Век золотых роз Клименко Анна

Кажется, так говорил кто-то из давнишних собутыльников в таверне, но это было так давно… Да и ийлура того, небось, уже на свете не осталось…

Вздохнув, Дар-Теен принялся перебирать то, что принес ему сын степей.

А было там много чего любопытного. Во-первых, замечательная кольчуга, и кольчужные перчатки плотного плетения. Странно было видеть подобное в шатре из щеровых шкур, но Дар-Теен твердо решил ничему не удивляться. Во-вторых, меч Дар-Теена, и новенький арбалет, и связка толстых стрел. Из одежды милостью степного владыки Дар-Теену перепала туника из плотного льна, куртка из отлично выделанной щеровой кожи и сапоги – высокие, зеленые, выкроенные так, что были видны узоры. С провиантом, правда, дела обстояли похуже: лепешки, обернутые льняной тряпицей да несколько кусков высушенного мяса.

«Ну, и на том спасибо», – решил Дар-Теен, одеваясь.

Все сидело, как влитое. Дар-Теен даже ощутил соблазн попытаться вырваться из стойбища, освободив при этом Элхаджа. Но, само собой, это было наибольшей глупостью, какую только можно было вообразить.

– Я готов, – сказал он кочевнику, выбираясь из шатра в молочные сумерки.

– Идем, – отозвался тот, окидывая северянина колючим взглядом.

И тут Дар-Теен понял, что его ждет еще одно малоприятное испытание: поездка на щере. Ибо кочевник размашисто направился к парочке зеленых тварей, привязанных к вколоченному в землю столбу. Само собой, оба щера были оседланы и взнузданы, и весело помахивал хвостами в ожидании прогулки.

Ийлур нерешительно остановился, поймал на себе еще один взгляд кочевника – теперь уже насмешливый. Нет, не то, чтобы Дар-Теен боялся сесть на здоровенную зеленую ящерицу… Хотя – да. По позвоночнику словно подуло холодком. Дар-Теену совершенно не нравилась мысль о том, что придется взбираться на спину зубастой твари, пусть даже с седлом, а потом еще и ехать на оной.

– Бери поводья, – прошипел кочевник, – нам пора ехать.

– Пора так пора, – ийлур с деланным равнодушием пожал плечами.

А затем – бочком-бочком – подобрался к своему щеру, даже не взрогнул, когда тяжелая морда опустилась на уровень его лица. Злые красные глазки так и впились в Дар-Теена.

«Ведь сожрет, как только случай представится», – уныло подумал ийлур, – «и как, прости меня Фэнтар, эти дикари на них ездят?»

Он с горем пополам забрался в седло, дотянулся до поводьев; и все бы хорошо, но в этот миг кочевник звонко присвистнул – и зловредная ящерица сорвалась с места, нимало не заботясь о том, кто у нее на спине.

– Эй, эй! – Дар-Теен едва не свалился, затем поймал стремя, вцепился мертвой хваткой в седельную луку, – меня бы подождал, а?

– Рассвет не ждет, – назидательно произнес кочевник.

Но, глядя на его довольную ухмылку, Дар-теен подумал о том, сколько удовольствия может получить кочевник, унижая презренного северянина.

…Щеры шли бойко, размашистой рысью стлались над снегом. Дар-Теен обернулся, подумал, что издали стойбище похоже на расставленные в несколько рядов зеленые пирамидки – и вот оно уже исчезло за пологим холмом с лысой, не прикрашенной снегом верхушкой. Горизонт пылал; плавающее в жидких облаках солнце расцветило унылую степь розовыми бликами, играло цветными искрами на сугробах.

– Долго еще?

Кочевник обернулся, ухмыльнулся, но ничего не ответил. Не расслышал из-за шумного дыхания щеров и далекого завывания ветра? Или же…

«Или же меня просто везут, чтобы тихонько расправиться вдали от стойбища», – мазнула холодком по позвоночнику тревожная мысль.

Правда, уже в следующий миг Дар-Теен улыбнулся. Да что это с ним? С какой стати кочевникам желать его гибели? Да и не глупо ли глупо думать о том, что с тобой хотят расправиться, дав при этом в руки оружие?

Между тем степь менялась. Все чаще и чаще стали попадаться холмы – невысокие, пологие. Кочевник нахлестывал своего щера, то и дело подносил ладонь к глазам и вглядывался куда-то. Дар-Теен попробовал проследить за его взглядом, но не увидел ничего интересного. Только холмы, снег и бурые пятна оголившейся земли.

– Как долго нам еще? – повторил он свой вопрос.

На сей раз кочевник не стал загадочно ухмыляться. Дернул резко поводья, отчего щер приподнялся на задних лапах, указал прямо вперед.

– Нам туда.

И всадил каблуки в зеленые бока твари.

А Дар-Теен увидел наконец цель их недолгого путешествия: впереди возвышался холм, определенно выделяющийся из толпы своих братьев и крутизной заснеженных боков, и размерами.

Ийлур с размаху щлепнул ладонью по крупу щера, поравнялся с проводником.

– Та дорога, о которой говорил ваш владыка, она начинается в этом холме?

– Сам все увидишь, северянин.

И Дар-Теену вдруг померещился страх в темных глазах кочевника.

«Видать, не все так просто, как говорил степной царь», – подумал ийлур. А вслух спросил:

– Те храбрые воины, которые отправлялись по этой дороге… Они возвращались?

– Не все, – спокойно ответил житель степей, – но у тебя нет выбора.

– Это точно, – пробурчал Дар-Теен.

Больше они не разговаривали, и каждый думал о своем. Дар-Теен по привычке пытался прикинуть – какие опасности его могут подстерегать «по ту сторону», а кочевник… Его скуластое лицо окаменело, на лбу прорезалась глубокая складка. Может быть, он думал о тех, кто так и не вернулся?

И с каждым вдохом ийлуры приближались к холму, и под конец он уже заслонил собой пол-неба. А затем, словно наткнувшись на невидимую преграду, щеры стали. Не помогли ни шлепки, ни пинки. Кочевник лишь хитренько улыбался, глядя на попытки Дар-Теена заставить упрямую тварь сделать хотя бы шаг. Затем, когда ийлур спешился, яростно упоминая родство щеров с Темной Шейнирой, коротко заметил:

– Они не пойдут дальше, северянин. Это нехорошее место, и твари это чуют. Да неужели ты и сам не видишь?

Как же… Дар-Теен все прекрасно видел. Конечно, пока холм не явил ничего страшного, что в самом деле могло испугать зубастых щеров, но все же, все же…

То, что возвышалось перед ними, не было обычным холмом. Ийлур даже засомневался в том, что он был создан богами в то же время, что и прочие, меньшие собратья. Степные ветры, пыль, снега – все это долгие годы сглаживало, полировало склоны. Но и по сию пору, приглядевшись, можно было увидеть узкие террасы, спиралью сходящиеся к вершине, и пузатых каменных божков, расставленных у подножия холма.

– Ты знаешь, чей это бог? – вырвалось у Дар-Теена.

– Это не Фэнтар, – обронил кочевник, – не Фэнтар. Это чужой бог. Пойдем, оставь щеров здесь… Они будут меня ждать.

– И куда нам дальше?

– Туда.

Палец кочевника проткнул воздух в направлении ближайшего божка.

Он спокойно сидел, скрестив пухлые ноги, и глядел каменными незрячими глазами на двух ийлуров. Короткие ручки покоились на коленях, грубо вырезанные пальцы сжимали кругленький камень. То ли хлеб, то ли маленький мешочек – не разобрать. Голова божка была гладкой, и надо лбом, там, где у ийлуров начинали расти волосы, неведомый резчик выбил короткие ложбинки, и так до самых плеч.

Дар-Теен обошел изваяние, потрогал пальцем. Не понять, кто это: стихии слишком хорошо потрудились над камнем, стерлись черты лица, да и все тело покрылось оспинами от жалящих песчинок.

Кочевник тем временем возился пред ликом божка; Дар-Теен только удивленно моргнул, когда в смуглых и не очень-то чистых пальцах ийлура оказался тот самый камень, что еще недавно сжимал неведомый небожитель.

– Пойдем, – пробурчал кочевник, – у нас теперь есть ключ.

– Это же просто камень!

Но кочевник не удостоил Дар-Теена даже взглядом – медленно двинулся по нижней террасе, начинающейся у подножия холма. Ийлуру ничего не оставалось, как шагать следом. Так, в полном молчании, они добрались до второго божка, в точности повторяющего первого, и, само собой, в его сложенных в пригоршню руках ничего не было.

– Как вы додумались до этого? – только и спросил Дар-Теен.

Сын степей, не знающий письменности, деловито вкручивал добытый ключ в каменные ладони.

– Тебе этого не понять, северянин, – буркнул кочевник, – это всегда было с нами, с начала времен. Быть может, предки наши и построили врата с помощью самого Фэнтара?

«А почему тогда понаставили неведомо каких божков?» – подумал Дар-Теен, но вслух ничего не сказал.

Совершив последний поворот каменного кругляша, сын степей резко нажал на него; внутри божка что-то скрипнуло, стукнуло… Дар-Теен поймал себя на том, что стоит, приоткрыв рот, словно какой-нибудь деревенский дурачок. А все дело было в том, что неведомый бог, увековеченный в тяжеленной глыбе, начал медленно двигаться в сторону; вместе с каменной плитой, на которой просидел боги ведают сколько зим. И также медленно, неторопливо открывался черный зев хода, и дневной свет выхватил из темноты грубо вырубленные ступени.

Потянуло холодом.

Не бодрящее дыхание обыкновенной зимы, а затхлый выдох древней гробницы.

Дар-Теен невольно поежился, покосился на кочевника. Выходит, вот она – дорога к городу мертвых? Тот поймал на себе озадаченный взгляд северянина, кивнул с усмешкой.

– Дальше ты пойдешь сам. Солнце четырежды взойдет, и я приду сюда снова. Если не вернешься, наш владыка убьет синха…

– Знаю, знаю, – Дар-Теен вглядывался в кромешный мрак у себя под ногами, – а если я так и не найду те самые врата?

– Их трудно не найти, – кочевник пожал широченными плечами, – ты не успеешь даже проголодаться, как очутишься неподалеку от города мертвых.

– Хорошо.

Дар-Теен в последний раз взглянул на яркое небо, нащупал мешочек с огнивом на поясе. Эх, сюда бы факел… Но – что толку раздумывать о том, чего нет? Да и вообще, чего стоять и думать?

– Тогда я пошел, – он коротко кивнул своему проводнику, – постараюсь вернуться вовремя. Уж не знаю, с мечом ли без. Но вернусь.

Ийлуру показалось, что море тьмы всколыхнулось у ног, что кто-то тяжело вздохнул в подземелье…

– Погоди, – кочевник вдруг засуетился и, страясь не смотреть в глаза, запустил руку за пазуху, – вот, возьми. Земля мертвых опасна.

На заскорузлой от грязи ладони Дар-Теен увидел крошечный птичий череп, оплетенный волосяными косичками. Оберег?

– Благодарю.

Он сгреб подарок, приложил его к сердцу, а затем сунул в мешочек с огнивом. Вряд ли от этой вещицы пользы будет больше, чем от простой молитвы Фэнтару, но обижать отказом кочевника уж точно не стоило.

И Дар-Теен решительно шагнул вперед, в промозглый мрак.

…Сперва ничего не происходило. Ступеньки под ногами дружной чередой уходили вниз, над головой светилось голубое пятно зимнего неба. Дар-Теен, продвигаясь наощупь, обнажил меч, свободной рукой старался придерживаться за шершавую стену. Никто не нападал; да и, похоже, божок-хранитель дороги был вовсе не против того, что чужак проник в его исконные владения. А потом сверху что-то хрустнуло, как ломаемая кость, посыпался песок – и приветливый клочок неба исчез. Дар-Теен очутился в кромешной темноте.

– Вот синхово отродье, закрыл-таки выход!

Ийлур остановился, поморгал. Накатило тошнотворное ощущение собственной беспомощности и слепоты, кровь заухала в висках.

«Ну хоть бы лучик света», – мрачно подумал Дар-Теен.

Он потер глаза, зрячие, но сейчас совершенно бесполезные, вновь нащупал стену и медленно, очень медленно двинулся вперед.

Еще через некоторое время ийлур вновь остановился. Ему казалось, что в этой темноте совсем не осталось воздуха, чтобы дышать; легкие пылали, и горло пересохло. Кольнул под ребра страх, непонятный и необъяснимый – никто не пытался напасть, но вместе с этим… Дар-Теен вдруг подумал, что именно так и могут ощущать себя погребенные заживо. Однажды, еще совсем юным, он оказался свидетелем странного и страшного события; когда от неизвестной болезни отошла к Фэнтару молодая ийлура, и ее погребли со всеми почестями. А через три дня она явилась обратно, в свой дом, в изодранной одежде и с безумными глазами, и долго потом шептались соседи о том, что несчастная пришла в себя будучи закопанной в землю, и едва выбралась…

– Еще немного, и я сам лишусь рассудка, – пробурчал он, – где эти врата, побери их Шейнира?

Он попытался нащупать следующую ступеньку, но быстро сообразил, что лестница закончилась.

– И куда мне дальше идти-то? – вновь спросил он, обращаясь к темноте.

Само собой, она молчала.

Но тут – Дар-Теен даже затаил дыхание, боясь спугнуть мираж – вдали появилось зеленоватое свечение. И он пошел вперед, держа меч наготове, стараясь ощупывать каменный пол перед собой, прежде чем сделать шаг. Иллюзия не уходила, с каждой минутой становясь все более различимой, и вот уже Дар-Теен смог разглядеть поворот, из-за которого и сочилось это странное, мутно-зеленое сияние.

«Что бы это могло быть?» – подумалось ему, – «и кто все это мог построить? Не иначе, сами боги…»

Подозрение, что к созданию дороги в Кар-Холом приложили руку правящие Эртинойса, переросло в уверенность, когда ийлур свернул за угол. Ибо то, что он увидел…

«Может быть, ради этого и стоило убежать из земель Северного Берега?» – мелькнула шальная мысль, – «и ничего подобного я бы не знал до последнего вздоха».

Это действительно были врата. Огромные, до самого потолка пещеры каменные створки, искрящиеся слюдой. А внизу, в самой середине, камень оплавился на высоту ийлурского роста, и прямо в воздухе, ничем не поддерживаемый и ничем не питаемый, расцветал огненный цветок. Не обычное рыжее пламя, нет – лохматый кокон серебристо-зеленого цвета, искрящийся, играющий светом и словно забывший о том, что огню положено поддерживать свои силы или горючим маслом, или дровами.

Дар-Теен смотрел на это чудо, не смея шевельнуться. Затем, опомнившись, пробормотал благодарность Фэнтару – в основном, за то, что позволил добраться живым и невредимым до столь чудесного места. А дальше – ийлур, прищурившись, глянул сквозь танцующее пламя – коридор обрывался монолитной стеной. Дар-Теен с опаской подобрался ближе к сиянию, протянул руку, почти коснулся серебристо-зеленого огненного лепестка. Это творение богов не обжигало.

– А, да что там!

Он махнул рукой. И, стараясь не думать ни о чем, кроме как о цели своего путешествия в Кар-Холом, Дар-Теен шагнул в самое сердце зеленого пламени.

Ийлуру казалось, что оно ласкающим теплом пройдется по коже, мятой дохнет в лицо, приподнимет над землей, чтобы затем швырнуть вникуда… Но все оказалось куда как проще. Не произошло ровным счетом ничего, а если и произошло, то слишком быстро. Так, что Дар-Теен ничего не успел прочувствовать.

Он снова стоял на каменной площадке, и рядом билось, играло зеленое сияние. То сворачивалось гладким бутоном, то вдруг топорщилось сотнями острых лепестков. Дар-Теен с сомнением покачал головой. Выходит, обманул его степной владыка, и чудная дорога никуда не ведет… или?..

Сердце тревожно екнуло, и Дар-Теен поспешил поднять меч. Потому как стены вокруг были расписаны неведомыми значками, а рядом, в бронзовой подставке, дымил недавно погасший факел.

Это говорило о том, что врата сработали. Дар-Теен все-таки оказался вдалеке и от Ничейных степей, и от стойбища ийлуров-кочевников, и от синха Элхаджа. Оказался в месте, которое частенько навещали. Но кто?

Зеленоватое сияние не гасло. Источником его служили уже не врата – они остались далеко позади – но сами стены, потолок, пол… Все покрыла тускло светящаяся испарина. Дар-Теен хотел было потрогать стены, но не решился. Шейнира ведает, что здесь творится; никто не нападал на ийлура, да и впереди не было ни души – но под ложечкой тревожно засосало. Было во всем этом что-то неправильное, противоречащее всему, что знал и успел повидать Дар-Теен. И неудивительно, что кочевники не очень-то жаловали этот край!

Между тем ийлур продолжал красться по кажущемуся бесконечным коридору. Куда ни кинь взгляд – повсюду было одно и то же: потолок, сходящийся над головой аркой, стены в непонятных значках, гладкие плиты под ногами и странная зеленоватая роса на камне.

«Может, это какая плесень», – подумал Дар-Теен.

Взгляд наткнулся на белесые кости у стены; они мягко светились, покрытые тем же странным веществом. Ийлур невольно пошел быстрее, и желание потрогать стены испарилось окончательно.

«Странно все это, нехорошо», – размышлял он, вслушиваясь в вязкую тишину, – «еще хуже то, что никто никогда не слышал о таком… Впрочем, о самих вратах в землях Северного Берега тоже никто не знал».

Затем мысли ийлура сами собой вернулись к Лиэ-Нэсс. Стояла она перед глазами, как живая; да ведь и времени не много прошло с их последней, самой важной ночи, когда была дана клятва… Когда луна и звезды отражались в темных озерах ее глаз, а кожа была так похожа на тончайший фарфор. И Дар-Теен вдруг ощутил такую тоску, что впору было перерезать себе горло своим же мечом.

– Не к добру, ох, не к добру, – пробормотал он.

Предчувствие росло, вспучивалось под ребрами, грозя разойтись ледяной полыньей… А потому ийлур почти не удивился, когда услышал позади тяжелые шаги.

В первое мгновение ноги приросли к полу. Дар-Теен замер, будучи не в состоянии ни вздохнуть, ни пошевелиться. Затем сглотнул горькую слюну, удобнее перехватил меч.

«Может быть, это кочевник решил последовать за мной и проследить, не сбегу ли?»

И покачал головой. Нет, с какой стати сыну свободных степей пускаться в столь неприятное путешествие? К тому же, тот ийлур был обут в мягкие сапоги, а по коридору явственно разносился стук жестких каблуков, подбитых железом.

«Кто-нибудь проник сюда через другие врата?» – тут же предположил Дар-Теен, до рези в глазах всматриваясь в зеленоватый сумрак. Шаги неспешно приближались, словно тот, неведомый, был уверен: проникший через врата чужак никуда не убежит.

Из болотного сумрака вылился плечистый силуэт. Дар-Теен шагнул к стене; хотелось слиться с ней, стать незаметным. Мелькнула смутная надежда – а что, если незнакомец передумает и повернет обратно? Ну, или хотя бы свернет? Ийлур тряхнул головой. Встреча была неизбежна, ведь коридор не имел ни одного ответвления…

«Тогда чего я так боюсь?» – успел подумать он, – «словно это идет не живой ийлур, а проклятый призрак, лишенный покоя Фэнтаром и вынужденный бродить по просторам Эртинойса?»

А потом стены и потолок дрогнули, качнулись, и Дар-Теен, невольно, но все-таки коснулся рукой светящейся испарины. Наощупь она оказалась холодной и вязкой, но этого он уже не почувствовал – потому как узнал неторопливо шествующего ийлура.

Это был Эйх-Мерол, благородный супруг Лиэ-Нэсс. Погибший во время ее казни.

Мысли запрыгали в голове тряпичными мячиками. Дар-Теен во все глаза смотрел на плечистого ийлура: тот выглядел точь-в-точь так, как в то памятное утро, когда поручил дружиннику охранять свою жену. Разве что только казался бледнее, и вокруг глаз разлились тени…

Дар-Теен попятился.

– Фэнтар, приди и спаси от злых духов прошлого и наваждений!

Его шепот громом грянул в мутном студне тишины; Эйх-Мерол высоко вздернул подбородок, повел плечами… Взгляд умершего ийлура впился в Дар-Теена, бледные пальцы сомкнулись на рукояти меча.

– Ты! – прохрипел Эйх-Мерол, – Ты…

И, не говоря более ни слова, выхватил меч.

– Фэнтар… – слова молитвы застряли в горле Дар-Теена.

Ийлур очень, очень надеялся на то, что светоносный бог-покровитель явит свою силу, и порождения мрака растают, как туман на солнце. Но ничего подобного не произошло; хищно лязгнули, встретившись, мечи – и лицо Эйх-Мерола оказалось совсем близко.

– Я все знаю! – прошипел он, плюясь слюной, – я тебе доверял, пожри тебя твари Шейниры!

– Ты же мертв! – только и выдавил Дар-Теен.

Ийлур оттолкнул Эйх-Мерола, но руку, в которой он держал меч, свело судорогой – да так, что оружие вывалилось из скрюченных пальцев. Подхватив клинок левой, Дар-Теен еще раз воззвал к Фэнтару, все еще надеясь…

– Да, мертв, – ухмыльнулся Эйх-Мерол, – здесь все… все, кто ушел… И тебе не стоило сюда соваться, если ты боялся мести оскорбленного мужа!

«Почему ты покинул меня? Почему?!!»

Дар-Теен внезапно подумал, что, может быть, Фэнтар наблюдает за ним с небес и ждет, когда отчаявшийся ийлур сорвет с шеи ремешок и отшвырнет в сторону мешочек с семенами золотых роз? И, может быть, так и следует поступить?

«Но тогда какова цена моей клятве?» – он стиснул зубы, отражая умелую атаку Эйх-Мерола, – «и тогда сам я ничего, совсем ничего не стою. Пустое место, которое только и ждет, чтобы его заполнила божественная сила Битв».

– Я не верю в то, что это ты, Эйх-Мерол! – выкрикнул Дар-Теен, – рассыпься, морок, исчезни призрак и злобный дух!

Само собой, «призрак» и не подумал последовать такому совету. Только ухмыльнулся.

– Ты не спасешься, Дар-Теен, – спокойно сказал он, – молись, чтобы твоя душа все-таки отправилась к Фэнтару.

– Да провались ты к Шейнире! – огрызнулся Дар-Теен.

Он пятился под сыплющимися ударами, пятился, и пятился… А потом умелым выпадом Эйх-Мерол все-таки выбил из рук меч. Клинок отлетел на добрый десяток шагов и замер беспомощно на светящемся полу.

– Я… не верю… в тебя… – просипел ийлур, глядя на приближающуюся фигуру благородного Эйх-Мерола.

– Не верь, – тот пожал плечами, – не верь…

И поднял меч. Зеленоватый блик скользнул по лезвию, заискрился в оберегающих рунах.

Дар-Теен успел привстать на одного колено, глядя в лицо собственной гибели. Еще была надежда, что он успеет уклониться, ускользнуть с пути клинка. А там можно попробовать дотянуться до своего верного меча.

«И что дальше? Эйх-Мерол, живой или мертвый, одолел тебя в бою. Сколько еще ты продержишься в этом склепе? Час? Два?..»

Ийлур разжал пальцы – оказывается, в кулаке он сжимал птичий череп. Тот самый оберег, что дал на прощание кочевник. Как он его ухитрился достать и сам того не заметить, Дар-Теен не знал. Да и не имело это уже никакого значения.

– Молот Фэнтара! – ийлур выдохнул боевой клич.

И в тот миг, когда меч Эйх-Мерола начал свой блистающий смертью путь, Дар-Теен швырнул оберег в широкую грудь ийлура.

… Свет. Слепящая вспышка. И крик – даже не крик, а звериный вой. Полный тоски и безысходной злобы.

Дар-Теен вздохнул глубоко-глубоко; ему показалось, что воздух подземелья обрел свежесть лесного. А затем все вдруг провалилось в яму, полную липкой, жирной тьмы.