Призраки не лгут Кеплер Ларс

Глава 76

После завтрака Диса осталась в кровати, с чашкой кофе и «Санди таймс» в айпеде. Йона тем временем принял душ и оделся.

Вчера он решил, что не пойдет в Музей северных стран, не станет смотреть на саамский свадебный венец из переплетенных корней.

Вместо этого он остался с Дисой. На то, что произошло сегодня ночью, он не рассчитывал. Но может быть, из-за слабоумия Розы Бергман все связи с Суммой и Люми окончательно канули в прошлое.

Больше двенадцати лет прошло.

Пора понять: бояться больше нечего.

Но сначала надо все же поговорить с Дисой, предостеречь ее, рассказать о своих страхах — так, чтобы она сама могла сделать выбор.

Йона постоял в дверях. Диса не заметила этого, и он пошел на кухню и набрал номер профессора Хольгера Яльмерта.

— Это Йона Линна.

— Я слышал, Гуннарссону нелегко. — Кажется, Хольгер был доволен. — Мне пришлось обещать ему, что я не пошлю тебе ни строчки.

— А разговаривать со мной тебе можно? — Комиссар взял бутерброд, кружку кофе и махнул Дисе, которая, наморщив лоб, читала свой айпед.

— Наверное, нет, — хохотнул Хольгер, после чего снова сделался серьезным.

— Ты успел посмотреть сумку, которую мы нашли у плотины?

— Да. Я закончил и сейчас как раз еду домой, в Умео.

— В ней остались какие-нибудь записные книжки, тетради?

— Только чек из «Прессбюрон».

— Мобильный телефон?

— К сожалению, не было.

— Тогда что у нас есть? — Йона скользнул взглядом по серому небу над крышами.

Хольгер шумно посопел, а потом ответил, словно читал наизусть:

— Велика вероятность того, что пятна на сумке — это кровь. Я отправил кусочек ткани в лабораторию Линчёпинга… Кое-какая косметика, две разные помады, огрызок черного карандаша для глаз, розовая пластмассовая заколка, шпильки, кошелек с черепом, немного денег, фотография самой Викки, что-то вроде инструмента для починки велосипеда, флакон лекарства без этикетки… это все тоже отправилось в Линчёпинг… упаковка стезолида, ручки… а под подкладкой я нашел столовый нож, заточенный как для суши.

— Но ни записей, ни имен, ни адресов?

— Нет. Это все…

Йона услышал шаги Дисы у себя за спиной, но остался стоять, как стоял. Он ощутит тепло ее тела, вздрогнул и через секунду почувствовал, как мягкие губы целуют его в шею, как руки Дисы обнимают его.

Пока Диса была в душе, Йона, сидя за кухонным столом, набрал номер Сольвейг Сундстрём, которая отвечала за девочек из Бригиттагордена.

Может быть, она знает, что за лекарство принимала Викки.

Проплыли восемь гудков, потом что-то щелкнуло, и чей-то хорошо слышный, словно говорящий сидел в соседней комнате, голос произнес:

— Это Каролина… которая отвечает по мерзкому телефону, который валяется на кресле.

— Сольвейг рядом?

— Нет. Я не знаю, где она. Передать что-нибудь?

Каролина — это та старшая девочка, на голову выше Туулы. Со старыми следами от инъекций, однако на вид здравомыслящая, умная и искренне желающая измениться.

— У вас там без происшествий? — спросил Йона.

— Вы — тот комиссар? Да?

— Да.

Каролина замолчала, потом осторожно спросила:

— А правда, что Викки умерла?

— К сожалению, нам кажется, что да.

— Ужасно странно.

— Ты не знаешь, какое лекарство она принимала?

— Викки?

— Да.

— Она была такая худенькая и красивая… Я и не думала, что она пьет зипрексу.

— Антидепрессант?

— Я раньше его пила, но теперь пью только имован, чтобы уснуть. Не пить зипрексу — это здорово.

— Много побочных действий?

— У всех по-разному, а у меня … я поправилась килограммов на десять точно.

— От зипрексы не повышается утомляемость? — Перед глазами у Йоны встали окровавленные простыни, на которых спала в ту ночь Викки.

— Сначала наоборот. Стоило мне рассосать всего одну таблетку — и хоть из туалета не выходи… Тело дергает, раздражаешься на все, кричишь. Однажды я швырнула телефон в стену, оборвала занавеску… а потом, наоборот, тебя как будто заворачивают в теплое одеяло. Успокаиваешься, и просто хочется спать.

— Ты не знаешь, Викки еще что-нибудь принимала?

— Она, как все мы, хомячила все, что помогает… стезолид, лирику, кетоган…

В комнате, где была Каролина, послышался еще голос, и Йона понял, что вошла медсестра — вошла и увидела Каролину с телефоном в руке.

— А я собиралась доложить, что его украли, — сказала медсестра.

— Он зазвонил, и я ответила, — объяснила Каролина. — Комиссар вас ищет… Вас подозревают в убийстве Миранды Эриксдоттер.

— Не валяй дурака, — прошипела женщина, взяла телефон и откашлялась, прежде чем ответить: — Сольвейг Сундстрём.

— Меня зовут Йона Линна, я комиссар уголовной полиции, расследую…

Женщина молча нажала «отбой». Йона не стал перезванивать — он уже получил нужный ответ.

Глава 77

Белый «опель» остановился под плоской крышей заправки «Статойл». Из машины вышла женщина в голубом вязаном свитере. Повернулась к терминалу, принялась рыться в сумочке.

Ари Маатилайнен проводил женщину взглядом и положил два толстых куска поджаренной колбасы на лепешку картофельного пюре с соусом барбекю и жареным луком. Посмотрел на грузного мотоциклиста, дожидавшегося своего заказа, и механически объяснил, что кофе и кока-колу надо покупать в автомате.

Многочисленные цепи на кожаной куртке мотоциклиста скрежетнули о стекло прилавка, когда мужчина перегнулся, чтобы забрать поднос с едой.

— Danke, — сказал он и направился к кофейному автомату.

Ари сделал радио погромче. Женщина в голубом свитере немного отошла, бензин лился в бак «опеля».

Ари дослушал до того момента, когда ведущий сообщил о том, как идет расследование всколыхнувшего всю страну похищения ребенка:

— Поиски Викки Беннет и Данте Абрахамссона прекращены. Полиция Вестерноррланда хранит молчание, однако источники подтверждают: есть опасение, что разыскиваемые погибли в субботу утром. Критика, направленная против полицейских, пошла на спад вместе с окончанием поисков. «Эхо» попыталось получить комментарий у Карлоса Элиассона, шефа уголовной полиции…

— Что за черт, — прошептал Ари.

Он посмотрел на квадратик бумаги для заметок, так и лежавший возле кассы, взял телефон и снова набрал номер полиции.

— Полиция, Сонья Раск, — ответил женский голос.

— Здравствуйте, — начал Ари. — Я их видел… я видел девочку и мальчика.

— С кем я говорю?

— С Ари Маатилайненом. Я работаю на «Статойл», в Дингершё… Я сидел на своем месте, слушал радио, и вот передали, что они, вероятно, погибли в субботу утром. Но они не погибли, я видел их в ночь на воскресенье.

— Вы имеете в виду Викки Беннет и Данте Абрахамссона? — скептически уточнила Сонья.

— Да, я видел их ночью, было уже воскресенье, так что они никак не могли умереть в субботу утром, как сказали по радио, верно ведь?

— И вы видели Викки Беннет и Данте Абрахамссона…

— Да.

— Почему в таком случае вы не позвонили сразу же?

— Я позвонил. И разговаривал с полицейским.

Ари вспомнил, как слушал «Радио Гульд» тем субботним вечером.

Розыск тогда еще не свернули, а местные журналисты призывали граждан к бдительности, чтобы не упустить девочку и малыша.

В одиннадцать часов на парковке рядом с заправкой остановилась большая фура.

Водитель проспал три часа.

Посреди ночи, в пятнадцать минут третьего, Ари увидел их.

Ари взглянул на черно-белый экран, куда картинка с камер слежения шла под другим углом. Длинная фура завелась и покатила прочь с безлюдной заправки. Вдруг на задней стене, рядом с выездом из мойки, Ари почудилось какое-то движение. Там был не один человек — там было двое. Ари уставился на экран. Фура описала круг и оказалась на выезде. Свет фар ударил в большое окно. Ари вскочил со своего стула за прилавком и обежал здание, но девочка и маленький мальчик уже исчезли.

Глава 78

Йона припарковался на заправке «Статойл» в Дингершё, в тридцати шести километрах к северу от Стокгольма. Стоял ветреный солнечный день, рекламные вымпелы трещали на ветру. Йона с Дисой как раз обедали в «Вилла Челлхаген», когда Йоне позвонила сержант Сонья Раск из Сундсвалля; разговор вышел нервный.

Йона вошел в магазинчик. Мужчина с глубоко посаженными глазами и в кепке с надписью «Статойл» расставлял на металлическом стеллаже книжки в мягком переплете. Йона взглянул на светлую доску с меню, на блестящие колбаски, поджаривающиеся на механическом гриле.

— Что вы хотели? — спросил человек в кепке.

— Makkarakeitto, — ответил Йона.

— Suomalainen makkarakeitto, — улыбнулся Ари Маатилайнен. — Когда я был маленький, бабушка часто варила колбасный суп.

— С ржаным хлебом?

— Да. Но здесь я, к сожалению, продаю только шведскую еду. — Ари кивнул на гамбургеры.

— А я не за едой пришел. Я из полиции.

— Это я понял. Я говорил с вашим коллегой еще в ту ночь, когда видел их. — Ари жестом указал на экран.

— Что вы видели перед тем, как звонить?

— Девочку с малышом тут, за магазином.

— Вы их видели на экране?

— Да.

— Отчетливо?

— Нет, но… я ведь привык приглядывать, что тут происходит.

— Той ночью полиция приезжала?

— Полицейский явился утром, его звали Гуннарссон. Он решил, что ни фига не видно, и посоветовал стереть запись.

— Но вы ее не стерли.

— А как по-вашему?

— По-моему, вы сохранили ее на внешнем жестком диске.

Улыбающийся Ари жестом пригласил Йону в крохотную контору возле склада. Собранный диван-кровать, на полу — банки «Ред Булл», на запотевшем окне с матовым стеклом — пакет простокваши. На школьной парте с крышкой стоял маленький ноутбук, соединенный с внешним диском. Ари сел в скрипучее кресло на колесиках и стал торопливо искать нужный файл в папках, рассортированных по дате и времени.

— Я слышал, по радио говорили, что все ищут девочку и маленького мальчика, а вот что я видел на заправке той ночью. — И он щелкнул «мышью», запуская файл.

Йона наклонился к пятнистому экрану. На четырех маленьких окошках было видно, что происходит на бензозаправке — на улице и в магазинчике-конторе. Мигающие в углу цифры показывали время. На серых картинках не происходило ничего особенного. Вот Ари, сидит за прилавком. Время от времени перелистывает вечернюю газету и рассеянно съедает два-три колечка лука.

— Вот эта фура стояла здесь три часа. — Ари ткнул пальцем в монитор. — А вот она уезжает…

На водительском месте задвигалась темная тень.

— Можете увеличить картинку? — спросил Йона.

— Момент…

Внезапно осветилась рощица — длинная фура тронулась с места, и зажглись фары.

Ари пометил вторую картинку с наружной камеры и увеличил изображение во весь экран.

— Вот где я их увидел, — прошептал он.

Теперь фуру, которая катила к выезду с заправки, было видно под другим углом. Везде лежали неподвижные тени. Ари указал пальцем в самый низ экрана, где виднелись задняя стена, мусорные баки и контейнер для перерабатываемых отходов. Внезапно в черной траве что-то двинулось по направлению к дверям автомойки, а потом стало видно, что там кто-то есть — маленький худенький человек у самой стены.

Картинка была зернистой и отливала бледно-серым. Различить лица или какие-то детали было невозможно. Но на изображении виднелся определенно человек — и еще что-то.

— Получится сделать картинку четче? — спросил комиссар.

— Минутку…

Фура описала круг и уже была у выезда. Вдруг свет от фар упал на гаражную дверь возле фигурки. Стекло на несколько секунд побелело. Вся задняя площадка заправки оказалась залита светом.

Йона успел заметить тощую девчонку с малышом, которые смотрели вслед грузовику, а потом снова стало темно.

Ари указал на экран: две тени пробежали по темной дороге и растворились в черном и пятнистом, пропав с экрана.

— Видели?

— Отмотайте назад, — попросил Йона.

Ему не пришлось говорить, с какой минуты он хочет посмотреть запись. Через несколько секунд Ари запустил светлый фрагмент в сильно замедленном темпе.

С трудом можно было разглядеть, как фура двигается вперед, свет фар прыгал между деревьями и на фасад заправки, заливая оконные стекла белым. Малыш опустил лицо, и оно оказалось в тени. Девочка была босой и как будто держала в обеих руках пластиковые пакеты. Глаза резанул еще более яркий свет, и девочка медленно подняла руку.

Йона увидел, что это не пакеты, а размотавшиеся повязки. Мокрые концы бинтов покачивались в ярком свете. Комиссар понял, что Викки Беннет и Данте Абрахамссон не утонули в реке.

Часы на экране показывали четырнадцать минут третьего. Ночь с субботы на воскресенье.

Дети каким-то образом выбрались из машины, добрались, несмотря на сильное течение, до другого берега, двинулись на юг и одолели пятнадцать миль.

Свалявшиеся волосы прядями свисали на лицо девочки. Темные глаза ярко блеснули, а потом картинка снова стала почти черной.

Они живы, подумал Йона. Они все-таки живы, оба.

Глава 79

Когда Йона вошел в кабинет начальника уголовной полиции, Карлос Элиассон демонстративно повернулся спиной к двери.

— Садись, — со странно-выжидательной интонацией пригласил он.

— Я ехал из Сундсвалля и…

— Подожди, — оборвал его Карлос.

Йона удивленно взглянул на его спину и сел в кресло, обтянутое светло-коричневой кожей. Скользнул взглядом по блестящей поверхности неподвижного письменного стола, сияющему лакированному дереву, по бликам, которые бросал на лакировку аквариум.

Карлос глубоко вздохнул и наконец повернулся. Он был не похож на себя — небрит. Редкий пух седоватой щетины пробивался над верхней губой и на подбородке.

— Ну, что скажешь? — широко улыбаясь, спросил Карлос.

— Ты отпустил бороду, — медленно ответил Йона.

— Окладистую бороду, — с довольным видом уточнил Карлос. — Да… ну, я думаю, что она скоро станет такой. Я решил больше не бриться. Выбросил бритву в мусорное ведро.

— Класс, — коротко заметил комиссар.

— Но не о своей бороде я хотел сегодня поговорить, — как бы подводя итог, объявил Карлос. — Водолаз, насколько я понял, не нашел трупов.

— Не нашел. — Йона вынул распечатку изображения с камеры слежения на бензозаправке. — Мы не нашли трупов в реке…

— Начинается, — пробормотал Карлос.

— …потому что их в реке и не было, — закончил Йона.

— И в этом ты уверен?

— Викки Беннет и Данте Абрахамссон живы.

— Гуннарссон звонил насчет записи с бензозаправки и…

— Объявите их в новый розыск, — перебил комиссар.

— По всей стране? Нельзя же так: нажал кнопку — розыск начался, еще нажал — розыск закончился, потом опять нажал…

— Я знаю, что на картинке — Викки Беннет и Данте Абрахамссон, — жестко сказал Йона и ткнул пальцем в распечатку. — Запись сделана через много часов после аварии. Они живы, и мы должны снова начать поиски.

Карлос отставил ногу.

— Если хочешь, натяни на меня испанский сапог, — сказал он. — Но я не буду еще раз объявлять их в розыск.

— Посмотри на картинку.

— Вестерноррландские полицейские вчера были на этой заправке. — Карлос сложил распечатку в плотный квадратик. — Они отправили копию с жесткого диска в лабораторию в Линчёпинге, двое тамошних экспертов просмотрели запись и оба утверждают, что невозможно точно идентифицировать людей на задней площадке.

— Но ты знаешь, что я прав.

— Ладно, — кивнул Карлос. — Наконец-то эти слова прозвучали. Ты, конечно, можешь оказаться прав, и потом выяснится, что так и есть… Но я не собираюсь выставлять себя на посмешище и объявлять в государственный розыск людей, которых полиция считает погибшими.

— Я не отступлюсь, пока не…

— Погоди, погоди, — перебил Карлос и перевел дух. — Йона, данные о служебном расследовании, в котором ты фигурируешь, лежат сейчас на столе у главного окружного прокурора.

— Но…

— Я твой начальник и весьма серьезно отношусь к предъявленным тебе претензиям. И вообще я хотел бы услышать от тебя, что ты понимаешь, что не ты ведешь расследование в Сундсвалле.

— Не я веду расследование в Сундсвалле.

— А что делает наблюдатель, если районный прокурор решает закрыть дело?

— Ничего.

— Значит, мы пришли к согласию, — улыбнулся Карлос.

— Не пришли, — сказал Йона и вышел из кабинета.

Глава 80

Флора неподвижно лежала в кровати, уставясь в потолок. Сердце все еще бешено колотилось. Флоре приснилось, что она находится в какой-то комнатушке, а с ней там девочка, которая не хочет показать свое лицо. Девочка пряталась за деревянной лестницей. С ней что-то было не так, от нее исходила опасность. На девочке были только белые хлопчатобумажные трусы, и Флора видела ее девчачью грудь. Девочка дождалась, когда Флора подойдет поближе, отвернулась, фыркнула и закрыла лицо руками.

Накануне вечером Флора прочитала об убийствах в Сундсвалле, о Миранде Эриксдоттер и Элисабет Грим. Она никак не могла избавиться от мыслей о посетившем ее призраке. Все уже ощущалось как сон, хотя Флора точно знала, что видела мертвую девочку в коридоре. Девочке было лет пять, не больше, но теперь, во сне, она стала ровесницей Миранды.

Флора лежала тихо и прислушивалась. Скрипнет мебель или половица — и сердце снова колотится как сумасшедшее.

Тот, кто боится темноты, не хозяин в своем дому; боящийся темноты ходит крадучись, пугаясь собственных движений.

Флора не знала, что предпринять. Было без пятнадцати восемь. Она встала, подошла к двери, открыла и постояла, вслушиваясь в недра квартиры.

Никто, кроме нее, еще не проснулся.

Флора прокралась на кухню, чтобы сварить кофе для Ханса-Гуннара. Утреннее солнце играло на поцарапанной мойке.

Флора взяла небеленый фильтр, загнула края, вставила в держатель — и подавилась криком от страха, услышав за спиной чьи-то словно липнущие к полу шаги.

Флора обернулась и увидела Эву, стоящую в дверях своей спальни в синей футболке и трусах.

— Ты что? — спросила Эва, увидев ее лицо. — Ревела, что ли?

— Я… мне нужно кое-что знать наверняка… я подумала, что видела привидение. Вы ее не видели? Здесь, в квартире. Маленькую девочку…

— Да что с тобой, Флора?

Эва повернулась, чтобы уйти в гостиную, но Флора положила руку на ее массивное плечо, чтобы удержать:

— Я правда ее видела, честное слово… Кто-то ударил ее камнем вот тут, по затылку…

— Значит, честное слово? — резко перебила ее Эва.

— Я только… Существуют привидения на самом деле или нет?

Эва взяла ее за ухо и подтащила к себе:

— Не пойму, почему тебе так нравится врать, но ты врешь. Ты всегда врала и будешь…

— Но я видела…

— Тихо! — прошипела Эва, крутя ей ухо.

— Ай…

— Но мы с Хансом-Гуннаром этого не потерпим. — И Эва скрутила ей ухо еще сильнее.

— Пожалуйста, не надо… ай!