Ж. замечательных людей Барякина Эльвира

Пол вовсю строчит нужные бумажки. Делает вид, что воспринимает случившееся профессионально — с сочувствием, но без лишних соплей. За последнее время он прочитал кучу книг об управлении стрессом и решил использовать Зэка в качестве тренажера — чтобы оттачивать великодушие и пофигизм.

ЗА РУЛЕМ

27 апреля 2007 г.

Я ждала, что Зэк раскается… Ну, хотя бы признает, что садиться в пьяном виде за руль — верх идиотизма. Ничего подобного!

— Ты сама на дороге не подарок!

Он ведет себя затравленным волчонком и уверен, что мы с Полом «радуемся» его несчастью. В его глазах мы — спекулянты, предложившие голодному суп в обмен на обручальное кольцо. С одной стороны — спасли, с другой — обокрали.

В моей водительской жизни тоже всякое бывало — тут с Зэком не поспоришь. Чего стоят первые месяцы за рулем! Тогда я даже дневник завела — хотела, чтобы мама узнала о моих последних днях:

Тормоз — эта большая кнопка для ноги. Газ — маленькая кнопка. Различать наощупь.

Первый раз выехала на улицу. Временно никто не пострадал.

Ненавижу: школьников, собак, кошек, велосипедистов, фонарные столбы, канализационные люки и старушек с палочками.

Все еще никто не пострадал. Удивительно.

Кошмарный сон — это не когда за тобой кто-то гонится, а когда ты за кем-то. И догоняешь…

Моя первая машина представляла из себя гибрид между доисторическим «Понтиаком», «Фордом» и значком «Мерседеса» на капоте. Автором этого шедевра был падре Михаэль — страстный селекционер-любитель.

— Жалей ее: это не машина, это настоящий скакун, — сказал он, пряча деньги в карман сутаны.

Что падре имел в виду, я узнала на следующий день. Мой автомобиль действительно передвигалась по городу нервными скачками: проедет с десяток ярдов и замрет как будто в удивлении: «Эк меня проперло!» Потом рывок, дым, визг — и преодолен еще отрезок.

Я ехала на работу подобно африканскому послу: с гудками, длинным экскортом и толпами зевак.

— Магдж таки очень умная девочка, — говорили старики, восседающие на лавочке перед нашим домом. — На машине с такой скогостью ей никогда не убиться, а вот стгаховку ей дадут непгеменно.

ЧУДЕСА И ПРИКЛЮЧЕНИЯ

29 апреля 2007 г.

День рождения Джоша и Пола мы решили отмечать в один день — на даче в Биг Беар.

С подарком Полу я разобралась довольно быстро: компьютерные игры — наши лучшие друзья. А вот чем порадовать племянника?

Все мои прежние подарки он продал в интернете.

— А вот и не все! — запротестовал Джош, когда я напомнила ему об этом. — Помнишь, когда я был маленький, ты подарила мне «Энциклопедию мифических существ»? Я ее даже читал!

Мне не верилось.

— И кто тебе больше всех понравился?

— Саламандра! Она не горит в огне и предохраняет хозяина от плотских желаний.

Для Джоша это актуально — он так и не нашел себе девушку.

За день до торжества мы с Мелиссой зашли в магазин и купили резиновую ящерицу.

— Ты уверена, что это саламандра? — спросила Мелисса.

Я пожала плечами.

— Думаешь, Джош поймет разницу? Учебник биологии он точно не читал.

Ящерица была очень похожа на настоящую и ради прикола мы решили подарить ее не просто так, а в красивом террариуме с домиком, прудиком и системой вентиляции.

— Это мне?! — ахнул Джош, глядя на резиновую саламандру на берегу пруда. — Какая красавица! А почему она не двигается?

— Она в зимней спячке, — сказала Мелисса. — Ты, главное, ее не трогай. Она ядовитая. Проснется через пару недель.

Джош был так счастлив, что нам стало неудобно.

— Давай потом сходим в зоомагазин и купим ему настоящую саламандру, — шепнула я Мелиссе. — Потом незаметно подсунем.

Джош по очереди подводил к террариуму всех гостей.

— Это очень редкое животное. Я про нее в одной мифической книжке читал.

Кевин приехал на день рождения Пола вместе с дочерью. Я видела Беллу два года назад и совсем ею не заинтересовалась. Не девица, а медуза — белая и полупрозрачная. Хотя, может, тогда я и не могла ее оценить — любое напоминание о Сьюзан, жене Кевина, давило мне на мозг.

