Кровавый поход Макклеллан Брайан
Мимо Соу-Смиза в комнату прошел Бо. Его волосы были зачесаны назад, сюртук выглажен, борода острижена, превращена в густые бакенбарды.
У Адамата обмякли колени. Он снова опустился на стул и уставился на Избранного.
– А я-то думал, что вы в прошлую нашу встречу выглядели неважно, – заметил Бо. – Что случилось с вашим носом?
– Я наброшусь с кулаками на следующего, кто задаст мне этот вопрос.
«Если только он не будет Избранным», – мысленно добавил Адамат.
– Спасибо, что вытащили. – Бо улыбнулся. – Меня содержали довольно сносно, но никому не понравится, если его свяжут так, что и рукой не пошевелить. – Он согнул и разогнул пальцы. – Слишком жесткие.
– Рад видеть вас. Теперь вы готовы выполнить свою часть соглашения?
– Мне нужно еще кое-что сделать.
Бо подошел к окну и посмотрел на улицу.
У Адамата все сжалось внутри.
– Вы нужны мне прямо сейчас.
– Завтра утром я буду в полном вашем распоряжении.
– Вы никуда не пойдете без меня, – отрезал Адамат. – Я должен быть уверен, что не останусь без вашей помощи.
– Вы мне не доверяете?
– Я не могу себе это позволить, – признался Адамат.
– Если я решу разорвать наше соглашение, вы не сможете остановить меня.
Это был не вопрос, а утверждение.
– Вероятно, не смогу, – согласился инспектор.
Их взгляды встретились, и Адамат напомнил себе, как молод Бо на самом деле. Двадцать лет? Или, возможно, двадцать два? Его глаза казались намного старше – глаза человека, который видел в жизни много горя и выжил, чтобы рассказать об этом.
– Воля ваша, – вздохнул Бо.
– Вам нужен только один вечер?
– Да.
– Соу-Смиз, – позвал Адамат, – зайди к сержанту Олдричу, а потом к Евнуху. Скажи им, что я планирую операцию на завтра, и жди меня в моей тайной квартире.
Кулачный боец кивнул и удалился.
Адамат вместе с Бо вышли на улицу. Избранный шагал сосредоточенно, как человек, у которого есть важное дело, высоко подняв голову и внимательно глядя по сторонам. Прошло не меньше получаса, прежде чем Бо остановил экипаж. Он объяснил кучеру, куда ехать, и они сели в салон.
– Евнух?.. – произнес Бо, вынимая руки из карманов. Адамат сообразил, что на них нет перчаток Избранного. – Это тот самый Евнух Владетеля?
– Именно так. – Инспектор пригладил сюртук.
– У вас опасные друзья. Королевский совет пару раз пытался его убить. Безуспешно, разумеется.
– Владетеля или Евнуха?
– Евнуха, – уточнил Бо. – С Владетелем у совета был заключен мир, но сам Евнух никогда не нравился Закари. Правда, куратор больше не пытался убить Евнуха, после того как тот смертельно ранил Избранного, посланного за ним.
– Он убил Избранного?
– Об этом мало кто знает, но да.
Бо замолчал до конца поездки, глядя в окно и теребя какой-то предмет под сюртуком.
«Глаз демона», – предположил Адамат. Драгоценный камень, висящий на шее Бо, который в конечном счете убьет его, если Избранный не отомстит за смерть Манхоуча.
– Приехали, – внезапно произнес Бо.
Они вышли из экипажа в Мучном квартале. В воздухе пахло горячим хлебом и пирогами с мясом, так что у Адамата потекли слюнки.
– Я возьму что-нибудь перекусить. – Он остановился около торговца пирогами.
– Возьмите и для меня тоже, а потом поднимайтесь наверх.
Бо исчез в приземистом кирпичном здании, зажатом между двумя пекарнями.
Адамат расплатился за два пирога с мясом и последовал за ним. Добравшись до верхней площадки лестницы, он оказался в квартире с одной комнатой. Там были лишь стол, кровать со старым, набитым соломой матрасом и единственное окно, выходящее в переулок позади пекарни.
Бо стоял на стуле посреди комнаты, осторожно надавливая пальцами на потолок.
– Что вы делаете?
Вместо ответа, Бо сильно ударил по потолку. Штукатурка обвалилась, из отверстия выпала какая-то коробка и с грохотом ударилась об пол.
Пока Адамат вытирал лицо от пыли, Бо открыл коробку. Внутри была пара перчаток Избранного и, судя по всему, пачки новеньких хрустящих банкнот, перевязанных шелковой лентой.
– Я ожидал чего-то более… магического, – признался инспектор.
Бо надел перчатки и согнул пальцы, затем начал раскладывать пачки банкнот на полу рядом с коробкой.
– В отличие от большинства других Избранных, – объяснил Бо, – меня не готовили к этому. Я рос обычным уличным мальчишкой.
– Но… просто спрятать коробку под потолком?
– Я не настолько глуп. Любого, кто прикоснется к коробке, магическая защита отбросит в другой конец комнаты. Кроме меня, разумеется.
– Ясно.
– Сколько вы заплатили Верундиш за мое освобождение?
– Зачем это вам?
– Сколько?
– Семьдесят пять тысяч.
Бо передал инспектору две пачки банкнот:
– Здесь сотня.
– Я не могу это взять, – произнес Адамат, пытаясь вернуть деньги. – Мне все еще нужна ваша помощь, и я…
Бо закатил глаза:
– Возьмите. Я помогу вам. Меня не касается, как вы достали деньги, но это, наверное, было непросто. Я привык вдвойне возвращать свои долги, когда это в моих силах.
Адамату оставалось только положить банкноты в карман: было ясно, что Бо не намерен забирать их обратно. Навскидку, в коробке у Избранного лежало больше миллиона кран. Для такого человека, как Адамат, это была ошеломляющая сумма. Но для Бо, бывшего члена Королевского совета, она, вероятно, казалась сущим пустяком.
Избранный сложил все это в пакет из оберточной бумаги, словно только что купил обновку в магазине, оставив себе только четыре пачки кран. Затем встал и кивнул инспектору:
– Идемте.
Когда экипаж снова остановился, Бо не позволил Адамату сопровождать себя, и в следующий раз тоже. К четвертому визиту, когда на улице стало совсем темно, инспектор был уже настолько заинтригован, что увязался следом.
Они приехали в благополучный район города, где люди среднего достатка селились в уютных двухэтажных зданиях, в стороне и от аристократов, и от бедноты. Это место мало чем отличалось от квартала, где жил сам Адамат, разве что было немного более оживленным.
Бо вышел из экипажа и направился по длинному переулку между двумя доходными домами. Адамат подождал немного и выскочил за ним.
Инспектор остановился в начале переулка, наблюдая из-за угла, как Бо постучал в дверь. Мгновением позже его впустили внутрь.
Адамат медленно двинулся по переулку, пока не подошел к окну квартиры, в которую постучал Бо.
Внутри он увидел двух детей, игравших возле большого камина, – мальчика и девочку, приблизительно восьми и десяти лет. Через открытое окно в комнату проникал свежий вечерний ветер. Адамат двинулся к следующему окну, за которым располагалась кухня. Возле стола стоял широкоплечий мужчина с длинными усами и хмуро смотрел на Бо. Рядом сидела женщина и вязала.
– Я отниму у вас не больше десяти минут, – произнес Бо, затем вытащил из кармана пачку банкнот и бросил на стол.
Женщина опустила спицы и поднесла руку ко рту. Мужчина что-то неразборчиво ответил, горячась сверх всякой меры. Бо вытащил вторую пачку и добавил к первой.
– Как вам будет угодно, – сдался мужчина. – Я только возьму свой плащ.
Дверь открылась, и Адамату пришлось прижаться к стене, надеясь, что темнота спрячет его от глаз Бо.
Избранный вышел вслед за хозяином на садовую дорожку и жестом попросил того пройти дальше. Они остановились футах в десяти от Адамата.
– Так в чем все-таки дело? – спросил мужчина.
Бо пошевелил пальцами в перчатках и резко выбросил их вперед.
Голову незнакомца развернуло почти на сто восемьдесят градусов. Бо проворно отпрыгнул в сторону, тело пошатнулось и упало. Несколько мгновений Избранный рассматривал покойника, затем направился к экипажу.
Адамат едва справился с собой. В свое время он видел много жестоких убийств и других не менее ужасных вещей, но это случилось настолько неожиданно… Он вышел из темноты.
– Бездна, что все это значит? – прошипел он.
– Не останавливайтесь.
Бо взял его за руку на удивление жесткой хваткой и потащил за собой к экипажу.
У инспектора не было выбора, кроме как подчиниться. Экипаж уже тронулся, но Адамат все никак не мог обрести дар речи, чтобы выразить возмущение увиденным. Это было убийство, быстрое и хладнокровное. Наемный убийца вряд ли выполнил бы свою работу лучше.
– Вот. – Бо ухватился за что-то под своей сорочкой, дернул, а затем бросил небольшой круглый предмет на колени Адамату. – Возьмите. Не хочу больше видеть эту проклятую штуку.
Инспектор ошеломленно смотрел на алый драгоценный камень, лежавший перед ним.
– Это «Глаз демона»?
Он не решался прикоснуться к камню.
– Да.
– Я думал, вы должны убить Тамаса, – пробормотал Адамат. – Как вышло, что…
Избранный казался весьма довольным собой. Словно это не он только что свернул человеку шею в двадцати шагах от его жены и детей.
– Я должен был отомстить за короля. Это тот самый палач, который подвел Манхоуча к гильотине.
Адамат вытащил из кармана носовой платок и поднял драгоценность, чтобы лучше рассмотреть в свете уличных фонарей за окном экипажа. На ощупь камень был теплым – нет, горячим – и, казалось, мерцал внутренним пульсирующим светом. Интересно, сколько заплатит ювелир за такое волшебное произведение искусства?
– Он великолепен, не правда ли? – произнес Бо.
– Не может быть, что все решалось так просто. Эти Узы придумал сам бог. Вы не можете просто убить палача и освободиться от них. Разве не так?
– Кресимир был всего лишь человеком, – возразил Бо, прищурив глаза, словно рассердился на что-то. – Человеком, обладающим чудовищной силой, будь она проклята. Возможно, он был умнее, чем большинство других людей, и у него хватало времени, чтобы обдумать и спланировать свои действия, но даже так называемые боги порой допускают ошибки.
– Эта вещь теперь… безопасна? – спросил Адамат.
– Вполне.
Инспектор завернул камень в носовой платок и положил в карман.
– Почему же вы сразу не сказали об этом Тамасу?
– Я не был уверен, – признался Бо. – Эта мысль пришла мне в голову совсем недавно. Я выглядел бы как последний дурак, если бы солдаты убили невинного человека только для того, чтобы убедиться, что камень по-прежнему держит меня.
– Вы не были уверены? Проклятье, что же вы за человек?
Бо поднял руку и посмотрел на Адамата долгим холодным взглядом.
– С чего вы решили, что в Королевском совете могли оказаться хорошие люди?
– Вы производили на меня именно такое впечатление. – Инспектор с трудом сглотнул и повторил: – Да, производили.
– Ну так избавьтесь от него. – Бо отвернулся к окну. – Я вовсе не хороший человек. Ни в малейшей степени. Просто я всегда возвращаю долги.
Несколько минут Адамат молча наблюдал за Избранным. Прозвучало ли в его голосе сожаление? Мелькнула ли в уголках губ горькая усмешка? Трудно сказать. Члены Королевского совета были опасными людьми, напомнил он себе, так что им нельзя доверять.
Он лишь надеялся, что Бо в самом деле на его стороне.
22
Тамас ожидал, что к ночи кезанские драгуны приблизятся настолько, чтобы рассмотреть позиции адроанцев. До тех пор оставалось часа два.
С опушки леса доносился стук топоров. Солдаты рубили деревья, а потом волокли по пыльной земле туда, где Тамас решил построить укрепления. Ближе к реке тысячи лопат вгрызались в песчаную почву с таким скрежетом, что у Тамаса по спине ползли мурашки. Его раздражал этот звук. Словно кто-то царапал когтями ему по зубам.
Возле реки Андрийя чистил ружье. За последнее время ремень Отмеченного украсило множество беличьих хвостов. Он выглядел лучше других солдат. Щеки слегка округлились от обильной еды, а на лице не было заметно усталости.
Впрочем, глаза выдавали его. Широко раскрытые, ярко горящие, непрерывно перебегающие с одного предмета на другой. Как и остальные Отмеченные Тамаса, Андрийя уже несколько недель находился в постоянном пороховом трансе. Это было чрезвычайно опасно. Пороховая зависимость могла вызвать головокружение, потерю ориентации, обморок или даже смерть.
– Я бы на твоем месте, солдат, на время отказался от пороха, – посоветовал ему Тамас.
Андрийя смерил его взглядом. Губы порохового мага скривились в недовольной гримасе, и на мгновение Тамас подумал, что тот сейчас скажет какую-нибудь дерзость.
– Хорошо, сэр, – неожиданно согласился Андрийя. – Наверное, так и нужно сделать.
– Где Влора?
Андрийя пожал плечами. Тамас поневоле задумался, куда пропала дисциплина в его армии.
– Что это значит?
– Я не знаю, сэр.
– Так найди ее.
– Она не станет говорить с вами, сэр.
– Повтори, солдат.
– Она сказала – я только повторяю ее слова, – чтобы вы провалились в бездну.
Тамас резко вдохнул. Такого не должно быть. Такого вообще не должно быть. Он быстро обдумал варианты. Можно приказать выпороть Влору. Если бы любой другой солдат сказал ему что-то подобное, Тамас не сомневался бы ни секунды. Но Влора была… кем она для него была? В другое время он посчитал бы ее членом своей семьи. Но она объяснила, что теперь это уже не так.
С другой стороны, почему бы не устроить показательную порку накануне решающего сражения? Он заглянул себе в душу. Да, это подняло бы боевой дух.
Он мог объявить Влоре выговор перед строем. Но что, если она опять бросит ему вызов? У Тамаса не останется другого выбора, кроме как наказать ее по-настоящему. С таким характером, как у нее, дело может закончиться виселицей.
– Собери пороховой совет, – велел Тамас. – Я хочу отдать кое-какие распоряжения. Скажи Влоре, чтобы тоже пришла.
Андрийя отсалютовал и вернулся к чистке оружия. Фельдмаршал направился к кострам, чтобы раздобыть что-нибудь на ужин.
Солдаты выстроились в очередь за едой. Олем стоял на раздаче в окружении нескольких штуцерников – надежных парней, способных навести порядок. Остатки конины быстро разложили по оловянным мискам.
Лагерь понемногу обустраивался, но работы по указаниям Тамаса еще продолжались. Разбили палатки, разожгли небольшие костры. Охотничьи отряды разбрелись в разные стороны, чтобы добыть дичи и наловить рыбы. То и дело вспыхивали драки. Дерущихся быстро разнимали, но тут же в другом месте начиналась новая потасовка. Похоже, главным поводом для раздоров была еда, кое-кто из солдат пытался получить свою порцию без очереди. Возможно, мясо и подкрепит силы сегодня, но на завтра его уже не останется, и дисциплина совсем ослабнет.
– Сэр!
Голос Андрийи прервал размышления Тамаса. Перед ним собрались девятнадцать мужчин и женщин: весь его пороховой совет, включая новичков, которых Сабону удалось набрать почти перед самой своей гибелью.
– У нас не хватает пороха и пуль, – начал Тамас без всяких предисловий. Он заметил Влору позади группы, но старался не встречаться с ней взглядом. – Завтра мы будем сражаться против почти шестнадцати тысяч кавалеристов. Я подготовил им ловушку, которая должна уравнять силы, но тем не менее это будет жестокая битва.
Тамас оглядел собравшихся и внезапно почувствовал усталость. Нога снова заболела. Он подумал, что было бы неплохо самому принять немного пороха, но сдержал себя. Нужно сохранять его для солдат. Он подошел к большому камню и сел, жестом предлагая пороховым магам устраиваться, кому где удобно. Большинство уселись прямо на песок. Влора осталась стоять со скрещенными на груди руками. Тамас старался не замечать ее.
– Я собираюсь распределить пули и порох так, чтобы вам хватило его на следующие двадцать четыре часа. Ваша первая задача – не подпускать кезанских разведчиков к лагерю ближе чем на полмили. Не позволяйте им подниматься на возвышенности. – Он указал на склоны Адроанских гор на востоке. – Они не должны увидеть то, что мы для них подготовили. От этого зависит жизнь каждого солдата. Но при этом им следует видеть, что мы чем-то заняты. Копаем, строим плоты. Возможно, пытаемся восстановить мост. Время от времени подпускайте кого-то из разведчиков чуть ближе, а затем позвольте ему ускакать с пулей в плече или чем-то другим, столь же убедительным. Завтра продолжится то же самое. Вероятно, Беон не станет нападать, пока не появятся кирасиры. Но как только он увидит благоприятный момент для атаки, то сразу же им воспользуется.
– А если он почует ловушку? – спросил Андрийя.
– Тогда мы завтра ночью переправимся через реку и встретимся с Беоном по другую сторону Пальцев.
У фельдмаршала было предчувствие, что этого не случится. Беону необходимо остановить его прямо здесь. Чем дальше Тамас пройдет на север, тем больше у него будет шансов получить помощь от деливцев и переправиться обратно в Адро. Фельдмаршал надеялся, что эти соображения подстегнут Беона. Его тревожила перспектива столкнуться с кезанской армией на открытой Северной равнине.
– Мы разобьемся на две группы, – объявил Тамас. – Пока одна наблюдает и отстреливает кезанских разведчиков, другая будет отдыхать.
– Нам не нужно отдыхать. – Андрийя оскалил в улыбке кривые пожелтевшие зубы. – Нам нужен только порох.
Тамас поднял руку, останавливая Андрийю:
– У тебя еще будет время, чтобы убить кучу кезанцев. А сегодня ночью вы все должны немного отдохнуть.
Было около шести часов вечера, жаркое солнце уже покраснело над Янтарной равниной. Тамас задумался, не станет ли эта ночь для него последней.
Кезанцы превосходили его армию численностью. И сам фельдмаршал постарел. Он уже не так быстр или решителен, как прежде. Беон может разглядеть ловушку и перехитрить его или просто будет держаться на расстоянии и ограничится нападением на отдельные отряды Тамаса, пока те переправляются через реку. А затем двинется на запад в обход Пальцев и будет поджидать Тамаса на Северной равнине.
Не ошибся ли он, когда приказал Гэврилу разрушить мост?
– Сэр?
Тамас очнулся от задумчивости. Пороховые маги уже ушли, осталась одна Влора. На мгновение он представил ее десятилетней девочкой, ждущей его одобрения. Солнце растаяло в небе на западе, и лагерь погрузился в темноту. Костры едва горели, от мяса уже не осталось и следа. Тысячи солдат работали в долине, и еще тысячи рубили деревья на опушке леса.
– Где они?
– Кто, сэр?
– Мои пороховые маги.
В глазах Влоры мелькнуло беспокойство.
– Вы отпустили их больше часа назад. А мне приказали остаться.
– И ты ждала все это время?
– Вы о чем-то размышляли.
Тамас смущенно вздохнул. Он внезапно вспомнил, как отпустил Андрийю и остальных пороховых магов, но это были смутные воспоминания, словно он видел все это сквозь густой туман времени.
В самом деле постарел.
– Вы что-нибудь ели, сэр?
Желудок Тамаса предательски заурчал.
– Конину.
– Я следила за вами, сэр. Вы так ничего и не взяли, когда подходили проверить костры.
– Уверяю тебя, я ел.
Влора порылась в поясной сумке и достала белый клубень.
– Эти трюфели я нашла вчера в лесу. Тамас, вы должны поесть. Возьмите.
Он неохотно протянул руку, и она положила угощение ему на ладонь.
Тамас нерешительно посмотрел на них. Трюфели, растущие в лесах на склонах Адроанских гор, в Девятиземье считались деликатесами. Они были маленькие, бледно-кремового цвета. Фельдмаршал никогда не любил трюфели.
– Спасибо.
Повернувшись в сторону леса, Влора оперлась на ружье. Тамас искоса взглянул на нее. Она выросла, из неоперившегося порохового мага превратилась в опытного бойца, из числа лучших. Она была сильна и красива той красотой, которая может потускнеть с годами, но никогда не угаснет совсем. Тамас почувствовал боль утраты оттого, что эта девочка никогда не родит ему внука. И опять посмотрел на трюфели в своей руке.
– То, что я вам сказала, Тамас… сэр. Мне не следовало так говорить с вами. По крайней мере, при свидетелях.
– Да, не следовало.
Влора гордо выпрямилась:
– Я приму любое наказание, какое вы сочтете необходимым.
Тамас не ожидал, что его сердце все еще можно разбить. После всех этих лет. Он глубоко вздохнул:
– Ты взрослая женщина. А Олем – хороший человек. Он может сделать тебя счастливой.
Казалась, ее удивили эти слова. Но не так, как ожидал Тамас.
– Он просто мужчина, способный согреть ночью. – Она прикрыла глаза. – Мы солдаты. Завтра кто-то из нас может умереть. Но даже если мы оба уцелеем в бою, то разойдемся, чтобы найти себе кого-то другого. Мы сами выбрали себе такую жизнь. – Она снова открыла глаза и взглянула на лагерь. – Мы все.
Да. Все солдаты хорошо это знали. Их любовь была короткой, страсть сгорала как свеча – яркая, но легко угасающая. Слишком трудно сохранить это пламя дольше, чем на одно лето или один поход.
– Такая жизнь бывает очень одинокой, – согласился Тамас.
– Вы считаете, завтра мы можем победить?
Тамас посмотрел в сторону леса. Солдаты продолжали перетаскивать бревна к лагерю. В ночи не умолкал стук топоров. Где-то далеко послышался выстрел. Возможно, это солдаты охотились или пороховые маги отпугивали кезанских разведчиков.
– Я считаю, что можно выиграть любое сражение, – ответил Тамас. – Но это… нам будет нелегко. Весь план может развалиться, если кезанцы разглядят наши приготовления. У нас мало пороха и пуль, наши солдаты пойдут в бой полуголодными. Завтра мы должны победить или умереть здесь.
Он внезапно почувствовал себя стариком, зябнущим даже в теплую погоду.
– Я не хочу умирать здесь, сэр, – сказала Влора, прижимая к груди ружье.
– Я тоже.
– Сэр.
– Да?
– Гэврил… он сказал, что вы когда-то давно похоронили кого-то возле Мизинца. Кто это был?
Тамас почувствовал, как его уносит вдаль. Почувствовал брызги бурной реки на лице, грязь и кровь, засохшую на пальцах, – ему пришлось рыть могилу голыми руками.
Он заставил себя встать, стараясь не оберегать больную ногу. Нужно ее упражнять.
– Я похоронил много друзей. Еще больше врагов. Родных и таких близких, что их можно назвать моей семьей. Я хочу снова увидеть Адро. Хочу узнать, выжил ли мой сын после всех испытаний. Но до этого нам нужно сделать очень много. Это все, капитан. Можешь идти.
Из окна своей комнаты Таниэль задумчиво смотрел на вереницу фургонов, увозящих с передовой раненых солдат. Он хотел было выяснить, как прошло сражение, но и так догадался: ужасно. Вероятно, эти солдаты получили тяжелые ранения, попав под обстрел мортир. Судя по мундирам, все они были из одной роты.
Генерал Кеть поселила его в гостинице приблизительно в пяти милях от линии фронта и держала под круглосуточной охраной. Казалось, миновала не одна неделя с тех пор, как Кеть предъявила Таниэлю ультиматум. Но он знал, что на самом деле прошла всего одна ночь.
Профосы потребовали от него ответа, куда делась Ка-Поэль. Таниэль пожал плечами и послал их в бездну, но в душе все равно беспокоился. Что они сделают, если поймают ее? Изобьют, как самого Таниэля? Или еще хуже? Сможет ли Ка-Поэль справиться с ними, ведь кукол профосов у нее наверняка нет.
Генерал Кеть заходила рано утром, чтобы сообщить: каждый день, пока он отказывается принести извинения майору Доравир, на передовой будут умирать солдаты.
Таниэль был бы там сейчас, если бы не генерал Кеть. Он не даст ей убедить себя, что это по его вине линия фронта снова отодвигается назад.
За окном Таниэль заметил молодого солдата, почти мальчишку. Возможно, не старше пятнадцати лет. Его нога была отрезана по колено. Таниэль не знал, кто это сделал – пушечное ядро или хирург. Но его поразило спокойствие на лице юноши. Когда мужчины втрое старше стонали из-за любой неглубокой раны, он молча сидел на задке фургона, свесив культю, и невозмутимо наблюдал, как еще одну группу новобранцев ведут на передовую.
Таниэль взял альбом и начал набрасывать портрет юноши.
Раздался стук в дверь. Таниэль не отреагировал, торопясь закончить набросок, чтобы после вернуться к этому портрету.
Он почти забыл, что в дверь стучали, когда звук повторился. Фургон за окном уезжал все дальше, увозя молодого солдата. Таниэль положил альбом на стол и пошел открывать.
Он никак не ожидал увидеть за дверью Михали. В одной руке толстый повар держал серебряный поднос, а через другую перебросил полотенце. Его фартук был испачкан мукой и чем-то напоминающим шоколад.
– Прошу прощения, что побеспокоил вас, – заявил Михали, проходя мимо Таниэля. Два профоса вошли за ним следом. Один держал раскладной стол, другой – бутылку вина. – Вот сюда, рядом с окном, – распорядился Михали. – А теперь, пожалуйста, оставьте нас одних.
Профосы с грохотом установили стол, а затем отступили в коридор.
– Садитесь. – Михали указал на единственный в комнате стул, а сам устроился на краю кровати.
Читать бесплатно другие книги:
