Принцесса крови Агалаков Дмитрий
Бертран де Пуланжи взглянул на свою подопечную, стоявшую перед ним с высоко поднятой головой, трепетавшую от каждого слова.
– Во славу и во имя Бога Всемогущего, Отца, Сына и Святого духа жалую тебя рыцарским званием. Помни, твой долг – соблюдать устав рыцарства, который я прочел только что. Будь верна Богу и государю своему. Будь медлительна в мести и в наказании, но быстра в пощаде и помощи вдовам и сирым; посещай обедню и подавай милостыню; будь честна перед Господом… Отец-настоятель!
– Да, сын мой, – выступил вперед аббат.
– Писание у вас?
– Как вы и просили, – старик показал Бертрану де Пуланжи книгу.
– Хорошо, отдайте его Даме Жанне.
Аббат протянул Писание девушке.
– Положи книгу на левую руку и накрой ее правой.
Жанна выполнила его указание.
– А теперь, Жанна, повторяй за мной. Обещаю и клянусь в присутствии Господа моего, держа руку на Святом Евангелии, тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство.
Девушка все повторила – слово в слово.
– Добро, – кивнул Бертран де Пуланжи. – Теперь встань на одно колено.
Жанна исполнила и это указание. Пуланжи сложил свиток и отдал его Дьёлуару.
– Новелонпон! – сказал командир отряда.
Оба рыцаря одновременно вытащили мечи – сухой стальной шорох эхом прокатился по церкви. Они приблизились к Жанне и три раза легонько ударили ее по плечам: Пуланжи – по правому, Новелонпон – по левому.
– Дьёлуар! – сказал Бертран де Пуланжи.
К ним быстро подошел оруженосец Рене Анжуйского, в руке он держал золотые шпоры. За ним подошел аббат и из флакончика с елеем помазал меч Жанны, оставленный Дьёлуаром у алтаря, ее шлем, копье, кирасу, щит, перчатки и шпоры.
– Золотые шпоры, – едва пролепетала Жанна, – но откуда?
Бертран де Пуланжи не обратил внимания на ее слова – священный ритуал еще не подошел к концу.
– Жанна, теперь ты с полным правом зовешься рыцарем, – торжественно сказал он.
– Разуйтесь, Дама Жанна! – тихонько прошептал Дьёлуар и бросил перед Жанной свой плащ, подбитый мехом.
Жанна быстро сняла сапоги. Новелонпон скрутил с них старые шпоры и прикрепил новые – позолоченные.
– Эти шпоры означают, Жанна, – продолжал Бертран де Пуланжи, – что, поощряемая честью, ты обязана быть неутомимой в угодных Господу предприятиях!
Жанна одела протянутые ей сапоги. А Новелонпон уже подходил к ней со шлемом, окропленным елеем.
– Помни, рыцарь, что, как голова есть важнейшая часть тела человека, так и шлем – главная часть рыцарского доспеха. Не употребляй же это доблестное украшение головы на низкие и ничтожные деяния, а старайся увенчать его короной рыцарской славы, которая станет тебе наградой за твои доблести!
Новелонпон, под взглядами собравшихся, одел на голову девушки ее шлем. И тут же взял из рук Дьёлуара меч Жанны.
– Этот меч имеет вид креста, – сказал Бертран де Пуланжи, – и дан тебе в поучение: как Иисус Христос побеждал грех и смерть на древе Креста, так и ты побеждай мечом своих врагов. Да будет твой меч представителем правосудия!
А Дьёлуар уже подносил Жанне ее кирасу – с помощью Новелонпона они быстро облачили девушку в уже привычную для нее броню. Тут же одели стальные перчатки.
– Этот панцирь ты будешь носить как защиту против вражеских ударов. Но это означает, что рыцарское сердце должно быть недоступно никаким порокам своей крепостью! А перчатки, защищающие твои руки, будут напоминать тебе о том, что рыцарь должен беречься всякого нечестивого прикосновения, отвращаться от кражи, клятвопреступления и всякой скверны!
Далее Новелонпон протянул Жанне ее щит.
– Знай же, рыцарь, – неторопливо проговорил Пуланжи, – этот щит дан тебе, чтобы защищаться от врагов и нападать на них отважно; но также помни, держа его, что твоя особа дорога твоему государю и отечеству куда больше, чем побиение многих врагов!
И последней частью из окропленного елеем рыцарского гарнитура было копье. Мечом мог пользоваться кто угодно – рыцарь, оруженосец, паж, безродный солдат, разбойник с большой дороги. Но копьем – только человек благородной крови! Его и подал Жанне друг и соратник Жан де Новелонпон. У Жанны не было своего флажка, и Новелонпон с Дьёлуаром привязали к нему белый платок.
– Это длинное и прямое копье есть символ правды, Жанна, помни об этом. Железо на нем означает преимущества правды над ложью, а развевающееся на конце его знамя показывает, что правда должна не скрываться, а всегда быть на виду!.. Теперь же идем на улицу.
Они вышли из церкви – на монастырском дворе стояла по-зимнему холодная мартовская ночь. Новелонпон подвел к Жанне приготовленного Дьёлуаром Ястреба, черной храпящей тенью ходившего перед церковью.
– Этот благородный конь назначен тебе в помощники для твоих славных подвигов, рыцарь! – сказал командир отряда. – А узда, укрощающая пылкость бегуна, и поводья, благодаря которым ты сможешь управлять им, пусть напоминают тебе, что нужно уметь обуздывать свои страсти и всегда руководствоваться рассудком и справедливостью. Забирайся в седло!
Дьёлуар придержал стремя, и девушка забралась в седло. Новелонпон подал ей копье и щит.
– Это все, Жанна, – выдохнул Бертран де Пуланжи. – Если бы здесь были герольды, то они протрубили бы в трубы, возвещая о рождении нового рыцаря. Но я думаю, что эти трубы прозвучали раньше – еще в Лотарингии, где ты была выше всяких похвал! Это все! – Он обернулся на соратников Жанны. – А теперь мы выпьем вина за нового рыцаря – надо соблюдать древний ритуал!
Все отправились в трапезную, где священнослужители угостили воинов ужином и крепким вином из монастырских погребов.
– У тебя был свиток с уставом и золотые шпоры, – сказала Жанна, отпивая из кубка. Она обращалась к Бертрану де Пуланжи. – Как это случилось?
– Все это мне дал в дорогу Робер де Бодрикур, – спокойно, точно речь шла о самой простой вещи, ответил рыцарь.
Значит, все было продумано заранее мудрым и дальновидным капитаном Вокулера?..
– Храни его Господь, – сказала девушка.
Жанна чувствовала себя как во сне. Так много она волновалась эти дни, особенно – последние часы, что второй кубок повалил ее с ног. Жан де Новелонпон и Дьёлуар проводили ее до комнаты, и Жанна, едва оказавшись в постели, немедленно уснула.
На отдых им выходило несколько часов – они решили выехать еще до рассвета.
В те самые минуты, близкие к полуночи, когда сон окутывал сознание девушки, подчинял себе, уводил в известные только ему миры, в пяти лье от Сент-Катрин-де-Фьербуа оруженосец Жюльен и Жан Онкур увидели впереди, на исполинском холме, над спящей рекой, необъятную крепость.
Это и был пункт их назначения – Шинон, ставка его величества Карла Валуа.
Еще через четверть часа перед ними опустили мост, открыли ворота. И они, едва въехав в город, передали письмо от Дамы Жанны офицеру Франсуа де Ковальону, который немедленно поспешил с ним к губернатору Шинона Раулю де Гокуру.
…В дверь спальни поскреблись. Это мог быть только один человек – спальничий, виконт де Сёр. Он, как никто другой, заботился о том, чтобы сон короля был крепок и сладок и ничто не потревожило его.
– Ваше величество, – донеслось из-за двери. – Сир!
В голосе спальничего звучало извинение за подобный проступок. Тревожить государя, да еще когда он на брачном ложе с королевой!.. Карл оторвался от желанной женщины, обернулся в сторону дверей.
– Что еще?
– Ваше величество, вы не спите?
– Нет! Что за болван…
Мария привлекла мужа к себе.
– Гони его прочь, – сказала она шепотом; глаза ее сияли.
– Ваше величество, очень важная новость! Монсеньер де Гокур велел сообщить вам немедленно…
Спальничему никак не хотелось брать всю вину только на себя. Он непременно желал поделиться ею с первым камергером Короны и губернатором Шинона, Раулем де Гокуром.
Карл посмотрел в глаза женщине:
– Нет, ну не болван ли он? И Гокур тоже хорош. – Он поцеловал молодую королеву в губы, в мочку уха. Улыбнулся ей. – И вполоборота крикнул: – На нас напали англичане?! – Карл вложил в последнюю фразу как можно больше едкой иронии.
– Слава Богу, нет, сир! Это добрая весть! Вы сами просили сказать вам сразу, как от нее придет весть!
– Боже всемогущий, – вздохнул Карл. – Какая весть?!
– От Девы, ваше величество. От Девы!
Брови Карла нахмурились, он в очередной раз перехватил взгляд жены, вновь обернулся к дверям:
– От Девы?! Ты сказал – от Девы?
– Да, ваше величество, от Дамы Жанны! Гонец только что привез письмо из аббатства Сент-Катрин-де-Фьербуа! Она послала его к вам! Сама она будет здесь завтра. Иначе бы ни я, ни монсеньер де Гокур не осмелились побеспокоить ни вас, ни королеву Иоланду. Ее величество тоже просила немедленно сообщить, когда придет весточка о Даме Жанне…
Карл спрыгнул с кровати, оглянулся, схватил одну из меховых накидок, обернулся в нее, открыл двери.
На пороге стоял его услужливый спальничий. Виконт де Сёр поклонился.
– Прошу прощения, ваше величество, если разбудил вас, но вы сами просили сообщить вам немедленно, как только мы услышим о приближении Девы. – Он протянул королю запечатанный свиток. – Вот оно, государь. Письмо!
Карл Валуа взял свиток.
– Спасибо, виконт. Можете идти.
Низко поклонившись, виконт де Сёр вздохнул свободнее. Король закрыл за ним двери.
– Что там? – пылая любопытством, спросила Мария.
Но Карл Валуа не ответил ей. Он молчком подошел к столу, где горел подсвечник, сорвал печать и разом развернул свиток.
«Мой благородный дофин! – прочитал он. – Я знаю многое – о вашей победе и великом будущем. Но пока вы должны крепиться и ждать положенного часа. Несмотря на все беды, которые обрушились на Францию, мой Господин благоволит вам. Прошу вас принять меня сразу, как я только приеду, не откладывая!
Да хранит вас Господь!
Дева Жанна».
Подойдя к ложу, Карл Валуа повалился на него, так и не сняв меховой накидки. Мария хотела было обидеться на такое недоверие, но он протянул ей свиток. Она прочитала и успокоилась.
– Дева приезжает, – зачарованно проговорила его жена, запуская руку под меховую накидку мужа. – Твоя Дева, Карл, твоя сестра…
– Поверить не могу – да, – откликнулся он.
– Сознайся, в глубине души ты хотел этого. Ждал ее…
Он скупо улыбнулся:
– Но еще больше этого хотела твоя мать.
Карл Валуа потянулся к ней, поцеловал жену в губы. Одел на голое тело кафтан и штаны, залез в сапоги. Все это совсем недавно, после ужина, он сбросил с себя у их брачного ложа. Накинул на плечи шубу. Взял из стального обруча на стене один из факелов.
– Куда ты? – спросила Мария.
– Хочу развеяться, – ответил он. – Я скоро вернусь.
Мария поймала его взгляд.
– Теперь что-то изменится, правда?
По лицу ее мужа блуждала неопределенная улыбка.
– Посмотрим, милая, посмотрим.
С факелом в руке он вышел из спальни жены, слуги хотели было сопровождать его, но он отмахнулся.
– Прочь! – выкрикнул он. – Прочь!..
Он вошел в пустую парадную залу, где стоял его трон. Сейчас зала была пуста. Только несколько факелов освещали ее участки неровным пламенем. И в камине – высотой в человеческий рост – догорали поленья.
Карл Валуа сидел в высоком кресле, закутавшись в шубу, бледный, настороженный, и смотрел на остатки огня.