На этот раз Белла меня изумила — порода! Мягкие движения, утонченный вкус… Кто бы мог подумать, что Кевин способен на такое произведение искусства?

Поначалу он на меня не смотрел — по инерции дулся. Мы сидели на террасе с разных концов дивана. Пол жарил барбекю и трепался с братом Эрни, приехавшим из Лас-Вегаса, Мелисса ушла выгуливать Ронского, гости разбрелись кто куда…

Через открытую дверь нам было видно, как Джош показывает Белле свой террариум:

— Смотри, это сальмонелла!

— Сальмонелла — это бактерия, — поправила я. — А у тебя саламандра.

Но мальчик не растерялся.

— Это ее так зовут.

Чтобы «взрослые» не мешали, Джош закрыл дверь на террасу.

Я покосилась на Кевина: он улыбался.

— Будешь? — спросил он, откупоривая коньяк.

Я протянула ему бокал. Под крышей тенькала «музыка ветра» — тонко и часто: как игрушечный набат.

— Как ты?

Кевин пожал плечами.

— Нормально… А вообще — устал. Выдохся.

— После фильма?

— Да нет, вообще. Мне тут Белла подарок сделала… — Кевин задрал рукав рубашки и показал браслет, сделанный в виде дракона и тигра, кусающих друг друга за хвосты. — Сама сделала.

Я вытаращила глаза.

— Твоя Белла?!

— Она выучилась на дизайнера ювелирных изделий. В прошлом месяце открыла фирменный магазин.

Браслет был действительно необыкновенным — я такого раньше не видела.

— Что он означает?

— Союз ян и инь. Древние китайцы верили, что дракон олицетворяет ян: активное начало, сознание и небесные силы. А тигр — инь: пассивное, подсознательное и земное. В их балансе — вся мудрость мира. Если хочешь, понимай это как марксистскую диалектику — единство и борьбу противоположностей.

Я рассмеялась.

— А ты сам как понимаешь?

Кевин не ответил прямо. Вертел браслет, глядя, как солнце играет на золоте.

— Белла сказала, что дракон — это разумное управление судьбой; тигр — автопилот. Она думает, что в последнее время я живу жизнью тигра… А должен быть баланс. Вот так-то яйца курицу учат!

Я вытянула шею, чтобы через стеклянную дверь посмотреть на Беллу. Они с Джошем сидели на диване в глубине комнаты и над чем-то потешались.

— Ничего себе девушка выросла!

— Я иногда думаю, как хорошо, что нам со Сьюзан некогда было ее воспитывать, — сказал Кевин. — Иначе сделали бы из нее уродца, вроде нас самих.

— Вы с ней друзья?

— Нет. Мы только знакомые. Я всю жизнь забывал, в каком она классе. А она вчера подбежала, обняла: «Папочка, я тебя так люблю!»

Я смотрела на Кевина и чувствовала то же самое. Эх, дурачина-простофиля! Морду бы твою в кровь расцеловать!

Ночью то ли дремала, то ли бодрствовала.

Тысячи тысяч моих предков жили по принципу «инь»: не загадывай на будущее, ни на что особо не рассчитывай, действуй по велению сердца… Инь — река: куда вынесет, там и окажешься. Не так давно ехали с Лелей через Нью-Порт Бич — вдоль дороги стояли знаки: «Продается дом». Мы зашли ради интереса: три этажа, бассейн, семь миллионов долларов.

— Я смогу себе это позволить, — сказала я.

Леля посмотрела на меня как на безумную.

— Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь.

— В Калифорнии десятки, если не сотни тысяч таких домов. И что, все их владельцы умнее или образованнее нас с тобою?

— Им по наследству деньги достались.

— А их предкам?

Леля не хотела считать себя достойной дома в 7 миллионов. Она начала перечислять мне сто внешних причин, почему ей никогда не купить его. Нужны связи, талант, удача…

Я не сдавалась:

— А может, дело в том, что однажды владельцы этих домов сказали: «Я смогу себе это позволить»? Вспомни Кевина: где он был, а кем стал. Вспомни нас с тобой — приехали в Штаты без копейки денег! Вся Америка создана с нуля! Просто кто-то ставит себе планку над головой, а кто-то — над облаками.

Я смотрела на спящего рядом Пола: он всегда придумывает сто внутренних причин, почему он может достать звезду с неба. Внешние препятствия его вообще не волнуют — горы на пути можно свернуть, обогнуть или перейти поверху. Хотя «инь» у него тоже есть — без нее жить нельзя, иначе сотрешься, как мелок о шкурку.

Я лежала с закрытыми глазами и думала, что «сон и явь» звучат как «инь и ян». Вдруг чувствую — пахнет паленой резиной. Накинув халат, спустилась на кухню.

Окна везде были открыты; у барной стойки сидел Джош.

— Чем воняет?

— Саламандра сгорела, — шмыгнул он носом. — Я хотел проверить, как она на огонь реагирует, стал кидать к ней спички, а она взяла и того… Не буду больше книжки читать — там одно вранье!

OOPS!

1 мая 2007 г.

Если скрестить доктора Айболита и Бармалея, то выйдет старший брат Пола, Эрни. Седой, благообразный, со старомодными усами и массой негодяйского обаяния.

Встретившись со мной в первый раз, Эрни долго тряс руки, кричал комплименты и предлагал устроить мою судьбу.

— Вы литагент! О, замечательно! Вы наверное страшно устаете на работе? Я помогу вам! Вы купите виллу в Пуэрто-Рико! Там такая красота! Океан, солнце, — и все дешевле грязи.

Пол взял меня под локоток и вывел из-под обстрела.

— Не слушай его. Он жулик, причем профессиональный.

В это было трудно поверить. Когда Эрни Вардлоу общается с людьми, он как будто окрашивает их весельем. Глаза начинали сиять, губы улыбаться; визитки перекочевывают из рук в руки.

— Пять жен, одна добропорядочней другой, — ворчал Пол, глядя на его маневры. — Детей никто не считал.

— Зачем же ты его пригласил к себе?

— Я?! Он сам приперся.

Официально Эрни приехал к брату, чтобы лично вручить подарок на день рождения — пятьсот долларов, которые он когда-то занимал. Ввалился в квартиру, расставил по столам чемоданы и начал командовать папой Жао. Через два дня Пол переселился ко мне.

Наглость — второе счастье, наивность — первое: Эрни — абсолютно счастливый человек.

— Ну как я его выгоню? — говорит Пол. — Он ведь маме позвонит, будет спрашивать «За что?!» А маме вредно расстраиваться. Через неделю сам уедет.

Джош вывалил на диван гору туристических каталогов.

— Это — Белиз! Преступность маленькая, экономический рост — ого-го, находится на Карибском море. Что думаете?

Мы с Полом переглянулись.

— Насчет чего?

Джош вздохнул.

— Теть, США давно прогнили. У нас двадцать процентов населения не имеют медицинской страховки. Нам нужна новая родина!

Я полистала каталоги. На каждом из них был напечатал портрет Эрни.

— Что он тебе пообещал?

— Смотри: ты мне даешь денег, Эрни все устраивает, а прибыль делим поровну.

Джош показал на картинки, обведенные красным фломастером.

— Для начала купим три особняка. Один мне, остальные сдадим. Арендаторы будут оплачивать нам ипотеку, да еще и сверху останется. Только сделку нужно провернуть быстро. Особняки на дороге не валяются.

Пол кусал губы, чтобы не засмеяться. Джош уловил его взгляд.

— Что?

— Для начала сходи на сайт Торговой палаты Лас-Вегаса и посмотри на рейтинг твоего агента.

— А что ему поставили?

— «F» — «кидала в особо крупных размерах».

— Это все завистники! Им завидно, что Эрни такой успешный бизнесмен, что он находит такие сделки, что…

Пол защелкал по клавишам ноутбука.

— На, любуйся.

Это было исковое заявление. Из него следовало, что Эрни Вардлоу присвоил семнадцать миллионов чужих долларов.

Джош был потрясен.

— Как он это сделал?!

История с миллионами началась вскоре после Первой мировой войны. Разоренная Германия должна была выплачивать репарации победителям, но платежи были настолько чудовищными, что страна не могла с ними справиться.

Немецкое правительство выпустило облигации и под обещание баснословных процентов распространило их по США и Европе. Но пришедший к власти Гитлер аннулировал все внешние долги, и «золотые облигации» превратились в фантики.

После окончания Второй мировой вопрос об облигациях вновь всплыл на поверхность. Германия разделилась на два суверенных государства — ГДР и ФРГ, и ни та, ни другая страна не собиралась выплачивать долги Веймарской республики[11].

Тем временем проценты накапливались. К моменту воссоединения Германии на каждую облигацию стоимостью в штуку баксов приходилось чуть ли не 800 тысяч долларов процентов.

В начале 1990-х Эрни Вардлоу работал скромным клерком в Нью-Йорке. Денег едва хватало на маленькую квартирку под самой крышей, а тут еще сосед-пьяница повадился просить у него на опохмел. Однажды он принес Эрни кипу документов, похожих на почетные грамоты.

— Ты того… Возьми… Спасибо за вчерашнее.

Это были облигации Веймарской республики. Эрни снес их в банк, будучи уверен, что через пару минут очнется миллионером.

Нудный менеджер посмотрел на бумаги через лупу:

— Сходите на блошиный рынок. Может кто-нибудь и возьмет — по доллару за штуку.

Сокровище ничего не стоило. Эрни пережил кошмарную ночь, но потом понял, что его судьба не способна на такие подлости. В течение следующего года он работал как бешеный: создал инвестиционный фонд, объявил себя финансовым гением и приступил к агитации.

— Германия объединилась и теперь она обязана платить по старым долгам. В конце концов на ее территории — наши военные базы. Мы заставим их! Все, что нам надо, — это скупить у населения облигации по доллару за штуку.

Эрни удалось собрать на свою затею около 17 миллионов. Люди в здравом уме и трезвой памяти отдавали ему все свои накопления, стоило ему нарисовать красивую стрелу на графике, летящую вверх, в бесконечность.

— Пол, не будь дураком, давай деньги! — шумел Эрни. — Завтра у тебя будет новый BMW! Причем, не машина, а завод! А еще все баварское пиво, все сосиски и Дрезденская картинная галерея впридачу!

Пол позвонил в Берлин, после чего сказал брату, что им надо серьезно поговорить.

— Твои бумаги действительно ничего не стоят.

— Как это? — возмутился Эрни. — Мы давали немцам взаймы, они на наши деньги построили фабрики… Потом на них же производили оружие против нас… А теперь они отказываются платить?!

Оказалось, что перед войной некие еврейские банкиры скупили «золотые облигации» и безвозмездно передали их Германии — в качестве доказательства лояльности Гитлеру. Банкиров все равно отправили в газенваген; облигации — в подвалы Рейхсбанка. А в 1945 году в Берлин вошли русские и все вывезли: куда — неизвестно.

— Немецкое правительство согласно погасить долги, — сказал Пол. — Но ты должен доказать, что ты перекупил их у правомочных владельцев, а не у русских, которые их похитили. В противном случае они будут считаться краденым имуществом.

Полчаса Эрни орал, что это произвол, и пусть эти сраные немцы сами докажут, что облигации краденые. Но потом успокоился и решил, что не все так плохо.

На счетах его компании лежали миллионы, которые он не успел потратить на скупку облигаций. Эрни взял в аренду роскошный особняк, гоночный автомобиль и дюжину прелестных женщин. Два года жил как падишах… а потом был суд.

Разъяренные инвесторы требовали крови Эрни, но его договоры были составлены так хитро, что все растраты списывались на представительские расходы. А что облигации не удалось реализовать — так то вина не Эрни, а правительства Германии.

Джош с уважением посмотрел на Пола.

— Ты бумаги составлял?

Тот неопределенно качнул головой.

— Не имеет значения. Я надеюсь, ты понял, что с Эрни можно связываться только ради криминального репортажа?

Джош уныло листал буклеты.

— Все-таки ты, Пол, нехороший человек. Тебе ничего не стоит убить чужую мечту… У меня ж душа пела!

Пол хмыкнул.

— И я даже знаю, какую песню.

Money, money, money

Must be funny

In the rich man’s world[12]

Остаток вечера Джош посвятил критике мира капитала вообще и торгашеской системы Америки в частности.

— Мне нужна другая страна! — заявил он и пошел ужинать в «Макдоналдс».

РОДИНА

3 мая 2007 г.

Когда я рассказала папе, что Джошу наскучила Америка, он ликовал как Александр Невский, заваливший псов-рыцарей.

— Скажи ему, чтоб приезжал к нам! Я его в Музей Красной Армии свожу! На рыбалку съездим, в баньке попаримся!

Джош почти не общается с дедушкой: раз в год по велению Лели напишет поздравительную открытку с «Я» как «R» и раз в полгода поговорит по телефону.

Я один раз наблюдала за процессом:

— Привет, дед… Это я… Нормально… Чем занимаюсь? Ну, на интернете торгую.

Джош отставил трубку на полфута и принялся смотреть вдаль.

— Ты чего? — шепотом спросила я.

— А, дед читает лекцию о честном труде.

Через пять минут Джош вновь приник к телефону:

— Ну на фига мне базовое образование? Херня какая!

И снова отвел трубку.

Если бы не советская власть, из папы б вышел страстный проповедник. Он с таким жаром вовлекает всех в свою веру, что с ним неудобно спорить: начинаешь чувствовать себя предателем Родины в особо крупном размере.

Я понимаю, что папин патриотизм — это его стержень, но еще с подростковых времен у меня осталась бессердечная привычка спорить.

— Пап, да не поедет Джош никуда.

— Как это не поедет? Здесь его Родина! И он обязан ее любить.

Мы шумим целый час. Я спрашиваю папу, любит ли он Камчатку, на которой никогда не бывал, и отвалившиеся от СССР республики.

— Ведь так не бывает — до развала Союза «люблю», а после — «не люблю». Патриотизм не возникает по отмашке политиков, верно?

— Ты… — От возмущения папа не сразу находит слова. — Все у вас меряется хитрожопостью! Родина — это не территория!

— А что? Граждане? Убей меня, я не могу любить вашего соседа из пятой квартиры — он придурок. В России почти 900 тысяч уголовников и все — граждане. Хочешь сказать, что ты их любишь из чувства патриотизма?

— Ты, милая моя, провокатор!

— Нет, папа, я реалист. Мой бой-френд — наполовину англичанин, наполовину русский, мои друзья — американцы, китайцы, израильтяне, марокканцы, да кто угодно! Вот их я люблю. А любовь из чувства долга, это все равно что вражда из любопытства.

Маме надоедает слушать, как отец со мной перепирается, и она поднимает параллельную трубку.

— Родина — это культура!

— Мам, культура — понятие интернациональное. Великие произведения — они для всех доступны.

— Ну тогда хватит спорить: отцу ужинать пора. У него борщ остывает.

Мы расстаемся, каждый при своем. Адреналин бурлит, брови хмурятся. Мы с папой оба — за шесть тысяч миль друг от друга — думаем об одном.

Подсознательно чувствуешь, что Родина — это что-то важное, но что именно — объяснить не можешь. Не земля, не государство, не граждане, не культура…

Папа первый не выдерживает и перезванивает мне.

— Родина — это образ жизни! — кричит он в трубку. — Ты нас с матерью хоть на Северный полюс забрось — и там у нас будет Россия!

Я соглашаюсь. Да — образ жизни и ценности. У кого они схожи, те — твой народ.

Потом прихожу в ужас: мы с папой принадлежим к разным народам.

Помру — завещаю себя друзьям-генетикам. Пусть удивляются.

COSMOPOLITAN

4 мая 2007 г.

А кто мой народ?

Как раньше все было просто! Возводили крепостную стену: кто внутри — те свои; кто снаружи — те враги. За царей бились не потому, что нравилось их правление, а чтоб чужие на наш трон не лезли.

Но как быть, если в мире интернета уже не существует границ? Глобальная экономика, миграция и дешевая связь сжали Землю до размеров эдемского яблока. Бог разрешил есть с дерева познания всем, кому не лень.

Мой народ — кочевник. Живет там, где нравится. Верит фактам, ищет истину. Имя ему — Homo Legens, человек читающий.

Сила духа — наша национальная черта. Обстоятельства могут нас согнуть, но не сломать. Раз согнувшись, мы всегда распрямляем спину.

Мы не воюем со злом — мы делаем добро, вытесняя зло массой. Война — это зло само по себе, потому что оставляет после себя развалины и горечь поражений.

Мы не пытаемся изменить мир к лучшему — мы меняем себя. И в этом наша суть.

Страницы: «« 345678910 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Лучшие пальчиковые и развивающие игры позволят вырастить малыша умненьким. Упражнения, стишки, игры,...
Дорогой читатель! Прими в подарок замечательную книгу о добрых и отважных героях. Тебя и твоих новых...
Дорогая, прими в подарок замечательную книгу о прекрасных и добрых принцессах.Тебя и твоих новых под...
Нежные фруктовые, легкие овощные, сытные мясные, острые корейские и салаты, которые можно готовить в...
Жизнь Галины уже давно устоялась. Но случайная встреча меняет все… Алексей потерял работу, запил, ли...
Книга станет полезной для начинающих и опытных свиноводов. Вы узнаете о различных породах свиней, ос...