Химическая свадьба Далквист Гордон

Махмуд решительно покачал головой в знак несогласия.

– Графа пускали туда только по настоянию Роберта Вандаариффа.

– Но граф мертв, – сказал Горин. – Без него Вандаарифф всего лишь богатый человек.

– Вы так думаете? – спросил Свенсон. – А что думает полковник Бронк?

Он использовал носовой платок, чтобы вынуть синюю стеклянную пластинку из кармана. Глаза Франчески широко раскрылись от удивления. Свенсон не обратил на нее внимания и тихим голосом обратился к пациентке:

– Я хочу вам показать одну вещь, миссис Крафт. Не бойтесь. Это никак вам не повредит.

Женщина не сопротивлялась, когда он мягко наклонил ее голову, но глубоко вдохнула, увидев пластинку, а ее расширившиеся зрачки потемнели. Свенсон вложил пластинку в пальцы дамы, и она крепко схватила. Маделин Крафт полностью погрузилась в созерцание.

Свенсон сказал тихо:

– Кто-то из вас когда-нибудь видел такое синее стекло, как это?

– Никогда, – сказал Горин.

– Один раз. – Махмуд опустился на колени перед шезлонгом. – Анжелика. Миссис Крафт отобрала его.

Горин с подозрением рассматривал хозяйку.

– Что она видит?

– Сны. Они так же притягивают, как опиум.

Махмуд немедленно потянулся за пластинкой. Свенсон перехватил его руку.

– Смертельно опасно. Но ничто из того, что вы пробовали, не смогло проникнуть в ее разум. А это проникнет.

Махмуд отбросил руку Свенсона.

– И убьет ее? Мишель… – Махмуд обратился к Горину, но тот уставился на их хозяйку.

– Смотрите.

Дыхание Маделин Крафт сделалось глубоким, лицо изменилось – щеки порозовели, она ожила. Свенсон осторожно забрал пластинку. Маделин Крафт посмотрела на него. Доктор взял ее за руки и мягко спросил:

– Невеста и Жених… вы видели их?

Она моргнула, а потом кивнула утвердительно.

– Теперь вы знаете эти слова, миссис Крафт? Невеста?

– Невеста… – Голос был слабым, потому что она его долго не использовала.

Свенсон ободряюще кивнул.

– Вы видели лица… ангелов… маску с перьями и рот под ней, вы видели зубы… зубы Невесты…

– Синие. – Она сказала это шепотом. Махмуд и Горин бросились было к ней, но Свенсон отстранил их и пристально посмотрел женщине в глаза, желая убедиться, что она его видит.

– И шар… шар в руке черного Жениха?

Рот Маделин Крафт задвигался, будто она пыталась выплюнуть проглоченный ключ.

– Красный.

Свенсон вздохнул с облегчением. Ее разум мог формировать новые воспоминания, процесс высасывания памяти не лишил даму этой способности, не превратил ее в «овощ». И все же во время своей болезни она не говорила… почему только лишь синяя глина смогла добраться до ее разума?

Он погладил Маделин Крафт по руке.

– Что ты думаешь об этом, Франческа?

Девочка не ответила, она все еще сидела, обхватив себя руками. Была ли она настолько хрупкой и восприимчивой? Подавив желание успокоить ребенка, поскольку Свенсон опасался, что это может только ухудшить ситуацию, он повернулся к остальным.

– Я полагаю, полковник Бронк уже ушел?

Горин посмотрел на свои карманные часы.

– Да, ушел. Но почему вас это интересует?

– Потому что нам понадобится ваш туннель.

Набор химических реактивов лежал у ног Свенсона. Франческа Траппинг стояла, моргая и зевая. Девочка оправилась от недомогания, и, хотя она и спускалась по ступенькам неуклюже, доктор приписывал это усталости. В конце коридора в подвале находилась старая стальная дверь. Рядом валялись два связанных солдата в униформе с кляпами во рту. Горин смотрел на них с несчастным выражением на лице, в каждой из рук у него было по пистолету. Махмуд перебирал ключи на кольце. Позади двое слуг заботливо поддерживали стоявшую между ними Маделин Крафт.

– Я надеюсь, вы знаете, что вы делаете, – бормотал Горин. – Бронк позовет солдат, и они будут штурмовать двери…

– Ты можешь взять его в заложники, – заметил Махмуд. По его тону и ответу Горина можно было сделать вывод, что предложение не было новым. – Впусти его в дом, а наши люди будут наготове…

– Полковник станет защищаться, а если его ранят или убьют, нам придется отвечать, если, конечно, он сам не убьет нас…

Почувствовав, что эти разглагольствования могут затянуться, Свенсон сказал:

– Если бы было время попросить полковника присоединиться к нам, я бы так и поступил. Но времени нет. Единственная надежда помочь миссис Крафт снова обрести разум – бросить им вызов. Кроме того, не полковник решает, оставить ли вас в живых, а тот человек, который приходит вместе с ним.

– Но мы даже не знаем, кто он!

– Предлагаю выяснить это. Итак, кто из вас остается и кто отправится со мной?

– Махмуд знает туннель. – Горин сжал свои пистолеты. – Если что-нибудь случится с миссис Крафт, вы ответите. А нам придется отвечать перед ее величеством.

– Ничего другого я и не ожидал, – сказал Свенсон, заметив, что Горин наивно отождествил полковника с королевой. – Итак, у кого есть фонарь?

Когда доктор был мальчиком, он гордился тем, как хорошо знал леса, примыкавшие к полям, которыми владела его семья. Когда стал подростком, то, если был чем-то недоволен, убегал из дома и бесцельно бродил среди деревьев до тех пор, пока не наступала темнота и начинало казаться, что лес полон неизвестных опасностей. Он привык возвращаться домой, руководствуясь инстинктом. Каждый прутик, хрустнувший под ногой или касавшийся его холодного от ночной прохлады лица, помогал позабыть о скуке и несчастьях прошедших дней и почувствовать себя рыцарем, стоящим с жертвенной решимостью на страже в холодной каменной церкви. Со временем он начал ощущать, что за романтикой таилась гордость, а за ней – страх. Нахлынувшие воспоминания заставили его поморщиться.

– Где ты пропадал? – спрашивала мать.

– Гулял, – был неизменный ответ.

Он всегда возвращался домой – к свету, к теплу, и радость, которую испытывал он, снова оказавшись дома, скрашивала скучную повседневную жизнь и наполняла ее смыслом. Но после стольких лет неизменным, похоже, оставался лишь темный лес, окружавший его. Был ли дом, куда он мог вернуться теперь? В своих скитаниях он потерял контакт с той, прошлой, жизнью, хотя, возможно, и повидал мир.

Махмуд поставил фонарь на каменные ступени, спускавшиеся к двери под арочным сводом.

– Дверь открывается во внутренний двор – это самый простой путь, но там негде спрятаться, особенно утром при полном свете.

– Есть ли другой путь?

– Вас интересует конкретный пункт назначения?

– Да. Если пересечь двор, то возникнет круглое кирпичное здание, похожее на айсберг, оно уходит на сто ступеней под землю. Его главный зал был оборудован для графа д’Орканца. Там могло остаться достаточно машин, с помощью которых можно излечить миссис Крафт.

– Как?

– Это неважно, нам лишь бы добраться туда.

– Лорд Вандаарифф раньше спонсировал графа, теперь спонсирует других людей, он даже предложил своих слуг для охраны ворот… и все же есть и другие, старые пути. – Белые зубы Махмуда отчетливо виднелись в сумраке.

Они следовали за светом фонаря и оказались, как им сперва почудилось, в тупике. Махмуд нажал на кирпичную стену обеими руками – и открылся проход.

– Это настоящая тайная сдвигающаяся панель! – восторженно воскликнул Свенсон.

– Таким способом король посещал свою любовницу, – сказал Махмуд, заходя в проход. – Смотрите, куда ставите ноги…

Процесс, в ходе которого королевская спальня превратилась в пыльную кладовку для научных образцов – Свенсон смог разглядеть головоногих, заспиртованных в мутном растворе, геологические образцы, стопки переплетенных записных книжек, – поразил воображение доктора как символ общей теории энтропии и распада, как метафора, пока не приходившая ему на ум. Когда он поднял Франческу, чтобы перенести ее через ряд стеклянных колб, фонарь осветил потолок: на осыпающейся фреске был изображен нагой мужчина в море, окруженный женщинами. Потом свет фонаря сместился, так как Махмуд обходил комнату, и Свенсон задумался о том, каким был сюжет истории, изображенной на фреске, которую созерцал король в самые интимные мгновения. Спасение Ионы? Посейдон и нимфы? Или последние минуты потопа и смерть в любовном экстазе?

– Я не люблю пауков, – прошептала Франческа, разглядывая необычайно большой экземпляр под стеклом. Свенсон снова взял ее на руки, пропуская слуг с миссис Крафт.

– Никому они не нравятся, милая.

– Он их любит. – Ее голос был хриплым. – Он думает, что они прекрасны… он заставлял смотреть на них, хотя я не хотела.

– Посмотри вместо этого на миссис Крафт.

– Когда я гляжу на нее, меня мутит. – Франческа рыгнула. Свенсон сморщился, почувствовав неприятный запах.

– Раньше такого не было.

– А теперь стало.

– Тогда мы должны помочь тебе.

– Как?

– Следуя плану графини. Ты веришь ей, не правда ли?

Франческа кивнула.

– Хорошо, тогда мы не будем делать ничего такого, что она не планировала, – уверил ее Свенсон.

Он отослал слуг с подробными инструкциями. Это могло не сработать: слуг могли заметить, или формула могла оказаться ошибочной (точно ли в нее входил очищенный парафин?). Как бы то ни было, они прятались и молчали, наблюдая из окошка первого этажа. Франческа примостилась рядом со Свенсоном, миссис Крафт с застывшим выражением лица опиралась на Махмуда.

Напротив, на другой стороне двора находились массивные ворота со средневековой опускающейся решеткой. Рядом расположился десяток солдат в зеленой униформе, подтрунивавших над персоналом института. Пока Свенсон наблюдал, одного человека в черной мантии отвели в сторону и допросили охранники и только потом разрешили пройти.

Махмуд воспользовался тем, что охранники отвлеклись, чтобы открыть окно. Круглое кирпичное здание находилось между их окном и воротами. Дверь охранял единственный страж.

– Пригнитесь как можно ниже, – прошептал Свенсон. – И бегите. Сможет миссис Крафт это сделать?

– Поздновато задавать подобный вопрос, не правда ли?

– Конечно, я только…

Указав на нелепость вопроса Свенсона, Махмуд оборвал его:

– Вряд ли это имеет значение.

На другой стороне двора стальная дверь, расположенная на уровне земли, была открыта – оттуда шел вход в туннель из двора, и вдруг из нее вырвалось в небо облако черного дыма.

– Почему нет звука? – спросил Махмуд. – Взрыва нет: что-то пошло не так.

– Ждите его! – глухо произнес Свенсон. – Слушайте!

Но что-то действительно пошло не так. Грохота взрыва, на который он надеялся, не было – только облако дыма. Они наблюдали и нервничали, время текло медленно, но стражники ничего не замечали.

Наконец раздался крик – но не стражников во дворе. Кричал один из часовых на крыше, их силуэты виднелись на фоне неба. В конце концов один из стражников побежал от ворот во двор, чтобы посмотреть, что там происходит. На его зов прибежали еще двое… а потом остальные в суете и суматохе бросились к входу в туннель, требуя принести воды, топоры и другие средства для тушения пожара.

Стражник перед круглым зданием поколебался, но все-таки поставил винтовку и побежал к товарищам. В мгновение ока Махмуд выскочил наружу. Свенсон передал ему Франческу и постарался, как смог, приподнять миссис Крафт, но в итоге Махмуд легко, как перышко, выхватил ее. Доктор выкарабкался на четвереньках из окошка и взял на руки девочку. Мужчина был уже на десять шагов впереди, неся свою хозяйку на плече, как свернутый ковер.

Каждый шаг отдавался болью в боку Свенсона. Махмуд добрался до круглого здания и опустил миссис Крафт на землю. Свенсон добежал вслед за ними, тяжело топая.

Дверь не была заперта, и они проскользнули внутрь.

– Вниз, моя дорогая, как можно быстрее!

Франческа взялась за перила и начала спускаться, очень медленно и осторожно. Доктор не мог ее за это винить: оступившись на этой длинной лестнице, легко сломать шею. Крепко держа одной рукой миссис Крафт, Махмуд дал девочке другую руку и теперь страховал обеих. Свенсон закрыл дверь и запер замок. Заметили ли их? Сколько у них времени? Он достал револьвер, открыл барабан и выбросил на лестницу пустые гильзы. Доктор порылся в карманах своего мундира и нашел только три патрона. Он вставил в барабан и успокоил себя тем, что стрелять не потребуется. А если бы понадобилось много патронов, это означало бы, что он уже проиграл.

– Не двигайтесь.

Услышав эти слова Свенсона, единственный обитатель лаборатории испуганно обернулся и выронил стеклянную колбу. Мужчина взвизгнул и отпрянул в сторону, глядя на зеленоватый дымок, поднимавшийся с мощенного каменными плитами пола в том месте, где она разбилась.

– Черт бы вас побрал, сэр! Посмотрите, что вы натворили! Что означает это вторжение?

Раздраженный мужчина был светловолосым и растрепанным, с жирным подбородком, который нависал над его тугим воротничком, как толстая жаба.

– Вы не понимаете, для кого делается эта работа? Я обещаю вам, что, когда лорд Роберт узнает…

– Профессор Труст, – окликнул его от двери Махмуд.

Профессор нервно сглотнул.

– Черт подери, я имел в виду – здравствуйте! Боже мой, и миссис Крафт!

– Труст – клиент Старого Дворца. – Махмуд закрыл дверь на стальной засов. – Если кто-нибудь спонсирует его визит, конечно. Он путешествовал. Правда, профессор? Исследовательская экспедиция?

– Где? – потребовал ответа Свенсон. – Быстро, где?

– Нигде не путешествовал…

– В районе Поксварте, – сказал Махмуд. – А до этого – Макленбург.

– Будь прокляты ваши черные глаза! Не то чтобы это имело значение, что значит научное соперничество для таких, как вы? Если уж вам хочется знать, мне рекомендовали осмотреть месторождения некоторых минералов, абсолютно неприбыльные, как это часто бывает, в целом бесполезная трата времени.

– Вы лжец. – Свенсон взвел курок револьвера. – Что вы для него делаете?

– Для кого?

– Роберта Вандаариффа.

– Ваша униформа и голос, сэр, подсказывают, что вы иностранный солдат. Я – патриот. Вы можете выстрелить мне в сердце – угрозы ничего для меня не значат. – Труст принял благородную позу, а потом вдруг захихикал. – Откровенно говоря, если бы мне пришлось нарушить слово, министерство наказало бы меня весьма жестоко…

Свенсон ударил профессора по лбу рукояткой револьвера. Труст с криком упал. До того как он успел закатиться под стол, доктор вытащил его на пустое место.

– Махмуд, положите миссис Крафт на стол.

– Но каковы ваши намерения? – скулил Труст, прижав толстые руки ко лбу. – Мне жаль, что эта женщина больна, но я не врач…

Свенсон поискал глазами Франческу. Девочка стояла и смотрела на небольшое отгороженное помещение у дальней стены.

– Что это за комната? – спросил Свенсон Труста.

– Литейная.

– Для чего ее используют?

– Чтобы плавить металлы, для чего же еще?

– Есть ли в ней внутренняя дверь, выходящая в коридор?

– Конечно, нет…

Франческа закашлялась и села на деревянный ящик. Ее губы потемнели и были мокрыми. Труст с трудом встал на ноги.

– Это чума?

– Нет. Махмуд, не могли бы вы сделать так, чтобы профессор не сбежал? – Свенсон направился к девочке. – Что ты помнишь, Франческа?

Маленькая девочка застонала, как будто вредоносные процессы, происходящие в ее теле, мешали говорить.

– Постарайся закрыть глаза. Воспоминания будут не такими яркими…

Она покачала головой и захныкала.

– Я не могу, не могу не смотреть.

Свенсон обернулся и обнаружил, что Труст приблизился.

– Она больна благодаря гению вашего хозяина. Ее погубил тесный контакт с синей глиной.

– Синяя глина?

– Не притворяйтесь, будто не знаете о ней.

– Напротив… – Труст изучающе разглядывал Франческу, как лиса смотрит на выпавшего из гнезда птенца.

Подчинившись приказу Махмуда, профессор помог положить миссис Крафт на стол. Дама оставалась безмолвной и глядела на высокий конический потолок, напоминавший огромный пчелиный улей из кирпича.

Свенсон вытер рот Франчески носовым платком и вложил его ей в руку.

– Как только это закончится, у тебя будет всё. Ты вернешься домой, и будешь там в безопасности с твоими братьями, и получишь сколько угодно пирожных…

Франческа слабо кивнула, но так побледнела, что было понятно: не стоит больше упоминать еду. Состояние девочки явно ухудшилось, лаборатория дурно повлияла на ослабленный организм. Это не могло долго продолжаться.

– Нам нужно подключить аппараты, – сказал Свенсон Трусту. – Вы будете следовать инструкциям девочки.

– Слушаться ее?

– Именно.

– Какой дерзкий план. Наверняка у нее особые знания… можно только догадываться…

Свенсон проигнорировал его и начал громко описывать все находящиеся в лаборатории устройства так, чтобы услышала Франческа.

– Медные провода подсоединяют каждое устройство к контактам в основании стола и проходят внутри прямоугольных контейнеров…

– Тиглей, – вмешался Труст.

Доктор посмотрел на Франческу, которая кивнула, ковыряя в носу. Свенсон продолжил:

– Другие провода тянутся от тиглей к столам и шлангам, подсоединенным к телу пациента – нет сомнений, что у каждой точки контакта есть особый эзотерический смысл, а также к маске… – Маска висела на крюке и была сделана из прорезиненной ткани на металлическом каркасе. – Ток проходит через шарик из синего стекла внутри тигля. Я предполагаю, что их у вас достаточный запас?

Вопрос был адресован Трусту. Профессор утвердительно кивнул, добавив заговорщицким шепотом:

– Лорд Вандаарифф уверял, что других исследований на эту тему нет.

– Он – лжец. И вот что я вам скажу: каждый человек, исследовавший синюю глину, заплатил своей жизнью. Грей, Лоренц, Фохтман и сам граф д’Орканц – все они мертвы.

Труст пожевал губами и пожал плечами.

– Вы знали?

– О да. Лорд Вандаарифф был вполне откровенен. Но, когда я узнал подробности о неудачах каждого из них, я понял, что мои собственные усилия…

Доктор Свенсон покопался в кармане мундира и достал один из стеклянных дисков. Он бросил его в Труста. Диск без всякого вреда ударился в грудь профессора и упал на его ладонь, защищенную перчаткой.

– Упакованы в каждую бомбу, взорванную в городе, – объявил Свенсон. – Их тысячи. Я полагаю, вы догадываетесь о происхождении стекол.

– Но это нелепо…

– Посмотрите в него, профессор!

Повинуясь крику Свенсона, Труст поднес синий диск к глазам. Неприятная ухмылка появилась на его губах. Прежде, чем злоба, заключенная в стекле, полностью завладела профессором, Свенсон отобрал диск.

– Доктор!

Проследив взгляд Махмуда, Свенсон похолодел от ужаса. Из литейной мастерской донесся звук отпиравшегося засова.

Махмуд накрыл миссис Крафт куском холста и толкнул Свенсона под стол. Он схватил Франческу на руки и спрятался за высоким деревянным контейнером, зажав рот девочки рукой.

Труст стоял, моргая, он все еще не пришел в себя после контакта со стеклом и уставился на дуло пистолета Свенсона, спрятавшегося под шлангами и готового стрелять при первом же неверном слове профессора.

Мистер Фойзон вошел из литейной. Ножом в своей правой руке он указал за спину Труста на главный вход в лабораторию.

– Почему дверь заперта?

– Разве? – спросил Труст.

Фойзон оглядел помещение.

– Что вы делаете?

– Надеюсь, ничего нежелательного. Работаю.

– Лорд Вандаарифф задерживается. Он пришлет инструкции. – Фойзон подбросил нож в воздух и поймал его, как будто ему требовалось время, чтобы подумать.

– Это вы заперли дверь?

Голос Труста дрожал, он почти заикался.

– Возможно, я. Лорд Вандаарифф сказал, что наша работа очень деликатна…

– Какой же идиот запирает одну дверь, но не запирает вторую?

Было видно, что Труст боролся с искушением взглянуть на Свенсона.

– Я полагаю, такой идиот, как я.

– Тот же самый идиот, который уронил эту колбу?

– Конечно, да, несчастный случай…

– Вы встревожены, профессор. Раньше с вами этого не было. Нет, я бы даже сказал, что вы были полностью довольны.

В словах Фойзона мелькнуло презрение, будто глаза крокодила на мгновение показались над водой.

– Возможно, ситуация в городе…

– Я не расслышал. – Фойзон снова подбросил нож и вдруг шагнул к деревянному контейнеру, за которым пряталась Франческа. Он провел пальцем по внутренней стенке ящика и потом по щеке Труста: на розовой щеке толстяка появилась черная полоска. Профессор вытер ее пальцем, потом поднес палец к носу и понюхал.

– Химический осадок – карболовый фосфат, – я думал, что все вычистил…

Позади Труста Свенсон видел носок туфли Махмуда. Он знал, у Махмуда наготове пистолет. Замерев от ужаса, Свенсон увидел, как Фойзон как бы случайно сместился так, что между ним и Махмудом на линии прицела оказался Труст.

– Что вы делаете, профессор?

– Помогаю лорду Вандаариффу.

– А ваш гость?

– Гость?

Фойзон отбросил ткань, и показалась обутая в шлепанец ступня миссис Крафт. Он ущипнул ее за палец, и из-под ткани послышался вскрик.

– Я не знал, что в вашей работе в институте теперь используются… живые субъекты.

– Я не делаю ничего, кроме того, что предписано инструкциями лорда Вандаариффа.

– Я понимаю. А теперь, когда ваша работа приобрела такой поворот, вы не находите инструкции лорда Вандаариффа затруднительными?

– Конечно, нет.

– Конечно, нет, – повторил Фойзон.

– Я… э… приписываю их его л-лихорадке… и… и его выздоровлению. Если быть откровенным, до всех нас дошли слухи…

– Я был за границей и только что вернулся. Слухи?

Труст отступил к столу и стал перебирать шланги рядом с лицом Свенсона.

– Интерес лорда Вандаариффа к Макленбургу и свадьба его дочери…

– Одно объясняет другое, не правда ли? Если дочь выходит замуж в какой-то стране, отец инвестирует в нее.

– Конечно. Но его покровительство графу д’Орканцу, который также был в Макленбурге… э! – Труст замер после внезапного движения Фойзона. Возможно, тот приставил нож к его горлу?

– Вы не попытаетесь обмануть лорда Вандаариффа, воспользовавшись его слабым здоровьем?

– Никогда. Бог свидетель. Я обещаю вам…