Как отказать красивому мужчине Филдинг Хелен
На экране появился пресс-секретарь Белого дома, тычущий в карту указкой:
«Готовилась одновременная атака на главные мосты на Манхэттене, в Вашингтоне, Сан-Франциско, Лондоне, Сиднее, Мадриде и Барселоне. После взрыва мостов в большинстве крупных городов цивилизованного мира началась бы паника, и террористы приступили бы к осуществлению второй стадии операции – терактам на основных транспортных развязках».
Пресс-секретаря с картой сменил явно нервничающий интеллектуал – как указывала подпись внизу, руководитель отдела по изучению терроризма Мэрилендского университета.
«По почерку предполагаемого теракта можно сделать вывод, что готовящаяся операция разрабатывалась руководством «Аль-Каиды»: это простота замысла и нестандартный подход. Через несколько минут после того, как ошеломляющую новость распространили бы все мировые СМИ, среди населения началась бы паника, вынуждающая автомобилистов в и без того перегруженных транспортом городах бросать свои машины в попытке убежать с проезжей части, в результате чего повсеместно возник бы транспортный коллапс небывалых масштабов: специалисты по логистике считают, что дорожные заторы, образованные брошенными автомобилями, практически невозможно расчистить».
На экране появилось лицо президента.
«Ежечасно, ежеминутно самоотверженные сотрудники и сотрудницы разведывательного управления шаг за шагом выигрывают войну с террором. Нет ни малейшего сомнения в том, что… – Он вдруг замолчал со странным выражением в глазах, которое Оливия расценила как попытку справиться с нервным смехом. – …силы зла, которые плетут подлый заговор против всего цивилизованного мира, потерпят сокрушительное поражение».
– Да заткнись ты! – заорала Оливия на телевизор.
– Тише-тише, малышка, успокойся. Все, кому надо, знают, что это твоя заслуга, – поспешил заверить ее Скотт. – Но ты же понимаешь, что, если твоя фотография появится в новостях, террористы всего мира объявят Оливии Джоулз джихад. И что тогда прикажешь делать?
– Я вовсе не об этом. Каждый раз, когда этот болван произносит слова «цивилизованный мир», еще тысяч пять людей присоединяются к джихаду, возмущенные западным высокомерием. Именно в таком отношении и состоит главная опасность. Если бы..
– Я все прекрасно понимаю, малышка. Если бы они только последовали твоему совету… Если бы в руководстве западных и арабских стран было больше женщин, многих трагических событий удалось бы избежать, и человечество жило бы в мире, счастье и свободе. Эх, жаль, что ты не бен Ладена вытащила из той пещеры, а то получила бы обещанные за его голову двадцать пять миллионов и могла бы начать собственную президентскую кампанию.
– Знаю, что ты мне не веришь, – мрачно сказала Оливия, – но я действительно видела там Усаму бен Ладена. Когда из моего фотоаппарата откачают воду, ты сам убедишься, что я не ошиблась.
– И все же кое-что тебе причитается за Ферамо и прочих членов группировки. Конечно, много не получишь, так как ты агент и выполняла боевое задание, но даже на положенную сумму сможешь купить столько невообразимо неудобных туфель, сколько твоей душе будет угодно.
Оливия завернулась в простыню и принялась смотреть на лежащий под холмом ночной город, похожий на темное покрывало, расшитое сверкающими ниточками люрекса.
– Что тебя беспокоит, моя орлица, лягушечка моя пустынная?
– Заткнись, Скотт. Меня не оставляет ощущение, что это еще не конец – они еще что-то затевают в Лос-Анджелесе. И это случится очень скоро.
– Понимаю, но ты вряд ли вычислишь их зловещие замыслы, если будешь вот так отрешенно глазеть в темноту. Тебе явно надо выспаться. Положи-ка голову мне на плечо, а завтра мы все хорошенько обдумаем.
– Но… – начала было она, но Скотт решительно притянул ее к своей мужественной мускулистой груди. «Не хочу зависимости от мужчин», – сказала себе Оливия, но его сильные руки еще крепче прижали ее к себе, и ее охватило блаженное чувство тепла и безопасности. «Ну и черт с ней, с этой зависимостью», – решила она, когда он приник к ней и снова начал целовать.
На первый взгляд в оперативно-техническом отделе в секретном здании ЦРУ царил полный хаос – нагромождение компьютеров и навороченного телекоммуникационного оборудования, посреди которых суетились сотрудники в рубашках с короткими рукавами, на лицах читались нарочитая невозмутимость и легкая усталость от жизни. В эпицентре этого водоворота застыла Оливия Джоулз, которая напряженно вглядывалась в широкий экран компьютера. Красотка Кимберли, Майкл Монтерозо, богиня пиара Мелисса, Кэрол – преподавательница сценической речи, Трэвис Бранкато – безработный актер, корчащий из себя писателя, Николас Кронхейт – режиссер без диплома, Уинстон – чернокожий инструктор по дайвингу с божественной фигурой – и прочие люди из окружения Ферамо, которых удалось разыскать, были задержаны и допрошены в местном отделении ЦРУ, где они в данный момент и находились. Оливия провела последние несколько часов, просматривая записи допросов, вырезала показавшиеся значимыми моменты, комбинировала их, сопровождая соответствующими комментариями. Чувствуя, что приближается к разгадке, она остановилась, и мозг ее заработал в усиленном режиме.
– Я тут получил последние записи допроса Сурайи.
«Черт побери!» Оливия раздраженно вскинула голову, но тут же расслабилась, охваченная волной желания. На пороге, прислонившись к дверному косяку, стоял Скотт Рич – с ослабленным галстуком и расстегнутым воротом рубашки. Оливия едва подавила импульс скользнуть к нему и снять всю остальную одежду.
– Что ты сказал? – спросила она, поймав его взгляд, и тут же отвела глаза. Их отношения сейчас находились на той волнующей стадии первых трепетных ласк, когда никто из окружающих еще не знает, что они близки. Конечно, вряд ли можно было что-то скрыть в здании ЦРУ, но ведь недаром они оба были мастерами маскировки.
– Представь себе, Сурайя Стил целых десять лет работала на «Аль-Каиду».
– Не может быть! – воскликнула Оливия. – Целых десять лет?
– «Аль-Каида» завербовала ее в девятнадцать лет. Она ошивалась в Париже, пытаясь найти работу в модельном бизнесе, или богатого покровителя, или и то и другое. Нам точно неизвестно, как произошел контакт, но это явно был кто-то из самого высшего эшелона «Аль-Каиды». Ей отвалили кучу денег – очень много денег – в расчете на дальнейшие услуги.
– Так вот откуда у нее все эти тряпки от «Гуччи» и «Прада»!
– Ты о чем? Она изучала драматическое искусство и теорию массовых коммуникаций в Университете Лампетера. По условиям сделки, она должна была переключиться на изучение арабского языка и культуры, а потом попытаться устроиться на работу в Министерство иностранных дел, с тем чтобы впоследствии внедриться в МИ-6. На первый взгляд это звучит как полная утопия, тем не менее ей это удалось. Смею тебя уверить, английские секретные службы, которых этот случай весьма напугал, сейчас всех поставят на уши. Все женщины-оперативники в возрасте до семидесяти пяти лет следующие три месяца будут подвергаться интенсивным допросам.
– О боже. Предвижу, что полетит много голов. Каким же образом они это прошляпили?
– Люди «Аль-Каиды» далеко не дураки – никаких электронных средств связи, только шепот, перемигивание, тайники, ручка и бумага, то есть все те старомодные способы контакта, ярым сторонников которых является Уиджетт.
– Интересно, как он все это воспринял?
– С ним все в порядке. Большую часть времени, когда действовала Сурайя, он был в отставке. Сурайю разоблачили через несколько месяцев после того, как он вернулся на службу.
– Значит, все это время она купалась в деньгах?
– Если бы ей удалось совершить что-либо действительно значимое для «Аль-Каиды», она получила бы новое имя и немалое состояние. Если бы она сдала одного из них МИ-6, ее бы превозносили и продвигали по службе. Дело в том, что всем секретным службам катастрофически не хватает сотрудников со знанием арабского языка. С тех пор как она внедрилась в МИ-6, люди «Аль-Каиды» сливали ей достаточно информации, чтобы она утвердилась как высококлассный агент. Она получила достаточно инсайда, чтобы ей поручили заняться Ферамо.
– А Ферамо был в курсе, что она работала на «Аль-Каиду»?
– Разумеется. Вот почему он ее терпеть не мог.
– Вот как?
– Они приставили ее к Ферамо, так как считали, что он неуправляем и в любой момент может сорваться с цепи. Она следила за ним в интересах своего начальства в МИ-6, а также в интересах его собственных руководителей.
– Значит, это Сурайя напичкала «жучками» мою комнату?
– Я же тебе говорил, что это не я.
– Неудивительно, что она меня ненавидела.
– К тому же завидовала, что ты так прекрасно выглядишь.
– Ну, женщины обычно ненавидят друг друга совсем по другим причинам.
– И разумеется, ненавидела еще и за то, что Ферамо к тебе испытывал более нежные чувства, чем к ней. А если бы вы с ним стали близки, он мог бы проболтаться тебе о ее роли. Один раз ты уже практически сорвала всю ее комбинацию, связавшись с Уиджеттом, поэтому ей просто не терпелось поскорее сбагрить тебя в Судан и настучать террористам, чтобы они тебя убрали.
– Что с ней теперь будет? – спросила Оливия, невинно наклонив голову к плечу. – Только не говори мне, что ее приговорят к пятидесяти годам тюрьмы, где она будет ходить в мешковатой оранжевой робе, постриженная почти налысо.
– Хуже – все это тянет на несколько сроков по сто пятьдесят лет каждый. И то в том случае, если ей повезет и ее не заберут туда, где курят кубинские сигары[48]. Ой, совсем забыл – твоя подружка Кейт привет передавала!
– Кейт? А кто с ней встречался?
– Уиджетт. Он поставил ее в известность о происходящем. Она просила передать тебе, что очень тобой гордится и что ей очень хочется знать, кто тот новый парень.
Оливия не смогла скрыть улыбку. Кейт имела в виду того, с кем она целовалась в Гондурасе.
– Прошу прощения, сэр. – На пороге застыл худощавый, педантичного вида мужчина. Оливия, к своему удивлению, отметила, что уважение, с которым относились в Управлении к Скотту Ричу, заводит ее еще больше. – Мистер Миллер просит, чтобы вы немедленно пришли к нему в лабораторию. Вместе с агентом Джоулз.
Оливия вскочила на ноги.
– Наверное, они смогли извлечь снимки! – воскликнула она. – Пойдем скорее!
Она стремглав понеслась в лабораторию. Скотт поспешил за ней, приговаривая:
– Все нормально, детка. Не надо нервничать. Постарайся сохранять спокойствие.
Оливия ворвалась в лабораторию и увидела, что там полно людей с серьезными физиономиями. Все местные высокие чины собрались, чтобы собственными глазами увидеть доказательства того, что бен Ладен действительно присутствовал в подводных пещерах Суакина. В разрушенном и затопленном лабиринте пещер удалось найти тела некоторых руководителей «Аль-Каиды», но бен Ладена среди них не оказалось.
– Хорошо, что удалось спасти фотографии из промокшей камеры, – сказала Оливия. – Отличная работа, кто бы ее ни сделал.
Стоявшая позади всех изящная девушка с рыжими кудряшками застенчиво улыбнулась.
– Это я, – сказала она.
– Спасибо огромное, – поблагодарила ее Оливия. – Вы – настоящий профессионал.
– Итак, приступим к просмотру фотографий, – произнес Скотт Рич. – Можно мне? – Он скользнул в кресло перед компьютером. Вежливый компьютерщик показал ему пару ссылок, и Скотт вывел на экран первый снимок.
– Посмотрим, что тут у нас. – Снимок был мутный и сплошь серый. – Это что, бок кита крупным планом?
– Я забыла включить вспышку.
Скотт вызвал следующий снимок. Половина его была засвечена, но на второй можно было разобрать фотографию и схему сиднейского моста Харбор-бридж. Оливия пыталась восстановить в памяти всю последовательность событий в пещере. Она сфотографировала изображения мостов, а потом попыталась сделать эффектный групповой снимок террористов. Она успела щелкнуть бен Ладена, а затем активировала взрыватель на газовой капсуле и метнула ее в помещение, где они сидели.
Шишки из ЦРУ столпились вокруг компьютера, пытаясь рассмотреть «групповой снимок». Разобрать что-либо на нем было сложно: все, что было видно в полутьме, – это тюрбаны и бороды.
Скотт обнадеживающе посмотрел на Оливию.
– Не расстраивайся, над фотографией еще поработают. Увеличат четкость, – подбодрил он ее. – А удалось снять бен Ладена крупным планом?
– Да, – сказала она. – Это, видимо, следующий кадр.
В комнате наступила полная тишина. Глаза всех присутствующих были устремлены на экран. Оливия от волнения стиснула кулаки так, что ногти вонзились в кожу. Несмотря на все смятение и ужас, которые она испытывала в пещере, Оливия была абсолютно уверена, что там она видела именно бен Ладена: об этом говорили характерная манера держаться, ощущение скрытой злой силы и власти под маской ледяного спокойствия. Но, с другой стороны, не так давно она была уверена, что и Пьер Ферамо – это не кто иной, как лидер «Аль-Каиды», о чем ей не преминула бы напомнить Кейт.
Скотт склонился к компьютеру. Затаив дыхание, Оливия наблюдала, как он сильной обветренной рукой берет мышку и нажимает на нее. Сначала было сложно разобрать, что изображено на снимке. Потом изображение прояснилось, и перед их глазами предстала грубая белая ткань, облегающая чьи-то худые колени.
– Все ясно, – сказал Скотт Рич. – У нас есть впечатляющий снимок самой интересной части тела бен Ладена.
Глава 55
Через пару минут Оливия снова сидела перед компьютером, направив весь свой гнев и смущение от пережитого унижения на анализ фрагментов записей допросов и выбранных и скомбинированных кусков их текстового изложения. И вдруг луч сконцентрированной ярости словно прорвал туман информационных наслоений и ложных посылов.
Наклонившись над столом, она шепотом подозвала Скотта.
– Я поняла, все дело в «Оскарах», – взволнованно произнесла она, когда Скотт склонился к ней, и едва удержалась от того, чтобы по привычке не положить руку на его бедро в невольном порыве страсти.
– Ну да, скоро вручение премий. Хочешь попасть на церемонию?
– Нет, я имею в виду, что они совершат теракт во время ее проведения. Именно это и планировал Ферамо. Вот почему он заманивал в свои сети начинающих актеров, актрисок и прочую околокиношную публику. На самом деле в глубине души он испытывал лютую ненависть к Голливуду, ведь этот центр киноиндустрии наиболее ярко воплощает все ложные ценности, за которые арабы ненавидят и презирают Запад. К тому же у руля в сфере развлечений стоят в основном евреи. То есть церемония вручения «Оскара»…
Скотт в изнеможении потер ладонью лоб.
– Я знаю, малышка, но мы уже проработали эту версию, – мягко объяснил он. – Конечно, церемония «Оскара» могла бы стать самой невероятной, самой символической и значимой мишенью для «Аль-Каиды». Это, в свою очередь, означает, что место, где проводится эта церемония, – за исключением разве что Белого дома и самого Джорджа Буша – в данное время самый охраняемый объект в мире, и прорвать эту защиту практически невозможно. Вся территория – от канализации до воздушного пространства – зачищена от посторонних объектов, и там ведется постоянное тщательное наблюдение. Кинотеатр «Кодак» сейчас охраняется объединенными силами ФБР, ЦРУ и сотрудников Департамента полиции Лос-Анджелеса, а также всеми возможными электронными средствами слежения на земле и в воздухе. Спроси любого специалиста по безопасности, и тебе скажут, что сегодня у «Аль-Каиды» нет ни малейшего шанса совершить теракт на церемонии вручения «Оскара».
– Послушай, – произнесла Оливия, щелкая мышкой. – Помнишь Майкла Монтерозо? Того самого косметолога? В прошлом году во время вручения «Оскаров» он находился за кулисами, подвергал людей перед выходом на сцену этой жуткой процедуре под названием «безоперационная мгновенная подтяжка лица методом микродермабразии». Он бы и в этом году так же издевался над людьми, если бы не был задержан для допросов. А Мелисса из агентства «Пиар XXI века» целых три года проработала в пиар-отделе Американской академии киноискусств и участвовала в подготовке церемонии вручения премий. А Николас Кронхейт, помнишь такого? Режиссера, который не снял ни одного фильма, но при этом Ферамо пригласил его снимать «Рубежи Аризоны»?
– Конечно, но…
– Его папаша уже двадцать лет входит в управляющий совет Киноакадемии.
– Эти ребята просто пытаются завязать связи в Голливуде. Разумеется, для них важно установить контакты с членами академии – или попытаться это сделать.
– В той самой гостинице в Гондурасе у Ферамо была куча записей церемоний вручения «Оскара».
Скотт Рич внезапно замолчал. При виде его реакции Оливии стало не по себе. Сердце сжалось от дурного предчувствия.
– Можем ли мы их предупредить? – воскликнула она. – Надо остановить церемонию.
– Нет. Мы не можем прервать вручение премий Киноакадемии только на основании смутных подозрений одного из агентов. Давай подумаем хорошенько, как все эти факты могут быть связаны.
– А они и не связаны напрямую, вот в чем дело. В этом и заключается наша ошибка. Думаю, Ферамо нацеливался на «Оскар», но конкретного плана у него не было. Вся эта околокиношная публика не без связей, вот он и вызнавал у них, как устроена «оскаровская» кухня.
Он положил подбородок на руки и смотрел на нее тем самым внимательным сосредоточенным взглядом, который она так любила.
– А Кимберли? Ты же помнишь Кимберли? – спросила она.
– Боже, конечно. Разве такое забудешь?
– Замолчи. Ее отец двадцать пять лет работал на церемонии «Оскара» осветителем. Если бы ее не задержали, она бы уже седьмой раз подрабатывала ситфиллером в зале.
– Ситфиллеры? Это те, кто заполняет места, когда звезды выходят в туалет?
Оливия кивнула. Он несколько секунд пристально смотрел ей в глаза, а потом снял трубку.
– Это Скотт Рич… по важному делу. Составьте мне полный список всех ситфиллеров, которые будут работать на нынешней церемонии вручения премий Киноакадемии… Да, это действительно очень-очень срочно… А также список всех лиц, кому выдано разрешение на доступ за кулисы.
– Мы с тобой можем туда попасть? – спросила Оливия, бросая обеспокоенный взгляд на часы и выглядывая из большого окна, закрытого зеркальным стеклом, на раскинувшийся внизу город.
– Милая, – пояснил Скотт, – учитывая, как к тебе сейчас относятся командующие объединенного штаба, ты вполне могла бы получить премию за лучшую женскую роль второго плана, если бы пожелала. Когда начинается церемония?
– Она уже началась полчаса назад.
Глава 56
Лос-Анджелес готовился к церемонии вручения премий Американской киноакадемии, как Лондон готовится к рождественским праздникам, разве что подвыпивших людей на улицах встречалось меньше. На витринах «Ньюман», «Сакс» и «Барни» красовались вечерние платья и статуэтки «Оскаров». Лужайки в районе Беверли-хиллз были уставлены большими палатками. Журналисты, рекламные агенты, организаторы вечеринок, стилисты, флористы, поставщики провизии, косметологи, тренеры, парикмахеры, мастера макияжа, парковщики у гостиниц бегали как ошпаренные. По телефону шел обмен любезностями: выясняли, кто первая – Гвинет или Николь – позвонила в «Валентино» и заказала юбку со встречными складками. В отеле «Эрмитаж» все номера на двух этажах были превращены в демонстрационные залы, куда могла зайти любая актриса, у который был хоть малейший шанс привлечь внимание фотографов на красной дорожке, и выбрать все, что пожелает. Офис организаторов вечеринки «Vanity Fair», которую, по традиции, проводили после церемонии вручения премий, просто кипел – туда шел шквал звонков от агентов звезд и журналистов. На стенах висели графики прибытия тех или иных групп гостей – группа B должна была прибыть после полуночи, а гости из группы С рано утром.
«Оскаровская гонка» традиционно являлась своеобразным состязанием различных киностудий по части бюджетов, выделенных на рекламные акции, статьи в газетах, показы фильмов, праздничные обеды и массовую бомбардировку СМИ. Основными претендентами на «Оскар» являлись следующие картины:
1. «Танцы с инсайдером» – мюзикл, действие которого происходит на Уолл-стрит во время финансового бума восьмидесятых, где героиня работает на бирже, но при этом мечтает стать танцовщицей и большую часть фильма спит на рабочем месте, ей снятся сны, в которых она исполняет зажигательные танцы с коллегами. Все это на фоне захватывающего сюжета о биржевых спекуляциях и играх инсайдеров, за которым, затаив дыхание, следят изумленные зрители.
2. «Пророк – Время Моисея» – ветхозаветная история о великом пророке Моисее, где в главной роли выступает Рассел Кроу с длинной седой бородой и в некоем подобии ночной рубашки.
3. Фильм Тима Бертона под названием «Капитаны пустошей, или Живущие в кустарнике» о крошечных фантастических человечках, которые ходят вниз головой и живут в подземных пещерах среди зарослей кустарника.
4. «Экзистенциальное отчаяние» – пять героев сталкиваются с осознанием собственной смертности во время обеденного перерыва в фешенебельном торговом центре.
5. «Сойтись вместе, или Опровергая Киплинга» (имеются в виду строчки из стихотворения Р. Киплинга «Баллада о Востоке и Западе» о различиях между двумя цивилизациями: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись») – драма с элементами комедии с Энтони Хопкинсом в роли Председателя Мао, который под воздействием древнего проклятия меняется телами с юным студентом из Лос-Анджелеса во время Культурной революции.
Среди прочих, заслуживающих внимания фильмов значились:
– история появления и формирования религиозного движения амишей, которую никто не видел, но все считали одним из лидеров среди номинантов лишь по той причине, что недавно скончался снимавший ее оператор[49];
– скандальная экранизация книги о жизни Оскара Уайлда, которая претендовала на премию за спецэффекты, а именно за сцену, где Оскар Уайлд врывается в номер в парижской гостинице, этой сцены не было в оригинале, из-за чего автор книги пришел в ярость и собирался судиться с создателями фильма;
– новый фильм Кевина Костнера о мужчине, переживающем кризис среднего возраста и на протяжении трех с половиной тягомотных часов экранного времени приходящем к пониманию, что на самом деле не переставал испытывать глубокую любовь к своей жене.
Атмосфера в кинотеатре «Кодак» постепенно менялась от легкой нервозности в начале церемонии до явного напряжения по мере того, как распределялись второстепенные премии и победители произносили бесконечные слова благодарности женам, адвокатам и агентам. К тому времени, как туда прибыли Скотт и Оливия, церемония продолжалась без малого два часа. Некоторые звезды возвращались из бара, и ситфиллеры уступали места знаменитостям, а градус страстей в ожидании вручения основных премий достиг апогея.
Скотт и Оливия незаметно проскользнули в зал и встали за дверью в паре метров у сцены. Оливия изо всех сил старалась соблюдать спокойствие при виде столь торжественного зрелища. В зале присутствовала вся киноэлита: актеры, режиссеры, продюсеры, писатели, агенты, сценаристы, директора собрались под одной крышей, чтобы продемонстрировать себя во всем блеске, откровенно упиваясь собственным великолепием. На первых рядах можно было видеть самые красивые и узнаваемые лица планеты.
Пока Оливия внимательно изучала зал, Скотт незаметно, как умеют лишь тайные агенты, следил за ней периферийным зрением. Профиль Оливии четко вырисовывался на фоне света красного софита, а поза выражала предельную готовность к действию. Наспех выбранное длинное блестящее платье так облегало ее фигуру, что у него перехватило дыхание. На Оливии был парик невообразимо яркого рыжего цвета, вид которого даже у невозмутимого Скотта Рича вызывал улыбку. Руки судорожно сжимали крошечный стильный кожаный клатч, в котором, как было известно Скотту, лежали следующие необходимые для агента вещи:
– удостоверение сотрудника ЦРУ;
– подушечка с хлороформом;
– шприц с успокоительным;
– шприц с сильнодействующим болеутоляющим;
– капсула с нервно-паралитическим газом;
– миниатюрный полевой бинокль;
– крошечный мобильный телефон и, конечно, шляпная булавка.
Однако Скотт, будучи мужчиной, чьей сильной стороной было логическое мышление и владение передовыми технологиями, а вовсе не интуиция, даже не подозревал, что Оливия просто трясется от страха. В тот момент она была больше испугана, чем в Гондурасе, Каире или даже Судане. Ее не покидало тревожащее ощущение, что скоро произойдет ужасная катастрофа, предотвратить которую она не в силах. Она была здесь, в эпицентре грядущих страшных событий, но даже не представляла, что это за угроза, откуда она идет и как ее остановить.
Оливия внимательно, ряд за рядом, изучала лица всех присутствующих в зале. Если среди них она заметит хотя бы одного из окружения Ферамо – будь то актриса, сопровождающее лицо, охранник, ситфиллер или служащий, провожающий зрителей на их места, – она сразу его узнает. И сделает так, чтобы его задержали и допросили, пока еще не поздно.
Тут микрофон взяла Хелена Бонэм Картер.
– Тут некоторые предлагали премию за мужскую роль второго плана в фильме «Моисей» присудить горящему терновому кусту, из которого Бог говорит с Моисеем, – начала она свою речь. В зале раздался взрыв хохота. Все присутствующие были на пике напряжения, и смех был своеобразной разрядкой. На экране появились фотографии претендентов на эту премию в разных позах и с разным выражением лица – от свирепого взгляда до легкой улыбки или полной невозмутимости. Потом продемонстрировали одного из них крупным планом – он болтался, уцепившись за шасси вертолета, над бурлящим океаном, отчаянно дрыгая ногами.
– Если он будет продолжать так дергаться, то вертолет очень скоро упадет в воду, – пробормотал Скотт. Перед глазами Оливии тут же встала сцена ее спасения в Красном море: оглушительный гул «Черного ястреба» над волнами, огни прожекторов, окрасившие воду в ярко-зеленый цвет, силуэт Скотта, бросающегося к ней под водой: вот он отталкивает Ферамо, хватает ее и тянет вверх, в неожиданно теплую тропическую ночь, затем одним ударом вырубает террориста и поднимает Оливию на борт вертолета.
Когда растроганный актер почти в слезах взошел на сцену и приложил руки к сердцу, чтобы выразить благодарность присутствующим, Оливии вдруг захотелось указать на Скотта и закричать на весь зал: «Награда должна быть присуждена ему, а не вам! Это он сделал, а вовсе не вы! В реальной жизни, а не в кино!» Затем она представила Скотта, сквозь слезы робко выражающего благодарность «всем тем, без кого все это было бы невозможно», и профессора Уиджетта, прибывшего для получения премии за «неоценимый вклад в дело разведки и проявленный при этом героизм», который оживленно жестикулирует, произнося речь, и со свойственным ему артистизмом позирует перед камерами, а его длинный шарф ниспадает эффектными складками, и с трудом удержалась от смеха.
Актер, по щекам которого текли слезы благодарности, с видом победителя поднял над головой статуэтку «Оскара». Оливия увидела основание пьедестала золотой статуэтки, и всякое желание веселиться пропало, потому что она вдруг вспомнила, где и когда видела подобную фигурку в том же самом ракурсе. Это было в пещере «Аль-Каиды» под Суакином: статуэтка лежала на боку, развернутая основанием к ней, и внутри она была абсолютно пустая, как шоколадный рождественский Санта-Клаус или пасхальный заяц.
– Скотт, – сказала Оливия, вцепившись в его руку. – Это «Оскары».
Он похлопал ее по руке, пытаясь успокоить.
– Конечно, милая, это «Оскары».
– Ты не понял, – прошипела она. – Они подменили статуэтки. «Оскары» и есть бомбы.
Глава 57
На лице Скотта Рича не дрогнул ни один мускул, и он не отвел взгляд от зала, а просто оттащил Оливию в дверной проем и прошептал:
– Откуда ты знаешь? Расскажи мне все, только спокойно.
– Это было в пещере. У них там была статуэтка «Оскара», разрезанная пополам, а внутри она была полая.
– Ты уверена?
– Ну, там было довольно темно, но тем не менее… Да, я в этом абсолютно уверена. А на Каталине он показывал «Оскара», которого приобрел на eBay.
– О боже, – встревоженно произнес Скотт, оглядывая зал, где в разных местах поблескивали золотые фигурки, которые нежно прижимали к груди счастливые обладатели.
– Сколько их успели раздать? Пятнадцать? Двадцать? Вот черт!
Он вытолкнул Оливию за дверь, вышел вслед за ней в коридор и вытащил мобильный телефон, продолжая рассуждать вслух:
– Это, скорее всего, пластид – единственное стабильное взрывчатое соединение. Полкило пластида в каждой статуэтке и часовой механизм в металлическом корпусе из специального сплава. Они, наверное, в какой-то момент подменили призы, а здесь их вряд ли осматривали. А если и проверяли, то даже с собаками не определишь, что там внутри. Алло? Управление? Говорит Скотт Рич из ЦРУ. Соедините меня с начальником Управления полиции. Немедленно!
Он быстрым шагом вышел из здания и прошел по красной дорожке, направо и налево показывая свое удостоверение.
– Алло? Это Скотт Рич. Поступила важная информация. Надеюсь, это линия защищена? Хорошо. Тогда слушайте: статуэтки «Оскаров» начинены пластидом. В них встроены взрыватели. Это и есть бомбы. – На секунду воцарилось молчание, потом Скотт заговорил снова: – Агент Джоулз вспомнила, что видела разобранную статуэтку в тайном убежище «Аль-Каиды» в Судане. Что? Да, знаю, знаю… Каков план действий?
Они почти бежали, а мозг Оливии работал в усиленном режиме. Внезапно она вмешалась в разговор:
– С кем ты говоришь? – прошептала она. – Спроси их, какая фирма привозит «Оскары» на церемонию.
Через несколько секунд пришел ответ:
– «Надежные перевозки».
– «Надежные перевозки»? Так это та самая охранная фирма, в которой работал Трэвис Бранкато! Помнишь такого? Мутный тип с волчьим взглядом – то ли актеришка, то ли писатель, то ли консультант по образу жизни?
Скотт несколько секунд смотрел на нее с недоумением.
– Хорошо, Оливия, позвони в Управление, – сказал он. – Расскажи им все, и пусть срочно тащат его на допрос. – Он снова поднес телефон к уху: – Том, информация подтверждается. Надо действовать без промедления. Да, мы направляемся в вашу сторону, я уже вижу фургон. Через две минуты будем у вас.
– Они же должны немедленно прервать церемонию и вывести всех из здания! – произнесла Оливия, бросая взгляд на часы в ожидании соединения с Управлением: оставалось лишь двадцать восемь минут до конца трансляции шоу по телевидению.
Скотт покачал головой и нахмурился, все еще говоря по телефону. Тут наконец Оливию соединили с Управлением, и она постаралась кратко ввести их в курс дела, а также посоветовала устроить Трэвису Бранкато допрос с пристрастием, дав ряд ценных советов, как вытащить из него всю информацию.
Они уже были совсем рядом с белым фургоном, где располагался штаб операции. Скотт прервал разговор и взглянул на Оливию.
– Послушай, малышка… Здесь будет по-настоящему жарко. Может, тебе лучше выйти из игры и поехать домой?
– Нет.
– Ну, как знаешь… Тогда возвращайся туда. – Он жестом указал на зал. – Если статуэтки оснащены часовым механизмом, то, могу поспорить, в зале непременно находится агент «Аль-Каиды» с устройством, которое может взорвать бомбы независимо от времени, установленного на таймерах, и обнаружить такого человека можно по крайне нервному поведению. В качестве дистанционного взрывателя могут использоваться мобильные телефоны и часы крупных размеров. Если затаившийся террорист заподозрит, что мы пытаемся остановить церемонию, отобрать у победителей «Оскаров» или эвакуировать людей из кинотеатра, он, скорее всего, будет действовать согласно приказу – то есть нажмет на кнопку взрывателя, и весь зал взлетит на воздух, включая его самого. Так что твоя задача – продолжать искать кого-нибудь из окружения Ферамо или людей, ведущих себя подозрительно. У таких типов обычно лоб в испарине и такой вид, будто они накачались какой-нибудь гадостью и трясутся от страха при мысли о возможной скорой смерти. Такой потенциальный смертник будет сильно выделяться на фоне актеров, изображающих радость от чужих успехов.
– Если только он сам не актер.
– Ладно, действуй, – произнес Скотт, открывая дверь фургончика. – И вот еще что. Когда бы ты взорвала бомбы, если бы была на их месте?
– На вручении премии за лучший фильм года, – без раздумий ответила Оливия. – Прямо перед завершением церемонии.
Скотт бросил взгляд на часы.
– У нас осталось всего двадцать пять минут.
Войдя в кинотеатр, Оливия почувствовала, что у нее от страха перехватывает дыхание, и принялась повторять про себя любимую мантру: «Не паникуй. Не спеши. Дыши ровно. Думай. Не паникуй. Не спеши. Дыши ровно. Думай», пытаясь побороть приступы паники. Она прошла вдоль стены зала, внимательно разглядывая ряд за рядом и мысленно вознося молитву Высшим силам, что бы они собой ни представляли: «Я не знаю, кто там есть на небесах… но, кто бы ты ни был, пожалуйста, помоги мне спастись самой и спасти других еще один раз, и я никогда больше не буду докучать тебе просьбами, обещаю…» Она заметила, что присутствие людей из спецслужб в зале заметно увеличилось – они просачивались через боковые двери и выстраивались вдоль стен. В зале тут и там поблескивали золоченые статуэтки – смертоносные бомбы с часовым механизмом, которые счастливые победители прижимали к груди, обтянутой блестящей тканью, или передавали из рук в руки, от одной знаменитости к другой.
Энтони Мингелла открыл конверт с именем победителя в номинации «Лучший режиссер».
– Премия присуждается Тиму Бертону за фильм «Капитаны пустошей».
Оливия тут же заметила Бертона, который поднялся с места и пошел вдоль ряда, при этом его знаменитая челка подпрыгивала над толстыми синими стеклами очков. Оливия быстро скользнула к нему по проходу, не обращая ни малейшего внимания на недоуменные взгляды, которые бросали на нее присутствующие, обняла его, словно сто лет была с ним знакома, быстрым движением продемонстрировала свое удостоверение и прошептала режиссеру в ухо:
– ЦРУ. В зале проблемы. Пожалуйста, говорите как можно дольше…
Он взглянул ей в глаза, увидел в них неподдельный страх и согласно кивнул.
– Спасибо, – прошептала Оливия. – Пусть ваша речь будет долгой.
Среди толпы зевак на Голливудском бульваре пронесся тревожный шепоток, когда белые внедорожники взрывотехнического отряда Департамента полиции Лос-Анджелеса с дикой скоростью преодолели два квартала от штаба операции до кинотеатра «Кодак». За кулисами «Оскаров», которые еще не успели найти своих владельцев, изымали в срочном порядке. Одновременно сотрудники спецслужб тщательно изучали списки почетных гостей и их сопровождающих, а также всего обслуживающего персонала. Оперативники были в полной готовности по первому же приказу как можно незаметнее забрать статуэтки «Оскаров» у победителей прямо в зале. Однако в штабе операции атмосфера накалилась до предела, начальники Департамента полиции Лос-Анджелеса, пожарной службы, ФБР, ряда охранных агентств и сам Скотт Рич вели ожесточенные споры, пытаясь рассчитать все непредвиденные риски и последствия тех или иных решений.
Даже самая ненавязчивая попытка отобрать «Оскары», которые мертвой хваткой сжимали в руках победители, могла бы привести к тому, что террорист активирует взрыватель и весь зал взлетит на воздух. Прервать церемонию означало бы то же самое.
В любом случае эвакуация из зала трех с половиной тысяч человек заняла бы не меньше часа. Если бы на сцену вдруг ринулись сотрудники спасательных служб, это сразу вызвало бы панику, которая охватила бы и сидящих в зале, а неизвестный террорист нажал бы на кнопку телефона, посылая сигнал на детонатор.
Кто-то предложил использовать усыпляющий газ.
– Да, это неплохо сработало при ликвидации террористов в Москве, – тихо произнес Скотт.
– Возможно, но представь, что будет, если пара десятков мировых знаменитостей отравятся этим самым газом. Скандала до небес не оберешься, – возразил один из сотрудников ФБР.
В результате церемония вручения премий Академии киноискусств шла своим чередом. Оставалось двадцать минут до ее завершения, а по залу были разбросаны восемнадцать бомб в виде металлических статуэток, которые могли бы целиком взорвать здание на глазах у всего мира. Оливия засомневалась: а вдруг это всего лишь плод ее слишком буйного воображения?
Тем временем на сцене Тим Бертон устроил целый спектакль:
– Вы можете себе представить помощницу режиссера, которая каждый день заваривает целый чайник прекрасного чая из цветов ромашки, заметьте, не в пакетиках…
В комнате для допросов местного отделения ЦРУ, сгорбившись, сидел Трэвис Бранкато, чьи потрясающие светло-голубые, как лед, волчьи глаза теперь больше напоминали мутные глаза алкоголика на четвертый день запоя. Волосы его были встрепаны, а голова упала на грудь. Агент, который вел допрос, уже занес было руку для очередного удара, хотя эта тактика пока не принесла никаких результатов. Тут в комнате появилась секретарша, которая принесла записку. Это были советы Оливии по поводу того, как лучше разговорить Трэвиса. Следователь прочитал ее, а потом наклонился к уху Бранкато:
– На этой церемонии присутствуют владельцы и высшие руководители всех киностудий в Голливуде. Если вы предоставите нам информацию, которая позволит предотвратить катастрофу, то будете на коне. Если же откажетесь, больше вам никогда не работать в этом городе!
Бранкато резко поднял голову, явно заинтересованный таким поворотом допроса.
– А что я такого сделал? Всего лишь на двадцать минут оставил фургон на стоянке незапертым. Думал, что Ферамо просто-напросто хочет забрать для себя один из «Оскаров».
А на сцене «Кодака» Тим Бертон из последних сил старался держать внимание зрителей.
– Посмотрите на часы! – Гости начали волноваться и терять терпение, но он бодрым голосом невозмутимо продолжал: – Если серьезно, часто ли мы отрешаемся от суеты, чтобы посмотреть на часы? Думаю, мой бухгалтер Марти Рейс часто делает это, потому что у него почасовая оплата…
Когда Скотт Рич осматривал пространство за кулисами, мимо него прошел мужчина с четырьмя «Оскарами» в руках. На нем была футболка с надписью «ЕСЛИ Я ПОБЕЖАЛ, ТО И ВЫ ПОБЕЖАЛИ». Скотт последовал этому совету, и вскоре к ним присоединился еще один мужчина с четырьмя золотыми статуэтками в руках, но этот был в полном защитном комплекте взрывотехника: в тридцатипятикилограммовом темно-зеленом костюме с массивными керамокомпозитными взрывоустойчивыми бронеэлементами и в маске с воздушным охлаждением. Они быстрым шагом вышли из здания через заднюю дверь, туда, где была огорожена территория, на которой стояли белые внедорожники взрывотехнической команды.
– Джо, – крикнул Скотт при виде немолодого худощавого седоватого мужчины с умным проницательным взглядом за стеклами очков. – Вы уже установили, что там внутри? – Это был Джо Петрос, ветеран взрывотехнического отдела, проработавший там двадцать лет и теперь его возглавляющий.
– Ну да, – мрачно ответил Джо. – Там полкило пластида и таймер «Casio». Сейчас готовимся дистанционно обезвредить его.
– Вы остальные увезете или будете взрывать здесь? – спросил Скотт. – Ты же понимаешь, если в зале услышат взрывы…
– Ну тогда все эти звезды точно обделаются, – сказал Джо. – Но, к счастью, мы захватили с собой защитный контейнер…
Он указал на полутораметровый стальной шар в багажном отделении автомобиля, который как раз оборачивали противобомбовыми покрывалами.
– Даже если взорвем здесь десяток бомб, в зале никто ничего не услышит.
– У вас там сейчас есть люди на тот случай, если рванет? – спросил Скотт, кивая в сторону зала.
– А ты как думаешь?
– Ну и отлично. Я иду туда, – сказал Скотт. – Позвони мне, чтобы сообщить плохие новости, когда доберетесь до таймера.
Тим Бертон перешел к воспоминаниям детства.
– Все это было бы невозможно без моего кузена Нила, который не пожалел для меня на каникулах своих раскрасок. Спасибо, Нил, этот фильм и твоя заслуга. И наконец, моя первая учительница рисования, седовласая дама с душой Пикассо. Как же ее звали? Миссис… Ланкода? Свабода? Подождите-ка, сейчас вспомню…
Оливия с только что позаимствованной карточкой ситфиллера пряталась у двери, пытаясь с помощью миниатюрного бинокля рассмотреть людей, сидящих на верхних ярусах балкона. Никаких знакомых лиц она там не обнаружила. И в поведении людей ничего подозрительного не наблюдалась – все держались так, как и положено на церемонии вручения «Оскаров». Заиграла музыка. Оливия заметила облегчение на лице Тима Бертона, который неровным шагом поспешил за кулисы, и, когда он взглянул на нее, она показала ему большой палец в знак одобрения.
Во время аплодисментов звезды возвращались на свои места. Оливия наблюдала, как женщина, которая, очевидно, была распорядительницей среди ситфиллеров, подзывала к себе подопечных и направляла в пустующие ряды. До окончания церемонии оставалось всего пятнадцать минут. Когда на сцену вышел Билл Мюррей, чтобы представить победительницу в номинации «Лучшая женская роль», глаза всех присутствующих обратились на сцену, и Оливия заметила, как в левой части партера охранник склонился к одному из обладателей «Оскара». Вероятно, поступил приказ изъять статуэтки из зала. В полном отчаянии Оливия осмотрела центральную часть партера и – наконец-то! – увидела знакомое лицо. Блондинку с роскошными волосами, тщательно обведенными пухлыми губами и неестественно пышной грудью, явно накачанной силиконом и так и норовившей выскочить из едва прикрывавшего ее серебристого платья. Это была не кто иная, как Деми – бывшая лучшая подружка Кимберли, с которой Оливия познакомилась на вечеринке в Майами. Деми с карточкой ситфиллера на шее как раз садилась на пустое место рядом с темноволосым парнишкой, которого Оливия тотчас же узнала: это он вместе с Деми вывалился, весь встрепанный, из гардеробной, когда она уходила из пентхауса Ферамо в Майами. По лицу молодого человека катились капельки пота, а глаза дико блуждали, оглядывая зал. Он заметил, как охранник вышел из зала с одной из статуэток «Оскара», и его дрожащая правая рука опасно зависла над запястьем левой. Оливия поспешно набрала нужный номер и прошептала в трубку:
– Скотт, думаю, я нашла его. Правая сторона партера, десятый ряд. Сидит рядом с Рэкел Уэлч.
Она стала пробираться по проходу к Деми и подозрительному молодому человеку, чувствуя, как бешено стучит в висках кровь.
Тут в боковую дверь перед ней вошел Брэд Питт и встал почти рядом, прислонившись к стене, спокойный как удав. Сам Брэд Питт! Вот удача! Оливия заметила легкое недоумение на его лице. Она предъявила удостоверение сотрудника ЦРУ и увлекла актера в темноту дверного проема.
– Нам нужна ваша помощь, – прошептала она. – Просто сделайте то, что я прошу.
Он внимательно посмотрел на нее и понимающе кивнул.
– Вон там девушка в серебристом платье, – тихо произнесла Оливия, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха. – Блондинка с высокой прической, вторая справа от Рэкел Уэлч. Видите ее? Сделайте так, чтобы она покинула свое место и вышла из зала вместе с вами.
Читать бесплатно другие книги:
