Золотая ложь Фритти Барбара
– Дедушка упоминал о каком-то Уолли. Ты когда-нибудь слышала об Уолли?
Нэн задумалась.
– Я знаю, твой дед летал с кем-то по имени Уолли на войне. Но вряд ли это Уоллес Хатуэй. Он говорил об Уолли как о своем друге. Если Уоллес Хатуэй тот самый Уолли, я думаю, он бы упомянул об этом.
– Ты права. Уолли, вероятно, кто-то совершенно другой. Я сомневаюсь, что Хатуэй позволил бы называть себя Уолли.
Она улыбнулась.
– Как прошел твой вечер с Пейдж?
– Слишком быстро.
– Мне жаль, я помешала вам.
– Это, вероятно, к лучшему. – Райли взглянул на деда, глаза старика почти закрылись. – Похоже, он собирается поспать.
Нэн кивнула.
– Я просто оставлю цветы, надеюсь, они порадуют его.
– Я провожу тебя до машины.
– До свидания, Нед, – тихо сказала она и поцеловала его в щеку еще раз.
Райли втянул воздух, чувствуя себя так, словно ему двинули кулаком в живот. Он видел глаза бабушки, устремленные на мужа, и у него заныла душа. Этих людей связывала самая настоящая любовь. Даже сейчас она все еще жива, по крайней мере, бабушка точно его любит.
– Он пожал мне руку, – прошептала она, и ее глаза засияли. – Я думаю, он знает, что это я.
– Уверен, он знает.
– Теперь я чувствую себя лучше. И могу ехать. – Она снова пожала руку Неда. – Я скоро вернусь.
Райли был рад, что она ничего не сказала, когда они вышли из комнаты. Он не знал, почему испытал такое потрясение. Он приезжал сюда раньше, видел, в каком состоянии дед. Он не надеялся на улучшение. Так почему это так трогает его сегодня?
Пейдж, подумал Райли с раздражением. Она виновата. До встречи с ней он жил свободно и независимо, но несколько дней назад все изменилось. Она пробила крепкие стены его обороны, и ему нужно срочно латать дыры. Ему не нужна боль в сердце. Он вообще не хочет признавать, что у него есть сердце и его снова можно разбить.
– Сейчас поеду и приведу в порядок дом, – сказала Нэн, когда они подошли к ее машине, припаркованной поблизости от его автомобиля. – Ты хорошо начал, а я закончу, уберу остальное.
– Я приду к тебе сегодня вечером и побуду с тобой.
– Нет, я уже большая девочка, и, потом, возле моего дома сидит сторожевой пес. Я сказала Баду, что вечером он может устроиться на моем диване, а не в машине. Ему будет удобнее, и мне хорошо – живая душа в доме.
– Ему семьдесят четыре года. Не знаю, какой толк от него в доме. Впрочем, он может позвонить 911, если заметит кого-то.
– Я верю Баду. И я поставлю дом на сигнализацию, не беспокойся. Уверена, у тебя есть дела поважнее, чем нянчиться с бабушкой. Сегодня суббота. Может, тебе захочется пойти на свидание… Может быть, с Пейдж.
– Ей надо звонить в понедельник или во вторник, чтобы назначить свидание в выходные, – буркнул Райли.
– Мне почему-то кажется, что она сделает для тебя исключение. У тебя дьявольское обаяние, Райли, когда ты хочешь пустить его в ход.
– Не думай, что у меня могут быть долгие отношения с Пейдж. Этого не случится.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Потому что мы не подходим друг другу, мы в разных финансовых категориях.
– Ну и что? Деньги еще не все, если вы любите друг друга. Но не это настоящая проблема, верно? Ты не знаешь, что значит любить. И боишься доверять тому, кто скажет, что любит тебя.
Райли переступил с ноги на ноги, разговор получился неловкий.
– Пейдж не говорила, что любит меня, потому что она не любит, и я абсолютно уверен, что не люблю ее. Я едва ее знаю.
– Ты достаточно хорошо ее знал вчера вечером, чтобы заниматься с ней сексом. Или ты собираешься убедить меня, что вы только разговаривали?
– Это другой мир, бабушка.
Она рассмеялась.
– Мир тот же самый, Райли. И я не так стара, чтобы забыть, что такое желание.
– Знаешь, мне надо ехать. – Он не собирался обсуждать с бабушкой эту тему.
– Если увидишь Пейдж, передай ей мою любовь, а еще лучше – отдай ей свою.
Пейдж приехала в особняк, в котором жили четыре поколения Хатуэев. Ее встретила самая последняя экономка, Алма Джонсон.
– Позвольте мне ваше пальто, мисс Хатуэй, – сказала Алма. – Вы пришли увидеться с вашей матерью? Она в больнице.
Пейдж отдала ей пальто.
– Я пришла к деду. Он дома?
– Да, он здесь.
– Я пойду наверх. Спасибо.
Пейдж пошла на третий этаж, ноги слушались плохо, а сердце беспокойно колотилось. Она твердила себе, что ее дед неплохой человек, он просто нетерпеливый, самоуверенный, безжалостный. Ладно, может, есть в нем что-то недоброе, он определенно способен затаить обиду. Дедушка сто раз рассказывал историю о друге детства, посмевшем пригласить девушку, которой он, Уоллес, интересовался. Уоллес никогда не простил его. Их десятилетняя дружба рассыпалась в прах.
Вот почему Пейдж колебалась, стоя в коридоре возле его кабинета. В беседе с дедом о Делани и драконе или даже о ее собственном месте в бизнесе Хатуэев заключался определенный риск для нее. Она чувствовала бы себя спокойнее и увереннее, если бы Райли оказался рядом, но Пейдж знала, что это должна сделать она сама. Это ее семья, в конце концов.
Пейдж взглянула на портрет бабушки на стене рядом с дверью, ведущей в кабинет деда. Портрет был написан накануне ее свадьбы с Уоллесом. У Долорес Каннингем Хатуэй мягкая улыбка и спокойное выражение лица, словно она знала, чего хочет от жизни. Пейдж спрашивала себя, удавалось ли бабушке смягчать острые грани характера своего мужа или он управлял ею так, как и всеми остальными. К сожалению, она никогда этого не узнает. Бабушка умерла задолго до ее рождения, и Уоллес больше не женился. Пейдж предполагала, что, вероятно, были женщины в его жизни, но если и были, то он держал их подальше от семьи.
Неужели он так любил бабушку, что не смог быть ни с кем другим? Неужели он умел так любить? Трудно поверить. Он жесткий, холодный человек. Может быть, он был тогда другой, а потом изменился. Смерть жены и ребенка способны переломить любого человека.
Как странно, оба – ее отец и дед – потеряли своих дочерей – первых дочерей.
От этой жуткой мысли ее пробрала противная дрожь. Это не результат проклятия. У них не было дракона, он только что появился с чердака дома Делани. Если бы кто-то испытал проклятие на себе, то это был бы Нед. Но Нед Делани и ее дедушка знали друг друга. Они засняты вместе на фотографии. Что это значит? Дотрагивался ли Нед Делани до дракона и достаточно ли этого, чтобы проклятие начало действовать? Или все это глупости?
Пейдж покачала головой, пытаясь отделаться от тревожных мыслей. Ей нужно сосредоточиться на настоящем, а не на прошлом. Несмотря на то что, возможно, придется разбираться в прошлом, чтобы объяснить многое в настоящем. Черт возьми, она бегает по кругу.
Она подняла руку и постучала в дверь. Мгновение спустя Пейдж услышала грубый голос деда:
– Входи.
Он стоял перед камином, готовый ударить по мячу для гольфа и отправить его в цель. Он уже поднял руку для замаха, когда она вошла, и Пейдж терпеливо ждала, пока он ударит по мячу.
– Попал, – сказал он удовлетворенно, наклонился и поднял мяч. Он наконец посмотрел на внучку. – Что случилось?
Да, не самое теплое приветствие. Но ей нужно не тепло, а правдивый ответ.
– Ничего не случилось. Я просто хотела поговорить с тобой кое о чем.
– Что-то случилось на вчерашней пресс-конференции?
– Не знаю, я ничего не слышала. Но это не то, что…
– Тебя там не было? – перебил он с досадой. – Почему ты не пошла туда?
– Мама, как всегда, хотела справиться сама.
– Черт побери, Пейдж. Ты Хатуэй, а не твоя мать. Когда ты собираешься начать доказывать это?
Вопрос озадачил ее.
– Я… э-э… Мама финансовый директор компании. Она выше меня по должности.
– Ты позволила ей опередить себя.
Он присел на подлокотник дивана, не выпуская из рук мячик.
– Я не ухожу с поста генерального директора, потому что ты еще не готова. Может, ты никогда не будешь готова. Может, ты унаследовала от отца больше, чем я думал.
– Не понимаю… – совсем стушевалась Пейдж. – Я не могу просто взять все на себя. У меня даже нет никакой должности.
– Тебе и не нужна должность. Ты – Хатуэй.
– Все, чем я занимаюсь, это планирование приемов.
– Ты и будешь делать только это, пока не сумеешь постоять за себя.
Пейдж смущенно уставилась на деда.
– Не знала, что ты хочешь, чтобы я заняла в компании другую позицию.
– Ты все, что у меня есть, – сказал он тоном, в котором не слышалось ни любви, ни гордости. Фраза прозвучала скорее довольно оскорбительно. – Если бы у твоего отца родился сын, который продолжил бы наш род… Но нет, он нарожал девчонок, – продолжал Уоллес. – Он не смог даже этого для меня сделать.
Его слова задели Пейдж за живое.
– Мне жаль, что мы так разочаровали тебя.
– Ты не должна меня разочаровать. Ты хорошо образована, хорошо обучена. Докажи, что ты достойна быть Хатуэй.
Она не знала, что сказать, как отнестись к вызову, брошенному ей.
– Ну что, язык проглотила? Говори, девочка.
– Я приехала спросить тебя о другом. О статуэтке дракона, которую хотел купить отец. В магазин ее принесли днем во вторник, и она исчезла после нападения на папу в среду.
– Ты думаешь, что я дурак, Пейдж? Мне восемьдесят два года, черт побери, но я могу понять, что происходит в моей собственной компании. Твой отец идиот, если он вынес фигурку из магазина. Страховка не покроет потери. – В его гневных карих глазах не было заметно и намека на беспокойство за сына, которого он чуть не потерял.
– Это правда, но мы не можем изменить то, что случилось. Сейчас я пытаюсь найти статуэтку.
– Как, черт возьми, ты это сделаешь? Тот, кто забрал ее, скорее всего, продал дракона в тот же день.
– Продал кому? Ты можешь предположить?
– Тысячам коллекционеров. Спроси отца. Он эксперт по китайскому искусству.
– Он не помнит, что случилось и зачем он вообще отправился в Китайский квартал. – Пейдж исподтишка взглянула на лицо деда. Интересно, знает ли он о Жасмин и Алисе, но лицо его было непроницаемо. – Вполне возможно, что эта статуэтка, – продолжала она, – часть комплекта из двух драконов и шкатулки. Существует легенда о проклятии. Я читала об этом.
– В легендах всегда говорится о проклятиях. Что еще скажешь? – Он встал и положил мяч для гольфа на ковер, готовясь сделать еще один удар.
– Нед Делани. Ты знаешь его, да?
– Не думаю, – сказал Уоллес.
– Он был у тебя в магазине охранником. Я видела фотографию, где вы сняты вместе.
– Меня снимали миллион раз с миллионом разных сотрудников.
– Он был владельцем дракона. Его жена, Нэн Делани, принесла дракона к нам. Странное совпадение, что он выполнял различные поручения для нас в прошлом. За долгие годы существования компании на нас работало много народу. Но, согласись, не все они имели бесценные артефакты на чердаках своих скромных домов. Он не тот человек, что коллекционировал антиквариат или китайское искусство. У него нет ничего, кроме этой статуэтки, и никто не знает, откуда она взялась. – Пейдж умолкла, не уверенная, стоит ли задать вопрос, беспокоивший ее. Она не решалась, потому что в нем можно усмотреть нелояльность по отношению к Райли. Но она в первую очередь должна думать о своей семье. – Ты уверен, что у нашей семьи никогда не было подобной статуэтки? Может быть, много лет назад? – наконец спросила она.
– Ты думаешь, Делани украл ее у нас?
– Да, мне пришло это в голову.
Уоллес сосредоточился на ударе, отправив мяч в банку, заменявшую лунку.
– Любопытно.
– К сожалению, в магазине сохранились компьютерные записи только за последние десять лет и файлы за другие десять. Судя по фото, которое я видела, Нед Делани, должно быть, работал на нашу компанию в пятидесятые или шестидесятые годы. Я не думаю, что у нас есть записи тех лет, правда? Или поискать еще где-то?
– Нет. Это все, – ответил Уоллес. – Что-нибудь еще?
– Ты уверен, что не помнишь статуэтку дракона?
– Я купил и продал тысячи статуэток за свою жизнь, Пейдж. Неужели я должен хранить в памяти инвентарные номера на каждой из них?
– Понимаю. – Она повернулась к двери, но вопрос, заданный дедом, остановил ее.
– Что случилось с этим Делани? Он умер?
– Нет, он страдает болезнью Альцгеймера и живет в доме для престарелых. Райли говорит, что он ничего не помнит.
– Плохо. – Уоллес взял мяч и снова положил его на место. Она смотрела, как он меряет расстояние до цели. Удар. И он промахнулся на добрых два дюйма.
17
Прошел час, а Пейдж все еще думала о своем разговоре с дедом. Она склонилась над бильярдным столом, пытаясь сконцентрироваться на предстоящем ударе. Приятно сосредоточиться на чем-то просто так, для разнообразия. Все, что ей нужно, – отправить шар в угол. Кий скользнул между пальцами и – удар! Прекрасно. Она стояла, любуясь на дело своих рук.
– Неплохо, – заметил Джерри, войдя в заднюю комнату «Фаст Вилли» забрать пустые бокалы. – Но тебе разве не жаль тратить субботний день на игру?
– Нехорошо с твоей стороны укорять меня, – отозвалась Пейдж.
– Как отец? – поинтересовался Джерри.
– Ему намного лучше, скоро он вернется домой. Такое облегчение.
– Тогда что ты здесь делаешь? – Джерри взял две пустые бутылки из-под пива и поставил на поднос. – Обычно тебя загоняет сюда проблема, которую ты не можешь решить.
– У меня не одна проблема, у меня их много, Джерри, – усмехнулась она.
Он понимающе улыбнулся.
– Из-за парня, который следил за тобой, да?
– Не твое дело.
– Давай, Пейдж, давай. Я же твой старый приятель, Джерри, ты с ним говоришь. Не забыла?
Пейдж вздохнула.
– Мне кажется, я влюбилась в него.
– А он – в тебя?
– Кто знает? Я чувствую, он хочет меня, но остальное, все, что касается чувств, трудно сказать. – Она снова вздохнула. – Но моя любовь или ее отсутствие – не самая главная проблема. Главная – моя семья, работа, то, что я хочу сделать со своей жизнью.
– Тебе придется долго гонять здесь шары, чтобы это выяснить, – усмехнулся он.
– Это точно. – Она вернула кий в стойку. – А с тобой что?
– Сказать по правде, я надумал переезжать. Мне предложили работу, если ты можешь в это поверить.
– Серьезно? – на самом деле изумилась Пейдж.
– Да. Знаю, почему ты удивляешься, но я не собираюсь провести в баре всю жизнь.
– Что за работа?
– Компьютерное программирование. Это в Сиэтле. Мне хочется жить на северо-западном побережье Тихого океана.
Она нахмурилась.
– С каких это пор?
– С некоторых, – пожал плечами Джерри.
– В Сиэтле все время дождь.
– Я люблю дождь.
Пейдж щелкнула пальцами.
– Не в этом дело. Девушка, да? Она там живет?
Веснушчатое лицо Джерри покраснело.
– Может быть, – признался он.
– И это серьезно?
– Есть некоторые чувства, как ты выразилась. Признаюсь, я увлечен. Я привязался к ней.
Она раскинула руки и крепко обняла своего старого друга.
– Рада за тебя.
– Все в порядке, не раскисай, подруга.
Ей захотелось расплакаться. Конечно, она рада за Джерри, но кажется, у всех какие-то перемены, кроме нее. Почему она застряла на одном месте?
– Мне нужно выпить, – сказала она, разжав объятия.
– Я дам тебе одну рюмку.
– Не беспокойся, я уже несу, – подал голос Райли. Он вошел в заднюю комнату с пивом в одной руке и диетической кока-колой в другой.
Пейдж открыла рот от неожиданности.
– Значит, ты снова за мной следил?
– Меня привела интуиция. Тебя нет дома, нет в больнице, нет на работе. Метод исключения.
– Ты проехал по всем перечисленным местам? – спросила она, удивляясь его настойчивости.
– Я обзвонил их.
– А-а. – Значит, Райли не слишком перетрудился.
Он все так же хорош собой и полон обаяния. И она хотела… Она хотела много чего, и все ее желания связаны с поцелуями, прикосновениями, объятиями, очень тесными и горячими. Она все еще мысленно ругала себя, что не занялась с ним любовью, когда у нее был шанс. Может, пора отказаться от глупой осторожности, отдаться на волю чувств, а не ставить во главу угла безопасность и самоконтроль, как она привыкла.
– Думаю, вы не нуждаетесь во мне, – сказал Джерри со смехом, глядя на Пейдж, не сводившую взгляда с лица Райли. – Пейдж, мне кажется, тебе не придется играть здесь так долго, как ты собиралась.
– О чем он? – спросил Райли, когда Джерри вышел.
– Да так, ни о чем. Что случилось?
– Как твой отец? – спросил Райли.
– Лучше. Завтра вернется домой. Он до сих пор не помнит, что произошло. – Она помолчала. – Ты не думаешь, что он притворяется, ведь нет?
– Ты знаешь его лучше, чем я, – сказал Райли, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица.
Знала ли она своего отца? Пейдж всегда думала, что знала. Но теперь не была абсолютно в этом уверена.
– Думаю, что если он пытается скрыть свой визит к Жасмин, то он может ссылаться на потерю памяти. Но я не уверена. Спрошу его об этом, когда ему станет лучше. Не хочу слишком сильно давить на него, еще рано, он не до конца оправился.
– Понятно. Почему бы нам не сесть? – предложил Райли, когда компания мужчин вернулась к прерванной игре в бильярд. Он выбрал столик у окна. – Думаю, нам нужно поговорить.
– Да, – сказала она, садясь за столик. – Я разговаривала сегодня с дедом. Спросила, знаком ли он с твоим дедом.
– И каков ответ?
– Он сказал, что имя кажется ему знакомым. Потом напомнил мне, что ему восемьдесят два года и он встречал слишком много народу в своей жизни. А еще он сказал, что продал тысячи статуэток и все они похожи на ту, которую мы ищем.
– И у меня примерно такой же результат от разговора с моим дедом. – Райли отпил глоток пива. – Он произносил имя Уолли, не в силах объяснить, кто это. Я подумал, может быть, Уолли – сокращенное имя от Уоллеса, но бабушка усомнилась.
– Я тоже, – сказала Пейдж, качая головой. – Не могу представить, чтобы мой дед позволил кому-то назвать его Уолли.
– Моя бабушка вспомнила, что Нед работал у Хатуэев, когда они поженились, вот откуда взялась та фотография.
– Да. И это может служить объяснением, почему у твоего деда появилась та статуэтка, – сказала Пейдж.
Райли прищурился.
– Что ты сказала? Ты думаешь, дракон принадлежал вашей семье?
– Возможно, разве нет? Я имею в виду, можно предположить такое. Где бы еще твой дедушка взял такую вещь?
– Ты обвиняешь моего деда? В чем? В краже у Хатуэев? – требовательно спросил он, а в глазах загорелся гневный огонек. Райли яростно кинулся на защиту деда.
– Я этого не говорила.
– Нет, ты сказала. Я не сомневался, что ты пойдешь по такому пути, Пейдж. Но ты встала на него немного раньше, чем я думал.
– Что значит раньше? – не сдавалась она. – Ты о чем?
– О выборе между твоей семьей и моей.
– Я не делаю выбор, я просто указываю на некоторые очевидные детали.
Райли вскочил на ноги, он явно разозлился.
– Подожди. Не уходи.
Он остановился в дверях, голубые глаза смотрели холодно.
– Почему?
– Потому что мы не закончили.
– Я думаю, мы все решили. Ты уже решила…
– Я еще ничего не решила. – Она поднялась из-за столика и подошла к нему. – Просто сказала то, что пришло на ум. Мне очень жаль. Я думала, мы уже прошли ту точку, когда надо тщательно выбирать слова. Думала, мы друзья.
– Как можем мы стать друзьями? – спросил Райли таким тоном, словно она говорила о чем-то совершенно невероятном.
– Можем, – заверила она, – если будем честны друг с другом.
– Мой дед не крал статуэтку из вашего магазина. Он не такой человек. Он честный. Он воспитывал меня. От него я узнал, что хорошо, что нет.
Иными словами, Райли не мог поверить, что дед не был идеальным. Она это понимала. Слишком много людей обидели Райли своими поступками, и он не хотел пережить еще одно разочарование.
– Хорошо, – сказала она спокойно. – Тогда должна быть какая-то причина, почему у твоего деда оказалась статуэтка. Не делай из меня врага, Райли. Я не враг, я твой партнер. Итак, что скажешь, если мы продолжим этот разговор?
Он поколебался, затем протяжно вздохнул.
– Хорошо.
– Ты можешь допить свое пиво. Я выпью диетическую колу. И мы оба переведем дух.
Райли снова сел за столик и взял пиво.
– Мне жаль, что я накинулся на тебя, но мой дед хороший человек, Пейдж. Он прошел через много испытаний в молодости. Он рассказывал, что когда был подростком, к ирландцам в Сан-Франциско относились как к людям второго сорта, их всех поголовно считали ворами и грабителями. Ему приходилось действовать решительно и жить так, чтобы можно было собой гордиться. Я не позволю запятнать репутацию деда в его последние дни.
– Понимаю. Я сказала первое, что пришло в голову. Давай попробуем не указывать пальцем ни на кого, если у нас нет бесспорных доказательств. Решено?
– Решено. – Райли поднял кружку и поднес к губам.
– Каким был твой дед до болезни? – с любопытством спросила она.
– Типичный ирландец. Он любил выпить свой эля, вкусно поесть, любил жену и рассказывал истории. Он придерживался своих правил, строго соблюдал их.
– Например?
Читать бесплатно другие книги:
