Огненный торнадо Негривода Андрей

А наутро…

– Филин, к нам гости! – подал голос Индеец, стоявший в охранении.

Соблюдая максимально возможную маскировку, Андрей приник к биноклю. К лагерю медленно, рассматривая следы на земле, приближался старик в папахе и бурке, сопровождаемый двумя мальчиками лет пятнадцати.

«Вот и хозяин овцы пожаловал. Теперь все, придется сваливать отсюда побыстрее – пастухи не любят, когда у них овец воруют! Эх, Брат! Ведь сам же горец!..»

А дед тем временем уже подходил к пещере, держа наготове древнюю берданку. Филин приказал пропустить гостя, не причиняя ему вреда. Старик отважно вошел в пещеру, оставив мальчиков снаружи, и остановился, наткнувшись взглядом на десяток нацеленных на него «стволов». На старом, сморщенном годами и ветрами лице не дрогнул ни один мускул. Он смотрел на обросшие лица, голодные глаза, но внимание его привлекли необычные камуфляжи ребят. Понятно, конечно же, ведь даже в войсках еще не сталкивались с экспериментальным зимним камуфляжем «Снег». Ну и, конечно же, необычно толстые стволы автоматов. Да уж, «Вал» он не видел никогда… Старик всматривался в лица долго и пытливо. И вдруг, угадав каким-то чутьем старшего, спросил Филина:

– Вы русские?

– Русские, отец.

– Так далеко в горах?

– Такая служба.

– Ясно… – Он бросил взгляд на шкуру, оставшуюся от овцы. – Хорошая была. Но молодая и глупая… Значит, такая судьба.

Он еще подумал немного и позвал негромко:

– Али.

В пещеру вошел один из мальчиков.

Старик бросил ему несколько слов, видимо, на азербайджанском, и мальчик бросился из пещеры, увлекая за собой и другого. Медведь бросил острый взгляд на Филина, но тот только отрицательно качнул головой, и Игорь шепнул в микрофон рации сообщение для Индейца:

– Пропусти.

Все это не укрылось от зорких глаз аксакала:

– Это мои внуки Али и Керим.

– Кто ты, отец?

– Чабан. Много лет здесь пасу. – Он уселся на камень и продолжил: – Жаль овцу, конечно, но вижу, на доброе дело пошла. -?

– Я тоже был в армии. Давно. На той, Большой Войне. Разведка полковая… Лейтенант… Ты за Муссой охотишься? Тоже разведка? -?!

– Знаю, потому что вижу! Я в Трансильванских Альпах тоже группу в рейд водил…

– У тебя хорошие глаза, отец.

– Меня зовут Джабраил.

– Андрей, – представился Филин.

– Ты офицер, Андрей-джан?

Филин кивнул в ответ.

– Лейтенант?

– Старший.

– Молодец! Такой молодой, а уже старший лейтенант… Ты не ответил, ищешь Муссу?

– Ищу, отец.

– У него много нукеров!

– Не страшно. Мне нужен только он, а нукеров его добьют другие.

– Хорошо. Ты смелый, Андрей. – Старик обвел взглядом бойцов. – И твои солдаты, наверное, тоже.

– Они все мои друзья, Джабраил.

– Хорошо, когда много друзей! – дед вздохнул еще раз. – Я помогу тебе найти этого шакала, но ты пообещаешь мне кое-что.

– Что, отец?

– Ты его убьешь!

Филин посмотрел на Медведя многозначительно, а старый чабан продолжал:

– Я азербайджанец, как и он, уже давно живу в этих горах. Еще до Большой Войны… А теперь сюда пришел этот Мусса. Двоих сыновей с женами и детьми убил. У меня было восемь внуков. – В его морщинистом лице затерялась скупая слеза. – Теперь остались только Али и Керим. А еще он забрал с собой внучку Лейлу. Ей только шестнадцать! Мусса, будь проклят его род до седьмого колена, хитрый и сильный зверь! Внуки еще малы с ним воевать, а я… я уже слишком стар… Ты убьешь его, Андрей-джан?