И вот в залу вошла она – Иоланда Арагонская. Королева четырех королевств – Неаполя, Сицилии, Иерусалима и Арагона. Его тетка, теща и десять духовников одновременно.
– Мне сказали, что король уединился в парадной зале и никого к себе не допускает, – сказала она. – Поэтому я решила, что нужна тебе.
Они проговорили около часа, и этот разговор успокоил Карла Валуа, не находившего себе места.
– Я хочу сама испытать ее – и как можно скорее, – в заключении беседы проговорила королева четырех королевств. – Хочу услышать ее голос, увидеть, как светятся ее глаза. Мне хватит ума, чтобы понять, кто направляет ее. Кто вложил в сердце девочки желание совершить великий подвиг – воистину равный желанию Давида сразиться с Голиафом. Сразиться и победить! Гнев Божий, направленный против англичан и продажных бургундцев, или простая человеческая гордыня… И все же мое сердце подсказывает, что я не ошиблась в своем выборе, и Жанна – именно та, кто нам нужен.
Часть седьмая. Промысел божий
Представ перед королем, она сделала подобающие в таких случаях поклоны и реверансы, как будто всю жизнь воспитывалась при дворе. Затем она обратилась к нему со словами: «Дай Бог вам счастливой жизни, благородный король!
Жан Шартье. Хроники Карла VII
4 марта в час пополудни отряд Жанны увидел впереди Шинонскую крепость, стоявшую на высоком утесе, который резко обрывался над притоком Луары – тишайшей Вьенной. Этот утес испокон веку имел стратегическое значение. Здесь строили свои первые оборонительные сооружения древние галлы, защищаясь от римских легионов, затем их укрепляли победившие римляне, чтобы остановить движение варваров. Тут находили прибежище вестготы, выбив надменных хозяев вершины. И вновь за эти высоты, уже на последнем дыхании великой империи, сражались римляне…
Грандиозная крепость, поднявшаяся на скалистом отроге, была слеплена их трех мощных замков – Кудрэ, замков Срединного и св. Георгия. Каждый из них мог обороняться самостоятельно и выдержать долгую осаду! Но Шинонская крепость имела свое продолжение далеко за своими стенами. До самой Луары, в которую впадала Вьенна пятью лье ниже, высились замки и сторожевые башни Шинона, главенствуя над долинами обеих рек.
Было ясно, почему именно здесь осел Карл Валуа, разочаровавшийся в военном таланте своих капитанов. Его столица Бурж в провинции Берри, соседствующей с Бургундией, находилась под ударом. Англичане уже перебрались на левый берег Луары. Соберись теперь они и бургундцы в один кулак, отбрось мелкие раздоры и обиды, в один переход окажутся под стенами Буржа! Но оказаться обложенным в крепости, точно дикий зверь – ватагой охотников, Карл Валуа позволить себе не мог. Это было бы так унизительно, что он не пережил бы позора. Подобный исход долгого противостояния был равносилен поражению.
А до Шинона, на западной границе Турени, англичанам было далеко! С севера и запада его прикрывала провинция Анжу, где полновластной хозяйкой была Иоланда Арагонская и ее сыновья, с юга – целый ряд верных дофину земель, с востока – герцогства Туренское и Беррийское, входившее в королевский домен. Потому в Шиноне Карл Валуа чувствовал себя в наибольшей безопасности. Врагам нужно было собрать войско, в десять раз превосходившее гарнизон крепости, чтобы попытаться взять ее. А такого войска у англичан и бургундцев не было.
Шесть всадников продвигались по заснеженной дороге в гору. Сердце Жанны бешено колотилось – сбывалось то, о чем говорил ей Господь. И что она самой себе напророчила еще в ранней юности.
Впереди, на восточной части утеса, перед странниками вырастала сторожевая башня Шинона. Много великих судеб было связано с этой крепостью, уходившей в зимнее небо исполинскими башнями. Нынешний облик придал ей в двенадцатом веке король Англии Генрих Второй Плантагенет из французской династии Анжу. Он и умер в Шиноне. Здесь же в муках скончался и ненавистный ему сын, другой король Англии – Ричард Львиное Сердце, еще один француз. Его привезли сюда из Шалюсса раненным отравленной стрелой.
