Сонька. Конец легенды Мережко Виктор

— Зайди ко мне, — махнул капитан своему помощнику.

В рубке Валерий Петрович извлек из кожаной папки листок.

— Пришла шифрограмма. С Сахалинской каторги бежали трое злоумышленников. Власти требуют самого тщательного досмотра всех судов.

— Пока все обходилось, Валерий Петрович.

— Пока… А начнут шмонать по полной, все может и вылезть наружу.

— Что необходимо предпринять?

— Во-первых, чтоб сидели в каюте и не высовывались.

— Об этом я предупредил. Во-вторых?..

— Во-вторых… — капитан задумался. — Их никто еще не засек?

— Засек. Мичман Гребнов.

— Шутишь, Сергей Сергеевич?

— Только что имел с ним беседу на эту тему.

— Тогда это полный швах, — вздохнул Валерий Петрович. — В следующем порту их немедленно повяжут.

— Что делать?

— Что делать… — задумчиво повторил капитан. — Что делать… Переведешь их ночью в носовую часть. Там есть служебная каюта, ключ от которой только у меня.

— Знаю эту каюту.

— Пусть сидят там. Она, правда, завалена всяким хламьем, но потерпят.

— Мичман теперь за мной как тень.

— Значит, столкни его за борт! — гневно выкрикнул Валерий Петрович. — Что я могу тебе еще посоветовать?

— Совет хороший, — кивнул Ильичев. — Только как потом выкрутимся?

Капитан удивленно уставился на помощника.

— Серьезно, что ли, готов столкнуть?

— А что остается? — пожал тот плечами. — Как банный лист, сволочь!

— Ты мне этого не говорил, я не слышал.

— Пошутил я, Валерий Петрович.

— Я тоже так считаю. Но с такими шутками будь поосторожнее.

Пролетка остановилась. Из нее вышел хорошо одетый господин, нажал кнопку привратного звонка.

Илья, привратник, мигом отреагировал, подбежал к звонящему.

— Чего изволите, сударь?

— Граф Константин Кудеяров. Княжна предупреждена о моем визите.

— Сейчас доложу.

Илья бросился во двор и столкнулся со спешащим на звонок дворецким.

— Граф Кудеяров пожаловали!

— Отворяй калитку!

— Слушаюсь.

Привратник спешно выполнил распоряжение. Константин вошел в калитку, и вдвоем с Филиппом они направились к входу в дом.

— Вы на автомобиле, сударь? — полюбопытствовал дворецкий.

— Нет, на случайном извозчике.

— С автомобилем что-то приключилось?

— Не приведи господь… Просто захотелось вспомнить старину, прокатиться на лихаче!

Из дома им навстречу вышла мадам Гуральник, которая, увидев графа, от неожиданности даже приостановилась.

— Отмучили, наконец, княжну? — спросил дворецкий.

— Да, сегодня я ею довольна. — Старая дева измерила горделивым взглядом графа и затопала к калитке.

— Что за чудо в очках? — засмеялся Константин.

— Учительница музыки. — Филипп открыл дверь. — Прошу вас.

Анастасия приняла гостя в большой гостиной, деликатно поклонилась, указала на одно из кресел, сама расположилась напротив.

На стол предупредительно были поставлены кофейный и чайный сервизы, сладости, фрукты и даже бутылка вина с хрустальными бокалами.

— Не стану утруждать вас своими капризами. Мне нужны полчаса вашего времени, мадемуазель, — улыбнулся Константин.

— Хоть час. Я рада вашему визиту.

— Благодарю, — склонил голову граф и попросил: — Позвольте кофию.

Анастасия собственноручно налила гостю чашку ароматного кофе, сама взяла лишь ягодку винограда.

— Мне показалось, мы виделись где-то.

— Вполне возможно. Скорее всего, в театре.

— В театре? Я не была там тысячу лет.

— Я тоже, — рассмеялся граф. — Может быть, мы встречались тысячу лет тому назад?

Анастасия тоже рассмеялась.

— Неужели я выгляжу настолько старой?

— Вы выглядите восхитительно! Не будь я столь почтенным господином, я бы непременно влюбится в вас!

— Вы — почтенный? — удивилась княжна. — Да вы мужчина в самом расцвете!

— Боже! — Кудеяров поцеловал девушке руку. — Мне так давно не говорили таких комплиментов!

— Мне тоже.

— Может, у меня есть шанс поухаживать за вами?

— Попытайтесь!

Константин сделал глоток кофе, откинулся на спинку кресла.

— Кстати, о театре… Как давно вы не были в оперетте?

— С тех пор, как оттуда ушла госпожа Бессмертная.

— Да, госпожа Бессмертная, — кивнул гость. — Великая и блистательная… Кстати, где она сейчас?

Анастасия усмехнулась, в упор посмотрела на графа.

— Вы с этим ко мне пожаловали?

— С чем?

— Навести справки о мадемуазель Бессмертной.

— Вдруг проснулись воспоминания, и хотелось бы что-нибудь узнать о ней. — Кудеяров внимательно посмотрел на хозяйку. — Она ведь какое-то время проживала у вас, княжна?

— Проживала, — спокойно кивнула та.

— То есть больше не проживает?

— Ее в доме больше нет.

— И как давно?

— Знаете, — усмехнулась Анастасия, — несколько лет тому таким же образом меня допрашивал один следователь.

Константин снова откинулся в кресле, засмеялся.

— Вы полагаете, я из Департамента полиции?

— Нет. Однако что-то общее с тем господином наблюдается.

— Нет, княжна, — поднял ладони кверху Кудеяров, — нет… Никакого, к счастью, отношения к полиции я не имел и не имею. Мне дорого мое честное имя. Просто мне хотелось узнать хотя бы что-то о бывшей приме.

— Она ушла от меня, — просто произнесла Анастасия. — Вечером мы пересеклись, а наутро ее в доме уже не было.

— Она сбежала?

— Можно сказать и так. Собрала самые необходимые вещи и ночью вместе с прислугой исчезла.

— Простите, — граф был искренне удивлен. — А дворецкий? Двор? Охрана? Привратник?

— Никто ничего не видел, никто ничего не заметил. Думаю, она воспользовалась тем же путем, которым воспользовалась когда-то ее мать, Сонька Золотая Ручка.

— Невероятно.

— Невероятно, но так случилось, — княжна взяла из вазы еще одну ягодку. — Я ответила на все ваши вопросы? Или вы хотели бы еще кофию?

— Нет, благодарю. Чашка крепкого кофию, неожиданная информация — слишком возбудительно для моего организма.

— Я не желала таких последствий, граф. Простите…

— Это вы меня простите.

Анастасия проводила гостя до двери, подала знак дворецкому — тот понимающе кивнул.

— У меня к вам просьба, — сказала на прощание Анастасия Константину. — Если госпожа Табба как-нибудь объявится, передайте, что я скучаю. Несмотря на то что наши отношения были неровными, все равно мне ее не хватает. И попросите, чтобы она непременно сообщила мне о себе. Она знает, почему мне это крайне важно.

Кудеяров откланялся и вместе с дворецким покинул помещение.

Губский внимательно выслушал мадам Гуральник, некоторое время помолчал в раздумье, растирая виски пальцами, поднял на гостью воспаленные глаза.

— Вы впервые видели графа в доме княжны?

— Я никогда не слышала, чтобы его имя упоминалось княжной или кем-то из ее близких.

— Вам не удалось узнать, о чем разговаривали княжна и граф?

— Ефим Львович! — изумленно развела руками мадам. — Я всего лишь репетитор!.. Мне не положено вести светские беседы с княжной или, не приведи господь, с дворецким!

— Разговор, думаю, шел о Бессмертной.

— Не исключено, что он решил навести справки о ней. Кудеяров когда-то был ее любовником.

— Когда-то, но не сейчас. — Губский закашлялся, после чего заключил: — Если графа что-либо напугало или насторожило, он может наломать таких дров, что нам их хватит не на один десяток лет каторги. Он ведь труслив и беспринципен, как вся его братия голубых кровей.

— Что вы предлагаете, Ефим Львович?

— Пригласим графа и попытаемся понять, чем обеспокоилась его трепетная душа. А заодно поинтересуемся и госпожой артисткой.

Квартиру Табба сняла на Крюковом канале, недалеко от Мариинского театра. В ней было всего две комнаты. Одна для госпожи — спальня. Вторая для прислуги — гостиная. Скромно, небогато, тихо и даже в какой-то степени уютно.

Катенька приготовилась к выходу. На улице потеплело, поэтому одета она была в широкое платьице с кружевами и такую же кружевную накидку.

В руке служанка держала плетеную корзинку для покупок.

Бессмертная, заметно нетрезвая, запахнулась в довольно несвежий халат и давала прислуге последние наставления.

— Запомнила имя графа?

— Да, граф Константин Кудеяров.

— Именно Константин.

— А ежели будет кто другой?

— Конверт не отдавай. Просто откланяйся и уйди.

— Окромя конверта графу какие-нибудь слова говорить?

— Там все написано. Плавное, не спутай Константина с Петром. Это разные люди, поняла?

— Поняла. А вдруг он захочет сразу приехать к вам?

— Не захочет. Он все поймет, как прочитает записку. Да! Купи две бутылки мадеры.

— У нас, госпожа, осталось всего три рубля.

— Сколько?!

— Три рубля.

— А куда подевались остальные?

— Еда, вино…

Бывшая прима ненадолго задумалась и решительно повторила:

— Две бутылки… А деньги сегодня я достану. Ступай с богом!

— Идти до Миллионной далеко. Могу до обеда не успеть.

— Бери пролетку и ни в чем себе не отказывай! Одна нога здесь, другая — там!

Катенька вздохнула, перекрестилась и вышла из квартиры.

До дома Кудеяровых она добралась на лихом извозчике. Тот с силой натянул вожжи, остановившись на Миллионной, оглянулся на симпатичную девушку.

— Мужа как зовут, красавица?

— Никак. Не замужем.

— Значит, будет Антон! Это я Антон! Тебя как?

— Катерина.

— Красиво. У меня мамка была Катериной. Померла год как уже. — Извозчик весело подмигнул: — Может, встретимся?

— У меня госпожа строгая, — улыбнулась Катенька. — Времени свободного совсем нет.

— А мы ее умаслим! Прокатим с ветерком, и она немедля подобреет! Согласна?

— Не знаю. Мне некогда, тороплюсь.

— А надолго к графьям?

— Только записку передать.

— Так я подожду! Не возражавши?

— Как пожелаете.

Уличный продавец сладостей увидел, как девушка оставила экипаж и направилась к воротам особняка, нажала на кнопку звонка.

На звонок немедленно вышел привратник.

— Чего изволите, барышня?

— Мне графа Константина.

— Их дома нет.

— Когда будут?

— Мне не сказано!.. Может, чего передать?

— А сколько ждать?

— Сказано, не ведаю.

Катенька неуверенно потопталась, оглянулась на Антона, помотала головой.

— Благодарствую. В следующий раз.

В это время из-за угла выкатил красного цвета автомобиль, направился к дому.

— А вот и граф пожаловали, — сообщил привратник, торопясь открыть ворота.

— Константин?

— Не, Петр Георгиевич.

— Барышня, вы не по мою душу случайно? — крикнул Кудеяров-старший, оглянувшись в ее сторону.

— Нет, к вашему брату!

— А чем я хуже брата? — Петр выбрался из машины. — Что за нужда у вас, милая?

— Записку надобно передать, но сказали, их дома нет.

— Что за записка?

— От моей госпожи.

— Госпожу как зовут?

— Мне не велено с вами об этом разговаривать.

— Что за чушь! — возмутился старший Кудеяров. — Полагаете, я не передам Константину послание?.. Оно запечатано у вас?

— Да, в конверте.

— Так передайте мне, и я немедленно вручу его брату, как только он окажется дома.

Катенька колебалась.

— Определенно передадите?

— Вам поклясться?

— Не надо. Я вам верю, господин, — прислуга снова оглянулась на нетерпеливого извозчика. — Только непременно передайте записку вашему брату.

— Непременно. А хоть от кого она?

— Там все написано. — Девушка проверила, хорошо ли запечатан конверт, передала Петру. — Благодарствую.

— Будьте здоровы, барышня.

Катенька вернулась к пролетке, извозчик галантно помог ей забраться на ступеньку, запрыгнул на облучок, и пролетка понеслась по улице.

Кудеяров загнал машину во двор, выключил двигатель и быстро зашагал ко входу в дом. По пути стал разглядывать конверт, затем надорвал его, вынул оттуда листок.

На нем было написано:

«ДОРОГОЙ КОНСТАНТИН! Я НА ВРЕМЯ ВЫНУЖДЕННО ПОТЕРЯЛАСЬ. ТЕПЕРЬ У МЕНЯ ДРУГОЙ АДРЕС, А ИМЕННО: КРЮКОВ КАНАЛ. ДОМ 36, КВАРТИРА 17. НАЙДИТЕ ВОЗМОЖНОСТЬ И ПРОВЕДАЙТЕ МЕНЯ. БЕСПОКОЮСЬ О ТОВАРИЩАХ И НАШИХ ДЕЛАХ. ВАША Т. Б.».

Петр пожал плечами, повертел в руках записку, прошел мимо дворецкого, поднялся наверх.

Еще раз перечитал письмо, извлек из бюро чистый конверт, сунул в него послание, плотно заклеил.

Антон гнал лошадь быстро и с удовольствием.

— Знатная, видать, у вас госпожа, если с такими людьми якшается! — крикнул, оглянувшись.

— Знатная, — согласилась Катенька.

— Давно у нее служите?

— Почти десять лет!

— Добрая, видать, барыня?

— Добрая.

— А чего невеселая?

— Кто?

— Вы.

— Думаю.

— Пущай лошади думают, у них во какие головы! — засмеялся Антон.

— Нам тоже можно подумать.

— Заноза какая или как?

— Заноза… Конверт не тому передача. Вот теперь думаю.

— Так вернемся!.. Тут ехать ничего!

— Поздно. Записка, видать, уже в других руках.

Антон снова оглянулся.

— Так, может, с горя по мороженому вдарим?.. А потом доставлю до дома!

— Можно и по мороженому, тут уж ничего не поправишь, — махнула Катенька. — Можно в Таврический!

— Как мамзель прикажут! — обрадованно отозвался извозчик и ударил по лошади. — Н-но, родимая! Кажись, невесту себе отыскал!