Смертельно опасны Антология
– Сойдет, – сказал он, садясь на корточки, и вздохнул. Джейми выглядел таким же измотанным, как женщины, решил про себя Иэн, но не произнес этого вслух.
– Пойду распоряжусь, чтобы нам прислали ужин сюда, – сказал он. – Я чувствую запах мяса на вертеле. Немножко мясца и, может быть…
– Всё, что у них есть! – пылко отозвался Джейми. – Пусть несут всё!
Они ели с аппетитом. Джейми уже начал чувствовать, что вторая порция торта с карамелью и взбитым кремом была лишней, когда Ребекка вошла в комнату мужчин в сопровождениии служанки, которая несла небольшой поднос с кувшином, от которого шел ароматный пар. Джейми выпрямился, едва сдержав крик, когда боль молнией пронзила его голову. Ребекка, озабоченно нахмурившись, посмотрела на юношу.
– У тебя сильно болит голова, Диего?
– Нет, все в порядке. Небольшой удар по голове – ерунда. – Он вспотел, его живот вздрагивал, но он уперся руками в столик и изо всех сил старался выглядеть нормально. Она же явно так не считала и, подойдя ближе, наклонилась, заглядывая ему в глаза.
– Я так не думаю, – сказала она. – Похоже, ты расклеился.
– О… Да? – сказал он слабым голосом.
– Если она имеет в виду, что вид у тебя как у высосанной устрицы, то да, – проинформировал его Иэн. – Шок, ясно? И сам весь бледный, и потный, и…
– Я знаю, что значит «расклеился», понял? – Он сердито посмотрел на Иэна, который ответил другу полуулыбкой – чёрт, должно быть, он действительно выглядит погано; вид у Иэна был озабоченный. Он сглотнул, подыскивая слова, чтобы их переубедить, но непереваренная пища внезапно подкатила к горлу, и ему пришлось срочно закрыть рот и глаза, концентрируясь на том, чтобы не стошнить у всех на глазах.
– Чай, – сказала Ребекка твердым голосом. Она взяла кувшин у служанки и налила чай в чашку, потом, сложив на ней ладони Джейми, прижала его руки своими ладонями, направляя чашку к его рту. – Пей. Это должно помочь.
Он выпил, и это действительно помогло. Во всяком случае, он сразу почувствовал, что тошнота отступила. Он узнал вкус чая, но подумал, что в заваренном напитке были и другие травы.
– Еще. – Она наполнила вторую чашку. Эту он смог выпить самостоятельно и, сделав последний глоток, почувствовал себя еще лучше. В голове пульсировало в такт ударам сердца, но боль, казалось, отдалилась.
– Какое-то время тебе не стоит оставаться одному, – сказала Ребекка и села, элегантно обернув юбку вокруг лодыжек. Он открыл рот, чтобы сказать: он не один, Иэн ведь здесь, – но вовремя поймал взгляд Иэна и промолчал.
– Бандиты, – сказала она Иэну, изогнув свою хорошенькую бровь. – Кем, по-твоему, они были?
– Э… это зависит от многих факторов. Если они знали, кто вы, и хотели похитить вас, – это одно. Но могли быть и случайными грабителями – просто увидели экипаж и решили попробовать, не возьмут ли они его. Ты узнала кого-нибудь из них, нет?
Ее глаза вспыхнули. Они не вполне цвета Аннелиз, – туманно подумал Джейми. – Мягче чем карие, оттенка нагрудных перьев куропатки.
– Знали, кто я? – прошептала она. – Хотели похитить меня? – Девушка сглотнула. – Ты… ты думаешь, это возможно? – Ее передернуло.
– Ну, наверняка я этого, конечно, не знаю. А пока, мониэн[79], думаю, тебе стоит выпить чуть-чуть этого чая. – Иэн протянул свою длинную руку к кувшину, но она отвела ее в сторону, отрицательно покачав головой.
– Нет, это лекарство, и оно нужно Диего. Не так ли? – сказала она, наклоняясь и внимательно всматриваясь в глаза Джейми. Она была без шляпы, но подвязала волосы кружевным белым чепчиком с розовой лентой. Джейми послушно кивнул.
– Мари, принеси, пожалуйста, бренди. Этот шок… – Она снова сглотнула и обхватила себя руками. Джейми заметил, что этот жест приподнял ее груди и они слегка увеличились в объеме. В чашке еще оставалось немного чая, и он автоматически допил его.
