Запретное наслаждение Беверли Джо

Глава 31

Дэвид покачал головой.

– Нет, диковинки и есть реальность. После переезда сюда я переделал только эту комнату и соседнюю, но получилось посредственно.

– Ну почему? – удивилась Люси. – Здесь замечательно!

– Только благодаря контрасту. Мне нужны были нормальные комнаты, и я старался тратить как можно меньше. Мебель старая, ее перенесли из Керслейка, обивка дешевая, стены покрашены, а не оклеены обоями.

– Неужели графство настолько обеднело?

– Не совсем, но тогда я еще не был графом и не мог тратиться на прихоти. Слава богу, душеприказчик прежнего графа увидел, что я как смотритель, проживающий в доме, заслуживаю нормальных условий хотя бы для того, чтобы сохранить душевное равновесие. Самых больших расходов потребовало окно.

– Оно стоило того. Такое окно значительно лучше, чем те, что выходят во внутренний сад. – Люси оглядела простую мебель, бледно-зеленые стены, хлопчатобумажные занавески кремового цвета. Несколько картин с незатейливыми сюжетами явно не принадлежали кисти мастера. – А как здесь было раньше?

– Тебе незачем это знать. Да, ты считаешь иначе, и все же не надо.

Люси бросила на Дэвида взгляд, как бы говоривший: «Вот придет время…» – и сказала:

– Здесь очень мило.

Свет и сочные краски бросали вызов мрачному полумраку и серости первого этажа и коридоров. Одним ярким штрихом был бордюр с цветочным узором, пущенный по стене под потолком, другим – разноцветное лоскутное покрывало на кровати.

– Мне очень нравится, – сказала Люси, убеждаясь, что здесь напрочь отсутствует дух графа или дракона и царит только дух Дэвида.

– Тетя Мириам сшила для нас обоих по такому покрывалу и использовала для них одежду, из которой мы выросли. Например, вот этот синий – от матроски, которую она мне сшила, когда я сходил с ума по Нельсону. Вот тот бледно-красный – от штор в моей комнате дома.

«Дома». Он произнес это слово не задумываясь.

Поместье в долине – его родной дом, но ему не принадлежит. Они оба лишились своих домов, а значит, им обоим предстоит строить новые. Вернее, новый – общий дом. Если им суждено стать Крейг-Виверну, так тому и быть. Эта комната вселяет надежду, особенно окно, из которого виден внешний мир. Никогда еще оконное стекло не казалось Люси столь прекрасным.

Окно выходило на бескрайние морские просторы, которые совсем недавно пугали ее, а теперь казались произведением искусства. Сейчас море было ярко-синим, с белоснежными барашками и бликующей на солнце рябью на поверхности, но цвет постепенно менялся, по мере того как небо затягивалось облаками.

– Прямо-таки живая картина! – в восторге произнесла Люси.

– И не всегда мирная – чаще мрачная, грозовая. И не забывай о туманах: они бывают такими густыми, что трудно разглядеть край мыса.

Люси улыбнулась его очередной попытке обратить ее внимание на негативные стороны этих мест, поскольку уже поняла: это не для того, чтобы испугать, – скорее, чтобы подготовить.

В живую картину вплыл корабль и сразу вызвал у Люси интерес.

– А что, «купцы» и сюда заходят?

– Так близко – нет. Это фрегат «Таурус». Он курсирует вдоль побережья.

– Уверена, что контрабандисты днем не действуют.

– Нет, так что он просто для устрашения: изредка даже стреляет из пушки – холостыми, естественно, – но это сигнал.

Угроза тем, о ком он заботится. Люси отвернулась от окна и посмотрела на Дэвида, такого близкого, такого дорогого.

– Почему люди не откажутся от этого? Неужели не могут зарабатывать честным путем?

Дэвид взял ее руки в свои.

– Все не так просто. Да, фритредерство незаконно, но здесь это образ жизни на протяжении многих поколений. Заниматься контрабандой для этих людей так же естественно, как собирать урожай, и их возмущает, что правительство пытается им помешать.

Он сказал «их», но наверняка имел в виду «и меня», Люси в этом не сомневалась. Он родился и вырос здесь, его ранили, когда он забавы ради, участвовал в контрабандных рейдах. Его отец был предводителем контрабандистов. Неудивительно, что он оправдывает фритредерство.

Ей такая ситуация не нравится, совсем не нравится, и со временем она постарается положить конец противозаконному промыслу, а пока остается лишь надеяться, что она сможет помешать ему рисковать своей жизнью ради развлечения.

– Ты сказал, что перестроил две комнаты.

– Да, еще гостиную по соседству.

Не выпуская ее рук, Дэвид провел ее в соседнюю комнату, и Люси, восторженно оглядев помещение, заметила:

– На эту ты потратил больше денег.

Здесь и правда царила роскошь. Нижняя часть стен была обита панелями, окрашенными в красновато-коричневый цвет, причем в центре каждой имелся резной рисунок с позолотой. Эффект был весьма необычный и напомнил Люси кордовскую цветную кожу, украшенную золотом.

Выше панелей стены были красного цвета и заканчивались позолоченным карнизом. Обивка дивана и трех кресел была той же цветовой гаммы – красновато-коричневая с позолотой.

– Больше, чем следовало, – согласился Дэвид, – хотя, наверное, не так много, как ты думаешь. Панели мне достались почти даром – я взял их из дома неподалеку.

– Он что, шел под снос?

– Там делали ремонт: меняли отделку на более модную. Когда-то Лонгли-холлом владел разбогатевший в Индии денежный мешок по имени Джозеф Бростер. Вот он все знал об индийских богинях. Этот старый развратник привез оттуда пристрастие к экзотике всевозможного сорта.

– Понимаю.

Дэвид усмехнулся.

– Думаю, да. Он любил устраивать здесь пышные пирушки. В прошлом году он умер, и его внук, унаследовавший этот варварский дом, содрогнулся, когда сюда переехал. Когда я услышал, что он собирается все оттуда выкинуть и превратить его в современное жилище, я предложил ему продать эту комнату мне. Он был счастлив от всего этого избавиться и отдал за бесценок графу Виверну.

– Ага, значит, титул все же дает некоторые преимущества!

Люси пошутила, но Дэвид ответил абсолютно серьезно:

– Но тяжелый груз ответственности их перевешивает. У меня нет выбора, Люси, а у тебя есть.

– Мое место рядом с тобой. Правда, есть и еще кое-что: буду честна – я сейчас как щепка в бушующем море.

– Почему? – изумился Дэвид.

– Я серьезно. Мне больше некуда деваться. Жить у тети Мэри нет сил – хоть бомонд и встретил меня вполне приветливо, я чувствую себя там чужой. Моим домом был Сити, но сейчас там все изменилось. В доме моего отца всем заправляет другая женщина. Все мои подруги кто уже замужем, кто собирается. Когда-то я думала, что крепко обосновалась в мире коммерции и смогу там преуспеть, но теперь мне ясно, что нужно смотреть правде в глаза: это мир мужчин, и отец не желает, чтобы меня в него приняли. Я могла бы воспользоваться своими деньгами, чтобы пробить себе дорогу, и, возможно, добилась бы успеха, но вот вопрос: кто захотел бы вести со мной дела без поддержки отца?

– Ты бы обязательно преуспела: я таких замечательных умниц и красавиц еще не встречал.

– Ты слишком высокого мнения о моих дарованиях, любимый. У меня нет желания вести битву длиной в жизнь за то, чтобы быть принятой во враждебном мире.

– А этот мир разве не враждебен? Туманы, скалы, контрабандисты, труднопроходимая местность?

– Нет, если ты рядом.

Дэвид обнял ее.

– Я был бы рад стать для тебя спокойной гаванью, но не уверен, что смогу.

Несмотря на душевную боль, Люси проговорила:

– Тайны. Я помню. Мы собирались сначала одеться.

– Да, – согласился Дэвид и с неохотой выпустил ее руки. – Сюда в любой момент могут войти, – сказал он вставая.

– Кто… Откуда? – Люси устремила взгляд в окно, на военное судно с пушкой.

– Мое семейство. Устав ждать, они поднимутся сюда, чтобы узнать, кто ты такая. Одевайся, а я схожу за твоей дорожной сумкой.

Дэвид ушел, а Люси решила найти свой дневник и выглянула в коридор в надежде вспомнить, как добраться до круглой комнаты. Она плохо представляла, где находится. Окна выходят на море, но куда же все-таки идти?

Отчаявшись, Люси решила пойти вправо, в конце коридора поняла, что сюда поднимается обычная лестница из холла. Оглядевшись и никого не увидев, она быстро пересекла лестничную площадку и повернула за угол. Там, естественно, оказался еще один коридор, который тянулся над парадным входом. Возможно, быстрее было бы пройти другим путем, но возвращаться не хотелось. Люси побежала по коридору, и тут до нее донеслись голоса.

– …Кажется, прибавилось уверенности. – Это был Дэвид.

– Из-за «Тауруса». Капитан Траскотт весьма вспыльчив и спит и видит, как бы прославиться, сдав всю орду властям. – В этом голосе слышался местный акцент, но, если судить по оборотам речи, говорил человек образованный. Секретарь?

– Ллойд держался так, будто у него появились новые сведения.

– Я тоже это почувствовал. Вполне возможно, что это Сол.

– Он не настолько глуп.

– Ради денег Сол Эйплин может и поглупеть. Он наше слабое звено.

– Он муж и отец.

– Он пропивает и проигрывает большую часть заработанных денег, а пока тебя не было, сломал ребра Лавли. Я предупредил его, что переломаю ему все кости, если такое повторится.

– А я тебе помогу, но об этом потом. Ты сходил в поместье?

– Как и было приказано. Им всем до дрожи не терпится познакомиться с твоей будущей женой.

Последние слова явно содержали вопрос, но Дэвид предпочел его проигнорировать.

– Да, можешь пожелать мне счастья.

Люси очень хотелось верить в искренность его слов.

– Ты решил вопрос с коровами Картера?

– На данный момент – да. Тебе нужен управляющий.

– Потом.

Шаги. Сообразив, что Дэвид, возможно, уже возвращается в комнату, Люси побежала по коридору. Отыскав нужную комнату и схватив свою одежду, она побежала дальше, еще раз повернула за угол и нечаянно задела скелет, да так, что загрохотали доспехи.

И в этот момент увидела Дэвида, который шел ей навстречу.

– Вот решила забрать свою одежду, – быстро придумала отговорку Люси.

– Вполне разумно. – Он открыл перед ней дверь в свою гостиную. – Только туда все равно никто бы не зашел, а мои слуги умеют держать язык за зубами.

– Не сомневаюсь в этом, – сказала Люси, проходя в комнату и бросая свою одежду на диван. – А сколько у тебя здесь слуг?

– Шесть.

– Маловато.

– У меня мало потребностей. Если нужно, можно вызвать людей из деревни. Моя двоюродная сестра Амелия все пристает с идеей устроить летний бал.

– У нее такое же богатое воображение, как у тебя. – Заметив его озадаченный взгляд, она спросила: – Иллюзорные сферы?

Дэвид улыбнулся.

– Нам их не хватает. Амелия видит то, что хочет видеть. Чтобы все было как в Керслейке. Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

Он запер дверь в коридор и прошел в свою спальню.

Люси помотала головой, словно пытаясь упорядочить мысли. Судя по тому, что он рассказывает, его семейство не менее странное, чем Кардусы, но они ему дороги, и значит, ей нужно произвести на них хорошее впечатление. Люси открыла дорожную сумку, в которой лежало всего два платья. Помня, какими неуместными выглядели ее модные наряды в Сити, она взяла с собой самые простые.

И оказалась абсолютно права. Женщины в деревне одевались очень просто, а те, что постарше, даже корсеты не носили и вообще талию не утягивали.

Одно платье было из розового муслина, другое – то самое лазурно-голубое, которое Люси отказалась переделывать. Она встряхнула его и с сомнением оглядела. Любой сразу заметит, что этому фасону уже много лет. Люси очень любила это платье, но не только из-за цвета, который очень ей шел. Просто оно было из тех времен, когда была жива мама, когда ее жизнь казалась прочной и шла по проторенной стезе.

Да, это платье как нельзя лучше подходит для вступления на новый и радостный путь.

Люси надела свежие панталоны и сорочку, достала из сумки простой корсет, но голубое платье требовало более элегантного, который она тоже упаковала.

Интересно, а может ли она попросить Дэвида зашнуровать ей корсет? Здесь есть горничные, и он сказал, что слуги умеют держать язык за зубами, но если есть возможность скрыть их греховное поведение, надо так и поступить.

Люси распустила шнуровку, надела корсет через голову и постучала в дверь.

На пороге появился Дэвид, уже в жилете, и выглядел великолепно. Окинув Люси взглядом, он спросил:

– Зашнуровать корсет?

Она повернулась к нему спиной и ехидно поинтересовалась, когда он принялся за дело:

– Часто приходилось этим заниматься, да?

– Не то, чтобы очень… – даже не попытался возразить он, затягивая шнурок.

– Не так туго. Я люблю комфорт.

– Не надо утягивать талию?

– А как ты думаешь?

– Хочешь услышать комплимент?

– Прибереги его до тех времен, когда состарюсь.

Дэвид поцеловал ее в затылок.

– В любом возрасте ты будешь такой же красивой. Готово!

Люси повернулась к нему.

– Пока мы вместе, я буду еще и счастливой. Сйчас надену платье, и ты его застегнешь.

Дэвид помог ей одеться и застегнул крючки.

– Ты его раньше не надевала. Мне нравится.

– Оно ужасно старое, но мое любимое. Мне было жаль его переделывать в нечто модное и украшать кружевом и оборками, поэтому и не носила.

– Но для девонской глухомани вполне сойдет, да?

Люси шлепнула его по груди.

– Я хотела выглядеть красивой для тебя, но, признаю, почти так и думала – что оно вполне подойдет для простой жизни.

Дэвид легко коснулся ее губ.

– Ты преуспела и в том и в другом, моя красавица Люси.

Люси поспешила оттолкнуть его, испугавшись, что им сейчас опять придется раздеваться.

– Надевай сюртук, а мне надо найти чулки и туфли. А потом тебе придется поделиться со мной своими секретами.

Дэвид вернулся в спальню, но дверь оставил открытой.

– Я должен срочно доставить тебя в поместье, иначе они и в самом деле прибегут сюда, чтобы выяснить, что происходит.

– И обо всем догадаются? – спросила Люси, надевая чистый чулок. Как ни постыдно, но этот вопрос ее мало беспокоил.

– О нашем грехопадении? Думаю, нет: им просто любопытно. Надо было сразу же отвести тебя туда.

Люси надела подвязку.

– И почему же не отвел?

Дэвид ответил лишь после секундной паузы:

– Очень хотелось от тебя избавиться, а поместье могло показаться тебе слишком уютным, поэтому и притащил сюда.

«Хотел».

– Как часто тщательное планирование не приносит желаемого результата, – беззаботно произнесла Люси, надевая другую подвязку. – А потом ты проявил беспечность, показав мне эти комнаты.

Дэвид, полностью одетый, остановился в дверях.

– Ты забываешь об остальном.

– Не забываю, но, честное слово, со всем домом можно сделать нечто подобное этим комнатам.

– Это будет стоить огромных денег.

– У меня они есть.

– Но ты собиралась вложить их в трастовый фонд…

Люси надела коротенький сапожок.

– Только чтобы не растратить.

Дэвид подошел, опустился перед ней на колено и принялся завязывать шнурки.

– Ты не приветствуешь мое желание сохранить контроль над какой-то частью?

Дэвид взял другой сапожок и распустил шнуровку, чтобы ей было проще его надеть.

– Я заметил, что ты не предлагаешь снять все ограничения.

Своими ласками Дэвид был способен превратить Люси в воск, однако она не поддалась и вовремя распознала опасный момент.

– А зачем мне это? Получив десять тысяч, ты сможешь распоряжаться ими по своему усмотрению. Остальное я с радостью потрачу на нас, на наш дом, наши земли, детей. Единственное, чего я не потерплю, это если деньги будут уходить на игорные залы или, что еще хуже, женщин.

Дэвид поднял на нее глаза.

– Ты не очень высокого мнения обо мне.

– Я обожаю тебя, поэтому должна проявлять благоразумие как никогда. Дэвид, я строила планы замужества, имея в виду некоего абстрактного мужчину. Теперь есть ты, теперь все по-другому, но я не вижу повода менять свой план. Он вполне разумен.

Дэвид встал. Увидев его лицо, Люси решила, что катастрофически ошиблась, когда оценивала его. Если он взбунтуется против такой постановки вопроса, неужели ей придется капитулировать? И сможет ли она капитулировать даже ради любви?

– Твой отец такой же несгибаемый?

– Ради всего святого, при чем тут мой отец? Если рассчитываешь, что он поможет убедить меня все отдать тебе, значит, ты помешался.

– Нет, дело не в этом…

– Ты хочешь сказать, что не сможешь смириться, если я сохраню контроль над своими деньгами?

Люси ждала ответа затаив дыхание. Дэвид несколько мгновений смотрел на нее с бесстрастным выражением лица, потом проговорил:

– Вовсе нет, но мои тетя и дядя этого не одобрят.

Люси не понимала, что происходит.

– Ты обсуждал меня с ними?

– Они способны читать меня как отрытую книгу. В моей комнате есть зеркало – можешь уложить волосы.

– Но…

Люси замолчала, решив, что сейчас не стоит углубляться в эту тему. Дэвид же сказал, что не возражает против ее финансовых распоряжений; вот и хорошо, нужно остановиться на этом.

Она прошла в комнату и стала расчесывать волосы, сильно перепутавшиеся, пока она принимала ванну.

– Ну и беспорядок здесь.

– Зато у тебя великолепные волосы. Прямо как золотистый нимб.

– Как у ангела, да?

Люси увидела в зеркале его улыбку.

– Нет… ну, может быть, падшего.

Перед отъездом ей не хотелось возиться с лишними шляпными коробками, поэтому она взяла с собой только простенькую коричневую шляпку, которая совсем не шла к голубому платью. О чем она только думала? Она похолодела при мысли, что предстоит знакомиться с семьей Дэвида в таком неподобающем виде.

– Не переживай, – успокоил ее Дэвид. – Пошли.

Люси сдалась и вынула из дорожной сумки большую нориджскую шаль, после чего Дэвид забрал ее и вышел из комнаты.

Они спустились по нормальной лестнице в холл, и там Люси увидела стройного молодого человека.

– Дорогая, позволь представить тебе моего секретаря Чомли.

Его зовут Фред, вспомнила Люси, здороваясь с ним. Он произвел на нее приятное впечатление: уверенный в себе, умный, дружелюбный, но тут она вспомнила, как он угрожал – именно угрожал, не обещал – переломать ребра какому-то типу, и сейчас убедилась, что он вполне способен на это.

Еще один дракон? Их что, разводят в этих краях, или здесь просто принято быть сильным и всегда готовым к жестокости? Благоразумную барышню все это должно было бы остановить, но она уже была далека от благоразумия.

Когда они с Дэвидом выходили из дома, Люси спросила:

– Он из тех секретарей, с которым можно обсуждать что угодно?

– Да, он не только секретарь, но и друг.

– Как я понимаю, у него есть клерки.

– Он, как и я, имеет скромный достаток.