Призраки не лгут Кеплер Ларс

Глава 92

Даниель постучался к Тууле. Никто не ответил, и Даниель с Элин направились к общей комнате.

— Помни, что я тебе говорил, — серьезно предупредил Даниель.

Огонь в камине не горел, камни остыли. На столе все еще стояли тарелки с объедками. Сквозь стекло веранды в темноте виднелась пристань. Серебристые, выцветшие на солнце жилища рыбаков стояли в ряд, отражаясь в воде. Вид был удивительно красивым, но маленькая рыжая девочка повернула свой стул к стене и уставилась в белые рейки.

— Здравствуй, Туула, — легко сказал Даниель.

Девочка подняла на него водянисто-светлые глаза. Затравленное выражение на лице сменилось каким-то другим, трудноопределимым.

— У меня температура, — пробормотала она и отвернулась.

— Красивый вид отсюда.

— Кому как. — Девочка снова уставилась в стену.

Элин видела, что девочка улыбнулась, после чего снова посерьезнела.

— Мне надо поговорить с тобой, — начал Даниель.

— Ну поговори.

— Тогда я хочу видеть твое лицо, мы ведь разговариваем.

— Мне его отрезать?

— Проще переставить стул.

Девочка тяжело вздохнула, повернула стул и села все с тем же непроницаемым лицом.

— В пятницу ты взяла у Викки сумку, — сказала Элин.

— Чего? Что ты сказала? Ты что, сука, сказала?

Даниель попытался сгладить эффект от слов Элин:

— Она спросила…

— Заткнись! — выкрикнула Туула.

Стало тихо. Туула сжала губы и оторвала заусенец.

— Ты взяла сумку Викки, — повторила Элин.

— Всё вы врете, — тихо сказала Туула и опустила глаза.

Она сидела смирно, лицо было печальным; ее всю трясло. Элин наклонилась к ней, чтобы погладить по щеке:

— Я не хотела…

Туула вцепилась Элин в волосы, схватила со стола вилку и попыталась ткнуть Элин в лицо, но Даниель успел перехватить ее руку. Он крепко держал девочку, а та вырывалась, брыкалась и вопила:

— Бл. ская сука, я тебе глаз выколю…

Туула хрипло зарыдала, Даниель крепко обнял ее. Он сидел, держа ее на коленях, и через некоторое время девочка обмякла. Элин отошла, ощупывая ноющую кожу на голове.

— Ты просто взяла эту сумку на время, я знаю, — подсказал Даниель.

— Все равно там было какое-то барахло. Надо было все сжечь.

— А там не было ничего, что хотело остаться у тебя? — спросил Даниель.

— Только брелок с цветком. — Девочка взглянула ему в глаза.

— Очень интересно. Можно посмотреть?

— Его сторожит тигр.

— Да ну!

— Можешь приколотить меня к стене, — пробормотала Туула.

— А больше ничего не хотело у тебя остаться?

— Надо было поджечь Викки, пока мы были в лесу…

Пока Туула с Даниелем разговаривали на веранде, Элин, пройдя через общую комнату, вышла в холодный коридор. Там было темно и пусто. Элин приблизилась к двери Туулы, оглянулась, удостоверилась, что Даниель все еще с Туулой, и вошла в комнатушку.

Глава 93

С колотящимся сердцем Элин стояла в комнате с единственным окном, располагавшимся прямо под низкой крышей, крытой округлой черепицей. Настольная лампа валялась на полу, и слабый свет шел снизу.

На белой стене висел вышитый коврик с текстом «Друзья — лучшее, что у нас есть».

Элин вспомнила, как Туула облизывала сухие губы, как дрожало тельце девочки и как она потом пыталась ткнуть ее, Элин, вилкой в лицо.

В застоявшемся воздухе разливался странный сладко-затхлый запах.

Наверное, Даниель понял, что она, Элин, отправилась сюда, и устроит так, чтобы Туула пока не возвращалась, постарается задержать девочку на веранде.

На узкой кровати без одеял и матраса стояла небольшая красная дорожная сумка — прямо на досках кровати. Элин осторожно подошла и открыла сумку. Когда Элин нагнулась, ее тень упала на потолок. В сумке оказались фотоальбом, несколько помятых кофточек, флакон туалетной воды с диснеевскими принцессами и пакетик конфет.

Элин застегнула сумку, оглядела комнату и заметила, что косой комод отодвинут от стены примерно на полметра. За ним лежали постельное белье, подушки и простыня. Туула спала не на кровати, а на полу у стены.

Элин осторожно двинулась по комнате, остановилась, когда скрипнула половица, и постояла, прислушиваясь, а потом принялась вытаскивать ящики комода, но в них были только глаженые простыни и лавандовые саше. Элин подняла простыню, но под ней ничего не оказалось, осторожно задвинула нижний ящик — и тут услышала шаги в коридоре. Она замерла, пытаясь дышать беззвучно; звякнули фарфоровые колокольчики на двери Каролины, и снова стало тихо.

Элин немного подождала и осторожно обошла выдвинутый вперед комод, рассмотрела постельное белье и подушку без наволочки. Она снова ощутила странный запах, отодвинула одеяло и сорвала серый плед. Когда она подняла матрас, в нос ударил отвратительный запах гнили. На полу, на газете лежали заплесневелый хлеб, куриные кости, побуревшие яблоки, сосиски и жареная картошка.

Глава 94

Туула пробормотала, что устала, вывернулась из рук Даниеля, подошла к большому окну и лизнула стекло.

— Викки говорила при тебе что-нибудь? — спросил Даниель.

— Например?

— Ну, что у нее есть где спрятаться или места, которые…

— Нет, — ответила девочка и повернулась к нему спиной.

— Но ты обычно слушаешь, о чем говорят девочки постарше.

— Ты тоже.

— Знаю, но мне сейчас трудно вспоминать. Это называется посттравматический стресс, — объяснил он.

— Это опасно?

Он покачал головой, но улыбнуться не смог.

— Я хожу к психологу и принимаю лекарство.

— Не печалься. — Туула склонила голову на плечо. — На самом деле это хорошо, что Миранду и Элисабет убили… потому что людей слишком много.

— Но я любил Элисабет, она так нужна мне…

Туула стукнулась затылком об окно так, что зазвенело стекло и вздрогнула рама. Косая трещина разделила стекло надвое.

— Пойду лучше к себе, спрячусь за комодом, — пробурчала Туула.

— Подожди, — попросил Даниель.

Глава 95

Элин стояла в комнате Туулы на коленях перед раскрашенным от руки дорожным «американским» сундуком, пристроенным у изножья кровати. На крышке буквами с завитками значилось: «Фриц Густавссон, 1861 год, Хармонгер». В начале двадцатого века более четверти населения Швеции эмигрировали в Америку, но Фриц, может статься, никуда не уехал. Элин попробовала поднять крышку, не удержала и сломала ноготь, снова потянула ее вверх, однако сундук оказался заперт.

Что-то зазвенело, словно на веранде разбилось стекло; через секунду Элин услышала, как Туула выкрикивает что-то срывающимся голосом.

Руки Элин покрылись гусиной кожей; она подошла к окну. В нише стояли семь баночек — жестяных и фарфоровых. Элин открыла две. Одна оказалась пустой, во второй лежали тесемки.

В маленьком окошке виднелся темно-красный угол дома. В темноте невозможно было разглядеть траву на заднем дворе. Земля выглядела просто черной пропастью. Свет, падавший из окна, освещал сортир и заросли крапивы.

Элин открыла фарфоровую баночку; в ней оказалось несколько старинных медных монет. Элин поставила банку на место и взяла жестяную, с пестрым арлекином. Она высыпала содержимое на ладонь и успела заметить несколько гвоздей и дохлого шмеля, как вдруг краем глаза уловила движение за окном. Элин выглянула и ощутила, как быстро застучал пульс в висках. За окном все было спокойно. Жидкий свет из комнаты напротив падал на крапиву. Элин не слышала ничего, кроме своего собственного дыхания. Вдруг свет загородила чья-то фигура; Элин уронила банку и отскочила от окна.

Окошко было темным, и Элин сообразила, что кто-нибудь в эту минуту мог наблюдать за ней с улицы.

Уже собравшись покинуть комнату Туулы, Элин заметила наклейку на двери кладовки. Фигурка Тигры из «Винни-Пуха».

Туула сказала, что брелок с цветком сторожит тигр.

В кладовке с крючка над старым пылесосом свисал клеенчатый дождевик. Элин дрожащими руками оттащила пылесос; под ним лежали сплюснутые кроссовки и грязная наволочка. Элин ухватила наволочку за уголок, потянула к себе и тут же почувствовала тяжесть.

Элин высыпала содержимое на пол — что-то сверкнуло, что-то звякнуло. Монеты, кнопки, шпильки, стеклянные шарики, золотистая сим-карта от мобильного телефона, блестящая шариковая ручка, крышки от бутылок, сережки и брелок — металлический кружок с голубым цветочком. Элин повернула его и увидела выгравированное на кружочке имя «Деннис».

Вероятно, именно об этой вещице Каролина сказала, что Викки получила ее от матери.

Элин сунула брелок в карман и стала складывать остальные вещи в наволочку, быстро рассматривая их. Потом она торопливо разложила вещи в кладовке, как было, вернула пылесос на место и поправила дождевик, прежде чем закрыть кладовку. Тихо подбежала к двери, прислушалась, открыла и вышла в коридор.

За дверью стояла Туула.

Маленькая рыжая девочка поджидала Элин в темном коридоре и теперь рассматривала ее, не говоря ни слова.

Глава 96

Туула сделала шаг вперед и показала Элин окровавленную руку. Лицо у девочки было бледным как бумага. Туула смотрела не отрываясь, выжидательно. Белесые ресницы терялись в темноте. Медные пряди свисали вдоль щек.

— Зайди назад, в комнату, — сказала Туула.

— Мне надо поговорить с Даниелем.

— Мы можем спрятаться вместе, — жестко произнесла девочка.

— Да что случилось?

— Зайди в комнату, — повторила Туула и облизнула губы.

— Хочешь мне что-то показать?

— Да.

— И что?

— Это игра… Викки с Мирандой играли в нее на прошлой неделе. — И Туула поднесла руки к лицу.

— Мне пора, — сказала Элин.

— Пойдем со мной, я научу тебя играть, — прошептала Туула.

В коридоре послышались шаги, и Элин увидела Даниеля с аптечкой в руках. Из кухни вышли Лю Шу с Альмирой. Туула пощупала свой затылок, и у нее на пальцах появилась свежая кровь.

— Туула, лучше сядь и посиди. — Даниель повел девочку на кухню. — Промоем рану, посмотрим, не надо ли наложить швы…

Элин осталась стоять в коридоре, дожидаясь, когда успокоится сердце. Она нащупала в кармане брелок, который дала Викки мать.

Вскоре дверь кухни снова открылась. Оттуда вышла Туула и медленно двинулась по коридору, ведя рукой по стенной панели. Рядом шел Даниель, что-то спокойно и серьезно говоря девочке. Та кивнула и направилась к себе в комнату. Элин дождалась, когда Даниель подойдет к ней, и спросила, что случилось.

— С ней — ничего страшного… Несколько раз ударилась головой об окно, стекло треснуло.

— Викки говорила про кого-то, кого звали Деннис? — тихо спросила Элин и показала ему брелок.

Даниель покрутил его в руках, рассматривая, и прошептал: «Деннис».

— Вообще я как будто слышал это имя, — сказал он, — но… Элин, мне так стыдно, но от меня никакого толку…

— Попробуйте сосредоточиться…

— Попробую, хотя я не уверен, что Викки рассказывала мне что-то, что помогло бы полиции… Она вообще была неразговорчива…

Он замолчал — на крыльце застучали чьи-то шаги, и входная дверь открылась. Толстая женщина, одетая, как в пятидесятые годы, уже запирала за собой дверь, когда заметила их.

— Вам нельзя здесь находиться, — объявила она.

— Меня зовут Даниель Грим, я…

— Вы же знаете, что в это время девочек уже нельзя навещать, — перебила женщина.

