Юбилей смерти Розова Яна
Я стала спрашивать, как и мне стать такой же здоровской, но мама только пожимала плечами:
– Да что ты имеешь ввиду, не понимаю! Какой там шик? У меня куча вещей из секонд-хенда! Тряпки не имеют значения. Главное, на какое тело ты надеваешь вещи. Впрочем, и это не самое важное… Скажи, а у тебя есть мальчик?
– Нет.
– А почему?
– Никто не нравится. А вот как ты могла выйти замуж за моего папу?..
Она развела руками, а потом принялась подробно описывать их с отцом семейную историю. Ей хотелось выговориться. Ну, а мне оставалось только слушать. И по правде, я бы слушала все, что она рассказывает, час за часом, всю свою жизнь.
На улицу мы вышли только после обеда. День выдался теплый, осень ощущалась в цвете липовых листьев и в усталости запылившейся травы на газонах. Природа словно бы стремилась поскорее расквитаться с урожаем, с хлорофиллом, с буйством красок суматошного лета.
Я сказала маме, что очень люблю осень.
– Да? Наверное, каждый человек любит то время, когда он родился.
– И я люблю осень, потому что увидела ее раньше других времен года? Как гусенок, который считает мамой того, кто был рядом, когда он из яйца вылупился?
– Ну да, – рассмеялась мама. – Почему бы и не так? Ах, ты мой гусенок… Купим апельсинов?
Мы направились к ларьку, торгующему фруктами. Неожиданно прямо перед нами, словно из-под земли, вырос парень со смутно знакомым лицом. Мама сразу же выступила вперед, заслонив меня.
Мне стало страшно – будто тучи закрыли небо и повеяло холодом.
– Простите, – сказал он. – Пожалуйста… можно мне с вами поговорить?
Мама отставила руку назад, не позволяя мне высовываться.
– Здравствуй, Дима. Что ты хочешь?
– Я кое-что узнал…
– Говори здесь.
Обернувшись ко мне на краткий миг, мама глянула на меня умоляюще:
– Расскажу тебе после, ладно?
Конечно же, я не возражала – но тревога продолжала расти. Мы отошли в сторону, остановились возле витрины какого-то пафосного бутика. Мама все еще прикрывала меня собой, но я уже рассмотрела парня и сообразила: это он следил за мамой.
Если бы ситуация не казалась такой пугающей, я бы решила, что этот Дима – симпатичный. Невысокий, моего роста, с правильными чертами лица, чисто выбритый. Глаза – серьезные, губы – жесткая линия. Интуиция распознала в нем человека, который очень изумлен и испуган, почти даже сломлен. И все же он шел вперед, искал пути, не терял надежду.
– Вы оказались правы, – Дима говорил тихо и тревожно. – Простите меня за все, я просто не знал. Я получил письмо. Вроде бы от мамы. Будто бы она хочет, чтобы я вас убил…
Я вскрикнула: вот оно, это страшное нечто!
– Ничего, Селена, – сказала мама. – Объясню тебе все после. Дима, это моя дочь, Селена.
Он впервые посмотрел на меня (мне показалось – с интересом) и с тех пор стал обращаться к нам обеим. Его рассказ оказался не длинным, но потрясающим. Особенно удивили совпадения наших судеб: Диму воспитывала бабушка, он мечтал о встрече с мамой, а после смерти бабушки пришло время, когда все семейные секреты всплыли и оказались переосмысленными. Все, как и у меня! Мой страх растворился сам собой. В этот момент пронзила мысль, острое понимание новой для себя истины: нечего бояться, если нечего терять, а стоит обрести долгожданное счастье, как приходит страх потери.
Тем временем Дима признался и в собственных тревогах, но они оказались совсем иной природы:
– Мне страшно, и я совсем не понимаю, что мне делать дальше.
– Действительно, все очень сложно, – согласилась мама. Уголки ее губ чуть заметно приподнялись. Неожиданно она заявила: – а я хочу есть. Давайте-ка, заедем в мой любимый шашлычный ресторанчик? Ребята, вы как?
Она разом объединила нас, будто знала будущее. Мы с Димой переглянулись.
– Я не знаю, – сказал он.
Тут я поняла, что новый знакомый смущен, и тогда ужасно захотелось, чтобы он не уходил:
– А я – не против шашлыков. Дима, поедем с нами!
– Ладно, – он улыбнулся, показав неожиданно красивые ровные зубы. – Я на машине, подвезу.
– Но сначала апельсины, – поставила условие мама.
Позже Димка признался – прочитав воспоминания психиатра о своей матери, он впал в жестокую тоску. Ему хотелось как-то отвлечься, а может, если бы это не оказалось слишком болезненно для моей мамы, то и поговорить о тех событиях. Он был очень благодарен маме за тот вечер с шашлыками…
И уж не знаю, как это она провернула, но мы с Димой подружились. Уже на следующий день, пока мама работала со своей клиенткой, мы гуляли по бульвару Менделеева, угощались мороженым и радовались жизни. Кажется, с того все и началось.
Игорь Янов. Добровольная жертва
После мордобоя в кабинете Чернова многотонная колесница удачи начала двигаться куда быстрее и явно в нужном Янову направлении.
Чернову пришлось дать комиссии по внутренним расследованиям подробные и унизительные объяснения по поводу давления на криминалистов и оперов.
Через свою верную подругу, бывшую жену Лизавету Янов узнал еще одну деталь: «сам», на дочери которого не так давно женился Чернов, тоже находится под следствием по поводу коррупции и всякого такого. Негласно, конечно, ибо на его уровне явных разоблачений уже не бывает. Тем не менее, зять «самого» потерял крышу.
Радости добавляло то обстоятельство, что в смысле разборок Каменев мог дать фору любому НКВДшнику, а за время неуловимости оборотня шеф накопил немало начальственной злости. Теперь же вся ее мощь обрушилась на голову виновного. Удивляло только одно: как же такой хитрозадый тип, как Геннадий Федорович, мог так врюхаться?!
Вместе с отстранением Чернова от дела из числа подозреваемых выпал Алексей Янов – улики против него оказались сфабрикованными, да и мотив поплыл: множество свидетелей утверждали, что Алёна и Алёша – идеальная пара. И даже если кто-то догадывался о равнодушии Алёши к супруге и депрессии Алёны, то молчал. Для чего мутить воду, наводить подозрения на попавшего в переделку человека?
Нашлась неопрошенная прежде соседка, видевшая в два часа ночи Лёшку в обнимку с пивной бутылью, сидевшего на лавочке у дома. Янов подозревал, что память у соседки проснулась благодаря убедительности Гоги Гжелкина, однако не стал разоблачать пройдоху-адвоката – такова уж их порода.
Освобожденный от подозрений Алексей бросился обмывать свое счастье с неприличным для вдовца рвением. В итоге пришлось забирать его из вытрезвителя и умолять начальника уважаемого учреждения не фиксировать присутствие А. П. Янова в тех стенах.
Вскоре Алексею отдали тело жены для похорон, но Янов-младший продолжал радоваться свободе. Игорь не осуждал брата – брат так устроен, он как ребенок полностью подчиняется влиянию момента и не может одновременно наслаждаться и горевать. Когда жизнь Лёши начнет входить в новую колею, он еще поплачет по жене, а пока организацию похорон пришлось взять на себя старшему брату.
По сути, из всех потрясенных и разбитых горем родственников в здравом уме и при памяти остался только Игорь. Очень вовремя посильную помощь оказала Лизавета Самсоновна, забравшая в Гродин погостить детей Алёны. После похорон Лиза нашла детям гувернантку, разрешив проблему хотя бы поверхностно. Все понимали – полностью проблема все равно не решится – дети без матери навсегда останутся выпавшими из гнезда галчатами.
Работа отошла на второй план, да Игорь и не мог с этим бороться: Каменев еще не решил, кто будет вести дело убитой Яновой. Оказывается, Чернов не забыл слить начальству, что Янов завел связь с проходившей по делу Евой Корда. Шеф это учел и, попыхтев, отправил своего лучшего следователя в недельный отпуск.
Перед тем, как демонстративно хлопнуть дверью своего кабинета, Янов успел воспользоваться служебным положением. Отнес пистолет, взятый у Димы Чудая, эксперту Валере. После разоблачения Чернова парень вздохнул с облегчением, получив некоторые приятные бонусы – Валере сочувствовали, его хвалили, а шеф пообещал курсы повышения квалификации и карьерный прогресс. За допущенную прежде ошибку в экспертизе умеренно пожурили, и даже не объявили выговор. А благодарить за это следовало Янова. Поэтому на его просьбу Валера откликнулся и пообещал уговорить своего приятеля-баллиста проверить отстрелянные из оружия пули в профессиональной пулегильзотеке – так сказать, вне протокола. Только вот результатов следовало ждать через несколько дней, ибо все сотрудники экспертизы были перегружены работой.
Тем временем стали поступать ответы на запросы о судьбе Снежаны Чудай, разосланные некоторое время назад. Так Янов и узнал, что Снежана Дмитриевна Чудай шестидесятого года рождения умерла пять лет назад в Гродинской психиатрической больнице, причина смерти – отравление снотворными препаратами. Янов склонялся к мысли, что речь идет о самоубийстве.
После смерти Александра Чудая Снежана замуж не выходила, последний адрес прописки – квартира, в которой она проживала до аварии и гибели мужа.
Незадолго до смерти Чудай эта квартира была продана. Игорь попытался узнать, кто организовал сделку, но покупатели квартиры знали только риэтора, а риэлтор умерла год назад.
Игорь припомнил – по словам Димы Чудая Ищенко держал Снежану под особым контролем – как вдову друга, как пациента под принудительным лечением и как объект профессионального интереса, поэтому Янов решил пообщаться с психиатром лично. Для этого следовало ехать в Гродин.
А в Гродине ждала Ева.
Собираясь на встречу с ней и по дороге в Гродин, Игорь с удивлением замечал в себе признаки любовной лихорадки – от сердцебиения при упоминании объекта страсти до покраснения глаз из-за бессонницы. Да, спал он плохо, это следовало признать. Ева, Ева, Ева…
Подъезжая к городу, набрал ее номер. Ева обрадовалась его звонку – она с дочерью гуляет по городу и не против, чтобы Игорь присоединился. И Шарику с ним можно – Ева и Селена в парке, куда и собак пускают.
Спустя несколько минут Ева перезвонила и сообщила, что их дамскую компанию разбавил Дима Чудай. Торопливо пояснила его обстоятельства, уже давно известные Янову. Добавила: Дима – хороший парень, и у них с Селеной что-то складывается. Шепотом попросила держаться с парнем так, будто той истории с покушением и не было. Янов пообещал сделать морду тяпкой. Свой визит к Диме он решил оставить в секрете, надеясь, что и тот не проболтается.
И парень не подвел. На глазах сиявших Евы и Селены мужчины обменялись рукопожатиями, достоверно изобразив знакомство.
А спустя всего полчаса Янова охватило удивительное спокойствие. Вечер только начинался, кожу согревало тепло предзакатного солнца. Желтеющие листья деревьев, окружавших выбранное Евой кафе, шелестели, словно нашептывая: все будет хорошо, все уже хорошо!
Попивая вино, Игорь думал: «Надо же, а ведь еще месяц назад я не знал Еву! Как я мог жить без нее?». Глядя на лицо женщины, о которой думал не переставая сутками, он желал только бесконечности этого осеннего дня.
Тем временем Ева радовала шашлыком жадную пасть Шарика, умиляясь скорости исчезновения мяса.
– Кормила бы и кормила – ведь ест и ест! – оправдалась она, заметив, что Янов слегка нахмурил брови.
– А потом – гуляла бы с ним и гуляла! – поучительно произнес он.
Дети засмеялись. Вдруг все смолкло на мгновение – даже чавканье пса – и отчего-то защемило сердце.
– Милиционер родился, – сказал Дима. Глянул на следователя расширенными от притворного ужаса глазами, прикрыл ладонью рот.
Ева и Селена покатились от смеху, Янов ухмыльнулся.
