Информационный анализ социальных процессов. Проблемы социологической информатики. Сиверц ван Рейзема Ян Вильям

В отличие от европейской традиции массово-коммуникативный стиль в Америке имеет исторические корни [72] . Во-первых, становление американской национальной культуры начиналось при полном отсутствии местного англоязычного устного фольклора [73] . Во-вторых, вследствие определенной близости идей американской революции идеям французской революции в американской национальной культуре возникает тенденция обращения к греческой и латинской риторике и к выдвижению газетной публицистики как ведущего словесного жанра. Традиция американских литературных и газетных текстов более связана с риторикой, чем с историей философской мысли.

Нормой отношения литературной продукции к читателю во всей сфере обращения текстов оказывается рекламное навязывание образцов. Обычаи рынка традиционных товаров переносятся в область коммуникативной деятельности. Эти обычаи глубоко проникают и в научные области, близко предстоящие к массово-коммуникативной деятельности. Такой областью, бесспорно, является научно-информационное обеспечение социальной политики.

В методологии американских социологических исследований, в том числе в области социологической информатики, преобладают прагматизм и философский позитивизм. Отсюда – примат количественных методов, упор на выявление формально-логических схем. Надо подчеркнуть, что позитивизм наносит ущерб научному содержанию исследования не потому, что развивает преимущественно количественные методы, но вследствие одностороннего применения этих методов.

Трагедия позитивизма, как отмечает А.Ф. Лосев, отнюдь «не в признании логического формализма – она заключается в том, что, кроме логистики, вообще ничего не признается, когда говорят о научном мышлении. Здесь отмахиваются вообще от объектов и субъектов, и самая проблема субъект-объектных отношений объявляется мнимой и ложной» [74] .

Пороки позитивистской методологии особенно наглядно проявляются в американском контент-анализе – измерении формальных элементов текста. Именно исходная методология не позволяет адептам контент-анализа осуществить культурную интерпретацию текста. В методе контент-анализа элементы текста интерпретируются как объективированное отражение авторского подсознания и не подлежат сознательному истолкованию. Раскрывая тексты с точки зрения «того, что они есть», контент-анализ не позволяет получить ответа на вопрос, «почему они таковы», какую культурную и идеологическую функцию они исполняют.

Пороки, свойственные контент-анализу, характерны и для других процедур американской социологической информатики, в частности и в сфере разработки социальных показателей.

Сегодня хозяйственная, психологическая, научная и социально-культурная практика выступает основой интернационального единства мира. Это единство скрепляется общностью технических средств производства и коммуникаций, реальным социально-экологическим положением в современном мире. Так же, как и потребности демографического и экологического характера, которые уже не являются более национально обособленными, потребности культурно-информационного обеспечения объективно оказываются общемировыми. Вместе с тем очевидно, что информация об общественном жизнеустройстве, отражая важные области политики государств, их потенциал и образ жизни, не может быть идеологически нейтральной.

В.И. Ленин неоднократно подчеркивал, что там, где затрагиваются классовые интересы, там все более проступают субъективные факторы. Вот почему важно не только выявлять предназначение тех или иных показателей в рамках заданной ситуации, но и подвергать анализу саму ситуацию как содержащую цели управления, психологические установки и ценностные ориентации.

В этом – важная положительная роль информационного анализа социальных процессов.

Раскрывая механизм интерпретации общественных явлений, содержащийся в работах буржуазных информаторов, необходимо иметь в виду, что, помимо присущей им классовой установки, некоторые буржуазные ученые недостаточно хорошо знакомы с марксистской теорией общественного развития. Между тем правильное отношение к этим вопросам возможно лишь с учетом широкого исторического и культурно-философского контекста. Как отмечал выдающийся мыслитель нашего времени В.И. Вернадский, «философское миропредставление в общем и в частности создает ту среду, в которой имеет место и развивается научная мысль. В значительной мере она ее обусловливает, сама меняясь в результате ее достижений» [75] .

Прагматизм буржуазных авторов, в особенности американских, лишает их возможности фундаментального социально-исторического истолкования исследуемых процессов. Это особенно хорошо видно на примерах проектов «Римского клуба» с его «равновесием производства»; прогностики Гудзонов-ского института, утверждающей престижное потребление в качестве духовного идеала; социальных разработок Рэнд корпорэйшн и т. д. Подобным настроением проникнута и официальная американская статистическая программа «Социальные показатели», в которой социальная и экономическая конъюнктура изолированы от политэкономического процесса.

Быт противополагается бытию, история – повседневному жизнеустройству.

2. Методологический подход к проблемам социальных показателей

Американские информатики пытаются выработать системы показателей, которые позволяли бы давать надежные прогнозы социально-экономических и социально-психологических процессов, позволяя своевременно предотвратить грозящий хаос. К подобным разработкам относятся информационные системы, отображающие текущее соотношение факторов, характеризующих социально-демографическую динамику, разнообразные методики выявления «качества жизни», оценки достоинств и недостатков технологических и социальных нововведений, футурологические модели и т. д.

Несмотря на методологические слабости практикуемых в США информационных подходов, их значение не следует недооценивать.

Спрос на методики социологической информатики, разрабатываемые в США, все время растет, а влияние этих методик быстро распространяется в других капиталистических странах. В этом плане изучение американского опыта весьма актуально.

Важное, если не центральное, место в представлениях о предназначении информационных систем занимает проблема информационного образа. Понятие информационного образа объединяет социальные показатели в единый смысловой комплекс. Это «конечный продукт» информационного анализа. Созданный образ активно влияет на общество, в том числе и в идеологическом плане. Поэтому изучение проблемы информационного образа и опыта получения такого образа в зарубежной социологии является одновременно научной и идеологической задачей.

Не менее важное значение имеет изучение источников социальной информации – социальной статистики, деловой документации, массово-коммуникативных, научных и художественных текстов. Во-первых, такие источники помогают представить Структуру социальной информации, функционирующей в обществе. Во-вторых, в ходе изучения этих источников могут возникнуть новые представления об особенностях и тенденциях социальных процессов. К подобным источникам относятся официальные и официозные документы, разнообразные научные тексты, выступающие в качестве эталонов знания по важнейшим проблемам общественного развития, во многом предопределяющие структуру образов и в известной мере риторический стиль коммуникативной сферы. Таковы, например, американские прогностические разработки, связанные с мировыми энерго-экологическими и демографическими процессами. Анализ таких источников имеет также важное значение для критики выводов и установок, исходящих от американской информатики, что невозможно без фундаментальной проработки наблюдаемых явлений.

Кроме того, информация, содержащаяся в этих источниках, может явиться дополнительным материалом для анализа и прогноза основных направлений развития американского общества и в целом для фундаментального исследования социально-экономических, экологических, культурных процессов. В американской традиции оперирование с формальными социальными показателями восходит к В. Петти и связано с его концепцией «политической арифметики» [76] . В 1850 г. в США высказывается мысль о необходимости «социальных оценок» [77] . Следующим шагом в направлении к социальным показателям явилась ассимиляция концепции итальянского исследователя А. Ницефоро, который выдвинул идею «социальной симптомологии» [78] . Само понятие «социальный показатель» возникло, по-видимому, в 1966 г. в изданной в США коллективной монографии «Социальные показатели» под редакцией Р. Бауэра [79] . Какова наиболее характерная интерпретация понятия «социальный показатель»? По мнению Э. Шелдон, главная функция социальных показателей состоит в измерении социальных изменений. Показатели следует брать в виде «временных серий», которые дают возможность сравнивать определенные периоды и выводить долгосрочные тенденции [80] . В качестве наиболее удачного определения, позволяющего развивать представления об информационных функциях социальных показателей, приведем суждение американской исследовательницы Э. Карлисл.

Социальным показателем, по ее мнению, является величина, допускающая операциональное определение в рамках какой-либо центральной концепции, предназначенной для создания информационной системы, описывающей социальную систему [81] .

В качестве инструмента информационного анализа социальные показатели применялись в сравнительных исследованиях, посвященных определению степени социально-экономической развитости общества [82] .

В США разработка социальных показателей лежала в основе одной из попыток формализованного подхода к общим проблемам социального управления. Инициаторами этих исследований были Гецкоу, Ф. Катрайт, С. Липсет, Р. Руммель, Б. Рассет, X. Алкер, К. Дойч, X. Лассвелл, А. Бэнкс, Р. Текстор, Р. Бендикс и др. [83] , которые опирались на разработанную ранее в американской социологии концепцию сравнительных исследований [84] . Так, Ф. Катрайт, основываясь на идее М. Вебера о сводимости отдельных характеристик социальных институтов в интегральную [85] , поставил задачу разработать индекс институциональной развитости общества. Корреляционному анализу были подвергнуты 77 стран, представленных группой показателей, охватывающих сферы коммуникаций, урбанизации, экономического развития и распределения рабочей силы. Эти показатели сводились в показатели по каждой сфере, с тем, чтобы выявить их степень связи с политической и институциональной развитостью.

Как подчеркивает Катрайт, «коммуникационный показатель выражает способность и потребность нации в поддержании различных типов коммуникационных систем, зависящих от степени грамотности населения и уровня интеграции социально-экономических отношений» [86] . Он был образован суммированием на душу населения числа газетных изданий, единиц потребляемой печатной продукции, объема внутренней почтовой корреспонденции, численности телефонов [87] .

Его объяснительная и предсказательная мощность оказалась самой высокой среди всех показателей. Корреляционная связь с развитием институтов управления составила в данном случае 65 % [88] .

Другой способ сопоставления государств на основе показателей лежит в основе проекта «Параметры наций» [89] . В этом проекте, осуществленном в 1962 г., были впервые сформулированы некоторые критерии качества показателей. Показатели, по мнению авторов проекта, должны обладать следующими свойствами: а) быть пригодными для описания каждой нации; б) быть сопоставимыми;

в) каждый главный показатель должен быть измерен на основе объективной шкалы; г) каждый главный показатель должен характеризовать особенность обозначаемой нации; д) набор главных показателей должен характеризовать различия между нациями.

Из 236 переменных, характеризующих 15 социальных сфер, по каждой избранной сфере выбирались главные показатели. Например, для сферы «экономическое развитие» главными показателями были число телефонов на душу населения, валовой национальный продукт на душу населения, потребление энергии и т. д.

В сравнительном исследовании А. Бэнкса и Р. Текстора [90] число характеризуемых сфер расширилось до 57. Как Ф. Катрайт, так и Г. Гецкоу, А. Бэнкс и Р. Текстор ставили задачу функционального описания развитости «национальной системы» посредством наборов показателей.

Что можно сказать по поводу такого определения развитости с помощью измеряемых показателей? В принципе постановка вопроса о численной оценке развитости того или иного общества правомерна, если указываются основания сравнения различных обществ. Однако численные технические характеристики коммуникационных средств в лучшем случае говорят о скорости и объеме передачи сигналов и ничего не говорят о содержании циркулирующих сообщений. В сообщениях, используемых для управления обществом, упор может делаться: 1) на ритуал – направление аудитории к стереотипным действиям по поводу предметов и отношения; 2) на продвижение хозяйственных и политических интересов организаторов коммуникации; 3) на общее осмысление окружающего мира; 4) на осведомление участников коммуникации о непосредственном социальном и природном окружении; и т. д. Тем самым при одном и том же общем объеме коммуникации типы коммуникации могут оказаться существенно различными. Это показывает принципиальную недостаточность чисто количественных показателей и необходимость более глубокого семиотического анализа информационных источников.

3. Показатели образа жизни в информационных моделях

В современной зарубежной практике отображения образа жизни и социально-экономического развития посредством систем показателей можно выделить два подхода: структурно-функциональный и культурологический. Первый характерен для американской социальной информатики и других зарубежных школ, идущих в форватере соответствующей американской методологии, второй – преимущественно для европейских исследователей.

Наиболее развитой официальной информационной системой капиталистического мира, отображающей функционирование образа жизни, является американская система «Социальные показатели». Подобные системы информации, опирающиеся на формальные процедуры, впервые начали разрабатываться в Соединенных Штатах в середине 60-х годов в связи с глубокими изменениями в жизненном укладе, вызванными научно-техническим прогрессом.

Внедрение новой технологии породило новые социальные проблемы. Существенно обострились противоречия между общественным характером производства и частнособственническим характером присвоения. Производство, опирающееся на мощь науки, вступило в новый конфликт с монополистической формой хозяйствования.

Еще одним последствием научно-технической революции был так называемый информационный взрыв. Количество данных и сведений, число научных, деловых, рекламных, радиотелевизионных развлекательных и справочных текстов чрезвычайно возросло. Вопросы информационного обеспечения приобрели практическую, и в определенном смысле теоретическую злободневность. Так, в январе 1963 г. президенту США Дж. Кеннеди был представлен доклад директора Окриджской национальной лаборатории Вайнбергера «Наука, правительство и информация», в котором были суммированы мнения наиболее крупных специалистов по научной информации. В докладе, в частности, говорилось: «Наука в конечном счете может справиться с информационным взрывом, если только достаточное количество ее наиболее талантливых представителей будут приводить к компактной форме литературу, составлять обзоры, давать соответствующие интерпретации как для своего собственного пользования, так и для других ученых более узкой специализации. Комиссия считает, что такая деятельность может в конце концов занять в будущей науке положение, сравнимое с положением теоретической физики в современной физике» [91] . Далее высказывалась мысль о необходимости создания информационных центров, в которых па основе существующих научных данных будет осуществляться синтез новых данных [92] . В таких центрах поступающая информация должна подвергаться оценке в виде критических обзоров, монографий и сводок данных [93] .

Забота об информационном обеспечении отвечает как долгосрочным, так и текущим потребностям общества. Научная разработка этих проблем была сосредоточена в университетах и специальных организациях США.

На повестку дня социологической теории встал вопрос об оснащении государственных служб обобщенными сведениями и оценками, которые показывали бы направленность, меру, вероятность, важность и альтернативность социальных явлений. В 1967 г. сенатом США был издан «Акт о возможностях, национальных целях и приоритетах». Этот документ содержал требование обеспечить подготовку ежегодного социального доклада президенту, сформировать при президенте группу советников по социальным вопросам и создать совместный Комитет Конгресса по социальной информации [94] .

Наблюдению подлежала сфера образа жизни. Если показатели типа Катрайта давали возможность обобщенных оценок состояний социально-экономических систем за относительно длительный период, то показатели образа жизни должны были отражать данные текущего взаимодействия социальных групп. Показатели этого рода были объединены в официальную общегосударственную систему «Социальные показатели» («Social indicators») [95] .

Для создания этой системы американцам потребовалось более 10 лет (1962–1973). Ее теоретическим ядром явилось хорошо известное из экономической литературы понятие конечного продукта. По аналогии с этим понятием Д. Танстолл в 1971 г., Э. Шелдон и К. Лэнд в 1972 г. вводят понятие «конечного результата» (output discriptive indicator). Это было методическим новшеством. В самом деле, статистики предлагают читателю наборы свободных данных, сгруппированных по отраслевому принципу, вне контекста событий, тогда как для социолога контекст является важнейшей эмпирической категорией. Информацией становятся не свободные данные, а лишь те, которые отражают связи с важнейшими прошлыми или наиболее вероятными будущими событиями. Именно здесь в пересечении ориентиров возникает возможность оценить явление, выработать по отношению к нему обоснованное суждение. «Мы не просто собираем информацию о людях, – подчеркивает Д. Танстолл. – Мы собираем информацию, которая отражает конечный результат» [96] .

Шелдон и Лэнд дают следующую типологию показателей.

1. Описательные показатели конечного результата.

2. Показатели социальных условий изменения человеческого бытия.

3. Аналитические показатели выбора ценностей [97] . Система «Социальные показатели» состоит из 8 блоков, включающих 167 показателей.

1. Здоровье – 29 показателей.

2. Общественная безопасность – 23 показателя.

3. Образование – 20 показателей.

4. Труд – 28 показателей.

5. Доход – 24 показателя.

6. Жилище – 17 показателей.

7. Досуг – рекреация – 11 показателей.

8. Демография – 15 показателей.

«Выбор ценностей» играет явную роль в блоке «Труд» – это показатель № 17: качество трудовой жизни, показатель № 18 – удовлетворенность трудом по главным аспектам труда, № 19 – удовлетворенность трудом по отдельным характеристикам: возраст, пол, расовая принадлежность, заработная плата, служебное (трудовое) положение. Значения распределяются по шкале удовлетворенности от 0 до 4.

Первичная информация выбирается путем опросов.

В блоке «Доход» дифференцирующим признаком выступает отношение конкретного дохода к среднему и минимальному. Здесь ключевыми являются показатели № 17 и 18: «Процент лиц с доходом ниже минимальной нормы дохода», «лица с доходом ниже минимальной нормы доходов на городскую семью из четырех человек».

В блоке «Жилище» ключом служит информация о проценте живущих в плохих, стесненных условиях; в блоке «Досуг» – связь досуга с положением и доходом. Той же дифференцирующей цели служат показатели изменения численности и плотности населения по округам, соотношения наличного и ожидаемого населения (блок «Население»).

Используемые показатели могут быть в разной степени агрегированы. В зависимости от этого они отражают уровни функционирования общества в конкретный момент времени: 1) общенациональный, 2) структурно-групповой, 3) средне-индивидуальный. Совокупность показателей интерпретируется как система текущей социальной информации.

Система «Социальные показатели» аналогична по своим функциям существующей в США системе главных показателей экономической активности (General business indicators).

Главные экономические показатели представляют собой выборку данных о годовом и квартальном распределении валового национального продукта, например, по следующим группам [98] .

Эти показатели определяют стабильность экономической конъюнктуры. Выбор их основан на длительном наблюдении. Точно так же система социальных показателей строится на основе выборки данных, характеризующих стабильность социальной конъюнктуры. Отобранные данные рассматриваются как главные показатели стабильности социальных параметров общества. Опираясь на эти показатели, можно прогнозировать динамику социального развития общества.

В сфере экономической статистики достаточность информации не зависит от индивидуального характера товаров и услуг. Они представляются крайне обобщенно: например, число проданных автомашин и запасных частей; капиталовложения в жилищную область и т. д. Возрастание или падение численных значений подобных показателей отражают тенденцию экономического развития: кризис, спад, оживление, подъем. Выявление тенденций экономического развития страны в целом – основная цель экономико-информационной системы.

Аналогично этому в системе текущей социальной информации из десятков тысяч данных, содержащихся, например, в «Statistical Abstract», отбирается около 150 единиц, характеризующих общество с точки зрения непосредственного воспроизводства социально-биологического качества жизни. Выбранные для характеристики сферы жизнедеятельности таковы, что в отношении к ним отражается общая степень удовлетворенности. Удовлетворенность объективируется путем сравнения с принятыми в США минимальными нормами. Поскольку показателями охватываются все группы общества, полученную информацию принято интерпретировать как относящуюся к социальной конъюнктуре в целом.

Однако между главными экономическими и социальными показателями имеется существенное различие. Дело в том, что главные экономические показатели более просты и характеризуют сравнительно однородную действительность. Объекты же, которые характеризуют главные показатели социальной конъюнктуры, по существу, многофакторны: включают в себя сложные действия достаточно разнородных групп. В каждом фрагменте социальной информации отражается качество целостного объекта, оцениваемое через отношение к минимально допустимому уровню соответствующего показателя.

Когда значения этих показателей приближаются к нормативным пределам, этот факт рассматривается как сигнал неблагополучия.

К достоинствам системы «Социальные показатели» следует отнести наличие демографического блока (15 ключевых показателей), содержащего прогностическую информацию относительно важнейших демографических процессов, таких, например, как рост населения, смертность, рождаемость, изменение плотности населения и т. д.

В процессе сбора информации, фиксируемой в системе социальных показателей, важную роль играют социологические процедуры. Так, например, в блоке «Образование» уровень информированности школьников определяется по итогам общенациональных школьных тестов (показатели №№ 8, 9, 10, 11). Широко практикуются выборочные опросы для сбора информации по показателям удовлетворенности (в блоке «Труд» – 9, 10, 17, 18, 19; в блоке «Жилище» – 16, 17).

Сочетание статистических и социологических подходов способствует тому, что собираемая информация оказывается ориентированной на социальную практику, допуская сопоставление показателей из разных блоков.

Потери трудоспособности (блок «Здоровье») одновременно в концентрированном виде выражают уровень общественной безопасности. Жилищные условия оказывается возможным связать с характеристиками дохода, образования и национальной принадлежности.

Система «Социальные показатели» выдержана в духе структурно-функциональной методологии. Она не вскрывает социально-экономических причин, определяющих дифференциацию и качественное неравенство в распределении благ.

По своей внутренней структуре характеризуемая система показателей отлична, как мы уже отмечали, от принятых систем сбора статистических данных. Отличие это – принцип конечного результата, который предопределил всю организацию «Системы». Но этот же принцип и выявляет методологическую противоречивость «Системы». Отсутствие блока культуры – этого действительно обобщенного итога социальных взаимодействий – снижает ее информативную ценность. Прагматическое основание оказывается отъединенным от духовного мира. Функциональность превращается в самоцель.

Кроме того, отсутствие показателей культуры снижает прогностический потенциал «Системы», так как наблюдение за жизнью культуры дает информацию о генезисе и возможном влиянии тех этических, философских, художественных ценностей, которые и устанавливают в конечном счете отношение к качеству, уровню и стилю жизни общества.

Тем не менее, говоря о специфике системы «Социальные показатели», необходимо отметить, что, несмотря на свою недостаточность, данная система отличается информативной активностью, претворяет в себе аналитический подход к описанию социальной конъюнктуры.

4. Система технологического оценивания

В 1972 г. в Соединенных Штатах президентским декретом был образован Комитет по оцениванию перспективных последствий нововведений (ОТА).

В этой организации заинтересованными лицами являлись НАСА и Комиссия по атомной энергии. Руководящее бюро ОТА, функционирующее при конгрессе США, возглавил Э. Кеннеди [99] . В том же году было образовано Международное общество по оцениванию технологии. Соответствующие организации открылись во Франции, ФРГ, Англии, Италии и Японии. Усилия, предпринимаемые в этой области, свидетельствуют о попытках создать систему перспективной социальной информации, охватывающей США, Японию и страны общего рынка.

В отличие от институционально оформленной текущей социальной информации организация системы перспективной социальной информации все еще находится в стадии становления. По мнению некоторых экспертов, созданию подобной системы в национальном масштабе должна предшествовать организация национального института технологического оценивания [100] (National Institute of Technology Assessment-NITA). Исследования по технологическому оцениванию поддерживаются непосредственно ведущими монополистическими компаниями.

Разработкой системы технологического оценивания занимаются различные по своему профилю и задачам организации, например Римский клуб, Институт будущего, Институт системного планирования в Гейдельберге, Совет по качеству окружающей среды (США), Зальцбургская Ассамблея по изучению влияния новой технологии и т. д.

Пока еще технологическое оценивание как государственная информационная система не функционирует, но лишь отрабатываются соответствующие методики и процедуры. Материалы о подобных методиках имеются в текстах конференции Зальцбургской Ассамблеи (Зальцбург, сентябрь 1972 г.) [101] .

Согласно формулировке, высказанной в конгрессе США, технологическое оценивание представляет собой целенаправленное систематическое применение знаний, искусства и опыта в области функционирования и обслуживания людей [102] , т. д. не что иное, как учет прямых и косвенных долгосрочных воздействий конкретных видов нововведений на общество с точки зрения их желательности или нежелательности [103] .

В общем виде технологическое оценивание включает следующие процедуры.

1. Формирование проблемы в терминах причин и показателей с включением всех «за» и «против».

2. Идентификация нововведений и альтернатив в общих показателях.

3. Идентификация возможных влияний на внешнюю среду.

4. Обзор аналогичных ситуаций с целью установления общей линии возможных влияний.

5. Создание специализированной модели влияния.

6. Выяснение на модели характеристик нововведений на общество будущего с учетом нововведений и без них, включая действие постоянных факторов внешнего окружения.

7. Анализ изменений с учетом эффектов отдельных нововведений.

8. Выявление возможных воздействий на основную структуру модели, которые могут повлечь ее изменения.

9. Оценка изменений, которые могут повлиять на профиль будущего, если структура модели будет изменена.

10. Использование 6, 7 и 9 шагов для определения возможной комбинации альтернатив.

11. Описание результатов в ключевых переменных. Определение сферы наиболее сильного возможного влияния [104] .

В качестве необходимой компоненты оценивания экономической и социальной сферы в США используется понятие качества жизни.

Согласно определению, данному экспертами бюро по управлению и развитию и принятому в системе «Социальные показатели», это понятие включает здоровье, образование, труд, доход, жилище, досуг-рекреацию, население.

Интересное обобщение понятия качества жизни принадлежит известному экономисту Фоксу. Он вводит понятие «валового социального продукта» (Gross social product), характеризующего итог социальной деятельности общества за некоторый отрезок времени [105] .

Понятие «качество жизни» вызывает немало вопросов. Существует мнение, что оно служит пропагандистским целям – выставить буржуазный образ жизни в наиболее благоприятном свете, свести социальные противоречия к потребительскому равновесию материальных благ и жизненных условий. Подобная точка зрения оправдана, ибо понятие «качество социального процесса» трактуется американскими исследователями преимущественно в социальнобиологическом смысле. В состав этого понятия не включаются ни показатели политической удовлетворенности (отсутствие эксплуатации, социально-экономические гарантии, социальная справедливость), ни показатели культуры, ни показатели возможностей получения образования, выбора профессии и места работы.

Сказанное, однако, относится не к самому понятию, а к его интерпретации в буржуазной литературе. В принципе такое понятие правомерно. Оно фиксирует те элементы действительной жизни, которые не всегда могут быть представлены в чисто количественной форме. Кроме того, понятие качества служит для обобщения отдельных и не связанных непосредственно явлений. Оно отражает не только субъективную сторону восприятия социальных явлений, но и содержит объективную характеристику общественного процесса.

Есть и еще одно соображение, «оправдывающее» существование понятия «качество жизни». Это понятие необходимо для социального моделирования.

Фиксируя социально-биологический комплекс, качество жизни определяет нижние пределы существования индивидов в условиях осложняющейся экологической ситуации. Не случайно это понятие вошло в наиболее известные модели Римского клуба как контрольное.

5. Прогностические показатели, основанные на анализе рекламы

Важную социальную информацию можно извлечь из анализа рекламы.

В рекламном процессе отражаются важные характеристики американского образа жизни и тем самым особенности социокультурной системы США. Надо помнить, рассматривая результаты и методы анализа рекламы, что реклама – это не просто оповещение, но, как справедливо отмечает O.A. Сычев [106] , одновременно и вынуждение субъекта рекламы к действию в соответствии с целями инициаторов рекламы. Подобная задача обусловливает специфику построения текста рекламы. Анализ американского рекламоведения позволяет сформулировать следующие основные принципы рекламы.

Рекламный процесс затрагивает все важные сферы публичной жизни – экономику, политику, идеологию, сферу потребления и услуг и, конечно, массовые коммуникации. В то же время американская социологическая информатика пытается строить прогноз социально-психологического климата исходя из наблюдаемых особенностей рекламного процесса. Подобный прогноз согласно концепциям Д. Маклелланда и А. Мюррея [107] не лишен интереса как с методической, так и с содержательной стороны, ибо анализ рекламы, даже поверхностный, как это будет выявлено из нижеследующего примера, может определенным образом расширить представление о таком трудно характеризуемом феномене, как социально-психологический климат. Кроме того, использованная методика интересна с точки зрения анализа образцов массовой коммуникации.

Типичным является выполненное в США исследование «Массовое рекламное ориентирование как объект социального прогноза». Эта работа велась под руководством заведующего отделом исследования будущего Хьюстонского университета Дж. Фоулеса [108] .

Показательно, что концепция Фоулеса, как, впрочем, и многие другие современные американские социально-информационные подходы, по сути есть концепция роста. Согласно этой концепции социальные изменения могут предсказываться по аналогии с экономическим ростом. По Фоулесу, человеческие устремления предопределяют образ жизни и самый социальный порядок [109] .

Систему прогноза он строит путем установления мотивационного профиля общества за определенный период, который затем сопоставляется с аналогичными профилями двух предшествующих периодов.

Содержащаяся в печатных источниках массовая реклама принимается в качестве мотивационного тезауруса. Основное предположение заключается во взаимозависимости потребностей и социальных изменений, причем неудовлетворенные потребности позволяют предсказать будущие изменения. При анализе печатной рекламы предполагается, что между понятийно-тема-тической частотой элементов текста и «реальной» заинтересованностью социальных групп в развертывании определенных типов поведения существует прямая положительная связь.

В соответствии с выдвинутыми принципами был подвергнут анализу журнал «Лайф» за 50, 60 и 70-е годы. Было осуществлено измерение мотивационных профилей за три десятилетия, что должно было дать необходимую информацию о динамике социо-культурных изменений.

В соответствии с концепцией А. Мюррея была составлена таблица мотиваций (табл. 8) [110] .

Таблица 8

На основе этих 18 типов сопоставлялись мотивационные профили. Для этого опубликованные рекламы интерпретировались по наличию в них каждого из указанных типов мотивации. Мотивации дешифровались по шкале стереотипных ассоциаций, создаваемых массовыми коммуникациями: например, изображение «Кадиллака» в рекламе ассоциировалось с образом женщины; картинка мужчины и женщины, беседующих в салоне самолета, соотносилась с потребностью в аффилиации, изображение ковбоя на сигаретах «Мальборо» – с потребностью в автономии, и т. д. Единство ассоциаций достигалось согласованием мнений кодировщиков (процент согласования – 98) [111] .

Таблица 9

Структура мотивационных профилей

Мотивационные профили [112] составлялись по трем ключевым годам десятилетий. Частота тех или иных типов интерпретировалась как проявление интенсивности той или иной потребности и получала затем соответствующее выражение в процентах (табл. 9).

С содержательной точки зрения подобный набор показателей позволяет делать выводы относительно поведенческих форм общения. Например, резкое падение потребности в признании и восхождение потребности в автономии свидетельствует, по мнению авторов данной методики, о движении американского общества в направлении большего индивидуализма.

При оценке надежности прогностической процедуры важную роль играет возможность обратного прогноза, т. д. предсказания элементов предшествующего периода по материалам настоящего. Обратный прогноз обеспечивается двумя способами: 1) подбором социально-экономической статистики и 2) показателями интенсивности размещения газетных материалов. Если мотивации выступают в качестве профильных показателей прогноза образа жизни, то данные о понятийно-тематической частотности размещения газетных материалов составляют сферу проверочных показателей информационной модели: число газетных сообщений соответствует рангу значимости проблемы в общественном мнении.

Однако вряд ли можно обоснованно судить о действиях социальных групп, если абстрагироваться от таких важнейших факторов, определяющих стиль и качество жизни, как концентрация социально-экономической власти, принципы распределения ценностей и т. д. Когда обретение нового качества мыслится чисто эволюционно, по существу невозможно долгосрочное прогнозирование особенностей общественного процесса. Однако в «спокойных ситуациях», когда явление рассматривается в скрытой стадии нарождения нового качества, подобные прогностические установки могут приводить к конструктивным истолкованиям.

В рамках рассмотренной модели ее авторами дается конкретный прогноз американского стиля жизни в 80-х годах.

Еще одним существенным моментом характеристики общественного семиозиса является изучение фольклорных пластов в массовом сознании, в принятых стереотипах поведения и социальных запретах.

Конечно, при правильном подходе к причинно-следственным отношениям внутри некоторого общественного процесса измерители, подобные выдвинутым в исследованной модели Фоулза, могут быть интерпретированы как прогностические показатели, относящиеся к стилю жизни и позволяющие конкретно определить его в рамках социально-психологической среды.

Несмотря на отмеченные недостатки, системы показателей, получаемые на основе комбинированного анализа массовых коммуникаций, способны выявлять отдельные элементы объективной социальной динамики и обозначать особенности развития общества.

6. Информационные принципы и «глобальные модели»

Если в системах типа «Социальные показатели» упор делается на краткосрочный прогноз феноменов образа жизни, то системы «Глобальной информации» предназначены для прогнозов дальней перспективы с альтернативными сценариями. Временной интервал в соответствующих показателях приобретает более широкий размах.

Важную роль в этих системах играют ресурсы: демографические, энергетические, экологические, продукты питания. Состояние этих ресурсов является критериями эффективности анализируемых процессов.

Еще в 1955 г. математик фон Нейман сформулировал постулат экологического предела социальной эволюции. Этот постулат получил название «эффекта ограничения среды».

Нейман утверждал, что среда, в которой может происходить технологический процесс, становится все более неорганизованной. Это, по его мнению, результат не случайных ошибок, а имманентных связей технологии с социально-экологическими факторами, с так называемыми группами ЭРС (энергия-ресурсы-среда), вызывающими своей динамикой проявление эффекта конечных размеров Земли.

Определяя социально-экономическое развитие как экспоненциальное, а формы научно-технического воздействия как инерционные, Нейман сделал вывод о неизбежности в окрестности 1985 г. технологического кризиса [113] .

Рассмотрим некоторые модели, в том числе и модели Римского клуба, уже введенные в научно-информационное обращение и играющие принципиальную роль в информировании общества. До этого, однако, необходимо вернуться к понятию информационной установки.

Изучение знаковой формы сознания представляет важную общенаучную задачу, поскольку движущая сила сознания – мышление социализированного человека – осуществляется в сложных универсальных формах: образно-внесловесной, свободно-знаковой и собственно словесной. Между образами и знаками, их средостениями и информационной установкой возникают определенные отношения.

Информационная установка слагается под воздействием регулярной передачи стереотипных образов. Так, в сознании реципиента постепенно формируется потребность в получении образов и сообщений предлагаемого типа. В массовой коммуникации, где повторяемость, единообразие и регулярность играют важную стилистическую роль, информационная установка выступает в качестве неотъемлемого элемента системы «сообщение-реципиент». Если в научной или художественной коммуникации установка направлена на индивидуальное и в конечном счете более сознательное и творческое восприятие материала, то массово-информационная установка направлена к общему усвоению материала. Установки превращаются в активный социальный фактор.

Формируется информационная установка с помощью социальных показателей, в которых социальный процесс получает наглядное и обобщенное выражение. Примером может служить модель Форрестера-Медоуза, содержание которой представляется в функциональных и ключевых эсхатологических показателях. Воздействие этой модели на общественное мнение осуществляется именно посредством социальных показателей – количественных и качественных.

В моделях Римского клуба выделяется эсхатологический принцип. История, по Форрестеру, неизбежно движет человечество к катастрофе. Сравним тезисы президента Римского клуба А. Печчеи с тезисами Дж. Форрестера, представляющими ценностное основание модели.

Предложенная функциональная модель, отраженная в социальных показателях, продемонстрировала влияние изменения численности населения и экономического роста на социально-экономическую активность общества. Модель представляет объяснительную схему отношений между населением, капиталовложениями, природными ресурсами, загрязнением и той частью капиталовложений, которая связана с сельским хозяйством.

Согласно этой модели производство продуктов питания и есть экономический параметр, который в конечном счете обусловливает возможность социального развития. Показатели производства сельскохозяйственных продуктов становятся ключевыми, информирующими о ближайшем кризисном состоянии.

С точки зрения информативного содержания показателей этот вывод был важен. То, что интерпретировалось в терминах экономического процесса, получало одновременно социальную характеристику и меру. Аналогично исследованной ранее системе «Социальные показатели» модель Медоуза включила в себя принцип конечного результата, который выявляется через обозначение критических состояний.

Функциональная модель из чисто испытательной, исследовательской в своей заключающей, выводной части закладывала основание для сложной системы «внутрисоциальной» информации, в которой возможности социальных процессов обусловливаются характеристиками среды. Вместе с тем функциональная модель демонстрирует зависимость данных состояний от их вероятостного развития в будущем. Будущее операционально превращается в критерий настоящего. Функциональное обретает прогностический смысл. Вся система становится информационно-прогностической.

Функционально-информационная система описывается посредством следующих показателей:

население

норма рождаемости

уровень рождаемости

коэффициент рождаемости

уровень смертности

норма смертности

коэффициент смертности, взятый по материальным факторам

коэффициент капиталовложений

уровень использования природных ресурсов

естественные ресурсы

коэффициент использования естественных ресурсов

коэффициент рождаемости по фактору питания

коэффициент рождаемости по фактору населенности

уровень плотности населения

коэффициент смертности по фактору плотности населения

коэффициент смертности по фактору питания

коэффициент капиталовложений

коэффициент рождаемости по фактору загрязнений

генерация капиталовложений

норма капиталовложений

вкладываемый капитал

уровень капиталовложений

оборот капиталовложений

норма оборачиваемости капиталовложений

исходные естественные ресурсы

остающиеся естественные ресурсы

территориальный ресурс

материальный уровень жизни

коэффициент добываемости естественных ресурсов

уровень эффективности капиталовложений

норма эффективности капиталовложений

уровень питания

коэффициент питания по фактору населения

норма питания

коэффициент питательности

потенциал питания по фактору капиталовложений

коэффициент питания по фактору загрязнений

коэффициент питания, определяемый капиталовложениями

нормы загрязнения

коэффициент загрязнения по фактору капиталовложений

загрязнения

уровень загрязнения

стандарт загрязнения

время рассеяния загрязнений

рассеяние загрязнений

уровень капиталовложений в сельское хозяйство

качество жизненного стандарта качество жизни

норма капиталовложений в сельское хозяйство

капиталовложения в сельское хозяйство

капиталовложения в сельское хозяйство по всему периоду регулирования

качество жизни, взятое по материальным факторам

капиталовложения, взятые по уровню качества жизни

качество жизни, взятое по фактору питания

капиталовложения, определяемые уровнем питания

качество жизни, взятое по плотности населения

качество жизни, взятое по факторам загрязнения

коэффициент смертности по фактору загрязнения

качество уровня жизни.

Качество жизни и численность населения служат взаимосвязанными ключевыми показателями конечного результата исследуемого процесса. На основе полученной информации авторы проекта Римского клуба намечают политику стабилизации, приводящую, по их мнению, к искомому состоянию глобального равновесия. Контуры этой политики обрисовываются как система следующих целей-средств.

1. Капиталовложения и население остаются на постоянном уровне. Рождение уравновешивается смертностью, капиталовложения – амортизацией.

2. Параметры всех входов и выходов приближаются к минимуму.

3. Уровень материального производства и населения и соотношение между ними развиваются в соответствии с гармонизирующими ценностями общества [114] .

Таковы главным выводы, полученные Дж. Форрестером и Д. Медоузом. Как относиться к прогностическим моделям такого рода? Прежде всего следует отметить, что показатели, вовлеченные в процесс моделирования, сформированы на недостаточной теоретической основе. Бихевиоризм, вскрывая биосоциальные связи, не затрагивает социально-экономических факторов и семиотических связей общественного процесса. Даже в области социальной психологии его схемы не позволяют продвинуться вглубь к общественным основаниям поведения и мотиваций. Поэтому собственно информационное содержание показателей поведенческих моделей следует рассматривать в рамках указанных ограничений.

Суммируя изложенное относительно модели, необходимо подчеркнуть следующее: логика методологических моделей Римского клуба базируется на понятии кризисных ситуаций. В качестве показателей кризисности выступают данные о предельно допустимых состояниях численности населения, запасах и темпах разработки естественных ресурсов, уровня загрязнений и капиталовложениях. Любая из этих переменных, подверженная экспоненциальному росту, резко повышает уровень смертности и ведет к приостановке исторических темпов социально-экономического развития.

Кризисные переменные взаимообусловлены, в результате чего значение показателей одной группы зависит от значений показателей другой группы. Время проявления кризисности (интервал 2020–2060 гг) прогнозируется на основе учета инерции демографических и производственных факторов, которые, действуя совместно, взаимоусиливают разрушительное давление на социо-сферу.

Система Медоуза исходит из предположения малой вероятности социального освоения к 2020–2060 гг. качественно новых источников энергии, таких, как солнечная, фотосинтезная или управляемая термоядерная реакция. Следовательно, процессы, наблюдаемые в модели, это процессы, происходящие в закрытой системе. Процессы подобного рода могут самовозрастать до естественного экологического предела, после чего происходит перераспределение качества, объема и темпов порождающих факторов.

В своей внутренней аксиоматике модель Форрестера-Медоуза непротиворечива. Однако ее истинность не может быть определена без выхода из ее собственного «внутреннего круга».