил, Дункан Руад Макдоналд.

Да, он изменил свою судьбу – он больше не был просто оставшимся без отца сыном няньки. Кто бы ни был тот, кто породил его, он попрал традиции Шотландии, требовавшие, чтобы мужчина признал своего ребенка, независимо от того, был ли он женат на его матери. Дункан переступил через этот позор и стал начальником охраны своего предводителя, уважаемым воином, чье имя наводило страх.

– Ты испытываешь терпение старой женщины. С самого начала тебе предначертано быть великим воином. – Тирлаг подняла руку над головой и узловатым пальцем ткнула его в грудь. – Но достаточно ли ты храбр, чтобы поверить в любовь женщины? Потому что для тебя это единственная надежда по-настоящему изменить свою судьбу.

Все верно, это изменит его судьбу – к худшему скорее всего.

– Ты еще носишь ту старинную свирель из кости? – спросила она.

Да, разум старой женщины слабел, судя по направлению, которое приняли ее мысли.

– Да, – ответил Дункан, коснувшись восьмидюймовой свирели, висевшей на кожаном шнурке у него на шее. Это был подарок матери, и он никогда с ним не расставался.

– Хорошо. Она пригодится тебе еще до окончания твоего путешествия.

Его свирель? – удивился Дункан.

– И в тяжелое для нашего клана время твоя музыка даст ответ.

Мойре была ненавистна необходимость это делать. Чувствуя, как сердце стучит у нее в ушах, она снова посмотрела на Шона, чтобы быть уверенной, что он увлечен выдуманной историей, которую рассказывал мужчинам по другую сторону от себя, а потом, через стол встретившись взглядом с Колла, медленно провела языком по верхней губе, и Колла, жадно раскрыв рот, наклонился вперед.

О, ей следовало выбрать мужчину, умеющего хитрить, но когда она вычеркнула из своего списка женатых мужчин, имеющих детей, то для выбора остались всего несколько человек, у кого были собственные лодки. А кроме того, Колла много лет хотел ее, поэтому, чтобы убедить его увезти ее, не понадобится много времени, а Мойра спешила.

Встав из-за стола, Мойра положила руку на плечо мужа, и, когда Шон повернулся лицом к ней, вспомнила, каким красивым и обаятельным посчитала его, когда впервые с ним встретилась. Обаяние давным-давно улетучилось, но от пьянства его тело воина еще не сделалось дряблым и кожа на широких скулах не покрылась пятнами, а глаза у него всегда были змеиными.

– Вино заканчивается, – сказала она, – я распоряжусь, чтобы открыли новую бочку.

– Поторопись. – Шон шлепнул ее по заду, и Мойра стиснула зубы. О, у него были манеры свиньи.

По дороге из зала она не могла рискнуть даже мельком взглянуть на Коллу, так как Шон, хотя и мертвецки пьяный, мог это заметить. По каменным ступенькам Мойра быстро спустилась в сырой холод подвала. Слева от нее находились наполненные шумом кухни, освещенные факелами и очагами для приготовления еды, а она свернула направо в темный коридор, который вел в кладовые.

Висевшим у нее на поясе ключом она открыла дверь в кладовую, где хранились виски, вино и эль, и с громко стучащим сердцем проскользнула внутрь, чувствуя, как ее ноздри наполняются запахом спиртного и сырой земли, а потом, глядя через щель в двери, стала ждать.

Придет ли Колла? Мойра не знала, чего боится больше – того, что он придет или что не придет. Играть на желании мужчины, не позволяя получить то, что ему хочется, было трудной задачей, и тут не существовало более высоких ставок.

Звук шагов эхом отразился от каменных стен; Мойра с замиранием сердца следила, как появляются сапоги, а потом ноги мужчины, спускавшегося по лестнице, и через мгновение увидела, что это Колла. Задержавшись, чтобы мельком взглянуть в сторону кухонь, он зашагал к кладовым.

– Быстро! – Она открыла для него дверь, а потом закрыла ее за ним.

Не дав ей опомниться, Колла сразу же притянул ее к себе и попытался поцеловать, но Мойра отвернулась.

– Я неправильно понял тебя? – Колла дышал ей в лицо запахом лука и эля. – Или ты изображаешь передо мной скромницу?

– Нет, ты правильно понял меня, – попыталась успокоить его Мойра, – но…

– Господи, я так хочу тебя. – Он начал оставлять быстрые мокрые поцелуи сбоку у нее на шее, а когда она вздрогнула, он, приняв ее отвращение за возбуждение, повел себя еще напористее. О, мужчины видят то, что хотят увидеть, они все самовлюбленные, как павлины.

– Сейчас у нас нет на это времени. – Схватив Колла за плечи, Мойра с силой оттолкнула его. – И здесь небезопасно.

– Ты можешь сегодня вечером уйти и встретиться со мной в поле за замком? – спросил Колла, снова дыша ей в лицо.

– В поле за замком? Значит, вот какого ты мнения обо мне? – Ей не нужно было делать вид, что она оскорблена.

– Я высокого мнения о тебе. – Колла снова наклонился слишком близко. – Почему ты сомневаешься?

– Здесь для нас слишком опасно. Если Шон застанет нас, то убьет обоих.

– Если бы ты смогла улизнуть днем, то в паре миль на запад есть тихая бухта.

– Ты думаешь, я оставлю мужа ради мужчины, который хочет просто пару раз покувыркаться со мной на траве?

– Оставишь своего мужа? – Колла выпрямился и пристально посмотрел на нее.

Неужели она неправильно оценила, как сильно он хотел ее? Шон был похож на котел с маслом, готовый взорваться на горячем огне, так что у Мойры не было времени убеждать Колла увезти ее с сыном подальше, и она, взяв его руку, положила ее себе на грудь.

– О боги, – пробормотал Колла, призывая на помощь всех богов.

Мойра подавила отвращение, даже сквозь платье ощущая на груди его горячую и влажную руку, липкую как банный лист.

– Пожалуйста, Мойра, я так долго хотел тебя. Просто скажи, где ты хочешь со мной встретиться.

«Когда все это кончится?» – мелькнула у нее мысль.

– Я хочу, чтобы ты увез меня как можно дальше отсюда, туда, где Шон не сможет достать нас.

– Встретимся завтра и поговорим об этом. – Колла тяжело дышал, большим пальцем поглаживая ее сосок.

Все это занимало больше времени, чем она рассчитывала.

– Единственное место, где мы будем в безопасности, это замок моего брата на Скае. – Мойра убрала его руку со своей груди. – Мой брат глава моего клана и охотно примет нас.

После всего, что она перенесла, Коннор просто обязан принять ее.

– Ты привезешь меня как своего нового мужа? Мое сердце много лет принадлежит тебе, но я не смел надеяться, что ты согласишься выйти за меня замуж.

Колла, возможно, убедил себя, что его сердце отдано ей, но Мойра совершенно точно знала, какую именно часть его он хотел, чтобы она получила. И как типичный мужчина он даже не заметил, что она оставила его вопрос без ответа.

– Я не хочу расставаться с сыном. – Она сложила руки, привлекая этим жестом его внимание к своим грудям.

– Ах, не знаю, можно ли забирать у человека его ребенка…

– Без Рагнелла я не поеду.

– Все, что пожелаешь, Мойра. – Он перевел взгляд с ее груди на лицо. – Я согласен.

Она медленно выдохнула и на этот раз, когда Колла заключил ее в объятия, позволила ему на несколько мгновений удерживать ее.

– Нужно дождаться, пока представится возможность, – сказала она, отстраняясь от него. – Ты не должен говорить об этом ни единой душе, потому что Шон опасный человек.

– Ну, я не боюсь Шона, – выпятив грудь, объявил Колла. – За тебя я готов сражаться с ним.

О мужчины. Она сказала это, чтобы он был осторожным, а не для того, чтобы уколоть его гордость.

– Прошу тебя, мне не нужна битва, – улыбнулась ему Мойра, взяв рукой за подбородок.

– Ладно.

Колла крепко прижал ее к себе, и паника сдавила Мойре горло, когда она ощутила, как его холодные влажные руки блуждают по ее телу.

– Мне пора идти, пока Шон не послал кого-нибудь за мной. – Делая вид, что ей этого не хочется, она освободилась от него. – Все время будет в нашем распоряжении, когда мы окажемся вдали отсюда.

– Как я узнаю, когда и где ждать тебя?

– Если я надену темно-красное платье, это будет означать, что в тот вечер я попытаюсь убежать, – ответила она. – Ты знаешь, где находится старинная деревянная крепость?

– Да.

– Я приду туда к тебе в полночь.

Глава 5

– Утром я отправлюсь в Ирландию, – объявил Дункан.

После недавней суматохи зал теперь был наполнен тихим гулом голосов. Дункан и Коннор сидели вдвоем, заканчивая свою выпивку; Алекс повез Тирлаг домой к ее корове, а Йен отправился к Сайлис и малышам.

– Подожди еще месяц-другой, пока бушуют зимние штормы, – предложил другу Коннор.

– После того что сказала Тирлаг, ты понимаешь, что я не могу.

– Смысл видения Тирлаг не вполне ясен, она стареет, у нее путаются мысли. Я уверен, ты увидишь, что с Мойрой все в порядке.

На протяжении всех лет страданий единственным утешением для Дункана было то, что, уехав, он поступил правильно. Он был уверен, что Мойра выйдет замуж за предводителя клана и получит ту жизнь, которая сделает ее счастливой, – жизнь, которую он никогда не сможет ей дать. Он тысячу раз представлял ее хозяйкой прекрасного замка, имеющей слуг, драгоценные украшения и красивые наряды, и внутренним взором всегда видел ее улыбающейся и смеющейся.

Но если он ошибался и пожертвовал всем впустую, то этого не перенесет.

– Все равно я отправлюсь утром, – упорствовал Дункан, глядя в свой кубок. – Медлить нельзя.

Его отношения с Мойрой были единственным секретом, которым он не делился даже с Коннором. В то лето Йен был при дворе в Стерлинге, поэтому он тоже ничего не знал. Но Алекс оставался в Данскейте и, будучи Алексом, догадался о том, что происходило между Дунканом и Мойрой задолго до того, как об этом узнал отец Коннора.

Их глава клана не спешил рассказать эту романтическую историю Коннору и сделал это только тогда, когда они уже были на борту лодки, готовой отправиться во Францию. Коннор отказывался поверить отцу, пока не потребовал у Дункана объяснений и тот не признался, что это чистая правда. Это был единственный случай, когда Коннор в гневе избил Дункана, хотя, даже будучи подростком, всегда имел холодную голову.

Когда Коннор начал бить его, повалив на дно лодки, Дункан не защищался, понимая, что заслужил это, но Алексу и Йену в конце концов удалось оттащить от него Коннора.

– Опомнись! – крикнул Алекс в лицо Коннору и, вытянув руку, указал на Дункана. – Кто, по-твоему, кого соблазнил? Наш Дункан, который лучше умрет, чем поступит бесчестно? Или принцесса Мойра, которая ожидает, что весь мир должен подчиняться ее желаниям? Напомню тебе, что у Дункана не было никакого шанса.

– Ты ее любишь? – спросил у Дункана Коннор.

– Да, – ответил Дункан.

И на этом все закончилось. Хотя Дункан и Коннор были очень близки, они никогда больше не поднимали вопрос об отношениях Дункана и Мойры.

Однако через несколько месяцев Коннор получил потрепанное письмо от отца и поделился с Дунканом сообщением о замужестве Мойры. Чтобы дойти до них, письму понадобилось гораздо больше времени, чем две недели, которые ушли у Мойры на то, чтобы принести брачные клятвы другому мужчине после того, как она призналась в любви Дункану. Читая письмо, Коннор положил руку на плечо другу, но Дункан промолчал, потому что сказать было нечего.

– Спасибо, что ты едешь в Ирландию. Встретишь мою сестру и сразу поймешь, не случилось ли чего-то плохого.

То, что они никогда не говорили о чувствах Дункана к Мойре, вовсе не означало, что Коннор не знал о них.

– Я возьму галеру, которую мы отобрали у Шэгги Маклейна. Она небольшая, но быстрая и скользит по воде, как морская выдра.

– Ты не сможешь взять на нее много людей.

– В этом есть свое преимущество. Так как ты не в состоянии выделить мне достаточно людей для битвы с ирландцами, то лучше иметь немногих, но самых испытанных.

– Сколько людей тебе нужно?

– Мне нужна дополнительная пара рук на борту, вот и все, – ответил Дункан.

– Ты понимаешь, что я не могу отправить ни Йена, ни Алекса. – Коннор, задумавшись, смотрел в огонь. – Возьми брата Йена, Нейла.

Дункан едва сдержал стон. Семнадцатилетний брат Йена становился прекрасным воином, проявлял настоящее мужество, но был еще слишком неопытным.

– Нейл не намного моложе, чем были мы, когда отправились во Францию, и он сражался при Флоддене, – напомнил ему Коннор.

– Да, но…

– Я знаю, он слишком простодушен, чтобы хитрить. – Коннор сделал глоток из кубка. – Трудно поверить, что совсем недавно мы были такими же молодыми. Как летит время!

Дункан никогда не был простодушным и ничего не принимал на веру. В отличие от Нейла и Йена, выросших в любящем доме с родителями, которые оберегали их, Дункану в раннем возрасте пришлось научиться самому защищать себя. Но он не жалел об этом – суровые уроки жизни сделали его сильным, закалили.

– Люди доверяют Нейлу, – продолжал Коннор. – Они расскажут ему все, что может оказаться полезным.

– Думаю, он хороший парень. – Наклонившись вперед, Дункан почесал голову. – Нейл подойдет.

– Твоя первая задача – выяснить, будут Маккуилланы и другие ирландцы сражаться за нас или против нас, когда мы бросим вызов Маклаудам. Я не хочу рисковать нашим союзом с ними из-за легкой размолвки между Мойрой и ее мужем.

– А если это больше, чем легкая размолвка? – уточнил Дункан.

– У нас и так слишком много врагов, поэтому делай все возможное, чтобы вернуть ее домой, не начиная клановой войны. Мне все равно, если ради этого ты будешь врать, мошенничать или околдовывать их. Все средства подойдут.

– Хм-м. Врать, мошенничать или колдовать? Тебе следует послать кого-нибудь другого. Я военный человек, к таким методом не приучен.

– Да ладно тебе. – Коннор стиснул плечо друга. – Будь осторожен. Я не могу лишиться тебя.

– Тысяча наилучших пожеланий, – выдавила из себя Мойра традиционное приветствие Маклауду, главе клана. Она возмущалась тем, что Шон пригласил в их дом злейшего врага ее клана, для нее это было еще одно унижение и, как она надеялась, последнее.

Она разгладила пальцами юбку винно-красного платья, чтобы напомнить самой себе, что этим вечером убежит. Прежде ей дважды это не удавалось, оба раза она была вынуждена отменять свой план, потому что Шон поднимался наверх вместо того, чтобы, напившись, заснуть в зале, как обычно бывало. В этот вечер она была решительно настроена добиться успеха и, поймав взгляд Колла, слегка кивнула ему.

– Благословение этому дому, – низким хриплым голосом ответил Аластер Кротач Маклауд, оценивающе рассматривая ее холодными глазами. Очевидно, перспектива сидеть за одним столом с членом клана Макдоналдов была ему не более приятна, чем Мойре сидеть там вместе с ним.

Предводитель Маклаудов носил на себе постоянное и, по-видимому, болезненное физическое напоминание о его ненависти к ее клану. Его звали Аластер Кротач, Аластер Горбатый, из-за ужасной нанесенной топором раны, которую он получил в юности от Макдоналда и которая навсегда изуродовала его плечо.

Аластер Маклауд был предводителем клана почти сорок лет и носил власть, словно вторую кожу. Ему было больше шестидесяти, но выглядел он моложе, и как ни парадоксально, изуродованное плечо делало его более грозным и придавало даже некоторую романтичность.

– Ты похожа на свою мать, – сказал Маклауд.

– Ты знал ее? – Мойра не собиралась разговаривать с этим человеком, но при его замечании не смогла удержаться от вопроса.

– Она была самой младшей и самой очаровательной из трех красавиц-сестер Кланраналд, – ответил он. – Я видел ее всего один раз, но она была не той женщиной, которую мужчина способен забыть.

Мойра совсем не помнила мать.

– К сожалению, она бросила хорошего человека из-за страсти к твоему отцу, а потом погибла, пытаясь убежать от него.

«Как он смеет мне в лицо говорить такие вещи о моей семье?» – возмутилась про себя Мойра. Только покойные отец и мать знали правду о том, что в конце произошло между ними.

– А говорят, что только женщины распространяют слухи и сплетни, – сказала Мойра, с притворно милой улыбкой глядя на предводителя Маклауда.

– Мойра! – Больно стиснув ей локоть, Шон повел ее из зала. – Я требую, чтобы ты была любезна с моими гостями.

Мойра прикусила язык, чтобы удержаться и не сказать, что его гость первым проявил грубость.

– Иди наверх, – толкнул ее к лестнице Шон, когда они оказались за дверью. – Я разберусь с тобой позже, а сейчас мне нужно обсудить с Маклаудом важное дело, и я не хочу, чтобы ты нам мешала.

Мойра и предположить не могла, что когда-нибудь будет даже благодарна Маклауду за его визит или за его бесцеремонность, но благодаря ему у нее появилось больше времени на то, чтобы подготовиться к побегу. Похоже, два предводителя будут беседовать и пить до глубокой ночи и Шон до утра не обнаружит ее отсутствия.

– Просыпайся, – шепнула она Рагнеллу, который спал на соломенном тюфяке на полу возле кровати, и потрясла его за плечо, а когда он открыл глаза, сказала: – Мы уходим, мой дорогой.

Собрав самые необходимые вещи, она побросала их в холщовую сумку и забросила ее за плечо, а потом, взяв сына за руку, приложила ухо к двери и, не услышав никакого движения на каменной лестнице, открыла дверь.

Держа руку на щеколде, она задержалась, чтобы бросить взгляд на спальню, которая была для нее источником несчастья.

«Прощай, Шон Маккуиллан! Чтоб ты вечно горел в аду!»

Глава 6

– Собираешь вещи? – спросила Рона.

– Угу, – буркнул в подтверждение Дункан, хотя и так было совершенно очевидно, чем он занимается.

– Как долго тебя не будет на этот раз?

– Не знаю. – Сняв со стены топор, он проверил остроту лезвия и положил на стол к остальному оружию и припасам, которые брал с собой.

– Куда можно отправляться в пору зимних штормов? Это же опасно!

Он молча бросил на нее взгляд. Чрезмерная любознательность женщины не нравилась Дункану. Он никогда не рассказывал ей о делах клана и вообще не обсуждал их ни с кем, кроме Йена и Алекса, даже если бы сам Коннор попросил его об этом.

– Возможно, меня не будет здесь, когда ты вернешься, – продолжала Рона, скрестив руки.

– Поступай как знаешь. – Они неплохо ладили, но если она хотела уйти, он не возражал.

– Это все, что ты можешь мне сказать? – Она ухватила его за локоть. – Я два года делила с тобой постель.

Дункан полагал, что их отношения ее устраивают, но ему следовало прислушаться, когда Алекс предупреждал его, что Рона, возможно, рассчитывает на нечто большее, чем положение любовницы, а Алекс понимал женщин. Дункан вздохнул. Рона была не виновата в том, что существовала одна-единственная женщина, которая всегда нужна была ему не только в постели.

Но эта единственная женщин забыла его через две недели.

– Вернувшись, ты, наверное, огорчишься, увидев, что меня нет.

Ремнем закрепив меч на спине и взяв свою сумку, Дункан повернулся лицом к Роне. Было смешно, что он спал с бывшей служанкой Мойры. Разумеется, это Мойра придумала план, в соответствии с которым Рона притворялась, что это она тайком выбирается из замка и проводит с ним время. В Роне не было, ни капли, возбуждающей красоты Мойры, но она была как-никак соблазнительной девушкой с темными волосами и голубыми глазами. Именно из-за внешнего сходства Роны и Мойры Дункан и Мойра смогли так долго продолжать встречаться втайне от всех.

И именно поэтому он впустил Рону в свой дом, когда она продолжала общаться с ним после его возвращения из Франции. Да, он поступил плохо, но по крайней мере никогда больше в темноте не делал вид, что она – это Мойра.

Ну, почти никогда.

Высматривая лодку Коллы, Мойра крепче обхватила себя руками, спасаясь скорее от холода, нараставшего у нее внутри, чем от дующего с моря пронзительного ветра. Она ждала семь лет, и Господь, безусловно, не потребует от нее еще одного дня. Он ведь милостив.

В первый час ожидания Мойре пришлось заставить себя не думать о цене, которую ей придется заплатить своим телом за эту поездку на лодке до острова Скай. Колла не был плохим мужчиной, но она не хотела, чтобы он дотрагивался до нее. Быть может, ей удастся убедить его, что доброе дело само по себе и есть вознаграждение. Впрочем, вряд ли это удастся.

Но время шло, она и Рагнелл ждали уже очень долго, и Мойра начала опасаться, что Колла не придет.