Деликатная Селена попросила Диму завезти ее домой – сегодня она будет ночевать у себя, потому что у мамы ей больше не во что переодеться, да и шампунь в маминой ванной – для окрашенных волос, а Селене нужен для тонких. Аргументация оказалась более чем убедительной, что позволило всем в компании скрыть истинную подоплеку разделения семьи Корда на две квартиры. На самом деле, Селена мечтала о продолжении знакомства с Димой и хотела показать ему, где она живет. Дима мечтал остаться с ней хотя бы на пять минут наедине, чтобы назначить свидание. Ева, находившаяся в состоянии «хорошего стресса», слегка устала от собственных материнских эмоций и страшно хотела спать, а Янов просто хотел спать с ней, что бы это не означало в результате.
И все желания в этот вечер сбылись.
…Он открыл глаза поздним утром, когда Ева, уже одетая в льняной костюм и с сумкой в руках целовала его на прощание.
– Куда ты собралась? – прошептал Игорь.
– К клиентке. Кстати, уже двенадцать часов. Чайник на плите, колбаса и пиво в холодильнике. Жди меня и не балуйся!
Баловаться Янов не собирался. Он подремал в пахнущей Евой постели еще немного, лениво встал, принял прохладный душ. Шарик доброго утра ему не пожелал, из чего следовал вывод – эгоистичный паршивец накормлен и выгулян Евой.
Попивая кофе, Игорь позвонил Ищенко на городской номер больницы. Секретарша сообщила, что Василий Цезарионович занят московской проверкой, и это продлится до завтра.
Янов сварил себе еще кофе, уселся за ноутбук Евы, которая не имела привычки паролить доступы к своим секретам. Впрочем, секреты своей женщины Янова не манили. Он придерживался осторожных взглядов на романтическую откровенность: доверять и знать – вещи разные, и раз уж Игорь доверяет, то знать о жизни Евы досконально все не требуется.
Он занялся формулировкой вопросов для поисковика и себя самого, ибо правильно заданные вопросы уже почти ответы. Итак. Зачем нужно обрабатывать химикатами и красить рыбью чешую? «Какие вещи изготавливаются из рыбьей чешуи» – ввел он запрос. Подумав немного, заменил последние слова – «из рыбьей кожи».
Оказалось, угадал: рыба – это не только легко усваиваемый белок, но и ценная кожа, из которой изготавливают аксессуары, предметы одежды и обувь. Удовольствие носить на себе кожу лосося, скажем, или кеты стоит немало, а изготовлением таких изделий занимается всего несколько предприятий России. Свои изделия производители поставляют в модные столичные бутики.
Круто было бы съездить вместе с экспертом в цеха, да собрать там образцы трухи, остающейся при производстве. Труху из цехов – мечтал Янов – следовало бы сравнить с микрочастицами на одежде Алены, что помогло бы выяснить, где именно производилась вещь, которую носит убийца. Так бы узнали, что это за вещица такая – какого цвета и как может выглядеть. Уже была бы улика! Затем вышли бы на точки продаж, где иногда тоже повезти может – на продавца с хорошей памятью или других неожиданных свидетелей.
К большому сожалению, Янову не удалось бы все это провернуть. Каменев сочтет командировки в разные концы нашей огромной Родины слишком дорогим мероприятием. Да плюс затраты на работу экспертизы, для которой постоянно требуются дорогие приборы, реактивы, время и профессиональные руки. Это есть в наличии? Да вы что, с ума сбрендили?..
Следовало выбрать простой, как грабли, путь, поэтому Янов позвонил Оксане Васильевне, в чьем доме была убита Алена.
Оксана Васильевна подошла к телефону не сразу и так долго вспоминала следователя Янова, что стало ясно – тётка из вредности прикидывается склеротичкой. Об одежде человека, приходившего к дому Евы, она и вовсе ничего не сообщила.
– Я только раз в окно выглянула – что б там запомнила?..
Далее обозначился тупик.
Следующим номером в программе намечался визит к Лене Каретиной.
Лена жила в обычной пятиэтажке спального района. Янов едва успел припарковаться, как увидел ее, выходившую из подъезда. Снова в яркой одежде – красном плаще, снова несколько взвинченную.
