Будь со мною нежен Крамер Киран
– И все-таки тебе не стоит мозолить прохожим глаза. Обмен эсэмэсками с Дабзом напомнил мне, что и тебе тоже нужно писать. По крайней мере напиши хоть одну стоящую песню. Это очень мило, что ты хочешь помочь мне с организацией свадьбы, но для тебя это лишняя головная боль. Особенно если учесть, что нам на хвост могут сесть папарацци.
– О, я проявляю недюжинные способности, когда нужно избавиться от них.
– Не сомневаюсь. Но не хочу быть причиной повышенного интереса с их стороны. Кроме того, я могу все сделать сама.
– Кто бы сомневался. Но подумай еще раз. Я бы мог пригласить именитого шеф-повара или связаться с менеджерами из других городов. Если загвоздка в южной кухне, то наверняка они справятся. Быстро разрулишь все неполадки и с чистым сердцем приступишь к веселым предсвадебным хлопотам. Будешь красить ногти, или… что там полагается делать невестам.
– Нет, спасибо. – Тру отбросила волосы со лба, просто так, без причины, потому что ему это нравилось. – Может, это звучит высокопарно, но приглашать шефа со стороны – признак дурного тона. К тому же по-прежнему нет ресторана для праздничного обеда. Надо искать вместительный зал, окна которого выходят на залив. Струнный квартет должен органично вписываться в обстановку. А музыкальной группе, естественно, потребуется сцена.
– И что они будут играть?
– В основном классические шлягеры. В числе гостей – деловые партнеры Дабза и знакомые Пенн, так что все определяет вкус семейства Уэринг.
– Благо в мире не перевелись любители классики, – сухо заметил Харрисон. – Спасают нас от нас самих.
– И все-таки как насчет новых песен? Что думаешь делать?
– Я не могу сидеть сложа руки и, обратив взор к небесам, молить ниспослать мне новый хит. Не знаю, как это происходит. Чем больше стараюсь что-то выжать из себя, тем плачевнее результат. Кто знает: может, в этот момент, пока мы говорим с тобой, над новым хитом работает мое подсознание?
«О красотке по имени Тру в обалденном платье до колен».
– Могу я чем-то помочь? – спросила Тру.
– Не думаю, – солгал Харрисон.
«Еще как». Только с ней у него был бесподобный секс. За два дня после той ночи на Палм-Бич он сочинил свой первый хит. Есть тут причинно-следственная связь?
Пожалуй.
Или нет?
Проклятье! Если бы Харрисон знал наверняка… Докопаться до истины тут сложновато, ибо собственное тело настойчиво склоняло его к выбору первого варианта, а сознание было готово выстроить самую хитрую теорию, лишь бы оправдать его желание затащить эту девушку в постель. Он с радостью увел бы ее от Дабза, не мучаясь виной, если бы верил, что так для нее будет лучше. Однако Тру заслуживает собственного места в чьей-то жизни. Может ли Харрисон дать ей это? Ведь нянчиться с Гейджем он обречен до скончания веков. Более того, карьера всегда будет занимать львиную долю его времени и сил, вытесняя Тру на обочину. Едва ли ее осчастливит роль преданной фанатки, готовой колесить с ним по белу свету: она рождена для жизни в Бискейне.
Что ж, придется держаться от нее на расстоянии вытянутой руки, но это не значит, что он не может быть ее другом. Ему удастся совместить и то и другое, если каждый вечер принимать холодный душ и представлять, что матушка в окружении небесных ангелов наблюдает за каждым его шагом.
Нет, пожалуй, стоит исключить идею об ангелах – достаточно холодного душа.
– Боюсь, ты мне вряд ли поможешь. – Харрисону наконец удалось обуздать свое агрессивное либидо, вспомнив, что, кроме дебютного хита, написано еще двадцать четыре песни, и все в свое время попали в десятку лучших в жанре кантри. И к ним уж Тру не имела никакого отношения. Общение с автором-исполнителем напоминает наблюдение за белкой, которая тянется к желудю через оконное стекло. Расшатывает нервы. Пробирает тебя жалостью и состраданием. А со временем ты начинаешь злиться, потому что угробил столько времени на глупую белку.
Слава богу, они подъезжали к городу: Харрисон мечтал вырваться из замкнутого пространства машины. От Тру предательски веяло летними цветами, а сочные розовые губы так и молили о поцелуе. Какой мужчина способен оставаться спокойным в такой ситуации? Ему так хотелось – протянуть руку, положить ей на колено и…
Можно было бы включить радио, но это лишь станет напоминанием о том, что Харрисон так и не написал ни одной новой песни. И тогда он решил поговорить на безопасную тему: обсудить с Тру политику городских властей. Интересно, кто сейчас занимает пост мэра? Наверное, Джо Райли? В былые дни он возглавлял попечительский совет их школы. Что там с развитием туристической индустрии Чарлстона? Порт собираются реконструировать?
Мигом приняв авторитетный вид, Тру развернуто ответила на все вопросы. Такая расторопность навела Харрисона на странную мысль: а вдруг она тоже хотела разрядить напряжение, возникшее в салоне его «Мазерати»? Хотя, возможно, ее мотивы не имели ни малейшего отношения к сексу. Наверно, она попросту решила занять время праздной болтовней.
К счастью, впереди все яснее проглядывались очертания моста Равенел. Осталось его пересечь – и они у цели. В последний раз Харрисон был в Чарлстоне в юности, когда подрабатывал официантом-стажером в «Каролайнс», чтобы свести концы с концами и закончить школу.
– Я бы никогда не стала отождествлять тебя с белкой, – внезапно заявила Тру.
– Хм… спасибо на добром слове.
Тру окинула его любопытным взглядом, и он поинтересовался:
– А с каким бы животным ты могла меня сравнить? И не вздумай сказать, что с ослом – это слишком примитивно.
– Ну что поделаешь… – в притворном разочаровании проговорила Тру. – Раз уж ты не оставил мне выбора, я, пожалуй, остановлюсь на… льве.
– Серьезно? Или просто хочешь подсластить пилюлю?
– С чего бы это?
– Действительно, с чего? Мы ведь терпеть друг друга не можем с детских лет – тогда мы были неразлучны и…
– Не стоит ворошить былое, – быстро перебила его Тру, но, как ни странно, в ее голосе не чувствовалось злобы – просто, видимо, не хотела вспоминать ту ночь, которую они провели вместе.
– Так что же львиного ты во мне находишь? Давай, подкорми мое ненасытное эго. Я потом скажу своему секретарю, чтобы записал твои слова в мой позолоченный личный дневник.
– Ты заботишься о Гейдже. А еще у тебя роскошная шевелюра и дрянной характер.
– И это все? Что-то маловато.
Тру окинула его многозначительным взглядом.
– Ладно, Харрисон. Ты сексуален, и прекрасно знаешь об этом. Тебя роднит со львом осведомленность о собственном величии. Доволен? Будто тебе мало знать, что весь мир лежит у твоих ног. – Последние слова она пробурчала себе под нос.
– А ты, – высокопарно заметил Харрисон, – напоминаешь мне Леди[22] из мультфильма «Леди и Бродяга»: храбрая, умная и неизменно элегантная, но порой излишне требовательная. – Они спускались по Кинг-стрит, которая славилась обилием магазинов и бутиков. – Леди – мой излюбленный диснеевский персонаж. Разодетые принцессы ей в подметки не годятся.
– То есть ты хочешь сказать, что я собака? – возмутилась Тру. – Как ловко ты обошел это слово.
– Ну я же не идиот. И чего все ополчились на собак? Я вот очень сожалею, что не имею возможности завести собаку.
– А почему не можешь?
– Это было бы безответственно. Я не смогу уделять ей достаточно времени, как и людям, с которыми меня сводит жизнь. – Харрисон заехал на парковку. – В моей жизни есть место только для одной персоны – меня самого.
Наконец-то. Они благополучно расставили все точки над «i». Границы очерчены, и им обоим не стоит их нарушать. Теперь наверняка он будет чувствовать себя свободнее. Хотя и до этого было неплохо.
– Ты явно родился под счастливой звездой! – воскликнула Тру. – Мне никогда не удавалась припарковаться около «Кружевных лоскутков». И как нельзя вовремя: у них очередная распродажа. – Тру не собиралась печалиться по поводу его заявления. – Мне нужно приобрести кое-что из белья для медового месяца.
Да неужели? Вечно у девушек мутнеет разум перед обещанием внушительных скидок.
– Заскочу ненадолго. Спишемся через час, хорошо? Все три офиса банкетных менеджеров находятся на Кинг-стрит или Уэнтуорт.
– Отличный план.
– Кстати, «Бен Сильвер» выше по курсу, около местного рынка.
– Прекрасно.
– Будь другом, ознакомься с их ассортиментом подарков для шафера. Дабз так занят, что совершенно забыл об этом.
– Без проблем. – Харрисон почесал затылок: чертов Дабз.
Тру расплылась в благодарной улыбке.
– Спасибо, Харрисон. Я правда глубоко признательна тебе за помощь.
Пока оба искали четвертаки для оплаты парковки, у него забренчал телефон. Номер не определился, но по коду можно было понять, что звонят из Нью-Йорка. Скорее всего кто-то со студии. Недолго думая Харрисон ответил.
– Привет, мой милый!
Боже, как не вовремя! На проводе была Валери Рен, самая горячая незамужняя кантри-исполнительница в Нэшвилле. Звук ее голоса напоминал бурбон, томно растекавшийся по дну бокала.
Тру выловила из кошелька две монетки по двадцать пять центов и шепнула:
– Больше нет, а этого не хватит.
– Привет, Валери, – сказал Харрисон в трубку, молча указав Тру на «бардачок».
Та быстро поняла намек.
– Как дела? – промяукала Валери.
– Да вроде не жалуюсь, – сказал Харрисон, застигнутый врасплох ее кошачьей сексапильностью.
Открыв «бардачок», Тру обнаружила там розовые трусики в горошек.
Проклятье! Купленные Деном трусики предназначались именно для Валери. Ден, возомнивший себя альтруистом, частенько примерял роль посредника в любовных связях Харрисона. Он чем-то походил на чуткого и верного консьержа-извращенца. Не оценив такую преданность, Харрисон буквально натянул трусы ему на голову. Вероятно, тот оставил их здесь в отместку.
Пронзив его взглядом, Тру продолжила искать монеты.
Харрисон в недоумении пожал плечами, изображая мальчика из католического хора.
– Хотела навестить тебя, раз уж ты никак не соберешься приехать сюда, – сказала Валери. – Эти янки знают, как устраивать классные вечеринки.
– Очень мило с твоей стороны, однако я страшно занят, Вел.
– Страшно занят для меня? – капризно пролепетала Валери.
Захлопнув дверцу «бардачка», Тру принялась дотошно изучать выемки под радио и пассажирскими сиденьями. Когда поиски окончательно зашли в тупик, раздосадованная Тру опрокинула сумку, вытряхнув на пол все ее содержимое. Ни одного четвертака.
– Занят для всех. – Харрисон слегка поправил телефон. – Мне нужно работать. Давай-ка встретимся чуть позже, а? Споем дуэтом на ближайшем конкурсе: наверняка скоро начнут составлять программу на этот год, – идет?
– Как знаешь, – обиделась Валери. – У меня самой дел по горло.
Достав бумажник, Харрисон протянул его Тру, и прошептал, кивнув в сторону магазина:
– Пусть разменяют.
Мельком взглянув на Харрисона, она раскрыла бумажник и вытащила двадцатку, а в следующий миг из бумажника выпал упакованный презерватив.
Этого еще не хватало.
Тру взглянула на сомнительную находку и, не удостоив Харрисона взглядом, попыталась выйти из машины.
– Слушай, Вел, я бы и рад поболтать, но мне пора идти. – Тру готова была вырвать ручку из двери. – Молодец, что позвонила.
– А мне до лампочки. – Валери оборвала связь.
Потянувшись через Тру, исходившую праведным и все же умилительным гневом, Харрисон открыл ей дверь, и, не издав ни звука, она решительно направилась к магазину.
В ее отсутствие машина словно опустела. Тоскливо вздохнув, он полез на заднее сиденье за шляпой в стиле Индианы Джонса. Несуразные очки, купленные в «Фейерверках Боба» на Девяносто пятом шоссе, были уже при нем. Когда Харрисон вышел из машины, его чуть не сбил рикша-велосипедист. Перед мысленным взором промелькнул заголовок таблоидов: «Знаменитый исполнитель кантри убит в ходе неудачной попытки маскировки».
Заслонив лицо шляпой, он облокотился на парковочный автомат и стал ждать возвращения Тру. Он прекрасно знал, что из этой воды сухим ему не выйти. Вроде причин для смущения нет – сейчас у них с Тру исключительно приятельские отношения, – но все равно он почему-то испытывал гнетущую неловкость.
И сполна наслаждался этим ощущением.
Из бутика показалась Тру и всучила ему несколько монет.
«Динь» – автомат среагировал на первый залетевший в него четвертак. «Динь, динь, динь, динь, динь».
Тру с завидным усердием отводила от Харрисона взгляд, и ее столь очаровательный гнев невозможно было описать словами.
– Эй, ты уж прости меня за трусики и презерватив.
– Это твое дело. Напишу через час.
И она ушла торопливо, так что едва не сбила с ног симпатичного старичка.
Харрисон не мог сдержать улыбки. Черт, как этой девушке удается заставить его чувствовать себя счастливым?
Глава 16
Тру была окончательно выбита из колеи. И дело вовсе не в Харрисоне и его подружке. Кто она такая, чтоб читать ему мораль? Хочет пустить жизнь по ветру и встречаться с кем-то вроде взбалмошной Валери Рен – что ж, дело его. А если выставит себя в дурном свете – будет расхлебывать сам. Тру читала его как открытую книгу. Список его приоритетов венчали секс и пиар: хороший, плохой – не важно, главное – чтобы был. К счастью, с Харрисоном покончено.
И вообще ей сейчас не до этого. Она сходила с ума, чувствуя, что свадьба на грани срыва. И все из-за банкетных менеджеров. Ни один их них не удосужился найти для нее время в течение целого дня. «До свадьбы менее двух недель? Да вы, верно, шутите!» Очевидно, им нечего было сказать ей, кроме «нет».
Когда Тру подходила к машине, Харрисон встретил ее с шестью пакетами из магазина «Бен Сильвер».
– Что купил? – спросила она, не в силах скрыть свое расстройство.
– Гору одежды и туалетных принадлежностей. А еще подарки для шаферов Дабза, – ответил он, бросая пакеты на заднее сиденье.
– Да ладно! – Ее настроение моментально улучшилось.
Вмиг обойдя машину, Харрисон в очередной раз учтиво открыл ей дверь.
– Рад быть полезным.
Настроение Тру вновь упало. С чего это он так рьяно помогает ей выйти замуж за другого мужчину? Куда подевалось его чувство собственного достоинства?
Вот почему, нырнув на переднее сиденье, она старалась не встречаться с ним взглядом. Он, сам того не ведая, всколыхнул в ней сексуальное желание, хотя она надеялась, что он не догадывается об этом.
– Лучше бы ты позвонил мне, чтобы посоветоваться. Я бы сказала, стоит покупать или нет.
– Все пристойно, не волнуйся, – успокоил ее Харрисон, захлопнув дверь.
Тру огорчало, что он не заметил ее дурного настроения. Как только ему удается сохранять неотразимость и уверенность в себе даже в этой нелепой шляпе и дурацких очках?
Это огорчало ее столь же сильно, как и то, что она не смогла найти ни одной подходящей вещи в «Кружевных лоскутках». Из тысяч трусиков, лифчиков всевозможных цветов и фасонов, роскошного белья из хлопка она так ничего и не выбрала, и настроение окончательно упало. Придется заехать еще раз перед свадьбой, может, появится что-нибудь подходящее.
– Итак, на чем же ты остановил свой выбор? Я имею в виду подарки для шаферов, – спросила она Харрисона, искусно объезжавшего пробки.
– Галстуки-бабочки. – Швырнув шляпу за спину, он сменил темные очки на другие, куда более стильные. – Все в малюсеньких лягушатах.
– В лягушатах? – в недоумении воскликнула Тру.
Харрисон кивнул.
– Они будут хитом сезона.
В салоне воцарилось глухое молчание, а потом, маневрируя среди повозок, запряженных лошадьми, он добавил:
– Но на всякий пожарный я купил еще кое-что, если Дабзу вдруг не понравится.
– И что же?
– Серебряные запонки. Девятьсот двадцать пятая проба.
Тру вздохнула с облегчением.
– Ну слава богу.
– С маленькими поросятами.
О господи!
– С поросятами?
– Именно. Шикарные запонки.
Она выглянула в окно. Рядом с ним почему-то плохое настроение вмиг испарялось.
– Мы, разумеется, возместим тебе расходы. Ты сохранил чеки? А то вдруг Дабзу не понравится и он решит вернуть покупку в магазин?
– Зачем? – удивился Харрисон.
– Как бы тебе сказать… Не всем по вкусу свиньи и лягушки. – Тру еле сдерживала смех.
– Но его друзьям наверняка понравится, – убежденно проговорил Харрисон. – Абсолютно всем, включая геев. Вдруг кто-то из шаферов Дабза нетрадиционной ориентации? Не встречал я на своем веку мужчин, пренебрегающих лягушками и свиньями.
– Понятно… Спасибо за помощь.
– Вообще это было забавно.
– Кто-то тебя узнал?
Харрисон кивнул.
– Один из служащих еще у входа. Конспирация бессильна в битве с оголтелыми фанатами. Поди узнай, как работает их одержимый мозг. Сказал, мол, меня выдал подбородок.
Подбородок и впрямь был выдающийся, Тру не могла не согласиться с его фанатом.
– Надеюсь, на этом все и кончилось?
– Ну да, все с пониманием отнеслись к моему желанию укрыться под завесой тайны. У кого-то из персонала была упаковка «Мун-пай», парень дал мне маркер и попросил оставить автограф. Это все, что я мог для них сделать, учитывая, что они хотели подарить мне галстуки-бабочки и запонки, которые никак нельзя назвать дешевкой.
Тру даже рот открыла от изумления.
– И сколько же они стоили?
– Давай прикинем. Шаферов пять – значит, суммарная стоимость галстуков восемьсот долларов. Запонки, в свою очередь, обошлись в три тысячи.
– Господи! – обескураженно пролепетала Тру. – Ты не должен пользоваться своим звездным статусом, чтобы получить бесплатно такие дорогие вещи. Разве на вручении «Грэмми» и других призов ты не купаешься в бесплатных презентах?
– Купаюсь. – Он включил поворотник.
– Я ценю, что ты сделал это для Дабза, но мы не можем принять вещи, полученные таким образом…
– Успокойся. Все записали на мою кредитку.
– А, ну слава богу. – Тру выдохнула полной грудью. – Однако… Дабз едва ли рассчитывал на столь значительные траты. Впрочем, смокинг за пять тысяч долларов он приобрел без всяких колебаний.
– Правда?
– Да. И тем не менее я думаю, нам стоит вернуть и эти галстуки, и запонки. Подыщем что-нибудь еще.
– Я попросил их выписать чек только на половину суммы, для Дабза, на тот случай если он будет возражать.
– То есть вторую половину заплатишь ты?
– Но для меня это…
– Нет, так не пойдет, – перебила его Тру. – Это нехорошо.
Харрисон пожал плечами.
– Вернемся – обидим владельца. Крупный мужчина. На вид щеголеват, но как снимет пиджак, может смело идти в вышибалы прокуренных баров. Надо нам связываться с пижоном, который и Шварценеггера заткнет за пояс?
– А с чего бы ему обижаться?
– На их витрине висел плакат «Лиги чудес».[23] Я для начала выписал чек, а потом пошел в примерочную, чтобы примерить вещи, которые отобрал для себя. А когда подошел расплачиваться, хозяин пытался всучить мне подарки для шаферов в знак своей признательности. В «Лиге чудес» играет его сын. Пока я уговаривал его принять деньги, мы успели превратиться в закадычных друзей. Не могу же я теперь оскорбить новоявленного друга! Ко всему прочему, он наверняка был рад избавиться от поросят и лягушек. Они не пользовались большим спросом…
– Я же говорила! Кому нужны свиньи и лягушки?
– Ты хоть договорить мне дай! – воскликнул Харрисон недовольно, покосившись в ее сторону. – Их делали на заказ, оттого и спрос не впечатляет. Молодой человек, назвавшийся герцогом из Шотландии, заказал их для своих приятелей-охотников.
– Не может быть!
– Может… Герцог допустил небольшую оплошность в расчетах, так что в Шотландию в итоге отправили лишь часть изготовленной партии. Излишки владелец приберег для Ченнинга Татума, актера и его верной свиты. Они намерены заглянуть в эти края на следующей неделе: поиграть в гольф на острове Киава. Но я же местный парень, так что запросто перебил их голливудский авторитет.
– Ничего себе. – Тру и впрямь удивилась. – А сколько ты пожертвовал «Лиге чудес»?
Харрисон окинул ее быстрым взглядом.
– Меньше знаешь – крепче спишь. Скажу одно: десятой части этой суммы хватило бы на пожизненный запас белья из «Кружевных лоскутков».
Тру явно испытала легкий шок.
– Не стоит называть Дабзу реальную стоимость этих подарков. Я, в конце концов, не для него старался, – Харрисон пристально посмотрел на Тру, – а для тебя.
Сердце ее переполняли отнюдь не праведные чувства, а тело изнемогало под натиском инстинктов и эмоций. К счастью, в этот момент зазвонил телефон. Риелтор хотела уточнить, в силе ли их договоренность: они собирались осмотреть три пляжных домика и решить, какой подойдет для бывших однокурсников Дабза, приглашенных на свадьбу.
– Встретимся там, но, к сожалению, у меня очень мало времени, – сказала риелторша. – Если не возражаете, я отдам вам ключи от второго и третьего домиков, и их вы осмотрите сами. Не беспокойтесь, хозяева не против. А потом можете завезти ключи мне в офис.
– Прекрасно.
Время близилось к ленчу, и Тру слегка проголодалась. Отложив мобильник, она взглянула на Харрисона: тот вел машину с таким видом, будто ничто в мире его не касалось.
– Ты голоден?
– Я всегда голоден.
Господи, как он это сказал… От звука его голоса у Тру перехватило дыхание. Но это ее вина, не его. Он такой, какой есть: потрясающе сексуальный, – а вот ей не следовало заострять на этом внимание.
– Тогда поехали смотреть первый дом. А потом пройдемся по пляжу до «Парусника», – предложила она. – Это всего несколько кварталов… Согласен?
– С моей шляпой я готов идти хоть на край света, – пробурчал Харрисон. – Жаль только, плавки не захватил.
В его глазах мелькнул лукавый огонек.
Ну почему же Господь наделил его таким количеством мужских качеств?
– Ты имеешь в виду свои любимые «Спидо»? Два треугольничка на веревочках? – Это вырвалось само собой, и Тру прикусила язык, поразившись собственной дерзости, а Харрисон залился раскатистым смехом.
Она отвернулась к окну: разве можно так веселиться без Дабза? И внезапно настроение снова упало.
– Если не уймешься, я выйду из машины.
– Какая неожиданная метаморфоза. Решила отчитать меня как первоклассника?
– Почему бы и нет? – Тру поджала губы, и ее бросило в нервную дрожь. Нехорошо. Глупо. Вдруг захотелось плакать. – Дом впереди, по левую руку. Ориентир – почтовый ящик в форме лодки.
«Сосредоточься на Дабзе. Подумай о свадьбе».
Пока они спускались к побережью, Харрисон не вымолвил ни слова. Съехав на песчаную обочину, он припарковался за другим автомобилем с надписью на заднем стекле «Островная недвижимость».
– Извини. Упоминать о плавках было глупостью.
Не глядя на него, Тру повела плечом.
– Я тоже хороша: наговорила пошлостей.
Звенящую тишину нарушал лишь тикающий звук мотора, потом промчалась мимо фура.
– Мы с тобой давние друзья, – мягко проговорил Харрисон. – Так что можем иногда и поддразнить друг друга. Не стоит так переживать, и зря ты считаешь это изменой Дабзу.
Набравшись храбрости, она наконец повернулась к нему лицом.
– С этим ничего не поделаешь, – именно так я и чувствую. Сижу в машине с другим мужчиной, и мы дискутируем на тему… футляра для огурчика.
Да уж, Тру и впрямь пошла вразнос.
– На какую тему? – Харрисон в изумлении вздернул брови.
– Ну… так еще называют плавки.
Что это с ней? Но ситуация была настолько забавной, что не засмеяться не получилось.
Они захохотали в унисон. Отсмеявшись, Харрисон принял серьезный вид и, смахнув прядку волос с ее порозовевшей щеки, повторил:
– Тебе не о чем беспокоиться. Мы говорим так, как могут разговаривать старые друзья: смешно, порой глупо – особенно если учесть, что свадьба не за горами. Такое важное событие – настоящая нервотрепка, и хорошо, что мы смеемся. Смех бодрит и придает сил – это куда лучше, чем приступ паники.
Тру, кивнув, шепнула:
– Спасибо за понимание.
Он провел большим пальцем по ее щеке.
– Я с тобой, Тру Мейбенк.
Так и было. Она не могла оторвать от него глаз, и где-то в глубине души ее терзали сомнения: неужели именно так чувствуют себя старые друзья?
Вопрос остался без ответа, так как секундой позже Харрисон отстегнул ремень безопасности.
– Для гостевого домика весьма недурно. – Да, он опять возвращал ее к мыслям о свадьбе, как старый добрый друг. – Сколько гостей должны здесь остановиться?
Тру потихоньку совладала с расшалившимися нервами.
Читать бесплатно другие книги:
