Смертельно опасны Антология

На следующую ночь они прогулялись к тому, что осталось от Миссисипи, идя вверх по реке и постояв на причале, где еще три года назад паром к Кэнэл-стрит загружал и разгружал тысячи автомобилей и людей. Здесь у реки был более живой характер из-за изгиба и того, как отложился ил у берега. Вокруг холмиков речной грязи вились течения, но Дэнни воспринимал это как пожилую женщину, которая пытается показать, что она еще молода и привлекательна. Посмотри на меня, казалось, говорила река, я еще могу, я все еще заводная девчонка. Через несколько лет ила накопится больше – и река опустится еще ниже, оскорбленная тем, что ее никто не ценит.

– Когда я был маленьким, мама водила меня гулять на дамбу, почти каждое воскресенье, – сказал Дэнни Делии. – Мы садились и смотрели, как вверх и вниз по реке шли корабли и баржи, и придумывали истории о том, что они везут и куда направляются.

– Мило, – сказала она, наклонив голову, чтобы посмотреть на него.

– Да. Это было здорово. Она брала с собой сэндвичи и чипсы, и мы устраивали пикник.

Она прислонилась к нему.

– Твои родители до сих пор живут здесь?

– Папа ушел от нас, когда мне было лет шесть, – сказал он. – Мама умерла десятью годами позже. Рак.

Он пожал плечами, показывая, что все это его уже давно не ранит. Он хотел сказать ей, что рассыпал прах матери над рекой, или над дамбой, или где-то еще, где это имело бы символический характер, но правда заключалась в том, что он даже не забрал урну с прахом из похоронной фирмы. Его не заботило, что случилось с прахом, – не потому что он не любил маму, просто подумал, что это еще одна из тех тупо-сентиментальных вещей, которые кажутся людям столь важными.

Он посмотрел на остов корабля, почти полностью искромсанного сварщиками. Вот на что это похоже. Никого не заботит, куда пойдет металл. Корабль-то никто не собирается восстанавливать.

– А ты помнишь, где ты был, когда это случилось? – спросила она, и в первый момент он подумал, что она говорит о смерти его матери.

– Ты имеешь в виду Поворот? – спросил он, чтобы быть уверенным, о чем идет речь. Она кивнула. – Конечно, – сказал он, лихорадочно думая.

Штука была в том, что он не помнил. Работал, наверное. Или сидел дома. Прошло не меньше недели, пока до горожан начало доходить, что ничто уже не будет прежним, но и тогда, насколько он помнил, это его не расстроило и не напрягло. Непостоянная сука-река удрала, возвращаться она не собирается, и нечего тут голову ломать.

– На вызове по поводу бытового насилия, – решил сказать он. – Я как раз надевал наручники на мерзавца, который бил жену, когда мой партнер сказал мне, что водослив разрушен и река меняет курс.

Она посмотрела на него, словно ожидая, что он добавит что-нибудь еще. Он подумал, что, может, стоило придумать еще какую-нибудь хрень, расцветить ее парой деталей, рассказать ей, что мужчина работал на корабле, вернулся домой и обнаружил жену, которая трахалась с любовником. Или рассказать ей, что он давал пощечины жене в присутствии их шестилетнего сынишки, а выйдя из тюрьмы под залог, прыгнул на другой корабль – и больше не возвращался.

Нет, решил Дэнни. Лучше оставить так, как сказал. Он твердо выучил одну вещь благодаря тем, кого арестовывал: большинство из них погорели на том, что лепили слишком неправдоподобные истории. Надо врать короче и проще. Меньше шансов споткнуться.

– Ну а ты где была? – спросил он.

Делия заморгала, поджала губы.

– В приемном покое «скорой» со своей соседкой. Она… упала и сломала запястье. И я в комнате ожидания играла с ее дочкой, когда об этом сообщили по ТВ.

Она снова повернулась к воде, потирая руки, замерзшие на ветру.

– Интересно, какое имя они ей придумают?

Он обнял ее, прижал к себе и улыбнулся, когда она обхватила его рукой.

– Было бы неправильно не назвать ее Миссисипи.

Она мотнула головой:

– Но Миссисипи ушла. Бросив нас. Теперь она часть Атчафалайи.

– Ты считаешь, городу нужно просто забыть обо всем и жить дальше? – спросил он со снисходительной улыбкой.

Она тоже улыбнулась:

– Городу реку не вернуть. Новому Орлеану пора перестать быть впавшим в депрессию брошенным бойфрендом. Ему нужно принять душ и снова ходить на свидания. Он может стать лучше, чем был.

Он хохотнул и прижал ее к себе крепче, но думал он сейчас о людях типа Питера и их планах относительно города. Никто не будет делать его чище. И он не станет лучше, во всяком случае, для тех, кто не стоит у руля. Единственное, что еще осталось у города, – это туризм, а заправилы не собираются делать его «ориентированным на семью» со всей прочей хренью.

Городской совет рано или поздно поддастся давлению. Новый Орлеан продаст себя, наполнится десятками казино, барами и проститутками. При этой мысли он опечалился, и это его удивило. Как раз такой город подошел бы ему и его темпераменту.

– Новый Орлеан станет шлюхой, – сказал он скорее себе, чем ей.

– Не станет, если хоть что-то будет зависеть от меня, – пробормотала она, потом вздохнула и положила голову ему на плечо. Дэнни подумал: а знает ли она, что от нее ничего не зависит и ничто не может остановить процесс скатывания города в тотальное распутство и коррупцию? Против нее играет слишком много игроков. От того, что он это знал, у него желудок сводило. Знал Дэнни и то, что он один из них, и то, что не уверен, что может заниматься чем-то другим.

Неделю спустя он встретил ее как обычно, но ее приветственный поцелуй был каким-то рассеянным, а улыбка вымученной. Он спросил ее, что случилось, но она отрицательно помотала головой.

– Пустяки, – упрямо повторяла она. – Просто один тип попросил меня сделать то, чего я не делаю.

Прежде чем он начал пыжиться, готовясь броситься на защиту своей женщины, она положила ладонь ему на грудь и улыбнулась такой улыбкой, которая всегда касалась самых глубин его существа, и улыбка эта говорила ему, что кем бы и чем бы ни была эта женщина, он для нее остается особенным мужчиной, сильным благородным.

– Все хорошо, – убеждала она его, хотя тень сомнения коснулась уголков ее губ.

Сомнение осталось в ее потемневших глазах и ссутулившихся плечах. Временами ему казалось, что она вот-вот заплачет. Понадобилось несколько дней, чтобы вытянуть из нее правду, терпеливо устранить все ее отрицания, фальшивые улыбки и уверения в том, что «все хорошо». Он не был самым честным полицейским в округе, но тем не менее знал, как докопаться до правды.

– Есть один тип, – наконец призналась она, когда они лежали на его кровати и голова Делии покоилась на его груди. Девушку внезапно передернуло от отвращения. – Он богат и влиятелен, потому владельцы клуба не вышвыривают его вон.

Она подняла голову, заглянула ему в глаза.

– Дело не в том, что он дрянь или ублюдок. Но он хочет меня. – Она сглотнула слюну, потом сделала попытку рассмеяться. – Так эгоистично, что даже смешно, да?

Он улыбнулся, убрал волосы с ее лица.

– Мне так не кажется. Я вполне понимаю его: тебя невозможно не хотеть.

Делия снова положила голову ему на грудь, прижавшись к нему всем телом.

– Он хочет, чтобы я стала его девушкой. Я сказала ему, что мне это не интересно. – Она вздохнула. – Уверена, что все это пройдет и забудется, но пока что он ужасно назойлив. И он… ох…

– Отвратный тип?

– Нет, не это. Он ухожен, выглядит достойно. Но то… То, как он воспринимает остальных. Как вещи, которые можно использовать. Это неприятно.

Он обнял ее, прижал к себе и стал нежно целовать в макушку, в то время как напряжение сводило все его нутро.

– Кто он, этот тип? – спросил он, хотя уже чувствовал, о ком идет речь. – Я позабочусь обо всем этом.

Она снова подняла голову, на сей раз нахмурившись:

– Я не хочу, чтобы ты увечил кого-то ради меня.

– А я и не буду, – соврал он. Дэнни прекрасно умел заметать следы. Только бы это был не Питер. Пожалуйста, только не Питер. – Скажи, как его зовут. Я постараюсь сделать так, чтобы он понял: тебя трогать нельзя. Сделаю это мило и по-дружески.

Питер, услышав стук, открыл дверь своего кондоминиума, и улыбка искривила его губы, когда он увидел, что на пороге стоит Дэнни.

– Приятный сюрприз. Входи.

Дэнни коротко кивнул и вошел.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Всегда к услугам друзей, – сказал Питер, закрывая дверь. – Кстати, я так и не поблагодарил тебя за то, что ты уладил эту проблему с букинистом.

Он прошел на кухню, достал две чашки из шкафчика.

– Не знаю, что уж ты там ему сказал, но он убрался прочь и не пискнул.

Он налил кофе себе и вопросительно взглянул на Дэнни.

– Приятно, когда люди делают то, что им сказали. От этого всем легче жить. Кофе?

Дэнни коротко кивнул. Он понял, что Питер знает, для чего и почему он здесь. Он ждал его. Дэнни взял протянутую ему чашку и заставил себя отпить глоток горького напитка.

– Я много для тебя сделал, – начал он и замолчал. В данной ситуации это не играло никакой роли. Он заранее обдумал речь, готовился, колотя себя в грудь, разглагольствовать на тему «оставь мою женщину в покое», но один взгляд в глаза Питера дал ему понять, что это неверный путь, что это бессмысленно. Он сглотнул, пытаясь избавиться от горечи во рту, потом сделал глубокой вдох.

– Послушай, есть девушка, которая мне всерьез нравится. Делия. Она, кгм, говорит, что ты приглашал ее на свидание, и я хотел поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной: оставь ее в покое.

Сказав это, он преисполнился ненавистью к себе. Это не было разговором «мужчины с мужчиной». Это был пес, елозящий на брюхе у ног хозяина.

Питер нахмурился поверх своей чашки.

– Делия? Это та стриперка, на которую ты запал?

– Мы встречаемся, – сказал Дэнни, не разжимая челюстей.

Собеседник приподнял бровь.

– Вот как? В клубе она была со мной очень мила. – Он хохотнул, помотал головой. – Но это же ее работа, верно? И должен тебе сказать – она хороша. Я почти поверил, что она действительно рада видеться со мной каждую ночь.

– Да, – выдавил из себя Дэнни. – Она хороша. И нам хорошо… вместе. Я прошу тебя, отступись. – Он не знал, что Питер так часто ходит в клуб. Сколько раз он был с Делией в приватной комнате, пока Дэнни ждал, как верный щенок, в баре по другую сторону улицы?

– Для тебя – безусловно, – сказал Питер, великодушно кивнув. – Желаю вам обоим счастья. – Отхлебнув кофе, он подошел к окну, чтобы посмотреть на грязное болото, которым когда-то была река. – Надеюсь лишь, что она не получит более выгодное предложение. – Он взглянул на Дэнни. – Или, даже получив, не примет его.

– Верно, – сказал Дэнни. – Я ценю то, что ты это понимаешь.

Питер поставил чашку на столик у окна.

– Кстати, финальное голосование насчет мини-казино уже послезавтра. Мне нужно, чтобы ты придавил советника Нэйгла. Прихвати его на чем-нибудь. – Его улыбка стала шире. – Может, твоя Делия тебе с этим поможет. – Он пожал плечами. – Или нет. Лучше не смешивать дело и удовольствие, верно?

– Верно, – повторил Дэнни. Это был вызов, игра мускулами. Питер хотел знать, насколько он может доверять ему. Хотел знать, как далеко может зайти Дэнни, чтобы сохранить влияние Питера, которое так долго его защищало.

Но Дэнни также знал, что это уже не важно. Слишком поздно. Дэнни попытался оскалить зубы. И с сегодняшнего дня Питер будет жить с оглядкой, выжидая момент, когда можно будет швырнуть Дэнни на съедение волкам, а самому остаться с чистыми руками.

Дэнни нужно было найти способ предупредить действия Питера.

Он коротко кивнул:

– Понял. Я этим займусь.

Улыбка Питера стала шире.

– Ты настоящий друг. Передавай привет Делии.

Следующая неделя выдалась тихой и спокойной. Дэнни готовился к очередному вызову Питера, намечая записать их разговор или собрать все, что удастся, – но пока его телефон молчал. Делия каждую ночь проводила в его квартире, возвращаясь к себе, только чтобы переодеться и полить цветы. Она рассказала ему, что Питер перестал появляться в клубе, и хотела знать, что Дэнни сделал. Он просто улыбнулся и сказал:

– Тебе лучше не знать.

Он не мог рассказать ей, что не сделал ничего, кроме того, что ползал на брюхе, и единственная причина, по которой Питер оставил ее в покое, заключалась в том, что это устраивало Питера – на некоторое время.

И, как Дэнни и опасался, это «некоторое время» длилось недолго.

– Он вломился ко мне в квартиру! – сказала она, как только он открыл дверь и увидел ее, стоящую на пороге. Ее нижняя губа дрожала, а глаза были красными от слез. Он быстро втащил ее внутрь, посадил на диван и держал, прижав к себе, пока она рассказывала ему все.

Питер предъявил ей ультиматум – или она будет с ним, или он не только выдворит ее из клуба, но и сделает все, чтобы в этом городе она больше нигде не смогла найти работу.

– Я не знаю, что мне делать, – сказала она, настолько расстроенная и сломленная, что у него защемило сердце – такой он ее никогда не видел. – Я не могу… Я не уеду из Нового Орлеана. Он слишком дорог для меня. – Делия подняла глаза. – Такие типы, как он, уничтожают мой город. Я ненавижу это. Я ненавижу их всех!

У Дэнни вспотели ладони. Он мог бы убить Питера. Есть сотня способов сделать это, инсценируя несчастный случай или самоубийство. Дэнни мог пойти к федералам и рассказать им обо всех махинациях Питера, которые были ему известны.

– Я займусь этим, – сказал он, целуя ее. Потом встал, но она поймала его за руку.

– Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, – сказала она, глядя на него расширившимися от испуга глазами.

– Со мной все будет в порядке. Обещаю. – Он мягко высвободил руку. – Можешь рассчитывать на меня.

Дэнни прошел по Шартрез-стрит к Дюмен, по направлению к Джексон-сквер, где понаблюдал, как голуби слетаются к бомжу с сумкой засохшего хлеба. Группа уличных актеров бодро демонстрировала свои номера, натужно улыбаясь жиденькой струйке туристов, проходящих мимо, и игнорируя его, потому что он явно был местным и тратить на него энергию фальшивого дружелюбия не имело смысла.

Питеру Беннету не жить, сказал он себе. Это был единственный выход. Идти к федералам – не вариант. Все, что Дэнни скажет им, утопит его точно так же, как Питера, к тому же у него не было никаких доказательств, кроме собственных слов.

День превращался в сумерки, а он все сидел на скамейке в парке, взвешивая свои шансы, планируя свои шаги. Когда стало совсем темно, он пошел вдоль по Декатур, остановился у низкопробного магазинчика со всякой хренью для туристов и купил бейсболку. После этого срезал дорогу, пройдя по набережной, вошел в здание Питера и поднялся на лифте на его этаж, натянув бейсболку как можно ниже, чтобы его лицо не попало в камеры.

Когда он позвонил, Питер открыл дверь, приподняв брови: он был слегка удивлен появлением Дэнни. Он бросил взгляд на бейсболку и тут же перевел его на лицо Дэнни.

– Ты в порядке? Ты как будто чем-то расстроен.

– Да, – ответил он. – Немножко. Можно войти?

– Конечно. – Питер отступил в сторону, закрыв за собой дверь. Дэнни обвел кондоминиум взглядом. Никого, кроме них. И никого на этом этаже, кстати говоря. Никто не видел, как он входил. Он отлично все спланировал. Выдвижная дубинка в кармане, чтобы уложить Питера и потом инсценировать неудачное падение в душевой кабинке. Такое дело вряд ли будут рассматривать как убийство, даже при надлежащем расследовании.

Питер облокотился на стойку, бесстрастно поглядывая на Дэнни. Может быть, он знал, зачем пришел коп. Вероятно, знал. Он должен был знать, что рано или поздно до этого дойдет.

– Чуть не забыл, – внезапно произнес Питер, отодвигая стойку и направляясь к письменному столу. – Забыл передать тебе деньги, которые ты, э, просил взаймы.

Пот заструился по спине Дэнни, и его рука потянулась к пистолету. Это было бы идеально. Питер вытаскивает пушку из ящика стола, и Дэнни убивает его: самозащита.

Но Питер вынул из ящика толстый конверт. Дэнни – его сердце колотилось в сбивчивом ритме – опустил руку раньше, чем Питер успел заметить движение. Этот тип просто собирался заплатить ему за то, что он прихватил на этой неделе члена городского совета Нэйгла с проституткой. Нэйгл предпочел дать согласие на то, что будет голосовать за предложение Питера, нежели проходить через унизительную процедуру ареста, и в результате покерное казино было одобрено – несомненно, лишь первое из многих, которые последуют за ним.

Питер протянул ему конверт.

– Думаю, ты будешь рад. Я, во всяком случае, доволен. И кстати, отличная работа.

Несколько секунд Дэнни не двигался, потом шагнул вперед и взял конверт. Открыв его, он увидел, что внутри по меньшей мере десять штук.

Дэнни закрыл конверт и сунул его в карман пиджака.

– Благодарю, – сказал он голосом, который даже ему самому показался странным. Он не будет убивать Питера. Существуют ведь и другие варианты. Он увезет Делию отсюда. Убедит ее уехать. Они могут начать с нуля где-нибудь еще. Подальше от этого раздолбанного города. Подальше от Питера.

– Заходи на следующей неделе, – сказал Питер. – Есть разговор. – Он помолчал. – Тебе стоит как-нибудь заглянуть вместе с Делией. Или вы уже разбежались?

Он поднес ко рту бутылку воды и пил, не сводя с Дэнни глаз.

– Нет, – ответил Дэнни, чувствуя вес вопроса, прозвучавшего как утверждение.

Его собеседник осклабился:

– Очень мило! Как думаешь, долго это у вас продлится?

Дэнни понял, что сейчас он говорит не о Делии. Питер играл с ним, желая знать, как долго будет вспыхивать в нем этот маленький огонек бунтарства, прежде чем Дэнни успокоится и станет снова хорошо себя вести.

Как та псина в кафе, которая поползла на брюхе, вместо того чтобы напасть. Псина небось уже сдохла, подумал Дэнни, или по крайней мере до сих пор голодная, крадется по городу, согласная получить пару пинков в обмен на объедки.

Ползания на брюхе больше не будет. Не будет и объедков.

– Навсегда, – ответил он. Отработанным движением вынул дубинку из кармана и одним щелчком вытянул ее во всю длину. Оскалил зубы и шагнул к Питеру, наслаждаясь страхом на его лице – еще бы, пес наконец решил атаковать хозяина.

Он позвонил ей из лифта и попросил встретить его у парома на Кэнэл-стрит. Он был уверен, что опередит девушку, но когда появился на причале, то увидел ее, облокотившуюся на поручни в самом конце и смотрящую на ползущую по грязи реку и мерцание огней машин на мосту.

Напряжение, о котором он даже не подозревал, исчезло. Частью своего существа он не был уверен, что она придет, боялся, что Делия смирится с потерями и оставит его. Но сейчас он понял, что она знала, куда он ходил, и ждала его неподалеку.

Услышав звук его торопливых шагов, она обернулась и ждала, пока он подойдет.

– Дэнни?.. – сказала она, протягивая руку, чтобы коснуться его лица. – Что происходит?

Он взял ее ладонь своей и поцеловал ей руку.

– Я люблю тебя, бэби. Я всю жизнь буду оберегать тебя, клянусь.

Она резко выдохнула:

– Боже! Что ты сделал?

– Все нормально, – сказал он. – Клянусь. Я… я в порядке.

Она закусила губу, потом закрыла глаза и обняла его, крепко обхватив руками.

– Да, ты в порядке.

Он опустил голову и вдыхал ее запах, чувствуя, как дерьмо, что накопилось за всю его жизнь, уносится прочь.

– Давай уедем, – сказал он. – Давай оставим этот город навсегда и начнем где-нибудь в другом месте. – Он не хотел оставаться, но знал и то, что не может бросить ее здесь. Она кончит тем, что станет такой же потасканной и сломленной, как другие девицы… Но даже думая об этом, он знал, что это жалкое оправдание, знал, что он не настолько силен, чтобы уехать без нее. Но, может быть, если бы они уехали вместе, начали с нуля… то, возможно, он сумел бы обрести цельность.

Она резко отодвинулась, на ее лице отразились шок и разочарование.

– Ты хочешь, чтобы я уехала? Я не могу!

– Это всего лишь город, бэби, – сказал он, держа ее лицо в своих ладонях. – Всего лишь здания, и улицы, и дерьмо, и ублюдки.

– Нет. Это гораздо больше. – Она попыталась покачать головой. – В этом городе есть душа, богатая и чудесная. Мы пережили Катрину, переживем и это. Мы… Я… должна остаться. Как ты этого не понимаешь?

Она отвела его ладони от своего лица, но продолжала держать их.

– О, Дэнни, – выдохнула она. – Питера больше нет. Ты больше не обязан быть тем, кем был.

До него дошло, что она знает, и последняя ниточка напряженности исчезла. Она знает, что он убил Питера, понимает, как далеко ради нее он может зайти… и не испытывает отвращения.

– Нет. Я могу стать лучше, – настаивал он. – Я могу… если я с тобой. – Он сжал ее ладони. – Но не здесь. Здесь ничего не получится. Новый Орлеан умер, когда ушла река. И здесь всегда будут такие же типы, как Питер, жаждущие заработать на обломках. Они порвут этот город на куски и загребут себе все, что смогут, и им плевать, по кому проедется каток.

В темноте он не видел выражения ее лица, но услышал ее вздох, показавшийся ему вздохом покорной обреченности. Может, она начинает видеть реальность его глазами?

– Деньги у меня есть, – сказал он. – Мы можем уехать в Лафайет. Начать с нуля. И мы будем вместе.

Зазвонил его телефон, и он выругался, увидев, что это детектив Фарбер. Дэнни похолодел. Неужели Питера уже нашли?

– Подумай об этом, – беззвучно, одними губами сказал он Делии, отошел на пару шагов и нажал кнопку приема.

– Врубись, – сказал Фарбер безо всяких преамбул. – Пушка Эрнста совпала с пулями, найденными в теле Джека-Ди.

Джек-Ди, сутенер еще более гнусный, чем Джимми Эрнст, специализировался на девочках, которые не просто выглядели очень юными, но были такими. Его нашли в конце Бейсин-стрит за день до того, как выловили Эрнста из грязи.

– Готов поспорить, что ребята Джека-Ди грохнули Эрнста в отместку, – продолжал детектив. – Во всяком случае, у нас на руках достаточно улик, чтобы закрыть оба дела.

– Да, – сказал Дэнни. – Это хорошо. Давай займись.

Он дал отбой, посмотрел на реку и нахмурился. Чтобы такой ссыкун, как Джимми, уложил Джека-Ди? Бессмыслица. Нелепо предполагать и то, что у кого-то хватило дури прикончить Джимми из мести. Легкое дуновение беспокойства подняло дыбом волосы на его шее. Делия знала, что Питер мертв. Что, если она хотела, чтобы Дэнни убил его?

Он начал поворачиваться к Делии и почувствовал прикосновение к своей шее двух заостренных металлических штырьков – за мгновение до того, как молния прошила его тело. Он упал на бетон дока, а боль танцевала на окончаниях всех его нервов, пока он сражался за то, чтобы восстановить контроль за мышцами.

Она наклонилась, сунув «Тазер» в свою сумочку, приподняла его и прислонила к ограждению. Она была сильной – мускулы танцовщицы сработали как надо, когда она сбросила его через ограждение в ил, уже ждавший внизу его тела.

Он упал на спину. Сила удара вышибла из него дыхание, но жидкая грязь с готовностью расступилась под тяжестью его тела. Девушка перегнулась через ограждение. Когда он тонул в грязи, их взгляды встретились.

Делия посмотрела на часы, подождала, наблюдая, как река ползет вдоль берегов, и издала вздох облегчения. Где-то вдалеке раздался скрежет металла, когда какой-то корабль накренился с приливным подъемом воды. Луна укрыла реку мягким серым покрывалом – элегантную леди, устраивавшуюся на отдых.

Она посмотрела вниз, на речной ил. Ни кругов, ничего, что потревожило бы ее поверхность. Она с сожалением вздохнула.

– Ты был хорошим парнем, Дэнни, – пробормотала девушка, и печальная улыбка коснулась ее губ. – Лучшим из всех.

Автор бестселлеров списка «Нью-Йорк таймс» Диана Гэблдон – обладатель премий «Квилл» и «РИТА», которые вручаются Ассоциацией Романтических Писателей Америки. Она – автор невероятно популярной серии романтических приключений во времени серии «Чужестранка», международных бестселлеров, включающих в себя такие книги, как «Чужестранка», «Стрекоза в янтаре», «Путешественница», «Барабаны Осени», «The Fiery Cross», «A Breath of Snow and Amber» и «An Echo in the Bone». Ее исторические серии о необычных приключениях лорда Джона включают в себя романы «Lord John and the Private Matter», «Lord John and the Brotherhood of the Blade», книжку-новеллу «Lord John and the Hell-Fire Club» и коллекцию рассказов о Лорде Джоне – «Lord John and the Hand of Devils». Ее последние романы – две новых книги о Лорде Джоне: «The Scottish Prisoner and Red Ant’s Head», а также сборник романов «A Trail of Fire». Путеводитель по ее книгам и отзывы о ее работах содержатся в книге «The Outlandish Companion».

В динамичном рассказе, который печатается ниже, молодой Джейми Фрейзер, некогда ставший одним из героев книг о Чужестранке, вынужден покинуть свой дом в Шотландии и отправиться бродить по миру, где его ждет множество приключений, иногда приятных, иногда решительно неприятных – и временами опасных и темных.