Янов окликнул Лену, она обернулась. Приблизившись, он заметил на скуле женщины доцветавший желтизной синяк.
– Что вам надо? – спросила она грубовато.
– Я – следователь полиции майор Янов. Вы знакомы с Евой Корда?
– А что? – Лена поджала губы.
– Ева получает анонимные угрозы, я пытаюсь узнать, кто их отправляет.
– Ну, так узнавайте, а я тут причем?.. – Лена нервно передернула плечами и вдруг выдала с нескрываемой злобой: – Евка только вред людям приносит, жизнь портит! Понятно, что ей анонимы пишут. И когда они уже убьют эту дуру?!
– Насколько я знаю, закончив Школу соблазнения, вы замуж вышли. Благодарили Еву, на свадьбу приглашали. А теперь – хоть бы ее убили!
Лена повернулась к Янову спиной и пошла прочь. Он снова догнал ее.
– Если бы Евка меня не науськала выйти замуж за Жору, я бы никогда не влипла так! – продолжая идти чуть впереди и не глядя на следователя, заговорила Лена. – А теперь – куда мне деваться?!
– Послушайте, – Янов схватил Лену за рукав красного плаща. – Просто расскажите мне, что произошло.
Лена неожиданно остановилась. Чудом не налетев на нее, Игорь вгляделся в ее лицо.
– Муж распускает руки?
Лена скривилась, то ли сдерживая рыдания, то ли от отвращения к чему-то, что Янов еще не понимал.
– Я думала, что он нормальный, добрый парень. А он в первую брачную ночь ударил – его это… нравилось ему так, в общем. Думала, что перевоспитаю, но он все больше… Когда была беременна, Жора вроде бы успокоился. Родилась Ангелина, а он мальчика хотел. И – снова понеслось. Хочет сделать второго ребенка, чтоб мальчик и чтоб материнский капитал получить. А в постели бьет. И вообще стал бить! Это все Евка виновата! Научила меня, как Жору привлечь, извращенца проклятого!
– Вы можете уйти от него.
– Не могу! Уже попробовала, но он приехал за мной к матери и побил! Сказал, что вовсе прикончит, если я еще раз попробую уйти.
– А в полицию обращались?
– Да, я туда ходила. Но там не хотят с такими делами связываться – сказали, вы заявление напишете, а после от него откажетесь. Потом участковый пришел и уговаривал не сажать мужа за решетку.
– А вы хотите развода?
– Хочу, но на что мне жить после этого? Я вообще не знаю, что делать. Целыми днями хожу по квартире, думаю. С ним жить нельзя, он меня не отпускает, сама я с маленьким ребенком не проживу. Мать у меня инвалид, не поможет. А больше нет никого! И я все хожу и думаю, и думаю, и думаю!
Последние слова Лена выкрикнула с каким-то жутким завыванием. На ее лице натуральной блондинки зацвели красные пятна, щеки задрожали, глаза забегали.
– Ну, все, успокойтесь, Лена, – растерянно произнес Янов. – Если решитесь наказать мужа – я помогу заявлению ход дать. Он пожалеет, что вас обижал.
– Правда? – Лена вдруг приникла к Яновской широкой груди. Он едва не отскочил в сторону от неожиданности. Теперь злость женщины выливалась слезами. – Спасибо, я ведь даже поговорить ни с кем не могу. Узнала, что Ева сюда приезжает, решила ей высказать, чтоб полегчало. Но не полегчало совсем…
– Так это не вы ей анонимки шлете? К двери красные записки подкладываете?
Лена отстранилась, глядя мокрыми глазами на Янова.
– Да нет же! В глубине души я понимаю, что не она виновата, а я сама!
– Давайте-ка, я вам водички принесу, – вызвался Янов.
Усадив ее на скамеечку, быстро сгонял к ближайшему ларьку. Бутылочку с водой выбрал маленькую, пластиковую. Возвращаясь к Лене, тщательно протер пластик носовым платком.
Лена благодарно выпила воду, слезы почти высохли, но пятна с лица не сходили. Янов не сомневался, что она находится в состоянии полуистерики по несколько часов ежедневно, а это уже не лечится.
Прощаясь, он взял из рук Лены пустую бутылку и, оставив ей номер мобильного, уехал в сторону здания Следственного комитета. По дороге набрал номер Лизаветы.
– Что, Пантелеевич, жить без меня не можешь?
– Не могу, Самсоновна. Слушай, поспособствуй мне с дактилоскопической экспертизой – для личных дел.
– А расскажешь, для каких?
– Расскажу.
– Тогда поезжай по адресу, что я смской пришлю, а я предупрежу кого надо.
– Самсоновна, как я тебя упустил?..
– Дурак был.
– Точно.
Вернувшись к Еве, Игорь первым делом съел большой бутерброд с колбасой, купленной специально для него. Шарик тоже не упустил своего и сразу же заскулил, просясь гулять. Отказать милому другу Янов не мог, тем более, что и ему требовалось утрясти в желудке бутерброд и упорядочить в голове мысли.
Спустя час пришла Ева, сделав жизнь обоих прекрасной…
Ночью Ева и Янов пили вино, сидя на маленьком неуютном балкончике, похожим на детский манеж, зачем-то расположенный в четырех метрах над асфальтом улицы. Ночью в манеже сиделось не так уж плохо, если не обращать внимания на проходящих людей, а смотреть только в ветви огромного дуба, росшего через дорогу, на бульваре. А вот Шарик балкон не любил, к тому же люди не принесли туда вкусностей.
Ева сидела на циновке с подушками, снятыми с оттоманки, а Игорь примостившись на смешной перекособоченной табуретке, рассказывал о Лене Каретиной.
– Ну, и в итоге я выяснил, что отпечатки пальцев с бутылки воды не совпали ни с одним из отпечатков на анонимке. В том числе – и с тем, что остался на краске.
– То, что не она мне угрожает – я и без вашей дактилоскопии знаю. Ей плохо, она кричит об этом, но осмысленно доставать кого-то, пугать – этого Ленка, по сути, и не хочет. Надо встретиться с ней, что-нибудь придумать.
– Брось. Невозможно помочь человеку, если он сам этого не хочет.
– Наверное. Но я все-таки попробую. А у меня к тебе просьба.
– Что угодно, дорогая.
– Тебе это не понравится.
– Господи, не пугай меня!
– Мне просто нужна помощь с моей клиенткой.
– В каком это смысле?
– Ей надо поупражняться в соблазнении на ком-то постороннем. У нее нет никого подходящего. А ты…
Игорь по-пацанячьи хихикнул, испытывая смущение и даже некоторую гордость (слегка сомнительного качества). Все-таки это вино оказалось более пьянящим, чем ожидалось.
– То есть, она должна меня соблазнить?
– Просто ты должен посмотреть с мужской точки зрения: может ли она это сделать.
– А ты все риски оценила? – он пытался выглядеть серьезным, но с трудом сдерживал хохот. – Вдруг ты так хорошо ее обучила, что я сбегу с ней, бросив тебя коротать старость в одиночестве?
– Все оценила, не переживай! Я же гуру в этом деле: сбежишь ты, соблазню кого-нибудь еще. Ну, ты согласен?..
Серьезно взглянув на просьбу Евы, Игорь сморщился, будто хватил лимона.
– Слушай, я что-то не хочу. Мне времени жаль, я его должен с тобой проводить, а не с той бабой. Давай, мы ей кого-нибудь другого найдем?
– С тобой мне было бы проще – я же знаю тебя и по твоей реакции пойму, что не так. С мужчинами очень сложно общаться, они слишком боятся показаться не крутыми, поэтому ведут себя неестественно. А ты не такой. Ты сильный, крепкий, решительный. Ты мачо из мачо!
Янов далеко не сразу догадался, что она его разводит и дразнит – теперь снова стало смешно:
– Водишь меня за нос, старого пса! Что же, дорогушечка моя, уболтала! Зови свою клиентку, пусть делает со мной, что хочет!..
Произнося эту речь, он ловко переместился на циновку и сумел проникнуть под курточку Евы. Его маневр понравился…
Дима Чудай. Предчувствие Селены
Дима давно убедился, что приятности и неприятности кучкуются с себе подобными. Вот и теперь так вышло: Селена согласилась встретиться, а тут совпало – удалось закончить большой заказ от крупного клиента. Есть, что отметить и – самое важное! – с кем.
Селена назначила свидание на восемь вечера, а Диме уже с утра на месте не сиделось. Он сбегал за букетом роз на цветочный рынок, по дороге купил огромную коробку конфет. Лишь купив, подумал: а любит ли Селена конфеты? Мороженое она заказала фруктовое, сладкую воду не пьет, в кофе сахар класть не стала. Может, сидит на диете? В Польше Дима встречался пару раз с девушкой по имени Крися – так она даже фрукты не ела, боясь поправиться на фруктозе. Кстати, Крися оказалась помешана на здоровом образе жизни, что и привело к скорому финалу их с Димой отношений – Дима решительно не хотел отказываться от колбасы, белых булочек к завтраку и алкоголя.
Нет, Селена точно не такая! Она свободная, веселая, интересная, она не станет навязывать свои принципы окружающим. Да, он видел ее всего несколько часов, но иногда ты будто чувствуешь особенных для себя людей, будто видишь их насквозь и ощущаешь как родных. Притом Селена – дочь весьма необычной женщины…
После свидания Дима вернулся домой одновременно опустошенным и переполненным. Опустошенность наступила оттого, что все его мечты об идеальной девушке, воплотившись в жизнь, сгорели. А переполнен он был чувствами. Столько счастья выдержать не так-то просто! Это как у миллиардеров бывает: много денег означает много беспокойства…
Уснул Дима на неразобранной кровати, пережив во сне все счастливые этапы этого вечера.
Утром ему стало немного проще сосуществовать со своей любовью, потому что он догадался: это же компенсация за прошлое! За отсутствие матери, потерю отца, холодноватую бабушкину педагогику, а также – за вот эту точку бифуркации, в которой просто и ясно решалось останется ли Дмитрий Чудай нормальным порядочным человеком или совершит убийство. Он выбрал правильный путь, за что пришла награда.
Почти весь день Дима болтался по квартире, погружаясь в мечты и выныривая из них с радостным ощущением свершившегося счастья. Ближе к вечеру его молчавший до того мобильный ожил. Он бросился к телефону, сломя голову, надеясь, что звонит Селена. Номер на дисплее оказался незнакомым.
– Дмитрий, это вы? – Дима не узнал женский голос. – Это Марина Комарова, я дочь следователя, который работал над делом о смерти вашего отца. Вы у нас были, помните?
– Здрасьте, – ответил Дима.
– Тут к моему отцу женщина приходила… Так странно – спрашивала про дело вашего отца. Ну, я и сказала, что, мол, недавно парень был… Про вас, то есть. А она – так чуть не заплакала! Она что-то хочет вам рассказать, просила ваш номер телефона.
– И вы сказали?
– Я решила, что вы сами ей позвоните, если вам надо.
– Спасибо, вы очень правильно сделали!
– Ага, – она небрежно приняла похвалу. – Записывайте…
Диме ответила женщина с тихим, словно больным голосом. Он представился, она радостно и хрипло засмеялась, пояснила: простужена уже несколько дней, сегодня совсем осипла.
– Дима, вы приходите ко мне, мы поговорим.
– Вы о моей маме что-то знаете?
– Верно, знаю. Я работала медсестрой в больнице, у Ищенко. И пока ваша мама лечилась, мы немного подружились. А недавно Василий Цезарионович рассказал, что вы приходили, интересовались, что с мамой… Ну, я и решила, что должна вам позвонить. Приходите!
Внезапно Димой овладели сомнения – что, если снова его разводят? Но ведь он столько лет мечтал увидеть маму!
– А откуда вы про следователя Комарова узнали?
– Ищенко сказал, что вы побывали у Комарова. А я же помню его – с тех еще времен! Он приходил к Снежане несколько раз, что-то уточнял, допрашивал, – по голосу собеседницы стало ясно, что Комаров приятных впечатлений о себе не оставил. – Адрес Комарова я в городской справке узнала, вот так все и получилось! Так вы приедете? У меня есть несколько фото Снежаны, хочу их вам отдать.
Сердце Димы забилось чаще.
– Конечно. А куда приехать?
Буквально через полчаса позвонила и Селена – пригласила на обед у Евы. Дима снова созвонился с осипшей женщиной, чье имя он забыл спросить, и перенес встречу на три часа позже. Он очень хотел узнать о своей матери больше, однако, пропустить встречу с Селеной не мог.
Всю дорогу до дома Евы Дима пытался определиться со своими чувствами к матери. То, что он узнал из книги Ищенко, казалось кошмаром, но очень походило на правду и совпадало с ощущениями детства. Но и разлюбить мать вот так – раз и навсегда, он не мог. Если бы поговорить с ней обо всем, упрекнуть и попросить прощения – все бы изменилось. Мама, какой бы она не была, любила его, своего сына, не могла не любить! И наверняка у нее были какие-то важные причины расстаться с ним.
Да, Дима очень хотел бы увидеть свою мать!
Обед в доме Евы Корда прошел в самом развеселом настроении. Ева беспрерывно смеялась, чудила, баловалась с Шариком, кокетничала со следователем Яновым, чье грубо слепленное лицо при взгляде на нее становилось добрым и оттого даже красивым. Диме они оба очень нравились, что заставляло его еще больший стыдиться того, что он хотел натворить. Нет, никогда бы он этого не сделал, что за бред?..
Зато Селена сегодня показалась Диме задумчивой и даже грустной. Вроде бы и смеялась шуткам матери, подмигивала Янову, гладила пса, улыбалась Диме, но при этом словно бы думала о чем-то печальном.
На ужин не умевшая готовить и совсем не стеснявшаяся этого Ева подала заказные осетинские пироги из плоского суховатого теста с роскошно-сочными начинками из сыра, зелени и мяса. Селена нарезала изобильный овощной салат. В качестве рыбного блюда выступили вареные креветки, а сырная нарезка, кокетливо дополненная орехами, виноградом и плошкой меда, завершала композицию.
Янов и Ева пили коньяк, а Селена и Дима – легкое разливное вино. Следователь упорно называл их обоих детьми, что Селену смешило, а Диму как-то смущало – став круглым сиротой, он перестал соотносить себя с новым поколением землян.
– Мам, помыть посуду? – спросила Селена после чая.
– Нет, что ты! Я сама! – Ева подхватила пустые тарелки и направилась на кухню. Достав сигареты, за ней устремился Янов.
Селена взялась деловито собирать со стола посуду.
– Что с тобой? – спросил Дима. – Ты чем-то расстроена?
– Нет, просто тревожно.
– Почему?
– Потому что нереально все хорошо.
Ее светло-серые глаза блестели так, будто она вот-вот заплачет. Дима приобнял ее:
– Ну, что ты! Где же хорошо? Вот, ты знаешь, например, что мне сейчас уйти надо?
– Нет, ты шутишь? Пожалуйста, не уходи!
– Только один раз!
– Ну, теперь мне понятно, откуда плохие предчувствия, – откликнулась Селена. – Так тоскливо оставаться сегодня одной!
– Только сегодня!
– Это все неправильно, – сказала она. – И вообще, у меня такое ощущение странное, будто я сейчас нахожусь в собственных воспоминаниях после чего-то нехорошего в моей жизни.
– Предчувствие?
– Нет… или да. Это как дежа-вю, только не дежа-вю.
– Ох, ну ты совсем меня запутала! А что-нибудь конкретное в твоих страхах есть?
Селена поставила стопку немытых тарелок на край стола.
– Понимаешь, маме кто-то угрожает. Анонимки пишет – мол, убирайся отсюда, и обзывает по-всякому. И мне звонят по телефону, хотят, чтобы мама уехала. Ну, и гадости о ней говорят.
– А Янов в курсе?
– Думаю, частично…
– Расскажи ему все! Он такой крутющий мужик, что я этому анониму просто не завидую.
Читать бесплатно другие книги:
