Нейронный трип Вавикин Виталий

76

Мерло встретился с главным редактором и сказал, что у него есть материал для новой статьи.

– Молодец, – сказал редактор и отправил его в центральную больницу, писать статью о прививках от гриппа.

– Почему ты вообще решил, что тебе разрешат написать статью о нейронных порнопрограммах? – спросил Бейт, когда они обедали во время перерыва.

– Дело не в порнопрограммах, – сказал Мерло. – Дело во мне, моей машине, во всем этом чертовом городе. Редактор не знал, о чем я хочу писать. Ему плевать. Он завернет любую мою статью. Я имею в виду настоящую статью.

– Зато платят тебе больше всех остальных, – пожал плечами Бейт.

Аппетит окончательно пропал, и Мерло вышел на улицу, оставив нетронутым свой обед. Он выкурил три сигареты подряд, наблюдая, как за высокими окнами ест Бейт.

Теперь отправиться в центральную больницу – два часа по разбитой дороге в одну сторону и два в другую, забрать набросок статьи главного эпидемиолога. «Угрозы нет», – говорит статья, в которой нет ни одной ошибки, как нет ни одного достойного печати предложения.

Мерло вернулся в город за полчаса до закрытия редакции. Можно было и не заходить на работу, но он решил, что полчаса ему хватит, чтобы сделать статью о гриппе. Да ему хватит и пяти минут! Оказавшись в своем кабинете, Мерло снова взялся за секундомер. Дверь в коридор была открыта, и он слышал, как коллеги стучат ящиками столов, готовясь уходить.

Выкурить сигарету. Выпить чашку кофе. Времени все меньше и меньше. Секундомер готов к включению. До закрытия редакции десять минут. Статья о гриппе ждет. Нужно уложиться в пять минут. Да. И теперь это главная цель журналиста.

Мерло затушил сигарету и включил секундомер. Побежали секунды его новой жизни. «Интересно, дают ли премию за самую быструю статью в истории журналистики?» – подумал Мерло, а через мгновение увидел на пороге своего кабинета Фриту. Живьем она выглядела совсем не так, как на экране, и он узнал ее не сразу. Без косметики, без хитрого, похотливого взгляда. Волосы – и те были не ярко-рыжими, а какими-то блеклыми, почти соломенными.

– Ты пишешь о нас статью? – спросила она, подошла к столу и пристально посмотрела Мерло в глаза. – Диана сказала, ты не похож на большинство жителей этого города. Она ошиблась?

– Не знаю. Я долгое время не жил в этом городе.

Фрита задумалась, затем кивнула. Она достала из серой тряпичной сумки коробку от нейронной программы без обложки.

– Я хочу… Мы хотим, чтобы ты посмотрел это.

– И что это?

– Просто посмотри, – голос у нее был сухой, монотонный.

– Ты понимаешь, что это всего лишь редакция, а не телешоу «Мы ищем таланты»? – неудачно пошутил Мерло.

– Это не то, что ты подумал, – сказала Фрита.

Она ушла, плавно раскачивая бедрами. Ушла точно так же, как из этого кабинета уходила Джафит и все остальные женщины. Мерло посмотрел на часы, затем на черную коробку без этикетки, которую оставила Фрита. Цифры на включенном секундомере продолжали бежать.

– Да, с рекордом придется повременить, – тихо сказал Мерло и начал собираться.

77

Номера счетов, адреса доставки, фамилии приватных заказчиков – Мерло не сразу понял, что все это значит, не сразу узнал в большинстве клиентов жителей родного города.

– И что ты думаешь обо всем этом? – спросил он, показав выписки Мэтью Колхаусу.

– Ничего не думаю.

– Но там почти все видные жители нашего города.

– Я видел.

Колхаус снял очки и долго разглядывал Мерло: слишком внимательно, чтобы это могло что-то значить.

– И что мне теперь делать? – спросил Мерло.

– А что бы ты хотел сделать? – спросил Колхаус.

– Не знаю. Я хотел просто написать о них статью, а не подрывать мещанские устои этого города.

– Я говорил тебе не ходить в тот дом. Но ты сказал, что ты журналист… – плечи Колхауса вздрогнули. – Так и веди себя как журналист.

– Никто не даст мне напечатать эту статью в нашей газете.

– Газеты есть разные.

– Меня выгнали из «Эффи», забыл?

– У тебя есть друзья.

– Нет друзей. Глори – и та использовала меня.

– Может быть, теперь настало время использовать ее?

– Ты предлагаешь мне отдать статью ей?

– Если, конечно, ты не ищешь дешевой славы.

– А если ее это не заинтересует?

– А ты постарайся заинтересовать ее. Помнишь, как она говорила? Вы, журналисты, как стервятники – кто первым почуял падаль, того и мясо.

– А что потом? Глори получит порцию своей славы, а я потеряю работу и стану изгоем в этом городе. Скандал вспыхнет и погаснет. Последствия будут ощутимы только для меня и тех, кто снимался в нейронных программах.

– Но ведь это именно они дали тебе тему для статьи. Значит, им это нужно.

Колхаус поднялся с дивана, вышел на улицу. Мерло шел за ним.

– Мы еще не договорили, Мэтью!

– Об этом невозможно договорить, Жан. Здесь нет нужных слов. Иногда ты должен что-то сделать просто потому, что должен. Или не сделать. Выбор за тобой. Ты в центре, на грани. И теперь только тебе решать, на чьей стороне быть. И поверь мне, на этой грани нельзя стоять долго. Зазеваешься – и она разрежет тебя надвое. Не будет больше Жана Мерло, лишь его разрозненные, никому ненужные половины. Но когда ты поймешь это, будет уже поздно. Так что обратный отсчет начался. – Колхаус неожиданно обернулся и уставился на Мерло стеклянными глазами. – Тик-так, Жан. Тик-так.

78

Мерло связался с Фритой и сказал, что им нужно встретиться и уточнить детали статьи. Это была лож, потому что Мерло просто хотел поговорить, заглянуть ей в глаза и понять, почему она пытается похоронить себя, свой бизнес, каким бы аморальным он ни был, а заодно и журналиста, на голову которого бросает наковальню этой статьи.

– Если только днем и только в детском кафе, – сказала Фрита, словно Мерло был одним из тех, кто покупает нейронные программы с ее участием, пользуется ими какое-то время, а потом этого становится мало и он начинает мечтать проделать все те гадости в реальной жизни с реальной девушкой.

«А я мечтал?» – спросил себя Мерло, вспоминая, как искал девушку, совершенно не похожую на Глори…

Когда на следующий день он пришел в детское кафе, Фрита уже ждала его, сделав заказ – коктейль со взбитыми сливками и черный кофе. И снова никакой косметики, никаких эмоций.

– Ты сказал, что у тебя есть вопросы, – сухо прервала банальные приветствия Фрита.

Мерло смутился, может быть, немного разозлился, но внешне сохранил невозмутимость, взял кофе, жалея, что в кафе нельзя курить, и спросил Фриту, понимает ли она, к чему приведет статья о клиентах их сайта.

– Конечно, – сказала она сухо, словно пустынный ветер добрался в этот богом забытый город и поселился в груди повстречавшейся ему девушки.

– И могу я спросить, почему? – спросил Мерло. – Это ведь просто бизнес. Не порнография, не проституция. Всего лишь заработок, работа. Не самая эстетичная, но…

– Ты видел Диану? – резко спросила Фрита. – Видел ее шрамы?

– По-моему, она просто увлекается не теми поэтами.

– Ты полный идиот, если думаешь, что в ее запоях и депрессии виноват Хайям.

– Так все это ради подруги?

– Все это ради каждого из нас.

– А ваш оператор знает?

– Оператор еще мальчишка. Дай ему пару лет и увидишь тень Дианы, которая идет за ним по пятам.

– И ты показала мне ваших клиентов, надеясь, что это спасет твоих друзей?

– Разве для того, чтобы кому-то помочь, нужно обязательно быть друзьями?

– Ты понимаешь, что будет, если я напечатаю эту статью?

– Ты у нас умный, вот ты и скажи.

– Статью не пропустят в местной газете. Если я и смогу ее опубликовать, то это будет в «Эффи» или другой крупной редакции. Историю узнает вся страна. – Мерло замолчал, вглядываясь Фрите в зеленые, холодные глаза. – Вы станете изгоями в этом городе. Я стану изгоем.

Фрита молчала, потягивая коктейль со взбитыми сливками.

– Когда я облажался в «Эффи», мне пришлось вернуться сюда, сбежать, поджав хвост. Если облажаться сейчас, то бежать будет некуда. Мне, тебе, вашему оператору, Диане… Мы не найдем больше работу в этом городе. Никто из нас. Скандал вспыхнет и погаснет, останется лишь память. Те, о ком мы напишем, отделаются испугом, но никогда не простят ни одного из нас… – Мерло смотрел Фрите в глаза, но его взгляд уже притягивали взбитые сливки на ее губах. Это было сильнее него. Никаких пошлых фантазий. Только сливки.

Мерло тихо выругался и, поднимаясь из-за стола, признался, что ненавидит свою работу.

79

В этот вечер Мерло решился позвонить Глори, лишь когда время перевалило за полночь, да и то искренне надеясь, что забыл ее номер или что она уже спит. Но Глори не спала. Голос был ровным, недосягаемо далеким и настолько чужим, что Мерло вначале решил, что попал на какую-то другую девушку. Сколько прошло времени с их последней встречи? Пять месяцев? Семь?

– Ты еще не закончила свою статью? – спросил Мерло.

– Нет, – как-то неестественно спокойно сказала Глори.

– Зашла в тупик?

– Нет.

Мерло замолчал, а Глори не спешила спрашивать его, почему он позвонил.

– У меня есть статья для тебя, – наконец решился Мерло.

– Что за статья? – без особого интереса спросила Глори.

– Тебе понравится.

– Почему тогда ты не напишешь об этом сам?

– Я работаю в консервативной газете, редактор никогда не пропустит материал о порносайте.

– С каких пор ты стал заниматься порнографией?

– Дело не в порнографии. Видишь ли… – Мерло нервно закурил. Что-то было не так. Что-то с Глори. Что-то с ним. Словно за последние месяцы изменился весь мир. – Этот сайт находится в моем городе.

– И что?

– У нас маленький, консервативный город, уже наличие подобного сайта…

– Мне это неинтересно, Жан.

– Да подожди ты! – нет, он не злился, он боялся, что сейчас Глори прервет связь. – Одна из девушек, которая снимается для нейронных программ, продаваемых на сайте, передала мне список приватных клиентов. Большинство из них оказались жителями моего города. – Мерло замолчал, и в какое-то мгновение ему показалось, что связь все-таки прервалась. – Ты еще там? – спросил он для верности.

– Да, – голос Глори был, как и прежде, пресным и безразличным.

– И что ты скажешь?

– Ты показывал эту статью своему редактору? Каким бы консервативным он ни был, но шанс перемыть кости своим соседям…

– Он тоже в списке, – сказал Мерло, оборвав Глори на полуслове.

Повисла пауза. Мерло прикурил от истлевшей сигареты новую. «Сейчас она точно прервет связь», – думал он.

– Тебе нужен мой совет, Жан? – наконец-то спросила Глори.

– Нет, мне нужна твоя помощь.

– Совет и будет помощью. Брось все и забудь о статье.

– Я не могу. Я обещал девушке с сайта, что опубликую эту статью.

– И зачем ей это?

– Говорит, что настало время поставить точку.

– И что потом? Я имею в виду ту девушку. Тебя не простят за то, что ты дал ход этой статье, а ее за то, что помогала тебе. Ты ей объяснил, что если эта статья появится в газетах, то лучше не станет?

– Дважды.

– Не помогло?

– Нет.

– Дааа… Это ты умеешь.

– Что умею?

– Находить себе чокнутых подруг.

– Фрита не моя подруга.

– Фрита?

– Что, теперь не нравится ее имя?

– Нет, просто подумала, что этот разговор может кто-то слышать. Кто-то в твоем городе. И если тебе плевать на себя, то, может быть, подумаешь о других и не станешь называть имен?

– Сомневаюсь, что кто-то нас слушает.

– Твое право.

– Так ты приедешь?

– Ради девушек с сайта?

– Найди любую причину и приезжай.

80

Последствия. Разговор с Глори разбудил что-то спрятанное глубоко внутри, и Мерло так и не смог больше заснуть в ту ночь. Чтобы убить время, он сделал набросок статьи о местном сайте нейронных порнопрограмм. Работа захватила, и сон окончательно отошел на второй план. Даже утром. Особенно если учитывать двадцать выпитых чашек кофе. Двадцать ночью и еще шесть в первую половину дня на работе.

Поручений не было, и Мерло продолжал редактировать статью, стараясь копировать стиль Глори, чтобы ей не пришлось делать много исправлений, когда статья попадет ей в руки. На первый взгляд выходило неплохо – сухо, информативно, аргументированно. Если бы не перерыв на обед, то ему, возможно, удалось бы закончить статью, подготовить ее к набору. Может быть, Глори исправит пару слов, но в остальном…

Мерло вспоминал Глори, когда они только познакомились, и сравнивал с той, в которую она превратилась, когда стала журналистом. Неужели подобные перемены происходили и с ним? Мерло до «Эффи» и Мерло после. А сейчас? Изменился ли он, вернувшись в родной город?

Мерло заказал молочный суп и блины с творогом, хотя вполне мог ограничиться парой чашек кофе и сигаретой.

– Хочешь вернуться в большой город? – спросил Бейт, подсаживаясь за его столик.

Вопрос поставил Мерло в тупик.

– Твоя статья, – помог ему Бейт. – Кажется, ты пишешь что-то для серьезной газеты?

– С чего ты взял? – насторожился Мерло.

Бейт пожал плечами и переключился на официантку, делая заказ. Незаконченный разговор повис в воздухе. Бейт улыбался. Мерло смотрел на него, пока не принесли поднос с едой.

– Пойду выкурю сигарету, – сказал Мерло, поднимаясь из-за стола.

– Твоя еда остынет, – сказал Бейт.

– Ничего страшного.

На улице Мерло долго смотрел сквозь высокие окна, как ест Бейт. Он видел лишь спину молодого коллеги да руку, которой тот поднимал ложку, но перед глазами все еще стояла улыбка Бейта. «Он знает о статье. Они все знают». Мерло попытался вспомнить, была ли фамилия Бейта в переданном Фритой списке. «Либо есть, либо параноик», – решил Мерло. Он вернулся в редакцию, желая проверить. Дверь в его кабинет была открыта. Местный программист лет пятидесяти копался с его компьютером.

– Какого черта вы делаете? – спросил Мерло.

Программист обернулся, хмыкнул что-то в соломенные усы и сказал, что придется забрать компьютер в ремонт.

– Какой еще ремонт? – Мерло чувствовал, как стены редакции сжимаются, сдавливая его.

– Ничто не вечно. А в этом городе… Здесь все старое… – программист прошел мимо Мерло, унося компьютер. – Здесь все нужно чинить время от времени, – он заглянул Мерло в глаза и устало улыбнулся. – Простите, но то, над чем вы работали перед обедом, скорее всего, не сохранится.

– Ничего, – Мерло хотел промолчать, но не смог, – я всегда делаю копии.

Он прошел в свой кабинет, оставив дверь открытой, сел за стол. По коридору ходили люди – словно напуганные звери, которые потихоньку успокаиваются и возвращаются к жизни. Хотя все это могло быть и паранойей. Мерло хотел, чтобы так было. Паранойя в маленьком городе. Безумие, помешательство. Как очки Колхауса. Как остров, где Колхауса встретил карлик, изменив жизнь.

– Чертовы карлики, – сказал Мерло и подумал, что было бы неплохо выпить еще кофе, но кто-то забрал и его кофеварку.

Оставалось лишь ждать, когда закончится рабочий день, и идти домой, где было кофе, где был компьютер… Мерло надеялся, что еще был.

81

Сон. Мерло отключился на диване, в сотый раз перечитывая копию приготовленной для Глори статьи, стараясь довести ее до совершенства. Ему снилось, что он стал участником криминальной авантюры, где хулиган из забытого детства выступал в роли главного злодея, а редактор и десяток высокопоставленных чиновников из списка Фриты – судьями, которых нужно обмануть, избавившись от злодея.

– Думаешь, сможешь убить его? – спросил Колхаус, косясь на худощавого злодея с ружьем в руках.

– Не знаю, – честно признался Мерло. – Я никогда никого не убивал. Даже не думал о том, что могу кого-то убить.

– Это хорошо, – сказал Колхаус, а строгие судьи оживленно зашептались.

Злодей вел Мерло по незнакомым улицам родного города. Недалеко от местной больницы, которую Мерло тоже не мог узнать, они остановились.

– Теперь копай, – сказал злодей и указал на лопату, торчавшую в большой куче гравия.

– Ты знаешь, когда-то давно муж моей любовницы уже пытался похоронить меня, – сказал Мерло. – Так что придумай что-нибудь поинтересней.

– Могила не для тебя, – сказал злодей и показал на связанную Фриту.

Одежды на ней не было, но она была жива, и Мерло подумал, что это хорошо. Время на спасение еще есть. Он взял лопату и, не раздумывая, ударил ей злодея.

– У меня есть поджига, – сказал Колхаус и вложил ему в руку свое примитивное оружие.

Мерло смотрел на злодея, понимая, что удара лопатой для победы будет мало.

– Стреляй же! – прикрикнул на него Колхаус. – Зло не может смириться, признать свои ошибки. Зло может либо победить, либо умереть.

Злодей растянул в оскале разбитые губы, поднял ружье и прицелился в связанную Фриту. Мерло расценил это достаточным предлогом, чтобы убить монстра. Поджига щелкнула, зашипела, а затем разродилась грохотом выстрела. Мерло промахнулся. Дробь лишь разорвала кожу на щеке злодея. И улыбка монстра стала шире.

– Я сверну тебе тощую шею! – зашипел он, бросаясь на Мерло.

Время замедлило свой бег. Мерло знал, что в реальности у него нет шансов, но сейчас, имея фору в несколько секунд, падая под весом злодея на кучу щебня за спиной, он пытался отобрать у него ружье, вывернуть его так, чтобы дуло уперлось монстру в грудь, и нажать на курок. Потом громыхнул еще один выстрел. Мерло упал, больно ударившись спиной о щебень. Злодей навалился на него. В его груди зияла черная дыра, но крови не было. И судьи уже окружали их, споря о тактике и ошибках.

– Вам нужно подождать решения, – сказал Колхаус Мерло и Фрите, которой кто-то уже развязал руки и накинул на плечи длинную мужскую куртку.

Их отвели в старый дом, в обитую красным войлоком комнату. На полах мягкие ковры. На стенах картины. На окнах тяжелые шторы. Дверь закрылась.

– И что теперь? – спросила Фрита, натягивая оставленные кем-то брюки и блузку.

Мерло пожал плечами, чувствуя, что время снова начинает играть с ним свои шутки, только на этот раз ускоряясь. «Решение не может быть вынесено, – подумал Мерло, вспоминая судей. – Решать вообще нечего. Я защищался. Я спасал девушку».

– Давай пошлем всех к черту и уйдем отсюда, – предложил он Фрите.

– А как же суд?

– К черту суд.

Он подошел к двери, но кто-то запер ее на ключ. Или же не на ключ? Мерло заметил десятки гвоздей, забитых с другой стороны. Расщепив старые доски двери, они смотрели на Мерло своими остриями. Весь дом из старого, но шикарно обставленного превратился в заброшенный и полуразвалившийся. Не было больше ни ковров, ни картин. Шторы сменились досками, закрывавшими выбитые окна.

– Отойди, – сказал Мерло Фрите, собираясь выбить дверь.

Трухлявые доски поддались с первого удара, в нос ударил запах гари. Мерло вышел на улицу. Напротив дымился, догорая, сарай. Чуть дальше сутулился обгоревшей крышей соседский дом.

– Думаю, судьям уже нет дела, виновен я или нет, – сказал Мерло.

– А мне кажется, что они уже вынесли свой приговор, – сказала Фрита. – Думаю, что все закончилось.

Мерло хотел возразить, но что-то холодное наполнило желудок. Тело стало легким, невесомым, устремляясь в небо. Мерло увидел сгоревший город, ставший его миром. Миром костров и провалившихся крыш. Воздух подхватил Мерло и понес над выжженным миром, над тюрьмой, в которую отправили его судьи.

Мерло закричал и проснулся, услышав свой крик.

82

Реальность вернулась почти мгновенно. Сон стал просто сном. Мерло лежал на кровати и смотрел за окно, на бледное предрассветное небо. Страх отступил. Пачка сигарет была пуста. Он вспомнил, что еще одна осталась в машине, поднялся с кровати и вышел из дома. Утро было хмурым, влажным, словно собиралось разродиться дождем. Машина покрылась росой. Мерло достал пачку сигарет и только после этого заметил, что колеса его машины проколоты, а заднее стекло разбито.

– Значит, не паранойя.

Он хотел закурить, но в карманах не было зажигалки. Оставалось вернуться в дом, сварить кофе, дождаться, когда начнется рабочий день, и позвонить в мастерскую. Для верности Мерло уточнил, нет ли фамилии мастера в списке приватных заказчиков. Нет, не было. Да и возраст у мастера был преклонным.

– Думаю, будет лучше, если ты уедешь из города на какое-то время, – сказал Колхаус, когда Мерло связался с ним из автомастерской, дожидаясь, пока ему заклеивают колеса.

– А как же Фрита и остальные? – спросил Мерло. – Что делать с ними?

– А что ты хотел с ними делать?

– Я имею в виду…

– Я знаю, что ты имеешь в виду, Жан. Я ведь вижу мир совсем не так, как ты.

– Снова твои чертовы очки?

– Дело не только в очках.

– Верно, дело еще в твоей голове. Не знаю, что с тобой случилось, пока ты жил в большом городе, но… – Мерло услышал крик старого мастера, что колеса готовы, и мысленно поблагодарил его за то, что не дал возможности наговорить другу лишнего. – Извини, Мэтью, нужно заплатить за ремонт.

83

Мерло не знал, как встретят его на работе. Да он, собственно, и ехал в редакцию только ради того, чтобы посмотреть. Не станут же калечить его машину средь бела дня?!

– Ну, как твоя статья для большой газеты? – спросил Бейт, едва Мерло успел припарковаться.