Летальный исход Локк Джон

Глава 19

После развода с Донованом Кридом три года назад Джанет вместе с дочерью Кимберли переехала в сонный городишко Дарнелл в штате Западная Вирджиния, где лучшая подруга Джанет по имени Эми устроила себе милое и комфортабельное жилище, выйдя замуж за одного из местных уроженцев.

Эта Эми сделала целью всей своей жизни найти для Джанет нового мужа. Та согласилась попробовать, но через два года, полных жутких обломов, уже была готова послать все это к черту. А потом, совершенно внезапно, Эми познакомила ее с очень милым парнем из Чарльстона.

Джанет была полностью сбита с толку и обезоружена этим Кеном Чапменом, таким утонченным и умудренным опытом, каковой тот все время этак небрежно демонстрировал. Он настолько ее подавил, что всего через восемь месяцев почти ежедневных свиданий это привело к объявлению о свадьбе.

Кимберли считала, что мать слишком гонит лошадей, хотя и должна была признать, что Джанет – впервые за много лет – была счастлива. Общаясь с отцом, Кимберли старалась преуменьшить накал вдруг возникших страстей, говоря: «Мне кажется, то, что у них происходит, это просто мама уговаривает и убеждает сама себя, что влюбилась, но у меня такое ощущение, что там что-то не так».

Однажды солнечным утром, когда Джанет убирала в гостиной, она открыла на звонок входную дверь и обнаружила на пороге тоненькую и прелестную молодую женщину в широкополой шляпе от солнца и огромных круглых солнечных очках. Дама представилась как Кэтлин Грэй и сказала:

– Я не собираюсь причинять вам никакого беспокойства; я просто хочу поговорить с вами о Кене Чапмене.

Джанет напряглась и замерла.

– Послушайте, мисс… как вас там зовут…

– Кэтлин Грэй.

– Мисс Грэй. Я не знаю, кто вы такая и о чем вы говорите, но я сейчас занята, и если вы не возражаете…

– Но я как раз возражаю. Мне необходимо очистить собственную совесть. Если вы будете любезны уделить мне три минуты своего времени, я обещаю, что никогда больше вас не побеспокою.

Джанет посмотрела на картонную папку, что держала в руках Кэтлин.

– Что бы вы там ни принесли, – сказала она, – меня это не интересует.

Кэтлин протянула руку.

– Джанет, – сказала она, – Грэй – это моя девичья фамилия. А в замужестве я была Чапмен. Миссис Кеннет Чапмен.

У Джанет лицо стало алого цвета.

– Мисс Грэй, меня совершенно не интересует, что бы вы ни желали рассказать мне о моем женихе. У меня и у самой имеется бывший муж, но я не хожу повсюду и не рассказываю о нем всякие унизительные истории всем, с кем он встречается.

Кэтлин покачала головой:

– Джанет, вам вовсе не следует так расстраиваться или волноваться. Я уже убралась из жизни Кена, у нас нет никаких детей, и нам с вами вовсе не нужно быть друзьями. Я просто пытаюсь облегчить душу, точно так, как вы, возможно, захотите сделать для следующей, кто ему повстречается. История моя короткая и простая. Можно мне войти?

– О да, конечно, входите, входите, – сказала Джанет, даже не пытаясь скрыть свой сарказм.

Кэтлин секунду изучала фотографии Кена и Джанет на каминной полке. Потом повернулась лицом к экс-миссис Крид.

– Надеюсь, с вами он будет совсем другим, – сказал она. – Правда, очень надеюсь.

– Ну, а я уверена, что так и будет. По одной простой причине – я не слишком настырная и агрессивная.

Кэтлин улыбнулась.

– Если вы когда-нибудь окажетесь в таком же положении, что и я, надеюсь, вы с ним справитесь лучше меня.

– Уверена, что справлюсь, – сказала Джанет. – Что-то еще хотите добавить?

– Только вот это.

Кэтлин сняла шляпу и солнечные очки. При виде покрасневших глаз женщины, окруженных огромными синяками, Джанет замерла и лишилась дара речи. Сбоку на голове Кэтлин красовалась шишка величиной с куриное яйцо, а на шее были видны странгуляционные полосы. Кэтлин расстегнула блузку и повернулась к Джанет спиной, демонстрируя десятки синюшных и черных рубцов, покрывавших всю ее спину и плечи, каждый размером с мужской кулак.

Пульс Джанет начал бешено скакать. Она почувствовала, как у нее сжалось горло. Коленки задрожали и стали подгибаться, и ей пришлось упереться рукой в спинку дивана, чтобы не упасть. К тому времени, когда Кэтлин застегнула обратно свою блузку и снова надела шляпу, Джанет немного пришла в себя.

– Мне очень жаль, что вы оказались в таком положении, мисс Грэй, но вы же не думаете, что я прямо вот так сразу поверю, что это с вами сделал Кен. Я знаю его – и весьма близко! – уже восемь месяцев.

У Кэтлин чуть задрожали губы. Она кивнула.

– Вы с ним все еще спите? – спросила Джанет. – Именно в этом все дело?

– Нет. Это он проделал со мною вчера. В качестве предупреждения.

У Джанет начала кружиться голова.

– Предупреждения? Насчет чего?

– Он не желал, чтобы я рассказала вам, что он бил меня на протяжении всего нашего брака.

Джанет почувствовала внезапный приступ тошноты.

– Я не верю вам, – сказала она.

Кэтлин вздохнула.

– Ничего удивительного. Я и сама такому не поверила бы. Послушайте, я вовсе не пытаюсь как-то повлиять на вас или учить вас, как жить. Я не утверждаю, что Кен не изменился. Надеюсь, с вами он будет другим.

Хотя Джанет никак не могла поверить словам Кэтлин, что-то в ее голосе было такое, что заставляло думать, что это правда.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Вы, что, как-то ему угрожали? Или сказали, что намерены повидаться со мной?

– Это и есть самое идиотское в данной ситуации. Когда он сообщил мне, что намерен жениться, я испытала такое облегчение!.. Я решила, что теперь-то он наконец оставит меня в покое и станет жить с новой женой. Я была бы рада держать рот на замке. Но вчера он вдруг появился у меня на пороге и заявил, что сообщение о вашей свадьбе скоро появится в газетах. Он знал, что я его замечу, и опасался, как бы я не начала мутить воду. Я сказала ему, чтобы он убирался к чертовой матери вон из моей жизни, но он заявил, что всегда будет рядом, поблизости, прямо за углом или на соседней улице. Я высмеяла его и повернулась, чтобы уйти, но такое с Кеном Чапменом не проходит. Над ним нельзя смеяться. Он пинком распахнул дверь, схватил меня за шею… и, ну, сами видите результаты. Он заявил, что это лишь тень того, что со мною произойдет, если хоть когда-нибудь расскажу вам или кому угодно другому о том, что происходило во время нашего с ним брака.

– И, тем не менее, вы пришли ко мне.

– Да.

Джанет изучающим взглядом осмотрела бывшую жену Кена.

– Мисс Грэй, я благодарна вам за ваш рассказ, однако искренне сомневаюсь в том, что это правда.

– Ну, я это переживу.

Джанет покачала головой:

– Как бы то ни было, я вижу эту ситуацию только с одной стороны.

– Именно так, – сказала Кэтлин и протянула руку. – Джанет, я рассказала вам все, ради чего сюда пришла, и я рада, что вы меня выслушали. Моя совесть теперь чиста, и я желаю вам счастья. Но хочу оставить вам вот это. – Она положила картонную папку на столик рядом с входной дверью, после чего аккуратно водрузила на нос солнечные очки и вышла за порог.

Джанет не хотелось даже смотреть на эту папку, не хотелось к ней прикасаться, открывать, она вообще не желала видеть эту папку в своем доме. И когда ее рука все же невольно потянулась к ней, она велела себе не делать этого, и это сработало – она оставила папку лежать на том же месте, правда, всего на несколько минут. Конечно, она отдавала себе отчет в том, что в конечном итоге все равно возьмет ее и откроет, и знала также, что когда она это проделает, ее жизнь изменится раз и навсегда.

В папке лежали фотографии – анфас и в профиль – изуродованного лица и тела Кэтлин, а также несколько аналогичных снимков ее спины и ягодиц. У Джанет в сердце начал возникать какой-то твердый ледяной комок, пока она торопливо просматривала полицейские рапорты, с хронологической точностью зафиксировавшие годы и годы жестокого физического насилия. Медицинские справки десятки раз подтверждали наличие синяков под глазами, рассеченных губ, выбитых зубов, сломанной челюсти, разбитого в кровь носа и бесчисленные случаи сломанных или треснувших ребер. Она просмотрела все судебные решения и подписки о невыезде, рапорты о нарушении таковых, другие полицейские рапорты и данные об арестах.

В конце концов Джанет сломалась и долго плакала, целых два часа подряд.

А потом сделала три телефонных звонка.

Первый был ее бывшему мужу, Доновану Криду. Он не ответил, так что она оставила ему сообщение на голосовой почте. Сообщение было коротким и по делу. «Ты, ублюдок! – гласило оно. – Я знаю, это ты велел этой женщине передать мне эту папку! Может, я и впрямь опять вляпалась в неприятности, и, может быть, ты спас меня от еще больших неприятностей и бед в будущем, и, может быть, однажды я должным образом оценю то, что ты сделал. Но прямо сейчас у меня разбито сердце, и это твоя вина, так что я тебя ненавижу! И не звони мне, Донован. Даже и не думай! Я тебя ненавижу! Ненавижу! И не желаю тебя ни видеть, ни слышать, твою мать!»

Второй звонок был жениху, этому утонченному и умудренному опытом Кеннету Чапмену.

– Кен, – сказала она, – ты знаешь моего бывшего, Донована Крида, и я рассказывала тебе, что он один из самых крутых парней в Агентстве национальной безопасности. А чего ты еще не знаешь, так это то, что он бывший киллер, ассасин на службе ЦРУ. Можешь попытаться это проверить, если не веришь мне.

Кен помолчал, прежде чем ответить.

– Я тебе верю, дорогая, и все это звучит очень пугающе, но почему ты мне это рассказываешь именно сейчас?

– Потому что он, вероятно, намерен тебя убить.

– Прости, не понял…

– Имеется и другая возможность, что он может согласиться не убивать тебя – в качестве личного одолжения мне. Но он сущий безумец, у него мозги набекрень, так что я не гарантирую тебе личной безопасности.

– Джанет, да что такое происходит?! О чем ты толкуешь?!

– Донован прислал мне сегодня пакет документов. Там полно фотографий и полицейских рапортов, в жутких деталях и подробностях описывающих все насильственные действия, которые ты совершал в отношении своей бывшей жены, Кэтлин.

– Послушай, Джанет, это все чушь собачья, я тебе все могу объяснить…

– Неужто и впрямь можешь? – спросила Джанет. – Это здорово, потому что я жду не дождусь твоих объяснений. Видишь ли, у меня перед глазами более тридцати страниц документальных свидетельств. Папка лежит сейчас прямо у меня на коленях, и эти документы освещают более восьми лет твоих художеств.

Некоторое время в трубке царило молчание. Потом Чапмен едва слышным голосом ответил:

– Я ничего не отрицаю. Но это было очень давно. Ты должна понять, что у меня было раздвоение личности. В результате нарушения химического обмена в организме, дисбаланса. Мне пришлось несколько лет подряд принимать лекарства, но теперь все это прошло. Богом клянусь! Послушай, ты же можешь позвонить моей бывшей. Она все тебе подтвердит.

Можно ли вообще верить этому малому? – подумала Джанет.

– Да-да, Кенни, старичок, я уверена, что Кэтлин подтвердит мне все, как ты ей велел. Ладно, мне надо бежать. Свадьба отменяется. Кольцо я отошлю тебе по почте. Не звони мне. И не приближайся ко мне. И к Кимберли тоже. Никогда. Если ты попытаешься связаться со мной – по любому делу, по любой причине, – я натравлю на тебя Донована Крида. Можешь мне поверить, тебе это совершенно не нужно. И еще раз повторяю – если не веришь мне, порасспрашивай наших общих знакомых.

Третий звонок Джанет сделала своей лучшей подруге, Эми. Она сразу перешла к сути дела:

– Ты это про Кена знала?

– Что именно, милая?

– Так знала или нет?

– Ух, ты меня прямо до смерти пугаешь, моя милая. Что я должна была знать?

– Ты… знала?!

Эми с минуту молчала. Потом тяжко вздохнула.

– Ох, милая моя! Это ж было так давно! И потом, в таких делах надо выслушать обе стороны, понимаешь?

– У меня дочь имеется! Как ты могла промолчать про это?!

– Джанет, прошу тебя, не гони лошадей, не решай ничего сразу и вдруг! Ты ж все испортишь!

– Уже поздно.

– Давай встретимся и все обсудим.

– Убирайся к черту! Сдохни!

Глава 20

Прошло два дня с нашего свидания в Цинциннати, когда я предложил Лорин избить ее, и она спросила: «Только из чистого интереса спрашиваю. Сколько бы ты все же заплатил мне за битье?». И когда я ей ответил, она решила по крайней мере выслушать меня до конца. Вот я и дал ей ознакомиться с полицейским досье на Кэтлин Чапмен и наблюдал потом, как она его изучает. Она не торопилась, внимательно рассматривала фотографии, прочла также и часть полицейских рапортов. А когда наконец закончила, то посмотрела мне прямо в глаза и сказала:

– Если ты все это про нее знаешь и понимаешь, как ей было больно и плохо, то почему хочешь избить меня?

Я пожал плечами:

– Дело ведь не в том, чтобы причинить тебе боль. А в том, чтобы моя бывшая супружница была счастлива. А в конечном итоге – надолго.

Она ободряюще мне улыбнулась и сказала:

– Милый мой, да ты и впрямь жалко выглядишь, когда объясняешься с женщинами. Такой ты печальный и сострадательный!

– Это скверно, да?

– Жутко скверно!

Лорин взяла обе мои руки в свои и заглянула мне в глаза. Кажется, она пыталась обнаружить во мне что-то получше того, что я ей до сего момента демонстрировал.

– Тебе придется объяснить, каким образом избиение меня до полусмерти может сделать твою бывшую жену счастливой, – сказала она. – Меня просто пугает мысль о том, что на свете есть женщина, которая может в должной мере оценить подобный жест, и прежде всего прочего заставляет недоумевать, что тебя так к ней привлекает.

Я кивнул и сказал Лорин, что очень беспокоюсь насчет Джанет и Кимберли и хочу им только добра. Я сообщил ей, что вовсе не стремлюсь занять место Кена; просто не желаю, чтобы подобный тип жил в одном доме с моей семьей, пусть даже бывшей. Я поведал ей, как испугался, узнав, что Джанет планирует выйти замуж за закоренелого истязателя собственной жены.

Покончив с этой преамбулой, я объяснил ей свой план: Лорин должна притвориться бывшей женой Чапмена, Кэтлин, и сделать вид, что Кен избил ее в качестве предупреждения, чтоб она держала рот на замке и не распространялась насчет этих избиений. Я уверил Лорин, что я профессионал, и это означает, что бить ее я буду крайне осторожно, стараясь добиться максимального эффекта и причиняя при этом минимальную боль. Я несколько раз повторил, что это не доставляет мне ни малейшего удовольствия и вообще я не занимаюсь регулярным избиением женщин сплошь и рядом, но что не могу придумать другого способа убедить Джанет не выходить замуж за Кена Чапмена.

После этого я всучил ей горсть болеутоляющих таблеток и сказал, что если она решится на это, то должна принять две сразу и по одной каждый час в течение двух последующих дней. И добавил, что от этих таблеток ей будет так хорошо, что она, по всей вероятности, даже будет благодарна мне за битье.

– Ишь ты, ковбой! – сказала Лорин. – Опять за свое!

Я посмотрел на нее равнодушным взглядом. Но тут до меня дошло.

– Ох, все правильно. Извини, – сказал я и помотал головой. – Это просто фигура речи, насчет благодарности за побои. Я просто имел в виду, что эти пилюли очень эффективно действуют. А я и в самом деле веду себя с женщинами как последний идиот.

– Я уже пила раньше болеутоляющие таблетки, – сказала она.

– Но не такие, – сказал я. – В этих что-то такое подмешано, отчего наступает ощущение эйфории.

Потом я достал свою сумку и выдал ей две пачки денег величиной с кирпич каждая. Они были стянуты вместе резиновыми кольцами, и в каждой было по десять тысяч долларов. Она уставилась на эти деньги.

– Мне неприятно об этом говорить, но давай поглядим, не смогу ли я помочь тебе сэкономить несколько баксов. Почему ты не можешь просто позвонить Джанет и рассказать все про Чапмена? Или, что еще лучше, переслать ей эту папку и сообщить, что ты расследовал прошлое ее жениха, и вот что из этого получилось.

– Она мне не поверит, – ответил я. – Она знает, что мои ребята могут сфабриковать любые юридически безукоризненные документы или за одну ночь даже подделать целую кучу свидетельств, якобы опубликованных в прессе. И не забывай, что она любит этого ублюдка, а он умеет быть убедительным. Его последняя герлфренд все еще верит, что Кэтлин все эти годы сама себя избивала, чтобы полностью контролировать их взаимоотношения.

Новые идеи у Лорин явно начинали иссякать. Я знал это ощущение.

– А что, если послать ей эту информацию анонимно? – спросила она.

– Джанет будет знать, что это сделал я, – сказал я. – И все равно ничему не поверит. Она ведь и впрямь меня ненавидит.

– Честно говоря, мой милый, если это твоя самая лучшая идея, то можно понять, почему у нее возникли к тебе такие чувства. – Лорин махнула рукой в сторону фото, валявшихся на кровати. – Должна признать, некоторое сходство имеется, – сказала она, – но все-таки мы не так уж похожи друг на друга. Да нет, вся эта задумка – сплошное безумие. Даже если я соглашусь на это, когда Джанет увидит настоящие фотографии, то сразу поймет, что я не Кэтлин.

– Я сделаю снимки и до, и после побоев, а мои ребята потом чуть подретушируют полицейские фотографии, чтобы те соответствовали твоему лицу и телу. А потом еще и «состарят» тебя, чтобы продемонстрировать следы побоев на протяжении нескольких лет. А потом наложат рубцы, ссадины и синяки Кэтлин на твои фотографии. И этот пакет «подработанных» фото будет доставлен тебе на твой домашний адрес курьером менее чем через восемь часов.

– Но ты же не знаешь, где я живу, – заметила она.

К ее ужасу, я тут же зачитал вслух ее адрес – по памяти.

– Так что вся история и все бумаги будут самыми настоящими, – продолжал я. – Обработке подвергнутся только полицейские фото.

– А откуда тебе известно, что Джанет никогда не встречалась с Кэтлин? – спросила Лорин.

– Кен никогда не допустил бы такого, чтоб они встретились. Он бы не хотел, чтобы Джанет вообще узнала об этих побоях.

– А почему бы мне просто не нанести ей визит, выдав себя за Кэтлин, и не рассказать ей все правду про Кена?

– Я думал об этом, но нам нужно сделать так, чтобы заставить Джанет хотеть защитить Кэтлин.

– Зачем?

– Затем, что если Джанет убедится, что Кен до полусмерти избил Кэтлин просто в качестве предупреждения, то поймет, что поставит жизнь Кэтлин под угрозу, если впутает ее в это дело.

– Ты говоришь о будущем, когда Джанет отменит свадьбу, – сказала Лорин.

– Именно так. Если Кэтлин вообще заявится к Джанет без всяких следов побоев, Джанет непременно расскажет об этом Кену, а тот либо уверит ее, что Кэтлин сумасшедшая, либо скажет, что все это было много лет назад, а теперь он уже вылечился.

– Что было ему предписано судом.

– Верно. И адвокатом тоже.

– И это было условием его условно-досрочного освобождения.

– Ага, ты и сама все знаешь, всю процедуру.

Лорин кивнула.

– Он заявит, что у него было раздвоение личности, – сказал я, – и что потом он принимал лекарства, чтобы избавиться от нарушений биохимического баланса в организме.

– И все это вполне может оказаться правдой.

– Может и оказаться, но дело-то совсем не в этом. Я просто не желаю, чтобы этот прохвост болтался рядом с моей женой. И с моей дочерью.

– С твоей бывшей женой, ты хотел сказать.

– Верно.

– Итак, если я выдам себя за Кэтлин, явлюсь к Джанет вся избитая и в синяках и ссадинах и скажу ей, что он это сделал со мной в качестве предупреждения, думаешь, она на это купится?

– Уверен, что купится. Он уже не сможет утверждать, что вылечился, если сотворил такое снова. Но тебе придется сыграть эту роль соответствующим образом. Так что надо будет порепетировать.

– Я беру минимум за два часа.

Я улыбнулся.

– Я полагаю, что двадцать штук – вполне достаточная сумма.

Лорин улыбнулась в ответ.

– Это поможет снять боль, – сказала она. Но ты же сам сказал, что двадцатка – это за побои. А все, что сверх этого – репетиции, например, – оплачивается дополнительно.

И тут же увидела, как я нахмурился.

– Не надо со мной мелочиться, Донован, – сказала она. – Я, судя по всему, единственная подходящая личность в городе, единственная эскортница, достаточно похожая внешне на Кэтлин, чтобы эта твоя сумасшедшая задумка сработала.

– Хорошо, убедила, – сказал я, отметив про себя, что раньше-то она называла себя просто шлюхой. – Но если уж я плачу тебе повременно, то потребую полной отдачи.

– Конечно.

Я кивнул.

– Хорошо. И еще одно, Лорин. Обещаю тебе, что если моя бывшая отменит свадьбу, я буду твоим должником.

– Должником, – повторила она.

Я кивнул.

– Ты хочешь сказать, что это будет что-то вроде мафиозных штучек?

Я ничего на это не ответил.

– Что ты, к примеру, кого-нибудь убьешь, если я тебя попрошу?

Я пожал плечами.

– Это уж твое дело, что ты у меня попросишь.

– Мистер, ты же прямо какой-то урод ненормальный! Тебе еще никто об этом не говорил?

– Вообще-то, говорили, и неоднократно.

Лорин с минуту молча смотрела на меня.

– Ну, что же, будем считать, что этот должок за тобой, – сказала она, – потому что у меня в жизни тоже имеется свой Кен Чапмен. – Попыталась вернуть мне одну из пачек. – Может быть, ты хочешь дать мне сейчас половину, а еще половину потом?

– Я тебе доверяю, – сказал я.

Она кивнула.

– Надо полагать, что если ты желаешь избить меня и убить моего бывшего, то ты не из тех, кого легко обвести вокруг пальца, а? Я права?

– Как ты думаешь, тебе удастся убедительно сыграть этот спектакль?

– Ты шутишь, что ли? – спросила Лорин. И добавила, что ее опыт в качестве успешной эскортницы за все прошедшие годы сделал из нее гораздо более убедительную актрису, чем Мэрил Стрип.