Затерянная мелодия любви Рэдклифф Анна

Глава одиннадцатая

Анна пришла в столовую первой. Длинный отполированный стол был искусно сервирован накрахмаленными салфетками ручной работы, серебряными столовыми приборами, бокалами из тонкого хрусталя и изящным фарфором. Торжественность обстановки оказалась более, чем обескураживающей. Анна напомнила себе, что прежняя жизнь Грэм была куда насыщеннее, чем можно было увидеть через газетные вырезки. Аскетичный образ жизни, который Грэм вела в нынешние времена, был слишком не похож на ее прежнюю жизнь. Будучи всемирно известной персоной, она, безусловно, вращалась в высших кругах общества. Анна вдруг задумалась, сожалея о том, что она вряд ли узнает эту часть Грэм.

С досадой она напомнила себе, что с приездом Кристины у Грэм Ярдли появилась необходимая ей компания. И теперь, все что могла предложить Анна, конечно же, стало не нужным. Единственный, кто будет скучать по моментам, которые они провели вместе, это она сама. Почувствовав свою беспомощность, Анна еще больше опечалилась.

– Прекрасно выглядите! – воскликнула Хэлен, войдя в комнату. Своим появлением она вызволила Анну из состояния самоанализа.

– Хэлен! – С облегчением поприветствовала ее Анна. – Вы должно быть столько времени потратили на готовку. Все выглядит просто чудесно.

Накрывая огромный стол, Хэлен просто светилась от счастья.

– Вы правы, чудесно! И для меня не найдется лучше занятия. Сегодня утром, на какой-то момент, Грэм показалась мне такой же, как прежде.

Хэлен не догадывалась о том, что ее слова ранили Анну, которая, конечно же, подумала, что причиной изменений Грэм послужило возвращение Кристины. Не замечая нарастающей депрессии Анны, Хэлен продолжила:

– Я бы хотела, чтобы Грэм позволила мне подавать на стол. Но она настояла, чтобы я просто приготовила шведский стол и ужинала вместе со всеми, хотя мне кажется, что это неправильно! Если бы у меня было побольше времени, я бы нашла кого-нибудь в помощь!

– У меня немного опыта, но мне кажется, я могла бы с этим справиться, – с сомнением в голосе произнесла Анна.

С ее точки зрения это было куда лучше, чем сидеть за ужином с Грэм и Кристиной.

– Что за ерунда, – сказала Грэм от двери, услышав реплику Анны. – Уверена, мы все справимся, Хэлен.

Анна обернулась на голос Грэм, и с замиранием сердца увидела ее вместе с Кристиной. Переодевшись в облегающее черное вечернее платье, Кристина стояла рядом с Грэм. Она держала Грэм под руку, слегка прижимаясь к ней своим стройным телом. Они выглядели невероятно привлекательной парой, и Анна не могла не признать, что так оно и было. Несмотря на годы, проведенные врозь, между ними улавливалась особая связь, а прикосновения Кристины не оставляли сомнений, что Грэм принадлежала ей, и Грэм с легкостью позволяла ей это.

Анна отвела взгляд, не в силах лицезреть свидетельство того, что Грэм все еще оставалась неравнодушна к Кристине.

– По крайней мере, позвольте мне помочь накрыть буфет, – обратилась она к Хэлен, цепляясь за любую возможность отвлечься.

– Спасибо, дорогая, – мягко ответила Хэлен. От нее не утаилась реакция Анны на появление Грэм. Она могла лишь представить, о чем подумала бедная девушка. Она наверняка не знала Грэм настолько хорошо, чтобы понять, что Грэм вела себя точно так же со всяким гостем в Ярдли.

– Вовсе не обязательно было готовить для меня гостевую комнату, Хэлен, – заметила Кристина присев за стол по правую руку от Грэм. Сфокусировав свой взгляд на Анне, она холодно улыбнулась. – Вы же знаете, это лишнее.

Анна посмотрела на Грэм, чье лицо по-прежнему не выражало эмоций, хотя Кристина ясно дала понять, где она намеревалась спать. Почему для нее казалось важным, чтобы Анна понимала природу ее намерений относительно Грэм, Анна не представляла. Можно подумать для Кристины имело значение ее мнение.

Стиснув зубы, Анна твердо решила, что это ее последний ужин в компании с Грэм Ярдли и ее Кристиной. Как она и опасалась, обед оказался невыносимым. Грэм была внимательной и подчеркнуто вежливой по отношению к Кристине, но на протяжении всего вечера сохраняла видимую дистанцию. Казалось, Кристина не замечала отчужденности Грэм, и угощала всех сплетнями о богеме и бесконечными историями о своих путешествиях. От внимания Анны не ускользнуло и то, что Кристина ни разу не упомянула о музыке. Анна не могла поддержать разговор на подобные темы и хранила молчание. Она с облегчением вздохнула, когда, наконец, смогла удалиться под предлогом помощи Хэлен.

– Вы не обязаны это делать, дорогая, – ворчливо проговорила Хэлен, когда Анна присоединилась к ней на кухне. – Но я очень благодарна за помощь.

– Я тоже работаю здесь, – сказала Анна немного резче, чем собиралась. – Поверьте, это просто удовольствие по сравнению с тем, чтобы сидеть там.

Хэлен пристально на нее посмотрела:

– По всей видимости, общество вам не пришлось по душе, – тихо заметила она.

– Я была рада, наконец, поужинать с Грэм, – честно призналась Анна. Ей было приятно ощущать присутствие Грэм, даже, несмотря на ее очевидную отчужденность. Анна сожалела лишь о том, что для этого понадобился приезд Кристины.

– Кристина может показаться властолюбивой, но не забывайте, она привыкла, что ей все потакают.

– В том числе и Грэм, конечно же, – резко прокомментировала Анна. Она вздохнула с отвращением к самой себе и к ситуации в целом. – Не знаю, Хэлен, просто меня раздражает, как она нависает над Грэм. Она наполняет ее бокал, накладывает в ее тарелку еду. И что же дальше? Она начнет кормить ее с ложки?! Вы прекрасно знаете, что Грэм совершенно не нуждается в такой помощи!

– Возможно, это единственное, что может предложить Кристина, – мудро предположила Хэлен.

Анна отложила дела и посмотрела на пожилую женщину:

– О чем это вы, Хэлен?

– В Кристине всегда было больше внешнего лоска, чем содержания. А Грэм всегда очень требовательно относилась к людям. Кристина прекрасно об этом знала и побаивалась этой черты в Грэм. Если бы сейчас она по-настоящему наступила на ее интересы, Грэм не стала бы этого терпеть.

«Кажется, ее совершенно не смущают новые особенности Грэм» с горечью подумала Анна. Сцена в библиотеке все еще стояла перед глазами Анны, и это не позволяло ей непредвзято рассуждать о Кристине.

– Я уже сама не понимаю, что говорю, – устало сказала Анна. – Думаю, мне просто нужно отдохнуть. Я пожелаю Грэм спокойной ночи и пойду к себе.

Когда она вернулась, Грэм с Кристиной как раз вставали из-за стола. Прежде чем, она успела попрощаться, Кристина обратилась к Грэм:

– Дорогая, сыграй мне что-нибудь, – попросила она, схватив Грэм за руку и не обращая никакого внимания на присутствие Анны.

Грэм сохраняла аристократическую невозмутимость. Медленно разжав пальцы Кристины, она передвинула ее руку к изгибу своей руки и нейтральным голосом произнесла:

– Нет. Мне нужно поработать.

– Ты же не собираешься работать сегодня?! – запротестовала Кристина, ее щеки зарделись румянцем.

– Собираюсь, – категорично отрезала Грэм.

На какое-то мгновение Анна подумала, что Кристина начнет спорить, но та быстро уступила.

– Ладно, если так нужно. Но пообещай, что позавтракаешь со мной.

Грэм кивнула. – Конечно. Теперь позволь проводить тебя в твою комнату.

На выходе из обеденного зала, Грэм мягко произнесла:

– Спокойной ночи, Анна.

Для Анны эта ночь выдалась какой угодно, только не спокойной. У нее никак не получалось заснуть. Она пыталась почитать книгу, но не могла сосредоточиться. В конце концов, задремав на стуле, она вскоре проснулась от звука шагов в коридоре. Анна научилась различать шаги Грэм. Но человек, проходивший мимо ее двери в сторону хозяйской спальни, точно не был Грэм Ярдли.

Несомненно, до аварии Грэм и Кристина были любовницами. Это было понятно исходя из всего, что Анна видела и слышала за последние сутки. Казалось очевидным, что теперь они собирались возобновить свои отношения. Грэм очевидно никогда не переставала любить Кристину, и по этой самой причине вела уединенный образ жизни на протяжении стольких лет, добровольно вверяя себя в объятия одиночества.

Анну не волновала физическая составляющая их отношений, ее удивляла ее собственная реакция на их поцелуй. Мысль о том, что Грэм может заниматься любовью с Кристиной, казалась невыносимой. Она убеждала себя в том, что будет рада, если Грэм будет счастлива, но вместо радости она чувствовала глубокую потерю. Эмоции Анны представляли собой сплошной хаос. Одно она знала наверняка, она не готова увидеть их утром вместе.

После нескольких мучительных часов метаний и терзаний, почти перед рассветом, она оделась и вышла на прогулку. Не задумываясь, она направилась той же дорогой, по которой каждое утро ходила Грэм. Пройдя вдоль крутого склона к утесу, она остановилась там, где обычно стояла Грэм. Она закрыла глаза и попыталась представить, что приводило Грэм в это уединенное место. Ей показалось, что она поняла. Волны внизу разбивались с оглушительным ревом, брызги поднимались вверх на десятки метров и ветер подхватывал морскую влагу, обдавая свежестью и запахами морской жизни. Воздух казался таким густым и холодным, что обжигал кожу. Из всей территории Ярдли солнце первым делом озаряло именно этот участок. Сосредоточившись на этом месте, в темноте, перед самым рассветом, чувства настолько обострялись, что не нужно было открывать глаз, чтобы увидеть мир вокруг. На какое-то время каждый день, на краю утеса, Грэм Ярдли не была слепой.

Анна облокотилась о каменную стену, опоясывающую утес и дала выход эмоциям. Она плакала о Грэм, о том, кем она некогда была и сколько всего потеряла. Она плакала о себе, потому что любила Грэм, но вряд ли уже познает ее. Она плакала об упущенных годах, прожитых в неведении и незнании самой себя, только для того, чтобы слишком поздно познать истинную любовь. Она плакала, а сильный ветер осушал ее слезы.

Когда первый луч летнего солнца коснулся ее щеки, она открыла глаза новому дню, еще более ясному и одинокому, чем все предыдущие дни в ее жизни. Присев на старую обветренную скамью, она приготовилась встречать рассвет. В этом самом месте и нашла ее Грэм.

– Анна? – произнес глубокий голос, который бы она никогда ни с кем не спутала.

Грэм была в той же одежде, в которой была за ужином, только сейчас она выглядела уставшей.

– Как вам всегда удается узнать меня? – тихо спросила она.

Грэм слегка улыбнулась. – Воздух движется иначе, когда вы рядом.

– Вам стоило стать поэтессой, а не пианисткой, – проговорила Анна, сдерживая слезы, которые грозили нахлынуть с новой силой. – Хотя, наверное, невелика разница. Пожалуйста, присаживайтесь.

Грэм присела, вытянув вперед длинные изящные ноги, и со вздохом отклонилась назад. Расслабившись, она вытянула руки вдоль спинки скамьи, одной рукой слегка коснувшись плеча Анны.

– Как продвигается ваша работа? – спросила Анна, растерявшись из-за близости Грэм, но, не желая уходить.

Грэм устало пожала плечами.

– Если бы я знала. Я всего лишь пытаюсь поймать сущность того, что слышу. Не смею пока даже ничего анализировать. Боюсь узнать, что это мусор.

– Вы хоть немного поспали?

– Анна, вы такая любопытная. Какая разница? – спросила она без злости. Проявление заботы со стороны Анны смущало ее. Многие люди в ее жизни заявляли, что заботятся о ней, но осталась лишь Хэлен, и она любила Грэм всю свою жизнь. Почему вдруг незнакомка стала проявлять к ней заботу и внимание именно сейчас, когда она была лишена всех своих талантов, она не понимала.

– Потому что я… – Анна запнулась на словах, которые не была готова произнести. – Потому что вы заслуживаете, чтобы о вас заботились, Грэм. Но вы так и не ответили на мой вопрос, вы поспали?

– Ровно столько, сколько возможно на этих забытых богом стульях из прошлого века, – призналась Грэм. – Анна, – устало вздохнув, продолжила она, – расскажите мне о том, что вы любите. Расскажите о чем-то, что за пределами моего мира.

Пока Анна говорила, напряжение покинуло Грэм, ее дыхание стало ровным и глубоким. Анна рассказывала о любимых городах, о фильмах, над которыми плакала, о книгах, которые читала десятки раз. Рассказывала о своей семье, друзьях и о мечтах. Она еще долго говорила после того, как думала, что Грэм уснула, потому что не хотела ее отпускать, потому что ей было приятно, что какая-то часть Грэм узнает ее тайны. Когда она, наконец, замолчала, было уже совсем светло.

– Итак, – пробормотала Грэм, которая на удивление Анны не спала, – вы любите Нью-Йорк, французское кино с субтитрами, дикорастущие цветы и… что еще?

«Я люблю вас», ответила ее душа.

– Ярдли, – с замиранием сердца прошептала Анна. – Я люблю Ярдли.

– Да, – сказала Грэм, поднимаясь. – Это заметно, – она нахмурилась, поворачиваясь к дому. – Неужели уже половина восьмого?

– Семь двадцать, – подтвердила Анна.

– Тогда я вынуждена попрощаться. У меня встреча за завтраком.

Анна выпалила, не подумав:

– Несомненно, Кристина поймет, если вы немного поспите! Вы провели на ногах всю ночь!

– Боюсь, Кристина никогда не проявляла терпения, когда моя работа мешала ее планам, – спокойно заметила Грэм. – Уверена, в этом она не изменилась.

Грэм прикоснулась к плечу Анны.

– Спасибо за моменты умиротворения, Анна. Увидимся за ужином.

С этими словами она удалилась, оставив Анну наедине с мыслями и бесконечно долгим и пустым днем впереди.

Анна благодарила каждое задание, которое помогало ей отвлечься от мыслей о Грэм. Закончив работу, она невероятно обрадовалась, увидев что «Ягуар» Кристины больше не был припаркован перед домом. Один лишь его вид вызывал в ней тревогу. Его место занял знакомый грузовик с логотипом «Женская бригада».

Дафна Геральд и ее команда из двух женщин были ландшафтными озеленителями, которых она наняла для расчистки сада и вывоза мусора. Теперь они постоянно работали в Ярдли, и Анна планировала оставить их на полставки после окончания лета. Они были дружелюбными, работали быстро и эффективно. И что важнее всего, они с пониманием относились к особенным обстоятельствам Грэм. Ведь невозможно предугадать, когда Грэм захочет пройтись по одной из многочисленных дорожек сада или когда ей понадобится что-нибудь из огорода. После случаев с тачкой и маляром Анна всегда оставалась начеку. А эти женщины и без лишних напоминаний были аккуратны с инструментами и все за собой убирали.

Повернув за угол, она увидела, как Грэм и Дафна о чем-то увлеченно беседовали. Грэм стояла в своей обычной позе, держа руки в карманах и прислонившись бедром к балюстраде, и улыбалась Дафне, стоявшей на дорожке всего в нескольких шагах от нее. Дафна была смуглой, подтянутой, и по выражению ее лица было заметно, что она увлеклась хозяйкой Ярдли. Дафна и женщины из ее команды не скрывали, что они лесби, и до сего момента для Анны это не имело значения. Но сейчас Анне показалось, что во взгляде Дафны было нечто очень близкое к сексуальному желанию.

До нее донесся низкий тон звучного голоса Грэм, и как всегда она разволновалась. При виде Грэм и Дафны вместе, хотя, казалось бы, в их разговоре не было какого-то скрытого подтекста, Анна четко осознала, насколько сильно воздействует на нее физическое присутствие Грэм. Она находила ее невероятно красивой с первого дня знакомства. Ее очаровывала утонченность и жилистость музыкальных рук, особенно когда Грэм жестикулировала. Каждый раз, когда ветер учинял беспорядок в волосах Грэм, Анне хотелось отодвинуть выбившийся локон с ее лба. А едва заглянув в бездонные темные глаза Грэм, она чувствовала, будто что-то переворачивается глубоко внутри нее.

У Анны сдавило в горле, когда она собрала воедино все воспоминания о Грэм и четко осознала, что желает ее. И в этот момент все вдруг встало на свои места, она, наконец, осознала причину своего неприятия к Кристине. Понятно, что когда-то Грэм любила Кристину, и возможно, до сих пор любит, если учитывать тот факт, с какой любовью Грэм к ней прикасается. В Анне взыграла ярость, стоило ей подумать, что Грэм растрачивает свою бесценную страсть на человека, который не разделяет ее чувств. Человека, который бросил ее в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Анна вдруг с поразительной ясностью поняла, что ей хотелось бы, чтобы вся страсть Грэм была направлена к ней. Открытие оказалось таким очевидным, что у нее закружилась голова. Она не сомневалась в своем желании, ее тело кричало о нем.

Анна отвернулась от женщин в саду. Ее реакция грозила стать такой же, как на приезд Кристины. Она чувствовала страсть к Грэм при каждом вдохе, и задыхалась от невозможности ее удовлетворить. По глупости она позволила себе поверить, будто Грэм тоже чувствовала некую связь, которую Анна не могла отрицать каждый раз, когда видела ее, или слышала ее шаги в коридоре или ее музыку. Ей следовало бы знать, что любовь, столь страстной и увлеченной натуры, как Грэм, вряд ли когда-либо угаснет. Грэм любила и до сих пор любит Кристину.

Анна влетела в дом, отчаянно пытаясь убежать от собственного сердца. Она разбирала покупки, когда раздался короткий стук в дверь.

– Привет! – сказала Дафна, открывая дверь. – Я видела, как ты приехала. Мы можем поговорить?

Анна растерянно кивнула. – Конечно.

– Земля вдоль проходов сильно подвержена эрозии, особенно ближе к утесу. Ты не будешь возражать, если мы обработаем ее специальными препаратами? Сажать рядом будет немного сложнее, но в итоге это позволит сохранить территорию, – утвердительно закончила Дафна.

Не дождавшись ответа, она удивленно приподняла брови.

– Анна, ты в порядке?

Анна заставила себя сосредоточиться. – Да, конечно, обработайте. Я тоже это заметила, но здесь столько дел, что этот момент просто вылетел у меня из головы. Ты уже обсудила это с Грэм?

Дафна удивленно посмотрела на нее:

– Нет, зачем же? Ты меня наняла. Тебе и принимать решения.

– Просто я подумала… Я видела, как вы разговаривали, – ее голос неуверенно дрогнул. У нее не получалось собраться с мыслями, в голове творился сплошной хаос.

– А, да мы просто болтали. Я встретила ее возле дома, и она просто поинтересовалась, как у нас дела. Она всегда такая очаровательная. Все женщины в моей команде без ума от нее, – рассмеявшись, добавила она.

– Включая тебя? – спросила Анна, стараясь, чтобы ее голос звучал так же легко и непринужденно.

Дафна внимательно посмотрела на Анну.

– О боже, о чем ты подумала! У меня есть любимая женщина, от которой я без ума, и у нас двое прекрасных детей. Грэм очаровательна, я бы даже сказала, восхитительна, и лично я нахожу ее невероятно привлекательной, но мне вполне достаточно просто любоваться ею.

Анна принялась распаковывать покупки, избегая внимательного взгляда Дафны.

– Все равно это не мое дело. Я не хотела тебя задеть.

– Если честно, я думала, вы с ней пара, – вопросительно произнесла Дафна.

– Нет, – почти неслышно прошептала Анна. Сделав глубокий вдох, она повернулась к собеседнице. – А почему ты так решила?

– Возможно, я лезу не в свое дело, и прошу меня извинить, если я ошибаюсь, – пожав плечами, Дафна сверкнула своей фирменной улыбкой. – Но какого черта? После двадцати лет наблюдения за женщинами на разных стадиях отношений, начинаешь это чувствовать. Твое лицо буквально светится, стоит ей появиться рядом. Ты не отрываешь от нее взгляда, когда она в поле твоего зрения. И я отчетливо вижу, как ты не находишь себе места, когда она спускается к этому чертову утесу. Я бы даже сказала, что ты практически не дышишь в этот момент. Мне кажется, ты едва сдерживаешься, чтобы не закричать, когда она ходит вдоль обрыва.

– Грэм не оставляет другого выбора, – прошептала Анна, – она не признает ничего, кроме своей гордости.

Дафна кивнула. – Я не встречала никого, похожего на нее. Но ты знаешь, она прислушивается к тебе. Пока мы с ней разговаривали, в какой-то момент я заметила, как она улыбнулась, и все ее тело заметно расслабилось, а буквально через десять секунд я услышала твой джип. Она ждала твоего возвращения. Она знает, как найти тебя в саду. Она идет прямо к тебе. Как у нее это получается?

– Не знаю, – вздохнула Анна. – Мне кажется, я уже больше ничего не понимаю.

Дафне не хотелось вмешиваться в чужие отношения, но Анна выглядела такой несчастной. Да и Грэм тоже, казалась какой-то взволнованной.

– Ты впервые влюбилась в женщину? – мягко спросила она.

Анна ненадолго задумалась.

– Я вообще впервые влюбилась, – ответила она спустя мгновение, зная, что говорит чистую правду.

– Иногда, – осторожно продолжила Дафна, – мы слышим ложные звоночки.

Крепко сжав челюсти, Анна выдержала пристальный взгляд Дафны.

– Нет.

Дафна видела, что Анна точно знает, о чем говорит. И все же что-то было не так. Обычно ясные голубые глаза Анны были затуманены болью, ее лицо выглядело мрачным и усталым, и, кажется, она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Она знает, о твоих чувствах к ней?

Анна смотрела на свои руки, ее щеки зарделись румянцем.

– Все не так просто. Грэм она… столько всего перенесла. – Анна глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. – Не думаю, что Грэм вообще думает обо мне.

– Все настолько серьезно? – мягко спросила Дафна.

– Да.

– Если бы я могла помочь, – начала Дафна.

Анна была благодарна Дафне за понимание, но, покачав головой, не позволила ей продолжить. Даже до приезда Кристины, Анна видела сдержанность Грэм по отношению к ней. Грэм всегда была приветливой, и казалось, что ей нравится общество Анны, но, тем не менее, Грэм всегда сохраняла видимую дистанцию. Стоило Анне подумать, будто Грэм стала чувствовать себя с ней комфортнее, как все тут же возвращалось на круги своя. Анна никогда не была уверена, какие произнесенные ею слова или фразы, вызывали болезненные воспоминания в Грэм. Грэм могла резко оборвать их разговор, и в такие моменты Анна всегда чувствовала, как внутри нее нарастает пустота. А теперь, когда приехала Кристина, и Грэм уделяла ей столько внимания, казалось, что в жизни Грэм не осталось больше места для Анны.

Она грустно улыбнулась.

– Только Грэм может здесь помочь.

Глава двенадцатая

В последующие несколько дней Анна почти не видела Грэм. Она занималась привычными делами, проводя время с Хэлен по утрам и работая в саду после обеда. Грэм не присылала за ней, а Анна не искала с ней встреч. Чаще всего она видела Грэм вместе с Кристиной, когда они прогуливались по саду или сидели на террасе после обеда. По вечерам и возможно даже по ночам, Грэм уединялась в музыкальной комнате.

Если не считать времени, когда Грэм работала, Кристина всегда была рядом с ней, и это казалось Анне невыносимым. Она изо всех сил пыталась быть вежливой, но когда бы она, ни увидела их вместе, Кристина непременно прикасалась к Грэм, и тут же, все старания Анны летели коту под хвост. Анна начинала злиться, и в результате становилась еще более нервной. Она начала задаваться вопросом, сколько еще она сможет вынести.

Она старательно избегала их общества, и даже ужинала позднее всех, придумывая различные оправдания, своему отсутствию на, ставших привычными, вечерних посиделках. Худшей частью дня был вечер. Несмотря на то, что она работала до полного физического изнеможения, она не могла заснуть. Когда-то она с радостью возвращалась в свою комнату и засыпала с открытой книгой на коленях. Но теперь и эта радость покинула ее. Всякий раз, когда кто-то проходил по коридору, она не могла не думать, что это Кристина на пути в хозяйские палаты. Она доводила себя до безумия, представляя Кристину в постели с Грэм!

Анна отбросила книгу, которую пыталась начать читать на протяжении трех ночей подряд, и сняла с вешалки джинсовую куртку. Несмотря на теплые летние дни, вечера у моря все еще оставались прохладными. Ей нужно было развеяться, стряхнуть тревогу и глубокое чувство отчаяния. Она направилась вниз по извилистой дорожке через дальний конец имения, вдоль большой каменной стены. Ярдли возвышался над уровнем моря на несколько сотен метров, и сквозь кроны деревьев проглядывалось невероятных расцветок темнеющее небо. Как будто к завершению к неземной картине до Анны донеслись звуки грустной мелодии, и она принялась взбираться вверх по дико заросшей тропинке, навстречу к источнику звука. Двери на террасу оказались распахнуты настежь, впуская ночь вглубь музыкальной комнаты, откуда струилась прекрасная мелодия.

Анна облокотилась на балюстраду на противоположной стороне террасы и слушала, пытаясь разглядеть силуэт Грэм в темноте. Меланхолическое звучание музыки, казалось, отражало ее собственную внутреннюю боль. Она не пыталась сдерживать слезы. Сложно сказать, сколько она так простояла, страстно желая быть ближе к Грэм, когда вдруг чей-то голос, совсем рядом, вывел ее из состояния задумчивости.

– Она бесподобна, правда? – проговорила Кристина, присоединяясь к Анне на террасе.

– Да, – мягко ответила Анна, не видя причины возражать против общепризнанного факта. В одной статье писали, что люди с подобным талантом рождаются всего раз или два в столетие.

– Я говорила не о музыке, – рассмеялась Кристина. – Но я уверена, ты успела заметить, насколько она уникальна. Кажется, ты с пониманием относишься ко всем ее особенностям. Поверь, ее гениальность выходит далеко за пределы игры на фортепиано. Своей удивительной глубиной, она распаляет все, к чему прикасается. И всех. К счастью, Грэм была слишком увлечена музыкой, чтобы заметить кого-либо более чем на одну ночь. До встречи со мной, разумеется.

Она засмеялась, оценивая Анну в тусклом свете луны. Она сочла Анну милой, с ее сильным, но женственным телом, ясными глазами и волнистыми волосами. Она относилась к тому типу женщин, которые привлекали Кристину все эти годы после Грэм.

«При других обстоятельствах…» подумала она, но тут же вспомнила о своих намерениях.

– Сначала ты по-настоящему меня удивила, – усмехнувшись, продолжила она. – Никогда бы не подумала, что Грэм в твоем вкусе, но уж я-то знаю, что в нее влюблялись женщины разных вкусов и убеждений. А жить здесь с ней… Представляю, что за искушение, даже для женщин, которые предпочитают мужчин.

– Я как раз собиралась уходить, – Анна повернулась к выходу. Ей совершенно не хотелось обсуждать с Кристиной свои чувства к Грэм.

– Знаешь, ты вне конкуренции, – игриво произнесла Кристина.

Анна резко остановилась. – Я не собираюсь с тобой соперничать, – вскипела она.

Кристина рассмеялась, взмахом руки отметая неверное предположение Анны. – Возможно и нет, хотя судя по тому, как ты на нее смотришь, думаю, ты обманываешь саму себя. К сожалению, Грэм не может видеть твоих глаз, правда?

Оттолкнувшись от перил, Кристина ступила к ней так близко, что Анна уловила легкий аромат ее духов. – Я не про себя говорила, хотя, зная Грэм, мне не о чем волноваться. Держу пари, она слишком благородна, чтобы затащить тебя в постель просто ради мимолетного удовольствия. Хотя, я не сомневаюсь, тебя не пришлось бы долго уговаривать, не так ли?

Она провела пальцем по руке Анны, и снова рассмеялась, когда Анна резко отстранилась.

– Она безнадежно романтична, чтобы позволить угаснуть былой страсти. И в отличие от тебя, я не против физической близости. Несмотря на все ее слова, ее тело никогда не лжет.

Слегка дотронувшись до руки Анны, она исчезла в темноте, добавив напоследок:

– Я говорила о музыке, моя невинная девочка, музыка – истинная любовь Грэм.

Анна смотрела ей вслед со смешанным чувством злости и жалости. Это было своего рода предупреждение, хотя Анна не понимала, зачем Кристине это понадобилось. Знает бог, Анну не испугали пристрастия Грэм. Больше всего ее поразило, что женщина, которая, вероятно, любила Грэм Ярдли больше двадцати лет, так и не поняла того, что Анна поняла в тот же миг, когда услышала игру Грэм. Музыка была не любовью Грэм, она была ее жизнью. Любить Грэм означало приветствовать силу, которая переполняла ее, даже если эта сила угрожала разрушить ее, в попытке вырваться из ее души. Анна больше не могла ревновать Грэм к музыке, равно как не могла ревновать к ее несгибаемой воле, к ее страстному пылу и к ее чувственной душе. День, когда музыка покинет Грэм, станет днем, когда ее сердце перестанет биться. Анна молилась о том, чтобы музыка могла беспрепятственно изливаться из души Грэм, ибо тогда она по-настоящему исцелится.

Она еще раз посмотрела на темную комнату, представляя, как Грэм растворяется в мелодии и успокоилась, ощущая близость Грэм.

Музыка Грэм продолжала струиться в голове у Анны на протяжении всего утра. Основную часть времени она провела с подрядчиками и субподрядчиками, и к полудню была готова сделать перерыв. Направившись к каменной скамье под большим кленом, она вспомнила тот день, когда они с Грэм провели несколько незабываемых часов в этом месте. Она отмахнулась от воспоминаний о мимолетной близости между ними, лучше было не позволять себе думать в этом направлении. Растянувшись на скамье в тени раскидистых ветвей, она прикрыла глаза рукой, и не заметила, как провалилась в сон.

Едва проснувшись, она поняла, что не одна. Даже не открывая глаз, она почувствовала ее.

– Давно вы здесь? – спросила Анна, перекатившись на бок в сторону женщины, сидящей на земле, облокотившись спиной о скамью, на которой лежала Анна. Она выглядела уставшей, почти изможденной, но без напряжения на прекрасном лице. Она казалась необычно умиротворенной.

Грэм повернула голову на голос Анны и нежно улыбнулась. Ее улыбка стерла последние следы усталости, и сердце Анны сжалось при виде столь ранимой красоты.

– Недолго… около часа, кажется, – ответила Грэм.

– Чем вы занимались? – ласково спросила Анна, убирая веточку из темных волос Грэм.

Грэм невольно вздрогнула от легкого прикосновения, и ее щеки залились румянцем. Прикосновения Кристины на нее так не действовали. Приятная волна прокатилась по телу Грэм, и вместе с этим послышался первый предупреждающий звоночек. Ей следует проявлять осторожность с Анной, хотя казалось, что уже невозможно обходиться без ее компании.

Последние несколько недель, с тех пор, как приехала Кристина, были сложными вдвойне. Ей постоянно приходилось противостоять непрестанным требованиям внимания со стороны Кристины, и ее настойчивым попыткам разжечь в Грэм былую страсть. В результате у Грэм практически не оставалось времени на Анну. Она скучала по ее чувству юмора, по ее состраданию, и по ее удивительной способности привносить жизнь в мир Грэм. Один лишь тихий умиротворенный голос Анны придавал Грэм подобие спокойствия. Она обнаружила, что скучала даже по тому, как Анна уговаривала ее поспать, или поесть, или уйти с солнца, – требованиям, которые никому раньше не позволялись. Она скучала по связи, в которой, как она думала, больше не нуждалась.

Несколько дней она пыталась игнорировать нарастающее чувство беспокойства и дискомфорта, но наконец, практически против своей воли, она вышла на поиски молодой помощницы. Обнаружив ее спящей, Грэм захотелось просто побыть рядом.

– Я слушала ваше дыхание, находя, что его темп похож на припев. В моей голове вдруг начала складываться музыка, которую я пыталась написать, – задумчиво проговорила Грэм. Легкость, с которой проявилась мелодия, просто сидя в тишине рядом со спящей женщиной, поразила Грэм. Особенно после стольких бессонных ночей, проведенных в бесплодных попытках уловить хоть какую-то ее часть. – Я просто слушала, – тихо заключила она.

Пока Грэм говорила, Анна наблюдала за изменениями на ее лице. Грэм по-настоящему расслабилась, морщинки возле ее глаз разгладились, а губы казались полнее и мягче. Глубоко вздохнув, она откинула голову назад, и Анне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не дотронуться до нее. Ей отчаянно хотелось обнять ее. И лишь страх, что Грэм отстранится, как это обычно случалось, останавливал ее.

– Я так рада, что у вас это получилось, – тихо сказала Анна.

Грэм протянула руку к Анне, тем самым очень удивив ее.

– Я знаю.

Она слегка коснулась губами руки Анны, и нежно опустила ее. Со вздохом она поднялась на ноги. Как бы приятно здесь ни было, ее ждали дела, и они требовали ее присутствия.

– По желанию Кристины, мы устраиваем небольшую вечеринку в честь дня рождения Хэлен. Я хотела бы, чтобы вы присоединились, – ровным голосом сказала Грэм.

– О, Грэм, не думаю! Мне там не место, – поспешила отказаться Анна.

Трудно было представить наихудший сценарий. Находиться рядом с Кристиной на официальном мероприятии!

Грэм слегка покачала головой.

– Хэлен любит вас, и вы часть этого дома. Я бы хотела, чтобы вы пришли.

Анна продолжала отказываться.

– Я работаю на вас, Грэм, я не принадлежу к вашей социальной прослойке.

– Для меня не существует социальной градации, Анна, – мрачно заметила Грэм, с ее лица исчезли следы безмятежности.

– Среди гостей будут друзья нашей семьи, знакомые Хэлен, которых она знает на протяжении многих лет и несколько новых друзей Кристины. Если бы Хэлен не заслужила благодарности за все годы, отданные на благо Ярдли, я бы никогда не согласилась на эту авантюру. – Она прикоснулась к своим волосам, устремив свой взор куда-то вдаль, и продолжила: – Мне будет сложно, вы нужны мне.

Анна не видела причины в такой необходимости, но не могла противиться прямой просьбе Грэм.

– Конечно, я приду.

Грэм кивнула.

– Хорошо. – Она собралась было уходить, но вдруг резко обернулась и серьезно посмотрела на Анну. – И я ожидаю видеть вас за ужином, Анна. Каждый вечер.

Не подождав ответа, она вышла из тени деревьев, и исчезла в лучах яркого солнца, оставляя Анну смотреть ей вслед.

Глава тринадцатая

Гости собрались в фойе танцевального зала, который приводили в порядок всю неделю под пристальным контролем Анны. Хэлен, как виновница торжества сидела на вельветовой софе, и общалась с друзьями, дегустируя изысканные закуски и шампанское. Молодые женщины в униформе официанток разносили еду и напитки. Одним глазом Анна присматривала за кухней, следя, чтобы у поваров было все необходимое под рукой, а другим поглядывала за парадной лестницей, ведущей к залу.

Несмотря на то, что назначенное время званого ужина неумолимо приближалось, ни Грэм, ни Кристины не было видно. Она была готова распорядиться о рассадке гостей, когда восхищенный шепот прошелся по толпе. Анна не сомневалась, что явилось тому причиной. Она подняла глаза на мраморную лестницу, чтобы убедиться в своей правоте. Грэм с Кристиной чинно спускались. Кристина, поместив свою руку в перчатке поверх вытянутой руки Грэм, была одета в вечернее платье с глубоким вырезом и с открытым декольте, подчеркивающем ее великолепную фигуру. Грэм выглядела необычайно галантно в смокинге из мягкого серого шелка, с белым галстуком и белым шелковым жилетом. Несмотря на то, что внимание большинства собравшихся привлекла сверкающая красота Кристины, Анна не могла отвести глаз от Грэм.

Когда они достигли последних ступенек, Грэм отпустила Кристину к гостям, очевидно друзьям Кристины, которыми та обзавелась за время их разлуки. Отойдя в сторону, Грэм вежливо отвечала тем, кто подходил поприветствовать ее, но в то же время не проявляла намерения вступать в разговоры. Человек со стороны ни за что не догадался бы, что это был первый публичный прием Грэм с момента аварии. Она отлично держалась и весьма органично вписывалась в изысканное окружение. Анна знала ее немного дольше и могла определить признаки напряжения даже через комнату. Стараясь не привлекать к себе внимания, она прокладывала путь к Грэм сквозь толпу гостей.

– Хэлен сидит на диване слева от входа, – сказала Анна. – За весь вечер у меня так и не появилось возможности с ней поговорить, здесь слишком много незнакомых людей. Возможно, вы могли бы провести меня к ней?

– И, возможно, избавить себя от опасной необходимости дойти туда самой? – цинично заметила Грэм.

По резкому вздоху Анны Грэм поняла, что выстрелила не в того человека. Анна предложила ей способ сохранить достоинство, не задевая гордости. Ведь, откровенно говоря, именно благодаря гордости она оказалась в этой ситуации. Кристина предпочитала игнорировать незрячесть Грэм, и совершенно не задумывалась о том, каких усилий потребует от Грэм подобный вечер. Грэм в свою очередь не могла признаться Кристине в том, что находясь среди такого огромного количества людей, просто не сможет обойтись без посторонней помощи. Грэм могла быть поразительно независимой, когда у нее было время сориентироваться на местности. Но всю неделю в зале работали строители, и у нее просто не было такой возможности. И теперь она не могла безопасно передвигаться самостоятельно. Грэм не сомневалась, что Кристина проявила бы внимание к малейшей ее потребности, но позволив ей это, Грэм упала бы в собственных глазах, если не в глазах всех присутствующих.

– Вы весьма проницательны, Анна. Кажется, вам удалось подметить мою неуверенность, – продолжила она с насмешкой. – Но я не споткнусь.

Анна, пребывая в стрессовом состоянии из-за подготовки к торжественному вечеру, равно как и от того, что ей постоянно приходилось видеть Грэм вместе с Кристиной, куда бы и когда бы она ни повернула голову, даже не пыталась контролировать свою злость.

– Вы наименее неуверенный человек из всех, кого я знаю, – вскипела она. – Но вы слишком упрямы. У каждого есть потребности, Грэм, так или иначе. Вы хотите быть настолько самостоятельной, что считаете себя выше этого?

Вместо ответа, Грэм приподняла свою элегантную бровь. – Я полагаю, что чем-то обидела вас. Что бы это ни было, я искренне прошу прощения. А что до моих потребностей, мисс Рид, позвольте вас заверить, что это не предмет для дискуссии.

– В таком случае вы сами прекрасно найдете дорогу! – вспылила Анна. – Я слишком устала, чтобы спорить с вами, особенно сейчас, когда вы пребываете в этом невыносимо упрямом настроении!

Грэм поймала Анну за руку, когда та готова была уйти. Анна удивленно наблюдала, как пальцы Грэм нежно сжали ее пальцы. Как она это делает?

– Сейчас не время обсуждать мое настроение и то, что вы о нем думаете. Я не хочу с вами спорить, как и не хочу еще больше вас обидеть. Но я сочту за честь проводить вас к Хэлен и к ужину, – продолжила Грэм, как будто Анна только что не сокрушалась на нее таким тоном, какого прежде никто себе не позволял.

Грэм предложила руку, пытаясь скрыть свою дрожь и нарастающую дезориентацию по мере того, как гости сгущались вокруг них. Секунду поколебавшись, Анна взяла Грэм под руку.

– А как же Кристина? – спросила Анна, когда они с Грэм проделывали путь через толпу.

Грэм ощущала прикосновение руки Анны, и с легкостью продвигалась сквозь толпу, реагируя на малейшие подсказки, которые Анна подавала через свое прикосновение. С самого первого раза, когда Анна взяла Грэм под руку, чтобы прогуляться по саду, между ними возникла незримая связь. Грэм сомневалась, что Анна осознавала степень помощи, которую она оказывала ей в ориентации в пространстве.

– У Кристины никогда не наблюдалось недостатка в желающих сопровождать ее на светских раутах. Всегда найдется молодая женщина или мужчина, которые будут просто очарованны ею. Не стоит за нее волноваться.

Анна не была в этом уверена, поскольку успела поймать недобрый взгляд Кристины в их сторону. Тем не менее, ужин прошел без происшествий, и Хэлен, без сомнения, наслаждалась этим вечером. Она не могла дождаться, когда гости перейдут в танцевальный зал, где их ждал струнный квартет. Грэм ясно дала понять, что не желает слышать фортепиано.

Хэлен засмеялась, когда Грэм попросила подарить ей первый танец.

– О боже, нет! Вы для меня слишком высокая и очень хорошо танцуете! Я лучше посмотрю, – мягко воскликнула она.