Появилась Мари с бутылкой бренди и налила стаканчик для Ребекки, затем, повинуясь жесту госпожи, еще один для Иэна, а когда Джейми вежливо кашлянул, налила ему полчашки, долив до ободка чаем. Вкус был странноватый, но он ничего не имел против. Боль ушла в дальний конец комнаты. Он видел, как она сидит там, маленькая мерцающая багровая штучка с мрачным выражением на физиономии. Джейми рассмеялся, и Иэн, нахмурившись, посмотрел на него.
– И над чем ты хихикаешь?
Джейми не мог придумать, как лучше описать эту зверушку-боль, и потому просто покачал головой, что оказалось ошибкой – боль внезапно обрадовалась и снова выстрелила в голове со звуком рвущейся ткани. Комната завертелась, и он обеими руками ухватился за стол.
– Диего!
Заскрипели стулья, и начался галдеж, на который он не стал обращать внимания. В следующее мгновение он уже лежал на кровати, глядя на балки потолка. Одна из них извивалась, как растущая виноградная лоза.
– …И тогда он сказал капитану, что кто-то среди евреев знает о… – Иэн говорил успокаивающе, серьезно и нарочито медленно, чтобы Ребекка могла понять его, хотя Джейми подумал, что, возможно, девушка понимает больше, чем сказала. На вьющейся балке проклюнулись зеленые листья, и он подумал, что это необычно, однако внезапно охватившее его чувство покоя сделало все происходящее на его глазах милым и уютным.
Ребекка что-то говорила мягким и озабоченным тоном, и Джейми с некоторым усилием повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Она наклонилась к Иэну через стол, а он обхватил девушку своими огромными ладонями, уверяя, что он и Джейми не позволят, чтобы с ней случилась какая-нибудь беда.
Внезапно в его поле зрения появилось еще одно лицо: служанка Мари, хмурясь, смотрела на него. Она грубо приподняла его веко и уставилась в его глаз, наклонившись так близко, что Джейми чувствовал запах чеснока в ее дыхании. Он с усилием моргнул, и она, фыркнув, повернулась, сказав что-то Ребекке, которая коротко и резко ответила ей на ладино. Служанка с сомнением покачала головой, но вышла из комнаты.
Однако ее лицо осталось здесь. Джейми до сих пор видел его, хмурое, нависшее над ним. Оно держалось на цветущей балке, и он понял, что там наверху висит змея, большая змея с головой женщины и яблоком во рту, – это казалось неправильным, ведь должна была быть свинья? – и она скользнула вниз по стене прямо на его грудь, прижимая яблоко к его лицу. Великолепный аромат наполнил его ноздри, и он хотел откусить кусочек, но, прежде чем смог это сделать, почувствовал, что вес змеи изменился, она стала мягкой и тяжелой, и Джейми немного выгнул спину, ощущая на себе тяжесть ее больших округлых грудей. Хвост змеи – сейчас это была по большей части женщина, только нижняя половина еще оставалась змеиной – нежно поглаживал внутреннюю сторону его бедра.
Он издал очень высокий звук, и Иэн бросился к его кровати.
– Ты в порядке, дружище?
– Я… Ох! О Господи, сделай это снова.
– Сделай что?.. – начал был Иэн, но тут рядом с ним возникла Ребекка и положила ладонь на руку Иэна.
– Не беспокойся, – сказала она, внимательно глядя на Джейми. – Он в порядке. Это все лекарство – оно вызывает у людей странные сны.
– Не похоже, чтобы он спал, – с сомнением произнес Иэн. Джейми действительно изгибался – или думал, что изгибается, – на кровати, пытаясь убедить нижнюю часть женщины-змеи тоже превратиться в женщину. Он тяжело дышал и сам это слышал.
– Это лишь галлюцинация, – успокаивающе сказала Ребекка. – Пойдем, оставь его. Он вот-вот уснет, увидишь.
Джейми не думал, что видит все это во сне, но некоторое время спустя он вышел из состояния странной встечи с демоном-змеей. Юноша не знал, почему он был уверен, что видит демона, но судя по всему, так оно и было – ее нижняя часть не изменилась, но рот был очень женским как и тела ее подруг, маленьких женщин-демониц, лизавших его уши – среди прочего – с явным энтузиазмом.
Он повернул голову на подушке, чтобы позволить одной из них добраться до вожделенной цели, и увидел, без всякого удивления, Иэна, целующего Ребекку. Пустая бутылка бренди опрокинулась, и он, казалось, видел пары ее аромата, витающие в воздухе как дым и окружающие целующуюся пару туманом, в котором просвечивала радуга.
Он снова закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на отношениях с женщиной-змеей, у которой теперь было множество интересных подруг. Когда он позднее открыл их, Иэн и Ребекка исчезли.
В какой-то момент он услышал, как Иэн издал сдавленный крик, и тускло подумал, что могло случиться, но мысли снова расплылись. Он заснул.
Проснулся он немного позже, чувствуя себя обмякшим, как подмороженный капустный лист, но боль в голове исчезла. Он полежал, наслаждаясь этим ощущением. В комнате было темно, и он не сразу ощутил, что рядом с ним лежит Иэн – понял это по запаху бренди.
Память вернулась. Потребовалось некоторое время, чтобы отличить реальные воспоминания от причудливого сна, но он был вполне уверен, что видел Иэна, обнимающего Ребекку, и то, как она обнимала его. Что за чертовщина случилась потом?
Иэн не спал – это он понял. Его друг лежал, застыв, как надгробная фигура в склепе Сен-Дени, и дыхание его было быстрым и неровным, словно он только что пробежал целую милю вверх по склону холма. Джейми кашлянул, и Иэн дернулся, словно его кольнули булавкой.
– Ну что? – прошептал он, и дыхание Иэна внезапно прервалось. Он звучно сглотнул.
– Если ты хоть словом обмолвишься об этом своей сестре, – сказал Иэн страстным шепотом, – я зарежу тебя во сне, отрежу голову и буду пинать ее в Арль и обратно.
Джейми не хотел думать о сестре и не хотел слышать о Ребекке, а потому просто сказал:
– Ну и?
Иэн издал хриплый звук, показывавший, что он думает, как лучше начать рассказ, и выбрался из-под своего пледа, повернувшись лицом к Джейми.
– Ну и… Мы поболтали немного о голых дьяволицах, с которыми ты ворочался, и я подумал, что девушке не стоит слушать твое бормотание, и сказал, что нам стоит перейти в другую комнату, и…
– Это было до или после того, как ты начал ее целовать? – спросил Джейми. Иэн шумно втянул носом воздух.
– После, – сказал он резко. – Но она отвечала на мои поцелуи, понял?
– Понял. Я это заметил. И потом?.. – Он чувствовал, что Иэн медленно изгибается, как червяк на крючке, но ждал. Он часто давал Иэну время подобрать нужные слова, но обычно оно того стоило. Во всяком случае, сейчас.
Он был немного шокирован – и полон зависти – и думал о том, что может случиться, когда жених девушки узнает, что она не девственница, но еще думал, что, может быть, он этого и не узнает: девица явно была умна. Возможно, стоило оставить отряд д’Эглиза и двигаться на юг, на всякий случай…
– Как думаешь, обрезание – это больно? – внезапно спросил Иэн.
– Думаю, да. А как может быть не больно? – Он нащупал рукой собственный член и потирал его большим пальцем, словно защищая. Он не был слишком большим, но все же, все же…
– Они делают это маленьким детям, – заметил Иэн. – Не может же это быть так уж паршиво, а?
– Ммм… – сказал Джейми без особого убеждения, но справедливости ради добавил: – Ну да, они ведь это сделали и с Христом.
– Да? – Иэн, казалось, был поражен. – Да, верно, я об этом не подумал.
– Ты не подумал, что он был евреем, да? Ну так, для начала, он им был.
Прежде чем Иэн вернулся к разговору, комната на несколько мгновений погрузилась в тишину, полную невысказанных мыслей.
– Как ты думаешь, а Иисус когда-нибудь делал это? Я имею в виду с девушкой – до того как начал проповедовать?
– Я думаю, отец Рено поимеет тебя за богохульство.
– Отца Рено, слава Богу, здесь нет.
– Но тебе же придется исповедоваться ему, а?
Иэн резко выпрямился, обернувшись пледом.
– Что?
– Иначе ты попадешь в Ад, если тебя убьют, – заметил Джейми, чувствуя себя праведником-зубрилой. Лунный свет падал в окно, и он мог видеть лицо Иэна, погруженного в тревожные раздумья, и взгляд его глубоко сидящих глаз метался туда-сюда, словно между Сциллой и Харибдой. Внезапно Иэн повернул голову к Джейми, видимо, отыскав безопасное пространство между угрозой Ада и отцом Рено.
– В Ад попадаешь, только совершив смертный грех, – сказал он. – Если же грех простительный, я проведу тысячу лет в Чистилище. Не так уж плохо.
– Ну конечно, это смертный грех, – сказал Джейми злорадно. – Все знают, что прелюбодеяние смертный грех, дурачок.
– Да, но… – Иэн сделал ладонью жест, означающий «подожди», и погрузился в мысли. – Чтобы это было по-настоящему смертным грехом, необходимы три условия. Типа – требования. – Он поднял указательный палец. – Это должно быть всерьез грешно. – Средний палец. – Ты должен понимать, что это всерьез грешно. – Безымянный палец. – И должен быть согласен на это. Оно ведь так, нет? – Он опустил руку и смотрел на Джейми, подняв брови.
– Ну и чего же ты не сделал? Не дал своего согласия? Она тебя изнасиловала? – Он подтрунивал над другом, но Иэн отвернулся так, словно его внезапно охватило сомнение. – Иэн?
– Нееет… – ответил его друг, но в ответе тоже слышалось сомнение. – Это было не так, не совсем так. Я имею в виду серьезность деяния. Я не думаю, что это было… – Его голос стих.
Джейми рывком повернулся, оперся на локоть.
– Иэн! – сказал он со сталью в голосе. – Что ты сделал с девушкой? Если ты лишил ее девственности, это неправильно всерьез. Особенно учитывая то, что она помолвлена. О… – У него мелькнула новая мысль, и Джейми наклонился ближе, понизив голос: – Она не была девственницей? Тогда, может, это совсем другое дело. Если девица прежде уже распутничала, то, пожалуй… Ведь если подумать, она, наверное, писала стихи…
Иэн сложил руки на коленях и положил на них голову. Его голос звучал глухо из складок пледа.
– …я не знаю… – выдавил он из себя.
Джейми потянулся и впился пальцами в голень Иэна, вынудив друга распрямиться со сдавленным криком, от которого кое-кто в дальней комнате зашевелился и забормотал во сне.
– Что ты имеешь в виду под «я не знаю»? Как ты мог этого не заметить? – прошипел Джейми.
– Э… ну… она… э… она играла с ним рукой, – пробормотал Иэн. – Прежде чем я смог… ну…
– Ох!.. – Джейми перекатился на спину, словно обессилев душой, если не телом. Однако его член все еще жаждал подробностей.
– Это настолько плохо? – спросил Иэн, снова поворачиваясь к Джейми. – Или… ну, я могу сказать, что я просто дал на это свое согласие, потому что я вовсе не имел этого в виду…
– Я думаю, ты направляешься в Плохое Место, – заверил его Джейми. – Ты хотел это сделать, не важно, сделал ты это или нет. И как это все происходило, кстати? Она что, просто овладела тобой?..
Иэн издал долгий, долгий вздох и снова опустил голову на колени. Казалось, ему больно.
– Ну, мы немного целовались, а потом выпили еще бренди – порядочно. Она набрала его в рот и поцеловала меня, и… выпустила бренди в мой рот, и…
– Ифринн![80]
– Ты мог бы, пожалуйста, сказать также «Пекло»? Я не хочу об этом думать.
– Извини. Продолжай. Она дала тебе пощупать груди?
– Ненадолго. Она не позволила моим рукам оставаться там, но я мог чувствовать ее соски, когда она шевелилась… ты что-то сказал?
– Нет, – с усилием произнес Джейми. – И что потом?
– Ну а потом она сунула руку под мой килт и внезапно отдернула ее так, словно прикоснулась к змее.
– Отдернула?
– Да. Она была шокирована. Ты можешь не сопеть так громко? – сказал Иэн раздраженно. – Разбудишь весь дом. Это потому, что он у меня необрезанный.
– А… И поэтому она не стала делать это с тобой… обычным способом?
– Она этого не сказала, но может быть. Потом, однако, она захотела посмотреть на него, и именно тогда… ну…
– Мгм. – Обнаженные демоницы против шанса вечного проклятия – или нет, но Джейми подумал, что Иэн провел вечер наилучшим образом. Внезапно он вспомнил. – А почему ты спросил меня, насколько больно обрезание? Ты же не собирался его сделать? Ради нее, я имею в виду?
– Не скажу, что у меня не было подобной мысли, – признался Иэн. – То есть, приняв во внимание обстоятельства, я думал, что должен жениться на ней. Но, наверное, я не смог бы стать евреем, даже если бы у меня хватило духу на обрезание – моя мама, сделай я такое, голову бы мне оторвала.
– Да, ты прав, – согласился Джейми. – Оторвала бы. И в Ад ты попадешь. – Мысль об изящной тоненькой Ребекке, сбивающей масло во дворе шотландского поместья или топчущей пропитанную мочой шерсть босыми ногами, была не намного смешнее Иэна в ермолке и с пейсами – да, не намного. – К тому же у тебя нет денег, так?
– Немножко есть, – задумчиво сказал Иэн. – Но не так много, чтобы уехать и поселиться в Тимбукту, а убраться мне пришлось бы не ближе.
Джейми вздохнул и потянулся, расслабляясь. Воцарилась полная раздумий тишина. Иэн, несомненно, размышлял о вечном наказании, Джейми снова переживал лучшие фрагменты своих опиумных видений, но у женщины-змеи теперь было лицо Ребекки. Наконец он нарушил молчание, повернувшись к другу.
– Ну и… стоило оно того, чтобы попасть в Ад?
Иэн снова глубоко вздохнул, но это был вздох человека, примирившегося с самим собой.
– О да.
Джейми проснулся на рассвете, чувствуя себя прекрасно и пребывая в гораздо лучшем расположении духа. Какая-то добрая душа принесла ему кувшин эля и хлеб с сыром. Он подкрепился, пока одевался, размышляя о предстоящем дне. Ему нужно было взять несколько человек, чтобы вернуться к повозке и заняться ею. Он полагал, что лучшее, что можно сделать с господином Перецем, – привезти его сюда в экипаже и потом найти поблизости каких-нибудь евреев, которые могли бы взять на себя заботы о его похоронах. Женщины настаивали на том, чтобы его похоронили до заката. Если же нет… что ж, он сам пройдет по этому пути, когда дело дойдет до финала.
Он подумал, что экипаж не должен быть сильно поврежден. Они могут починить его к полудню. Но как далеко отсюда Бонне? Это был ближайший город с гостиницей. Если он действительно далеко, или если экипаж сильно поврежден, или он не сможет достойно похоронить господина Переца, им придется снова провести ночь здесь. Он ощупал кошелек и подумал, что этого хватит и на следующую ночь, и на то, чтобы нанять людей: доктор не поскупился.
Он задумался над тем, что задерживает Иэна и женщин. Хотя он знал, что женщинам требуется обычно больше времени, чтобы сделать все, что делает мужчина, не говоря уже о том, чтобы одеться, – что ж, они могут остаться и изливать свое раздражение… Он отпил пару глотков эля, представляя себе Ребекку и живо воссоздавая картины, вызванные рассказом Иэна о его встрече с девушкой. Сейчас он не видел ничего, кроме сосков, выступающих через тонкую ткань, гладких и округлых, как обкатанные камешки…
Иэн ворвался в комнату, дико вращая глазами. Волосы его стояли дыбом.
– Их нет!
Джейми едва не захлебнулся элем.
– Что? Как?
Иэн понял его вопросы, и уже направлялся к кровати.
– Никто их не похищал. Нет ни малейшего признака борьбы, их вещи исчезли. Окно открыто, но ставни не сломаны.
Джейми стоял на коленях рядом с Иэном, засунув сперва руки, а потом и голову с плечами под кровать. Свиток, завернутый в холст, находился там, – и он испытал момент облегчения, которое рассеялось в ту же секунду, когда Иэн вытащил свиток наружу. Он издал звук, но вовсе не мягкий звон золотых колокольчиков. Он тарахтел, и когда Джейми отогнул край холста и развернул свиток, то увидел, что внутри были палочки и камешки, торопливо завернутые в женскую юбку, чтобы свиток не казался пустым.
– Cramouille! – прозвучало самое грязное слово, пришедшее ему в голову. И к тому же весьма уместное, если произошло именно то, что он подумал.
Он повернулся к Иэну.
– Она опоила меня и соблазнила тебя, а ее проклятая служанка пробралась сюда и украла свиток, пока ты зарывался своей тупой башкой в ее… в ее…
– Прелести, – коротко закончил Иэн, блеснув зловещей улыбкой. – Ты просто завидуешь. Но куда, по-твоему, они отправились?
Это было правдой, и Джейми проглотил дальнейшие обвинения, встав и надев пояс, в процессе торопливо разливая выпивку и прилаживая к поясу кинжал, шпагу и топор.
– Не в Париж, думаю. Пошли, спросим у конюха.
Конюх пребывал в растерянности. Он лежал под навесом для сена, упившийся вусмерть, и если бы кто-нибудь вывел всех лошадей из стойла, то все равно не очнулся бы.
– Ну ладно, – сказал Джейми нетерпеливо и, схватив конюха за грудки, поднял его на ноги и грохнул о каменную стену гостиницы. Голова бедняги отскочила от камня, и он обвис в руках Джейми, все еще в сознании, но в состоянии шока.
Джейми обнажил левой рукой свой кинжал и прижал его лезвие к обветренной глотке конюха.
– Попробуем еще раз, – сказал он ласково. – Меня не волнуют деньги, которые тебе заплатили, можешь оставить. Нам нужно знать, куда они поехали и когда выехали.
Мужчина попытался сглотнуть слюну, но оставил попытки, когда его кадык уперся в лезвие кинжала.
– Часа через три после восхода луны, – прохрипел он. – Поехали в направлении Бонне. Мили три отсюда там развилки на дороге, – добавил он, стараясь быть полезным.
Джейми, фыркнув, отпустил пьяницу.
– Что ж, ладно, – сказал он с отвращением. – Иэн, ты их догонишь. – Пока он разбирался с конюхом, Иэн пошел прямо за их лошадьми и уже выводил одного жеребца, взнузданного, держа седло на руке. – А я пока расплачусь.
Женщины не забрали его кошелек, и это уже было что-то. Или Ребекка бат-Леа Хаубергер имела крохи совести – в чем он сильно сомневался, – или она просто о нем не подумала.
Уже брезжил рассвет. Женщины опережали их часов на шесть.
– Мы верим конюху? – спросил Иэн, устраиваясь в седле.
Джейми порылся в кошельке, вытащил медное пенни и крутнул его в воздухе, поймав на тыльную сторону ладони.
– Решка – верим, орел – нет. – Он убрал ладонь, которой накрыл монету, и посмотрел на нее. – Орел.
– Да, но дорога назад идет прямо через Иврак, – заметил Иэн. – А до развилки, сказал он, не больше трех миль. Что бы мы о девочке ни думали, она не дура.
Джейми слегка поразмыслил об этом и кивнул. Ребекка не могла быть уверена, на сколько оторвалась от погони, и если только она не врала о своем неумении ездить верхом (а он так не думал: в подобных делах нелегко притворяться, а она держалась в седле как новичок), то наверняка захочет доехать до места, где сможет сбить погоню со следа. А земля была влажной от росы, так что шанс у них был…
– Что ж, поехали.
Им повезло. Никто не проезжал мимо гостиницы в ночные часы, и хотя дорога была вся утоптана конскими копытами, свежие следы лошадей женщин выделялись отчетливо, их края впечатались во влажную землю. Убедившись, что они на верном пути, друзья погнали галопом к развилке, надеясь достичь ее прежде, чем следы беглянок исчезнут безвозвратно.
Увы, не повезло. Четыре повозки, груженные продуктами, уже проехали из Паркуля в Ла Рош-Шале, и на развилке был сплошной лабиринт следов колес и копыт. Но Джейми пришла в голову идея послать Иэна по дороге, ведущей в Паркуль, а сам он отправится по той, что шла в Ла Рош-Шале. Они будут останавливать встречные фургоны и опрашивать возниц. Через час Иэн прилетел назад с новостями: женщин видели, они медленно ехали верхом, браня друг друга на чем свет стоит, по направлению к Паркулю.
– И это, – сказал он, задыхаясь, – еще не всё.
– Серьезно? Ну что ж, расскажешь мне по дороге.
Что Иэн и сделал. Когда он спешил назад, чтобы найти Джейми, то совсем недалеко от развилки встретил Жозефа-из-Эльзаса, который искал их двоих.
– На д’Эглиза напали возле Пуатье! – прокричал Иэн. – Та же банда, что атаковала нас у Мармана, – Александр и Рауль оба узнали их. Еврейские грабители.
Джейми был шокирован услышанным и придержал коня, давая Иэну возможность поравняться с ним.
– Они забрали деньги из приданого?
– Нет, но бой был тяжелым. Трое наших ранены, им нужен врач, а Поль Мартан потерял два пальца на левой руке. Д’Эглиз повел их в Пуатье и послал Жозефа узнать, все ли в порядке с нами.
Сердце Джейми подскочило к горлу.
– О Боже! Ты сказал ему, что случилось?
– Нет! – резко ответил Иэн. – Я обрисовал ему ситуацию с экипажем и сказал, что ты поехал вперед с женщинами. А я возвращался забрать кое-что, оставленное позади.
– Что ж, хорошо. – Сердце Джейми вернулось на место. Меньше всего на свете он хочет докладывать капитану, что девушка и свиток Торы потеряны. И черта с два он об этом доложит.
Ехали они быстро, останавливаясь только для того, чтобы задать вопросы там и сям, и к тому времени, как добрались до деревни Обетер-сюр-Дрон, уже были уверены, что их беглянки не далее часа езды от них – если женщины проезжали через деревню.
– А, эти две? – сказала женщина, оторвавшись от мытья ступенек. Она выпрямилась медленно, потирая спину. – Да, я видела их. Проскакали рядом со мной и поехали вниз по тропинке. – Она указала рукой.
– Благодарю вас, мадам, – сказал Джейми на своем лучшем парижском французском. – А куда ведет эта тропинка, не подскажете?
Она, казалось, была удивлена тем, что они этого не знают, и нахмурилась от их невежественности.
– Как куда? К замку виконта Бомона, куда же еще!
– Что за чертовщина… – пробормотал Иэн.
Джейми, ехавший рядом с ним, приостановился, чтобы Иэн мог посмотреть на замок. Это была небольшая усадьба, порядком потрепанная, но довольно симпатичных форм. И это было последнее место, где кто-то искал бы сбежавшую еврейку, подумал он.
– Что будем делать, как думаешь? – спросил он, и Джейми пожал плечами и пришпорил коня.
– Подъедем и постучим в дверь, полагаю.
Иэн последовал за другом к дверям, ощущая неловкость за измятую одежду, небритое лицо и общую неухоженность. Но его озабоченность внешним видом мгновенно исчезла, когда в ответ на сильный стук Джейми дверь отворилась.
– Приветствую, джентльмены, – сказал негодяй с соломенного цвета волосами, которого он последний раз видел в схватке с Джейми на дороге день назад. Мужчина широко и радостно улыбался, несмотря на приличных размеров синяк и рассеченную губу. Одет он был по последней моде, в фиолетовый бархатный костюм, волосы были завиты и припудрены, а желтая борода аккуратно подстрижена. – Надеялся увидеть вас снова. Добро пожаловать в мой дом! – сказал он, отступив на шаг и сделав приглашающий жест.
– Благодарю вас, мсье… – медленно произнес Джейми, искоса поглядывая на Иэна. Тот приподнял плечо, словно говоря: а какой у нас выбор?
Желтоволосый негодяй поклонился.
– Пьер Робер Эриво д’Антон, виконт Бомон милостью Божьей на еще один день. А вы, господа?
– Джеймс Александр Малькольм Маккензи Фрейзер, – сказал Джейми, пытаясь не уступить хозяину усадьбы в манерах. – Только Иэн заметил бы легкое колебание и дрожь в голосе, когда Джейми добавил: – Лэрд[81] Брох Туараха.
– Иэн Элистер Роберт Маклауд Мюррей, – сказал Иэн с коротким кивком и выпрямил плечи. – Его… лэрда… арендатор.
– Прошу входить, господа. – Глаза желтоволосого слегка моргнули, и Иэн услышал хруст гравия позади за мгновение до того, как ощутил спиной легкий укол стилета. Да, выбора у них не было.
Внутри с них сняли оружие и затем проводили через широкий коридор в просторную гостиную. Обои в ней выцвели, а мебель была хорошей, но довольно потертой. По контрасту с обстановкой большой турецкий ковер на полу сиял, словно вытканный из драгоценных камней. Большая округлая штуковина посередине была зеленой, золотой и красной, а концентрические круги с волнистыми краями окружали ее волнами голубого, и красного, и алмазных блесток глубокого красного цвета – и все это было украшено орнаментом таких причудливых форм, что понадобился бы целый день, чтобы рассмотреть их все, но когда Большой Жорж догнал его и заорал, чтобы он сворачивал ковер, этим их любование и ограничилось.
– Откуда он у вас? – резко спросил Иэн, прервав разговор виконта с двумя одетыми в грубую одежду типами, которые забирали их оружие.
– Что? Ах, ковер! Ну разве не чудо? – Виконт просиял и знаком приказал слугам отойти к стене. – Это часть приданого моей жены.
– Вашей жены, – повторил Джейми. Он искоса бросил взгляд на Иэна, который сразу понял друга.
– Это, случайно, не мадемуазель Хаубергер, нет? – спросил он. Виконт покраснел – густо покраснел, – и Иэн понял, что мужчина был не старше его и Джейми.
– Что ж. Это… мы… мы были помолвлены уже долгое время, что по еврейским обычаям почти то же самое, что быть женатыми.
– Помолвлены, – снова эхом отозвался Джейми. – И с какого… конкретно времени?
Виконт закусил нижнюю губу и задумался. Но какие бы меры предосторожности он ни предпринял, они явно не смогли бы противостоять боевому духу двух шотландцев.
– Четыре года, – признался он. – И, уже не в силах сдерживаться, подозвал их кивком к столу у окна, где гордо предъявил причудливый документ, покрытый цветными завитками-буквами, написанный на каком-то очень древнем языке с многочисленными ударениями и подчеркиваниями.
– Это наша кетуба, – сказал он, отчетливо произнося это слово. – Наш брачный контракт.
Джейми наклонился, чтобы рассмотреть документ поближе.
– Да, очень хорошо, – сказал он вежливо. – Но я вижу, что он еще не подписан. Значит, брак еще не состоялся?
Иэн видел, как глаза Джейми скользят по поверхности стола, и понимал, что он прокручивает в голове различные возможности. Схватить нож для вскрытия конвертов и взять виконта в заложники? Потом найти маленькую хитрую сучку, закатать ее в небольшой ковер и отвезти в Париж? Эта работа как раз для Иэна, подумал он.
Легкое движение переступившего с ноги на ногу слуги не ускользнуло от внимания Иэна, и он подумал: не делай этого, идиот! – стараясь внушить свою мысль Джейми.
– Вы знаете, что девушка должна выйти замуж за кое-кого другого? – в открытую спросил он. – Я бы не делал этого за ее спиной, не сказав ей.
Виконт покраснел еще гуще.
– Конечно, я это знаю! – рявкнул он. – Но она была обещана мне первому ее отцом!
– И давно вы еврей? – осторожно поинтересовался Джейми, медленно обходя стол. – Не думаю, что вы родились им. Но… вы ведь еврей, так? Потому что я знал одного или двух в Париже, и они не заключают браков с не-евреями. Насколько я понимаю, они вдобавок не аристократы.
Лицо виконта стало пунцовокрасным. Отрывистым приказом он отослал двоих своих головорезов из комнаты, хотя те и пытались возражать. Пока шла эта короткая дискуссия, Иэн бочком приблизился к Джейми и быстро прошептал ему насчет ковра на гэльском языке.
– Господи, – пробормотал Джейми на гэльском. – Я не видел ни его, ни этих двоих у Мармана, а ты?
У Иэна не было времени ответить, и он просто покачал головой, когда два головореза неохотно подчинились властным приказам виконта Пьера и вышли из комнаты, не спуская подозрительно сузившихся глаз с Иэна и Джейми. У одного из них в руке был кинжал Джейми, и он медленно провел лезвием по шее, выходя, – красноречивый жест.
Эге, эти могут дать бой, – подумал он, отвечая им таким же жестким взглядом сузившихся глаз, – да, эти двое, но не мелкий бархатный дурачок. Капитан д’Эглиз не стал бы сражаться с виконтом или с бандой профессиональных разбойников, еврейских или любых других.
– Хорошо, – внезапно произнес виконт, положив кулаки на стол. – Я расскажу вам.
Что он и сделал. Мать Ребекки, дочь доктора Хасди, влюбилась в христианина и бежала с ним. Доктор объявил, что его дочь мертва, как обычно делается в таких ситуациях, и организовал для нее формальные поминки. Но она была его единственным ребенком, и он не смог забыть о ней. Он постарался раздобыть информацию о ее жизни и вскоре узнал о рождении Ребекки.
– Потом ее мать умерла. Тогда я с ней и познакомился – примерно в то же время. е отец был судьей, и мой отец знал его. Ей было четырнадцать, мне шестнадцать. Я влюбился в нее. А она в меня, – добавил он, жестко взглянув на шотландцев, словно провоцируя их выразить недоверие. – У нас состоялась помолвка, с благословения ее отца. Но потом он подхватил дизентерию и через два дня умер. И…
– И дед забрал ее к себе, – закончил за него Джейми. – И что, она стала еврейкой?
– По еврейскому закону она была рождена еврейкой, кровь у них передается по материнской линии. И… ее мать рассказала ей, тайно, о ее потерянной вере. Она вернулась к ней, когда начала жить в доме своего деда.
Иэн цинично приподнял бровь.
– Серьезно? Почему же ты не обратился в их веру тогда, если готов это сделать сейчас?
– Я поклялся, что обращусь! – Кулак виконта сжался на рукоятке ножа для открывания писем так, словно он хотел его задушить. – Этот жалкий негодяй сказал, что не верит мне. Он думал, что я не пожертвую моей… моей… этой жизнью.
Он взмахнул рукой, обводя ею комнату, что включало, судя по всему, его титул и его собственность. И то, и другое было бы конфисковано государством, как только его обращение в еврейскую веру сделалось бы общеизвестным.
– Он сказал, что это было бы притворное обращение и что как только я заполучил бы ее, то снова стал бы христианином и заставил бы Ребекку тоже стать христианкой. Как ее отец, – добавил он мрачно.
Несмотря на тревожную ситуацию, Иэн начал сочувствовать маленькому щеголю. Это была весьма романтическая история, а к таким он был небезразличен. Джейми, однако, не спешил выносить окончательное суждение. Он жестом указал на ковер под ногами.
– Ее приданое, говоришь?
– Да, – сказал виконт, но уже не так уверенно. – Она говорит, что ковер принадлежал ее матери. Она наняла людей на прошлой неделе, чтобы привезти его сюда вместе с сундучком и несколькими другими вещами. Во всяком случае, – сказал он, снова обретая уверенность в себе, – когда старая скотина устроила ее брак с этим типом в Париже, я решился… решился…