– Это мое задание, отец.

– Хорошо…

Старик задумался, потупив взор, а потом стал тихонько мурлыкать какую-то заунывную старую песню. Никто не посмел прервать или побеспокоить горюющего аксакала.

– К нам гости, – сообщил Индеец. – Те пацаны несут что-то.

Медведь пошел было к выходу, но Джабраил остановил его:

– Это внуки возвращаются, не волнуйся.

Вошедшие в пещеру мальчики растянули на земле циновку и стали вынимать из своих мешков лепешки лавашей, котелок с рисовой кашей, заправленной специями, большие куски вареного мяса. И еще на циновку лег большой полный бурдюк.

– Вот, Андрей-джан, пусть твои друзья поедят, и ты поешь. Вином запей – это хорошее вино. Завтра пойдешь за Муссой – Али отведет вас к самому его дому. У этого шакала хороший дом – живет как князь. Собака! Сын собаки, да будет он проклят! – Он взял лаваш и, разделив его пополам, протянул кусок Андрею. – У нас говорят, что если ты переломил с незнакомцем хлеб, то он становится твоим кунаком.

Словно невидимый великан сжал сердце Андрея своим кулачищем. И ком под горло…

– Спасибо, отец! И… Прости нас за овцу.

– Глупая была, – отмахнулся Джабраил. – Все равно волк задрал бы. Хорошо, на доброе дело пошла… Ты отдыхай, Андрей-джан, и молодцам своим прикажи отдыхать – завтра рано утром пойдете…

Всю ночь просидел старик у входа, не сомкнув глаз. Он думал о своем горе, и проходившие мимо него каждые два часа бойцы охранения старались ступать как можно тише, боясь нарушить его горькое одиночество…

Утром, когда солнце только-только осветило вершины гор, пещера опустела – «Сова» ушла на охоту, ведомая внуком старого Джабраила, Али. А старик ушел по своей, только ему известной тропинке к отаре – все, что осталось у него в этой жизни, кроме Али, Керима и пропавшей Лейлы…

31 декабря 1990 г.

Мусса

Группа готовилась к штурму. Сегодня в ночь под Новый год Филин решил сделать себе подарок. На день рождения. Он принял решение взять Муссу живьем. Этого можно было, конечно же, и не делать – база обнаружена, дальше дело артиллеристов, летчиков или еще кого, только скажи: «Фас!» Но Андрей хотел быть уверенным в том, что больше никогда не столкнется с ним, а доверять теперь он мог только себе и своим ребятам, и полагаться только на свои силы. Силы группы…

Они уже четвертые сутки изучали повадки и жизненный уклад боевиков. Али привел их к аулу Домы. Хитрое это было место. Из аула вела единственная каменистая горная дорога в Физули, а это был уже Азербайджан. Конечно, не считая горных троп, но по ним не могла пройти техника. Филин лишний раз убедился в том, что Мусса хороший стратег, ну и, конечно же, тактик-практик.

Когда он отправлял Али обратно, к деду, тот очень по-взрослому, долго смотрел в глаза Андрея и наконец сказал:

– Мусса убил отца, мать, двух младших братьев, и у него Лейла. Убей его, командир-джан, ты обещал старому Джабраилу!

– Хорошо, Али. Возвращайся к деду и не беспокойся – мы отомстим! – И уже вдогонку хрупкой мальчишеской фигурке: – Береги Джабраила, Али, береги его, старого разведчика…

Они обложили Домы, словно берлогу. Под наблюдением были все мало-мальски пригодные тропы, тропки и тропинки. И Андрей был вознагражден за свое терпение – тридцатого декабря Мусса вернулся в аул…

…Ваше благородие, госпожа Удача,

Для кого ты добрая, а кому иначе.

Девять граммов в сердце, постой, не зови – Не везет мне в смерти, повезет в любви…

«А от тебя, мразь, удача, считай, уже отвернулась! Теперь из этого логова ты уйдешь со мной. Или не уйдет никто! Хватит, стрекозел, небо коптить, побегал по горам и будет…» – Андрей рассматривал в мощную оптику бинокля бородатую и гордую собой цель своего рейда.

– Хозяин в доме, – услышал он в наушнике голос Медведя.

– Вижу. Теперь внимание!

К вечеру обнаружили те тропы, по которым из аула боевики уходили на свои черные дела, и Филин снял невидимую осаду аула.

В половине третьего ночи он вышел на связь со штабом:

– Гнездо, ответь Сове.

– Гнездо на связи.

– Гнездо, сообщите родне в Кривом Базаре и Шуше, к ним идут «гости», три «компании» по десять «пьяниц». Хотят поздравить.

– Принял, Сова. Спасибо!

– Конец связи. – Андрей отдал микрофон Бульбе. – Вот и ладненько… Игорь.

Медведь подошел к Андрею.

– Значит, так. Я «сапогам» не верю.

– Да и я что-то…

– Работаем сами. Завтра в ночь. Думаю, на Новый год эта падла нас не ждет.

– Хочешь как год назад сработать?

– А почему нет? Мусса, по всему видно, расслабился здесь – уверен, что его не найдут. На Новый год будет гулять – сто процентов. Да и орлы его тоже. Перепьются и будут дрыхнуть, а мы пока красавца аккуратненько выдернем.

– Перепьются, говоришь? – Игорь с сомнением смотрел на Филина. – А как же Коран?

– Коран, Игорек, запрещает пить вино! Но ни про водку, ни про коньяк там ничего не сказано, не было их еще тогда! Так, Бай?

– Так, командир, – улыбнулся Алишер. – Откуда знаешь?..

– Напьются, не сомневайся. Да еще и дури обкурятся. До обеда не воинство, а полная срань будет, а мы к тому времени будем иметь фору часов в шесть-семь. Оторвемся!

– Ладно, уговорил. Пока что ты еще ни разу не ошибался…

Тридцать первого декабря в десять вечера группа заняла позиции в ожидании приказа о штурме. «Мусаевцы», как, не сговариваясь между собой, стали ребята называть боевиков, гуляли бурно – горланили песни, плясали и выпускали из своих автоматов в небо по целому рожку. Но вконец обессиленные всеми этими проявлениями своей джигитности, а еще ужравшись водки до самых ушей, скоро стали увядать и расползаться по домам.

Вскоре на Домы упала пьяная, послепраздничная тишина с храпом и матом во сне.

В три ночи Филин решил начать:

– Всем. Работаем.

Здесь, как и в Мадагизе, не было собак, что значительно упрощало работу. То ли не любил Мусса собак, то ли просто боялся… Двухэтажный добротный дом Шукюрова за высоким каменным дувалом взяли в плотное кольцо и приступили к штурму. Вверх одновременно полетело несколько репшнуров со стальными кошками на конце, и уже через несколько секунд по ним стали взбираться «совы». На широких каменных площадках, наверху дувалов остались четверо – боевое охранение. Остальные же скользнули во двор и методично стали проверять все дворовые постройки.

– Один гаврик, – доложил Брат, – уже «спит».

– И мой готов, – сказал Мулла.

Прошло еще несколько минут, и Филину доложили, что больше охраны нет. Чисто!

Медведь толкнул Андрея и показал на крышу. Там поблескивала в лунном свете тарелка антенны спутникового телевидения.

«Комфорт любит, сука!..»

В дом входили вчетвером: Филин, Медведь, Бандера и Тюлень. Первый этаж был пуст. Широкая лестница, укрытая роскошным алым ковром, уводила наверх. И оттуда доносилась негромко играющая музыка. Пошли. В конце коридора была настежь открыта торцевая дверь, и мягкий красный свет лился наружу. От лестницы до двери было метров семь-восемь, и пока ребята по стеночкам преодолевали эти метры, они наблюдали весьма оригинальную картину.

На широком «аэродроме» кровати стояли две белокурые девки в позе «оленя, пьющего воду из ручья». Из одежды на них были только остроносые сапоги с высоченными каблуками. Пользуясь незащищенностью «тылов» этих блондинок, к одной из них пристроился Мусса и уже делал возвратно-поступательные движения. Одной рукой он делал гинекологические изыскания у второй блондинки, а второй держал трубку кальяна и попыхивал, пуская клубы дыма в такт движениям своего волосатого таза. Играла какая-то ненавязчивая музычка, а на экране телевизора прыгали «Том и Джерри», на которых и пялился Мусса. В общем, что и сказать, такой несуразности одновременно производимых действий даже представить себе трудно.

Бандера посмотрел на Филина и покрутил пальцем у виска. Потом показал пальцем на себя и на комнату. Андрей кивнул в знак согласия. Сашка, ступая мягко, словно кот, встал за спиной у Муссы и проговорил тихо:

– Здравствуй, жопа! Новый год!

Хрясть! Тяжелый кулак ударил снизу по челюсти.

– Гык! – произнес Мусса, падая на задницу, опрокидываясь навзничь и освобождая от своего «присутствия» обеих блондинок. А те, словно ничего не произошло, стали тут же заниматься друг другом – аборигенки острова Лесбос да и только… Да! Опий – страшная сила.

– Пакуем, – произнес Филин.

Одеть Муссу, превратившегося в тряпичную куклу, было не так-то просто, а Андрей хотел довезти его живым и здоровым. Но… Справились.

– А с этими-то че делать? – Тюлень смотрел на извивающиеся тела.

– Вяжи.

– Так, а где чья нога, рука? Тут фиг разберешься…

– Вяжи в кучу, что поймаешь. Им же кайф будет, – подал идею Медведь.

Они вдвоем кое-как связали любвеобильных блондинок и покинули дом.

– Филин, – проговорил наушник.

– Слушаю.

– Нашли в подвале девчонку, – сообщил Бай. – Зовут Лейла.

– Спросил?

– Спросил. Она.

– Отлично, Бай! Всем. Сбор во дворе.

Через минуту вся группа, кроме охранения, была в сборе.

– Сало. Штаб через два дома. Даю десять минут. Змей с тобой.

Подхватив РД со взрывчаткой, они не заставили себя уговаривать.

– Брат, Кабарда, Бай, Мулла. Конюшня «мусаевцев» рядом со штабом. – Те кивнули головами, понимая, что хочет Филин. – Нужно шестнадцать лошадиных сил. Десять минут!

И эти растворились в темноте. Андрей посмотрел на часы. Фосфоресцирующие стрелки показывали три пятнадцать.

«Отлично! Через пятнадцать минут мы должны выйти из аула и… Дай нам бог удачи и попутного ветра…»

Как по заказу начала сыпать с неба холодная, белая, новогодняя крупа, скрывая следы уходившей в горы группы Филина.

– С днем рождения, Андрюха! – весело проговорил наушник голосом Медведя.

Андрей улыбнулся, обернувшись. Они споро продвигались на мулах, самых выносливых, после ослов, животных. Настроение было праздничным.

– Сало. Ты на сколько задержку поставил?

– На шесть часов. К девяти тридцати оно им и скажет «С добрым утром!».

– Хорошо! Следов не будет, – подал голос Мулла.

Ночная мелкая крупа к утру превратилась в мощный снегопад. Абдулло вел группу по пути, которым ушел Али, – Филин решил вернуть Джабраилу его внучку-красавицу. Немудрено, что Мусса на нее позарился – в свои шестнадцать Лейла была уже вполне созревшей молодой девушкой, на которую не обратил бы внимания только слепой. Хороша была девчонка!.. …Идти на мулах было несравнимо легче и быстрее, и уже четвертого января «Сова», простившись со старым чабаном и его внуками, двинулась на городишко Кривой Базар. К вечеру пятого группа вышла к блокпосту у въезда в город.

– Три пятерки. Сова вызывает блокпост, – начал колдовать над рацией Бульба.

Видимо, их ждали, потому что рация ответила практически сразу.

– Слушаю вас, Три пятерки. Сова. На связи Горе.

Андрей и Игорь переглянулись: «Неужели?»

– Нужен проход. Пятнадцать верховых.

– Встречаем.

– Встречай Горе. Филин на связи.

Они потихоньку вытягивались на дорогу из «зеленки» в сотне метров от блокпоста. А навстречу бежали около десятка вооруженных солдат. Впереди всех… Да, это был он! Прапорщик Вадим Горик, Горе. Старый добрый друг.

– Филин! – заорал он. – Пацаны! Ха-а! Вот это да-а! А нам хвосты накрутили, мол, идет группа, если прозеваете – всех на Чукотку! Так это вы, что ли, и есть?!

– Мы, Вадик. – Бандера и Горе обнялись, словно давно не видевшиеся братья.

– Давай, Горе, принимай гостей! – подзадорил его Кабарда.

Через двадцать минут они были в штабе батальона, в котором командовал Задира, капитан Клим Белоконь. Это действительно была приятная встреча. Но первое, что сделал Андрей, взялся за радиостанцию:

– Гнездо, ответь Сове.

– Гнездо на связи.

– Вышли на Кривой Базар. «Сова» в гостях у Задиры.

– Отлично, Сова.

– Гнездо, что по координатам нашей базы?

– «Сухари» поработали. Там чисто! Филин, почему не выходили на связь?

– Занимался своим гостем.

– Подробнее! – рявкнул в рации голос Бати.

– Хозяин базы со мной. Завтра на «коробочках» Задиры выезжаем домой.

В радиоэфире зависла пауза, а потом Батя проговорил:

– Филин, здесь Первый, он все слышал. Если ты своего гостя довезешь, считай, что ничего не было. Понял?! Ничего!!!

– Понял, батя. Конец связи! …Старым друзьям было что вспомнить, да и «шило» было в достатке. Но усталость валила с ног, а завтра предстоял сорокакилометровый марш по не самой легкой дороге. В общем, и Задира, и Горе поняли Андрея. Устал…

  • Под ольхой задремал есаул молоденький,
  • Приклонил голову к доброму седлу.
  • Не буди казака, ваше благородие,
  • Он во сне видит дом, мамку да ветлу.

Филин провалился в короткий, глубокий сон, а друзья смотрели на этого, в сущности, еще мальчика и старались не шуметь.

  • Не буди, атаман, есаула верного,
  • Он от смерти тебя спас в лихом бою.
  • Да еще сотню раз сбережет, наверное,
  • Не буди, атаман, ты судьбу свою…

…Полет. Ах какое же это было изумительное, захватывающее дух чувство дикого восторга! Нет, не такое, когда прыгаешь с парашютом. Тот полет длится секунды или максимум минуты, а дальше ты уже не в стихии – тебе помогает научно-технический прогресс… Сейчас Андрей летел, раскинув руки, словно птица крылья. Хотелось кричать, свистеть и даже похулиганить немного, нагадив кому-нибудь недоброму на голову. Он парил над горными вершинами, над реками и полями и не хотел возвращаться на землю. Но… Что-то произошло в один миг там, на земле, проплывающей под ним. Стало нестерпимо жарко. Повернув голову, Филин увидел позади себя огромные рыже-красные языки пламени, протуберанцы, из которых выныривали один за другим летящие на огромной скорости преследователи. Сначала Алихан со своими моджахедами, за ним Реваз, Гоча, Рафаэл, где-то в середине несся Папа, потом Бекмурза… Они нагоняли Андрея. Они пытались окружить его и разорвать неестественно когтистыми руками… Их опередило пламя… Рыжий язык лизнул сначала погоню, заглатывая ее в красную, огненную пасть, а потом добрался и до Андрея… …Этот сон, приснившийся пятого января девяносто первого года, Андрей не мог забыть… …Проснулся Филин от того, что кто-то крепко сжимал его плечо.

