Эпоха лишних смыслов Гардт Александра

Непривычно бледный Мишка только кивнул и так стартовал с места, что меня вжало в спинку.

– И что, ты столько соображал, что делать?!

– Оливин, заткнись, просмотри книгу и верни мне Макса.

Гера отключился, но я все-таки успела услышать дрожь в его голосе. От этого мне стало совсем страшно.

Я принялась листать страницы валявшейся рядом распечатки, но буквы прыгали перед глазами, мельтешили, лезли, мешались.

– Туров, твою налево… О чем книга?

На том конце провода раздалась блаженная, окутывающая тишина.

– Ты не…

– Чем ты занимался все это время? Ты обязан был читать эту фигню!

– Оливин, читай сама.

– НЕ МОГУ! – заорала я. – Мысли путаются, понимаешь, Гера, сколько он там провел, если полчаса по-нашему?! Неделю?! Месяц?! Как я его узнаю?!

– Отставить панику, – тихо и зло выплюнул он. – Не узнаешь – деконструируешь на всякий пожарный и выйдешь.

Я, кажется, начала визжать и на мгновение выключилась вообще.

– Приди в себя. Я ни на кого не могу положиться, хотя Нину уже вызвонил. Давай, Оливин, ты сможешь.

Голова гудела и разрывалась на части.

– Сколько прошло с момента фиксации прорыва? – Слова давались мне с большим трудом.

– Три тридцать.

– Ты издеваешься?! – снова не выдержала я.

– Нет, – с ледяным спокойствием отозвался он. – И так как ты представляешь собой взлохмаченный кусок нервных окончаний, то слушай про книгу. Вампирская история. Но не обычная. Борьба между вампирами и людьми, включающая самые продвинутые вооружения. На стороне вампиров – ночь, клыки, сверхчеловеческие скорость и сила.

Я помолчала, пытаясь заставить себя войти обратно в берега, из которых выплеснулась часов восемь назад.

– Дальше.

Горло саднило.

– А дальше все. Пойдешь и сама посмотришь. Я не имею права влиять на твое восприятие вселенной. Книга – только подсказка, Макс однажды деконструировал, не видев текста вообще.

Я захотела взвыть, но вдруг поняла, что паника постепенно уходит, оставляя твердую уверенность в том, что я найду Макса, даже если мне придется провести внутри романа с идиотским названием две вечности.

– Вампиры, значит? – переспросила я, отвлеченно глядя на Москву, слившуюся в одно цветное пятно за окном.

– Да. Так что имей в виду. Ночью за пределами дома находиться может только идиот. Потому что по улицам свободно гуляют вампиры, а еще ездят молодчики на бронированных джипах и пытаются их перестрелять.

– Хорошо, – отозвалась я.

– Не геройствуй. Мне нужен закрытый прорыв, а не пропавшая там ты.

– Кто три минуты назад орал: «Верни Макса!»?

– Я. Но я не Арлинова, еще не научился…

Я только хмыкнула и покачала головой.

– Двадцать первое декабря, и у нас пропадает… оперативник.

– Оливинская, приказ заключается в том, чтобы любой ценой деконструировать прорыв. Если удастся найти Макса, отлично. Нет – возвращайся, разрушив реальность.

– Да можно просто возвращаться. Реальность будет удачно закрыта наличием в ней… Ты понял.

– Если мы переживем эту ночь, Оливин, – угрожающе начал он, но я тут же его перебила:

– Когда мы переживем эту ночь, Гера. Когда мы переживем эту ночь. – В этот момент машина резко встала, и я чуть было не вылетела через лобовое стекло.

– Деконструировать любой ценой, как поняла меня?

– Поняла.

Я нажала на «отбой» и вылетела на улицу. Широкая проезжая часть, склон, залитый странным фиолетовым сиянием. И прорыв, вот он, мой дорогой.

Лишь слабо фиксируя, что нахожусь где-то рядом с МГУ, я шагнула внутрь – и оказалась практически на такой же полутемной дороге. В руках у меня был удобный осиновый кол, спина чувствовала холод любимого «глока», но в остальном не изменилось почти ничего, если не считать, конечно, тяжелых армейских ботинок. Как некстати, мне же бегать надо, Макса искать. Я с удивлением увидела, что руки тоже мои, да и каре осталось прежним. Макс бы, конечно, порадовался, чужие реальности перестали иметь на меня влияние. Я вздохнула, и сердце отозвалось тупой ноющей болью. Думать ни о чем не хотелось, да, по сути, и не надо было, но мысли лезли все равно. Правда, ровно до той минуты, пока я не велела себе приступать к прочесыванию города.

Было сыро и слегка туманно. Недавно прошел дождь, до первых строений, судя по ощущениям, оставалась пара минут пешком. Я вытащила «глок», приспособила рядом кол и рванула с места. Мало ли что там сказал Гера, прорвемся. Как будто я не лучший деконструктор в мире. А лучшим деконструкторам наплевать на все.

Справа и слева нарисовались нарядные домишки. Симпатичный пригород вроде тех, что так любят показывать в детективных сериалах. До рассвета еще добрых часа два. Мертвая тишина, нарушаемая лишь топотом моих тяжелых ботинок. Я даже на месте замерла: куда это годится, сейчас все вампиры и моторизованные бригады будут моими.

Будто в издевку где-то зашумел двигатель. Я испуганно шуганулась во двор одного из домов, уже начиная чувствовать нехватку элементарных знаний по миру, и застучала в дверь. Логика моя была простой: если сидеть дома безопасно, то вампиру требуется приглашение, чтобы войти внутрь. А раз так… Предчувствие все-таки заставило отойти за стену – и не зря. На всю округу грохнул выстрел, я подпрыгнула на месте и рванула через изгородь к соседям. Здесь, похоже, не любили шутить, раз стреляли на упреждение, да еще и через собственную дверь.

– Ну-ка, ну-ка, а что это у нас тут за принцесса ходит? С осиновым колом, вы посмотрите, как из сказки, а, Барт?

Холодея, я обернулась на голос.

Наглая красотка в перчатках без пальцев и какой-то мнущийся тип. Белые до синевы. Я прикинула про себя, успею ли вывалиться из реальности до того, как один из них начнет пить мою кровь, и решила, что бояться нечего. Смогла же провернуть подобный номер с тем любовным романом. Сердце бухало куда хуже, чем до того – ботинки.

– Что ты забыла на улице, живая? – Девица вдруг поменяла тон.

От удивления я даже голову набок склонила.

– Картинка, Барти, пожалуй, я ее съем. – Она бросила вопросительный взгляд на спутника.

Я постаралась дышать потише.

– Погоди. – Он вдруг схватил ее за руку и дернул на себя. – Я понимаю, все понимаю, Мег, но в самом деле: кто здесь ходит с осиновыми кольями? Ночью?

Девица недовольно повела плечом, высвобождаясь из захвата. Я решила молчать дальше, хотя тоже не понимала, к чему он клонит.

– И пахнет от нее как-то странно. Нездешний запах, а. Кровь бурлит по-другому, прислушайся.

Я чуть мотнула головой: хороши вампиры, просекли, что я не из книжки.

– Засланная, – протянула Мег. – Но голову ей открутить я все-таки успею.

– Не успеешь. Пойдем отсюда.

– Ребят, – от удивления я чуть окончательно не лишилась дара речи. – Скажите, пока не ушли, никого не ели в последнее время?

– Издевается, тварь! – Мег дернулась в мою сторону, но Барт схватил ее за плечи.

За спиной раздался шорох шин, и я, не раздумывая, упала. Над головой просвистела автоматная очередь, но вампиров уже след простыл. Лежать на траве было холодно.

– Покажи зубы, – проорали мне из едва приоткрытого окна машины, лихо стоявшей посреди проезжей части.

Я оскалилась и медленно встала на ноги.

– Ты долбанулась одна по ночам ходить? Что ты здесь делаешь?

Осторожно пристроив «глок» за пояс, я подняла руки в обезоруживающем жесте:

– Друга ищу.

– Иди сюда давай, перекрикиваться не будем.

Я немного подвинулась вперед. Тонировка на стеклах джипа была такая, что становилось непонятно, как и куда они стреляли несколькими мгновениями ранее.

– Ближе!

– Да мне и здесь хорошо! – гаркнула я. – Друга ищу, не подскажете, может, погибал кто у вас в последний месяц или…

Машина отозвалась дружным хохотом трех глоток; я пораженно замолчала.

– Откуда ты такая нарисовалась? – спросили у меня, кажется, с заднего сиденья.

– Какая разница, – раздраженно бросила я. – Откуда нарисовалась, туда и сотрусь. На вопрос ответьте.

– А ведь это Лили.

У меня начала затекать спина. Да еще и в лобовое стекло заглянуть не было никакой возможности, из-за чего создавалось впечатление, что я разговариваю прямо с самим хищным джипом.

– Не, не Лили, – отозвался другой. – Похожа, но другая.

– Ты не из города, что ли?

Последовавшая тишина была прямо-таки зловещей. Я поморщилась и включила приказной тон:

– Не из города. Есть еще кто такой же?

На этот раз машина нервно и коротко гоготнула. Я почти всплеснула руками, но удержалась от картинного жеста.

– Объяснитесь, господа.

– Нет уж, детка, не будем.

Стекло со стороны водителя опустилось ровно настолько, чтобы я смогла увидеть пытливые карие глаза.

– Поскольку ты человек, я отвечу на твои вопросы: мы мальчики хорошие, правил не нарушаем. Но дальше, со своими россказнями, ты сама по себе.

– Погляди на нее, явно человек не отсюда, – прошипело заднее сиденье.

– Забросили меня, – отозвалась я как можно тверже.

– Мы в зоне, чудачка, я бы рад поверить, но не буду.

– Вертолеты. Машины такие летающие. Души погибших танков, – продолжила гнуть свою линию я.

– Ага, или вампиры подговорили тебя быть за них. Они хорошо промывают мозги, своими-то лозунгами.

Я фыркнула и покачала головой.

– Так вот. Отвечаю. По территории жертв нет сорок три дня, вампиры истощены, мы надеемся на выживание. Человеку сюда попасть просто невозможно.

– Макс? Макса у вас нет? – спросила я отчаянно.

– Нашего лидера Макс зовут, – снисходительно отозвалось заднее сиденье, и на него тут же полилась грязная ругань.

Сердце подпрыгнуло:

– А нельзя ли с ним как-то увидеться?

Вываливаясь через прорыв на смотровую площадку, я все еще держалась за живот, на который пришлась очередь, ставшая воздухом на границе двух миров.

Крови не было, боли тоже, я судорожно вздохнула и вскочила на ноги. Мишка смотрел на меня во все глаза.

– Сколько я отсутствовала?

– Пятьдесят одну секунду.

Эйдан не брал трубку. Я чертыхнулась и набрала номер еще раз. По памяти, от руки. Мишка, хороший мальчик, смотрел как прикованный на циферблат своих больших часов и отсчитывал каждую минуту, прошедшую с моего возвращения.

– Лив? – наконец раздалось на другом конце.

– Я. Слушай, Эйдан, такой вопрос. Скажи, что делать, если персонажи книги знают меня в лицо, а мне нужно подобраться к одному из них?

– Зачем? Лив, ты считаешь его точкой напряжения?

Я подавила вздох. Мишка показал мне два пальца.

– Надо. И у меня нет времени. И я не могу позвонить Гамову. И у нас прорыв, который сожрет весь город через двадцать минут. И мне нужен твой совет.

– Лив?! – Эйдан на мгновение замолчал. – Ты хочешь вытащить Макса из книжки?! Это запрещено!

– Похрен. Не тяни время. Знаешь что-нибудь полезное?

– Нет. Нет, не знаю.

Голос Эйдана звучал обиженно, раздраженно и виновато. Я почти с безразличием глянула на фиолетовый прорыв, потом вернулась мыслями назад.

– Знаешь, – сказала я, и голос сел, оборвался на полузвуке.

– Лив, ты не будешь этого делать.

– Говори, – прошептала я.

– Нет, Лив, так нельзя, послушай меня, это не выход, нельзя так!

– Говори.

– Нет способа это сделать. Не существует. Ты никак не сможешь подобраться к измененному книгой Гамову.

До меня наконец дошло. Я вздрогнула – и поняла, чего он не хотел говорить.

– Хорошо, Эйдан, спасибо, – отозвалась я и нажала на «сбросить», не дослушав его протестующих возгласов.

– Три, – одними губами сказал Мишка.

Я улыбнулась ему рассеянно и набрала побольше воздуха в легкие.

– Послушай. Если я не вернусь с Максом, я не вернусь вообще. Но прорыв будет закрыт. Так что ты подожди до нулевой отметки, не будет нас – поезжай к Турову, передавай привет, кланяйся в ноги, скажи… – На глазах вдруг возникли слезы, которые тут же осушил порыв ветра. – Скажи, что Оливия Розен считает Германа Турова большим талантом и просто завидует. Ну и что я сделала все, что могла.

С этими словами я развернулась и пошла к прорыву, отпуская себя на волю и чувствуя дикий восторг, желание броситься вниз, нырнуть с головой, раствориться…

В баре опять играли какую-то нудятину. Казалось бы, все под вампирами ходим, надо жизни радоваться, пока сирена не возвестила приход ночи, так нет. Старое, нудное, баритонное. Наливали тоже с неохотой: старички все привыкли, что Рокси полтора месяца назад двадцать один стукнул, а новенький все никак не хотел этого взять в толк. Раз за разом: «Мисс, можно ваше водительское удостоверение?» да «Вы точно достигли легального возраста?». Обороты-то, обороты – заглядение просто. Я хлопнула текилы и посмотрела поверх голов на бармена. Вполне себе ничего, и ростом повыше меня будет. Подходи и бери голыми руками. Поморщившись, я толкнула стопку вперед. Кто знает, сколько мы еще протянем по старой системе со старыми ценностями, кто знает. Впрочем, умирать мне не хотелось. Хотелось жить на полную катушку. Желательно, подальше от зоны.

– Хей, Рокси, подиджеила бы, что ли.

Я оторвалась от бармена и взглянула на Алекса, нарисовавшегося прямо передо мной. Тоже отличный вариант. Двадцать три, души во мне не чает, водитель собственного экипажа. На счету – два вампира.

– Дурная примета тут диджеить. – Я рассмеялась и стряхнула блеснувшие рыжим волосы с плеча.

– Выпить принести?

– Будь добр.

Проводив широкие плечи Алекса взглядом, я соскочила со своего места и пошла к давно опустевшему диджейскому пульту, если так это место, конечно, можно было назвать. Полтора месяца назад. Мое совершеннолетие. Последняя на данный момент жертва, глупый пьяный Тони. Я опустилась на корточки и стала рыться в пластинках. Музыка была вполне ничего, приятная. Точно не то уныние, лившееся из динамиков теперь.

Я вздохнула. Дайленберг уже пятый месяц был отрезан от большой земли при помощи всех мыслимых и немыслимых средств. В один прекрасный день нам отрубили Интернет, перестали завозить газеты, потом за ночь возвели электрический забор, ну а там и вампиры пожаловали. Повезло тем, кто в этот уик-энд был в отъезде. Как, например, мои родители. Я, наоборот, приехала из универа вместе с парнем. Сожран в первую неделю эксперимента. Как нас всех-то не сожрали, понять трудно. Видно, из-за того, что изначально целых тридцать тысяч было. По здешним меркам – почти что мегаполис. Я потянулась и ощутила, что внутри готова разжаться злая пружина. Ни за что, ни за что не вспоминать, как его звали.

– Прекрасно все! – прозвучало прямо у меня над ухом, и я почти подпрыгнула.

– Ты долбанулся, Майки? С какого перепугу у нас все прекрасно?

Так и есть, пришли поговорить к диджейскому пульту, чтобы их никто не слышал. Им и невдомек, что тут сижу я и перебираю покрытые пылью и паутиной пластинки. Которых, честно сказать, больше, чем у какого-нибудь нью-йоркского модника. В пальцы тотчас прыгнули «Строукс», и я тихонько рассмеялась в кулак.

– С того перепугу, дорогой Алекс, что мы сорок три дня живем без жертв. Если бы не Макс…

– А вот Рокси Максу не доверяет. Да и я, кстати, тоже.

– Ты ее куда-нибудь уже наконец сводишь?

Я поняла, что дело идет к обсуждению моих явных и неявных достоинств, поэтому встала в полный рост.

– Рокси! – воскликнул Алекс.

– Это я, точно. Решила подиджеить, как ты и советовал.

– Икс. – Майкл даже не удосужился обернуться, хоть и назвал меня по детскому прозвищу.

– Эм. – Я улыбнулась. Мальчишки всегда останутся мальчишками, несмотря ни на что. Им бы только в войну поиграть да про девочек поговорить.

– Что нашла? – радостно сунулся ко мне Алекс, но я отпрянула.

– Не отдам, даже не думай. «Киллерс» на голубом виниле – представляешь, какая редкость? Скажи новенькому, чтобы выключал свои заунывные песнопения, сейчас будем веселиться. И веселиться – всю ночь. По барабану. Кровососы сюда не сунутся.

Алекс рванул через толпу, а Майкл обернулся ко мне и тяжело навалился на стойку. Я даже пластинку обратно засунула.

– Нечего на меня смотреть волком.

– Вместе и навсегда, а, детка? Помнишь свое шестнадцатилетие?

– Майкл, иди ты.

– Я бы пошел с удовольствием, но, знаешь… Там такая ограда неудобная. Жжется, когда к ней прикасаешься.

Я улыбнулась и покачала головой.

– Сегодня девицу видели, представляешь? Совсем как Лили. Невысокая, блондинка. Шлялась часа в три ночи с осиновым колом.

Меня вдруг разобрал нервный смех:

– Самоубийца, что ли?

– Говорит, с большой земли.

Сразу стало страшно.

– С большой земли? Вы ей поверили?

– Никак нет. Расстреляли на месте.

Я невольно сделала шаг назад:

– Издеваешься, да?

– И опять никак нет. Только она взяла – и растаяла в воздухе. Как не бывало.

Тут до меня наконец-то дошло, что этот придурок пытается меня напугать. Раньше рассказывали идиотские истории про привидений, теперь, с появлением в городе кровососов, надо было выдумать что посерьезнее.

– Отличная история, Майк, девушка с большой земли. Прямо верх изобретательности.

Майкл придвинулся и почти неуловимо погладил мою ладонь подушечками пальцев. Я вздрогнула. Хорошо забытое ощущение…

– Спроси у Алекса, киска, если не веришь. Вон он как раз возвращается, легок на помине. Да не с пустыми руками. И ты помнишь, да, что я все еще живу в соседнем доме?

Я выдернула ладонь из-под настойчивых пальцев и полезла разбираться, какой плейлист сделать на скорую руку. Пластинок десять еще нужно отобрать. А для хорошего вечера – просмотреть, что у него вообще имеется. Имелось. Главное – не вспоминать имен. Главное – не вспоминать.

– Рокс? – Алекс перегнулся через диджейский пульт и протянул мне стопку, которую я не замедлила осушить, благо у него с собой была бутылка.

– Секунду, я подберу пластинок побольше, и начнем веселиться.

– Говорил же я тебе, иди на звукаря. А ты на юриста поступила, додумалась.

– Какая теперь разница? – Я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Совсем другой, чем у Майка. Не собственнический, не наглый. Отличный, в общем-то, взгляд. Главное – не вспоминать.

Живет далековато, правда. Тут либо сразу съезжаться, либо патрулю все равно очень скоро обо всем станет известно. Специфика нашей жизни. Да, в общем-то, и необходимости нет. Во внимании мне полгорода не отказывает. Что ж поделать, я тут самая молодая осталась. С одной стороны, берегут, с другой – хотят прибрать к рукам почище тех же вампиров. Всем почему-то кажется, что именно я, рыжая Рокси, – ключ ко всем замкам, защита от всех бед.

Только вот перед приходом Макса к власти чуть не сожрали именно меня. Именно я решила побродить ночью с желанием, чтобы все закончилось. А тут – он. Появляется неизвестно откуда, палит из «глока», хватает за локоть и тащит в ближайший дом. Так до рассвета молча и просидели. На прощание сказал мне: «Дура ты рыжая», – и свалил. А наутро давай всех строить и поучать. И еще переговоры вести с теми. С большой земли которые. Смелый – не прошибешь. Отвоевал нам оружия, отвоевал продовольствия, выпивки отвоевал. Говорят, вампиры не любят, когда в крови алкоголь. Или вообще когда кровь плохая.

Я выглянула из-за пульта, отобрала бутылку у Алекса и сделала глоток прямо из горлышка. Кровь наконец-то стала бурлить. Как раньше. Когда я в чертовом Стэнфорде просыпалась с таким вот настроением. Теперь для этого надо было выпить три стопки текилы.

– Новенький уймется со своим отстоем? – Я вытерла губы пальцами.

– А, так ты готова? Тогда сейчас.

Алекс замахал руками, худощавый бармен его заметил – и, о чудо, музыка остановилась. Я постучала пальцами по микрофону. Звука не было. Я чертыхнулась и полезла под стол смотреть на провода.

– К розетке подключиться не хочешь? – Майкл держал в руке вилку от удлинителя.

Я чуть кивнула, и он на мгновение исчез. Майкл Смит, золотой мальчишка, сын мэра. Мой сосед. Моя первая любовь. Мое первое разбитое сердце. Универы на разных концах страны, нежелание идти на уступки… Сами, своими руками, закопали отношения в землю. А были, между прочим, самой красивой парой школы. Я покачала головой и поставила ценный голубой винил на вертушку. Коснулась пальцами микрофона, обнаружила, что он работает, поискала Майкла глазами. Нашелся только стоявший рядом большой и надежный Алекс. Да новенький бармен через весь зал.

– Раз-раз, леди и джентльмены, с вами говорит Рокси Платт.

Народ обернулся ко мне, как по команде.

– Пригласили подиджеить, ну и что скрывать, до комендантского часа буквально двадцать минут, всем надо расходиться спать. Но мы же не детишки! – В этот момент я прикусила себе язык. Детей сожрали в первую неделю всех без остатка. – Мы взрослые, совершеннолетние люди, и об этом я хочу сказать тебе, мой незнакомец-бармен, в первую очередь! Рокси Платт уже есть двадцать один год! Короче. Наш прекрасный главнокомандующий, которого я здесь не вижу, позаботился о том, чтобы бар был непроходим для вампиров, чтобы он принадлежал одному лицу! Поэтому я предлагаю… – На этих словах я приподняла звукосниматель, и вертушка поехала сама собой. – Я предлагаю вечеринку до рассвета. И пусть кровососы отсосут!

Из колонок грянул звук, и воодушевленный народ хлынул к бару.

– Слушай, он обижается! – проорал мне на ухо Алекс. – Говорит, и так полгорода съели, а ты его не помнишь. Это же Бо. Красавчик Бо. Некому барменить, так он и подвизался. Говорит, все лучше, чем дома сидеть одному.

– Красавчик Бо? – Я судорожно напрягла память. На ум, как назло, не шло ничего толкового.

– Ну да! Учился на год младше меня.

– И на год старше меня? С Майклом, получается? Алекс, не может быть, не гони пурги, я бы его вспомнила. Тем более, внешность такая колоритная. Худой, высокий…

– Ты кроме меня никого не видела, – Майкл, как обычно, нарисовался словно из-под земли.

– Бо, значит? – хмыкнула я.

– Так точно, Бо. Ты диджеить будешь?

– Может, не все сразу, просто музыку нормальную послушаем для начала?

Майкл фыркнул и отвернулся, а Алекс бросил на меня виноватый взгляд. Я выискала следующую пластинку и поставила ее на соседнюю вертушку.

Народ прибывал. И когда я остановила музыку, чтобы послушать стандартную сирену и стандартное обращение Макса (могла даже не заморачиваться, их передавали на такой громкости, что мертвые бы встали из могил, да и встали, собственно), бар был полон оживленно галдящего народа. В перерыве между песнями я забабахала микс из стопроцентных старых, новых, медленных и быстрых хитов в своем айфоне и отнесла его Бо. Диджеить было лень, хотелось пить. А еще больше – курить.

Я вышла на улицу и поежилась. Спаситель Макс, обожаемый всеми Макс еще и безопасную курилку организовать сумел. Потому что закопался как следует во все случаи проникновения вампиров на частную территорию. При всем при этом доверия у меня он не вызывал совершенно.

По дороге прошуршали шины. Я подняла взгляд. Скромный, верткий, быстрый, дико дорогой внедорожник светло-серого цвета. Помянешь черта.

Макс выпрыгнул из-за руля и спокойной пружинящей походкой направился ко мне. Ко входу, значит. Вампиры могли схватить тридцать три раза, но ему, очевидно, было наплевать. Хорошо, когда у человека есть цель в жизни. Даже кровососы нипочем.

Он наконец-то сделал шаг через импровизированный порог, нагнулся, осмотрел рассыпанные мелкие камушки – и у меня почему-то отлегло от сердца.

– Саботируем мою работу, Рокс? – Он подошел вплотную, слишком близко, забрал из пальцев сигарету и затянулся, наглый кудрявый блондин.

– Нужны мне всякие предатели, – прошипела в ответ я.

Ночь подходила к концу, и впервые за долгое время никто не был этому рад. Я порядком набралась, но рост и достаточный вес, как всегда, сыграли за меня. И если Бекки едва висела на плече у шатавшегося Алекса, с которым мы успели поругаться раза три, причем молча, то я еще была в состоянии дойти до дома сама. Майкл исчез посреди ночи, наверняка с какой-нибудь девицей. Видно, хотел расстроить, да не получилось.

Солнце пробилось через плотные жалюзи, и я вздохнула с облегчением: последние полчаса оказались ужасно скучными. Дьявольски хотелось спать, но не пойду же я домой через две улицы, когда на небе только луна?

Бо резво выскочил из-за барной стойки и открыл дверь. Теплые лучи забрались внутрь и заиграли на маленьких пылинках, кружившихся в воздухе. Бар будто бы выдохнул: с облегчением, радостью, надеждой. Пережили еще одну ночь, победа, победа, сплошная победа.

Я скривилась и побрела к выходу. Притормозила на мгновение – и нашла глазами вьющиеся короткие волосы. Макс стоял, оперевшись на стену, и с самым серьезным видом выговаривал что-то Джонни, главному по нашим чистильщикам. Удивительное дело: все разбрелись по парам – а чего, собственно, терять – и явно доживут остатки ночи не в одиночестве. Я сама хотела приютить строптивого, худого Бо из-за этой его дьявольской смешинки в глазах. Но вид Макса отбил у меня всякое желание.

Кто в такую ночь мог заниматься делами? В самую веселую и яркую ночь с тех пор, как вокруг нас поставили забор? Только предатель.

В голове застучала кровь. Макс спас всех нас, Макс вел переговоры с внешним миром, Макс хотел вести переговоры с вампирами – если бы они еще слушались хотя бы чего-то. В конце концов, Макс спас меня. Пристрелил трех кровососов и затащил внутрь дома. Вот и думай, откуда подобная одержимость. Нет, даже одухотворенность? Уж не из самых ли темных и отвратительных глубин?

Я сделала глоток из бутылки, и напиток показался отвратительным на вкус. Надо было ложиться спать – по методу «пришел домой и, не раздеваясь, упал в кровать ничком», весь мир может ждать или провалиться в тартарары, как в нашем случае. Голову немного повело, и я сразу убедилась в правильности этой мысли. Сто лет не проводила на ногах всю ночь, наоборот, привыкла к строгому режиму. В десять – в постель, да заткнуть уши, вдруг кого есть будут по соседству, приятного мало. В восемь – вставать. Ни работы, ни учебы, делай что хочешь. Можешь даже ничего не делать. Еду в магазинах давненько приказали отпускать бесплатно. Самому богатому человеку в мире здесь явно было бы очень скучно. Я дернулась, стараясь не думать, что же это за такой эксперимент на нас поставили. Грустные мысли всегда вели к мыслям черным; Джейсон, смешливый парень, вырвавшийся в Гарвард и просто сохший по русской литературе, откопал фантастический роман про город, с которым тоже творилось что-то странное. Мы тогда все эту книжку прочитали – и сыскался же в нашей библиотеке затрепанный перевод! Помнится, не больше восьми часов давали на хранение. Долго спорили. Похоже, не похоже, совсем не то… Макс тогда много выступал. Говорил, что всех обманывают. Что какие вампиры в наше время. Что спустили на нас непонятное зло, то ли прилетевшее из космоса, то ли сотворенное тут. Что мы – козлы отпущения, как это обычно и бывает. Потом он делал весьма логичный переход к тому, что никто не виноват и надо бороться. И надо выживать. И надо побеждать. На тот момент сожрали, кажется, половину населения. Никто не считал ведь. Джейсон смеялся и спорил, кричал, что Макс все не так понял. Что вопрос не в борьбе, а в том, какие выводы каждый лично для себя вынес из происходящего.