Летальный исход Локк Джон

Глава 21

Всего один короткий взгляд – и я совершенно забыл про Джо Де Мео.

Была суббота, прошло часа два с моей встречи с Де Мео на кладбище. Я остановился в роскошном отеле на берегу в Санта-Монике. И раздался стук в дверь.

Джанин.

Первое, что она заметила, был конверт с толстенькой пачкой денег внутри, он лежал на краю кофейного столика. Она взяла его, и ее глаза расширились, когда она пересчитала эти сотенные банкноты. И посмотрела на меня, желая убедиться, всерьез я это или нет.

Я кивнул.

Она давала объявления, представляя себя как начинающую актрису, но эти объявления появлялись на эскортной страничке Интернета; она прикупила там достаточно места, чтобы разместить целых три знойных, не совсем пристойных фотографии, а также свои биоданные вместе с «вайтал статистикс» – данными об объеме своей груди, талии и бедер – и информацией о своем ограниченном актерском опыте.

Мы обменялись несколькими письмами по электронной почте, в которых Джанин признавалась, что ей жутко не хватает денег, и я согласился поделиться с нею кое-какими своими накоплениями в обмен на то, что может произойти, когда мы наконец встретимся.

Когда она позвонила мне снизу, из вестибюля, я сообщил ей номер своей комнаты и подумал – имея на то основания, приобретенные при прежних подобных встречах, когда не раз попадал на этом впросак, – будет ли она и впрямь похожа на те свои фото, что я видел.

Как оказалось, беспокоиться не было никакой нужды. Как бы то ни было, она выглядела даже лучше, чем на своих рекламных снимках, а одного этого было уже более чем достаточно. Одетая в обычные джинсы и топик, щеголяя сверкающими и переливающимися наушниками, к которым был подключен на удивление здоровенный МР3-плеер, Джанин выглядела на сто процентов обычной студенткой колледжа, ради которой может пожертвовать своей карьерой даже весьма уважаемый профессор.

Она вынула из ушей наушники и положила плеер на кофейный столик, прежде чем надежно упрятать конверт с деньгами в свою сумочку. После чего занимала меня обязательным в подобных случаях разговором на отвлеченные темы, держась при этом вполне нормально, но эффектно, пока я не дал ей понять, что надо продвигаться дальше.

Джанин встала передо мной, кусая нижнюю губку, и внезапно показалась мне маленькой и легко ранимой девочкой, особенно в этом антураже одного из самых дорогих и эксклюзивных отелей в Южной Калифорнии.

Еще до ее прихода я распахнул настежь огромные французские окна, ведущие на балкон. Слабый ветерок едва шевелил прозрачные занавески, сворачивая их в забавные фигуры, и это привлекло ее внимание, заставив посмотреть вдаль, за ограду кованого железа, опоясывавшую небольшую зону балкона, где можно было посидеть. С этой выгодной позиции был отлично виден порт и пирс Санта-Моники, и тут она мечтательно улыбнулась, глядя на него или на что-то еще, что привлекло ее внимание.

На пляже прямо под нами какой-то парень играл на саксофоне что-то ритмическое.

И тут эта поразительно красивая чья-то двадцатилетняя дочка начала стаскивать с себя топик – исключительно, чтобы доставить мне удовольствие, – и я невольно подумал, что бы я сделал с парнем вроде меня самого, если бы на ее месте оказалась моя дочь, Кимберли. Стащив с себя топик, она прикрыла грудки ладонями и замерла на месте.

Я спросил, в чем проблема.

А в том, что она никогда прежде ничего подобного не делала, ответила Джанин, и делает этой сейчас только для того, чтобы свести концы с концами и дождаться того момента, когда ей удастся прорваться наверх. Я кивнул в знак того, что вполне ее понимаю – а она этого и ожидала, – и она расстегнула джинсы, спустила их на пол и вышла из них.

Быстренько отметя в сторону любые опасения и дурные предчувствия касательно ее возраста, я мигом достойно оценил ее роскошное тело, а потом вдруг обнаружил, что уверяю ее, что в том, что она сейчас делает, нет ничего особенного, и что многие знаменитые актрисы начинали именно таким образом.

– Это лишь доказывает, насколько ты предана своему искусству, – бесстыдно добавил я.

На ее губах снова заиграла мечтательная улыбка, и Джанин вылезла из своих трусиков.

– Что тебе больше всего нравится? – спросила она, и что-то в тоне ее голоса заставило меня подумать, что она проделывала подобные штучки и прежде, и много раз.

Демонстрируя наличие значительного опыта и удивительно мощный прилив энтузиазма, Джанин прилагала все силы, чтобы оправдать получение содержимого конверта, а после этого я велел ей лечь на живот, чтобы я мог получше рассмотреть небольшую татуировку у нее на бедре.

Когда я навел на нее объектив своего телефона, она сказала:

– Я не делаю фото.

– Только тату, – уверил ее я.

Джанин кивнула, но заявила, что хочет проверить на экране, что именно я снял, чтобы убедиться, что в кадр не попала часть ее попки.

– Я намерена стать однажды великой актрисой, – сообщила она, – поэтому не хочу, чтоб мои снимки в обнаженном виде в один прекрасный день где-нибудь всплыли.

Я сказал ей, что не вижу на ее теле никаких родимых пятен, и спросил, есть ли они у нее вообще, или я их просто не заметил. Она бросила на меня странный взгляд и сообщила о розовом пятнышке размером с дайм у нее на голове справа, прямо над ухом, которое можно рассмотреть, только разведя в стороны волосы в этом самом месте.

После того, как я сделал снимок этого места крупным планом, Джанин начала собирать свои одежки. Я вспомнил, что ей сумочка осталась на столике, и принес ее и отдал ей.

– Мы закончили? – спросила она.

– Закончили.

Когда Джанин оделась, я вышел на балкон, чтобы дать отмашку саксофонисту, чудовищно здоровенному мужчине с жутко изуродованными чертами лица по имени Огастес Куинн. Потом смотрел, как этот гигант упаковывает свой инструмент в футляр и уходит. Я отлично знал, что он сейчас обойдет гостиницу и направится к поджидающему его седану. Куинн и Куп будут пару часов следовать за Джанин, выяснят, где она живет и кто ее друзья. Потом они вернутся, подхватят здесь меня, и мы поедем на аэродром, к самолету, вылетающему обратно в Вирджинию. Единственным отрицательным моментом в этом плане была разница во времени. Когда мы туда вернемся, я буду слишком вымотан, чтобы продолжить испытания оружия АДС.

Вернувшись в номер, я обнаружил, что Джанин стоит в середине комнаты, полностью одетая и пытается поймать мой взгляд. Это целое искусство – прощаться в такой вот ситуации, нечто вроде молчаливо согласованного протокола. Целоваться не следует, но обняться совсем неплохо. Это настоящий вербальный танец, когда ни один из вас не желает, чтобы она еще тут задерживалась, но и не хочет быть грубым.

Не следует действовать слишком резко, так что надо ей сказать, что все было очень здорово и что ты хотел бы снова с нею встретиться, когда опять окажешься в этом городе. А она будет повторять, что на самом деле не занимается подобными вещами, но для тебя сделает исключение.

Тут мой сотовый телефон исполнил свой собственный танец, завибрировав на столе.

– Мне надо ответить на этот звонок, – сказал я.

Она ответила мне короткой смущенной улыбкой.

– Окей… спасибо?

Это был почти вопрос. Я чуть нахмурился, давая понять, что мне жаль, что ей надо уходить. Она пожала плечами и чуть надула губки, желая выразить аналогичные чувства. Потом послала мне воздушный поцелуй, вышла из номера и закрыла за собой дверь.

Когда она это проделала, у меня в башке что-то щелкнуло. Я подумал про Кэтлин Грэй, и почувствовал, как на меня накатила волна грусти.

Глава 22

Телефонный звонок, который заставил Джанин уйти, был обговорен заранее. Это звонил Куинн, давая мне знать, что он уже занял исходное положение и готов действовать. Я влез в джинсы, сунул в карман мобильник и налил себе двойную порцию виски, вытащив бутылку из бара. Сев на край постели со стаканом в руке, оперся свободной рукой на простыни, которые мы сминали и сбивали в кучу всего несколько минут назад.

В воздухе еще висел аромат юности, оставленный Джанин, и я вдохнул его полной грудью, вкушая его суть и наслаждаясь ею. Может, Кэтлин и впрямь нужны были те четыреста девяносто калорий, чтоб избавиться от стресса, но не мне.

Я почувствовал вибрацию телефона в кармане, достал его, открыл и поднес к уху.

– Это я, – сообщила Келли.

– Тебе надо сделать татуировку бабочки на попке, – сказал я.

Она молчала лишь мгновение.

– Донован, если это то, с чего ты обычно начинаешь телефонный разговор, думаю, я уже могу выделить и указать, в чем заключается твоя проблема в общении с женщинами. Ничего удивительного, что ты не в состоянии найти подходящую девицу и жениться на ней.

Если бы Келли Карпентер была на три дюйма выше, ей не пришлось бы зарабатывать себе на хлеб насущный, убивая людей. С ее потрясающей внешностью она уже давно стала бы супермоделью мирового класса. Я осушил свой стакан и поставил его на столик. Потом встал и пересек номер и вышел на балкон. Выбрал себе стул, что был обращен к пирсу Санта-Моники.

– Ну, что стряслось? – спросил я.

– Отодвинь в сторонку свою голую шлюху и включи телевизор.

Я вздохнул.

– Как же ты скверно обо мне думаешь! Сказать по правде, я тут один-оденешенек, сижу в отеле на балконе, наслаждаюсь не по сезону теплой февральской погодой. Какой канал?

– Сам увидишь.

Я вернулся в номер, нашел пульт дистанционного управления и нажал на кнопку включения. Слова «Последние новости» мелькнули на экране поверх транслируемого в прямом эфире интервью. Человек, которого интервьюировали, рассказывал репортерам, что случай, который только что произошел, не имеет подобных прецедентов. Бегущая строка внизу экрана продублировала его слова: «Департамент внутренней безопасности подтверждает несанкционированное проникновение в систему контроля спутника-шпиона».

Мужчина был представлен как Эдуард Калбертсон, начальник исследовательского отдела фирмы «Скайуотч Индастриз». Он заявил, что фирма «Скайуотч» получила от правительства контракт на поставку прикладного разведывательного оборудования для искусственного повышения качества изображений, получаемых со спутников. Он сообщил: «Это один из пяти так называемых спутников класса «Кихоул», «Замочная скважина». Они постоянно летают над нами. Их технические данные – это секретная информация, даже выше, чем «весьма секретно». Но кое-что нам о них известно.

– Что, например? – спросил репортер.

– Мы знаем, что они вращаются на высоте ста миль над Землей со скоростью в двадцать пять махов, – сказал Калбертсон. – Мы знаем, что они дважды в день отслеживают каждый квадратный дюйм земной поверхности, делая цифровые фотографии конкретных мест, которые заранее запрограммированы в их аппаратуру контроля курса и слежения.

– И что произошло в данном случае? – спросил репортер. – Неужели какой-то хакер сумел влезть в компьютер спутника и перенаправить его так, чтобы он делал те снимки, которые мы только что «живьем» на экране?

– Да, такая версия видели сейчас как раз прорабатывается.

Тут вступил другой репортер:

– Доктор Калбертсон, идет множество споров относительно точности изображений, получаемых со спутников-шпионов. Как обстоит дело в реальности? Например, могут они достаточно эффективно «вытянуть» номерной знак автомобиля?

– При нормальных условиях они имеют разрешение до пяти дюймов. То есть могут точно определить, что из себя представляет лежащий на земле объект размером в пять дюймов.

Я спросил по телефону у Келли:

– Ты про это знала?

– Нет, но если бы знала, то не стала бы сообщать об этом всему миру.

Еще один репортер спросил, могут ли власти подключаться к этим спутникам наблюдения, чтобы помогать раскрывать другие преступления.

– Нет, – ответил доктор. – Шансов здесь, вероятно, один из миллиона.

– Почему так, доктор?

– Потому что, – ответил он, – для этого нужно так запрограммировать компьютер спутника, чтобы он отслеживал место, где будет совершено преступление, по меньшей мере за час до самого преступления.

– Значит, из того, что вы сказали, вытекает, что те, кто несет ответственность за это похищение, сами же и сумели влезть в компьютер спутника, несмотря на все системы защиты?

– Да, мы так считаем.

– И что это им дало, сэр?

– Как мне кажется, некто пожелал наблюдать за сценой похищения откуда-то издалека, и этот некто заранее был в курсе крайне секретных данных относительно траектории движения спутника на орбите.

– Вы подозреваете террористов?

Эксперт внезапно сконфузился и засуетился, словно ему стало крайне неудобно, и отодвинулся в сторону, а микрофон перехватил представитель ФБР.

– В настоящий момент мы не в состоянии подтвердить или опровергнуть тот факт, что проникновение в компьютер спутника или похищение являются результатом действий террористов. Боюсь, что у нас не осталось времени для ответов на дальнейшие вопросы, но мы будем держать вас в курсе, если появятся какие-то новые подробности.

После чего, уже из телестудии, ведущая сообщила:

– Для тех, кто только что подключился к нашей программе, повторяем, что Департамент внутренней безопасности подтвердил факт несанкционированного проникновения в компьютер одного из их так называемых спутников-шпионов. Этот конкретный спутник в прошлый вторник следовал своим курсом над юго-восточным побережьем страны, когда с него поступили следующие изображения, переданные неизвестному зрителю или зрителям.

На экране позади телеведущей в быстрой последовательности, одно за другим появились около сорока фото. Что до меня, то эти снимки в любом случае были бы крайне интересны, если бы это похищение не было связано с именем Моники Чайлдерс, той женщины, которую мы с Келли убили четыре дня назад по заказу Виктора.

– Ну и что, – спросила Келли, – мы можем сохранить денежки, полученные за этот заказ или нет?

В этом вся она – вечно готова надо всем смеяться.

А ведущая между тем продолжала:

– Как уже известно большинству жителей Джексонвилла, Моника Чайлдерс стала объектом самых широких поисков в Северной Флориде.

Позади нее на экране появилось фото мужа Моники, Бакстера. И ведущая представила его как одного из самых выдающихся и уважаемых хирургов во всей Северной Америке.

– А этот Бакстер-то настоящий крупняга! – сказал я Келли.

– Бакстер? Ты какой канал смотришь?

– Не знаю, один из трех самых крупных.

– Переключись на Си-Эн-Эн.

– Зачем?

– Там про нас рассказывают.

Глава 23

Канал, на который я переключился, показал серию фотографий, в хронологическом порядке запечатлевшую все происшествие, начиная с демонстрации двух женщин, совершающих пробежку мимо входа в курортную зону, и кончая снимками, сделанными с противоположной стороны, когда спутник уже уходил из этой зоны в сторону Атлантики. Последнее фото показало нам вэн, поворачивающий налево, на узкую, заросшую высокой травой дорогу.

Но Си-Эн-Эн откопала где-то некоего специалиста по компьютерным картинкам, который предъявил нам снимки крупным планом троих людей, стоявших возле вэна. На отдельном экране торчал Бакстер Чайлдерс вместе с телеведущей, Кэрол Тигесс.

– Доктор Чайлдерс, как бы ни хороши были эти фото, – говорила она, – мы по-прежнему не в состоянии получить качественное разрешение и рассмотреть их лица, хотя в Департаменте внутренней безопасности нам сообщили, что там очень скоро получат вполне четкие их изображения. Готовы ли вы прямо сейчас сказать нам, является ли одна из этих женщин вашей женой, Моникой?

– У меня нет в этом никаких сомнений, – ответил он. – Моника – это та, что стоит между остальными двумя. Спортивная одежда для занятий бегом, в которую, как мы видим, она одета на фотографиях, это та самая, которая лежала у нас на стуле вечером, перед тем, как она пропала.

– И, как вы говорили, она вышла из номера гостиницы рано утром во вторник, когда вы еще спали, да?

– Она всегда совершает пробежку рано утром, на рассвете, так что, да, я обычно сплю, когда она встает.

– Доктор Чайлдерс, если вы не ошиблись, то это реальное визуальное доказательство того, что Монику похитили мужчина и женщина, уехавшие на белом вэне.

Тут на экране появился третий человек, и Кэрол объявила:

– К нам присоединяется шериф округа Дювал Ален Инглиш, офицер, возглавляющий поиски. Шериф Инглиш, у вас в распоряжении пятнадцать сотен людей, прочесывающих весь район уже в течение четырех дней. Эти спутниковые снимки четко показывают, что похитители схватили Монику всего в шестистах ярдах от отеля, в котором Чайлдерсы поселились в прошлый вторник. Как это стало возможным, что вы так и не нашли ни этот вэн, ни каких-либо следов Моники?

Шериф ответил ей испепеляющим взглядом и сказал:

– Потому что вэн и Моника уехали задолго до того, как мы узнали о ее исчезновении.

– Нам теперь известно, что вэн свернул налево, на узкую дорогу, – продолжала Кэрол. – Есть ли такая возможность, что ваши люди прошли мимо нужного места?

– Ни малейшей. Наши поиски начались с берега и проследовали далее вглубь курортной зоны, так что мы дошли до этого места через несколько часов после начала поисков.

– Мне сказали, что после того, как эти фотографии были выставлены на всеобщее обозрение, на месте начала работать группа судебно-медицинских экспертов. Они уже нашли какие-нибудь улики?

– Пока что не могу сообщить ни о чем подобном.

– Но вы над этим работаете?

– Работаем, – ответил он.

– Спасибо, шериф, – сказала Кэрол, и я приглушил звук.

Келли я сказал:

– Я ввел ей смертельную дозу. Выжить она не могла.

– Что ты ей всадил?

– Токсин. Ботулин.

Келли рассмеялась.

– А она, может, была так напичкана ботоксом, что прибрела иммунитет!

– Может быть, Виктор поручил кому-то вытащить ее оттуда после того, как мы уехали, и этот кто-то ввел ей дозу хептавалента.

– Это что, какой-то антидот?

– Это антитоксин, но, да, он действует таким же образом. При ботулизме наступает паралич дыхательных путей, но его действие можно нейтрализовать с помощью хептавалента. Это не самое эффективное средство, на лечение уходят недели, даже месяцы.

– Спасибо, доктор, – саркастическим тоном сказала Келли. Потом добавила: – Думаешь, за этой штукой со спутником стоит Виктор?

– Должен быть он.

– Но зачем ему такой риск? Может, он просто хотел понаблюдать, как выполняется его заказ?

– Может быть. У него не такая уж приятная жизнь, так что, вполне возможно, именно таким образом он получает удовольствие. Также возможно, что он влез в комп этого спутника, чтоб его люди могли ее найти.

– Но он же знал, где ее искать. Он ведь даже наметил нам дорогу!

– Ага, но это была наша первая работа для него. Предположим, он хотел, чтобы она осталась в живых. Он не мог быть полностью уверен в том, что мы все сделаем точно так, как он нам велел. И еще, что если у кого-то есть дом или квартира на этой дороге, невдалеке от того поворота? Или как быть, если кто-то разбил лагерь в том районе и видел, как мы туда свернули? Могло ведь случиться что угодно, что заставило бы нас убить ее где-то еще. Если он хотел, чтобы она осталась жива, он бы захотел точно знать, где мы ее оставили.

– Значит, ты считаешь, что он приказал кому-то похитить Монику?

– Да, считаю.

– А почему он просто не попросил нас ее похитить?

– Возможно, он хотел заполучить ее для себя, но не хотел, чтобы об этом знали мы.

– Стало быть, этот карлик захватывает в качестве трофея жену врача, который спас ему жизнь.

– Это всего лишь теория. Предположение.

– Почему он хотел ее наказать? – спросила Келли.

– Там может быть тысяча причин, в этой истории о Викторе и докторе. И очень многого мы не знаем.

– Как думаешь, может, нам стоит побеседовать с Виктором?

– В конечном итоге непременно побеседуем, но сперва я хочу запустить на это дело Лу.

– Чтобы выяснить, что его связывает с Бакстером?

– Верно. Лу выяснит, что их связывает, выяснит и настоящую фамилию Виктора. После чего мы в темпе прокрутим и просмотрим всю его жизнь, определим его привычки, способности, мотивы.

– И его друзей, – сказала Келли. – Парень, который способен угнать сверхсекретный спутник-шпион…

– Ага, – сказал я. – Это вам не какой-нибудь лилипут из цирка.

Тут изображение на экране снова привлекло мое внимание. Я прибавил громкости.

– Ты это смотришь? – спросил я у Келли.

Она смотрела.

Ведущая Си-Эн-Эн Кэрол Тигесс демонстрировала фото Моники Чайлдерс крупным планом, увеличенное с полученного со спутника снимка.

– Фото только что к нам поступило, – сообщила она. – Специалисты из ФБР, действуя в сотрудничестве с Департаментом внутренней безопасности, только что прислали его; это увеличенный цифровой снимок, полученный с одного из спутников-шпионов. – На экране появился слева новый крупный план Моники, а справа – ее последнее фото. – Это официальное подтверждение, – сказала ведущая. – Леди, похищенная в курортной зоне «Амелия Айленд» теперь точно идентифицирована как Моника Чайлдерс, жена известного всей стране хирурга, доктора Бакстера Чайлдерса.

Кэрол коснулась пальцами наушника и сделала паузу.

– Сейчас мы перенесемся в местное отделение ФБР в Джексонвилле, Флорида, где, как мне сообщили, представитель ФБР Кортни Армбристер уже готова начать пресс-конференцию в прямом эфире. Все, кто уже знаком с этой историей, ожидают, что она сообщит нам дальнейшие подробности расследования и продемонстрирует фото похитителей.

Келли сказала в телефоне:

– Дарвин будет в бешенстве.

– Думаешь?

На телеэкране появилась группа людей, толпящихся в большой комнате в местном отделении ФБР в Джексонвилле. Было ясно, что пресс-конференция задерживается на несколько минут, поэтому Кэрол продолжала что-то вещать, чтобы телезрители не переключились на другой канал.

Келли воспользовалась этим и спросила:

– Что ты там перед этим говорил? Насчет татуировки мне на задницу?

– Я обнаружил восхитительную тату на бедре твоего нового двойника.

– Ты нашел шлюху, которая похожа на меня?

– Меня просто возмущают подобные выражения! – сказал я. – В любом случае, она достаточно похожа на тебя лицом, а остальное сделают другие специалисты.

– И тату, – сказала она.

– И еще тебе понадобится небольшое родимое пятнышко на черепе.

– А множественные пирсинги не понадобятся? – раздраженно спросила она.

– Нет, а жаль, – ответил я. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы мысленно представить себе голую Келли, но она была слишком крупного для меня калибра, так что мои фантазии оказались бессильны. – Я перешлю тебе цифровые фото, когда вернусь в контору.

Двойники – это наш расходный материал, люди, которых мы используем для прикрытия, чтобы спрятать все свои следы. В частности, в экстремальных ситуациях, чтобы сфальсифицировать собственную смерть, если легенда прикрытия летит ко всем чертям. Мы тратим на этих людей кучу времени и усилий, следим и наблюдаем за ними, защищаем и оберегаем их, иной раз годами, пока не возникнет ситуация, при которой потребуется пустить их в ход.

Конечно, наши двойники не имеют ни малейшего понятия о своем участии в наших игрищах на поприще национальной безопасности. Если бы они об этом узнали, цивильные граждане в большинстве своем осудили бы подобную практику, точно так, как большинство их осуждает планы армии запустить установку АДС в широкое применение. Однако, если смотреть с моей стороны баррикады, все побочные, сопутствующие потери есть непременный факт войны, а жертвы среди мирного населения – необходимое и неизбежное зло. Если использовать двойников с умом, они могут помочь нам выиграть время, чтобы «подчистить хвосты», замести следы или изменить свой внешний вид, чтобы иметь возможность вернуться к своим обычным занятиям – уничтожению террористов.

Келли спросила, насколько Джанин красивее ее – подобных идиотских вопросов всегда следует ожидать от роскошных женщин.

– Не пори чушь, – сказал я. – И помни, что ей вовсе не нужно быть в точности похожей на тебя. Все, что нужно, это чтобы она была того же возраста, с такой же фигурой, того же роста. Тот факт, что она красива и у нее выступающие скулы, – это только плюс. А тату и родимое пятно – небольшие, и их легко изобразить.

– А что там у нее за бабочка? – спросила она. – Небось, глупо выглядит, а? Татуировка – это все-таки всерьез и надолго. И вообще, это довольно гадко.

– Думай об этом как о храме, воздвигнутом в память Джанин. – сказал я. – И попытайся все же выказать хоть какое-то уважение к бедной девочке. Она же прикрывает тебя собственным телом!

– Не подозревая об этом, – добавила Келли. – И сама того не желая.

– Ну, это чисто технические детали, – сказал я.

– Если мы ее когда-нибудь угробим, – заметила Келли, – а я навсегда останусь с этой татуировкой и родимым пятном, которых у моего следующего двойника может и не оказаться.

Я оставил это ее замечание висеть в воздухе без комментариев, и вскоре мы вернулись к тому, что стали снова обмениваться разными теориями о деле с Моникой. Я был не совсем готов полностью отмести теорию о террористах, поэтому Келли спросила, а не связан ли с этими террористами Сал Бонаделло. В конце-то концов, это ведь он дал Виктору номер моего сотового телефона. Я ответил ей, что у Сала много характерных черт, и все они неприятные, но нет, он никогда не симпатизировал террористам. И велел ей следить за новостными сообщениями и дать мне знать, если появится что-то интересное.

– А разве все это для тебя еще недостаточно интересно? – спросила Келли.

Глава 24

Я уже хотел было выключить телевизор и пойти в душ, когда мое внимание вновь привлекли новые сообщения Кортни Армбристер в прямом эфире.

Специальный агент ФБР Кортни Армбристер оказалась настоящей находкой для средств массовой информации, просто мечта, а не агент. Используя на всю катушку красоту своих рыжих до плеч волос, то и дело надувая губки и демонстрируя тело профессионального киллера, она ухитрялась выглядеть совершенно обольстительной, несмотря на серьезность момента. Кортни была облачена в непременный темный костюм, который так любят в Бюро, хотя этот ее костюмчик был явно сшит на заказ. Жакет обрамлял белую блузку, которая казалась скорее шелковой, нежели хлопчатобумажной. Глаза яростно пялились прямо в камеру, а когда она говорила, то с такой уверенностью, что всяк тут же верил, что это истинная правда, одна только правда и ничего, кроме правды.

Хотя в данном случае она врала, прямо как сивый мерин, демонстрируя при этом великолепные, ослепительные зубки.