Тайна Бреши Ли Патрик

Глава 41

Рука Трэвиса потянулась к рукояти ножа и нащупала ее сквозь ткань костюма.

Он мог убить обоих без малейшего риска для себя – прямо сейчас, а к тому моменту, когда подоспеет помощь, все будет кончено. Он успеет вытереть лезвие, вставить его в чехол и спрятать под костюмом до того, как кто-то окажется здесь. Затем без особых усилий, по очереди, разберется с остальными, как в лесу с наемниками. С теми, кто придет, и с теми, кто находится в хвостовой части самолета. Практически при любом раскладе через две или три минуты все в самолете будут мертвы – за исключением пилотов, Гарнера и второго пленника. Затем поможет Гарнеру открыть дверь самолета, и несколько дюжин калифорнийских полицейских увидят мертвого человека, выходящего на солнечный свет – получится драматическая концовка.

И с заговором будет покончено.

Но Трэвису не нравился такой план.

Когда история выйдет наружу, Гарнер подвергнется серьезной опасности. Появятся представители самых разных федеральных властей, чтобы взять ситуацию под контроль, и никто не знает, на чьей стороне они окажутся. Гарнер попадет в очень сложное положение. Фактически он будет находиться под контролем других людей – и их будет слишком много.

Пожалуй, лучше действовать иначе. Осуществить другой подход будет столь же просто. Нужно лишь проявить немного терпения.

Трэвис убрал руку с рукояти ножа.

Похожий на Бримли тип держал в руке несколько листков желтой бумаги и красную ручку. Он бросил ручку на стол, а листки разложил рядом. Они с Холтом молча стояли и изучали их.

Текст был написан красным. Трэвис подошел поближе, чтобы иметь возможность различать слова, оставаясь на безопасном расстоянии от двух мужчин. Он начал читать и почти сразу понял, что это такое.

Запись допроса.

Кто-то записывал все, что рассказал Гарнер и второй человек, когда их подвергали повторяющемуся воздействию наркотика в течение предыдущей ночи.

Трэвис прочитал весь текст за шестьдесят секунд.

Эти парни сумели выяснить почти все – во всяком случае, то, что связано со второй частью послания Рубену Уарду. Инструкции. Они узнали, что исходная девятка сумела благодаря им обрести финансовую и политическую власть. И что они получили приказ использовать свое влияние, чтобы обрести контроль над Брешью. Последней была следующая фраза:

Кто-то должен войти в Брешь в 2016 году. Имя???

Трэвис оторвался от страниц и понял, что Холт и пожилой мужчина смотрят на последнюю строчку.

Пожилой человек тяжело вздохнул и отошел от стола.

– Пять часов работы, а мы не продвинулись ни на шаг. Он не скажет нам имя. Он понимает, как это важно.

– Давай не будем терять надежду, – сказал Холт.

– Я провел множество допросов и могу гарантировать…

– Портер…

– Я уверен, он нам не скажет. Тут дело в давности секрета. Тридцать четыре года имя хранили в строжайшей тайне. Забудем об этом.

Холт хотел возразить, но его отвлек какой-то звук. Заиграла мелодия сотового телефона из салона, где сидели восемь человек. Трэвис увидел, как один из мужчин вытащил телефон, ответил на звонок, довольно долго слушал, потом произнес несколько слов, убрал телефон и встал.

– Ваши наемники нашли часть бумажника в сгоревшем «Хамви», – сказал он, подходя к дверному проему. – Там был личный номер социального страхования. Жертва – агент секретной службы по имени Руди Дайер. – Он посмотрел на Холта. – Вы его знали, сэр?

Холт задумчиво кивнул.

– Я слышал о нем. Говорят, он был в близких отношениях с Гарнером.

Наступила пауза. Все пытались понять важность последних слов Холта.

Пожилой мужчина – Портер – отреагировал первым:

– Если Дайер связан с этой историей, значит, по просьбе Гарнера. Из чего следует, что Дайер являлся планом Б?

– Что-то вроде того, – ответил парень, все еще стоявший в дверном проеме.

– В таком случае он знал не меньше Гарнера, – сказал Портер. – И ему наверняка было известно, кто должен войти в Брешь в 2016 году – в противном случае какой от него толк?

Портер с задумчивым видом забарабанил пальцами по спинке кресла. Потом он повернулся и двинулся прямо на Трэвиса. Движение оказалось таким неожиданным, что Чейз успел отскочить в сторону только в самый последний момент. Через мгновение Портер уже стоял на том самом месте, где несколько секунд назад находился Трэвис. Затем он протянул руку, взял «Пробку» и, показав ее остальным, махнул рукой в сторону тела Мойера.

– Вы ему верите? – спросил Портер. – Как вы считаете, он сказал правду о возможностях этой штуки?

– Речь идет о технологиях Бреши, – сказал Холт. – По сравнению с теми, кто ее создал, мы – обезьяны, которые швыряют друг в друга дерьмом. – Он немного помолчал. – Да, я ему верю.

– Тогда давайте воспользуемся ею, – предложил Портер. – Любой из нас может вернуться на несколько часов назад и отправить кого-то на парковку до того, как там появится «Хамви». Мы сможем взять Дайера живым и допросить его.

Холт принял его идею:

– Ты считаешь, что из него будет легче вынуть эту тайну, чем из Гарнера.

– Он узнал имя недавно, – сказал Портер. – А мой опыт показывает, что это многое меняет.

Холт посмотрел на «Пробку», которую держал в руке Портер, и его лицо дрогнуло.

– Но проклятая штука проникает внутрь мозга, – сказал он.

Портер пожал плечами, сохраняя полное хладнокровие. Что есть, то есть.

Холт немного подумал и повернулся к мужчине в дверном проеме:

– Давайте выясним, что наши парни найдут в шахте. Если мы не получим новой информации, то задействуем «Пробку».

Остальные двое кивнули. Портер повернулся и положил объект на прежнее место, потом отодвинул одно из кресел и сел.

Трэвис стоял и обдумывал услышанное. Портер очень умен и сумел быстро оценить потенциал «Пробки». Быть может, идея с Дайером и сработает, но это не имело значения. Никто из людей, находившихся в самолете, не проживет так долго, чтобы ее реализовать.

Трэвис направился дальше, в хвост самолета, свернул за угол и оказался возле замкнутого темного пространства. Заглянув внутрь, он понял, что это склад оружия. «Бенелли М4»[33] и «Глок 19». Рядом стояли коробки с патронами. Однако чтобы достать оружие, требовалось приложить ладонь к сканнеру, который находился под ручкой дверцы.

Трэвис вернулся в коридор и дошел до его конца: там находились двойные двери, которые вели в апартаменты президента, занимавшие весь хвостовой отсек.

Внутреннее убранство поражало своей роскошью и практически не отличалось от Овального кабинета, как и всего Белого дома. Не приходилось сомневаться, что интерьером занимались одни и те же люди. С одной стороны находилась большая открытая кухня, с другой – гостиная, из которой коридор вел в невидимые помещения. Трэвис пересек открытое пространство и направился в коридор. Он прошел через ванную комнату и оказался в спальне с большим шкафом. Оставалась только одна дверь. Чейз подошел к ней и увидел то, что и ожидал.

Комната без окон. На стене портрет Джорджа Вашингтона. Ричард Гарнер был привязан к тележке, как Ганнибал Лектор, только без маски. Задняя часть тележки крепилась к стене за спиной Гарнера.

Больше в комнате никого не было.

Второй жертвы Трэвис не видел.

Неужели от него уже избавились?

Чейзу пришло в голову, что второй жертвой мог быть Кёртис Мойер, но он тут же отбросил эту мысль: получалась нестыковка по времени. Сон приснился Трэвису задолго до того, как Борт № 1 приземлился в Пограничном городе, если верить смартфону Дайера. В то время Мойер не мог здесь находиться.

В углу стоял письменный стол, который Трэвис не видел во сне – он находился слишком близко и остался у него за спиной. Очевидно, здесь был кабинет.

Чейз сосредоточился на Гарнере. Его глаза были полуоткрыты, он смотрел в пустоту. Президент остался в брюках от костюма и белой рубашке – одежде, в которой накануне обращался к народу. Пиджак и галстук исчезли, рукава рубашки отрезали до локтей. На коже Трэвис увидел следы от уколов.

Гарнер заморгал, приоткрыл глаза, но тут же снова расслабился. Похоже, действие наркотика заканчивалось.

Трэвис подошел к нему вплотную и прошептал:

– Мистер президент…

Гарнер вздрогнул и повернулся на голос. Однако он никого не увидел и стал смотреть в коридор.

– Кто здесь? – прошептал Гарнер.

Трэвис подошел ближе, чтобы его голос прозвучал уже внутри комнаты.

– Трэвис Чейз.

Объяснения не заняли много времени. Гарнер все знал, если не считать событий последних нескольких часов. Когда рассказ Трэвиса подошел к концу и он поведал о том, что произошло с Пэйдж, Бетани и Дайером, президент закрыл глаза и довольно долго молчал.

– Мне очень жаль, – наконец прошептал он. – Все получилось ужасно.

– Холту придется пожалеть гораздо сильнее, – ответил Трэвис.

Больше он ничего говорить не стал.

Теперь Чейз стоял примерно в том месте, где находился во время сна, и испытал странные ощущения, увидев комнату своими глазами.

– А кто находился здесь вместе с вами? – спросил Трэвис. – Кого еще они допрашивали?

Гарнера удивил этот вопрос.

– Никого, – ответил он.

– Но был еще один человек, – сказал Трэвис.

Он не успел рассказать сон в подробностях и теперь поведал о нем Гарнеру. Однако у того не появилось новых воспоминаний. Он лишь потряс головой, словно эта история смутила его не меньше, чем самого Трэвиса, когда он сумел открыть зеленую дверь.

– Мы решили, что существует объект, оказывающий такое воздействие, – продолжал Трэвис. – Объект, который способен передавать то, что видит или слышит какой-то человек. И отправлять видения кому-то другому.

– Никогда не слышал о таком объекте, – ответил Гарнер. – И я уверен, что со мной здесь никого не было. Я бы не забыл.

Несколько долгих секунд Чейз смотрел в пустоту и молчал. Никогда прежде он не попадал в столь необъяснимое положение. Его сон не мог оказаться просто сном. Он видел эту комнату, хотя никогда здесь не бывал. И код оказался верным. Но как соотнести новую информацию с тем, что сказал ему Гарнер, он не знал.

– Тебе нужно уходить отсюда, – прошептал президент. – У тебя есть костюм; этого достаточно, чтобы попасть в Пограничный город в 2016 году. Все остальное не имеет значения.

– Вы знаете, что я вас не оставлю, – сказал Трэвис.

На лице Гарнера появилось упрямое выражение.

– Не стоит так рисковать. Только ты имеешь сейчас значение. А я – нет.

– Пилоты заодно с Холтом? Они также участники заговора?

Гарнер покачал головой.

– Холт приказал им оставаться наверху; меня сюда привели до того, как они заняли свои места.

– Значит, при прочих равных, – сказал Трэвис, – вам следует получить контроль над самолетом, когда он поднимется в воздух? Тогда у вас будет возможность контролировать ситуацию. Вы сможете сами решить, где лучше приземлиться и кто вас должен встретить. Вы можете выступить по телевидению прямо отсюда и все объяснить. И тогда игра пойдет на ваших условиях. Это лучше, чем если бы события начали развиваться, пока самолет на земле.

– Намного, – сказал Гарнер.

– Ладно, – сказал Трэвис. – Пока мы будем сидеть тихо. Пусть эти люди проверят Рам-Лейк и самолет взлетит. Потом я прикончу всех.

Глава 42

С этого момента Трэвис не выходил из кабинета, считая разумным оставаться поближе к Гарнеру, чтобы иметь возможность быстро изменить план, если возникнет угроза жизни президента.

Большую часть времени он наблюдал за коридором, готовый в любой момент отойти в угол комнаты, чтобы кто-нибудь случайно его не задел.

Когда у него появлялась уверенность, что никто не войдет в кабинет, Трэвис изучал все вокруг. Он внимательно осмотрел пластиковые ремни, которыми были связаны запястья Гарнера за спиной. Они оказались слишком прочными, чтобы их разорвать, – наверное, выдерживали нагрузку в тысячу фунтов. Такие же ремни удерживали лодыжки президента и его плечи.

Трэвис изучил отверстие в стене, к которому крепилась тележка. Оказалось, что стена из обычного гипсокартона – странно для самолета, но здесь сделали исключение. Стальные прутья тележки были привязаны к алюминиевой арматуре за гипсокартоном. Естественно, очень прочной – ведь из такого же материала был сделан самолет.

– Когда можно будет меня освободить, в столе ты найдешь кусачки, – сказал Гарнер. – В верхнем правом ящике. Там полно всякой ерунды, но кусачки точно есть.

Снаружи донесся шум двигателей вертолетов – сначала одного, потом другого. Через минуту начали вращаться винты, и они взлетели.

В течение следующих нескольких часов ничего не происходило. В самолете стало очень тихо, хотя Холт все еще оставался на борту. Скорее всего, и Портер. Трэвис ждал, что они вернутся, чтобы еще раз попытаться допросить Гарнера, но они так и не появились. Вероятно, решили, что больше им ничего не удастся узнать.

Наконец снова послышался шум двигателей и рев вращающихся винтов. Вертолеты приземлились. Раздались голоса. Через пару минут «Боинг-747» задрожал, взвыли турбины. Трэвис вытащил нож из чехла и спрятал его под верхней частью костюма.

Холт и Портер сидели в зале для совещаний, когда самолет начал выруливать на посадочную полосу. Через иллюминаторы Трэвис видел, что уже спускаются сумерки. Портер читал написанные от руки указания по пользованию «Пробкой», которая лежала на прежнем месте у задней стены. Трэвис пересек зал для совещаний и вошел в салон. Все восемь мужчин заняли свои места, точно обычные пассажиры, перед тем как самолет пойдет на взлет. Они не стали пристегиваться, но сидели лицом по ходу движения, откинувшись на спинки кресел.

Пятеро расположились у иллюминаторов, все с правой стороны. Остальные трое выбрали места возле прохода, также справа. Каждый занимал место в своем ряду; каждый видел только того, кто сидел перед ним, – во всяком случае, если бы не решил обернуться. Самолет вырулил на взлетную полосу, двигатели заработали на полную мощность, заглушив все другие звуки минимум секунд на тридцать.

Когда эти тридцать секунд прошли, а самолет еще не успел начать набирать высоту, все восемь мужчин были мертвы.

Трэвис не стал вытирать лезвие или прятать нож под костюм. Он вернулся в зал для совещаний, когда самолет начал набирать высоту. Чейз держал оружие чуть в стороне от себя, и кровь капала на пол. Он направился к Портеру. Тот краем глаза заметил нож и быстро повернулся, чтобы посмотреть на него. На его лице появилось недоумение и страх, а в следующее мгновение клинок вошел в трахею до самых шейных позвонков, и Трэвис слегка повернул нож, когда вынимал его обратно.

Холт успел поднять голову и увидел, как свело судорогой тело Портера и тот упал обратно на сиденье. И еще – как нож выходит из раны, описывает дугу и устремляется к нему. Холт отшатнулся, едва не опрокинув кресло, и выбрался из него. В результате он оказался на корточках в углу, защищая руками шею.

Трэвис медленно приближался к нему. Он не спешил.

– Что такое? – едва слышно спросил Холт. – Что это?

– Я пришел, чтобы сообщить имена двух других жертв в «Хамви», – сказал Трэвис.

Взгляд Холта оторвался от ножа, и он попытался определить, откуда доносится голос Трэвиса.

– Их звали Пэйдж Кэмпбелл и Бетани Стюарт. Они были самыми поразительными людьми из всех, кого я знал. Они отказались от нормальной жизни, чтобы мир стал лучше или хотя бы не хуже. Им пришлось от многого отказаться. Прежде всего от солнечного света.

– Я могу дать вам все, что вы пожелаете, – сказал Холт. – Я самый могущественный человек в мире.

– Но сейчас все выглядит совсем не так, – возразил Трэвис.

– Вам следует об этом подумать, – сказал Холт. Его голос задрожал. – Правда, следует.

– Вовсе нет, – сказал Чейз, отталкивая в сторону кресло, чтобы подойти к скорчившемуся в углу человеку.

Но, прежде чем он успел сделать последний шаг, у него перед глазами замелькали зеленые и синие вспышки.

Глава 43

Трэвис замер на месте. Его слегка повело вперед, но он сумел восстановить равновесие. Быстро отвелглаза в сторону, рассчитывая, что вспышки исчезнут, но они лишь усиливались.

Зеленая. Синяя. Зеленая. Синяя. Теперь он уже больше ничего не видел, словно попал на концерт хард-роковой группы.

Зеленая. Синяя.

Чейз знал, что это означает, но не мог поверить, что такое возможно. Как он мог добраться до настоящего времени, находясь внутри воспоминаний «Пробки», если он «Пробкой» не пользовался?

Нож выпал из его руки и ударился о ковер. На лице у Холта появилось недоумение.

Трэвис отступил назад, зацепился за одно из кресел, наклонился и оперся о стол.

Зеленое. Синее.

Его сейчас выбросит из памяти вопреки собственной воле. В любую секунду. Но куда? И в какое время? И когда он умудрился приложить «Пробку» к голове?

Зеленое. Синее.

Черное.

Трэвис вздрогнул, открыл глаза и понял, что он снова в кабинете, в хвосте самолета. Перед ним стояли Холт и Портер; Ричард Гарнер чуть в стороне был все еще привязан к тележке. Трэвис опустил взгляд и обнаружил, что теперь он и сам привязан к такой же тележке, на том месте, где он находился во сне.

Который вовсе не был сном.

И не образом, отправленным ему кем-то другим.

Нет, это нечто третье.

У него было менее секунды, чтобы подумать об этом, потом его воспоминания исчезли, как картина на песке под порывом ветра.

Где он?

Как он сюда попал?

К чему, черт возьми, он привязан?

Пожилой человек, похожий на Уилфорда Бримли, наклонился, вглядываясь в его лицо.

– Вы меня понимаете? – спросил старик.

Но, прежде чем Трэвис успел ответить, его воспоминания снова исчезли; прошло не более секунды после того, как они начали формироваться.

Где он?

Как он сюда попал?

Гарнер смотрел, как Трэвис борется с наркотиком. Было очень странно чувствовать его действие на себе, но наблюдения за другим человеком, которому его ввели, оказалось не менее удивительным.

Он видел, как взгляд Трэвиса раз за разом теряет комнату, а потом снова ее находит. Память дробилась на промежутки, не превышающие секунду.

Портер наклонился над ним так, что его нос оказался в шести дюймах от лица Трэвиса.

– Скажи, кто должен войти в Брешь, – потребовал он; это был приказ, а не вопрос.

Трэвис замигал; не вызывало сомнений, что он успел забыть слова Портера. Он смотрел на него и молчал.

Портер повторял приказ. Снова и снова. Спокойно и терпеливо. Он старался внедрить его в подсознание Трэвиса, так тренер вырабатывает у собаки нужную реакцию. Он занимался такими вещами много лет.

– Скажи нам, кто должен войти в Брешь.

Гарнер подвергался аналогичному допросу всю ночь и весь день. Такие серии происходили примерно через час – всего их было семнадцать. Отметки от иголок помогали их сосчитать.

Гарнер понимал, что сообщил им очень много информации. И еще – что ему удалось скрыть самое главное. Судя по разочарованию в их глазах, которое он видел, когда действие наркотика прекращалось, а память его стабилизировалась, они не сумели получить от него ответа на главный вопрос. Слишком долго Гарнер держал эту тайну при себе, чтобы выдать ее сейчас – пусть даже и под воздействием наркотика.

С Трэвисом дело обстояло иначе. Если он знает ответ, то только с сегодняшнего дня.

Портер повторил приказ в шестой раз:

– Скажи нам, кто должен войти в Брешь.

Глаза Чейза закрылись. Казалось, он сумел понять приказ, несмотря на исчезающую память.

– Скажи нам, кто должен войти в Брешь.

– Я должен, – сказал Трэвис.

Портер прищурился, отодвинулся на несколько дюймов.

– Я должен войти, – сказал Трэвис, по его лицу скользнуло подобие улыбки. – Я счастливчик.

– Он с нами играет? – спросил Холт. – Действие слабеет?

Портер посмотрел на часы.

– Да, наверное. Прошло три минуты шестнадцать секунд, пока он находился в воспоминаниях.

– Пусть вернет «Пробку», – сказал Холт. – Пока ты еще можешь заставить его сотрудничать с нами.

Портер кивнул.

– Вытолкни «Пробку» из головы, – сказал он, снова наклонившись к Трэвису.

Портер произносил слова медленно и четко, однако ему пришлось повторить их трижды, прежде чем Трэвис закрыл глаза и сосредоточился. Через несколько секунд он застонал, и его лицо исказилось от боли. Потом «Пробка» начала выходить через крошечное отверстие, ярко-зеленое щупальце медленно выползало наружу. Портер протянул руку, и «Пробка» легла ему на ладонь.

– Через час попытаемся еще раз, – сказал Холт. – У нас будет четыре или пять минут для допроса. Мы всё узнаем.

К тому моменту, когда они ушли вместе с «Пробкой», которая снова успела принять форму куба, Гарнер увидел, что к Трэвису возвращается память. Влияние наркотика проходило очень быстро – весь процесс занимал около минуты. Ясность в глазах Чейза показала, что он вернулся в настоящее время.

Где он находится?

Какая-то маленькая комната.

Он к чему-то привязан – кажется, к тележке.

Трэвис сделал глубокий вдох и почувствовал, как туман у него в голове рассеивается. Еще один вдох, и все прояснилось окончательно.

Он осмотрелся и увидел Ричарда Гарнера, который был также привязан к тележке.

Трэвис решил, что он в кабинете, хотя и не мог понять, откуда у него такая уверенность.

Сквозь стены проникал однообразный шум. Работали двигатели самолета.

Он находился на Борту № 1, и это помещение располагалось в самом хвосте. И опять Трэвис не понимал, откуда он это знает.

Пока он пытался найти ответы, ему пришло в голову, что кто-то только что вышел из отсека. Пожалуй, двое. И они что-то унесли с собой.

«Пробку»? Неужели так и было? Чейз почти не сомневался, а еще через секунду понял кое-что еще – «Пробка» находилась у него в голове.

Головная боль и струйка крови на виске это подтверждали.

Он сделал еще один вдох, и сознание прояснилось окончательно, к нему вернулись воспоминания о последнем дне.

Он, Пэйдж и Бетани летели в Рам-Лейк. Они сумели ускользнуть от наемников и войти в рудник. Там они встретились с Дайером. Увидели вторую Брешь. Он воспользовался костюмом, позволившим ему обретать невидимость, чтобы выбраться оттуда. Потом супермаркет. Ракета, пущенная с вертолета. Безумная езда в Окленд с одной лишь мыслью – освежевать Стюарта Холта, как подлую свинью. Трэвис вспомнил, как поднялся на борт самолета, нашел Гарнера в хвосте. Потом убил остальных и…

И оказался в своем нынешнем положении.

Он вышел из воспоминаний «Пробки».

Трэвис задумался. Глядя в пространство, он пытался свести концы с концами.

Воспоминания «Пробки» заканчивались в зале совещаний на борту самолета.

Но где они начались?

И когда?

Чейз никак не мог найти стык реального и воображаемого.

И что хуже всего, «Пробка» выжгла воспоминания о том, что происходило в настоящем. Так бывало всегда. Трэвис не мог вспомнить, что происходило на самом деле в тот период времени, который он только что пережил.

– Пришел в себя? – спросил Гарнер.

Трэвис кивнул.

– Они ввели тебе наркотик, – сказал президент.

Трэвис снова кивнул.