Запретное наслаждение Беверли Джо

Глава 18

Когда окно снова закрылось, Дэвид осторожно вышел из тени, которую отбрасывал дом, пересек двор и легко перелез через стену, на которой даже не было рассыпано битое стекло. Обмотав веревку вокруг тела, он подобрал и надел свой плащ, а потом собрал остальные улики – все, кроме кошки, которая зацепилась за конек.

Еще днем он издали осмотрел дом и убедился, что осуществить задуманное не составит труда. Некоторое время понаблюдав за окнами, Дэвид увидел в одном Люси. Он не знал, что она делит комнату со своей двоюродной сестрой, так что здорово рисковал.

Мало кто отважился бы на такую авантюру, но он просто не смог устоять перед искушением, когда увидел, как все просто. Отсутствие мисс Поттер перенести он не смог и едва не сбежал домой, придя к выводу, что нет смысла рассматривать в качестве кандидатуры любую другую барышню. Как выяснилось, он оказался рабом привязанности, как и его мать, – должно быть, это в крови.

А еще ему хотелось действовать. Городская жизнь расслабляла и вела к физическому застою, несмотря на занятия боксом, борцовские поединки и прочие упражнения. Он скучал по активному образу жизни и, да, даже по распаляющему кровь риску, которым сопровождались их рейды.

Визит к мисс Поттер и был одним из таких рискованных предприятий.

Дэвид улыбнулся и пошел к дому Конана. До настоящего момента он гадал, как бы она отнеслась к его вторжению, и был готов ко всему – от выстрела до панического вопля. Теперь он знал, что выстрел из револьвера был вполне возможен, однако его совсем не удивило, что она даже не закричала.

Она богиня во всех отношениях.

И вполне созревшая, о чем сама не подозревает. Если бы не страх перед появлением ее кузины, он смог бы повалить ее на кровать и зацеловать до смерти.

До брака.

Эх, а вот тут главная помеха.

У него в голове царила полнейшая неразбериха. С одной стороны, он отлично осознавал все проблемы и риски, а с другой – им управляло настоятельное стремление владеть именно этой женщиной, которая с каждой новой встречей становилась для него все более желанной. Он больше не считал ее обманщицей и был уверен, что у нее хватит ума и отваги для жены графа-контрабандиста, знал, что сможет сделать ее жизнь в девонском поместье вполне терпимой, и был даже согласен проводить в Лондоне по несколько месяцев в году. Как пэр, естественно.

Однако она не торопилась замуж, и он понимал почему: как владелица целого состояния, она независима, а брак все это у нее отберет. Она превратится в своего рода освобожденную рабыню, добровольно вернувшуюся к своему ошейнику.

У одинокой женщины, пусть и богатой и тем более страстной, жизнь нелегка. А вот он мог бы стать для нее хорошим мужем и дать ей столько свободы, сколько попросит. И он не может начинать с обмана, не может позволить ей скомпрометировать себя.

Она должна прийти к нему по собственной воле, избавившись ото всех сомнений. Его чувство к ней не допускает вариантов.

Люси проснулась ни свет ни заря, полная предвкушений.

Парк!

День выдался облачным: того и гляди пойдет дождь, – однако ее это не остановило. В сопровождении Ханны Люси быстро вышла из дома и поспешила к парку, а войдя в ворота и не увидев лорда Виверна, занервничала: она пришла слишком рано или, напротив, опоздала, он ждет ее в другой части Гайд-парка…

– Мисс Поттер? Какая встреча.

Дэвид.

Одетый как провинциальный джентльмен, он в знак приветствия приподнял шляпу.

– Вы каждое утро гуляете здесь, милорд? – громко, так чтобы слышала Ханна, спросила Люси и неторопливо двинулась вперед.

– Когда есть возможность. Я скучаю по просторам и зелени.

– Оглянитесь вокруг, милорд. Всего этого здесь в избытке.

– Как и людей, что окружают этот благословенный кусочек природы.

– Окружают? Но Гайд-парк расположен на окраине Лондона, а не в центре, – заметила Люси.

– Вы, как всегда, точны.

– Послушать вас, так получается, что это недостаток.

– Вовсе нет. Я восхищаюсь ясностью вашего ума. Я вообще восхищаюсь вами.

Люси пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить на лице выражение учтивости и не выдать радости.

– Куда бы нам пойти, чтобы вы могли внести свою ежедневную плату? – спросил Виверн. – Вон та рощица выглядит многообещающе.

Весьма многообещающе…

– Ханна, подожди меня на этой скамейке. Лорд Виверн хочет показать мне вон те экзотические деревья.

Ханна села и бросила на свою хозяйку взгляд, в котором было больше лукавства, чем суровости.

Они пошли по зеленой лужайке. Совсем не к месту ей пришло в голову, что слова «зелень», «зеленый» обычно используются для описания неопытности. Молодой человек соблазнил зеленую девицу…

– Какая интересная кора, – сказал Виверн, поглаживая ствол какого-то дерева.

Люси только сейчас обратила внимание, что он без перчаток, и это показалось ей предостережением.

Она взглянула на дерево.

– Коричневая с серым, но коричневого больше.

– А у этого больше серого.

Люси вслед за Виверном перешла к другому дереву, а затем они углубились в рощу, однако радостные крики детей, которых то и дело командным голосом одергивала няня, все еще были хорошо слышны.

– Какой гладкий, – сказала Люси, проводя рукой в перчатке по стволу.

– Бук. – Виверн взял ее за руку и потянул за собой. – А у этого дерева цвет ствола такой же, но кора грубее. Не могу поверить, что вам нравится носить вот это. – Расстегнув перламутровую пуговку у нее на запястье, он стянул перчатку, а потом приложил ее ладонь к стволу. – Липа.

Его рука была такой сильной и теплой.

– Вы знаете все эти деревья? – спросила Люси.

– А вы нет?

– Нет. – Она высвободила руку и повернулась к нему лицом. – Зато я разбираюсь в типах судов, знаю, какого вида товары они перевозят и в какие части света ходят. Я могу определить точную цену большинства товаров, поступающих в порт Лондона, и отличить хорошее качество от плохого.

– Разве я подверг сомнению ваше образование?

– Да, но кроме этого нам следует знать правду друг о друге.

– Мы живем в разных мирах, мисс Поттер.

– Верно. Ваш мир полон зелени, мой – камня. В вашем холмы и скалы, а мой – плоский. Ваш мир застилают опасные туманы.

– А ваш – грязный смог. Люди вынуждены в январе жечь свечи в середине дня.

– Так бывает очень редко.

– А вот в Девоне это даже в голову не приходит.

– У вас даже нет освещенных улиц!

– Там, где я живу, нет. Там вообще нет ничего, что можно назвать улицей. Вы правы. Вам там не понравилось бы.

Эти слова ошеломили Люси: как же она не сообразила, к чему приведет словесная перепалка! – однако она все-таки стояла на своем:

– И все это никак не влияет на нашу сделку. Вы собираетесь получить свой поцелуй?

На его лице промелькнуло удивление, а потом он каким-то странным тоном произнес:

– Это вам предстоит отдавать долги.

– Тогда я подожду, когда вы его заработаете.

– Я же пришел вместе с вами в парк.

– Здесь куча детей и нянек.

– Ну так мы ушли подальше с их глаз.

– Чтобы нас не увидели те, кто играет важную роль в обществе.

Люси нашла в себе силы повернуться и пойти прочь. Виверн остановил ее, легко прикоснувшись к руке. Она замерла как вкопанная.

Люси надеялась, что он даст слабину, будет требовать поцелуй так же бесцеремонно, как прошлым вечером, но Виверн молчал и по его лицу ничего понять было нельзя.

Люси сдалась: обхватила его за шею и, только ощутив под своей ладонью теплую кожу и колючие короткие волосы, сообразила, что так и не надела перчатку. Ее пульс участился, все тело напряглось.

В глазах Виверна она разглядела желание – возможно, такое же сильное, как и ее собственное. Она прижалась губами к его губам, но все же постаралась не выдать себя, однако чувства, владевшие ею, победили, и она со вздохом прижалась к нему и обмякла. Виверн крепко обхватил ее и произнес:

– Опасная Афродита.

– Разве?

– У вас опасные поцелуи – имейте в виду.

Движимая противоречивыми желаниями: и завладеть им, и отдаться ему, – Люси приоткрыла губы, обняла его обеими руками и, изо всех сил прижав к себе, непроизвольно попыталась протиснуть ногу ему между коленями…

Хватит!

Она резко отпрянула, и он выпустил ее, но тут же подхватил, иначе она упала бы на траву.

Зеленая девица, которую соблазнил молодой человек…

– Это было… – Она не знала, что это было.

– Плата за целых две недели.

Он хочет увильнуть от своих обязанностей. Люси отлично понимала почему, но не могла этого допустить. Да, все это опасная авантюра, ее поведение далеко от благоразумия, они живут в разных мирах, и каждому из них не нравится мир другого. Только вот у нее нет сил отпустить его.

– Каков будет характер поцелуя, решать мне, – как можно увереннее напомнила ему Люси. – Сегодня я еду на бал к леди Ладлоу, так что не подведите. У меня осталось восемь дней, и я ими воспользуюсь в полной мере.

– Вам не хотелось бы играть Порцию вместо Шейлока?[8]

– Я в этой пьесе купец.

– Бассанио. Тот, чей корабль пропал?

– И тот, чей корабль благополучно вернулся в порт.

– Вы рассчитываете, что у этой истории будет счастливый конец?

Люси не смогла ответить, потому что единственным честным ответом был тот, что читался на его лице: «Нет». Их влечет друг к другу, возможно, они даже любят друг друга, но у их миров слишком много различий, чтобы они могли объединиться.

– У меня еще восемь дней, – сказала Люси и, поспешно натягивая перчатку, устремилась к открытому пространству и благоразумию, а оказавшись наконец в лучах солнечного света, стала судорожно искать тему для светской беседы, безопасную.

Виверн опередил ее:

– Раз нам предстоит общаться еще восемь дней, предлагаю называть друг друга по именам. Вас зовут Люсинда.

– Люси. Для членов семьи и друзей.

– Ваша семья – это тетка и кузина.

– Не совсем так.

– Бедняжка Люсинда.

– Да, бедняжка. Ее очень жалко.

– Ваше увядающее второе «я».

– Даже Люсинда не увядает.

– Ладно, согласен. А меня зовут Дэвид.

– Я знаю.

– Откуда?

– От вашего друга, мистера Делейни.

– А.

– У вас тоже есть второе «я»? – спросила Люси, просто чтобы поддержать разговор, но оказалось, что Виверн воспринял ее вопрос очень серьезно.

– Дейви, – произнес он тихо. – Я уже не мальчик, но некоторые члены семьи продолжают называть меня так.

Его слова ничуть не прояснили, почему для него так важно это детское имя.

– Под членами семьи вы подразумеваете свою сестру, леди Эмлин?

– Нет, она называет меня Дэвидом. Я имею в виду дядю, тетю и двоюродных брата и сестер. – Вероятно, он сообразил, что она озадачена, поэтому добавил: – Нас с сестрой Сюзан воспитали дядя Натаниель и тетя Мириам.

Его тон о многом сказал Люси.

– Вы их любите.

– Конечно. Они из тех, кто своим великодушием и добросердечностью объединяет семьи и даже целые общины. Без таких людей мир развалился бы на куски.

– Они вам очень дороги.

– Вы, кажется, удивлены?

– Наверное, потому, что мне не показалось, будто вы выросли в любви и заботе.

– А почему у вас сложилось такое мнение?

– Вероятно, начиталась романов. А ваша мама? Как она вас называет?

– Если как-то и называет, то Дэвидом.

– «Если»?

– Мы никогда не были близки: леди Белл связалась с кабатчиком-контрабандистом и сбагрила своих детей родственникам.

– Это было для вас ударом.

– Откажитесь от традиционного мышления. Тетя Мириам стала для меня матерью с первых дней моей жизни. Если что-то и омрачало мое детство, так это страх, что леди Белл, ради каприза, затребует нас назад.

Люси захотелось обнять и утешить этого большого ребенка, однако в ее силах было лишь увести разговор в более безопасные воды.

– Ну а теперь вы стали графом-крестьянином. Как же вы допустили, что лорд Стивенхоуп украл у вас красавицу Ифигению?

– Браки заключаются на небесах. Пусть он мучается над рифмой для «Ифигения», а она – наслаждается тем, что кто-то решил сложить в ее честь стихи.

– Зато я освободилась от него, слава богу.

– Наверное, как ваш привилегированный поклонник, я должен был бы сочинить оду в вашу честь.

Люси резко повернулась к нему.

– Даже не думайте!

– Неумно, неумно, – покачал головой Виверн. – Я попробую сочинить сонет.

– Вы расплатитесь поцелуем за каждую строчку. – Сообразив, что только что сказала, Люси пробормотала: – Проклятье.

Виверн от души хохотал, и Люси, обрадовавшись, что смогла его развеселить, почувствовала себя победительницей.

– Я слишком много времени провожу в окружении грубых мужчин. Вот с языка иногда и срывается.

– Восхитительно.

Люси нахмурилась и посмотрела на него.

– Я имела в виду, что лишу вас тех поцелуев, которые должна вам, по одному за каждую строчку.

– Вы очень жестоки, Люси Поттер.

– Будет лучше, если вы заранее узнаете об этом. Кстати, а какая у вас фамилия?

Он пожал плечами.

– Если по-простому, то Виверн. Большую часть жизни меня звали Дэвид Керслейк, а сейчас – Дэвид Саммерфорд, но я не пожелал отречься от дяди Натаниеля и тети Мириам и стал Керслейк-Саммерфордом.

– До чего же сложная у вас ситуация.

– Вы и половины не знаете.

В его словах был скрытый смысл, но Люси почувствовала, что углубляться в тему не стоит, так как они могут оказаться на зыбкой почве.

Намеренно или случайно они пошли в противоположную сторону от того места, где терпеливо ждала Ханна, олицетворяя собой благоразумие и здравомыслие – тихую гавань. Люси знала, что ей следовало бы вернуться туда, но продолжала уходить прочь. Если ей суждено куда-то прийти с этим мужчиной, она должна предварительно раскрыть некоторые из его тайн.

Эта мысль напомнила ей об одной загадке, на которую указал отец.

– Разве дядя и тетя не знали, что вы законнорожденный сын графа?

– Никто этого не знал.

– Только ваша мать и граф?

– Вероятно. В этом нет ничего необычного.

– В том, что титулованный отец игнорировал собственного сына и наследника?

– Чего вы добиваетесь? Желаете выяснить мерзкие подробности?

Щиты сняты со стен, горны трубят тревогу. Очень интересно.

– Просто мой отец обратил внимание на то, что у вас странная ситуация.

– Значит, и он лезет в мои дела. Он нанял шпиков, чтобы следить за мной?

– Естественно, нет.

Неожиданно ей захотелось оглядеться по сторонам и проверить, не наблюдает ли кто-нибудь за ними. Ведь ее отец был вполне способен на такое, если бы у него возникли подозрения, что она совершает глупость. Она никого не увидела, но дала себе слово, что впредь будет настороже, и если обнаружит нечто подобное, то тут же положит этому конец.

– Он всегда следит за событиями на всех уровнях, – сказала Люси. – Никто не знает, когда нечто перевернет мир вверх ногами. Однако бдительность не смогла предотвратить смерть моей мамы. Это все перевернуло.

Интересно, спросила она себя, а не пожалеет ли она потом о своей откровенности?

– Вот и моя жизнь изменилась, когда я стал графом.

– Вы бы предпочли, чтобы этого не случилось?

Люси ожидала короткого «да» или «нет», но Виверн задумался. Некоторое время они шли молча, а потом повернули в обратную сторону, к Ханне.

– Со временем новые края становятся привычными, – наконец проговорил он. – Как берега. Когда они внове, то кажутся непонятными и даже причиняют определенные неудобства, но потом все это перестаешь замечать. В графском титуле есть аспекты, которые причиняют неудобства, но есть и много такого, что я с радостью принял. Я уже не могу представить себя в прежней жизни. Что к тому же и невозможно.

– А есть вероятность, что из табакерки выскочит еще один наследник?

– Нет, если судьба не выкинет еще более замысловатый фортель, чем тот, что привел меня сюда.

Люси некоторое время размышляла над его словами.

– Для меня переезд в Мейфэр тоже был странным, но сейчас все стало привычным. И наоборот: по возвращении в Сити некоторые аспекты причинили мне неудобства. Это как всю жизнь носить удобную обувь.

– Не у всех получается – многие вынуждены носить тесную обувь.

Они уже были недалеко от Ханны, но благоразумная горничная смотрела в сторону Серпентайна будто зачарованная.

– Вы заслуживаете комфортной жизни.

– Вы тоже. Да и кто не желает себе лучшего будущего? – сказала Люси, мысленно подталкивая Виверна к продолжению темы об их будущем. Совместном.

– Наверное, надо просто сделать правильный выбор. – Он поцеловал ей руку.

Сторонний наблюдатель увидел бы в этом жест вежливости, но Люси восприняла как прощание и стиснула его пальцы.

– Мы завтра здесь встретимся?

– Я приехал из края утесов и туманов, который лежит далеко от знакомых вам земель. Вы уверены, что хотите рискнутьи поселиться там? Только честно.