Как отказать красивому мужчине Филдинг Хелен

Глава 43

Прошло целых пять дней с тех пор, как Оливия уехала из владений Ферамо на островах Ислас-де-ла-Баия, но Пьер до сих пор не звонил. Команда разведчиков, в которую, к великому разочарованию Оливии, теперь включили и Скрытую Стерву Сурайю, с самого завтрака заседала в одной из комнат в подвале. Путем каких-то сложных манипуляций с компьютерами и прочим электронным оборудованием Скотт Рич умудрился сделать так, чтобы звонки на неправильный номер, который Оливия дала Ферамо, направлялись непосредственно в комнату, где сидели специалисты оперативно-технического отдела.

Простенькие пластмассовые часы в оперативно-техническом отделе были точно такими же, как в школе, где училась Оливия: белый циферблат, черные цифры, красная секундная стрелка. Сидя в классе, она любила наблюдать за часами, предвкушая, когда же наконец стрелки приблизятся к четырем часам, возвещая конец занятий. Красная секундная стрелка дернулась и застыла на цифре двенадцать. В данный момент было ровно четыре часа пополудни, соответственно девять утра в Гондурасе. Уже пятый день с того самого момента, как она рассталась с Ферамо. Оливия потерла палец, который этот извращенец обсосал в приступе нежности.

Нетерпение проявляла не только Оливия. Скотт Рич, профессор Уиджетт, компьютерный гений Додд и Сурайя – либо украдкой, либо нарочито демонстративно – тоже по очереди бросали красноречивые взгляды на часы, и, как казалось Оливии, им в голову лезла одна и та же мысль: «Эта девчонка все придумала. Ферамо она абсолютно безразлична. Он не позвонит».

– Рич, дорогой мой друг. Вы точно уверены, что этот номер привязан к нашей аппаратуре? – спросил Уиджетт, подцепляя тостом кусочек фуа-гра и отправляя его в рот. – Когда нажимаешь на такое количество кнопок…

– Конечно, уверен, – отрезал Скотт Рич, не поднимая головы от компьютера.

– Думаю, он не позвонит, – промурлыкала Сурайя.

– Может, тебе самой ему позвонить? – предложил Скотт Рич.

– Это только отпугнет его, – объяснила Оливия. – Он из тех, кто сам любит преследовать дичь.

– А я-то думал, что это ты его орлица, – съязвил Скотт Рич. – Ты ничего не перепутала? Может, он сравнил тебя с попугаем?

Он отвернулся и принялся болтать с компьютерщиком, при этом они оба пристально следили за экраном. На одной половине экрана появлялись фотографии Ферамо, тайком сделанные Оливией, на другой демонстрировалось слайд-шоу с физиономиями известных террористов «Аль-Каиды». Время от времени агенты останавливали слайды и накладывали одно изображение на другое, и на экране появлялся Ферамо в тюрбане, с «калашниковым» в руках, Ферамо в клетчатой рубахе в баре в Гамбурге, Ферамо с другим носом, Ферамо в ночной рубашке и стоящими дыбом волосами.

– На самом деле я полностью согласна со Скоттом, – изрекла Сурайя, закидывая длинные, обтянутые джинсами ноги на стол. – Если он так и не проявится, почему бы тебе не сделать первый шаг?

– Если он не позвонит, необходимость в моем звонке отпадает, так как это будет означать, что он потерял ко мне интерес.

– Ну, уж если смотреть правде в глаза, – засмеялась Сурайя, – это же не свидание вслепую. Все дело в том, что ты просто не уверена в себе. Ты ведь ему действительно нравишься. Пьер предпочитает сильных женщин. Так что звони без раздумий.

Скотт Рич наклонился вперед, уперся локтями в колени, подпер подбородок большими пальцами и посмотрел на Уиджетта в упор тем самым пристальным суровым взглядом, который так поразил Оливию в баре в Гондурасе.

– Что вы на это скажете? – спросил Скотт профессора.

Уиджетт поскреб затылок и со свистом вдохнул воздух сквозь сжатые зубы.

– Есть старая суданская поговорка: «Там, где присутствуют мужчина и женщина, третьим всегда будет дьявол». Дело в том, что, в представлении арабов, женщина не человек, а почти что животное: она исполнена вожделения и жаждет соития с любым мужчиной, и это занимает все ее мысли, как будто ей больше делать нечего.

– Вот как? – произнес Скотт Рич и посмотрел на Оливию с гнусной ухмылкой.

– Эти представления в некоторых кругах живы до сих пор. Считается, что, как только мужчина и женщина останутся наедине, они тут же предадутся разврату.

Оливия была вне себя от ярости. Она почему-то вспомнила ту самую ночь на Белл-Ки: Мортон страстно целует ее, тесно прижимаясь к ее телу, его пальцы скользят в ее джинсы… На секунду она поймала его взгляд, и у нее возникло впечатление, что он думает о том же самом, отчего Оливия пришла в крайнее смущение.

– Не так давно было проведено исследование, – продолжал профессор. – Группе арабов, проживающих в Судане, задали следующий вопрос: «Если вы придете домой и застанете там незнакомого мужчину, как вы поступите?» Ответ был вполне единодушным: «Убью его без раздумий».

– О господи, – пробормотал Скотт Рич. – Лишнее напоминание не ходить в арабские дома под видом сантехника.

– Отсюда в некоторых арабских культурах и существует одержимость чистотой женщины – все эти чадры, паранджи, удаление клитора. Образ женщины эротизирован до предела: ее надлежит всячески оберегать, если она всецело принадлежит вам, либо преследовать, пока не завоюешь.

– Ну хорошо, если в глазах Ферамо Оливия всего лишь ненасытное, сексуально озабоченное животное, то почему бы ей не позвонить ему самой? – изрек Скотт Рич. – Подождите-ка, а как ислам относится к внебрачным связям?

Оливия посмотрела на него пренебрежительно, словно хотела сказать: «Мог бы потрудиться и сам выяснить все эти вопросы».

– А вот это и есть самое интересное, – продолжал вещать Уиджетт. – Как вы думаете, откуда у Ферамо это стремление к бедуинской романтике: закинуть девушку поперек седла и в лучах заката умчать ее в пустыню? Дело в том, что бедуинская культура зародилась гораздо раньше ислама и уходит корнями в глубокую древность. Их представления затрагивают глубинные струны арабской души. Если возьмете на себя труд ознакомиться с «Тысяча и одной ночью», вы увидите, что, в понимании бедуинов – этих кочевников пустыни, – некоторые ценности выше морали. Когда герой завоевывает объект сексуальных желаний в результате храбрых деяний, хитроумных уловок или просто удачи, его поведение расценивается не как аморальное, а как героическое.

– Вот именно. То есть Ферамо стремится сломить мою волю и подчинить меня, – вступила в разговор Оливия. – И он не будет чувствовать себя героем, если я позвоню ему сама и сообщу, каким рейсом прилетаю.

Но Скотт Рич все же протянул ей телефон.

– Давай, звони.

– Э-э, значит, все, что мы тут обсуждали, прошло мимо твоих ушей?

– И все же позвони ему. Ничего не говори о том, что собираешься туда лететь, не упоминай никаких орлиц. Просто сообщи, что благополучно вернулась в Лондон, и поблагодари за все эти эксклюзивные вина и предоставленный домик.

– Хм. – Уиджетт глядел на Скотта ледяным взглядом голубых глаз, продолжая жевать свой тост.

– Уверен, сам он ей не позвонит, – упрямо продолжал Скотт Рич. – И не попросит приехать в Судан, поэтому и не нужно ей будет туда ехать. Это лишено всякого смысла. Собственно, мне надо лишь знать его местонахождение. Звони давай. – Он снова сунул ей трубку.

– Ну хорошо, – с притворной покладистостью произнесла Оливия. – Мне самой номер набрать?

– Нет, позволь это сделать мне, – угрюмо ответил он и повернулся к столу, заставленному экранами и пультами. Скотт бросил на нее недобрый взгляд через плечо и вдруг, забыв обо всем, погрузился в беседу с компьютерщиком, и они принялись что-то проверять, нажимая разные кнопки и обмениваясь многозначительными взглядами. Оливия вдруг подумала, что Скотт Рич, несмотря на весь свой крутой облик, на самом деле тайный «ботаник», одержимый технарь-фанатик, причем в весьма запущенной форме, которого хлебом не корми, дай только покопаться в железяках. Да-а, это не лечится. Она попыталась представить его с пивным животиком, в мешковатой ядовито-желтой футболке с какой-нибудь глупой надписью, потягивающего пиво в компании себе подобных – каких-нибудь оголтелых хакеров и прочих заумных задротов.

Он резко развернулся в кресле.

– Ну как, ты готова?

– Разумеется, – с деланым весельем заявила Оливия, поднося трубку к уху. – Скажи, когда начинать.

Скотт нажал несколько кнопок. Телефон зазвонил. Оливия почувствовала, как ее захлестывает паника.

– Алло? – произнесла она слегка дрожащим голосом.

– Здравствуйте, – вкрадчиво произнес приятный женский голос. – Меня зовут Вернин Неркин. Я представляю компанию «MCI Worldcom». Мы рады возможности предложить вам новый пакет услуг…

О, черт, и тут реклама по телефону, будь она неладна! Оливия с огромным трудом пыталась сохранить серьезное лицо и не расхохотаться в приступе злорадства. Скотт Рич, непогрешимый технический бог, запутался в собственных проводах! Смех уже готов был вырваться наружу, как вдруг она заметила свирепое выражение на его лице. Оливия попыталась было думать о серьезных вещах, типа смерти или неудачной стрижки, но ничего не помогало. Тело ее начало сотрясаться от смеха, и лицо предательски перекосилось.

Скотт Рич вскочил на ноги. Он сурово смотрел на нее с высоты своего внушительного роста, словно строгий учитель на нашкодившего ученика. Но это лишь рассмешило ее еще больше. Он сокрушенно покачал головой и снова уселся за компьютер.

– Пойду налью стакан воды, – с трудом произнесла красная как свекла Оливия, спотыкаясь, вывалилась в коридор и прислонилась к стене, трясясь от смеха и вытирая мокрые от слез глаза. Она направилась в туалет, но даже там продолжала безостановочно хохотать при мысли о нелепости ситуации. И только когда плеснула в лицо ледяной водой и постояла несколько минут, Оливия наконец почувствовала, что бесенок, заставляющий ее неудержимо хохотать, изгнан, но даже тогда она не была уверена, что ее не одолеют новые приступы веселья.

Идя по коридору, она вдруг услышала возбужденные голоса, доносившиеся из комнаты оперативно-технического отдела.

– Послушайте, мы же не можем парализовать жизнь во всей Калифорнии. Надо искать пластид, рицин, выявлять возможную связь террористов с коммерческими дайвинг-центрами. И что мы получим в результате? Калифорния ведь в три раза больше этой вашей микроскопической Англии, где вечно пасмурно и где живут отсталые люди, презирающие научно-технический прогресс.

– Ну, успокойтесь, успокойтесь, – раздался голос Уиджетта.

– Ну и с чего предлагаете начать поиски? Только в южной Калифорнии четыре крупных морских порта: в Области залива, в Вентуре, Лос-Анджелесе и Сан-Диего. У нас там четыре атомные электростанции и сотни миль водопроводных труб, канализационных и водосливных систем под каждым крупным населенным пунктом. А еще акведуки, мосты, резервуары, дамбы и военные базы. Что вы предлагаете делать? Эвакуировать все население штата? Искать иголку в стоге сена? Единственный наш шанс – вскрыть эту тайную ячейку такфиритов и узнать, что они затевают. Причем незамедлительно.

– Послушайте, молодой человек, даже если вы разгромите ячейку, существует опасность, что у них уже все готово к осуществлению их плана. В таком случае они поймут, что их разоблачили, и проведут теракт раньше времени. И интуиция мне подсказывает, что ничего вы из них не вытяните, потому что никто из участников не знает их замысла в целом. Единственный, кто может знать больше других, – это Ферамо, но при малейших признаках того, что мы их накрыли, те, кто реально стоят за этой террористической группой, просто уберут его из Гондураса, и ищи-свищи ветра в поле. На вашем месте я бы отдал приказ временно прекратить все подводные работы по техническому обслуживанию и ремонту объектов, не относящихся к категории жизненно важных, и проверить всех задействованных работников, а также коммерческие школы дайвинга и все прочие заведения, которые могут вызвать подозрение.

– А вы представляете себе масштаб подобной операции? Все, что нам требуется, – это найти Ферамо. Если мы его обнаружим, то сможем покопаться в его гребаном ноутбуке, чтобы прояснить ситуацию. И заметьте, в этом случае нам не придется задействовать Оливию.

– Послушайте, Рич, если у нас есть возможность выяснить, что затевают эти ублюдки, не тратя при этом тридцать миллионов долларов и не превращая всю территорию восточного Судана в груду дымящихся развалин, а всего лишь рискнув жизнью одной девушки, мы должны на это пойти.

Никто из них не слышал, как Оливия вернулась в комнату.

– Сэр, вы забываете, что она гражданское лицо. Использовать ее неэтично.

– Сейчас она агент секретной службы и вполне сознательно идет на риск. Ума и проницательности этой девушке не занимать. Подумываю о том, чтобы забрать ее к себе в отдел, когда все закончится, если…

– Если она останется в живых?

Оливия слегка покашляла, чтобы привлечь их внимание. Четыре пары глаз уставились на нее. А через секунду раздался телефонный звонок.

– О боже! – вдруг запаниковал компьютерный гений Додд и заметался по комнате, пытаясь найти нужные кнопки. – Это же он звонит! Ферамо!

Глава 44

Скотт, надев наушники, присел на корточки рядом с Оливией. Он некоторое время смотрел ей прямо в глаза спокойным пристальным взглядом, словно подбадривая, как тогда, в подводном туннеле, а потом подал знак начать разговор.

– Алло?

– Оливия?

– Да, это я, – ответила она. В комнате началась суета – Скотт Рич вместе с компьютерщиком развили бурную деятельность, пытаясь засечь, откуда идет звонок. Оливия закрыла глаза и резко развернула стул, чтобы оказаться к ним спиной. Она должна была говорить с Ферамо как ни в чем не бывало, иначе ничего не получится.

– Ты где, Пьер? – спросила она, чтобы избавить товарищей по команде от лишних хлопот. – Все еще на острове?

– Нет-нет. Я сейчас направляюсь в Судан.

Оливия в полной растерянности захлопала глазами. Зачем он ей это говорит по мобильному телефону? Он ведь далеко не дурак. Все старые сомнения вернулись. А вдруг она ошибается, и он вовсе не террорист.

– Дело в том, что я не могу долго с тобой говорить, потому что скоро объявят посадку на мой рейс.

– В Хартум?

– Нет, в Каир.

– Как здорово! Собираешься посмотреть на пирамиды?

– Времени на это не будет. Просто пообщаюсь с несколькими деловыми партнерами, а потом сяду на самолет в Порт-Судан. Скажи, Оливия, ты же навестишь меня там, как мы и договаривались?

Она кожей ощущала напряженное ожидание за своей спиной. Ей хотелось, подняв кулак в воздух, заорать: «Да-а-а! Получилось!»

– Ну, даже не знаю, – сказала она. – Мне так хочется поехать. Я тут говорила с Салли Хокинс, и она подтвердила, что хочет получить этот материал, но мне надо найти еще какое-нибудь издание, которое разделило бы с ними расходы…

– Но это вовсе не важно, Оливия. Ты ведь приедешь как моя гостья. Я все обеспечу!

– Нет-нет, Пьер. Для меня это неприемлемо, я же тебе уже говорила. И спасибо за теплый прием в Гондурасе. Ты такой гостеприимный хозяин!

– Ты это говоришь, даже несмотря на то что мне пришлось чуть ли не похитить тебя, чтобы ты могла оценить мое гостеприимство?

– Ну…

– Оливия, только что объявили посадку. Мне пора идти, но я позвоню тебе из Каира. Ты будешь у этого телефона завтра примерно в то же время?

– Постараюсь.

– Подожди-ка. Я тебе дам один номер. Это туристическое агентство в Германии, которое подыскивает для меня клиентов на дайвинг-туры. Они все тебе организуют – и билеты на рейс в Судан, и визы. Ты готова записывать?

Перед ее лицом тут же возникли целых четыре ручки. Она выбрала видавший виды золотой «Паркер», принадлежащий профессору Уиджетту.

– Мне пора идти. До свидания, сакр.

Скотт Рич отчаянно сигналил ей, чтобы она постаралась затянуть разговор.

– Подожди… А когда ты точно прибудешь в Судан? Не хотелось бы отправиться туда и обнаружить, что тебя там еще нет.

– Я прилечу в Порт-Судан послезавтра. По вторникам есть рейс из Лондона в Каир. Надеюсь, ты им воспользуешься.

– У меня еще есть время для раздумий. – Оливия рассмеялась. – Не надо так все драматизировать.

– До свидания, сакр!

На этих словах разговор прервался.

Она повернулась к остальным членам команды, едва сдерживая торжествующую ухмылку.

Скотт и компьютерщик по-прежнему нажимали на какие-то кнопки. Что касается Уиджетта, он одарил ее мимолетной одобрительной и слегка игривой улыбкой старого донжуана.

– Рич? – грозно произнес он. – Где ваши извинения?

– Извини, – произнес Скотт Рич, не поднимая головы. Завершив какую-то операцию с компьютером, он развернулся в кресле и посмотрел на Оливию своим пронзительным взглядом. – Извини меня, Оливия. Я был не прав.

– Извинения принимаются, – ответила она. Затем, в припадке неожиданной нежности и под влиянием чувства облегчения после ужасного напряжения, она продолжила: – Мне нравится, когда люди искренне извиняются, безо всякого там хождения вокруг да около и попыток исподтишка перевести всю вину на тебя, говоря что-то типа «Жаль, что ты не так меня поняла», то есть, по сути, вовсе не извиняясь, а представляя все так, словно все произошло из-за твоего искаженного восприятия ситуации.

– Вот и замечательно, – сказал профессор Уиджетт. – А теперь самый главный вопрос для всякого шпиона: Оливия, как вы считаете, он не притворялся? Все, что он говорил, правда?

– Понимаю, что вы имеете в виду, – ответила Оливия. – Почему он позвонил со своего мобильного и сообщил, что едет в Судан, если наши подозрения реальны? То есть если он действительно террорист?

– А я всегда говорила, что никакой он не террорист, – вступила в разговор Сурайя. – Обыкновенный плейбой, может быть, балуется контрабандой наркотиков, но подозревать его в терроризме…

– Вам удалось что-то извлечь из этих снимков? – спросил Уиджетт Скотта.

– Ничего нового. Никаких намеков на связь с «Аль-Каидой».

– Я кое-что забыла вам сообщить… – осторожно начала Оливия. Скотт обратил на нее взгляд своих холодных серых глаз.

– Неужели?

– Да. Просто есть одна зацепка… Было бы неплохо собрать информацию о его матери. Сдается мне, что она родом из Европы, может, даже каким-то образом связана с Голливудом. Отец из Судана или Египта, а мать европейского происхождения. Думаю, она умерла, когда он еще был совсем маленьким!

– Почему вы так думаете, Оливия? – спросил профессор.

– Понимаете, в наших беседах он упоминал мать… Да и на меня он иногда реагирует как-то странно, словно я ему кого-то напоминаю. И потом, когда он прощался со мной на Роатане, он… – Оливия поморщилась, – сунул мой палец в рот и пососал его, ну, как теленок сосет матку, что ли… Выглядел он при этом как сущий безумец.

– О боже! – воскликнул Скотт Рич.

– Не хотите ли еще что-нибудь добавить? – спросил Уиджетт.

– Да, конечно. Еще одна важная деталь. Он склонен к алкоголизму.

– Что-о-о?!

Четыре пары глаз снова удивленно уставились на нее.

– Да, это действительно так. Он не отдает себе в этом отчет, но тем не менее он алкоголик.

– Но ведь он мусульманин, – возразил Скотт Рич.

– Не забывайте, он же последователь такфиризма.

Они сделали перерыв на обед. Пока все собирали вещи и готовились к отъезду, Оливия, бессильно опустив плечи, сидела за столом и размышляла по поводу странного телефонного разговора. Уиджетт сидел напротив нее, слегка кривя рот. У него всегда был вид человека, испытывающего непреходящее недовольство окружающим миром, что, как ни странно, оказывало на Оливию весьма стимулирующее воздействие.

– Знаете, ваша прямота и честность могут сослужить в нашем деле плохую службу, ведь самая незначительная оплошность может все испортить. Помните библейское выражение о мухе в благовонии?[42] – скрипучим голосом произнес профессор. Взгляд его холодных голубых глаз был по-рыбьи невыразителен. И вдруг они ожили, вспыхивая веселыми искорками. – И именно поэтому вы идеальная шпионка, – сказал он неожиданно, наклоняясь к ней над столом и смешно морща нос. – Ведь люди вам доверяют и открывают душу, а только войдя к людям в доверие, вы получаете возможность их предать.

– Что-то мне совсем паршиво… – призналась Оливия.

– И это тоже замечательно, – продолжал он. – Хорошо, когда люди способны испытывать угрызения совести. Лучше всегда сомневаться в своей порядочности. Ощущение собственной непоколебимой добродетели может завести вас в самую коварную ловушку. Как только человек вообразит, что победил все свои греховные наклонности, его одолеет грех гордыни. Он возомнит, что исполнен добродетели, потому что совершает справедливые деяния и принимает решения, направленные на всеобщее благо. А дальше, вообразив себя непогрешимым, придет к убеждению, что любые его решения оправданны, потому что в жизни он руководствуется принципами высокой нравственности. Вот так и появляется на белом свете Усама бен Ладен, взрывающий Башни-близнецы, и Тони Блэр, отдающий приказ о вводе войск в Ирак. Большая часть войн в мире развязываются людьми, которые убеждены, что Бог на их стороне. Поэтому мой совет: всегда имейте дело с людьми, которые осознают свое несовершенство и относятся к себе с определенной долей иронии.

Глава 45

Времени на подготовку оставалось мало. Внезапно обнаружилось, что за ходом операции внимательно следят на самом высоком уровне по обе стороны Алтантики, и ее участники прониклись всей серьезностью ситуации.

У Оливии было лишь три дня, чтобы подготовиться к отъезду. В связи с этим она проходила интенсивную программу обучения, в которую входили основные методы разведки, обращение с оружием, правила выживания в пустыне и работа со спецтехникой.

Обучение проходило в бывшей столовой для прислуги. Оборудование, которым предстояло пользоваться Оливии, было разложено на длинном обеденном столе. Она внимательно изучала портативный фен для волос, подвергшийся определенной модификации: перед нагревательным элементом были встроены ампулы с отравляющим веществом нервно-паралитического действия.

– А как же мой настоящий фен?

Профессор Уиджетт издал тяжкий вздох.

– Я знаю, что доставляю вам массу хлопот, профессор, но чем мне прикажете сушить волосы?

– М-м-м… Я вас прекрасно понимаю. Но как вы считаете, допустимо ли, чтобы женщина брала в дорогу два фена?

Оливия была озадачена.

– Думаю, не очень. А нельзя ли поместить эти ампулы с ядом в щипцы для завивки? А может, во флакон-спрей для духов?

Рядом раздалось выразительное фырканье. Оливия с вызывающим видом вскинула голову. На пороге, облокотившись о дверной косяк, стоял Скотт Рич и насмешливо ухмылялся.

– Дорогая моя Оливия, – произнес Уиджетт, не обращая ни малейшего внимания на Скотта. – Мы делаем все возможное, чтобы вы во время путешествия имели все необходимое для женщины, но не забывайте – операция проводится в пустыне. Во время подобной экспедиции обычно принято обходиться без фена для волос, не так ли?

– Конечно, профессор, но ведь мне предстоит очаровывать не кого-нибудь, а лидера одной из ячеек «Аль-Каиды», – терпеливо объяснила она.

– Она, похоже, совсем спятила, – заявил Скотт, оторвался от двери и присоединился к обсуждению.

– Вам хорошо говорить – обойдись без фена, – возмутилась Оливия, выразительно поглядывая на лысую голову профессора и коротко стриженную шевелюру не перестающего противно ухмыляться Скотта Рича.

– Между прочим, мужчинам нравится, когда женщина выглядит естественно.

– А вот и нет! – возразила Оливия. – Им нравится, как выглядит женщина после того, как она уложила волосы и накрасилась так, чтобы выглядеть естественно. И я лично думаю, что в данной ситуации фен для волос более важен для достижения наших целей, чем распылитель отравляющего вещества нервно-паралитического действия.

– Мы обязательно учтем ваше мнение, Оливия. Попробуем найти какую-нибудь альтернативу, – поспешил уверить ее Уиджетт.

У нее было подозрение, что он так мягок с ней, потому что его гложет чувство вины, ведь он готов пожертвовать ею ради успеха операции. Надо сказать, эта мысль ее совсем не радовала.

– Думаю, стоит поступить следующим образом, – устало сказал Уиджетт. – Я тут составил перечень тех вещей, которые вы обычно берете с собой в путешествие, и мы пытались максимально придерживаться его. – Он кашлянул, чтобы прочистить горло. – Косметика: блеск для губ, карандаш для обводки губ, гигиеническая помада, тени для век, карандаш для обводки глаз, кисточки для нанесения пудры и румян, румяна, тональный крем, пудра: матовая и… – профессор выдержал эффектную паузу, – с эффектом сияния; тушь для ресниц черная, тушь для ресниц с блестками, машинка для завивки ресниц…

– Охренеть можно! – воскликнул Скотт.

– Все это в очень компактной упаковке, – с вызовом заявила Оливия.

– Вот в этом-то и проблема, – объяснил Уиджетт. – Мы пытаемся сделать так, чтобы ваша косметика в точности была похожа на тот комплект, с которым вы ездили в Лос-Анджелес и Гондурас, так как люди Ферамо наверняка покопались в ваших вещах, но нам было бы проще работать с вещами обычного размера. Продолжим: духи, лосьон для тела, гель для душа, шампунь, кондиционер для волос.

– Все это добро имеется в любом отеле, – заметил Скотт Рич.

– От шампуней, которые предлагаются в гостиницах, на голове воронье гнездо. И в любом случае я же буду жить не в гостинице, а в шатре в пустыне.

– В шатре, говоришь? Ну, тогда сам бог велел мыть голову молоком ослицы.

– Техническое оборудование, – невозмутимо продолжал профессор, – набор для выживания, коротковолновый радиоприемник, миниатюрная цифровая видеокамера, полевой бинокль. Одежда, обувь, купальные принадлежности и… – Рич, просьба обойтись без комментариев, заранее благодарен, – нижнее белье.

– А как же украшения и бижутерия? – заволновалась Оливия.

– Конечно, конечно, мы и об этом подумали… Итак, – произнес Уиджетт, проходя в другой конец комнаты и включая свет. – Нам удалось превратить ваши вещи в целый арсенал оружия. Должен признаться, было весьма интересно готовить боевой комплект для женщины.

– Но разве вам не приходилось делать это и раньше?

– Приходилось, но не для таких задач.

Оливия даже слегка испугалась при виде всего этого великолепия. Как бы чего не перепутать с этими спецсредствами! Большая часть ее одежды и украшений усилиями технических экспертов была превращена в оружие если не массового поражения, то направленного действия, способное при близком контакте нанести противнику немалый урон. Например, в ее бриллиантовое кольцо было вставлено зловещего вида кривое лезвие, которое выскакивало, как только она нажимала на один из камней. Дорогие солнцезащитные очки тоже претерпели модификацию – в одну дужку была вмонтирована небольшая пилка с косыми зубьями, а во вторую – тонкий кинжал с системой впрыскивания нервно-паралитического яда. Пуговицы на блузке от «Дольче и Габана» были заменены на крохотные дисковые пилы. Тюбик с помадой теперь мог ослеплять противника мощнейшей световой вспышкой, шарик румян с помощью запала выделял специальный газ, который мог за пять минут усыпить целую комнату людей.

– Отлично. А я смогу получить свои вещи назад, когда вернусь?

– Если все пройдет так, как мы задумали, – сказал Скотт, – ты получишь возможность опустошить все прилавки в магазинах «Гуччи», «Тиффани», «Дольче и Габбана» за счет Правительства ее величества.

Оливия просияла.

В одной из сережек в виде морской звезды от «Тиффани» был спрятан крошечный GPS-маячок, который позволит отследить все передвижения Оливии во время опасной экспедиции через спутниковую геолокационную систему.

– Устройство нового поколения, лучшая модель, – заявил Уиджетт. – Самое миниатюрное из существующих. Работает даже под водой на глубине до пяти метров.

– А под землей?

– Вряд ли, – ответил Уиджетт, почему-то пряча глаза.

Во второй сережке в виде морской звезды была спрятана ампула с цианистым калием.

– А теперь перейдем к пистолету, – произнес Скотт Рич. Оливия посмотрела на него с ужасом. Она уже изучила лезвия, спрятанные в каблуках-шпильках ее туфелек, пояс в стиле ретро от «Дольче и Габбана», сделанный из золотых монет, которыми можно расплатиться, если она попадет в непредвиденную ситуацию, стилет и шприц с транквилизатором, вделанные вместо косточек в бюстгальтер. Она отказалась от броши с системой впрыскивания транквилизатора, заявив, что любая женщина моложе шестидесяти, нацепившая брошь, неизбежно вызовет подозрение.

– Я не собираюсь брать с собой пистолет.

Профессор со Скоттом смотрели на нее ничего не понимающим взглядом.

– Он скорее доставит мне неприятности, чем убережет от них. Как я могу носить пистолет, если я всего лишь журналистка, пишущая статьи о путешествиях? К тому же я говорила Ферамо, что ненавижу убийства и насилие.

Скотт Рич и Уиджетт недоуменно переглянулись.

– Позволь-ка мне кое-что тебе объяснить, – заявил Скотт. – Ты едешь не на романтическое свидание. Это крайне опасная, связанная с огромными расходами и, возможно, немалыми человеческими жертвами военная операция.

– Ну нет, позволь мне объяснить тебе свою позицию, – произнесла Оливия, которую била мелкая дрожь. – Я прекрасно осознаю всю опасность, но все равно иду на это. Если бы ваши опытные оперативники, прошедшие специальную подготовку, могли бы сделать то, ради чего вы меня посылаете к Ферамо, вы бы послали туда их. Но вам нужна именно я, такая, какая есть. Именно оставаясь собой, мне удалось подобраться к объекту так близко. Поэтому или заткнитесь и позвольте мне действовать, как считаю нужным, или отправляйтесь сами соблазнять Пьера Ферамо в бедуинской палатке посреди суданской пустыни.

Наступила мертвая тишина. Потом Уиджетт начал тихонько напевать себе под нос: «Тра-та-та… Тра-та-та». Потом он обратился к Скотту:

– Есть еще вопросы, Рич? Ценные соображения? Глубокомысленные комментарии? Нет? Вот и хорошо. Тогда, может, продолжим? Оливия, давайте посмотрим, как вы обращаетесь с пистолетом, а потом решим, стоит ли его брать с собой.

Глава 46

Скотт Рич стоял за спиной Оливии, мягко подталкивая ее, чтобы она приняла правильную для стрельбы позу. Его пальцы лежали на ее руке, сжимающей пистолет, и направляли ее.

– Надо гасить отдачу руками, чтобы тело не дергалось. А теперь о-очень плавно, – он положил ее палец на спусковой крючок, – без резких движений, нажимаешь на курок. Ну как, готова?