Об этом рыцари и рассказали Жанне.
– Английские короли умирают в Шиноне? – усмехнулась девушка. – Добрый знак!
Сюда к умирающему Ричарду Львиное Сердце приехала его мать, легендарная Алиенор Аквитанская, в разное время супруга двух французов, королей – Франции и Англии. Если бы не эти два брака, может быть, и не было бы великой распри, длившейся вот уже почти сто лет! А еще в Шиноне в 1308 году король Франции Филипп Четвертый Красивый держал под стражей арестованных тамплиеров, обвиненных в сговоре с дьяволом, во главе с их магистром Жаком де Моле. Отсюда и повезли рыцарей ордена Храма на парижской костер. И там великий магистр изрек свое знаменитое проклятие!
Жанна поинтересовалась, что за проклятие? Бертран де Пуланжи и Колле де Вьенн переглянулись.
– Он проклял всех французских королей, в ком течет кровь Капетингов, – меланхолично заметил гонец.
Жанна гордо подняла голову:
– Гореть ему за это в аду!
Колле де Вьенна улыбнулся:
– Как видно, он там и горит вот уже сто двадцать лет!
Бертран де Пуланжи рассмеялся:
– А вместе с ним и Филипп Красивый!
Они подъехали к сторожевой башне Шинона, Бертран де Пуланжи постучал булавой в ворота. Колле де Вьенн устроил перекличку со стражей, и вот уже его товарищ капитан де Ковальон дал приказ открыть ворота путешественникам.
– Дама Жанна, она и впрямь с вами? – спросил молодой офицер у королевского гонца.
Но Колле де Вьенн ответить не успел.
– Да, капитан, она здесь! – Жанна, прикрывавшая теплым капюшоном голову, стащила его на плечи. – И она будет вам благодарна, если вы как можно скорее пропустите нас.
Ковальон, жадно всматривающийся в ее лицо, немедленно вызвался проводить Даму Жанну лично, держа ее стремя. И девушка любезно согласилась. Мост был опущен, ворота открыты. Они проследовали по арочному мосту над широким и глубоким рвом. Вновь перекличка – и перед ними распахнулись вторые ворота.
Шесть всадников въехали в Шинонскую крепость.
Здесь было много солдат, ремесленников, торговцев. У ворот раскинулся рынок, где торговали птицей – домашней и подбитой в лесах, рыбой, яйцами, мясом и хлебом, сушеными фруктами.
Но Жанна сразу разглядела одного человека, отчего лицо ее просветлело. Это был Николя де Вутон – кузен ее матери! Монах, ученый человек. Уже немолодой. В теплой сутане, с отброшенным назад капюшоном. Но откуда он – здесь? С ним стоял еще один священник – поймав взгляд девушки, он не сводил с нее глаз. И юный Жюльен, сразу замахавший товарищам обеими руками. Он был бесконечно рад увидеть Даму Жанну в сопровождении важного Дьёлуара.
– Здравствуй, Жанна, – сказал худой и долговязый Николя, подходя к процессии. – Рад видеть вас, сеньоры. Это Жюльен разглядел вас с крепостной стены. – Он переглянулся со своим коллегой. – С братом Жеромом Паскерелем мы молились о вас каждый день!
Второй священник поклонился.
– Добро пожаловать в Шинон, Дама Жанна. Благодарение Богу, что вы привезли ее в целости и сохранности, господа.
– Жюльен, ты отнес письмо дофину? – с ходу спросила Жанна.
– Конечно, Дама Жанна. Капитан Ковальон взялся передать его… королю.
Обращение «дофину» всем резало слух, кроме Новелонпона и Пуланжи – они уже давно привыкли к непосредственности Жанны!
– Именно так, – сказал Ковальон. – Думаю, его величество уже прочитал ваше послание… Жаль покидать вас, Дама Жанна. – Капитан развел руками. – Но я не могу надолго оставить свой пост. Надеюсь, у меня еще будет возможность поговорить с вами.
– Вы очень любезны, капитан. Я не забуду вас.
Капитан де Ковальон отправился обратно, а Жанна, все еще не веря своим глазам, спросила:
– Но как ты оказался здесь, дядя Николя?
– Сир де Бодрикур попросил меня встретить тебя в Шиноне. Он сказал, что ты будешь рада увидеть близких тебе людей и это согреет твое сердце и придаст уверенности в себе.
Девушка оглянулась на своих рыцарей.
– Да он – волшебник, наш добрый Робер. В который раз я благодарна ему…
Конно-пешая процессия направились через город к одному из замков. Жанна была удивлена, когда, оглядываясь по сторонам, поняла, что к чему в здешней архитектуре. Крепость слепили из трех каменных оплотов, но они, гордо смотревшие на все стороны света, остались независимы друг от друга. Перед каждым была сторожевая башня, ров, наполненный водой, подъемный мост и ворота. Преодолеет враг крепостную стену Шинона, ворвется внутрь, покорит сам город, но перед ним вырастут еще три крепости! И каждая сможет выдерживать долгую осаду. Карл Валуа хорошо побеспокоился о своей безопасности…
Жанну проводили к богатому дому госпожи де Куньи. Хозяйка с почетом встретила гостью. Но тут девушка распрощалась со своими рыцарями – им выделили для житья дом Гобера Тьебо, королевского оруженосца. С Жанной остался только Жюльен, надо было кому-то облачать ее в латы и быть курьером? Два монаха, Николя де Вутон и Жером Паскерель, лично взялись проводить гостью до дверей ее комнат. Девушка в скромном платье, встретившая их, низко поклонилась Жанне. Гостья прошлась по своим покоям. В доме госпожи де Куньи оказалось уютно и тепло. В комнатах жарко пылал огромный камин, предупредительно растопленный слугами, было много ковров, в кадушке пенилась мыльная вода, на столе ждал обед – рыба, овощи, хлеб и вино.
– Мы ждали вас, Дама Жанна, – сказала хозяйка, рыцарская вдова.
– Благодарю от всего сердца, – устало улыбнулась Жанна.
Кровать! Как нежно зазывала она, укрытая пестрым покрывалом, под балдахин! Может быть, не такой она была шикарной как та, куда уложили ее герцоги Лотарингский и Барский в Нанси, но и это была прекрасна. Как хотелось Жанне завалиться и проспать кряду суток этак трое!
Заметив уставший взгляд девушки, Николя де Вутон многозначительно сказал:
– С отдыхом тебе придется подождать, Жанна. Не для того ты проделала эту дорогу. Быстро приведи себя в порядок, умойся, переоденься, поешь. Тебе во всем поможет служанка госпожи де Куньи – Мари. И через час будь готова. – Он выждал паузу. – Тебя ждет королева…
– Супруга дофина?
– Вас ждет ее величество Иоланда Арагонская, – поклонился Жером Паскерель.
– Мать Рене! – с пониманием дела запросто кивнула Жанна. – Оба святых отца переглянулись – простота Жанны поразила их. Особенно францисканца Жерома Паскереля, находившегося в непосредственном подчинении у брата Ришара, исповедника всемогущей королевы. Что до Николя де Вутона, то ему было стыдно за свою родственницу. Но откуда они могли знать о теплой дружбе девушки с юным герцогом Рене и его супругой, об их долгих беседах, застольях и общих играх? О том, как им было хорошо, лежа у камина на подушках, по-восточному, – Рене оказался большой охотник до всего экзотического, – мечтать о будущем? Они-то были равны по крови! Даже турнир в Нанси, ставший уже легендарным, об участии Жанны в котором герцог Барский сообщал матери в своем послании, представлялся им чем-то сказочным, как бой рыцаря короля Артура с великаном. – Рене много рассказывал о своей матушке – я с радостью повидаюсь с королевой, – добавила гостья.
– От этого визита будет зависеть многое в вашей судьбе, Дама Жанна, – наставническим тоном проговорил Жером Паскерель.
– Поторопись, – серьезно добавил дядя Николя. – А потом другие люди, важные сеньоры, проводят тебя.
– Тогда не будем терять времени даром, – чувствуя холодок, идущий от собеседников, кивнула Жанна. – Буду вам благодарна, святые отцы, если вы ненадолго оставите меня. Через час я смогу предстать перед ее величеством.
Самоуверенность Жанны прошла сразу же, как только она в сопровождении придворной дамы Анны де Белье, державшейся с девушкой крайне почтительно, вошла в покои королевы Иоланды. Гостья увидела перед собой не «добрую мать», как на правах любимого сына называл ее Рене Анжуйский, а незыблемую скалу, неприступную и холодную. А себя почувствовала волной, готовой в два счета разбиться об эту твердыню. Иоланда встретила ее, сидя в кресле, в изумрудном платье с широкими рукавами и мягким воротником под горло, меховой накидке, и убранными в роскошную прическу, напоминавшую бараньи рога, волосами. Жанне сразу бросились в глаза руки королевы, лежавшие на подлокотниках. Дорогие перстни горели в молочном свете зимнего дня цветами бледной радуги, но отблески яркого огня в камине то и дело достигали их и зажигали по-иному, живо и страстно.
Девушка сделала изящный реверанс – все исполнила так, как ее учил Рене. Она была в парадном мужском костюме – штаны в обтяжку, сапожки, приталенный жакет с пышными рукавами, узкими на запястьях. Изящная серебряная цепь на груди – подарок Рене, черный парчовый берет, заломленный набок. Широкий кожаный пояс и кривой восточный кинжал в ножнах.
– Оставьте нас, – взглянув на фрейлину, сказала королева, – она с интересом рассматривала девушку.
Поклонившись, дама де Белье вышла.
– Вот вы какая – Жанна, – неторопливо проговорила Иоланда Арагонская. – Что ж, добро пожаловать ко двору…
Ее голос оказался мягче, чем царственный облик. Но глаза королевы, ее взгляд! Он пронизал насквозь гостью, обжигал, но Жанна решила не отводить взгляда. Она не поддастся! Вытерпит. Осилит. И чем взгляд Иоланды был пронзительнее и острее, тем выше поднимала голову Жанна. Не разопнут же ее за дерзость! Да и не затем она проделала такой долгий путь, чтобы так запросто сдаться!
Неожиданно улыбка осветила немолодое лицо королевы.
– Да вы еще лучше, чем писал о вас Рене. Воистину – принцесса!
Выдохнув, Жанна поклонилась:
– Спасибо, ваше величество.
– А этот наряд вам очень к лицу! Похожи на юного рыцаря.
– Его подарил мне ваш сын, ваше величество.
– У него отменный вкус! Садитесь, дорогая моя, вон в то кресло, что напротив окон и ближе к огню. Хочу видеть ваши прекрасные глаза. А вы похожи на Людовика. И немного… на свою мать.
Не знала Жанна, какое противостояние долгие годы держалось между Иоландой Арагонской и Изабеллой Баварской! А ведь именно эти две женщины, королевы, одна – созидательным началом, другая – разрушительным, строили и перестраивали всю политику Франции!
Жанна села в указанное кресло, также положив руки на подлокотники.
– Да, вы – принцесса, – кивнув, утвердительно сказала Иоланда. Она была довольна. – И наконец-то вы с нами…
Они проговорили с четверть часа. Иоланда хотела узнать то, чего не было в письмах Рене. Каким оно было, детство Жанны? Юность. Девушка вздохнула свободнее: льда между ними не существовало – она придумала его себе. Но интереснее всего было Иоланде Арагонской другое в ее молодой гостье – тайные думы! Откровения, приходящие к Деве Жанне, о которых по землям Франции, пока еще несмело, но уже ходило столько слухов! Девушка отвечала просто: ей было дано указание от Господа освободить Орлеан и короновать дофина в Реймсе. Господь любит Карла. Все было так естественно в ее речах, так предельно ясно…
Королева, то и дело цеплявшая взглядом глаза девушки, кивала.
– Вы сказали очень много, Жанна. Подчас иной великий человек не скажет такого и за всю жизнь. Но за каждым словом следует действие. Иначе не бывает. Я хочу узнать от вас главное, Жанна…
– Да, ваше величество?
– Если будет нужда, вы готовы предать себя в наши руки, дабы мы могли убедиться, что все сказанное вами правда?
– Конечно, – ответила девушка. – Все, что вам будет угодно. Потому что я надеюсь, вы не допустите по отношению ко мне ничего оскорбительного. Это так?
– Разумеется, дитя мое, – смягчилась та. Королева посмотрела в сторону окон – белого зимнего света, падающего в маленькую залу. – Видите ли, Жанна, – после недолгого молчания продолжала она, – недруги приходят к нам в этой жизни с не меньшей охотой, чем друзья. Я не сомневаюсь: при дворе моего зятя вы найдете и тех, и других. И я не знаю, кого будет больше. – Она встретила взгляд девушки. – Но если вы оступитесь даже в немногом или обманете нас, ваших друзей, даже в мелочи, наши враги станут сильнее. Вы обязаны знать, Жанна: каждое ваше слово и каждый поступок должны быть бесценными для нашего общего дела.
– Я понимаю, ваше величество, – искренне ответила девушка.
– Вот и хорошо. С этой истиной в сердце вы и встретите своего короля. Уже очень скоро. Он ждет и верит в Деву Жанну…
За спиной Иоланды скрипнула потайная дверь.
– Кто там? – грозно спросила королева.
– Это я, матушка, можно мне войти?
– Войди, милая.
В залу вплыла, придерживая платье, прекрасная молодая женщина – с веселыми, горевшими любопытством глазами.
– Мария, позволь представить тебе Даму Жанну. Моя дочь – Мария, королева Франции.
Молодые дамы отвесили друг другу изящные поклоны. Мария так и пожирала глазами костюм Жанны, – всю ее, такую необычную, яркую, подумать только, с кинжалом у пояса!
Глаза Марии светились безобидным лукавством.
– Простите, матушка, и вы, Дама Жанна, что прервала вашу беседу…
– Мы уже поговорили, милая, – сказала Иоланда. – А теперь решаем, как скоро представить Жанну двору.
– О! – воскликнула Мария, – как можно скорее! Все только и говорят, что о вашем приезде, Дама Жанна. Только и говорят…
Мать и дочь переглянулись.
– Полагаю, – сказала Иоланда, – нынче же вечером в честь долгожданной гостьи мы и дадим большой праздничный ужин. Тем более что все готово.
Мария захлопала в ладоши.
– Как вы на это смотрите, Жанна? – спросила королева четырех королевств у гостьи.
– Я польщена, ваше величество.
Гостья, для которой в жизни все менялось стремительно, едва успевала говорить и держаться так, как было сообразно моменту. Сколько раз она благодарила от всего сердце Робера де Бодрикура, отправившего ее в Нанси, где она прошла школу придворной жизни, и милого Рене с его супругой, давших ей, провинциалке из глухомани, эти уроки!
– А это правда, что вы, Дама Жанна, в Лотарингии выбили из седла бургундского рыцаря? – не удержавшись, спросила Мария. – Не все этому верят…
Жанна поняла – хитрый Рене предупредил ее появление в Шиноне рассказами о героических поступках грядущей Девы. Что ж, тем лучше! Она не даст повода разочаровать своих царственных покровителей.
– Совершенная правда, ваше величество, – с легким поклоном ответила Жанна. – Отважному бургундцу повезло, что копье было турнирным – будь оно боевое, этот наглец распрощался бы с жизнью! Я ударила ему ровно под шлем!
Иоланда Арагонская загадочно улыбалась: как они были непохожи друг на друга – ее дочь и эта воинственная девушка! Но в том и состояла наивысшая мудрость природы. Мария появилась на свет, чтобы стать супругой короля и рожать ему детей – будущих хозяев Франции, а Жанна пришла на землю, чтобы с мечом в руках и огнем в сердце сохранить их семье корону.
Не в этом ли и был промысел Божий?
Вернувшись в дом госпожи де Куньи, Жанна первым делом решила послать Жюльена к Бертрану де Пуланжи и Жану де Новелонпону, чтобы сообщить о своем разговоре с Иоландой Арагонской. Но Жюльен вернулся от Гобера Тьебо ни с чем.
– Их нет, – смущенно сказал оруженосец. – Сира де Дьёлуара тоже.
– Где же они? – спросила она у Жюльена.
Читать бесплатно другие книги:
