Грешники и праведники Рэнкин Иэн

— Что ты имеешь в виду?

— В той же клинике, где только что побывала его подружка.

— Я говорю не о сыне, а об отце. О Пэте Маккаски. О нашем горячо любимом министре юстиции.

— Значит, простое совпадение?

— Хотела бы я знать. На него напали в его доме сегодня утром.

— И?

— А его дом расположен по другую сторону от аэропорта, если ехать из города.

— Неподалёку от места аварии?

— Совсем рядом, — подтвердила Кларк.

— Ты сейчас туда собралась? — Ребус жестом попросил у Фокса авторучку и записал адрес на бумажном стаканчике. Закончив разговор, он вернул ручку. — Сегодня напали на министра юстиции в его доме, — сообщил он.

— Да?

— Мне нужно ехать.

Фокс недовольно уставился на него.

— Зачем?

— Есть одно дело, по которому я работал с инспектором Кларк, — отрезал Ребус. — Это не финт, честно. Если не верите — позвоните ей.

— Я думаю, даже вы не пали бы так низко.

— Спасибо за доверие, я тронут. — Ребус уже поднялся на ноги и схватил бумажный стаканчик с адресом.

Выйдя за дверь, он выплеснул чай в первый попавшийся люк.

Дом представлял собой перестроенный двухэтажный особняк в эдвардианском стиле. Он располагался в конце гравийной дорожки, в отдалении от других домов. При доме была обширная территория, включавшая паддок — выгул для лошадей — и конюшни. Подъездная дорожка, и без того довольно узкая, была сплошь уставлена машинами журналистов и просто любопытствующих. Репортёры готовили камеры, уточняли записи, налаживали связь. У кованых ворот стоял полицейский в форме. Он долго разглядывал удостоверение Ребуса и только потом впустил его. Судя по гулкому рёву, в аэропорту на взлёт пошёл очередной самолёт. Не далее чем в миле от Ребуса самолёт стал набирать высоту — Ребус проводил его взглядом и направился к дому. Гравий доходил чуть ли не до самого крыльца, а это означало, что звук подъезжающих автомобилей в доме хорошо слышен. Как и звук шагов любого непрошеного гостя. Правда, Ребус не знал, как обустроена территория с тыльной стороны дома. А грабители редко пользуются парадными дверями.

Перед домом стояли четыре машины и фургон криминалистов. Ребус предположил, что новёхонький «лендровер», видимо, хозяйский, остальные здесь находятся временно. По пути к двери он провёл пальцем по борту «астры» Кларк. Деревянные панели холла напомнили ему об интерьерах Шерифского суда, но здесь всё было настоящее. Рыцарские доспехи у подножия лестницы должны были, как видно, свидетельствовать о чувстве юмора хозяина. Ваза упала с консольного столика на паркетный пол и разбилась, осколки никто не убрал. Из гостиной доносились приглушённые голоса. Молодая женщина в белом халате предложила ему пару бахил и попросила ни к чему не прикасаться. Навстречу ему вышла Кларк. На ней тоже был халат и бахилы, лицо серьёзное, сосредоточенное. Работала видеокамера, щёлкали затворы фотокамер, поверхности проверялись на отпечатки пальцев.

— Его нашли здесь на полу, — сказала Кларк. — Личный секретарь забеспокоилась, когда не смогла дозвониться до него утром. На половину девятого было назначено важное заседание. За ним приехал водитель, но обнаружил, что дверь закрыта, а за ней — никаких признаков жизни. — Она перехватила взгляд Ребуса. — Преступники вошли сзади, через балконную дверь — высадили стекло. Может быть, думали, что в доме никого нет…

Ребус оглядел комнату. Дорогой жидкокристаллический телевизор стоял на своём месте. На полу валялись разбросанные в беспорядке бумаги. Персидский ковёр смят.

— Ну а что взяли? — спросил он.

— Ноутбук, мы думаем, и оба его мобильника. В спальне выдвинуты ящики — возможно, похищены драгоценности.

— Жена?

— Едет домой из Глазго. Она вчерашний вечер провела там — ужинала с клиентами, собиралась встретиться с ними ещё раз сегодня утром.

— С клиентами?

— Она адвокат, по рождению — американка. — Кларк показала на фотографию в рамочке, на которой была запечатлена эта пара — министр с женой. Фотографию сорвали со стены, и теперь она лежала на кабинетном рояле. Снимок был сделан в день свадьбы: платье с низким вырезом на ней, традиционный шотландский костюм на её счастливом женихе.

— Сыну уже сообщили?

— Оставили послание на голосовой почте с просьбой позвонить.

— Он может и не ответить, если решит, что это по поводу аварии.

— Я особо подчеркнула, что речь о другом.

Ребус увидел ещё одну фотографию, на которой Маккаски и его жена сидели верхом на лошадях. На ней джинсы, рубашка в клетку, голова не покрыта.

— Что говорят врачи?

— Его либо оглушили ударом по голове, либо он сам ударился, когда отбивался. Шишка на затылке размером со страусиное яйцо — врачи опасаются внутреннего кровотечения.

— Говоришь, возможно, ограбление?

Кларк задумчиво кивнула:

— Если они пришли пешком, то это объясняет, почему почти ничего не взяли. С другой стороны…

— Ну, до цивилизации тут идти и идти.

— Значит, их где-то ждала машина.

— Полицейские осматривают местность по периметру.

— Когда ты собираешься говорить с прессой?

— Говорить буду не я — Пейдж сюда едет.

— С заездом в парикмахерскую и магазин — купить новый костюм? — (Она не смогла сдержать улыбку.) — Политики наверняка потребуют провести брифинг, — предупредил её Ребус. — Ты не забыла, что он за птица?

— Я уже звонила в канцелярию премьера. Он собирается посетить больницу. Кроме того, к нам пришлют кого-нибудь убедиться, что мы тут не спустя рукава работаем.

— В ноутбуке нет чего-либо, что, по мнению правительства, не подлежит разглашению?

— Они сообщат мне об этом.

— Он как-никак министр юстиции.

— И, кроме того, лидер унионистов, лицо кампании «Скажи, „да“».

— Вряд ли стоит приплетать к делу его политические взгляды, Шивон.

— Так или иначе кто-то, скорее всего, попытается заработать на этом политический капитал — вспомни, как встрепенулся Пейдж, когда узнал, чей сынок Форбс.

— Ну, этот план теперь уж точно похоронен. Но давай сосредоточимся на главном. Почему мы считаем, что это случилось сегодня утром, а не вчера вечером?

— Мистер Маккаски говорил с женой в половине двенадцатого, он в это время уже лежал в постели. Когда его нашли сегодня утром, на нём была рубашка и брюки — ни пиджака, ни галстука. На кухне остался кофейник с кофе, на столе полбанана.

Ребус удовлетворённо кивнул.

— А где дверь, которую они выломали? — спросил он.

Кларк вывела его из холла и повернула налево. Тут были две двери: одна на кухню, другая — в парадную столовую. Балконная дверь из этой комнаты выходила в просторный внутренний двор. На ковре осколки стекла, как и следовало ожидать, если стекло выбили снаружи.

— Если Маккаски что-то услышал, — сказал Ребус, — то он, наверное, пошёл бы выяснить, что случилось?

— Возможно.

— Но его обнаружили в гостиной? Телевизор не был включён? Может, он смотрел утренний выпуск новостей. Кофе с бананом — тут-то на него и напали.

— Резонно.

— Но телевизор был выключен? А кто первый появился в доме?

— Его личный секретарь — у неё есть ключ.

— Спросишь её про телевизор?

Кларк кивнула, давая понять, что внесла этот вопрос в свой список.

— Мы не сможем точно выяснить, что пропало, пока не вернётся его жена, — задумчиво сказал Ребус. Их взгляды встретились, когда раздался громкий звук — по щебёнке подъехал ещё один автомобиль. — Не хуже любой охранной собаки, — заметил Ребус.

Они вышли встретить вновь прибывшего, но оказалось, что это старший инспектор Джеймс Пейдж.

— А он что здесь делает? — спросил Пейдж, ткнув пальцем в Ребуса.

— Я собирался задать тот же самый вопрос, сэр, — парировал Ребус.

— Убирайтесь отсюда, — приказал Пейдж. — Вам здесь нечего делать.

— Есть, сэр. — Ребус шутовски отдал честь и озорно подмигнул Кларк.

Пейдж протопал мимо него в дом. За ним последовала Кларк. Ребус не мог не признать, что ошибался насчёт Пейджа: ни стрижки, ни нового костюма. Только начищенные до блеска туфли и терпкий запах пены для бритья.

У Ребуса, предоставленного самому себе, было два варианта на выбор. Первый — вернуться на пытку медленным огнём к Фоксу. Поэтому он предпочёл второй: снял бахилы, засунул их в карман и пошёл прогуляться по участку.

За домом смотреть было почти нечего. Кларк показывала Пейджу разбитое окно. Ребус пошёл через лужайку к высаженным в ряд старым деревьям, которые закрывали дом со стороны просёлочной дороги. За деревьями тянулась невысокая каменная стена с чёрными железными пиками ограды. Ребус посмотрел сквозь прутья. Если бы автомобиль оставили где-то поблизости, любой водитель, которому пришлось бы протискиваться мимо него на узком просёлке, запомнил бы это. Три полицейских в форме понуро вышагивали по высокой траве.

— Есть что-нибудь? — спросил Ребус.

— Нет пока.

Ребус продолжил обход. Трудность для злоумышленников тут состояла в том, что, преодолев ограду и миновав деревья, нужно было пересечь около восьмидесяти ярдов лужайки, которая отлично просматривалась из дома. Ну, хорошо, утром было темно, но в стратегических точках располагались сенсорные фонари. Ребус проверил: вроде бы все они реагировали на движение. Значит, преступники, вероятно, проникли сюда через передние ворота, прошли, стараясь не шуметь, по гравию, а потом двигались к дому, прячась за густым кустарником, обрамлявшим подъездную дорожку. Но так или иначе, машина должна была находиться где-то поблизости. Ребус решил начать с самого начала. С его появлением толпа у ворот оживилась — пресса почуяла, что он может принести им новости. Но он только покачал головой и протиснулся сквозь толпу. Он искал место для парковки, обочину, где можно было бы поставить автомобиль. Быстро нашёл два таких места, правда сейчас они были заняты машинами журналистов и земля там была перемолота протекторами. Двое журналистов увязались за Ребусом — задавали вопросы, не получая ответов. Но тут у ворот возникла какая-то суета, и те двое, что преследовали Ребуса, поспешно присоединились к толпе. Народу явились Пейдж и Кларк. Полицейский в форме распахнул ворота, и все поняли, что сейчас последует заявление. Прежде чем начать, Пейдж взглянул на свои туфли, словно проверяя, не потускнели ли. Едва он начал говорить, Кларк заметила Ребуса и двинулась к нему.

— Будем надеяться, газетчики на время угомонятся, — сказала она вполголоса.

— Жена что-то не торопится.

— Может, она сейчас в больнице.

— Ты потом туда?

Она кивнула.

— А пока я послала туда Ронни Огилви — на тот случай, если Маккаски придёт в себя.

— Как там, никаких новостей?

Она молча покачала головой.

— Интересно, в какой он палате. Вот было бы совпадение, если в той же, из которой только что вышла Джессика Трейнор.

— Причём не последнее совпадение в этой истории, Шивон.

Она посмотрела на него и молча кивнула.

— Но никто из нас пока не назвал по имени…

— Оуэна Трейнора — с его инвестором, которого после ссоры с владельцем фирмы жестоко избили.

— Так отделали, что он оказался в реанимации, — добавил Ребус.

— А Трейнор всё ещё в городе?

— Насколько мне известно, он снял для Джессики номер в своём отеле.

— Мы знаем, что это за отель?

— Пять-шесть звонков — и мы узнаем ответ.

— Позвонишь?

— Могу и позвонить.

— А не лучше ли тебе вернуться к работе над Фоксом?

— К работе с Фоксом, — поправил её Ребус.

— Я знаю, что говорю. Там тебя и застал мой звонок?

— Да.

Кларк кивнула своим мыслям и перевела взгляд на Джеймса Пейджа, который чувствовал себя как рыба в воде: выслушивал вопросы, давал ответы явно для диктофонов, ни на секунду не забывая при этом позировать перед камерами в самых выгодных ракурсах.

— Ты должен признать: он настоящий профи.

— Если он про, то я контра таких фи, — ответил Ребус, извлёк из кармана телефон и пошёл искать место потише, откуда можно позвонить без помех.