Дело о черной вдове. Записки следователя (сборник) Ковалевский Александр
Свернув с утопающей в новогоднем убранстве улицы в неосвещенный переулок, она не заметила, как следом за ней устремились две темные фигуры. Воровато оглядываясь, они быстро настигли ничего не подозревающую одинокую девушку и, сбив с нее новенькую ондатровую шапку, повалили на снег. Маша, увидев тускло поблескивающее перед ее лицом лезвие ножа, лишилась дара речи. Она была абсолютно беспомощна перед напавшими на нее бандитами и даже не пыталась сопротивляться, когда они потащили ее в ближайший подъезд. Один из грабителей, дохнув на нее застоявшимся перегаром, предупредил, что отрежет ей ухо, если она посмеет пискнуть. Дальше все происходило как в ужасном сне. Угрожавший ножом двухметровый громила выдернул у нее из ушей золотые сережки с аметистами; второй, ростом пониже, сорвал с ее шеи вязаный шарфик. Отобрав у перепуганной насмерть девушки сумочку, он вывалил ее содержимое на пол. Звякнули ключи, посыпалась мелочь. Бандит сноровисто рассовал по карманам все, что, на его взгляд, представляло какую-то ценность, и сгреб в кулак мелочь. Недовольные «уловом», грабители вытряхнули Машу из кроличьей шубки и тщательно обыскали. Не найдя припрятанных денег и драгоценностей, они сдернули с нее новенькие сапожки и под угрозой ножа заставили ее снять с себя и юбку. Похотливо разглядывая оставшуюся в одних колготках и нарядной кофточке красивую девушку, налетчики явно не собирались ее отпускать просто так, но тут с лестничной площадки верхнего этажа раздался грозный собачий лай.
– Рвем когти, братан! – крикнул коренастый бандит двухметровому верзиле, и, схватив в охапку награбленное, они выскочили из подъезда.
Оправившись от пережитого шока, Маша подобрала растерзанную сумочку и вложила в нее не тронутый грабителями конспект по истории КПСС. Все ее остальное имущество, включая и ключи от квартиры, бандиты прихватили с собой. Моля Бога о том, чтобы родители не ушли куда-нибудь в гости, Маша сомнамбулой побрела по заснеженным улицам. Вскоре ее босые ноги занемели от холода, мороз настойчиво пробирался под кофточку, а колючий снег укрыл ее растрепавшиеся волосы белоснежной шапкой. Издали она была похожа на заблудившуюся снегурочку. Встречные прохожие недоуменно оглядывались на нее и крутили у виска, а дворник, сгребавший с тротуара снег, зачем-то обругал ее.
Домой Маша добралась, замерзнув до состояния ледышки. Наскоро объяснив маме, что произошло, она набрала полную ванну горячей воды и только после этого дала волю слезам. В милицию, как ни настаивали родители, Маша заявлять не стала. Пусть, решила она, никто никогда не узнает о том унижении, через которое ей пришлось пройти, попав в лапы к бандитам.
Всю ночь она провела в липком кошмарном бреду. Какой-то монстр в человечьем обличье, глумливо скалясь, душил ее и вырывал из ушей подаренные ей бабушкой сережки. Маша пыталась кричать во сне, но из ее простуженного горла вырывалось лишь жалкое сипение. Утром она проснулась с температурой 39,5. Пришедший по вызову участковый врач поставил диагноз: ангина и двустороннее воспаление легких. Ни о какой поездке в Карпаты, разумеется, не могло быть и речи. Сергею Сокольскому пришлось сдать билеты на поезд, и вместо катания на горных лыжах она все каникулы провела на больничной койке. Сергей каждый день приносил в палату фрукты и цветы, и ей было безумно приятно его внимание. Было лишь до слез обидно и досадно за то, что их романтическое путешествие в зимние горы не состоялось из-за каких-то двуногих существ, назвать людьми которых у нее не поворачивался язык.
Вскоре она пошла на поправку. По мере выздоровления ее перестали тревожить и ночные кошмары. Сергей теперь всегда провожал ее после института и даже иногда оставался у нее ночевать. Ее родители не возражали против того, чтобы их дочь вышла за Сергея замуж, и воспринимали его уже как будущего зятя. К летней сессии на этот раз они готовились вместе, и как результат оба сдали ее на повышенную стипендию. Их свадьба была делом решенным, осталось только заработать на нее деньги, и Сергей, оставив Машу скучать дома, со стройотрядом уехал на два месяца в далекую Тюмень…
Однажды в погожий июльский день она сидела на балконе и, лузгая семечки, с тоской взирала на снующих внизу жизнерадостных загорелых прохожих. Прошло уже пол-лета, а она еще ни разу не была на пляже, а ведь скоро в институт, как же ей учиться, не отдохнув? И как она придет в институт? Бледная как моль и с нездоровым цветом лица? На балконе разве же это загар? Сергею-то хорошо, думала Маша, он там все время на свежем воздухе (в это время он тушил пожар на буровой), а она уже зачахла в городе. Предаваясь столь горестным размышлениям, она не слышала разрывающийся в комнате телефон. Может быть, судьба Марии сложилась бы иначе, если бы ее старый школьный приятель Вова Курочкин, решив, что ее нет в городе, больше не перезвонил. Но он, не зная, чем занять себя (на море все семейство Курочкиных выезжало только через неделю), с методичной настойчивостью обзванивал всех своих подруг, ища, с кем провести оставшееся до отъезда время. Как назло, все его знакомые разъехались на лето кто куда, и тут он вспомнил о Маше. Когда-то он был влюблен в нее, и одно время Маша Крылова отвечала ему взаимностью, но после окончания школы их пути разошлись. Она подала документы в политехнический институт – он направил свои стопы в торговый техникум.
Порой наша судьба зависит от таких мелочей, на которые при других обстоятельствах никто бы и не обратил внимания. Зайди Маша в комнату на минуту позже, и ее жизнь сложилась бы иначе. Она дождалась бы Сергея и вышла бы за него замуж. Но у Маши в тот момент закончились семечки, и она, аккуратно завернув в бумажку шелуху, решила на сегодня солнечные ванны закончить. Позагорала и хватит, теперь можно до вечера поваляться с книжкой на диване. По сравнению с жарой на балконе в комнате царила приятная прохлада. Сбросив с себя купальник, Маша собралась уже было нырнуть под душ, как опять зазвонил телефон. Она нагишом выскочила из ванной и взяла трубку. Голос Курочкина показался ей необычно привлекательным и… сексуальным. Сергея она не видела уже целый месяц, а молодой женский организм требовал свое…
Уже через час на диване, где она собиралась читать умные книжки, забыв обо всех предосторожностях, билась в объятьях Вовы Курочкина совершенно другая Маша. От былой скуки не осталось и следа. Заматеревший Курочкин вертел ее, как хотел, и она, обезумев от нахлынувшей страсти, охотно подчинялась его напору.
Из Тюмени Сергей прилетел на две недели раньше, о чем телеграммой-молнией сообщил Маше заранее. В толпе встречающих ее не было, и он сразу понял, что произошло что-то непоправимое. Хотел позвонить ей прямо из аэропорта, но гулко бьющееся в груди сердце безошибочно подсказало, что его звонка никто не ждет. Мария позвонила через два дня сама. Но он и до ее звонка уже понял, что она предала его.
К началу учебного года Мария уже точно знала, что беременна. Вова Курочкин, услышав от нее эту неприятно поразившую его новость, побледнел, но довольно быстро взял себя в руки. В конце концов, подумал он, что-нибудь подобное должно было когда-то случиться, и о такой красавице, как Машка, можно только мечтать.
Маша, почувствовав его сомнения, трогательно прижалась к нему своим худеньким плечиком, и он, обреченно вздохнув, решился. К будущей свадьбе Курочкины стали готовиться с купеческим размахом. Володя целыми днями носился по магазинам, что-то там заказывал, приобретал; его мать корпела над списком приглашенных, стараясь никого не забыть из нужных людей, а отец взял на себя обеспечение свадебного стола дефицитными продуктами. Родители Марии тоже из кожи вон лезли, внося свой посильный вклад в общий котел. Все завертелось, закрутилось в предпраздничном хороводе, только одна Маша почему-то оставалась безучастна ко всем свадебным приготовлениям…
Сокольского она встретила в последний день августа у дверей деканата. Она шла под руку со своим женихом и сделала вид, что с Сергеем незнакома. Сергея это просто потрясло. Никаких особых объяснений до этого между ними не было, но ее отсутствующий взгляд был для него теперь красноречивее всяких слов.
Объясниться Маше с Сергеем все же пришлось. Хотя они сидели теперь порознь на лекциях, их по-прежнему тянуло друг к другу. Ей не хотелось терять Сергея, и показная холодность давалась ей с огромным трудом. Она видела, как он переживает ее измену, и, если бы не беременность, бросилась бы в его объятья не раздумывая, но об аборте не могло быть и речи. Положение у Марии было безвыходное, и Сергей это прекрасно понимал. Поэтому, когда она, не выдержав и недели, призналась, что по-прежнему любит его, Сергей сразу простил ее. Они опять бродили по осеннему парку и целовались на глазах у прохожих, но отменить свадьбу с Курочкиным Маша не решилась. Она оценила порыв Сергея принять чужого ребенка как своего, но согласиться с его предложением у нее не хватило смелости. Уже заказано безумно дорогое свадебное платье, Вова купил обручальные кольца высшей пробы, приглашены родственники с обеих сторон, ее родители, чтобы не ударить в грязь лицом, влезли в кошмарные долги, и вдруг вот так все взять и отменить? На такой поступок она решиться не смогла…
Свадьба состоялась в конце октября. Мария выглядела потрясающе. Только-только начинающий проявляться животик был почти незаметен, и она так нравилась себе в подвенечном платье, что не удержалась и пригласила на свое торжество и Сергея, предложив ему стать другом их семьи. Он пожелал ей счастья, но присутствовать при ее бракосочетании наотрез отказался.
На этом их романтические отношения, пожалуй, закончились бы. Маша нянчила бы ребенка и вскоре забыла бы Сергея, но на седьмом месяце у нее случился выкидыш, и все закрутилось вновь. Мария несколько раз уходила от Курочкина и обещала Сокольскому в ближайшее время развестись, но в последний момент вдруг что-то неожиданно менялось в ее планах, и она возвращалась к мужу. Бесконечно так продолжаться не могло, и их пути, казалось, окончательно разошлись…
– Ну вот мы и приехали, – притормозив возле серой пятиэтажки, сказал Сергей. – Не забыла, где я живу?
– Нет, конечно! Третий подъезд, третий этаж, квартира номер пятьдесят, как у Булгакова в «Мастере и Маргарите».
– Умница! Закрывай свой чудо-автомобиль и пошли.
– У меня сейчас такое чувство, будто я была здесь только вчера, – оглядываясь по сторонам, произнесла Маша.
Отойдя на пару метров, она обернулась к автомобилю и, вскинув руку с брелком, поставила его на сигнализацию.
– Порядок! – удовлетворенно буркнула она. – Не удивлюсь, если у тебя в квартире та же мебель, что и двадцать лет назад! – сказала она, заходя в подъезд.
– К твоему сведению, у меня вообще нет мебели! – сообщил ей Сергей. – Старую Надя продала, а новую забрала с собой, – пояснил он.
– Как же ты живешь? – ужаснулась Маша.
– Мне что, много надо? – пожал он плечами. – Вешалка в прихожей осталась, форму есть где повесить и ладно, да и диван я отстоял. Не на раскладушке же мне спать!
– Диван – это хорошо, – согласилась она.
– Думаю, на моем диване тебе очень понравится! – сказал Сергей, приглашая ее в квартиру.
– Что понравится? – вкрадчиво спросила она, поправляя в прихожей прическу.
– Проходи в комнату – сама узнаешь!
– Да это не диван, а сексодром какой-то! – восторженно отметила Маша. – А ну, признавайся, со сколькими бабами ты на нем переспал? – напустилась она на Сергея.
– Какие бабы?! Я ждал только тебя! – заверил он.
– Вот врун! – вздохнула Маша. – А впрочем…
Что «впрочем», она договорить не успела: Сергей уже жадно целовал ее податливые губы…
Со времени того судьбоносного для них обоих ДТП минуло пятнадцать лет, но Сергей и сегодня весьма скептически относился к тому, как его замечательная супруга водила машину, и каждый раз, когда она садилась за руль, предупреждал ее, чтобы она ездила поосторожнее. По счастью, после того случая Мария в серьезные дорожно-транспортные происшествия больше не попадала.
В центр города, где она договорилась встретиться с Буряковой, Мария обычно добиралась минут за двадцать – двадцать пять, но если где-нибудь застрять в пробке, то можно было и не уложиться за это время, хотя Мария ездила уверенно и быстро, но как-то бестолково, так что Сергей не зря просил ее быть поосторожнее. Водительские права она в свое время просто купила и о правилах дорожного движения имела свои собственные представления, из-за чего ее постоянно останавливали гаишники, от которых, впрочем, она с поразительной легкостью отделывалась. У суровых инспекторов дорожно-патрульной службы язык не поворачивался требовать штраф со столь красивой и элегантной женщины. В свои тридцать девять Мария Леонидовна выглядела изумительно. Конечно, ее нельзя уже было назвать ослепительной, но бывают женщины, которым очень идет бальзаковский возраст и для мужчин они намного интереснее, чем пустоголовые юные красотки. Черты лица Марии с годами стали выразительнее и тоньше, заметнее смело очерченные брови, прямее и глубже взгляд. Во всей фигуре ее была та отчетливая стройность зрелой женщины, которая даже привлекательнее стройности молодых, ибо чувствовалось, что дана ей не на время, а навсегда…
Вырулив со стоянки, она вовремя заметила тревожно мигающую красную лампочку на приборном щетке. Мария уже немного разбиралась в показаниях приборов и сразу поняла, что бензина в баке хватит только докатиться до ближайшей АЗС. Делать нечего – пришлось ей сделать небольшой крюк, чтобы заправить свой прожорливый БМВ. Очереди возле стойки с 98-м бензином не было, но минут пять Мария все равно потеряла. Выехав на проспект, она, утопив педаль в полик, начала лихо обгонять еле плетущиеся, как ей казалось, машины, но, вспомнив данное Сергею обещание, сбросила скорость и дисциплинированно заняла свой ряд. Впрочем, как бы она ни спешила, добраться быстрее ей бы все равно не удалось. Центр, как она и опасалась, был забит машинами, и заторы возникали на каждом перекрестке. Она перезвонила Буряковой и предупредила, что задерживается и будет не раньше чем минут через двадцать.
«Да, хлопот с поисками этой квартиры предстоит немало, но это приятные хлопоты!» – подумала Мария. Она обожала делать покупки и радовалась любой обновке, а уж о таком выдающемся событии, как приобретение новой квартиры, и говорить нечего. Она так замечталась, что проехала нужный поворот. Пришлось возвращаться. Выполняя разворот, она чуть не столкнулась с трамваем, водитель которого, к ее возмущению, не пожелал уступить ей дорогу. Все обошлось благополучно, но Маша все же была изрядно напугана. «Надо все-таки немного подучить эти дурацкие правила!» – мелькнула у нее разумная мысль, когда она наконец-то подъехала к агентству по недвижимости, но стоило ей выйти из машины, как она тут же забыла о своих похвальных намерениях.
Бурякова, узнав, что ее бывшая сокурсница собралась купить трехкомнатную квартиру, тут же вцепилась в Марию мертвой хваткой, безошибочно определив в ней выгодного клиента.
«У меня как раз для тебя есть несколько прекрасных вариантов!» – залопотала она и не отвязалась, пока Мария не дала согласия заключить с ней контракт. Шесть процентов от суммы будущей сделки, которые Настя затребовала для себя как посредника, показались Маше несколько завышенными, но она безропотно подписала все бумаги. Бурякова, выпросив себе аванс в сто пятьдесят долларов, тут же предложила ехать смотреть квартиры, но Мария, вспомнив, что она обещала Сергею не задерживаться, перенесла «смотрины» на завтра. Подруги еще немного поболтали, вспомнили общих знакомых, перемыли, как водится, кое-кому косточки и, обменявшись визитками, расстались.
Преуспевающий агент по продаже недвижимости Анастасия Бурякова была неприятно поражена, прочитав на визитке: «Мария Сокольская – директор международного благотворительного фонда „Меценаты нашего времени”». Метнувшись к окну, Бурякова успела проследить, на каком автомобиле уехала Сокольская, и еще больше расстроилась. «Мало того что Машка почти не изменилась с институтских времен и осталась такой же стройной, какой была в двадцать лет, так еще и на таких машинах, зараза, разъезжает», – со злостью подумала бедная Настя, которая всего пять минут назад была вполне довольна своей жизнью и считала, что для женщины она очень даже прилично зарабатывает в своем агентстве. Теперь же ее кровь была отравлена черной завистью и она уже не чувствовала себя такой уж преуспевающей. «Я, значит, с утра до вечера корячусь за какие-то шесть процентов, а Машка, ходившая в институтские годы в ободранной шубке из дохлой кошки, смотри какой важной теперь стала!» – злилась Бурякова, и настроение у нее окончательно испортилось.
«Хорошо еще, что я не выдала ей свои лучшие адреса! – утешала она себя, испепеляя взглядом тисненную золотом визитку Сокольской. – Стоп! – оживилась она. – А что, если я ей предложу ту нехорошую квартиру, с которой у меня три года назад вышел полный облом?» Была у нее на примете трехкомнатная квартира в престижном, как и просила Мария, районе, но с которой явно что-то было нечисто. Однажды она уже пыталась провернуть сделку с этой квартирой и даже получила за нее аванс, но в последний момент все вдруг сорвалось… Начиналось все на удивление гладко: ей удалось быстро оформить все необходимые документы, и покупателю, чтобы получить в собственность приглянувшуюся ему жилплощадь, оставалось лишь заплатить прежнему владельцу квартиры заранее обговоренную сумму. Передача крупных сумм, особенно в валюте, – самый ответственный и напряженный момент любой сделки (могут неожиданно нагрянуть грабители, купюры окажутся фальшивыми, да мало ли что, всего ведь не предусмотришь), и Настя предложила для спокойствия обеих сторон провести расчет в нотариальной конторе. Продавец и покупатель с ней согласились, и Бурякова назначила им время. Продавец прибыл без опозданий, а вот покупателя, после того как он вышел из дома с шестьюдесятью тысячами долларов в кармане, больше никто так и не видел…
Она, помнится, тогда сильно струхнула, но все обошлось: в милицию ее не вызвали, да и внакладе ни она, ни продавец (тоже получивший свой аванс) не остались. Теперь, по прошествии трех лет, эту квартиру снова выставили на продажу, и она решила всучить ее ничего не подозревающей Марии Сокольской…
Когда все необходимые бумаги на покупку новой квартиры были готовы, Бурякова назначила ей и владельцу выставленной на продажу квартиры время сделки, которая должна была состояться в офисе агентства. Продавец прибыл точно в оговоренный срок, а вот Сокольская почему-то задерживалась. Когда прошел час, а Мария в агентстве так и не появилась, Бурякова позвонила ей домой, потом на мобильный, но ни домашний, ни сотовый телефон Сокольской не отвечал. Мария как сквозь землю провалилась, и сконфуженной Насте пришлось извиняться перед рассерженным владельцем квартиры, устроившим в агентстве настоящий скандал. О том, чтобы перенести сделку на другое время, он и слушать не стал, ушел из агентства, хлопнув на прощание дверью. Испытывая чувство досады за сорванную сделку, Бурякова отправилась на встречу с другими клиентами. О том, что с Марией могли произойти какие-то неприятности, из-за которых она не смогла вовремя приехать, Настя старалась не думать, хотя сразу поняла, что и на этот раз со злополучной квартирой что-то не так, а что не так, ее, по большому счету, не касалось. «Не пришла Машка, ну и не пришла. Почему? Знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Может, она просто передумала покупать себе квартиру», – успокаивала она себя, отгоняя испугавший ее недобрый оскал продавца, уголовное прошлое которого было написано у него на лице.
События меж тем развивались по разработанному квартирными аферистами сценарию. По пути в агентство автомобиль Марии подрезали «Жигули» первой модели, и она слегка зацепила бампером правое заднее крыло этой «копейки». Пришлось останавливаться и разбираться с водителем «копейки» – коротко стриженным парнем, одетым в приличные кроссовки, спортивные штаны и короткую кожаную куртку. По убеждению Марии, в столкновении был виноват он сам, но владелец «копейки» внаглую затребовал с нее за поврежденное крыло полштуки баксов. Мол, из-за этой царапины ему придется перекрашивать всю машину. Впрочем, он готов был поторговаться, если Мария согласится проехать с ним в ближайшую автомастерскую для оценки реальной стоимости восстановительных работ.
Ехать в какую-то подозрительную мастерскую Марии не хотелось, но и отдавать ни за что ни про что пятьсот долларов она не собиралась, тем более что у нее при себе не было и половины суммы, затребованной водителем «копейки». Пакет с шестьюдесятью тысячами долларов, отложенными на покупку новой квартиры, она сегодня утром вручила Сергею, который по ее звонку должен был привезти его в агентство. Решив, что оценка нанесенного ею ущерба много времени не займет, Мария согласилась. Наряд ГАИ, который ей следовало бы вызывать, приедет еще неизвестно когда, да пока инспектора начертят схему дорожно-транспортного происшествия да составят соответствующий протокол, на это уйдет минимум час. Мария и выехала заранее, чтобы не опоздать на важную сделку, но целый час ждать не могла. Поэтому она послушно проследовала за направившимися в автомастерскую «Жигулями».
Ближайшая автомастерская оказалась за углом. Парень загнал пострадавший раритет на СТО, Мария оставила свою машину возле ворот мастерской. Как только она прошла на СТО, ворота за ней тут же автоматически закрылись. Дальше все развивалось для нее как в дурном сне. Водитель «копейки» и с ним еще какие-то два бандита прижали ее к стене и, угрожая пистолетом, потребовали уже не пятьсот, а шестьдесят тысяч долларов, то есть ту сумму, которую она должна была отдать за квартиру. Сообразив, что она, как последняя дура, дала заманить себя в ловушку, Мария, стараясь не злить бандитов, вежливо пояснила, что такие деньги у нее есть, но в данный момент они находятся у ее мужа, который с минуты на минуту должен привезти их в агентство.
– Ты можешь позвонить ему, чтобы он привез бабки сюда? – спросил ее высокий бандит, одетый в точно такую же куртку, как и парень из «Жигулей».
– Да-да, к-конечно! – заикаясь от страха, заверила Мария, доставая из сумочки мобильный телефон. – Куда ему подъехать? – уточнила она, дрожащими руками нажимая светящиеся кнопочки.
– Скажи, чтоб подъезжал на переулок Жданова, пять, к автомастерской. Поясни ему, что у тебя, мол, забарахлила тачка и ты поставила ее на ремонт. Поняла?! – с угрозой спросил высокий.
– Д-да… – кивнула она.
– Если вздумаешь сболтнуть своему мужику что-нибудь лишнее – пристрелю как собаку! – предупредил он.
– А если он начнет допытываться, что у меня случилось с машиной? – спросила она.
– Ответишь, что не знаешь! – отрезал бандит. – Короче, хватит языком болтать – звони!
Мария, надеясь, что муж, услышав ее перепуганный голос, сообразит, что с ней стряслась серьезная неприятность, назвала ему лишь адрес, по которому ему нужно было срочно подъехать. Сергей, не задавая лишних вопросов, пообещал прибыть к ней через десять минут. Бандиты, которыми руководил, как поняла Мария, самый высокий из них, стали готовиться к встрече.
– Ты, Болт, – обратился высокий к водителю «Жигулей», – перехватишь лоха возле ворот и проведешь его в мастерскую. – А ты, Чекушка, – повернулся он к усмехающемуся коренастому мужику с гнусной рожей, – сразу гаси его, как только Болт закроет ворота.
– Ты че, Геша, мы так не договаривались! – возмутился Чекушка.
– Заткнись и делай, что тебе говорят! – рявкнул на него тот.
Мария, слушая их переговоры, чуть не лишилась чувств. «Только бы Сережка догадался, что его ждет засада, а там он уж покажет этим бандитам, где раки зимуют!» – с гордостью за своего мужа, подполковника милиции, подумала она.
Сергей, как она и рассчитывала, сразу понял, что жена попала в беду. Он знал, что, если бы у нее что-то случилось с машиной, она первым делом позвонила бы ему. Ни в какие автомастерские Мария сроду не обращалась, а вызывала, как правило, службу «Автосос», мастера которой устраняли мелкие поломки (проколотое колесо или отказавшая габаритная фара) на месте. Серьезной его ошибкой было то, что он не взял кого-нибудь из оперативников себе в помощь, а рванул на служебной «Ниве-Шевроле» выручать Машу сам и без табельного оружия. Впрочем, наработанный за годы службы в уголовном розыске профессионализм его не подвел. Выйдя из своей машины, он, не произнеся ни слова, молниеносно «вырубил» прямым ударом в челюсть встречающего его у ворот Болта, надолго и надежно погасив его сознание. Затем, ворвавшись на СТО, в мгновение ока разоружил Гешу, не успевшего даже передернуть затвор, и, уложив его мордой в залитый мазутом бетон, нанес ему такой расслабляющий удар, что наручники пришлось надевать уже на бесчувственное тело. Чекушка, узнав в напавшем на них человеке начальника УГРО Сокольского, позорно бежал с поля боя, и не подумав прийти своим дружкам на помощь. Намертво связав валяющегося у входа бандита его же брючным ремнем, Сергей волоком подтащил его к закованному в наручники Геше. На задержание бандитов у него ушло не более двух минут.
Мария, впервые увидев мужа в работе, восторженно смотрела на него. Она не успела даже по-настоящему испугаться, так молниеносно Сергей на ее глазах обезвредил главаря, угрожавшего ей пистолетом.
– Ты как, самостоятельно домой сможешь добраться? – участливо спросил он, обняв ее за подрагивающие плечи. – Мне придется здесь задержаться и потолковать по душам с этими господами, – кивнул он в сторону распластавшихся на бетоне бандитов. – Ты и так уже немало сегодня пережила, так что будет лучше, если ты не будешь при этом присутствовать, – пояснил он.
– Я уеду отсюда только с тобой! – заупрямилась Мария и, хлюпнув носом, разрыдалась у него на груди.
– Успокойся, милая, все уже позади, и никакая сволочь тебе никогда больше не посмеет угрожать! Подожди меня, пожалуйста, в машине. Скоро приедет дежурный наряд, я передам ему бандитов и отвезу тебя домой.
– Хорошо, я подожду тебя в машине, – согласилась Маша, утирая слезы.
Посадив ее в салон автомобиля, Сокольский вернулся к связанным бандитам и вызвал на место происшествия следственно-оперативную группу, не сомневаясь в том, что сбежавшего бандита сдадут его же дружки, так что бегать тому осталось недолго, и уже можно было считать, что с бандой квартирных аферистов покончено.
Дело о черной вдове
Женская красота – неотразимое оружие. Когда в офис частного детективного агентства «Щит» вошла ослепительной красоты шатенка со стройными, смуглыми от загара ногами, едва прикрытыми короткой юбкой, сыщики застыли в немом восхищении.
– Вы частные детективы? – скользнув оценивающим взглядом по офису, деловито осведомилась она.
– Они самые. Я – детектив Роман Осинцев. А это мои коллеги – Игорь Еремин и Павел Купреянов. Чем мы можем вам быть полезны? – любезно поинтересовался откликнувшийся сотрудник.
– Мне порекомендовали обратиться к Михаилу Черкасову. У вас работает такой? – спросила она.
– Это директор нашего агентства, – ответил Роман. – Михаил Александрович сейчас на выезде, но должен скоро подъехать, минут через десять-пятнадцать, – уточнил он.
– Хорошо, я подожду, – сказала она.
Роман с готовностью схватил стул, поставил его возле своего стола и галантно предложил гостье присесть. Она села, положила ногу на ногу и, смущенно улыбнувшись, немного натянула юбку, чтобы прикрыть слишком оголившееся бедро.
Черкасов появился в офисе через десять минут. За это время Роман узнал от сексапильной посетительницы, что ее зовут Римма, а в детективное агентство она пришла по поручению своей подруги – Светланы Баранниковой, которая подозревает, что ей изменяет муж, но доказательств его супружеской неверности у нее нет, потому она хочет нанять частного детектива.
– Одна моя знакомая порекомендовала мне Михаила Черкасова, который как-то помог ей решить подобную семейную проблему, вот я в ваше агентство и обратилась, – пояснила Римма Роману цель своего визита. То же самое она поведала и Михаилу Черкасову.
– Выявление внебрачных связей входит в перечень услуг, оказываемых нашим агентством, – сказал ей Черкасов.
– И вы можете заснять скрытой камерой факт супружеской измены ее мужа? – поинтересовалась Римма.
– Передайте своей подруге, что постельных сцен мы не снимаем. Наши детективы не устанавливают скрытые камеры в чужие квартиры, не подглядывают в замочные скважины, и практика показывает, что всего этого не требуется. Если она будет располагать, к примеру, фото или видеозаписью встречи своего мужа с какой-нибудь особой прекрасного пола в ресторане или кафе, он вполне может и сам ей рассказать, что к чему.
– Вы профессионал, вам виднее, – пожала плечами она. – А в качестве аванса Света передала вам тысячу евро. – Римма положила на стол Черкасову конверт с деньгами. – Это достаточная сумма для того, чтобы вы начали следить за ее мужем уже сегодня?
– Достаточная, но расследование мы можем начать только после того, как Светлана Баранникова заключит с нами соответствующий договор. Так что пусть подъезжает к нам в любое удобное для нее время.
– О’кей, сейчас ей позвоню, – с готовностью отозвалась Римма. Порывшись в сумочке, она извлекла из нее мобильный телефон. – Алло, Светик, привет! – произнесла она в трубку. – Я у Черкасова, ну о котором тебе говорила. Короче, он берется за твое дело, но нужно, чтоб ты сама к нему приехала – тут договор какой-то тебе надо подписать… Не можешь подъехать?.. А завтра?.. Все с тобой ясно… Ладно, на то мы и подруги, чтоб помогать друг другу… Ну все, пока, я тебе перезвоню…
– У вашей подруги возникли какие-то проблемы? – деликатно поинтересовался Черкасов.
– Да сказала, что не сможет к вам подъехать, и попросила, чтобы ее имя вообще нигде не фигурировало в этом деле.
– Наше детективное агентство гарантирует полную конфиденциальность оказываемых нами услуг и полученных результатов, – заверил он. – Так что пусть на этот счет она не беспокоится.
– Понимаете, если ее муж все же как-то узнает о том, что она заказала за ним слежку, вместо сеанса разоблачения, который Светка собралась ему устроить, она же виноватой и окажется. В общем, нужно, чтобы все выглядело так, будто о неверности мужа она узнала как бы случайно от подруги, то бишь от меня, так давайте на меня этот заказ оформим. Плачу вам я, вот и считайте, что я ваша клиентка, – предложила она.
– Если вы представляете интересы Светланы Баранниковой, договор в принципе мы можем заключить и с вами, – согласился Черкасов. – У вас паспорт с собой?
– Паспорта нет, есть водительские права. – Порывшись в сумочке, Римма нашла свое удостоверение и передала его Черкасову.
– Кузьменко Римма Валерьевна, – зачитал он вслух, набирая на клавиатуре ее фамилию, имя, отчество. – Ваш домашний адрес?
– Улица Солнечная, двадцать два, квартира сто тридцать семь, – бойко ответила она.
– Контактный телефон?
– Запишите мой мобильный… – Римма продиктовала Черкасову номер своего сотового телефона.
– Римма Валерьевна, в договоре вы будете фигурировать, как «Заказчик», но материалы частного расследования о похождениях своего мужа ваша подруга должна будет получить лично. Если госпоже Баранниковой затруднительно приехать в наше агентство, отчет с фото и видеоматериалами мы можем передать ей нарочным, – предложил он.
– Хорошо, – согласилась она. – Вот фото Светкиного мужа. Ну, чтобы вы знали, за кем следить. – Она положила на стол фотографию Владимира Баранникова, запечатленного в момент, когда тот в сопровождении двух секьюрити выходил из банка.
– Вам Светлана Баранникова дала эту фотографию? – внимательно рассмотрев снимок, спросил Черкасов.
– Ну да. А что? – насторожилась Римма.
– Похоже, это фото сделано скрытой камерой. Светлана раньше уже кому-то поручала следить за своим мужем?
– Не знаю. Может, и поручала. Знаете, Светка такая ревнивая…
– Я это уже понял, – сказал Черкасов, а про себя подумал, что зря он берется за это дело. Сыщицкая интуиция, редко его подводившая, подсказывала, что тут что-то нечисто, но трудно отказать такой сногсшибательной красавице, как Римма… – Сколько времени нужно наблюдать за ее мужем? – уточнил он.
– Недели, думаю, будет достаточно, – уверенно ответила она.
– Тогда заключаем договор на неделю. Но если в ходе выполнения работ возникнут новые обстоятельства, вопросы, которые сейчас не поставлены, это будет предметом нового договора с другими сроками, авансами и гонорарами, – счел нужным предупредить он.
– За гонорары можете не переживать – моя подруга женщина состоятельная и проблем с оплатой не будет, это я вам гарантирую, – заверила Римма. – А если у вас вдруг возникнут какие-то неотложные вопросы, звоните мне на мобильный, он у меня всегда под рукой, даже ночью… – обольщающе улыбнулась она.
– По ночам мы своих клиентов стараемся не беспокоить, – сделав вид, что не поддался ее очарованию, ответил он.
Заполнив в двух экземплярах стандартный договор возмездного оказания частных детективных услуг, он дал ознакомиться с ними Римме. Та все подписала не читая.
Когда она, покачивая бедрами, туго обтянутыми юбкой, выходила из офиса, все детективы посмотрели ей вслед…
Владелец вещевого рынка «Южный» Владимир Викторович Баранников – респектабельный, среднего роста сорокапятилетний мужчина с наметившимся брюшком был весьма пунктуальным человеком. Каждое утро ровно в семь ноль-ноль автоматически открывались железные ворота гаража его двухэтажного особняка и личный водитель Баранникова вез своего шефа на бронированном «мерседесе» на рынок, где Владимир Викторович, как правило, проводил весь день. После работы тот же водитель отвозил бизнесмена домой по одному и тому же маршруту. Вести слежку за таким объектом для детективов «Щита» не представляло особой сложности. Сменяя друг друга, сыщики пасли Баранникова уже трое суток, и за все это время он отклонялся от маршрута дом-рынок-дом, чтобы заехать в банк «Аракс» по каким-то финансовым делам.
– Четвертый день здесь торчим, а толку от такой работы – ноль, – проворчал сидевший за рулем служебной «Дэу» Павел Купреянов.
– Ревнивая жена должна только порадоваться, если нам не удастся собрать компромат на ее мужа, – резонно заметил Игорь Еремин.
– В принципе да, – согласился Купреянов. – Так, Игорек, приготовь камеру – наш объект сейчас должен появиться, – сказал он, когда из подъехавшего к банку «мерседеса» вылезли два здоровенных телохранителя.
– Да что там снимать – как ее дражайший супруг садится в свой «мерин»? У меня таких кадров уже полно, – отмахнулся Игорь.
– Ну, как знаешь, – не стал настаивать Купреянов.
Тем временем Баранников вышел со своим телохранителем из стеклянных дверей банка, и в этот момент в воздух ввинтилась пуля. Она вылетела из чердачного окна трехэтажного дома на противоположной стороне улицы, пролетела над автомобилями и прохожими и, завершая свой смертоносный полет, ударила Баранникова в голову, оставив на его лбу кровавую точку. Он перестал думать, чувствовать, ноги у него безвольно подкосились, и на глазах оторопевших охранников застреленный бизнесмен рухнул на вымощенный плиткой тротуар. Выхватив стволы, они заняли круговую оборону вокруг бездыханного тела, а в том, что пуля сразила владельца рынка «Южный» наповал, сомневаться не приходилось – из дырки над его переносицей текла тонкая алая струйка, а из выходного отверстия на затылке кровь вытекала на тротуар красным потоком.
Наблюдавшие эту сцену из своей машины детективы Купреянов и Еремин решили задержать киллера, не дожидаясь прибытия милиции. Их автомобиль был припаркован возле дома, с крыши которого мог быть произведен выстрел, и они рассчитывали взять наемного убийцу по горячим следам. Сыщики понимали, что Черкасов такую самодеятельность вряд ли одобрил бы, поскольку непреложное правило наружного наблюдения гласило: «Лучше упустить объект, чем раскрыть себя», но у них не было времени посоветоваться с шефом, как действовать в подобной ситуации.
Чтобы перекрыть возможные пути отхода снайпера, детективам пришлось разделиться: Купреянов зашел в дом с парадной стороны, а напарника послал блокировать черный ход. Со стороны двора подъезд был закрыт, и, чтобы подняться на крышу, Игорь Еремин выбрал самый короткий путь – по пожарной лестнице. Когда они встретились на чердаке, киллера, бросившего на месте преступления мелкокалиберную винтовку с оптическим прицелом, уже и след простыл.
– Видно, по крыше ушел, гад, – с досадой произнес Еремин.
– Или гадина, – осмотрев брошенное киллером оружие, предположил Купреянов. – Это спортивная винтовка БИ-6 калибра 5,6 мм. Таким оружием пользовались снайперы-биатлонистки в горячих точках. Когда я служил в миротворческом батальоне в Югославии, видел одну такую наемницу. Ей было лет двадцать пять, русые волосы до пояса. Очень красивая и злая, как волчица. Такой было все равно, в кого целиться, поэтому воевала на той стороне, где лучше платили…
– Киллеру за нашего клиента тоже, наверное, неплохо заплатили. А вот мы с тобой аванс не отработали, – отметил Еремин.
– Почему не отработали? – возразил Купреянов. – Нам была поставлена конкретная задача – выявить возможные внебрачные связи ее мужа. Вот и доложим теперь уже, увы, вдове, что за отчетный период в порочащих связях покойный замечен не был.
– Не думаю, что это ее сильно утешит.
– То, что телохранители не уберегли клиента от снайперской пули – это не наша забота. Мы охранниками к нему не нанимались.
– Тоже верно, – согласился Еремин. – Не сильно удивлюсь, если вдруг выяснится, что сама госпожа Баранникова своего муженька и заказала.
– Все может быть, – задумчиво протянул Купреянов. – Ну что, звоним в милицию?
– А что нам еще остается делать? – пожал плечами Еремин.
Купреянов достал из кармана мобильный телефон, но воспользоваться им не успел.
– Стоять, милиция! Руки за голову! – раздался за их спинами зычный мужской голос, сопровождаемый лязгом автоматных затворов.
– Спокойно, ребята, мы свои, – выполнив команду (попробуй не выполни, когда в тебя целятся из автомата), отозвался Купреянов. – Мое служебное удостоверение в правом кармане, – подсказал он обыскивающим его милиционерам.
– Ну и что господа частные сыщики здесь забыли? – рассматривая удостоверение частного детектива, спросил старший группы захвата в погонах прапорщика милиции.
– То же, что и вы, – хотели киллера взять, – ответил ему Купреянов.
– Вы такие крутые, что голыми руками собирались брать вооруженного преступника? – язвительно поинтересовался прапорщик.
– После выстрела киллер обычно сразу избавляется от оружия, что этот и сделал, – Купреянов кивнул на лежавшую у его ног снайперскую винтовку.
– Прапорщик, мой напарник работал в уголовном розыске, майор милиции, между прочим, – счел нужным заметить Еремин. – И когда на наших глазах застрелили Баранникова, мы же не могли просто так взять и уехать.
– И как это вы так сразу узнали, что застрелили именно Баранникова, а не какого-нибудь клиента банка? – подозрительно сощурившись, спросил его прапорщик.
– Ну, владелец самого большого вещевого рынка в городе личность довольно известная, – пояснил Еремин, мысленно кляня себя за излишнюю болтливость.
Для милиционеров вневедомственной охраны объяснения частных сыщиков показались неубедительными, и они задержали незадачливых детективов как подозреваемых, застигнутых на месте преступления, о чем старший группы бодро доложил по радиостанции своему начальству.
– Что ты несешь, прапорщик?! Какие мы тебе подозреваемые? – возмутился Еремин.
– Игорь, успокойся. И впредь думай, прежде чем что-то говорить, – предупредил его Купреянов.
Еремин и сам уже осознал, в какую щекотливую ситуацию они попали. Положение усугубилось тем, что прибывшая следственно-оперативная группа Центрального райотдела, на территории которого произошло убийство, обнаружила при осмотре их автомобиля оставленную ими в салоне видеокамеру, на которой были записаны все последние передвижения Баранникова.
От таких «убойных улик» отпереться было невозможно, и когда задержанных детективов доставили в наручниках в райотдел, им пришлось признаться следователю, что они вели слежку за Баранниковым по заданию его супруги. Конфиденциальность – конфиденциальностью, но когда произошло заказное убийство, скрывать от следствия такой факт было нельзя.
Дежурный следователь райотдела принял от частных сыщиков письменные объяснения, после чего перезвонил по их просьбе директору «Щита» Михаилу Черкасову. Черкасов подтвердил, что детективы Купреянов и Еремин действовали по его заданию.
– У вашего агентства заключен официальный договор с госпожой Баранниковой? – уточнил следователь.
– Ну, не с самой Баранниковой, а с ее доверенным лицом – гражданкой Кузьменко Риммой Валерьевной, – ответил Черкасов.
– Очень интересно. Если вас не затруднит, подъезжайте сейчас в Центральный райотдел и захватите с собой договор с этой Кузьменко, – попросил следователь.
– Обязательно приеду, – сказал Черкасов, намеревавшийся ехать в райотдел выручать своих детективов.
Терзаемый нехорошими предчувствиями, он набрал номер мобильного телефона Риммы. Абонент был недоступен. Чтобы прояснить ситуацию, Михаил решил перед визитом к следователю наведаться к Римме по адресу, который она указала как место своего проживания.
По домофону квартиры сто тридцать семь в доме по улице Солнечная, двадцать два ему никто не ответил, и Михаил зашел в подъезд, когда из него вышла какая-то старушка. Сто тридцать седьмая квартира находилась на третьем этаже. На звонок в дверь никто не отозвался, и, чтобы убедиться, что Римма проживает в этой квартире (ведь ее домашний адрес он записал с ее слов), Черкасов позвонил в дверь ее соседям по тамбуру. Ему открыл пожилой мужчина пенсионного возраста, подтвердивший, что Римма проживает в сто тридцать седьмой квартире и вроде бы должна быть дома – он в глазок видел, как она где-то с час назад пришла с каким-то дружком, и не слышал, чтобы они уходили.
– Может быть, она занята – дело-то молодое, ну вы понимаете, о чем я, потому на звонки и не отвечает? – предположил наблюдательный сосед. – А вы сами, извините, кто ей будете? – подозрительно сощурившись, поинтересовался он.
– Я частный детектив и расследую дело, которое поручила нам ваша соседка. Вот мое удостоверение, – Черкасов предъявил мужчине свою «ксиву».
– Римме понадобились услуги частного сыщика? Что ж, при ее образе жизни меня это не удивляет, – с многозначительным видом изрек тот, явно проявляя желание посплетничать, что Черкасов мог только приветствовать. Такие бдительные соседи, как этот пенсионер, могут быть очень ценным источником информации.
– Ой, смотрите, у нее из квартиры вода просачивается! – заметив появившуюся лужицу на полу, переполошился тот. – Эй, Римма, если ты дома, закрой кран, ты же всех затопишь! – начал он тарабанить ей в дверь.
Римма не отзывалась.
– Вот зараза! Что же делать? – Сосед нервно подергал за ручку ее двери.
Дверь оказалась незапертой, и, когда он приоткрыл ее, ему на ноги хлынул поток воды. Чертыхаясь, он кинулся в ее ванную.
– О боже! – ахнул он, увидев плававшую в переполненной ванне голую Римму, не подававшую признаков жизни. – Эй, сыщик, иди скорей сюда! – быстро закрутив краны, позвал он Черкасова.
Делать искусственное дыхание утопленнице было уже поздно. На ее покрытом кремовым загаром теле, еще не отмеченном трупными пятнами, не было видно никаких признаков борьбы, но сомневаться в том, что ей помогли утонуть, не приходилось.
– Больше ни к чему здесь не прикасайтесь, – предупредил Черкасов, после чего со своего мобильного телефона сообщил дежурному по городу об обнаружении трупа.
– Как думаете, господин сыщик, ее убили? – поинтересовался пенсионер.
– Маловероятно, чтобы она сама утонула. Римма, вы говорите, пришла с дружком, которого вы видели? Вы описать его сможете?
– Да я его только со спины видел, когда он заходил в квартиру, так что лица, к сожалению, не рассмотрел.
– А в чем он был одет? Рост, телосложение?
– Телосложение нормальное – не толстый и не худой. Рост? Ну Римма ему где-то по плечо была. А костюм у него был такого же цвета, как у вас.
– Понятно. А вы, случайно, не слышали, может, она его по имени назвала?
– Нет, они молча в квартиру прошли.
– А шума борьбы, скандала у нее не было слышно?
– Да нет. Если бы они поскандалили, я бы услышал. У нас слышимость знаете какая, особенно ночью – когда Римма с каким-нибудь очередным хахалем в постели кувыркалась, весь подъезд, наверное, слышал, как диван у нее ходуном ходит.
– Вы сказали, что при ее образе жизни вас не удивило, что ей понадобились услуги частного детектива? У нее что, были какие-то личные проблемы? – продолжал допытываться Черкасов. Очевидно, убийство Риммы как-то связано с заказным убийством владельца вещевого рынка, и нужно было вытянуть из ее соседа максимум информации о ней.
Дежурный наряд милиции пришлось ожидать больше часа, и за это время Михаил расспросил соседа Риммы обо всем, что его интересовало. Однокомнатную квартиру в этом доме, со слов ее соседа, Римме год назад купил любовник – респектабельный мужчина лет пятидесяти (Римма называла его Вольдемар). Этот Вольдемар наведывался к ней пару раз в неделю, но после того как их любовное гнездышко накрыла его разгневанная супруга и устроила «голубкам» грандиозный скандал, больше этого «папика» сосед у Риммы не видел. Последние полгода она водила к себе поклонников чуть не каждый день и всякий раз разных. О том, кто последним навестил ее сегодня и когда этот подозрительный гость от нее ушел, наблюдательный пенсионер ничего конкретного сказать не мог.
Проанализировав полученные сведения, Черкасов теперь сильно сомневался в том, что супруга владельца рынка могла доверить решение своих семейных проблем такой молодой распутной красотке, как Римма.
«К гадалке не ходи, Баранникова заявит следователю, что никогда не слышала об этой Римме, и, скорее всего, так и есть на самом деле», – укорял он себя за непростительную (при его-то оперативном опыте) доверчивость. А ведь он сразу почувствовал в этом деле какой-то подвох, но своим звонком в офисе «Щита» якобы Светлане Баранниковой Римма сбила его с толку. Теперь-то понятно, что она сымитировала тот звонок, но диалог с подругой Римма изобразила столь артистично, что он все принял за чистую монету. И что греха таить, дал обвести себя вокруг пальца лишь из-за того, что Римма тогда просто заворожила его своей яркой внешностью. На такой эффект явно и рассчитывал тот, кто прислал ее в агентство заказать слежку за Баранниковым. Когда его застрелили, тут же убрали и Римму как опасную свидетельницу, ведь она могла рассказать, кто прислал ее в «Щит».
К приезду следственно-оперативной группы Михаил уже выстроил для себя рабочую версию заказного убийства Баранникова. По этой версии, Римму скорее всего использовали втемную. Ей поручили сыграть одноразовую роль якобы подруги жены Баранникова, и Римма с этой ролью блестяще справилась, не зная, на свою беду, какое продолжение будет иметь разыгранный ею в «Щите» спектакль.
Ответом же на вопрос, зачем кому-то понадобилось заказывать слежку за владельцем вещевого рынка, было сегодняшнее задержание детективов, не подозревавших, что стали пешками в чужой игре. Кто этот «игрок», подставивший «Щит», чтобы направить следствие по ложному следу, нужно было выяснить как можно быстрее. Убийство Риммы Кузьменко было более чем наглядным доказательством того, что «игрок» – противник серьезный, умеющий просчитывать на два-три хода вперед, а Еремин с Купреяновым, бросившиеся задерживать киллера, еще и подыграли ему. Будь на их месте Черкасов, он, скорее всего, поступил бы так же. За двадцать лет службы в угро у него выработался охотничий инстинкт, и ему хорошо был знаком профессиональный азарт, охватывающий сыщиков при задержании особо опасных преступников…
Прибывшей следственно-оперативной группе он рассказал лишь о том, что находился на лестничной площадке, когда сосед Риммы обнаружил ее труп в ванне. Подписав объяснение «С моих слов записано верно», Михаил поехал в Центральный райотдел выручать своих подопечных.
В райотделе оперативный дежурный ему сказал, что Еремина и Купреянова час назад забрали в УБОП, и это не предвещало ничего хорошего. Что такое УБОП, Михаилу Черкасову – подполковнику милиции в отставке, отработавшему в уголовном розыске более двадцати лет, рассказывать было не нужно. Районные опера угрозыска пашут на земле, как проклятые, а считающие себя милицейской элитой убоповцы только видимость работы создают, зато гонору у них – вагон! У каждого борца с организованной преступностью шикарные иномарки, золотые цепи на шеях, пальцы – веером, одеты, как какие-то нувориши, а не сотрудники милиции, и, главное, чем занимаются – не знает никто, перед рядовой милицейской общественностью они не отчитываются. Это же УБОП, а не какой-то там райотдел занюханный! Здание себе УБОП отгрохал в центре города в пять этажей с евроремонтом, с кондиционерами чуть не в каждом кабинете, и это притом, что финансов, выделяемых на нужды МВД, едва на зарплату сотрудникам хватает, а УБОП, видимо, перешел на самофинансирование. Михаил вспомнил, как на коллегии начальник УВД генерал-майор милиции Скрипкин как-то возмущался, что ему позвонили из финчасти и пожаловались, что переведенный из УБОПа в райотдел капитан Пупков уже шесть месяцев не приходит в кассу за зарплатой. «Это сколько же он должен был заработать в УБОПе, чтобы его теперь вообще зарплата не интересовала?» – разорялся генерал перед потупившимися подчиненными.
Старший опер угрозыска Черкасов был уверен, что начальник УВД прекрасно осведомлен о том, что УБОП давно стал самодостаточной организацией, а Управление по борьбе с оргпреступностью не столько борется с этой самой организованной преступностью, сколько плодотворно сотрудничает с ней на взаимовыгодной основе. Зная не понаслышке, что борцам с оргпреступностью законы не писаны, Михаил решил обратиться за помощью к следователю городской прокуратуры Зое Василевской, с которой в свое время не раз выезжал на осмотр места происшествия и вместе они выпили не один термос чая, и не только чая…
Зоя, узнав от своих коллег, что в организации заказного убийства владельца вещевого рынка подозревают ее давнего знакомого Михаила Черкасова и уже даже выписан ордер на его арест, сама при первой же возможности ему позвонила и предложила встретиться на нейтральной территории. Выслушав его версию происшедшего, она согласилась помочь ему выпутаться из сложившейся ситуации. Ясно, что тот, кто все это затеял (Михаил с Зоей присвоили неизвестному преступнику псевдоним «Игрок»), позаботился о том, чтобы подозрения в заказном убийстве были подкреплены вескими уликами.
– Итак, что мы имеем, – Зоя начала загибать свои изящные пальчики. – Твои Еремин и Купреянов задержаны на месте преступления с брошенной киллером снайперской винтовкой.
– Надеюсь, они эту винтовку в руки не брали и не оставили на ней своих отпечатков, – вздохнул Михаил.
– Если они и наследили на месте преступления, ничего в том страшного нет. Тот факт, что они оказались там, легко объясняется, ведь твои детективы вели наружное наблюдение за Баранниковым, и вполне естественным выглядит их порыв задержать киллера по горячим следам. Основная загвоздка в том, что Римма Кузьменко, заказавшая вам эту слежку, дать показания уже никогда не сможет. И насколько я понимаю, решение о твоем аресте возникло из-за того, что именно ты обнаружил ее труп. Сам же знаешь, что у нас первым попадает под подозрение тот, кто сообщил об убийстве.
– Ну, труп Кузьменко обнаружил не я, а ее сосед.
– Да это роли не играет. Ты оказался рядом, и для подозрений этого следователю достаточно. А зачем ты вообще к Кузьменко именно в это время приехал?
– Интуиция.
– Понятно. Ты опасался, что после убийства Баранникова ее могут убрать, чтобы спрятать концы в воду.
– И убийца спрятал концы в воду в прямом смысле – утопил Римму в ванне. И очевидно, что краны он не закрыл не из-за рассеянности, а специально, чтобы ее труп обнаружили уже сегодня.
– В принципе, отрегулировав нужный напор воды, можно примерно рассчитать, когда ванна переполнится и начнет заливать соседей. Но как «Игрок» мог просчитать, что к этому времени ты приедешь?
– Да никак не мог. Просто я, решив перед визитом в райотдел наведаться к Римме, чтобы задать ей пару вопросов, этому «Игроку» невольно подыграл.
– Что-то вы, господа сыщики, сегодня так удачно подыграли убийцам, что если бы я тебя, Миша, хорошо не знала, тоже заподозрила бы ваш «Щит». Ты же профессионал, Черкасов, ас розыска. Подумай, кто тебя мог столь убедительно переиграть? И пока тебя самого не арестовали, ты должен обязательно этого «Игрока» вычислить. А я тебе в этом помогу, чем смогу, – заверила Зоя.
– Ты полагаешь, что моя версия выглядит для следствия неубедительно и меня могут закрыть?
– Для меня – убедительно. Но нельзя недооценивать противника. Если «Игрок» выбрал ваш «Щит» для прикрытия, то найдет и способ, как закрепить подозрения против вас. В общем, моя интуиция мне подсказывает, что сейчас тебе появляться в УБОПе нельзя. За убийством владельца рынка, очевидно, стоят очень большие деньги, и если тому же доблестному УБОПу закажут тебя посадить, они заказ выполнят. Ну не мне тебе о нашей системе рассказывать, но, как работник прокуратуры, я, разумеется, постараюсь не допустить этого.
– Вот это я влип так влип, – озадаченно произнес Михаил.
Обсудив незавидное положение задержанных УБОПом детективов, они составили план своих дальнейших действий. Зоя должна была разузнать в прокуратуре все, что известно следствию по заказному убийству Баранникова, а Михаил заняться розыском убийцы Риммы. Раз она впустила убийцу в свою квартиру, значит, была с ним знакома, но если Римма, как рассказывал ее сосед, была девицей легкого поведения и вполне могла водить в свое «любовное гнездышко» первых встречных клиентов, тогда искать убийцу среди ее знакомых – дохлый номер.
В практике Черкасова, как и у любого опера, было немало «глухарей» – преступлений, раскрыть которые не представилось возможным, и сыщицкое чутье подсказывало ему, что убийство Риммы было классическим «глухарем», но не сидеть же сложа руки, дожидаясь, пока УБОП с прокуратурой повесят на него всех собак?
При раскрытии убийства уголовный розыск первым делом устанавливает возможных свидетелей, для чего оперативники должны опросить всех соседей потерпевшей, а при необходимости и всех жителей соседних домов. «Но если на роль убийцы в прокуратуре назначили меня, то, понятное дело, никто не станет утруждать себя поквартирным обходом. Хорошо еще, что «Игрок» не додумался подкинуть труп мне в квартиру, тогда бы ни один судья не поверил бы в мою невиновность, а так мы еще посмотрим, кто кого», – с оптимизмом думал Михаил, направляясь на своем внедорожнике «Тойота-Прадо» к дому Риммы. Когда тебя объявили в розыск, разъезжать по городу на собственном автомобиле было весьма неосмотрительно с его стороны, но Черкасов воспринимал историю с ордером на его арест временным недоразумением, которое с помощью Зои намеревался разрешить сегодня. К сожалению, старший следователь городской прокуратуры Василевская ничем порадовать его не смогла. Присланная ею sms’ка: «Твой Еремин в УБОПе дал признательные показания» – была громом среди ясного неба. Через минуту он получил от нее еще одно сообщение: «Не звони мне и свой телефон отключи. Подробности вечером».
То, что Зоя посоветовала ему отключить мобильный телефон, по которому спецслужбы могли вычислить его местонахождение, означало одно – за ним началась охота по всем правилам. Чтобы не остаться без средств связи, Черкасов приобрел у торгующих возле входа в метро лоточников себе новый телефон недорогой модели и новую сим-карту. Номерные знаки на джипе тоже следовало бы поменять, но Михаил решил, что такая конспирация может ему только навредить. Если его задержат с «левыми» номерами, то это ухудшит его и без того сложное положение. Зная, какие «орлы» работают в УБОПе, Черкасов не спешил осуждать Еремина за то, что под угрозой пыток тот мог подписать все, что ему инкриминировали.
Практикуемые в УБОПе и в уголовном розыске методы выбивания показаний способен выдержать лишь тот, кто готов умереть, но не расколоться. Если же человек невиновен, но в силу сложившихся обстоятельств не может убедить в своей невиновности мастеров заплечных дел в милицейских погонах, подозреваемому проще оговорить себя (что Еремин, очевидно, и сделал), чем потерять на «допросе с пристрастием» здоровье, а случается, что и жизнь. Показания, данные под пытками, можно потом опровергнуть в суде, и тогда твои палачи могут поменяться с тобой местами на скамье подсудимых. Такое, правда, случается крайне редко. Правоохранительная система своих не выдает. И тем, кого система уже заглотнула, и обвиняемым месяцами, а то и годами без всякого приговора сидящим в СИЗО, судьи весьма неохотно выносят оправдательные вердикты.
Искать же неопровержимые для суда доказательства своей невиновности лучше на свободе, так что совершенно права Василевская, отговорившая его вчера от визита в УБОП, из застенков которого он мог уже и не выйти, а Зоя знала, что бывшего замначальника угро Черкасова в УБОПе не очень-то жалуют. Убоповцы, основной задачей которых была борьба с организованной преступностью, всегда свысока относились к своим коллегам из уголовного розыска, замордованных валом нераскрытых преступлений. Если оперсостав УБОПа может годами разрабатывать одну преступную группировку, то на каждом розыскнике УР висит по нескольку десятков нераскрытых краж и грабежей, потому в угрозыске не принято считаться с личным временем. Благодаря литературе и кинематографу служба в угрозыске окутана ореолом романтики – погони, перестрелки, засады, разоблачение хитроумных планов преступников. На самом деле раскрывать убийства, разбойные нападения, грабежи и квартирные кражи – это ежедневная и в основном рутинная работа: долгий и изнурительный опрос всех, кто что-то когда-то мог увидеть, множество бумаг, которые нужно просмотреть, хотя рабочий день уже давно закончился.
По своему роду деятельности УБОП отличается от уголовного розыска тем, что УР работает «от преступления», УБОП же – «от группировки». Если для УР сразу включается «счетчик» отведенного времени на раскрытие преступления, то УБОП находится в свободном плавании, ни за что при этом не отвечая, и может годами разрабатывать ту или иную преступную группировку, с нулевым результатом на выходе. Накатанная схема «заработка» УБОПа – закрытие уголовных дел против богатеньких коммерсантов, которые сами же и возбуждали. Ладно бы кормились убоповцы со своих оперативных разработок, но зачастую УБОП, когда собранные иными милицейскими подразделениями материалы пахли большими деньгами, всеми правдами-неправдами забирал «хлебные» уголовные дела на том якобы основании, что речь идет об организованной преступной группе. После того как материалы попадали в УБОП, борцы с организованной преступностью продавали фигурантам дела вещдоки, а само уголовное дело после этого благополучно закрывалось ввиду невозможности что-либо доказать без вещественных доказательств.
Что касается основного направления своей деятельности – борьбы с организованной преступностью, УБОП вел эту борьбу весьма избирательно: «крышевал» преступные группировки, с которых убоповцы имели постоянный доход, а для картинки успешной борьбы с преступностью изобличал в основном те ОПГ[9], которые плохо контактировали с правоохранительными органами.
По статистике у нас ежегодно разоблачают не десятки, а сотни и тысячи организованных преступных групп и группировок. Другой вопрос, что это за группировки? Собралась, например, троица алкоголиков, и, дабы излечиться от тяжкого похмелья, ограбили они пивной ларек. Их тут же поймали. Вот и готова «галочка» для УБОПа – раскрыта и задержана организованная преступная группа: украли ящик пива.
Честных оперов уголовники уважали, хотя и ненавидели. Продажных же ментов воры презирали и ненавидели вдвойне. Черкасова обвинить в продажности не мог никто. Он был из тех «последних могикан», кто пришел в милицию по призванию и смысл своей профессии видел в бескомпромиссной борьбе за восстановление справедливости.
Отработав более двадцати лет в уголовном розыске, Черкасов заимел себе по долгу службы врагов не только в криминальном мире. За принципиальный характер его не жаловали ни коррумпированные судьи с прокурорами, ни собственное милицейское начальство.
Поскольку прожить на одну милицейскую зарплату, не говоря уже о том, чтобы прокормить на нее семью, невозможно даже чисто теоретически, Михаил Черкасов не вставал в позу оскорбленной невинности, когда заявители хотели материально вознаградить его за оказанную им помощь. По сути, такие неофициальные вознаграждения квалифицировались как взятка, поскольку он был должностным лицом, но разница между «премиальными» и банальной взяткой все же есть. Если опера раскрыли, к примеру, квартирную кражу и вернули хозяевам похищенное или нашли угнанную машину и «терпила» сам захотел отблагодарить ментов определенным (им самим) количеством денежных знаков – это скорее чаевые, чем взятка. Вот если мент по собственной инициативе затребует сумму желаемого «поощрения», это будет, безусловно, вымогательством взятки. Черкасов и сам не вымогал, и того же требовал от своих подчиненных. Принцип тут был простой и понятный: решил человек отблагодарить оперов материально – никто не упрекнет их за то, что они взяли честно заработанные ими деньги. Но мент-вымогатель – преступник уже по определению, такой «оборотень в погонах», если ему хорошо заплатят, предаст интересы службы не задумываясь, и потому к уличенным в вымогательстве коллегам Черкасов был непримирим. А что касается «премиальных», то в уголовном розыске он получал «чаевые» от тех, кому помог по долгу службы благодаря своему профессионализму, а не служебному положению.
Создав после увольнения из милиции собственное частное детективное агентство, Михаил Черкасов получал теперь от клиентов денежное вознаграждение за проделанную работу совершенно законно. Кому же он перешел дорогу, что его агентство решили подставить в заказном убийстве, оставалось сейчас только гадать. Возможно, это было местью кого-то из его врагов, которых у Черкасова за годы службы в уголовном розыске набралось бы на целую криминальную армию, и вычислить среди них «Игрока» сейчас было нереально.
Читать бесплатно другие книги:
