Ключ к Ребекке Фоллетт Кен
– Что привело тебя сюда?
– У меня будет свидание с Вольфом.
– Великолепно! – Вэндем сразу позабыл обо всех остальных заботах. – Когда?
– В четверг.
Она вручила ему записку.
Он впился глазами в написанные строчки. Это был, по существу, приказ явиться на свидание, написанный четким, красивым почерком.
– Как это попало к тебе?
– Мальчишка-посыльный принес ко мне домой.
– Ты спросила у него, где и от кого он получил эту записку? Ну и так далее.
Сердце у нее упало.
– Это мне не пришло в голову.
– Неважно.
Вольф наверняка принял меры предосторожности – вряд ли мальчишка мог сообщить что-нибудь ценное.
– Ну и что мы будем делать? – спросила Элин.
– То же, что и в прошлый раз, только лучше.
Вэндем старался придать своему голосу нарочитую уверенность. Ведь все так просто. Мужчина назначает девушке свидание, и надо только пойти на место встречи и арестовать его, как только он появится. Вольф непредсказуем. Фокус с такси у него, правда, больше не выйдет: Вэндем расставит вокруг ресторана двадцать или тридцать человек, несколько автомашин и перекроет дороги. Но он может пойти на любую другую хитрость. Какую – вот в чем вопрос, на который у Вэндема пока не было ответа.
Как бы угадывая его мысли, Элин сказала:
– Мне не хотелось бы провести с ним еще один вечер.
– Почему?
– Я его боюсь.
Вэндем вдруг почувствовал себя виноватым, вспомнив Стамбул, но подавил в себе это чувство.
– Но ведь в прошлый раз он не причинил тебе никакого вреда.
– Он не пытался соблазнить меня, и поэтому мне не пришлось говорить «нет». Но в этот раз он попытается, и словом «нет» тут не отделаешься.
– Из прошлого раза мы извлекли кое-какие уроки, – сказал Вэндем с наигранной уверенностью. – В этот раз ошибки не будет.
В глубине души его удивил прямой отказ Элин переспать с Вольфом. Ему казалось, что для нее это рядовое событие. Видимо, он в ней ошибся. Увидев Элин в этом новом свете, он приободрился и решил, что будет с ней честным.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы в этот раз не было ошибки.
Вошел Гаафар.
– Кушать подано, сэр.
Вэндем улыбнулся: Гаафар продемонстрировал свой коронный номер под названием «английский дворецкий» специально для гостьи.
– Ты ужинала? – спросил Вэндем.
– Нет.
– Что на ужин, Гаафар?
– Для вас, сэр, бульон, яичница и йогурт. Кроме того, я взял на себя смелость приготовить отбивную для мисс Фонтана.
– Ты что, всегда так ешь? – удивилась Элин.
– Нет, это из-за моей щеки. Я не могу жевать.
Он встал. Когда они входили в столовую, Элин спросила:
– Еще болит?
– Только когда я смеюсь. Мышцы на этой стороне не растягиваются. Я уже привык улыбаться с одной стороны.
Они сели за стол, и Гаафар подал ужин.
– Мне очень нравится твой сын, – сказала Элин.
– Мне тоже, – ответил Вэндем.
– Он очень взрослый для своих лет.
– Ты думаешь, это плохо?
Она пожала плечами.
– Кто знает?
– Он пережил пару эпизодов, которые по плечу только взрослым.
– Да. – Элин замолчала. – Когда умерла твоя жена?
– Двадцать восьмого мая 1941 года, вечером.
– Билли сказал мне, что это произошло на Крите.
– Да. Она работала криптоаналитиком в ВВС. Находилась в командировке на Крите, как раз когда немцы напали на остров. Двадцать восьмого мая англичане поняли, что остров им не удержать, и решили оставить его. Очевидно, она погибла мгновенно от случайного попадания снаряда. Тогда речь шла в первую очередь об эвакуации живых, а не убитых, поэтому… Могилы не осталось. Не осталось ничего.
Элин тихо спросила:
– Ты все еще любишь ее?
– Я думаю, что всегда буду любить ее. Так, наверное, происходит, когда любишь кого-нибудь по-настоящему. Если любимый человек уходит или умирает, это не имеет никакого значения. Если бы я женился во второй раз, я бы все равно продолжал любить Анжелу.
– Вы были счастливы?
– Мы… – Он заколебался, желая уйти от ответа, но потом понял, что молчание само по себе будет ответом. – Наш брак не был идиллией. Из нас двоих я был по-настоящему влюблен… Анжела хорошо относилась ко мне. Знаешь, англичане здесь, в Каире, все время подыскивают мне замену Анжелы.
– Ты полагаешь, что женишься опять?
Вэндем пожал плечами, не зная ответа на этот вопрос. Элин, видимо, поняла это и молча приступила к десерту.
После ужина Гаафар подал им кофе в гостиную. В это время Вэндем обычно прикладывался к бутылке, но сегодня ему не хотелось пить. Он отправил Гаафара спать, и они стали пить кофе. Вэндем закурил сигарету.
Ему захотелось музыки. Когда-то он обожал музыку, но потом она как-то ушла из его жизни. Сейчас же, когда теплый ночной воздух проникал в комнату через открытые окна, завивая кольцами дым от его сигареты, ему захотелось послушать чистые, восторженные звуки, сладкозвучные аккорды и едва заметные ритмы. Он подошел к пианино и полистал ноты. Элин молча наблюдала за ним. Он заиграл «К Элизе». Первые ноты прозвучали с характерной для Бетховена обескураживающей простотой, затем, после робкого перехода, зазвучали мощные перекаты. Вэндем вдруг заиграл с такой легкостью, что, казалось, он не бросал занятий музыкой. Его пальцы сами собой бегали по клавишам – ему всегда это казалось чудом.
Закончив играть, он сел рядом с Элин и поцеловал ее в щеку. Ее лицо было мокрым от слез.
– Уильям, я очень тебя люблю!
Они разговаривают шепотом.
– Мне нравятся твои уши, – заявила Элин.
– Никто раньше не облизывал мои уши.
Она захихикала.
– Тебе нравится?
– Да, да. – Вэндем вздохнул. – Можно мне?..
– Расстегни пуговицы – вот здесь – вот так – а-а.
– Я выключу свет.
– Нет, я хочу смотреть на тебя.
– Светит луна. – Щелкает выключатель. – Вот, видишь? Все видно.
– Иди сюда быстрее.
– Я уже здесь.
– Поцелуй меня еще, Уильям.
Непродолжительное молчание. Он спрашивает:
– Вот это можно снять?
– Дай, я тебе помогу – вот так.
– О, какие они красивые.
– Я рада, что тебе нравится. Нажми сильнее, теперь поцелуй – о боже!
Чуть позже:
– А теперь дай мне свою грудь. Чертовы пуговицы – я порвала рубашку.
– Черт с ней.
– Я знала, как это будет. Посмотри.
– Что такое?
– Смотри, как мы выглядим при луне – ты такой белый, а я почти черная.
– Вижу.
– Потрогай меня. Я хочу чувствовать твои прикосновения везде.
– Да.
– Везде – особенно там – о, ты знаешь, да, вот здесь!
– Ты такая мягкая внутри.
– Это сон!
– Нет, это наяву.
– Я не хочу просыпаться.
– Такая нежная…
– А ты такой твердый. Можно, я поцелую тебя там?
– Да, прошу тебя… А-а – господи, как мне хорошо, господи…
– Уильям?
– Да?
– Уже можно, Уильям?
– О да.
– …Сними их.
– Шелковые.
– Да. Быстрее.
– Да.
– Я так давно хотела этого…
У нее вырывается глухой стон, а он издает звук, похожий на рыдание; потом слышно только их прерывистое дыхание, наконец он начинает громко кричать, а она заглушает его крики поцелуями, а затем, сама войдя в такое же состояние, зарывается лицом в подушку и пронзительно кричит, а он, не привыкший к этому, думает, будто что-то не так, и торопливо шепчет: «Сейчас, сейчас, ничего, ничего», но вот ее тело обмякло, и она лежит некоторое время, не двигаясь, с закрытыми глазами, пот льет с нее градом; затем ее дыхание становится ровнее, она открывает глаза и говорит:
– Теперь я знаю, как это должно быть по-настоящему!
Он смеется и, встретив ее вопросительный взгляд, объясняет:
– Я думал о том же самом.
Тогда они оба смеются. Он говорит:
– Я много чего делал после… ну, в общем, после этого, но не могу припомнить, чтобы я смеялся.
– Я так рада, – говорит она. – Уильям, я так рада!
Глава 8
Роммель чувствовал запах моря. Жара, пыль и мухи в Тобруке досаждали не меньше, чем в пустыне, но достигавшие города дуновения соленого, влажного ветра делали жизнь вполне сносной.
В передвижной командный пункт вошел фон Меллентин с отчетом разведуправления.
– Добрый вечер, фельдмаршал.
Роммель улыбнулся. Он был произведен в фельдмаршалы после победы в Тобруке и еще не привык к своему новому званию.
– Есть новости?
– Донесение от агента в Каире. Он сообщает, что линия Мерса Матрух имеет слабые места в центре.
Роммель взял у него отчет и стал просматривать его. Сообщение о том, что союзники предполагают, будто он поведет свои силы в обход южного фланга линии обороны, вызвало у него улыбку: похоже, они начинают понимать его тактику.
Он сказал:
– Значит, вот здесь минное поле становится более разреженным… Но вот в этом месте оборону держат две колонны. Что такое колонна?
– Это новый термин. Один пленный показал на допросе, что колонна – это бригадная группа, побывавшая в двух танковых сражениях.
– Слабое соединение?
– Да.
Роммель постучал пальцем по отчету.
– Если этот отчет соответствует действительности, мы сможем прорвать линию Мерса Матрух, как только доберемся до нее.
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы проверить правильность донесения агента в ближайшие день-два, – сказал фон Меллентин. – В прошлый раз он нас не подвел.
Дверца командного фургона открылась, и вошел Кессельринг.
Роммель удивленно воскликнул:
– Фельдмаршал! Я полагал, что вы на Сицилии!
– Я был там, – ответил Кессельринг. Он потопал ногами, отряхивая пыль со своих башмаков ручной работы. – Я только что прилетел оттуда, чтобы повидать вас. Черт возьми, Роммель, пора с этим кончать! Вы же получили ясный приказ: продвинуться до Тобрука, но не дальше.
Роммель уселся в походный шезлонг. Он не думал, что Кессельринг все-таки вмешается в это дело.
– Обстоятельства изменились, – резко ответил он.
– Но приказ, который вы получили первоначально, был одобрен Верховным командованием итальянской группы войск, – возмутился Кессельринг. – А вы что сделали? Вы отклонили «совет» и пригласили Бастико пообедать с вами в Каире!
Ничто так не могло взбесить Роммеля, как приказы, исходившие от итальянцев.
– Итальянцы ничего не сделали в этой войне! – воскликнул он.
– Это к делу не относится. Сейчас от вас требуется поддержка в воздухе и на море при наступлении на Мальту. После захвата Мальты вы со своими силами двинетесь на Египет.
– Вы так ничему и не научились, – заявил Роммель. Он делал над собой усилие, чтобы не повышать голос. – Пока мы окапываемся, противник тоже будет окапываться. Если бы я играл в эти игры с передышками, мои войска не дошли бы сюда. Когда меня атакуют, я уворачиваюсь; когда противник обороняется, я иду в обход, а когда он отступает, я догоняю его. Сейчас противник бежит – самое время для захвата Египта.
Кессельринг сохранял спокойствие.
– У меня есть копия вашей шифрограммы Муссолини. – Он вынул из кармана листок бумаги и прочитал:
«Состояние и моральный дух наших войск, материальные ресурсы, пополненные за счет захваченных нами складов, а также сегодняшнее ослабленное состояние сил противника позволяют нам преследовать его в глубь египетской территории».
Он сложил листок и обратился к фон Меллентину:
– Сколько у нас германских танков и личного состава?
Роммель поборол желание приказать фон Меллентину не отвечать: он знал, что это их слабое место.
– Шестьдесят танков, фельдмаршал, и две тысячи пятьсот человек.
– А у итальянцев?
– Шесть тысяч человек и четырнадцать танков.
Кессельринг повернулся к Роммелю:
– И вы намереваетесь захватить Египет, имея семьдесят четыре танка?! Фон Меллентин, у вас есть оценка сил противника?
– Силы союзников превосходят нас примерно в три раза, однако…
– Об этом и речь.
Фон Меллентин продолжал:
– Однако у нас очень хорошо обстоит дело с провиантом, обмундированием, грузовиками и бронемашинами, а также топливом; кроме того, боевой дух личного состава очень высок.
– Фон Меллентин, сходите в машину связи и посмотрите, что у них нового, – вмешался Роммель.
Фон Меллентин нахмурился, но Роммель больше не стал ничего объяснять, и он вышел.
Роммель произнес:
– Войска союзников осуществляют перегруппировку у Мерса Матрух. Они ожидают, что мы пойдем в обход южного фланга линии их обороны. Но вместо этого мы ударим в середину, в их самое слабое место…
– Что дает вам основания это утверждать? – перебил Кессельринг.
– Полученные нами разведданные.
– На чем они основаны?
– В основном на сообщении нашего агента.
– Боже мой! – Кессельринг впервые повысил голос. – У вас нет танков, но есть шпион!
– В прошлый раз он не подвел.
В этот момент вернулся фон Меллентин.
Кессельринг решительно заявил:
– Это не меняет дела. Я здесь для того, чтобы подтвердить приказ фюрера: вы не должны продвигаться дальше.
Роммель улыбнулся:
– Я направил своего человека к фюреру.
– Вы?..
– Я нахожусь в звании фельдмаршала и имею прямой доступ к Гитлеру.
– Разумеется.
– Я полагаю, что фон Меллентин принес ответ фюрера.
– Так точно, – подтвердил фон Меллентин.
Он развернул лист бумаги и прочитал вслух:
«Богиня Победы улыбается только раз в жизни. Вперед, на Каир!
Адольф Гитлер».
В наступившем молчании Кессельринг вышел из машины.
Глава 9
Придя в контору, Вэндем узнал, что накануне вечером войска Роммеля продвинулись на шестьдесят миль от Александрии.
Похоже, Роммеля вообще нельзя остановить. Линия Мерса Матрух была сломана посередине, как спичка. На юге 13-й корпус в панике отступил, а на севере капитулировал форт Мерса Матрух. Союзники опять отброшены назад. Новая линия обороны занимает тридцатимильный промежуток между морем и непроходимой впадиной Каттара, и в случае ее прорыва Египет будет беззащитен перед наступлением сил Роммеля.
Очень плохие новости, но они не смогли испортить приподнятое настроение, в котором находился Вэндем. Прошло уже больше суток с того момента, как он проснулся на своем диване на рассвете, держа Элин в своих объятиях. С тех пор его переполнял какой-то прямо-таки юношеский восторг. Он помнил до мельчайших подробностей их ночь: ее маленькие, коричневые соски, вкус ее кожи, острые ногти, впивавшиеся в его бедра. В конторе он вел себя не совсем обычно, он сам это понимал. Прочитав письмо, отпечатанное машинисткой, он вручил его обратно со словами: «Здесь семь ошибок, лучше перепечатать все заново» – и при этом ослепительно улыбнулся. Она чуть со стула не свалилась. Он думал об Элин и спрашивал себя: «Почему бы и нет? Черт возьми, почему бы и нет?» – но ответа не находил.
Утром к нему зашел офицер из Отдела спецсвязи (ОС). Все хоть немного соображающие сотрудники генштаба знали, что ОС располагает своими, сверхсекретными источниками разведданных. Мнения о том, насколько хороши эти разведданные, существовали самые разные, а объективно оценить их было довольно трудно, поскольку источники информации тщательно скрывались. Браун, который носил погоны капитана, но явно был человеком не военным, облокотился на край стола и спросил, не вынимая трубки изо рта:
– Вас эвакуируют, Вэндем?
Эти парни жили в своем замкнутом мирке, и не имело смысла объяснять им, что капитан должен говорить «сэр», когда обращается к майору.
– Что? Эвакуируют? Зачем? – удивился Вэндем.
– Нас перебрасывают в Иерусалим. Как, впрочем, и всех остальных, кто слишком много знает. Чтоб врагу не достались, знаете ли.
– Значит, начальство занервничало. Что ж, логично. Роммель может делать по шестьдесят миль в сутки.
– На вокзале будет большая свалка: пол-Каира старается драпануть отсюда, а другая половина чистит перышки перед «освобождением». Ха!
– Ну вы же не всем рассказываете о своем отъезде?
– Нет, конечно. Я зашел сказать вам кое-что. Как известно, у Роммеля есть агент здесь, в Каире.
– Откуда вы знаете? – спросил Вэндем.
– Кое-что нам сообщают из Лондона, старина. В общем, этот парень идентифицирован как – я цитирую – «главное действующее лицо дела Али Рашида». Вам это о чем-нибудь говорит?
Вэндем был совершенно ошарашен.
– Еще как говорит! – воскликнул он.
– Ну вот. – Браун встал из-за стола.
– Погодите минутку, – взволнованно сказал Вэндем. – Это все?
– Боюсь, что да.
– Так это что – перехваченные данные противника или сообщение агента?
– Достаточно сказать, что мы узнали об этом из надежного источника.
Читать бесплатно другие книги:
