Я, оперуполномоченный Ветер Андрей
– Значит, хотел гражданочке помочь? – как бы размышляя вслух, проговорил себе под нос Сидоров.
Долгов не ответил.
Пётр Алексеевич ещё раз взглянул на сапог, взвесил его в руке, словно вспоминая что-то, и пошёл к двери.
– Сейчас вернусь…
У себя в кабинете он сказал Смелякову:
– Витя, а ну-ка достань материалы по вчерашней квартирной краже на Обручева. Посмотри опись пропавших вещей. Не оттуда ли этот сапожок? Кажется, было там что-то про тиснёный рисунок в виде листочков. Редкие сапоги.
– Вот, есть такое. Сапоги кожаные, коричневые, с тиснёным рисунком в виде крупных листьев вдоль «молнии». А где вы взяли их, Пётр Алексеич?
– Да привели только что одного паренька… Пойдём-ка потолкуем с ним по душам.
Они быстрым шагом направились в дежурную часть.
– Пётр Алексеич, неужто мы вчерашнюю кражу сразу раскроем? – взволнованно спросил Виктор. – Вот удача-то!
– Всякое случается. Только ведь на квартиру мог кто угодно проникнуть. Ты не забывай, что там взлома не было. Кто-то ключом отпер дверь и ключик обратно под коврик положил. Игорь Долгов никогда кражами не занимался. Но он потребляет наркоту. Стало быть, деньги ему всегда нужны на любимую отраву… Ладно, девчонку мы отпустим, хотя она наверняка работала в паре с Долговым.
– Зачем же отпускать её?
– А мы ничего не докажем. Она будет твердить, что купила сапоги у Долгова. Купила с рук. И всё тут… А с пареньком надо побеседовать…
Они решительно вошли в комнату.
– Итак, гражданка Высоцкая, вы свободны. – Сидоров улыбнулся женщине.
– Я могу идти?
– Да. Извините за причинённое вам неудобство.
– Спасибо. Позвольте я сапоги возьму…
– А вот сапоги придётся оставить у нас…
– Почему? Как так?
– Они краденые…
Женщина некоторое время молча смотрела на капитана, что-то обдумывая, облизала губы и повернулась, чтобы уйти.
– Ваши данные у нас записаны, – проговорил ей вслед Сидоров, – так что в случае необходимости мы вас вызовем.
Она задержалась в двери на пару мгновений, передёрнула плечами, но, не произнеся ни слова, вышла.
– Ну что, Игорь? – Сидоров повернулся к Долгову. – На воровскую дорожку ступил?
– На какую дорожку, Пётр Алексеевич? На какую воровскую? – Долгов побледнел. – Я эти сапожки нашёл. Они в обувной коробке лежали возле мусорного ящика. Видать, кто-то по ошибке оставил…
– Сапожки эти вчера были украдены.
– Я ничего не знаю!
– Эту песню ты будешь петь в суде, Игорь. – Сидоров чиркнул спичкой и закурил.
– Пётр Алексеевич, я ни в чём не виноват…
– Ты на плохом счету, Игорь: потребляешь наркотики, тунеядствуешь. А теперь тебя взяли с ворованными сапогами, которые ты пытался продать с рук. Никто не поверит в твою невиновность. И будешь ты мотать срок по полной программе.
– Я не хочу мотать срок! – Долгов сразу осунулся, его взъерошенная голова сделалась какой-то невыразимо печальной, глаза потускнели.
– Мало ли кто чего не хочет. Тебя взяли с ворованными вещами. И я приложу все силы, чтобы раскрутить это дело поскорее. Если ты и не виноват, то будем считать, что тебе просто не повезло.
– Пётр Алексеевич …
– Раз ты попался с сапогами, то я всё замкну на тебе, Игорь, – строго сказал капитан. – Мне нужны раскрытые преступления, а не «висяки». Разве ж я откажусь от такой удачи? И можешь плакать сколько тебе угодно. Меня ты не разжалобишь.
– Пётр Алексеевич, поверьте…
– Во что?
– Я не хотел…
– Чего не хотел?
– Красть… Но очень уж соблазнительно всё выглядело… – подавленно прошептал Долгов.
– Что выглядело соблазнительно? Ключ под ковриком?
– Так вы знаете?
– Я-то знаю, – усмехнулся Сидоров. – Только мне нужно не то, что я знаю, а твоё признание. Выкладывай всё по порядку.
– Когда Галкин предложил мне это дело, я долго отказывался, – начал торопливо рассказывать Долгов. – Я совсем не хотел на кражу идти. Не умею я этого, боюсь… Но он сказал, что рассчитал всё наверняка. Он точно знал, когда хозяйка уходит…
– Откуда знал?
– Он же напротив живёт, через глазок много раз видел, как она оставляла для дочери ключ под ковриком у двери…
– Откуда ты Галкина знаешь?
– Он барменом в ресторане «Гавана» работает. Его там все знают. Вы кого угодно спросите, все там знакомы с Лёней…
– Лёня Галкин, говоришь? – Сидоров пыхнул папиросой. Он никогда не слышал прежде о Галкине, но не подал виду. – Бармен? – Сидоров посмотрел на Смеляко-ва. – Вот тебе и вся история… – И снова перевёл глаза на Долгова. – А что, Игорь, остальные-то вещи где?
– Кое-что у меня дома, тряпки всякие… Не удержался я, сразу пошёл эти сапоги проклятые продавать…
– А драгоценности? Ты же кольца взял с той квартиры, серьги…
– Это всё у Лёни. Он сразу у меня всё отобрал. Все побрякушки у него, Пётр Алексеевич…
– Что ж, Игорь, мы поступим вот как… Сейчас поедем за Галкиным, но если он станет отпираться, то вся кража на тебя ляжет. Понял меня? И мотать срок ты будешь по полной программе.
– Но как же так? Ведь я рассказал про Лёню…
– Напиши всё подробно. Напиши так, чтобы во всех деталях! Чтобы твой Галкин был к стенке прижат! Чтобы двинуться не мог!.. И тогда я подумаю, как тебе помочь…
– Пётр Алексеевич! Пожалуйста! Я всё сделаю! Только не надо срок! Не надо!
Сидоров увёл Смелякова в свой кабинет.
– Надо брать этого Галкина. Вся ювелирка у него. Не мог же он спихнуть её за сегодняшнее утро.
– Пётр Алексеич, мне просто не верится, что мы с ходу эту кражу раскрыли.
– И такое у нас случается, Витя…
Леонида Галкина они отыскали в баре. Это был молодой человек среднего роста, с хорошо уложенными волосами, сильно пахнущий одеколоном. Отозвав его в сторонку, сыщики представились, и он сделал удивлённые глаза.
– Чем могу помочь вам, товарищи?
– И нам, и себе тоже, Леонид Вениаминович, – ласково улыбнулся капитан.
– В каком смысле?
– В смысле возврата ювелирных изделий из квартиры напротив, – с удовольствием пояснил Сидоров. – Игорь Долгов в данный момент находится в отделении, задержан за попытку сбыть украденные вещи. Он уже дал подробные показания о том, как вы навели его на соседскую квартиру и что велели взять там. Отпираться бесполезно. Срок вам светит большой.
Галкин мгновенно сник.
– Срок?
– Вы создали воровскую группу. Организованная преступная группа – это очень серьёзно.
– Но…
– Леонид Вениаминович, пройдёмте с нами, – предложил Смеляков.
– Куда?
– В отделение. И продолжим нашу беседу там.
Галкин нервно сложил руки на груди, весь сжался, спрятал ладони поглубже, зажав их под мышками. Его холёное лицо покрылось красными пятнами, в глазах появился страх.
– В отделение? Как же так? Это что же? Это всё? В отделение и в тюрьму?
– Через зал суда, – уточнил Сидоров и похлопал Галкина по плечу, будто успокаивая. – Не надо теперь нервничать, Леонид Вениаминович. Теперь уж всё позади. Впереди вас ждёт новая жизнь…
– Новая жизнь?
– Полная тревог и неожиданных знакомств, – заключил Сидоров.
Галкин порывисто повернулся к стоявшему сзади Смелякову.
– Послушайте… – Он едва не бросился Виктору на грудь. – Послушайте, товарищи… Я всё верну… Сейчас же верну… Давайте поедем ко мне домой, я всё вам отдам… Я даже извинюсь перед соседкой… Ну ведь просто чёрт попутал! Клянусь, я же не вор!
– Не привлекайте к себе внимания, гражданин Галкин, – тихо, но строго ответил Смеляков.
В тот же день все вещи были возвращены хозяйке. Её удивлению не было границ.
– Неужели так быстро? Неужели такое возможно? Смеляков скромно потупил глаза:
– Стараемся…
А поздно вечером он с Сидоровым в который уже раз обсуждал ситуацию.
– Я бы пошёл на вербовку Галкина, – рассуждал Пётр Алексеевич, пуская едкий папиросный дым. – С ним нет никакой трудности. Он готов пойти на сотрудничество, лишь бы избежать тюремной решётки.
– Тогда надо вербовать.
– Сложность вот в чём: мы теряем раскрытое дело, если вербуем Галкина, – вздыхал Сидоров. – Вербуем и прячем материалы против него. Понимаешь? И когда нам ещё выпадет такая удача – в течение суток кражу раскрыть?
– Тогда чёрт с ним, с этим Лёней Галкиным. – Виктор не очень уверенно махнул рукой. – Обязательно, что ли, вербовать его?
Сидоров угрюмо посмотрел на него.
– Это с барменом-то чёрт? Ты, Витя, не совсем улавливаешь… Бармен будет лучшим из твоих агентов. Лучшим! Это же ресторан! Возле бармена всегда трутся денежные люди, может быть самые денежные. И деньги они, как ты догадываешься, зарабатывают не у заводского станка. По ресторанам и барам шляется публика особая. А когда они глушат стакан за стаканом, у них языки развязываются. Бармен для тебя – находка. Не пожалеешь…
– А как с Игорем Долговым поступать?
– Этот для агентурной работы, к сожалению, не годится. От наркоманов редко бывает толк. Но формально я, конечно, могу держать его на коротком поводке. Может, раз-другой он и подбросит какую-нибудь информацию… Но главное – это Галкин!
– Значит, раскрытую кражу мы прячем?
– Хрен с ней, – проурчал Пётр Алексеевич из глубины клубящегося дыма. – Хозяйке мы всё возвратили, она без ума от счастья. А что и как дальше разруливается – её не касается… Когда закончишь с Галкиным, мы с тобой обмоем это дело…
Галкин, ждавший в дежурной части, встретил Виктора измученным взглядом.
– Ну что, Леонид Вениаминович? – спросил Смеляков после того, как они оказались в его кабинете.
– А что? – упавшим голосом ответил тот.
– Как собираетесь жить дальше?
– Дальше? – прозвучал совсем помертвевший голос. – Да чего ж там дальше-то?
– Дальше будет тюрьма… – Смеляков присел на стул напротив Галкина.
– Не надо тюрьмы, – с горьким отчаяньем почти простонал Галкин. – Только не тюрьма, гражданин начальник! Что угодно, но только не тюрьма…
– Хорошо, – сказал Смеляков, – есть ещё один вариант.
– Какой?.. Я не очень хорошо соображаю сейчас. Нервы, волнуюсь очень… – Галкин подался вперёд всем телом и горячо прижал обе руки к груди.
– Свобода в обмен на информацию…
– Про кого же?.. Я вам про кого угодно расскажу, если что-то знаю. Клянусь! Спрашивайте! – Он затряс головой, выражая готовность.
Смеляков внимательно посмотрел ему в глаза.
– Это хорошо, что вы готовы поделиться с нами информацией. Об этом я и веду речь.
– Спрашивайте.
– Вы не совсем меня поняли, гражданин Галкин. В данную минуту у меня нет к вам вопросов. Я задам их вам позже, ведь я говорю о долгосрочном сотрудничестве. Готовы ли вы к такой работе? Нам нужны хорошие помощники… – Виктор скупо улыбнулся.
– Понимаю. – Галкин облизал пересохшие губы. – Я готов… Только ведь…
– Что «только»?
– Об этом ведь никто не будет знать? Верно?
– Разумеется, Леонид Вениаминович, – кивнул Виктор. – Только вы и я.
– Ладно, я готов… – Его глаза лихорадочно блестели, руки дрожали.
– Тогда давайте оформим всё письменно.
– Письменно? – Галкин, казалось, испугался.
– Да… Вас что-то смущает? Или вы думаете, что я могу удовлетвориться вашим честным словом? – Подумав, Смеляков добавил: – Словом вора?
Галкин понурился.
– Нет, нет… Я всё понимаю… – едва слышно прозвучал его голос. – Понимаю…
– И не делайте такого печального лица, а то я могу подумать, что вы соглашаетесь не по доброй воле… Пишите, я продиктую… Итак… Подписка… Дальше: Я, Галкин Леонид Вениаминович…
В ту ночь Виктор спал плохо. Во-первых, сказывалась выпитая водка, во-вторых, не давали покоя мысли, связанные с прошедшей вербовкой Галкина. Почему-то его совсем не радовало, что у него теперь был свой агент, которым, по словам Петра Алексеевича, гордился бы и самый опытный опер. «Может, я просто ещё не осознал значимости случившегося? – размышлял Виктор. – Может, это и впрямь великое событие?.. Но нет, что тут особенного? Прошло всё как по маслу. Я и предложить-то не успел, а он уж согласился. Да Галкин и сам не очень-то, похоже, допёр, что случилось и кто он отныне такой. Агент… Мой агент… Мой первый агент… Кличка – Корвуазье…»
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ИЮЛЬ – АВГУСТ 1980
Москва активно готовилась к Олимпиаде. Руководство КПСС придавало огромное идеологическое значение надвигавшемуся спортивному празднику. Впервые Олимпийские игры должны были пройти в социалистической стране. Для обеспечения безукоризненного порядка в столицу стягивались огромные силы милиции и КГБ, практически со всего Советского Союза. Все выпускники Академии МВД и Высшей школы милиции не разъезжались по местам своего распределения, а оставались в Москве до окончания Олимпиады и были задействованы в охране общественного порядка.
На территории Октябрьского РУВД было несколько олимпийских объектов, в основном гостиницы. На Ленинском проспекте находились гостиницы «Спутник», «Орлёнок» и «Южная». Смелякова прикрепили к «Спутнику» – самому важному в районе объекту. Изо дня в день усиливалась идеологическая подготовка, проводились бесконечные политинформации, целью которых было «подковать» всех, кто был привлечён к работе на олимпийских объектах.
– Сегодня опять заставили мерку на костюм сдавать, – ворчал кто-то из милиционеров, идя по коридору отделения. – Уже два раза сдавали…
– А мою фотокарточку на аккредитацию потеряли, – сетовал другой. – Придётся снова в фотоателье идти, а у меня работы – непочатый край…
Повседневные дела в отделении требовали пристального внимания, времени на них катастрофически не хватало, и подготовка к Олимпиаде только отвлекала…
– Витя, – Сидоров вошёл в кабинет, копаясь в кармане пиджака, – давай собираться на выезд. Звонил Кле-менко из 2-го отдела МУРа, он курирует Октябрьское РУВД… Чёрт, куда я «Беломор» сунул? Ты не видел?
– Пётр Алексеич, вон же пачка лежит, на вашем столе… А чего муровцы хотят? Куда нам ехать-то?
– У них группа квартирных воров задержана, которые берут на себя несколько краж на территории нашего отделения. – Сидоров взял со стола папиросы и закурил. Расплывшийся табачный дым попал в солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь пыльное окно, и засиял, медленно поднимаясь к потолку. – Нужно сделать выезд на места преступлений. Пусть рассказывают, где и когда они что воровали. Болдырев велел к двенадцати часам быть у него…
Виктор кивнул. Ему уже не единожды приходилось выезжать с преступниками на места преступлений, и всякий раз его поражало, что воры прекрасно помнили все совершённые ими кражи. Они рассказывали всё в таких подробностях, что временами Смелякову становилось завидно. «Мне бы такую память», – думал он.
Этапированные из ИВС ГУВД двое арестованных без труда указали три места кражи из четырёх. Четвёртый дом они никак не могли отыскать.
– Адрес-то какой? – то и дело спрашивал Болдырев.
– Я ж не адрес помню, гражданин начальник, а дом, подъезд, – оправдывался один из преступников. Он был известен под кличкой «Рыжик», хотя ни рыжими волосами, ни веснушками не отличался. У него были интеллигентная наружность, внимательные глаза и вкрадчивая манера говорить. – Ну, знаете, визуально…
– Как же визуально, если найти не можешь? Почему думаешь, что здесь квартиру взломали, а не в соседнем районе?
– Ну у меня же не бараньи мозги-то, гражданин начальник, – обиделся Рыжик. – Разве ж я спутаю хаты? Нет, тут где-то, сейчас найдём…
Они объехали несколько адресов, которые хоть чем-то напоминали описание, данное ворами, но так и не нашли нужного дома.
– Всё! Баста! Не могу вспомнить, – устало проворчал вор, и на лице его застыло искреннее отчаяние. – Потерял…
– Может, ты просто не хочешь вспоминать?
– А чего мне не хотеть-то? Я же признался, что мы тут четыре хаты долбанули. Чего ж мне теперь-то дурковать? Нет, просто потерял ориентир…
Болдырев посмотрел на Сидорова, затем перевёл взгляд на Рыжика.
– Слушай, ну возьми ты на себя другую кражу, – предложил он негромко, пыхтя папиросой.
– Какую другую?
– Да висит тут у нас одна квартирка. Возьмёшь её на себя вместо той, которую отыскать не можешь. Ты ведь всё равно признался, что четыре квартиры отбомбил в нашем районе. Ну, поменяешь один адрес на другой… Как тебе моя мысль?
Рыжик наморщил нос и почесал подбородок.
– Да как вам сказать, гражданин начальник… Я так вроде бы и не имею ничего против…
– Тогда поехали по нашему адресу, глянешь на хату… «Вспомнишь», как дело было…
– Ладно, давайте… Это где?
– На улице Новаторов…
А на следующее утро к Смелякову ввалился Сидоров и, громко отдуваясь, выпалил:
– Чистосердечное признание и протокол выезда на место преступления с Рыжиком у тебя?
– Да, вот они. – Смеляков указал на папку с бумагами.
– Слава богу!
– А что стряслось?
– Мне только что из СИЗО опер позвонил. Там «понизу» поступило сообщение, что один из арестованных берёт на себя ту самую кражу на улице Новаторов, которую мы подсунули Рыжику. Давай-ка быстро мне его материалы…
– Мать твою! Мы же могли с этой «хатой» вляпаться по самые уши. – Виктор почувствовал, что лоб его покрылся испариной. – Дурдом какой-то!
– Пусть дурдом, зато сняли бы с помощью Рыжика «висяка». – Сидоров фыркнул и вдруг громко рассмеялся, довольно надув щёки и потрясая тяжёлым подбородком. – А так снимем с помощью настоящего вора… Ну ладно. Давай-ка быстренько выясни, за кем числится этот арестованный, бери разрешение у следака и поедем его «колоть».
Через неделю Виктора перевели на другой участок.
– Парень ты толковый, справишься, – сказал Болдырев.
Виктор принял новое назначение без особого энтузиазма. Он знал, что доставшийся ему участок считался самым трудным. Это была территория Черёмушкинского рынка с прилегающими к нему улицами.
– Чёрная дыра со всеми прилагающимися к ней неприятностями, – прокомментировал Сидоров.
– Пётр Алексеич, там дел столько накопилось, что и за год не разгрести! – Виктор испытывал настоящий ужас. – Я посмотрел: от моего предшественника такая кипа осталась, ну чтобы не соврать, пачка бумаг полметра в высоту… Я ж не справлюсь!
Сидоров криво улыбнулся.
– Вот что значит быть на хорошем счету, Витя. А работал бы херово – не заставили б тебя эту лохань с дерьмом расхлёбывать… Да ты не унывай, – Пётр Алексеевич похлопал Виктора по плечу, желая подбодрить, – не унывай. У нас, сыщиков, лёгких участков не бывает.
– Но ведь Черёмушкинский рынок! Там каждый день столько краж! И сплошные карманники. Их ведь не раскроешь, разве что за руку поймать. Только всех за руку не схватишь…
– Не тужи. Ты вот что, – капитан тщательно затушил папиросу в треснувшем блюдце, служившем пепельницей, – ты раздели все накопившиеся бумаги по группам и разберись для начала, что у тебя где. Там ведь и универмаг «Весна» у тебя на участке, и ресторан «Ингури» – ещё те подарочки… И почаще ходи на рынок.
– Зачем?
– Присматривайся. Как только выдаётся минутка, так двигай туда, работай личным сыском. У тебя глаз намётанный, что-нибудь да приметишь…
Последовав совету Сидорова, Виктор рассортировал все дела по группам и обнаружил, что основная часть, как он и предполагал, приходилась на заявления по кражам, случившимся на Черёмушкинском рынке. Чуть поменьше заявлений было из «Ингури», но там тоже кражи совершались ежедневно и несколько раз на день. Третье место по количеству заявлений занимал универмаг «Весна», находившийся возле «Ингури», и там, помимо карманников, активно действовали мошенники. Сразу охватить всё взглядом у Смелякова не получалось – чересчур велик оказался объём работы. Вдобавок отвлекали новые и новые задания, связанные с подготовкой Москвы к Олимпиаде. Установка была чёткая: работать со всеми подучётными элементами, со всеми судимыми. Активность милиции возросла на сто процентов. Любой, самый малый слушок, касавшийся оружия и взрывчатых веществ, проверялся мгновенно.
– Ты слышал насчёт взрывчатки? – заглянул как-то вечером Горбунов в кабинет к Смелякову.
– Какой ещё взрывчатки? – не понял Виктор. Он только что возвратился с рынка и чувствовал себя совершенно измученным.
– На улице Гарибальди сегодня парня повязали. У него на квартире взывчатка хранилась. Агент стукнул… Парень сразу лапки вверх: мол, нашёл в лесу оставшийся с войны снаряд, извлёк из него тротил, переплавил его прямо в обычной кружке и оставил дырочку для запала.
– На кой чёрт ему это понадобилось? – удивился Смеляков.
– Витя! Ты же комсомолец, понимать должен: буржуазная пропаганда – не пустой звук, она агрессивна и нахальна. Идёт «холодная война», противостояние коммунизма и социализма обострилось до предела.
– Толя, не нужно меня за советскую власть агитировать. Я всё прекрасно понимаю.
Горбунов свёл брови.
– Виктор, нас со всех сторон окружают враги, они рады заканифолить мозги несознательной молодёжи. И этот парнишка с самопальной взрывчаткой – наглядный тому пример. Я поэтому и говорю вам всё время о важности идеологической работы. А вы все на меня фыркаете, от комсомольских собраний увиливаете…
– На кой лях ему взрывчатка понадобилась? Террорист-одиночка? Кого он взрывать хотел? У него мозги, что ли, не в порядке?
– Это уж не наше с тобой дело, старик. Есть специалисты, они разберутся. Сегодня у нас весь день гэбэш-ники крутились. Не завидую я нашему начальству, замучают их теперь сверху – справки в район, на Петровку, в МВД.
– Да, радостного мало, – согласился Виктор.
– Слушай, – спохватился Горбунов, – я ж чего к тебе зашёл-то: завтра у нас внеочередное собрание. Не забудь.
– Толя, ты меня без ножа режешь! – устало проговорил Виктор. – У меня новый участок, ноги отваливаются, не успеваю ничего.
– Старик, тебя в комсомол никто силой не тянул, но раз ты вступил в организацию, то будь добр выполнять её требования. Одним словом, завтра в семнадцать тридцать я тебя жду…
Анатолий подмигнул и выскользнул из комнаты, аккуратно затворив за собой дверь.
– Да пошёл ты со своими собраниями! – прошипел Смеляков и вдруг, схватив со стола карандаш, швырнул его в дверь.
В течение нескольких минут он сидел неподвижно, прислушиваясь к чьему-то голосу, доносившемуся из коридора, затем медленно поднялся и выглянул из кабинета. В дальнем конце коридора стоял Андрей Сытин и энергично распекал какого-то помятого мужичка.
– Я тебе уже дважды делал предупреждение, чтобы ты на работу устроился! – чуть ли не кричал Сытин. – Теперь всё! Кончено! Нет у меня ни времени, ни охоты миндальничать с тобой! Хочешь продолжать тунеядствовать? Тогда я собираю материал и возбуждаю уголовное дело. Вылетишь из Москвы, дубина чёртова, в мгновение ока. А когда через год вернёшься с зоны, то не будет у тебя уже московской прописки и превратишься ты в бомжа. Понимаешь ли ты, олух, что это означает? Тебя посадят уже за бродяжничество! Снова посадят!
– Я всё понимаю… Я устроюсь…
– Всё, баста! Если через три дня не принесёшь мне справку с места работы, то пеняй на себя!
Он повернулся и увидел Смелякова.
– Привет, Витёк.
Смеляков подошёл к Андрею вплотную и, когда помятый мужичок скрылся, спросил:
– Дрон, у тебя выпить нет чего-нибудь?
– Только что отоварился. Можем раздавить по стакану. Ты чего-то бледный, – сочувственно сказал Сытин. – Заманался на новом участке?
– Есть такое.
– Топаем ко мне, угощу. Тебе надо расслабиться, Витёк, да и мне не помешает. С этой предолимпийской чехардой голова кругом идёт. Да что я тебе рассказываю, ты не хуже меня знаешь.
– Да…
– Витя, – навстречу им вышел Сидоров. – Очень хорошо, что ты ещё здесь. А ну-ка быстро ко мне. Надо кое-что обсудить.
Смеляков прошёл в кабинет Сидорова.
– Что-нибудь случилось, Пётр Алексеич?
Читать бесплатно другие книги:
