Средневековая история. Цена счастья Гончарова Галина
Эдоард полулежал в постели, и Тахир растирал королю ноги. Все-таки тяжело его величеству пока давались балы.
– Что случилось, сын?
– Вот. – Ричард протянул свиток.
Эдоард сдвинул брови и принялся читать. Сначала быстро, потом все медленнее. Аккуратно свернул свиток и задумался. Жестом отпустил лекаря.
– Думаешь, правда?
Рик пожал плечами:
– Не знаю, что и думать. Но похоже на правду.
– Ты ничего не замечал?
– Даже если что-то и было – тогда в глаза не бросилось, а задним числом думать… тут такого навоображаешь.
– Это верно. Ты в нее не влюблен, так?
Ричард кивнул.
– Это хорошо. Но и в Лидию…
– Только не она!
Эдоард смотрел серьезно и грустно.
– Вот и давай подумаем. Лидия нам не подходит. Это решено. Анелия же… как теперь выясняется, тоже не подходит. И остаемся мы ни с чем…
– Но…
– Если автор этого письма не солгал, Анелия твоей женой быть не может. И дело не в том, что она была замужем, сам понимаешь.
– А в том, что она предала одного, предаст и второго, – поддакнул Рик.
– И является замечательным объектом для шантажа. Знаешь, я и сам не без греха. Но ни Имоджин, ни Джесси никогда бы…
– Знаю.
– Да и с Гардвейгом ссориться нежелательно.
– А может, и не придется, – пожал плечами Ричард. – Знаешь, я как-то в брачные сети не рвусь. Подождать пару лет, а там у него еще одна дочка подрастет. А пока заключить помолвку, да и если это правда – Гардвейг присматривать за дочерью будет пуще орла.
– Хм… – Эдоард задумался. Выход был вполне достойным. Только вот… – А как тогда отделаться от Лидии? Бернард понял бы, предпочти ты Анелию. Но ее младшую сестру…
– Пока не знаю. Но точно знаю, что на этой вобле я жениться не хочу. Да и толку от нее…
– Она неглупа.
– Это верно. Но в приданое она толком ничего не принесет. Ивернея от нас дальше Уэльстера, да и с Гардвейгом отношения испортим…
– Надо завтра это все проверить.
– Как?
– Договорюсь с Гардвейгом о встрече, покажу ему письмо. Если все окажется правдой – плохо. А если нет… любая повитуха установит, девица твоя Анелия или нет. Но на всякий случай пригласим нескольких…
– Но если нет – думаешь, она могла бы меня обмануть?
Эдоард криво усмехнулся.
– Сын, лишение девственности подделать несложно. Крики, куриная кровь… меня так пару раз пытались провести. Могло и с тобой пройти. Особенно в брачную ночь.
– Может быть. Не стану зарекаться. Итак: разговор с Гардвейгом, повитухи – и ждем?
– Пока – да. И подумай, как отделаться от Лидии, чтобы не обидеть ее и ее отца. А я утром прикажу проверить это письмо.
– Договорились.
Ричард оставил свиток у отца и отправился к себе. Но заснуть еще долго не мог. Неприятное было ощущение…
На этот раз задание досталось не Ганцу, а одному из его знакомых, лэйру Вальесу. И королевский представитель принялся рыть землю.
Первым делом узнать о шевалье Авельсе в Уэльстере. Навести справки о пасторе, который венчал Авельса и принцессу. Одно-то имя было достаточно известным в определенных кругах. Граф Альтрес Лорт.
Все, кто имел дело с секретами короны, знали, что граф – начальник тайной службы Гардвейга. То есть самая подходящая кандидатура, чтобы навести справки о ком угодно. Но лезть к нему с вопросами можно, только если жизнь не дорога.
В Ативерне найти следы шевалье Авельса было просто нереально, потому что он не упомянул, где жил, где работал, откуда приехал, вообще обошелся без имен.
Анелия же…
Зайти с другой стороны?
Встречались на балу? Да, безусловно. Такое могло быть. Ибо королевский бал – та еще неразбериха. С одной стороны, многое регламентировано. С другой – если человек хочет уйти из-под наблюдения, он это сделает. Это несложно при определенных навыках. Отсылаешь одного туда, второго сюда, идешь поправить чулки – и растворяешься в дворцовых коридорах, комнатах, парке…
Технически такое возможно. Но окончательное суждение можно будет вынести только после получения сведений из Уэльстера. Или – после разговора его величества Эдоарда с его величеством Гардвейгом.
После вчерашнего конфуза Лиля даже не представляла, как держаться с Лидией. Но принцесса разрешила все сомнения сама, пожаловав в гости без лишних церемоний.
– Я тут в гостях, поэтому можно немного нарушить протокол, – объяснила она.
Ну нарушить так нарушить. Выпили чаю. Лидия похвалила пирожные, Лиля сделала комплимент волосам принцессы, Мигель, приехавший с сестрой, восхитился вирманскими сторожевыми, слово за слово – и лед постепенно подтаял.
Женщины могут стать подругами, если им не приходится что-то делить. А в паре Лилиан – Лидия так и было. Они не были соперницами. Лилиан была замужем, Лидия собиралась обратно в Ивернею… и поскольку была умна – решила взять все возможное от визита. Лиля это понимала, но почему бы не воспользоваться случаем и не прорекламировать себя в Ивернее?
Лиля обмолвилась, что принцесса могла бы стать очаровательной, Лидия чуть надулась, но Лиля предложила ей попробовать. Мигель махнул рукой – мол, давай, сестренка, если хочется, нам спешить некуда – и принялся обсуждать с вирманами собак. Вирманские сторожевые, особенно Нанук, произвели такое впечатление на юношу, что он готов был расспрашивать о них часами. Пришлось предоставить ему вирман для беседы. А Лиля отвела принцессу к Марсии, и та занялась девушкой всерьез.
Лидия в результат не верила, но безропотно отдала себя в руки девушки. Еще свежи были в памяти вчерашние обиды. Да, она проиграла Анелии схватку за сердце Ричарда. Но в ее силах сделать так, чтобы счет не оказался разгромным!
До стационарного окрашивания бровей здесь еще не додумались. А басмой этот вопрос решался очень быстро. Темные брови сделали лицо Лидии чуть выразительнее. Платье, сметанное на живую нитку… розовое, да! Но Лидии этот цвет шел, оживляя бледную кожу и оттеняя пепельные волосы, правильная прическа – никаких зачесов назад и валиков, все очень естественно, косая челка и несколько выпущенных на свободу локонов, плетеные сандалии…
Лидия в шоке уставилась в зеркало.
Отец никогда не позволит… Стыд какой… А ведь она – красивая!
Высокая, с великолепной осанкой, пепельные локоны небрежно выпущены из-под розового кружева мантильи, брови изумленно вскинуты – и видно, что они есть и они красивые, глаза сверкают из-под подтемненных ресниц, кожа вовсе даже не тусклая, платье цвета увядшего шиповника подчеркивает маленькую, но высокую грудь и тонкую талию. И удачно маскирует узкие бедра. Зато сразу понятно, что ноги у нее длинные и стройные.
А подкрашенные губы блестят розовым (слава Ханганату), и подбородок вроде бы не такой массивный… и вовсе ее не портит.
– Это – я?!
– А есть сомнения, ваше высочество? – улыбнулась Лиля.
Сомнений не было. Было только восхищение.
– Лидия, предлагаю спуститься вниз, чтобы брат оценил. Потом платье придется снять и отдать Марсии. Пусть до ума доведет.
Лидия скользнула пальцами по розовому шелку.
– Сколько я за это должна?
Лиля сверкнула глазами, и принцесса тут же поправилась. Она отлично поняла, что делалось все от души. Не за деньги.
– Спасибо.
Лилиан чуть смягчилась.
– Будем считать… вы ведь…
– Ты. И Лидия. Хорошо?
– Лилиан. Но только наедине.
Лидия кивнула. Ну да. Подругами они быть не могут, статус не позволяет. Поэтому для света все останется чопорно и правильно. А так вот, наедине поболтать о том о сем – почему бы нет?
– Кстати! Серьги!
Картину довершили две розовые жемчужины в оправе работы мастера Лейтца. Лидия полюбовалась на замочек и кивнула.
– Замечательно… Но мне хотелось бы как-то отблагодарить тебя.
Лиля коварно усмехнулась.
– Если ты хоть раз появишься при дворе его величества Эдоарда в таком платье, да еще упомянешь о марке «Мариэль»…
– «Мариэль»?
– Это в честь моей матери. Я хочу сделать салон. Чтобы женщины приходили туда, и им помогали, вот как тебе. Согласись, одежда и прическа не главное. Да и внешность тоже. Но красивым легче живется на земле.
Лидия согласилась.
– Пойдем? Хочу посмотреть, как отреагирует братик!
Лиля ответила проказливой улыбкой. Ей тоже хотелось посмотреть!
Мигель тискал щенка и спорил о методах дрессировки, когда в гостиную вошла…
Что уж там, принц просто не узнал сестру. Видение в розовом и Лидия не имели между собой ничего общего. И принцу даже неловко стало, что он сидит, болтает с вирманином… Он поспешно вскочил с ковра, Эрик последовал его примеру.
– Госпожа, разрешите представиться… Мигель, принц Ивернейский. Вы здесь в гостях?
Лиля, будучи не в силах сдерживаться, закрыла лицо руками, содрогаясь в спазмах беззвучного хохота. Лидия шагнула к брату и цепко схватила его за ухо.
– Я?! Еще как в гостях!
– Лидди?!
Искреннее изумление в глазах брата стало принцессе наградой за все вчерашние унижения. А восхищение в глазах вирманина стоило и того больше.
Эрик уважительно поклонился.
– Ваше высочество, позвольте сказать – вы восхитительны.
Лидия покраснела и опустила глаза. Лиля усмехнулась:
– Прекрасная принцесса из сказки.
И добавила про себя: «Приятно, когда внешность соответствует содержанию».
Следующие десять минут Лидия наслаждалась комплиментами брата, Эрика, заглянувшей в гостиную Миранды, круглыми глазами слуг, а потом в сопровождении графини отправилась в руки Марсии и остальных кружевниц. А Лиля, пока девушки наряжали принцессу снова и снова, прикидывала, что еще подойдет Лидии. Холодные тона – нет, не ее. А вот теплые, персиковый, может быть, кремовый… надо прикладывать ткань, смотреть. А может, скомбинировать, например, персиковый с голубым или зеленым…
– Ваше сиятельство?
– Ганц!
Лэйр смотрел так, что Лиля махнула рукой кружевницам – мол, сейчас вернусь – и выскользнула из примерочной. Пара минут у них есть, чтобы посекретничать.
– Письмо у Ричарда. – Ганц почти шептал.
– И?!
– Ночью он ходил к отцу. И письма потом уже в его покоях не было.
Лиля предпочла не уточнять, откуда это известно Ганцу. Знает – и ладно.
– Полагаете, он примет к сведению?
– Надеюсь.
Лиля опустила ресницы. Не нужна ей Анелия на троне. И стране тоже не нужна. Самонадеянно? Да нет. Вспомнить двадцать первый век, где бизнесмены покупают политиков. Она в данном случае просто убирает. Да и… кто мешал Анелии честно поговорить с мужем? Предложить ему забыть обо всем? Или уехать с Лонсом?
Он бы понял, чай не дурак. И не полез бы в бутылку, и жив остался, и у Лили претензий не было бы. А сейчас – извините. Гибель своих людей она никому не простит.
Глава 6
Второй узел
Гардвейг чувствовал себя с каждым днем все лучше. Докторус регулярно обрабатывал рану, язва выглядела уменьшившейся в размерах, хотя до заживления было еще далеко.
Но были шансы, а значит, появлялась возможность прожить еще лет… да хотя бы пять! Уже неплохо! И ребенка не младенцем оставишь, и страну можно подтянуть, и… кто их знает, ханганов? Может, за это время они еще что-нибудь придумают?
Гардвейг и от десяти дополнительных лет не отказался бы.
А Лиля могла сказать, что они… ну, должны быть. Все в воле Альдоная, включая пролетающие кирпичи, но сосуды у короля хорошие (может быть, стоит сказать спасибо пиявкам), сахарного диабета вроде нет, при правильном питании и уходе – почему бы и не десять лет?
Главное, правильно зарубцевать язву и не допускать рецидива.
Гардвейгу эти истины поведал Тахир дин Дашшар. Со всеми реверансами и раскланиваниями. И король проникся. А кому охота умирать раньше времени?
Сейчас он был согласен на многое. И к переданной через гонца просьбе Эдоарда о встрече он отнесся благосклонно.
Гардвейг передал свиток своему церемониймейстеру.
– Я согласен. Вечером. Сегодня или завтра. Согласуйте.
– Мой дом. Наш дом, – с легкой улыбкой произнес Джес.
Лиля осматривалась по сторонам. Прибежище холостяка. Уютно, неплохо, но чего-то не хватает. Тепла? Света? Цвета?
– Вы здесь редко бываете, граф?
– Обычно я живу во дворце. Там у меня свои покои. А здесь… Миранде здесь нравилось.
– Она замечательный ребенок.
Говорить о дочери было безопасно. И Джес с радостью подхватил эту тему, пока графиня не придумала повод, чтобы оставить его в одиночестве и сбежать по делам.
– Меня только тревожит ее брак.
– Помолвка с Амиром? – понимающе уточнила Лиля. Ее это тоже беспокоило.
– Именно. Иная вера, иная страна…
– Обычаи, культура… Я сама тревожусь. Но верю Мири. Она умная и сильная девочка. А если мы вырастим ее сильной и умной – она справится с чем угодно.
– Все же, когда твой супруг имеет право на наложниц, а ты не имеешь даже права голоса…
– О да. – Лиля не удержалась от язвительной ухмылки. – С другой стороны, у нас мужчины тоже имеют право на любовниц?
Джес помрачнел, но пилюлю проглотил. А как тут вывернешься? «Не виноватый я, они сами меня в угол загнали и изнасиловали»? Лиля взмахнула рукой, отметая тему.
– Здесь мило. Но я сюда переехать не смогу. Лучше уж вы к нам…
– Нам бы хватило места.
– Нам? Вы, я, Миранда, дети Амалии и Алисия, так?
– Так. – Джес помрачнел. – Дети, да…
Роман и Джейкоб дядю еще ни разу не видели. Джесу было больно смотреть на детей погибшей сестры, даже думать о ней. Насколько поняла Лиля, король не открыл ему всю подоплеку заговора, ну а она тем более слова не скажет. Еще не хватало.
Поэтому Амалия оставалась в сознании Джеса почти святой. Ну и пусть. Так оно спокойнее. Мстить не помчится… хотя нет. Помчится. Но только тем, на кого укажет Эдоард.
– А что делать с моей свитой?
– Э-э-э?..
– Вирмане, ханганы, мастера…
– Мастера скоро переедут в Тараль. Вирмане… сколько им тут еще торчать?
– С Лейфом у отца трехгодичный контракт, – пожала плечами Лиля. – А что до остальных – не знаю. Могут и уехать…
С момента попадания в этот мир ее удивляло, что был известен только один континент. И сейчас графиня Иртон хотела взять на себя функцию испанской короны – снарядить корабли к неизвестному побережью.
Единственное, что ее нервировало, – это местная физика, в законах которой она вообще не разбиралась.
На Земле полюса планеты совпадали (практически) с магнитными. И компас она могла сделать за три минуты. Берется иголка, чашка с водой, пробка, чтобы на поверхности плавала, иголка нагревается с одного конца, после чего он размагничивается, ее на пробку, ту в чашку – нагретый конец будет указывать на юг. Однако как это будет работать здесь?
Но, допустим, компас есть, подзорные трубы есть, корабли…
О кораблях вскоре после приезда в столицу был разговор с Августом, после чего отец (да-да, отец) подумал – и принялся усовершенствовать вирманский корабль. Ему тоже хотелось большего. А если есть деньги, есть возможность… почему не попробовать?
Опять же вирмане пристроены. Раньше они были обычными пиратами, конкурировали с Лорисом, но если Ативерна договорится с Уэльстером и Ханганатом, Лорис и так вычистят. А вирманам что делать? Зубы на полку класть или в оппозицию уходить? Увольте…
– Вот, ханганы скоро отправятся на родину, – удовлетворенно сказал Джес.
– Примерно через полгода – год.
– Так долго?
– У Амира было тяжелейшее отравление. Мальчишку вытащили чудом.
– Понятно. Но ему ведь не требуется постоянное присутствие докторуса?
– И все равно…
– Дорогая супруга, – синие глаза Джеса нахально блеснули, – а вы не ищете ли отговорок?
– Ищу, – так же нахально созналась Лилиан. – Ежедневное присутствие такого мужчины, как вы, опасно для добродетели.
– Для добродетели невинных дев. А вы – моя жена.
– А еще мне нельзя иметь детей…
– Ну и пес с ними. Пару лет потерпим. Есть же травы…
– А откуда вы о них знаете?
Джес сморщил нос.
– Вы меня всю жизнь будете попрекать любовницами?
– Сложный вопрос…
Лиля кокетничала. Но… а почему нет?
Это – ее супруг. Он оказался достаточно умен, чтобы наладить контакт или хотя бы пытаться это сделать. Смысл строить из себя невинную монахиню? Она, между прочим, молодая здоровая женщина. С определенными желаниями. Ладно еще в Иртоне, первые полгода. Пока оправлялась от выкидыша, пока дел было… а вот потом… Иногда – накатывало. Хотелось. Но…
Не с Джесом.
Не нужен ей был этот смазливый красавчик, в котором не было ни души, ни желания ее пробудить. Не нужен. Даже Рик был интереснее.
«Авось кто-то и сдохнет. Или я, или падишах, или ишак – хвала Ходже Насреддину за его вековую мудрость. А потом разберемся, кто из нас лучше знал богословие».
– Гардвейг… спасибо, что согласился встретиться.
– Отчего же не согласиться, Эдоард. Пожалуй, я должен тебе спасибо сказать. За Тахира.
– Смотрю, меньше хромаешь?
– Есть такое. Лечат…
– И что говорят?
– Что лет десять могу протянуть. Если возьму себя в руки и буду делать, что скажут. Есть что полезно, травы пить, опять же упражнения делать…
– Я смотрю, ты уже с этим смирился?
– Ты же знаешь, мне раньше и того не давали…
Эдоард знал. О зверствах лекарей по отношению к беззащитным монархам он мог рассказать многое. На себе испытал – и ведь выздоровел! Но здоровье пока не позволяло правителям общаться официально. Эдоард своей королевской волей мог никого не допустить на эту встречу. И Гардвейг его поддержал. В итоге – обычный зал с камином, столик и двое немолодых людей, сидящих в уютных креслах.
– Что-то случилось?
– Да вот ведь… прочти сам.
Гардвейг принял из рук Эдоарда небольшой свиток пергамента и пробежал глазами по строчкам. Уже на середине его лицо покраснело. Потом побелело, а потом он запустил свиток в угол и прорычал:
– С-стервь малолетняя!!!
Эдоард смотрел серьезно и внимательно.
– Думаешь, правда?
Гардвейг махнул рукой. Мол, подожди, дай успокоиться. Эдоард посмотрел на него и сам налил ему вина, протянул кубок…
Гардвейг сделал несколько глотков, постепенно успокаиваясь.
– Это откуда?!
– Рику прислали. Так это правда?
– Не знаю, – мрачно отозвался Гардвейг. – Но если Анелия пошла в мать, я бы не удивился. Та с любыми штанами готова была закрутить, эта тоже вот… Чем хочешь клянусь – не знаю.
– А так там все верно?
– Про воспитание, про воспитателя – верно. Про родинки… У нас есть одна семейная – на пояснице. Но мало ли что, как, откуда. И я ее не осматривал.
– А если я осмотрю? Найдем повитуху, докторуса… сам понимаешь.
Гардвейг понимал.
Собственно, он женился несколько раз на вдовах. Но ведь не на убийцах! И не вслепую… он-то про своих жен все знал, с самого начала.
– Понимаю. И возражать не стану. Об этом кто знает?
– Никто. Слово короля, я сохраню тайну.
Гардвейг чуть расслабился. Если Эдоард пообещал…
– Политика…
Он не оправдывался, не объяснял, он сообщал то, что королям и так было известно. На троне чистеньким и благородным не останешься.
– Верно. Но мне договор с Уэльстером тоже выгоден. Ивернея не устраивает меня, а Лидия – Рика.
– А Анелия… Дурища! Своими руками придушу!
– Если выяснится, что Анелия девственна, в тот же день объявим о помолвке. Обещаю. Но если нет…
Гардвейг молчал. И так все понятно, если нет. Но Эдоард вдруг усмехнулся и продолжил:
– А если нет… твоей второй дочери сколько?
– Тринадцать.
– Два-три года Рик подождет. Но заниматься ее воспитанием тебе придется не за страх, а за совесть.