Командировочные расходы Бенгин Николай

– Ну что ж, тогда ознакомьтесь с должностной инструкцией.

– Здесь больше ограничений, чем я думал, – заметил Штимер, бегло проглядывая содержание глянца.

– Но и права немалые. Давайте его сюда. Теперь, – профессор перевернул лист рисунком вверх, – приложите ладонь к кругу посередине… Хорошо… Что-нибудь чувствуете? – Стайн тоже приложился к листу.

– Что за… – Штимер обеими руками схватился за голову.

– Сейчас пройдет. Вы получили доступ к Б-информации. Полностью инсталлировать вас как Б-контролера долго, нудно и ни к чему. Но без нулевой фазы – нельзя.

– Я думал, мне башку разнесет.

– Медики уверяют – это безвредно. Ну что? Прошло?

– Да, вроде бы…

– С этой минуты вы наш полноправный агент. Теперь раскройте ладонь и вот так сложите пальцы.

Штимер повернул ладонь, и в воздухе над ней возникло небольшое, но четкое изображение серебряной пирамиды.

– Это знак ваших полномочий. Вашей целью является Ключ, а противником, соответственно, его обладатель. У вас – Право Крайних Мер, другими словами – лицензия на убийство. Теперь определитесь со снаряжением, мой референт вам поможет, и действуйте самостоятельно. Подозреваю, что на самом деле у нас очень мало времени. До связи… А ты останься, – приказал профессор уже направившейся к выходу Ольге.

– Стайн, мне надо…

– И не думай.

– Ста-айн!

– У меня есть к тебе поручение.

Что именно собирался поручить профессор своей сестре, Штимер уже не услышал, вслед за референтом он прошел в низкое помещение, больше похожее на модуль безопасности.

– Итак, до конца мероприятий на «Лотосе» вы – агент Комитета и будете подчиняться непосредственно Стайну. Поздравляю. Оружие есть?

– Нет.

– Держите, – референт протянул длинноствольный увесистый пистолет, – калибр – полмиллиметра. Лупит, как армейский штурмовой лазер. Когда-нибудь стреляли из такого? Я имею в виду – из штурмового лазера?

– Нет. На стрельбище как-то видел.

– К сожалению, здесь нет стрельбища. Вот предохранитель и переводчик огня, здесь – регулятор сектора удара и дальности. Полная дальнобойность – триста метров, установленная – восемь, поражение веерного типа, сектор удара – пять градусов. Менять ничего не рекомендую. Здесь полно иллюзий, и перспектива практически везде – кривая, запросто кого-нибудь зацепить невзначай.

– А есть у вас блокиратор иллюзий?

– Есть такой шлем. Я как-то в нем целые сутки по «Лотосу» бродил. Как пугало. Так за мной постоянно еще двое стюардов таскалось, чтобы, значит, куда не надо не полез.

– Так лунитам вроде плевать, кто чем занимается.

– На самом деле луниты постоянно фиксируют практически все, что происходит на борту. Здесь кругом точки наблюдения. Если вас утешит, могу сообщить, что сами они эти записи, по понятным причинам, не смотрят и другим не дают, за одним исключением… Вы никогда не думали, почему пассажирские командоры так ловко раскрывают убийства и крайне редко другие преступления? – референт протянул пистолет Штимеру. – Короче, шлем я вам не дам. Реальную картину можно из технологического коридора увидеть – вас обязаны пустить – там односторонние иллюминаторы с оптическими фильтрами. Еще есть вопросы?

– Связь?

– Мой код на вашем телекоме. Кстати, мое оперативное имя – Лис. С профессором связь, опять же, через меня. Ну, вам пора. Я думаю, все-таки стоит узнать, что там с вашим инспектором, – он почти бегом отвел Штимера к лифту и неожиданно улыбнулся. – Останемся живы – будет о чем вспомнить! До связи.

Первое, что увидел Биллинг, – беззвучно шевелящее губами лицо Штимера. Потом вернулся слух.

– И что ты лежишь, как на пляже? Это неприлично. Погляди, вон Петр – как огурчик… маринованный.

– С ним все в порядке, – раздался незнакомый высокий тенор, – по данным анализа, такая же доза наркотика. Сейчас придет в себя.

Чья-то рука коснулась носилок, и они начали постепенно изгибаться, принимая форму полулежачего кресла. Биллинг увидел Петра, вяло улыбающегося с других носилок, Гро, стоящего рядом со Штимером, незнакомца в парадном черном мундире с разноцветными аксельбантами и двух санитарных роботов.

– Поскольку все уже полностью в сознании, – громко начал парадный мундир, и Биллинг понял, что неприятно-высокий тенор раздается именно оттуда, – я, как командор Третьего пассажирского уровня люкслайнера «Лотос», должен уведомить вас о серьезности произошедшего инцидента, – обладатель тенора еще больше приосанился и продолжал: – Получив сигнал о несанкционированном посещении одной из кают вверенного мне Уровня гостями более низкого Уровня, я обнаружил следующее – излагаю факты: трое из четырех здесь присутствующих пассажиров незаконно проникли в не принадлежащую им каюту более высокого Уровня, чем их собственная. Один из указанных пассажиров в состоянии наркотического транса произвел выстрел из боевого оружия. В результате нанесен существенный ущерб как интерьеру каюты, так и ее конструктивным элементам. Поврежден манекен, принадлежащий хозяевам каюты. Жертв нет. Выношу решение. В соответствии с бортовыми законами ущерб будет учтен и вместе со штрафом взыскан с виновных. Также должен уведомить, что, поскольку никто из вас не обладает ни Конфедеративным, ни Локальным иммунитетом, в качестве меры пресечения я запрещаю вам находиться на Третьем уровне. Я подтверждаю ваше право на ношение оружия, однако напоминаю, что по закону любое убийство, кроме случая последней меры обороны, карается смертью. К вам ограничения на передвижение по данному Уровню, разумеется, не относится, – добавил он, обращаясь к Штимеру, – вы не участвовали в инциденте, и, кроме того, ваша каюта здесь. Однако, по моим сведениям, вы все являетесь членами одной организации, а именно Полицейского Департамента Короны и действуете совместно. Это так?

Повисла тишина. Биллинг глубоко вздохнул, искренне радуясь, что тенор наконец заткнулся, утомленная физиономия Петра тоже слегка прояснилась. Штимер некоторое время молча рассматривал непреклонного командора, затем так же молча взял его под руку и отвел в сторону. Повернувшись, чтобы не видели коллеги, есаул раскрыл ладонь – пирамидка послушно засеребрилась в воздухе.

– Теперь, уважаемый, расскажите мне, что тут на самом деле произошло. А?

Командор вдруг утратил говорливость – выпучив глаза, он уставился на пирамидку, как на собственный приговор. За секунду до того он собирался поправить один из своих аксельбантов, но теперь, явно про все забыв, стоял с видом отключенного манекена.

– Говорит автономный санитарный робот каюты триста три. Командор, ваше артериальное давление превысило установленные нормы. Вам необходима медицинская поддержка, – заявил ближайший к ним робот, бодро подкатил к командору и, не теряя времени, вкатил инъекцию. Командор Третьего пассажирского уровня люкслайнера «Лотос» даже не вздрогнул, а только вяло отмахнулся ладонью, с тоской разглядывая серебристую пирамидку. Штимер в общем надеялся, что знак его новых полномочий будет внушать уважение, но столь мощного эффекта не ожидал. «Внимательней должностные инструкции читать надо! – укорил он себя, убирая от греха пирамидку. – Черт ее знает, может, эту штуку в особых только случаях показывают, перед ядерным ударом, например, или чтоб понудить к чему-нибудь неприличному».

Командор тем временем немного оправился, принял позу «И не таких видали», но заговорил почему-то шепотом:

– Я же не знал, что у вас Полный Конфедеративный иммунитет. Докладываю: сработал сигнал о неправомерном вторжении в номер. В таких случаях я сам лично разбираюсь. Когда я прибыл на место, один из ваших коллег лежал на крыльце, второй в холле каюты, рядом со входом. Оба находились под сильным наркотическим воздействием. Третий вызвал санитарных роботов и пытался оказать им помощь. Там было еще три дезактивированных манекена. Один – с отстреленной головой, два – просто выключенных. Ну и дыра в стене, ближе к потолку. Соседняя каюта не задета, но в этой – сильные повреждения.

– Что за наркотик?

– В этом – проблема. Они получили дозу «брынзы» – бинарного наркотика, с ультразвуковым детонатором. С обычным наркотиком их бы с такой дозой сразу блокировали. У них бы пассажирские браслеты гудели и все прочее. А так они компоненту выпили или съели с чем-нибудь, может, еще на Короне, а здесь, в каюте, под ультразвук попали, ну и нейтральный компонент прямо в крови в наркоту перешел.

– Я знаю, что такое «брынза». Что именно им вкатили?

– Довольно безвредную разновидность – «отруб», но большие дозы. В принципе, это – быстрое снотворное.

– А на одного эта штука, значит, не подействовала?

– Да, вы правы, хотя у него в крови мы ту же самую «брынзу» нашли. Я думаю, когда ультразвук включился, он в воде был, или под водопадом, или что-то в этом роде, ну, а после бластера тут, конечно, все отключилось – и свет, и звук, и ультразвук, все отключилось, и манекены тоже. Обратите внимание, я не конфисковал оружие ваших коллег. Потому что понимаю: здесь что-то не то. Потому и на уровень доступ закрыл, для их же безопасности. С хозяевами каюты у меня отдельный разговор будет.

– Никаких ограничений на передвижение моих коллег, – веско и тоже почему-то шепотом распорядился Штимер. – Сейчас мы осмотрим место происшествия и далее будем работать по своему графику. Спасибо за сотрудничество, – добавил он, чтоб не выпадать из образа супер… то ли агента, то ли, наоборот, контрразведчика.

– Принято, – кивнул командор и, отпихнув робота, направился к дверям каюты.

– Я отменяю решение о мерах по ограничению вашего перемещения по кораблю, – сказал он, проходя мимо уже поднявшегося на ноги Биллинга, – можете следовать за мной, но ничего не касайтесь.

Ремонт в холле каюты триста три уже завершался. Юркие уборщики вычищали строительный мусор и наводили первозданный блеск. Большое темное пятно на стене у самого потолка быстро сохло и бледнело. Биллинг с изумлением глядел вокруг – это был не тот холл, куда он так бесславно вломился. Унылое серое помещение. Что-то похожее на множество зеленых соплей свисает с потолка, несколько строгих кресел, пара отключенных манекенов у дальнего прохода, большие шкафы ремонтников и все. Ни водопадов, ни хрустального бассейна.

– А где бассейн? – в голосе Петра звучали истерические ноты. – Это ведь не глюк. Я точно помню – бассейн, и там полно… – Петр осекся. – Это… бассейн где?!

– Вы – хозяева каюты? – солидный мужчина в белом комбинезоне с ярко алой надписью «СОПА-7» вышел из-за ремонтного шкафа и вразвалку двинулся навстречу.

– Хозяева сейчас подойдут, – торопливо ответил командор, – есть проблемы?

– Проблема с третьим манекеном, – махнул рукой СОПА-7, указывая на открытый люк одного из шкафов. Там, перед ремонтной панелью, уперев ладони в коленки, уткнувшись головой в нишу, стоял голый женский манекен.

– Башку мы ей приделали, – продолжал он, – рефлексы есть, щекотки боится, но все остальное по нулям. Взять неоткуда.

– Понимаю. Вы вот что… – командор решительно взял ремонтника под руку и увлек назад к шкафам. Там они вступили в негромкую, но яростную перепалку.

– А ты его здорово напугал, – заметил Биллинг, когда командор достаточно удалился.

– Да. Теперь он будет вскакивать по ночам… Ладно, давайте – рассказывайте.

– Здесь бассейн был, – упрямо повторил Петр.

– Прошу прощения, мы не представлены, – промолвил Гро.

– М-да, – Биллинг осторожно, как переполненным горшком, качнул головой, – мои помощники – Гро, Петр. Наш коллега – Штимер – есаул тайного дивизиона. Будем работать вместе. Рассказывай, Гро, что здесь случилось.

– Мы вошли, потому что дверь открытая была, – голос Гро чуть дрогнул, – слева действительно был бассейн, большой с прозрачными стенками. В холле находились три манекена. То есть мы потом поняли, что это манекены.

– Я не понял, – вставил Петр.

– Так. Все три манекена плавали в бассейне, играла громкая музыка. С потолка в бассейн падала вода, как дождь, и со стен – водопадами…

Штимер покрутил головой. Со стороны ремонтных шкафов раздался звучный хлопок – СОПА сильно шлепнул себя по коленям и крикнул что-то вглубь холла. Командор явно выиграл диспут и уже направлялся в их сторону. Интерьер холла стал неуловимо быстро меняться. Зеленые сопли светильников втянулись в потолок. Темно-серый пол слева затуманился, пошевелился и все наконец увидели знаменитый бассейн. Мощные водяные струи взлетели, потом под шорох и бульки падающих капель рассыпались дождем. Фейерверк золотых искр сплошным потоком полился с потолка. Низкие хрустальные бортики наполнились рубиновым огнем.

– Я попросил ремонтников включить развлекательное оборудование, чтобы мы могли восстановить картину происшествия, – громко сказал вернувшийся командор, – только без музыки, а то разговаривать неудобно.

– Продолжай, Гро, – попросил Биллинг.

– Да, все примерно как сейчас, только фейерверк не работал, и водяных струй гораздо больше лилось и с потолка, и со стен, и там вон водяная стена прямо в бассейн падала. Мы вошли, сели в те кресла, – Гро пожал плечами, – и ничего не происходило. Так. Мы сидим, музыка ревет, эти вот, – он кивнул в сторону манекенов, – купаются. Я сказал Петру, что надо что-то делать. Мы решили вас позвать, инспектор, и Петр пошел к выходу, а я к бассейну подошел. А потом все очень быстро случилось. Смотрю: одна, – Гро кивнул на манекен, который, по-прежнему нагнувшись, стоял перед ремонтным шкафом, – вылезла и к Петру побежала. Так. Я закричал Петру, но музыка… ничего не слышно. И тут меня схватили за ноги и в бассейн затащили. Я не понял: не то утопить хотели, не то просто так играли.

– Это все-таки бытовые манекены, а не боевые роботы, – покачал головой командор, – не могли они вас утопить.

– Ну да, я вижу, что это манекены, начал вырываться из-под воды. Тут выстрел, вспышка, свет гаснет, тишина… Эти всплывают кверху пузом. Вылезаю из бассейна – кругом дым. Вижу – вы без сознания, хотел наружу вытащить, смотрю: Петр лежит тоже без сознания и дверь заблокирована. Я вызвал санитаров и стал ждать. Так.

– Холл осмотрел?

– Да, но тут все дымом заволокло, ничего не видно. Потом командор прибыл. Потом санитары вместе с ремонтниками. Командору я все уже рассказал, как было.

– Ясно. Теперь ты, Петр.

– Ну, я помню, что сидел в этих креслах, смотрел, как барышни в бассейне резвятся, нам ручками машут. Потом Гро говорит: «Зови инспектора», а сам к бассейну пошел. Я подумал: звать – глупость полная. Решил найти, где тут музыкой рулят, – Петр вяло махнул рукой в сторону элегантной консоли, выпиравшей из стены, – ну, я подошел к ней, а дальше ни фига не помню. Открываю глаза – башка трещит пополам, да еще эти над ухом орут?

– Кто?

– Ну, командор с Гро.

– Неправда, – тенор командора неожиданно сбился на фальцет. – Никто не орал. Гм. Я беседовал с вашим коллегой полностью корректно.

– Громкий голос очень.

– Да, – проворчал Биллинг, – очень громкий.

Интерьер холла опять изменился – фейерверки и струи кончились. Вокруг бассейна возникли концентрические круги, нарезая в полу кольца до самых кресел. Сам бассейн беззвучно провалился вниз. На дне образовавшейся ямы зашевелилась плотная и мерзкая на вид матовая чернота. Она постепенно растекалась и набухала. Круги, один за другим, как ступени эскалатора, поползли вниз. Чернота, медленно заплескивая эти ступени, стала подниматься из ямы…

– Ну вот, как просили – все виды холла без музыки и звуковых эффектов, – подошедший СОПА хмуро посмотрел на командора. – Ваше указание.

– Да, – командор внимательно разглядывал яму, – по-видимому, со звуками это более эффектно, но нам достаточно было вида с бассейном.

– Цикл должен быть закончен. Хотя бы без музыки я должен прогнать всю последовательность.

– А долго это?

– Минут пятнадцать еще.

На потемневшей стене за бассейном проявился рисунок. Точнее это был замысловатый орнамент – множество светящихся, сцепленных между собой восьмерок, разного цвета и размеров. Все они медленно вращались, то стягивая друг друга в узлы, то распускаясь вереницами цепочек. Центр композиции сначала был пуст, лишь постепенно наливаясь бордовым отсветом. Потом внезапно и четко на нем возникла геометрическая фигура – два ярко алых, вложенных одно в другое кольца. Чернота тем временем почти выползла наружу. Поверхность шевелилась, дрожала, по ней пробегали быстрые волны. Она будто притягивала к себе свет и пожирала его. Становилось все более сумрачно. Только с потолка по-прежнему лился ясный белый свет.

– А скажите, пожалуйста, – заговорил Биллинг, – мог кто-нибудь войти или выйти из внутренних помещений, пока тут дым был и вся эта суматоха?

– Исключено. После выстрела все внутренние двери заблокировались. Вскрыть их могу только я, в присутствии хозяев каюты. Кстати говоря, именно поэтому автономный санитар данного номера и не пришел сразу вам на помощь.

– Внешнюю-то вы открыли.

– Безусловно. Между прочим, ее вообще пришлось демонтировать. Один из ваших коллег, – командор кивнул в сторону Петра, – упал прямо на пороге, в таких случаях дверь при захлопывании трансформируется таким образом, чтобы не нанести травм. К сожалению, трансформируется необратимо. Ее стоимость также будет отнесена к общему объему ущерба.

– А что-нибудь нашли тут? Какие-нибудь вещи, предметы посторонние?

– Что значит посторонние? Впрочем, никаких предметов, за исключением мебели и манекенов, мы в данном помещении не обнаружили. Иначе я бы уже начал устанавливать их принадлежность.

– Тогда предлагаю больше ремонтникам не мешать.

– Согласен, – к командору вернулось все его достоинство, и он величаво двинулся к выходу. – Следуйте за мной.

На пороге Петр оглянулся – с потолка, прямо над ямой, свесилась большая сверкающая капля, снизу к ней медленно тянулась узкая и как будто живая лента черного дыма. То, что вылезло наружу вместо бассейна, стало похоже на чмокающий, беззубый рот или что-то вовсе нехорошее. «Ни фига себе миэмки дают», – проворчал он. Командор удивленно поднял брови, но ничего не сказал.

Лужайка мирно зеленела под лучами уже заходящего солнца. Аллея скрылась за большими полосатыми экранами, установленными вдоль ограды, но в остальном ничто не нарушало идиллии.

– Экраны я приказал установить, – пояснил командор, перехватив взгляд Биллинга. – Сейчас их уже можно снять, но прежде расскажите, почему вы стреляли.

– Я ждал своих помощников в сквере напротив, когда увидел, как один из них упал на пороге каюты. Когда я вбежал в холл, на меня напал один из манекенов. Я успел выстрелить.

– Напал?

– Да. После этого я отключился.

Командор с сомнением почмокал губами.

– Все, – веско сказал Штимер, – дальше мы сами. Когда появятся хозяева каюты, дайте мне знать.

– Конечно, – вяло проговорил командор, – мой номер на ваших телекомах, если что – я всегда на связи.

– Извините. А где здесь туалет? – неожиданно спросил Гро.

– Ну, отдельно стоящие туалеты на этом Уровне есть только на пляже. А так к вашим услугам туалет в любом магазине, баре, салоне на любой улице. Извините, забыл предупредить, когда мы обнаружили у вас в крови еще не перешедшую в наркотик «брынзу», мы, конечно, ввели вам соответствующий антидот. Так вот, это средство обладает выраженными послабляющими свойствами…

– Спасибо, до свидания, – скороговоркой пробормотал Гро и чуть не бегом помчался к выходу на Аллею.

– Подожди, я с тобой! – закричал Петр и довольно бодро заковылял следом.

Когда Штимер вместе с Биллингом вышли на Аллею, помощников давно простыл след.

– Эк у твоих животы прихватило.

– А-а, вечно исчезают, как дым.

– Не бойся, я с тобой. Помнишь, как мы полковнику Дрэну катарсис обеспечивали?

– Перестань, Штим. Кто-то явно пытается меня достать, причем как-то гнусно и совершенно бессмысленно.

– Ну, смысл-то наверняка есть. Может, знаешь чего, о чем сам не догадываешься? Видел чего-нибудь…

– Ни черта я не видел.

– Хм, и едальни тут рядом не видел?

– Чего?

– Жрать охота. Ты ел чего-нибудь с утра?

– Ел. А ты знаешь, какие тут цены?

– Плевать, у меня все включено.

– Ну-ну.

– Да, действительно, толку от тебя – никакого. Ладно, на самом деле я видел тут одно заведение, – Штимер решительно повел Биллинга за собой. – Ты когда-нибудь кушал в змеином ресторане?

Биллинг узнал золотистую арку, которая вела на улицу Старых Алмазов. Теперь здесь никто не раздавал бесплатного мороженного, но из прохода по-прежнему доносилось тихое шипение.

– М-да, знаю я твой ресторан. Жуть.

– Ну! Это то, что надо.

– Гро, Петр, жду вас «У гадюки», – проговорил Биллинг в телеком, – это в том переходе, где шипит.

– Знаешь, Бил, – заявил Штимер, пока они шли вверх по черному языку ковра между светящихся змеиных клыков и прочей ресторанной экзотики, – ты меня удивляешь. Вроде интеллигентный человек, инспектор антифинансового управления, и что? Вместо того чтобы солидно проводить время в театре, например, или в койке, ты со своими головорезами наводишь ужас по всем Уровням и крушишь каюты. Причем – чужие.

– А кстати, об ужасе. Что случилось с командором?

– Я сказал, что люблю его. Ты видел, что с ним стало. Экстаз.

– Штим, я ведь тебя знаю. Ты таким вот радостным придурком становишься, когда уже полный кирдык и вот-вот пальба начнется.

– Еще обзывается…

– И где ты разжился пушкой? У командора отнял?

– Глупости. И нечего так орать. Заметил – молодец. Другие, может, не умеют, как ты, сквозь одежду видеть.

Черный ковер, наконец, привел их во внутренние помещения ресторана. Шипение, так громко звучавшее в коридоре, сошло на нет. Пожилой, затянутый в комбинезон из змеиной кожи официант почтительно приветствовал их.

– Мы с-счас-стливы ваш-шему приш-шес-ствию с-с-сюда-а, – он поклонился так низко, что стала видна оригинальная конструкция на заду комбинезона. – Ваш-ш с-столик…

Официант развернулся и заскользил вглубь ресторана. Наметанным глазом он определил новичков, которым нужен особый подход, и повел их в маленький, уютный, изолированный зал. Ресторан «У гадюки» считался изысканным заведением. Сюда с удовольствием ходили ценители жалящей змеиной эстетики и всяческих кулинарных извращений. Остальные быстро понимали, что поесть лучше в другом месте, но специально обученные официанты так просто не выпускали свои жертвы. Каждый посетитель получал ровно столько впечатлений, чтоб и мало не казалось, и до крайностей не дошло. Если гостю все же приходилось оказывать медицинскую помощь, это считалось браком в работе официанта и учитывалось при расчете заработной платы. Бывали и буйные посетители, норовившие нанести физический ущерб как интерьеру заведения, так и физиономиям обслуживающего персонала. Этих посетителей называли «трудными». Хотя часть штрафов, которые неизбежно начислялись сверх обычного счета, шла непосредственно на премиальные выплаты, персонал таких не любил. Сейчас официанту достаточно было мельком глянуть на мрачное лицо одного посетителя и шальной вид другого, чтоб отнести их к категории «трудных».

– С-сюда, пожалуйс-ста, – проговорил он, подводя их к единственному столику в середине маленького и низкого, в меру уютного зала. Три стены с большим натурализмом изображали болотистые джунгли, с медленно сочащимся белым туманом, а вместо четвертой – светился волшебным голубым светом аквариум, со множеством золотистых рыбешек.

– Прош-шу вас-с-с. Это наш-ши с-специальные крес-с-сла. Ус-страивайтесь поудобнее и прис-стегнитес-сь.

– Мы что, взлетаем?

– Ха-ха, – вежливо произнес официант, – мы уже летим.

Он дождался, пока оба посетителя пристегнулись, и сухо щелкнул пальцами. Пол в комнате стремительно и бесшумно провалился метра на два вниз, но столик и кресла вовсе не шевельнулись. Их тонкие ножки удлинились и теперь упирались в пол где-то там внизу, так что сиденья оказались примерно посредине между полом и потолком. Официант, из ботинок которого выросли ходули, с профессиональной юркостью шмыгнул в сторону. Биллинг, настроенный несколько нервически, вцепился в подлокотники и нецензурно выругался, а Штимер, стремительно обернувшись, успел схватить официанта за воротник.

– Ну, милейший, что это значит?

– Это для безопасности, – просипел официант, пытаясь вырваться и при этом сохранить равновесие.

– О своей безопасности я сам забочусь. Быстро говори – зачем это.

Но официант только таращил глаза и судорожно пытался вздохнуть.

– Отпусти его, Штим, – проворчал Биллинг, – это просто местный аттракцион. Посмотри вниз.

Штимер скосил глаза и увидел множество черных змей, бодро ползавших по далекому полу. Длинные блестящие тела сплетались и расплетались в клубках и омерзительных узорах.

– Ну, так бы и сказал, что тут змеи, – строго сказал Штимер, выпуская официанта. Тот зашатался, замахал руками и рухнул в кучу извивающихся рептилий. Оглушительно зашипев, змеи бросились наутек, в углах комнаты возникли настоящие водовороты хвостов… Через несколько секунд на полу остался только злобный официант и пара придавленных им змей. Из-под углов доносилось яростное шипение.

– Вот, Бил, нельзя тебя пускать в приличное общество. Посмотри, что натворил.

– Я?! Это ты официанта уронил.

– Если б ты не ругался, как пьяный ремонтник, ничего бы не было. Вот у нас, в тайном дивизионе, вообще не сквернословят. Практически.

– Господа, – сухо проговорил официант, – какое блюдо желаете?

Из узора на его заднице в пол уперлось что-то вроде телескопического хвоста, и он, снова поднявшись на ходули, с непроницаемым видом встал несколько поодаль.

– Мне бы сока натурального, – проговорил Биллинг.

– А мне что-нибудь поесть, желательно тоже натурального.

– Сок тайпана и яйца розуанских соловьев подойдут?

– Да, наверное.

– Вполне.

Официант, прихрамывая и что-то бормоча под нос, удалился, оставив «трудных» гостей торчать посреди комнаты пристегнутыми к нелепо высоким стульям.

– М-да, – сказал Биллинг, слегка качнувшись на своем длинноногом сиденье, – странные здесь порядки, но по крайней мере можно спокойно поговорить. На чем мы остановились?

– Ты собирался рассказать, за каким чертом в триста третью каюту поперся.

– Да нет. Не про то мы толковали… Ладно. Ну, ты в курсе, что по расчету времени креофиты на борт могли протащить миэмки?

– Как это?

– Я же тебе говорил: выходил на связь Фрам. Сообщил, что стрелок, который камни увел, был у вашего тайного дивизиона под колпаком, и люк он открывал дважды: один раз, когда груз выкинул, а другой раз – через двадцать минут, когда сам прыгал.

– Вот про то, что наши облажались, ты, конечно, рассказал, а про люк – нет. Может, еще что забыл?

– В общем, теоретически две довольно милые на вид уроженки Миэма, которые живут как раз в той каюте, могли пронести груз, и вроде бы, кроме них, больше некому. Ты их случайно не встречал?

– Случайно нет.

– А я встретил, и Гро потом тоже встретил. Ну и, короче, они нас пригласили к себе в триста третью.

– Вот здесь поподробней. Как это ты их встретил?

– Нет, ты только посмотри на это! – воскликнул Биллинг, тыча пальцем в голубой аквариум с золотыми рыбками.

Там из синего грота на дне выскользнула большая полосатая змея и начала этих рыбок одну за другой ловить. После каждого заглота змея вяло всплывала к поверхности, и было видно, как очередная рыбка, распирая плоское туловище, медленно движется от головы вглубь полосатого чудовища.

– Да. Кушает змеюка. Так что там с миэмками?

– Ничего. Я их встретил в коридоре сразу после взлета. Эти дуры на меня набросились, будто первый раз в жизни мужика увидели.

– И?

– В общем, я одну толкнул, и довольно сильно, другая сама отстала. Но, представь, не обиделись, в гости пригласили…

– Я правильно понял? Они тебя ласкали, а ты сражался, как лев. Знаешь, я тебя считал солидным человеком, все-таки белый воротничок…

– Это было не смешно, они еще и видео снимали.

– Черт возьми, батально-эротическая сцена, и ты в главной роли. Хм-м… надеюсь, ничего непристойного? А потом, значит, тебя пригласили в гости обсудить, так сказать, перспективы…

– Просто пригласили.

– В триста третью?

– Нет, номер они тогда не назвали… О! А вот и еда.

Два официанта торжественно внесли в комнату подносы с высокими бокалами и множеством блестящих столовых приборов. Один из них, тот, что рухнул на змей, старался держаться подальше, зато другой увивался вокруг «с-сладких гос-с-стей», раскладывая на столе великое множество вилочек с витыми ручками, щипчиков, буравчиков и крючков, при виде которых даже Штимеру стало не по себе. Последними на стол торжественно водрузили два хрустальных бокала, наполненных какой-то подозрительной жидкостью.

– А где еда?

– Сейчас-с-с. Вс-с-се будет для вас-с-с.

– Сколько прикажете ждать?! И что это такое? – Штимер потыкал вилкой в бокал. – Это пьют?

– С-сок тайпана, как прос-сили. Сейчас-с-с, – с этими словами оба официанта исчезли.

– Как думаешь, Штим, что такое тайпан? – спросил Биллинг, подозрительно принюхиваясь к мутно-розовой жидкости в бокале.

– Не знаю, наверно, гадость какая-то. Все-таки, пожалуй, прав был наш Консул со своим указом «О кулинарной безопасности». Нет, ты только глянь на эти штуки, а?! – Штимер пощелкал зловещего вида щипчиками. – Мечта экзекутора…

– Вот. А ты поваров клял, мол, указ проплатили, а у самих руки не из того места растут.

– Я не говорил «проплатили», я говорил – «протащили». Ты вспомни рестораны, где раньше шеф-поварами иностранцы работали, а теперь что?! «Готовим только по отечественным рецептам! Это просто, вкусно и полезно!» Дырки голимые! Невкусно и бесполезно, но уж простоты не отнять – это точно.

– Угу, теперь можешь, наконец, насладиться иностранной кухней. Приступай, если такой голодный.

– Почему-то и пробовать не хочется. Давай лучше по порядку. Значит, насчет триста третьей ты потом узнал?

– Потом они Гро встретили и пригласили конкретно уже в триста третью.

– И вы пошли, как бараны. Я вот слышал, что миэмки эти ваши людей в рабство берут. Типа контракт какой-то с ними подписываешь добровольно и потом всю жизнь горбатишься.

– Ничего я не подписывал. Как вошел туда, так и отрубился.

– А из бластера кто палил?

Биллинг раздраженно засопел, уставившись на аквариум. Там полосатая рептилия доедала последних рыбок. Плоское змеиное тело уже превратилось в объемистый вяло шевелящийся бочонок, но, похоже, никакого беспокойства самой змеюке это не причиняло.

– Ладно тебе, – усмехнулся Штимер, – я бы там вообще всех перестрелял. Ты лучше скажи, где они вам «брынзу» могли подсунуть.

– Я уже думал. Наверняка это здесь, на «Лотосе» сделали. Значит, так, я пообедал с ребятами в баре, выпил бокал сока в казино и съел мороженое на улице прямо перед тем, как в триста третью идти. Все, других шансов не было.

– А миэмки там нигде не мелькали?

– В казино я их точно видел… Кстати, не знаешь, что такое здесь – «Небеса»?

– Небеса?

– Я слышал, одна говорила: «двинем на небеса», что-то в этом роде.