— Мы сейчас уйдем, — уверил ее Даниель. — Мы только спросим у Каролины…

— Никого вы не спросите.

Глава 97

Стоя в лифте, Йона рассматривал брелок. Лежащий в прозрачном пакетике, брелок напоминал большую монету, серебряный доллар, только на одной стороне выпуклыми буквами значилось «Деннис», а на другой был голубой цветок с семью лепестками. К верхней части крепилась массивная цепочка.

Накануне, поздно вечером, Йоне позвонила Элин Франк. Она собиралась подвезти Даниеля домой, а потом устроиться в какой-нибудь гостинице в Сундсвалле.

Элин рассказала, что Туула украла брелок из сумки Викки утром в пятницу.

— Этот брелок явно очень важен для Викки. Ей его подарила мама. — И Элин пообещала отправить брелок Йоне, как только приедет в гостиницу.

Йона несколько раз повернул пакет под ярким светом, сунул его в карман пиджака и вышел на пятом этаже.

Он обдумывал разные причины, по которым девочка могла бы получить от матери брелок с именем «Деннис».

Отец Викки Беннет неизвестен, мать родила Викки не в больнице; девочку впервые регистрируют, лишь когда той исполняется шесть лет. Может быть, все это время мать знала, кто отец ребенка, и таким образом хотела сообщить о нем Викки?

Йона зашел к Анье узнать, нашла ли она что-нибудь. Но не успел он рта раскрыть, как Анья объявила:

— В жизни Викки Беннет не было никакого Денниса, вообще не было. Ни в Бригиттагордене, ни в Юнгбакене, ни в одной из семей, где она жила.

— Замечательно.

— Я звонила даже Саге Бауэр, — с улыбкой сообщила Анья. — У Службы безопасности свои базы данных.

— Но кто-то ведь должен знать, кто такой этот Деннис. — Йона присел на край ее стола.

В ответ Анья вздохнула и со смиренным видом побарабанила по столу пальцами с длинными ярко-красными ногтями.

Йона выглянул в окно. По небу мчались большие тяжелые тучи.

— Я застрял, — просто признался он. — Я не могу потребовать протокола из лаборатории в Линчёпинге, я не могу проводить допросы, мне не с чем продолжать.

— Может, тебе стоит признать, что это не твое расследование, — тихо сказала Анья.

— Не могу, — прошептал комиссар.

Анья с довольным видом улыбнулась, и ее круглые щеки покраснели.

— Ну, делать нечего, придется тебе кое-что послушать, — сказала она. — И отнюдь не финское танго.

— Я и не думал про танго.

— Думал-думал, — пробормотала она, щелкая кнопкой «мыши». — Но вчера я записала телефонный разговор.

— Ты записываешь свои телефонные разговоры?

— Да, — невозмутимо ответила Анья.

Внезапно из динамиков компьютера зазвучал высокий женский голос:

— Простите, что я все звоню и звоню… — Женщина как будто старалась дышать спокойнее. — Я разговаривала с полицейским в Сундсвалле, и он сказал, что комиссара Йону Линну может заинтересовать…

— Поговорите со мной, — послышался голос Аньи.

— Только вы слушайте, потому что… Мне надо рассказать кое-что важное про убийства в Бригиттагордене.

— В полиции есть специальный телефон, по которому принимают информацию у населения.

— Я знаю, — быстро ответила женщина.

На письменном столе Аньи махала лапкой кошка Манэки-нэко. Йона слышал легкое пощелкивание механизма, одновременно вслушиваясь в голос женщины.

— Я видела девочку, она не хотела показывать лицо, — говорила та. — И большой камень, весь в крови. Вам нужно искать камень…

— Вы утверждаете, что видели убийство? — спросила Анья.

Послышалось быстрое дыхание женщины, а потом она ответила:

— Я не знаю, почему видела эту девочку с камнем. Мне страшно, и я устала, но я не сошла с ума.

— Вы хотите сказать, что видели убийство?

— Или что я сумасшедшая, — продолжила женщина дрожащим голосом, не поняв вопроса.

Разговор прервался.

Анья подняла глаза от монитора и объяснила:

— Эту женщину зовут Флора Хансен, на нее уже есть жалоба.

— За что?

Анья пожала круглыми плечами:

— Бриттис, которая принимает звонки от населения, устала… Флора Хансен несколько раз звонила с ложной информацией и пыталась получить плату.

— И часто она так делает?

— Она звонила только насчет Бригиттагордена… Я подумала, ты захочешь послушать это, прежде чем она снова позвонит, потому что она позвонит обязательно. По-моему, эта Флора не собирается сдаваться, она будет названивать, хотя на нее уже есть рапорт. Даже до моего телефона добралась.

— Что ты о ней знаешь? — сосредоточенно спросил комиссар.

— Бриттис сказала, что у Флоры абсолютное алиби на вечер убийства, она проводила сеанс, на котором были девять человек. Адрес — Уппландсгатан, сорок, здесь, в Стокгольме, — с довольным видом сообщила Анья. — Флора называет себя медиумом-духовидцем и утверждает, что может беседовать с мертвыми — если ей заплатят.

— Поеду-ка я туда. — И комиссар направился к двери.

— Йона, я только хотела дать тебе понять, что людям известно о расследовании, — сказала Анья с растерянной улыбкой. — И что рано или поздно мы бы получили информацию… Если Викки Беннет жива, кто-нибудь обязательно ее видел.

— Верно. — Йона застегнул пиджак.

Анья уже готова была рассмеяться, но, взглянув комиссару в глаза, поняла, в чем дело.

— Камень, — тихо сказала она. — С камнем все сходится?

— Да. — Комиссар ответил ей таким же серьезным взглядом. — Но о том, что убийца воспользовался камнем, известно только мне и патологоанатомам.

Глава 98

Хоть для Швеции это и нетипично, однако шведским полицейским случалось прибегать к помощи медиумов и прорицателей. Йона помнил дело об убийстве Энглы Хёглунд; полиция тогда воспользовалась услугами медиума. Женщина подробно описала двух убийц, однако впоследствии описание оказалось совершенно неверным.

Настоящего убийцу схватили благодаря человеку, который опробовал только что купленный фотоаппарат и случайно заснял и девочку, и автомобиль убийцы.

Читал Йона и о независимой проверке, которую устроили в США медиуму, к услугам которой несколько раз обращались полицейские, и не только американские. Подчеркивалось, что во время проверки у провидицы не было доступа к информации ни об одном из восьмисот пятидесяти участников эксперимента.

Нежаркое предвечернее солнце ушло за тучу. Вздрогнув от холода, комиссар зашагал к серому многоквартирному дому со спутниковыми антеннами на балконах. Кодовый замок был сломан, и кто-то изрисовал весь подъезд розовой краской из баллончика. Йона поднялся по лестнице на второй этаж и позвонил в дверь, где над почтовой щелью значилось «Хансен».

Бледная женщина в поношенной серой одежде открыла дверь и робко посмотрела на комиссара.

— Меня зовут Йона Линна. — Комиссар предъявил удостоверение. — Вы несколько раз звонили в полицию…

— Простите, — прошептала женщина, глядя в пол.

— Не стоит звонить, если нечего сказать.

— Но я… я позвонила, потому что видела ту мертвую девочку. — Женщина подняла глаза.

— Можно зайти ненадолго?

Флора кивнула и провела комиссара через полутемную прихожую с истертым линолеумом в маленькую чистую кухню. Села на один из четырех стульев, стоящих вокруг стола, и обхватила себя за плечи. Йона подошел к окну, выглянул. Фасад дома напротив был полностью скрыт защитной пленкой. Прикрученный к раме термометр покачивался на ветру.

— Я думаю, Миранда приходила ко мне, потому что я впустила ее из того мира, когда проводила сеанс, — начала Флора. — Но я… я не очень поняла, чего она хочет.

— Когда был сеанс?

— Они бывают каждую неделю… Я зарабатываю на жизнь тем, что общаюсь с мертвыми. — У Флоры задергалась жилка под правым глазом.

— Я, в каком-то смысле, тоже, — спокойно ответил комиссар.