– Ты че, Андрюха? Проснись! Успокойся! Совсем нервы себе измочалил! – Игорь тряс Андрея и держал его руку, сжимавшую «стечкин». – Ну, очнулся уже?

– Ф-фу-ф! – Филин мотнул головой, приходя в себя. – Во говно-то какое приснилось!

– Ну, ты даешь!

– Да, что-то мозги устали. – Андрей озирался по сторонам.

– Ты это, братишка, «шило» принимай перед сном, по сто пятьдесят – двести капель! Верно тебе говорю! – Игорь заглядывал в очумелые глаза друга. – Оно, конечно, тоже говно, но помогает – сам через это проходил. А то так и до «дурочки» недалеко. Расслабься, Андрюха. Нет их больше, никого нет!

– Нет, – согласился Андрей.

– Во! И я говорю. И еще это… Не смотри ты им в глаза, когда молчишь – лупи как по мишени в тире, и все. Они же падлы, братишка! Видишь, даже с той стороны достают тебя… Ну что, булькнем нашей микстурки?

Он отстегнул от ремня знакомую, тертую-перетертую, мятую и битую, но тем не менее верную спутницу во всех походах, алюминиевую фляжку. В ней призывно побулькивало.

– Давай, прапор, спаивай своего командира, – согласился Андрей грустно.

За окном бушевал январь, бросая заряды снега в окно. В незаклеенной оконной раме натужно свистел и подвывал ветер, а они сидели на армейских панцирных кушетках в одних трусах и тельняшках – молодец кочегар, старался на совесть. А они еще посмеивались, глядя на этого чумазого, маленького узбека, который совал свои ноги чуть ли не в топку и приговаривал: «А-а! Х-хараше! Ташкэнт!»

В полной темноте к ним вдруг подошел Змей, со своей флягой. Потом появился Бульба и Кабарда. Бандера, Тюлень… К тому времени, когда Медведь закончил разливать спирт по стаканам, здесь уже были все… Вся группа… Сдвинули кровати. На тумбочку сложили фляги – спирт входил в НЗ каждого. И…

– За «Сову», – поднял свой гранчак Тюлень и сказал тост первым на правах аксакала.

– За «Сову». – Они наклонили стаканы и пролили на пол по нескольку капель, поминая павших друзей, давая выпить «шило» и им, погибшим братишкам…

Сколько прошло времени, никто не знал, но уже половина фляг опустела. А хмель не брал. Просто среди них ему было не место. И тут тихо запел Индеец. Артур. Потомственный донской казачина.

  • Как во чисто поле,
  • Как во чисто поле,
  • Вывели казаки
  • Десять тысяч лошадей.
  • И покрылось поле,
  • И покрылся берег
  • Сотнями порубанных
  • Посеченных людей.

И грянули дружно, как будто только тем и занимались, что пели, – хор имени Григория «Каната», веревки, в смысле:

  • Любо, братцы, любо,
  • Любо, братцы, жить.
  • С нашим атаманом
  • Не приходится тужить…

И еще раз, да во весь голос…

Ох, какая же это была песня! Израненными, порубцованными душами пели…

– В компанию принимают? – На пороге стоял Задира, а за ним маячил Горе.

– Давай вали к нам, братишки! – махнул призывно рукой Бандера. – «Шило» есть?

– А как же без него, родимого?! – улыбнулся Клим.

– Че празднуем? – Горе, как всегда, был любознательным.

– Да вот командирский день рождения.

– Проехали уже, Брат, мой день был, когда Муссу вязали.

– Так не с руки же было, а сейчас – самое оно!

– Отлично! – обрадовался Задира. – Тогда, товарищи сержанты, старшины, прапорщики и кое-кто офицеры, давайте дернем за вашего командира! За капитана Филина!

– Старлея…

– Не понял? – опешил Клим.

– Ладно. Это не важно…

– Поехали! – подзадорил Медведь. …Потом откуда-то появилась гитара, и Индеец опять запел. Сегодня солистом был он.

  • Под зарю вечернюю
  • Солнце к речке клонит.
  • Все, что было – не было,
  • Знали наперед.
  • Только пуля казака
  • Во степи догонит!
  • Только пуля казака
  • С седла собьет!

…Ах, какой это был хор…

  • Из сосны, березы ли
  • Саван мой соструган.
  • Не к добру закатная
  • Эта тишина.
  • Только шашка казаку
  • Во степи подруга!
  • Только шашка казаку
  • В степи жена!..

Весело пели, от души. Ушли куда-то горести-печали. Андрею было хорошо и спокойно. Он был в кругу друзей. Потом вернулись исчезнувшие на несколько минут Задира и Горе и принесли свой подарок – роскошную серую папаху:

– Это не подарок, Андрюха – это тренажер! -?

– Тренируй голову для папахи – ее начиная с «полкана» носят! Уставная форма одежды.

– Идите-ка в жопу, товарищи десантники! – засмеялся Филин. – В «Витязе» башка зимой и летом – одним цветом!

– Точно! – подхватил Брат и бросился к своей койке доставать из внутреннего кармана куртки свой берет.

То же самое сделали и остальные.

– Ну вот ты только посмотри на этих головорезов! – обратился Задира к Горю. – Босиком, в трусах, но в беретах! Шпана!!! Анархисты!!!

– Мы такие! – смеялся Тюлень.

– А может, нам папаху в красный цвет покрасить? – подбросил идею Бульба.

– И будет Филин: «Я у Бати – светофор» – красная папаха, желтая рожа, все остальное зеленое! – поддержал Медведь.

Просидели до самого рассвета. Будто и не было этого рейда и накопившейся усталости…

В шесть утра выделенные Задирой три БТРа вышли из Кривого Базара на дорогу к Шуше. Оставалось всего-то чуть-чуть – проехать около полусотни километров до Степанакерта и довезти до штаба Муссу, сидевшего в наручниках в десанте средней машины. А дальше… Может, и сдержит обещание генерал – вернут на погоны утерянную капитанскую звездочку… Чем черт не шутит, когда бог спит…

Дорога была тяжелой – снег, камни. Но группа возвращалась домой, а потому их мысли, желания бежали впереди БТРов. Когда до блокпоста Шуши оставалось не более двух километров, Андрей приказал Бульбе связаться с его гарнизоном:

– Я – Три пятерки. Сова. Как слышно меня?

– Слышу тебя, Три пятерки. Сова!

– Подхожу тремя «коробочками» к блокпосту.

– Принял. Встречаем.

Андрей сидел на броне переднего БТРа, словно пытался тем самым ускорить их возвращение.

Страницы: «« ... 910111213141516 »»

Читать бесплатно другие книги:

О том, что виноград растет не только на юге, но и в более северных широтах, известно многим. Но тем ...
Эта книга – попытка соединить древние практики и современные научные знания с целью понять, что на с...
Работа представляет собой исследование современного автора идей религиозного реформирования. Исследу...
Они оставили нам Мудрость, передали нам Знания. Они ничего не скрыли от нас…Суждения и беседы Конфуц...
Юров Владислав – профессиональный IT-менеджер с более чем 20-тилетним стажем.Труд, вложенный автором...
В средней школе продолжается изучение русской и зарубежной литературы, при этом круг чтения учащихся...