Ход с дамы пик Топильская Елена

— Вы проигрывали этих женщин в карты? — спросила я.

— Да. Но я, пожалуй, начну сначала. Я ведь начал играть рано, в молодости, да вам Наташа, наверное, рассказала.

Я кивнула, и он продолжил:

— Втянул меня Женька Трубников. А я с удовольствием втянулся. И играл так, что только перья летели. Проигрывал все. Стыдно. — Он зажмурился. — Так вот. Из-за игры я потерял все — жену, дочку, деньги, друзей… Слава Богу, не пил, а то бы опустился совсем. А потом случился вынужденный перерыв — Женька попал под машину. Еле врачи его вытащили, стал инвалидом, ездил в коляске, лечился, прикован был к койке лет пять. Вот за это время я пришел в себя. Играть было не с кем, в семью возвращаться стыдно… Пришлось делать карьеру… — Он улыбнулся через силу, и мне показалось, что его пронзила острая боль. — В Москву уехал, думал — все, вылечился я от своей пагубной страсти… Но три года назад вдруг всплыл Женька. И я стал играть опять. Мы собирались у него, где уж он выискивал игроков, не знаю. Мы и не знакомились, только по именам друг друга называли. Кто они были, черт их разберет. Какие-то бизнесмены, да мы особо и не откровенничали, никому не надо было светиться в таких делах, потому что… Он замолчал и закрыл глаза.

— Потому что игра шла на людей? — спросила я.

— Да. Я играл так давно, что острота игры на деньги уже ушла. В юности деньги значили для меня много, и проигрыш ударял по психике. А теперь денег у меня было достаточно. И даже большие деньги, выигранные или проигранные, не впечатляли. Женька и предложил — проигрывать людей.

Я не стала спрашивать его, как он согласился на это. Что я буду читать мораль умирающему?!

— Впервые мы попробовали так сыграть в августе. Проиграл какой-то торгаш, он представился Рюриком. Об условиях мы договаривались заранее, но

когда ему выпала пиковая дама, он сломался. И сказал, что убить не сможет. Но Женька был прекрасным психологом. И предусмотрел такой вариант.

— Он предложил, чтобы убийство совершил его телохранитель, за деньги?

— Вот видите, вы все знаете. Да, он предложил Рюрику заплатить десять тысяч долларов за то, что его обязанность — отдать карточный долг — исполнит его, Женькин, человек. Но у Женьки фантазия была богатая, он все это обставил, как в кино. Его ребята, Виктор и второй, со смешной такой фамилией, от рыбы какой-то…

— Карасик, — подсказала я.

— Да, Карасик. Так вот, его ребята должны были найти женщину и убить ее. Выбор женщины случаен, просто Женька оговорил, чтобы либо на самой женщине, либо рядом с местом убийства был какой-то игровой антураж. Карты какие-нибудь, фишки игральные. В первый раз во дворе магазина выследили бомжиху рядом со столом, где мужики в домино играли. Витька к ней подошел и предложил — мол, тетка, трахнуться хочешь? Извините…

— Ничего, я понимаю, продолжайте.

— Она и пошла за ним в парадную. Повернулась спиной, он ее ударил ножом. А Карасик… Смешная фамилия, правда?

Я кивнула.

— А Карасик сначала проверил все подходы, чтобы никого не было. На стреме стоял, а потом сфотографировал «Полароидом» и карточку принес Женьке. И еще Женька просил, чтобы с трупа что-то сняли, в доказательство. А может, на память… Я потом заметил, что он коллекцию собирал из вещей убитых женщин.

— Значит, первую женщину убил Виктор?

— Да, но потом он заявил Женьке, что без наркотика он это делать не будет. Переживал. Не так-то это просто.

— И Трубников посадил его на наркотик?

— А что ему было делать? Все встало на поток. Мы играли каждую пятницу, в ночь, я как раз успевал приехать из Москвы. Мне удавалось выигрывать. Проигрывали другие. Женька предлагал на выбор — либо они сами убивают, либо платят ему деньги. А он все организует. И все платили бабки.

— Убивали каждую субботу?

— Да, потому что проигрывали каждую пятницу. А в субботу после трех собирались, ребята нам показывали снимки трупа, вещь какую-то, которую взяли с убийства. Проигравший платил деньги. Вот и все.

— В последнюю пятницу проиграли вы?

— А, все-таки вы к самому неприятному… Да. В ту пятницу проиграл я. И ребята выбрали жертву. А потом показали мне снимок.

— Вашей дочери?

— Чудовищная случайность.

Я опять промолчала. Бесполезно было его воспитывать, да и язык не поворачивался.

— Я не поверил своим глазам. Все, что угодно, мог предположить, но только не это. Я позвонил в Москву, попросил дежурного по аппарату позвонить сюда, начальнику ГУВД, чтобы меня отвезли на место убийства. Сам я, просто так, прийти туда не решился.

— И увидели?..

— И увидел. Если до этого тешил себя надеждой, что произошла ошибка, то на месте убедился окончательно. И понял, что пора кончать.

— И заказали убийство Трубникова?

— Господи, а это вы откуда знаете? Впрочем, вы все равно не скажете. А Женька понял это. Голова у него все-таки была золотая…

— Подождите, Сергей Иванович. Был еще труп девушки, художницы, в подвале дома, где жил Трубников.

— Да, молодая художница. Это Женькина была идея, он ее нашел по каталогу где-то на выставке. Если вы в квартире у него были, вы заметили, он был серьезным коллекционером. Он ее вызвонил и заказал ей рисунок, все свидетельства убийств. Конечно, он ей не говорил. Она приходила к нему и рисовала. Раза три у него была. В последний раз он ей предложил добавить к группе предметов воображаемый объект — кажется, пуговицу от ее пальто. Я при этом был и еще удивился. А потом понял, что он ее готовил на случай, если он проиграет. Когда он проиграл, он позвонил этой девушке и попросил ее прийти, якобы за деньгами за рисунки. До этого он ее просил никому не говорить про свой заказ, как он это ей объяснял, я не в курсе. Она, наверное, чего-то врала подружкам, да?

— Продолжайте, Сергей Иванович. — Я боялась, что он не успеет все рассказать. Ему на глазах становилось хуже.

— А потом его ребята показали нам снимок трупа. И оказалось, что рисунки-то она не принесла. Наверное, хотела сначала деньги получить, боялась, что обманут…

— Теперь можете рассказать про то, как вы заказали убийство Трубникова. — Я уже перестала его жалеть.

— Ну, кому я заказал, я все равно не скажу. Но люди оказались уродами и сдали меня Женьке. И Женька, не будь дурак, отправил своего охранника убить меня.

— Поэтому он переоделся в женщину? Чтобы вы его не узнали? А как вы оказались в той парадной?

— А, понимаю, вы искали там мои связи? Дело в том, что туда меня вызвал Женька. А я имел глупость пойти. И на лестнице натолкнулся на этого клоуна в шубе. Он же еще и накрасился. Но я все равно его узнал, как только он начал стрелять. А у меня при себе был охотничий нож. У Виктора, видимо, патрон перекосило в стволе, он пальнул в меня два раза, и все. Но попасть успел, и серьезно. Когда он на меня бросился, я ударил его ножом.

— И в грудь, и в спину?

— Не помню. Может быть. Мне самому было плохо. Я еле добрался до Женьки. Он, дурак, мне открыл. Я кое-как промыл рану, заткнул какими-то тряпками, а потом убил Женьку.

— А зачем лезвие поменяли?

— А-а, вот в чем моя ошибка! Я пока мыл руки в ванной, нашел упаковку лезвий. Перерезал ему вены, только лезвие просто рассыпалось у меня в руках. Я и подумал, что это будет подозрительно, если лезвие не найдут, вот и вложил ему в руку другое, из пачки. Да я уже тогда плохо соображал от потери крови. Голова кружилась. Потом поехал к своему врачу, он меня положил сюда.

— А где ваш второй охранник? И почему вы пошли в эту парадную без охраны?

— Охранника я отпустил здесь, в Питере, к родне. В эту историю с заказом я его вмешивать не хотел. Просто попросил, чтобы он сидел и не высовывался до моего сигнала.

— Где нож, которым вы наносили удары Виктору?

— У доктора. Я не стал его выбрасывать, это подарок. Взял с собой, он лежит в моих вещах.

— Пистолет обнаружился в тайнике Трубникова. Как он туда попал?

— А вот этого я не знаю. Наверное, Карасик, как всегда, был на стреме и забрал пистолет, принес его хозяину.

— А где ваша машина?

— На платной стоянке у Московского вокзала, только я номера поменял.

— А еще кто-то, кроме Карасика и Гулько, принимал участие в убийствах?

— Нет, с чего вы взяли?

— Три убийства отличаются по способу нанесения ножевых ранений.

— А-а. Просто несколько убийств Виктор совершал под наркотиком. Карасик потом говорил, что Виктор как с цепи срывается, лупит ножом почем зря. А когда он был без дозы, то убивал по-другому, спокойнее.

— Последний вопрос: почему вы уехали в пятницу из аэропорта после того как зарегистрировались?

— Что? — Он надолго замолчал. Видно было, что говорить ему все труднее и труднее. — Мой охранник «срубил» наблюдение за нами. Я решил, что это наемники. Я не сомневался, что Женька догадается о моих действиях и опередит меня. Но я не мог допустить, чтобы моя девочка осталась не отомщенной. Позовите, пожалуйста, врача, я больше не могу. Я зарегистрировался, чтобы сбить преследователей с толку, и уехал в Питер на машине. Ну вот, я вам исповедовался. Вы мне отпускаете грехи?

Ответить я не успела.

После того как вышла из палаты, врачи долго отпаивали меня транквилизаторами, потом даже уложили на койку в свободную палату. Я дождалась группу из главка, мы сделали все, что от нас требовалось. Домой я приехала только под утро. И, войдя в пустую квартиру, поняла, как мелко все то, что мешает людям быть вместе, перед такими вещами, как жизнь и смерть.

Я позвонила Сашке и попросила приехать, как только он сможет. Через пятнадцать минут он звонил в дверь.

— Я хотела тебе сказать, что я тебя очень люблю и жить без тебя не могу. И вообще я очень по тебе соскучилась.

— Ты хочешь, чтобы я остался? — нерешительно спросил Сашка. Я кивнула и слизнула с верхней губы сползшую слезу.

— Ты хорошо подумала? — спросил мой любимый мужчина, обнимая меня и заглядывая мне в глаза сверху вниз.

— Конечно нет, — всхлипнула я. — Если бы я хорошо подумала, я бы этого не сказала.

— Еще не поздно, — шепнул он мне на ухо, еще крепче прижимая меня к себе.

— Хочешь оставить себе шанс?

— Конечно, — ответил он, осторожно целуя меня. — Имея с тобой дело, контузией можно не обойтись.

— Дурак, — сказала я.

— Еще какой, — согласился он.