Холодные дни Батчер Джим

Глава 20

– Меня не волнует, насколько он занят, – сказал я в телефонную трубку. – Мне нужно с ним говорить. Точка.

Мы были в гостиной Томаса. Он растянулся в глубоком кресле. Ужасающе хай-тековый вид матовой стали, всегда отличавший эту комнату, сейчас смотрелся мягче с занавесками на окнах и всевозможными украшениями – явно рука Жюстины. Томас, подобно большинству мужчин, рассматривал расшитую подушку как что-то, чем удобно швыряться.

Одна подушка шмякнулась о мою грудь.

– Очень уж ты с ними ласков, Гарри, – пробормотал он.

Я прикрыл трубку рукой.

– Вежливостью с этими людьми ты ничего не добьешься. Поверь мне. – Я снова обратился к трубке. – Нет, – сказал я. – Не по этой линии. Она прослушивается. Просто скажите ему, что Пончик-Бою нужно поговорить с ним или информированным оперативником высокого ранга, лично – в течение часа.

Томас беззвучно, одними губами изобразил слово «оперативник», и растопырил пальцы поднятых ладоней, показывая какого ранга должен быть этот оперативник. Я швырнул в него подушкой.

– И не надо мне никаких оправданий, – сказал я. – Он может добраться сюда, если, черт дери, захочет, и мы оба это знаем. Перезвоните. – Я бросил трубку на рычажки.

– Сегодня, совсем недавно, – сказала Молли, сидевшая на полу, – кое-кто сказал мне что-то насчет несжигания мостов. Дай подумать… Кто бы это мог быть?

– Молчать, – рыкнул я. – Я знаю, что делаю. – Я повернулся к Томасу. – Сколько жучков Лара рассовала в твоей берлоге?

– Гарри, – голос Томаса звучал оскорбленно, и получалось у него здорово – как в театре. – Я ее брат. Она никогда не вела бы себя так с собственной плотью и кровью, со своим родным, дорогим братом.

Я взревел:

– Сколько?

Он пожал плечами:

– По-разному. Новые появляются, когда меня нет дома.

Я простонал. Потом взял телефон в руки, отключил его и схватил со стола перечницу. Насыпав перец вокруг телефона, я запечатал круг мягким усилием воли.

– У тебя с деньгами порядок?

– С деньгами Лары – да.

– Хорошо, – сказал я и выпустил вспышку воли, одновременно пробормотав: «Hexus», что спалило всю электронику на расстоянии пятидесяти футов. Лампочки в квартире погасли в то же самое мгновение.

Томас застонал, но не разразился жалобами.

– Кузнечик, – сказал я.

– Принято, – сказала Молли, поднялась на ноги, нахмурилась и с полуприкрытыми глазами начала медленно обходить квартиру.

Пока она это делала, я ладонью разорвал круг перца и снова включил телефон в розетку.

– Раз так, – сказал Томас, – почему было не сделать этого до телефонного звонка, который точно поднял каждый флажок[48], который установили группы безопасности Лары?

Я поднял руку, призывая всех к молчанию, пока Молли не прошлась до холла и обратно.

– Ничего, – сказала она.

– Никаких заговоров? – спросил Томас.

– Верно, – сказал я. – Ни одно существо, явившееся сюда без приглашения, не смогло бы установить надежный заговор. И никто из тех, кого ты пригласил… – Я нахмурился. – Молли?

– Я ничего не делала, – быстро отреагировала она.

– …не стал бы лепить заклинание, чтобы подслушивать за тобой, – закончил я фразу. – А я хотел, чтобы люди Лары знали, с кем я контактировал. И когда они попытаются проследить за связью, то выдадут свое присутствие, и он будет знать, как они работают.

– Своего рода плата, – сказал Томас.

Я пожал плечами.

– Скорее, дружеский жест.

– За счет моей сестры, – сказал Томас.

– Лара большая девочка. Она поймет. – На секунду я задумался обо всем происходящем и добавил: – А теперь всем спокойно. Кое-что может произойти.

Томас нахмурился.

– Типа чего?

– Кот Ситх! – позвал я командным тоном. – Ты нужен мне, будь добр!

Раздался шелестящий звук, словно тяжелая занавеска колыхнулась под напором ветра, и потом из глубины тени под обеденным столом Томаса прозвучал неземной голос малка:

– Я здесь, сэр Рыцарь.

Томас, несмотря на мое предупреждение, рефлективно дернулся и словно ниоткуда выдернул маленький полуавтоматический пистолет. Молли сделала резкий вдох и быстро двинулась, уходя от источника голоса, пока не уперлась лопатками в стену.

Может, я слегка недооценил, как выбивает человека из колеи голос малка, стоит тому заговорить. Похоже, я слишком много времени провел с пугающими существами.

– Успокойтесь, – сказал я, протягивая руку к Томасу. – Это же Кот Ситх.

Молли издала шипящий звук.

Я успокаивающе посмотрел на нее и сказал Томасу: – Он работает со мной.

Кот Ситх подошел к краю тени, так чтобы его силуэт был виден. Его глаза отражали свет почти полностью задернутых портьер.

– Сэр Рыцарь. Чем могу быть вам полезен?

– Голодная ночь[49], оно еще и разговаривает, – выдохнул Томас.

– Как? – спросила Молли. – Порог запечатан наглухо. Как оно вошло сюда?

Вопрос был разумный, учитывая, что Молли понятия не имела о бывшей работе моей службы уборки и о том, как она могла преодолевать порог моей старой квартиры.

– Существа из Феерии не всегда нуждаются в приглашении, чтобы пересечь порог, – сказал я. – Если они благожелательно относятся к обитателям дома, то могут просто войти внутрь.

– Погоди-ка, – сказал Томас. – Эти фрики могут входить и выходить, когда захотят? Вот так, просто выскакивать из Небывальщины? И ты нам об этом не рассказал?

– Только если у них благие намерения, – пояснил я. – Кот Ситх прибыл сюда помочь мне и, соответственно, вам. Пока он здесь, он… – Я нахмурился и посмотрел на малка: – Ну помоги же мне правильно им все объяснить!

Ситх направил свой взгляд на Томаса и произнес: – Пока я здесь, я связан теми же традиционными правилами, которые применимы к вашим приглашенным гостям. Я не причиню вреда никому из тех, кого вы приняли в своем доме, и не совершу никаких действий, которые не приличествуют гостям. Я не сообщу ни о чем, что видел и слышал здесь, и предприму все усилия, чтобы помочь обитателям дома и его гостям – до тех пор, пока я в этом доме.

Я несколько раз моргнул. Я-то думал, что Ситх скорее огреет меня здоровенной магической дубиной, чем ответит на мой вопрос – не говоря уже о столь детальном ответе. Хотя все было логично. Обязанности гостя и хозяина в сверхъестественном мире почти священны. Если Ситх действительно считал подобную вежливость обязанностью гостя, то у него не было иного выбора, кроме как вести себя соответственно.

Томас несколько секунд переваривал услышанное и потом фыркнул.

– Полагаю, и я обязан соответствовать должному понятию хозяина.

– Скажите вместо этого, что я не обязан позволять, чтобы мне причиняли вред, или оставаться здесь и оказывать вам свою помощь, если вы будете вести себя неподобающим образом, – поправил его Ситх. – Если вы, например, начнете стрелять в меня из этого оружия, я удалюсь, не причиняя вам вреда, но потом начну охотиться за вами, поймаю вас за порогом этого жилища и убью, чтобы отбить охоту у других вести себя подобным образом в будущем.

Казалось, Томас вот-вот даст малку резкую отповедь, но это длилось не более секунды. Потом он нахмурился и сказал: – Странно. Вы говорили… как учитель начальной школы.

– Возможно, потому, что я говорил с ребенком, – сказал Ситх. – Сравнение вполне удачно.

Томас удивленно поморгал и обратился ко мне:

– Этот злобный котенок действительно назвал меня ребенком?

– Я думаю, он, скорее, не злобный, а гипервспыльчивый и склонный быстро впадать в скуку, – сказал я. – Кроме того, ты сам это начал. Ты назвал его фриком.

Томас поджал губы и нахмурился: – А ведь и вправду назвал, да? – Он повернулся к Коту Ситху и убрал пистолет.

– Кот Ситх, это замечание не было адресовано лично вам и не ставило целью оскорбить вас, но я признаю, что допустил бестактность, как признаю и то, что проявленное мною неуважение делает меня вашим должником. Прошу, примите мои извинения и не стесняйте себя в выборе соразмерной услуги с моей стороны, буде таковая понадобится, дабы выровнять счет.

Кот Ситх секунду смотрел на Томаса и затем склонил голову.

– Даже детей можно научить хорошим манерам. Согласен. До тех пор, пока не наступит такой момент, когда вы понадобитесь мне, считаю этот инцидент исчерпанным, Томас Рейт.

– Ты его знаешь? – спросил я.

– Как и вашу ученицу, Молли Карпентер, – сказал Ситх нетерпеливым тоном, – как и остальных ваших приятелей и друзей. Могу я предложить перейти к делам насущным, сэр Рыцарь? Tempus fugit[50].

Одно из самых опасных существ Зимы – самых опасных охотников – знало все о моих друзьях. Человека неглупого такая ситуация озаботила бы. Я напомнил себе, что тот факт, что некто вежлив, вовсе не означает, что этот некто не собирается подвергнуть вас вивисекции. Это означает лишь, что тот же некто поинтересуется, не давят ли веревки, на которых вы подвешены, прежде чем возьмется за скальпель. Кот Ситх мог быть моим союзником, – на данный момент – но не был моим другом.

– Через несколько минут мы собираемся уходить, – сказал я. – У меня чувство, что за нами будут наблюдать, а мне этого не хотелось бы. Я желаю, чтобы ты отвлек любого, кто будет вести за нами прямое наблюдение.

– С удовольствием.

– Но без убийств и тяжких телесных повреждений, – сказал я. – Насколько мне известно, за этой квартирой следят коп и частный детектив. Так что без необратимых последствий.

Кот Ситх сузил глаза. Его хвост дернулся в сторону, но он не произнес ни слова.

– Расценивай это как комплимент, – предложил я. – На убийство способен любой идиот. То, о чем прошу я, гораздо труднее и более приличествует твоему статусу.

Его хвост дернулся в другую сторону. И снова он промолчал.

– После чего, – сказал я, – мне нужно, чтобы ты передал словцо Летней Леди. Я хочу с ней встретиться.

– Э-э, что? – спросил Томас.

– А это удачная идея? – спросила Молли в тот же самый момент.

Я помахал рукой им обоим и продолжил разговор с Ситхом: – Скажи ей, что это должно случиться до полудня. Сможешь связаться с ней?

– Конечно, сэр Рыцарь, – сказал Ситх. – Но она захочет узнать о причине такой встречи.

– Скажи ей, что я предпочитаю не убивать ее Рыцаря и хочу обсудить с ней, как этого избежать. Скажи, что я встречусь с ней там, где она захочет, если она пообещает мне безопасный проход. И доставишь мне ее ответ.

Ситх смерил меня взглядом и потом сказал:

– Не самый умный вариант.

– А я к тебе не с просьбой обращался. Кстати, твоя-то проблема в чем?

– Королева может быть не вполне довольна мною, если я сломаю ее новую игрушку до того, как она ею достаточно наиграется.

– Боже, – сказал я.

Ситх дернул ухом и умудрился сделать это весьма пренебрежительно.

– Я доставлю сообщение, сэр Рыцарь. И я… отвлеку… тех, кто будет охотиться на вас. Когда отбываете?

За моей спиной зазвонил телефон Томаса.

– Скажу через секунду, – сказал я. И снял трубку: – Принимаю сообщение для Пончик-Боя.

Женский голос, настолько холодный, что вполне оправдывал существование шкалы Кельвина, выплюнул слова:

– Он встретится с вами. Договорная Нейтральная Территория. Через десять минут.

– По кайфу, – сказал я. – Целую вечность не пил пива.

Короткое, похоже, озадаченное молчание – и моя собеседница повесила трубку.

Я повернулся к Томасу и Молли и сказал:

– Пошли. Ситх, пожалуйста, на…

Старейший из малков исчез.

– …чинай, – немножко сбивчиво завершил я свой приказ.

Томас вскочил на ноги, сунув маленький автоматический пистолет за пояс брюк и прикрыв его рубашкой.

– Куда едем?

– Договорная Нейтральная Территория, – сказал я.

– О, отлично, – сказала Молли. – Помираю с голоду.

Глава 21

В холле мы обнаружили охранника, сидевшего на полу с гримасой боли на лице. Патрульный полицейский возился с ним, оказывая первую помощь. Когда мы проходили, я увидел несколько длинных, очень длинных порезов на задней стороне его ноги – от пятки до самого верха лодыжки. Брюки и носки были рассечены ровными параллельными полосами. Раны, из которых хлестала кровь, явно были болезненными, но вряд ли угрожали его жизни. Ни полицейский, ни охранник не обратили на нашу троицу ни малейшего внимания, и мы без помех покинули здание.

Я поморщился, проходя мимо. Черт побери! Я не хотел обращать даже самое незначительное внимание Кота Ситха на любого из моих чикагских сограждан, но сам же недостаточно четко сформулировал команду. Конечно, в эту кроличью нору мне вовсе не хотелось упасть – опыт научил меня, что в игре юридических тонкостей у сверхъестественных существ выиграть невозможно. Такого никогда не бывало. Мне не хотелось даже думать о том, что мог бы сделать Ситх, если бы я не запретил ему применять смертоносное насилие.

Возможно, этим малк хотел дать мне понять, какими могут быть последствия моих приказов, если я отдаю их ему как рядовому слуге. А может, это было его представлением о том, что такое честная игра. В конце концов, он же не ранил полицейского и не стал набрасываться на всех прохожих подряд. Так что, думаю, он вполне мог представляться себе джентльменом хоть куда.

Молли проверила паркинг в гараже, скрытая под завесой, пока мы с Томасом ждали результата. Как только она объявила, что в гараже никакого злодейства не водится, мы загрузились в войсковой транспорт моего брата – и уехали.

В Чикаго невозможно крутнуть кота над головой, чтобы не задеть ирландский паб (и не разозлить кота), но заведение МакЭнелли выделяется из всей массы. Это любимая поилка для сверхъестественных обитателей Чикаго. Обычным людям найти ее не удается, хотя время от времени тут случается пара-тройка туристов. Как правило, они не засиживаются.

Утренний трафик рычал в полную мощь, и даже при том, что Мак находится недалеко, добрались мы туда не сразу. Тучи, серые и могучие, проглотили яркий рассвет. Закапал дождь. Время от времени я замечал вспышки далеких молний, мигавшие сквозь тучи над нашими головами, или слышал низкий рокот грома.

– А обещали прекрасную погоду, – проворчала Молли.

Я улыбнулся, но ничего не сказал.

Томас свернул в маленький паркинг рядом с Маком, поставив свой «хаммер» рядом со старым белым «понтиаком транс-ам». Остановившись, он хмуро посмотрел на «понтиак».

– Я думал, Мак обычно открывается в полдень, – сказал он.

– В одиннадцать, – уточнил я. Мой офис располагался неподалеку, так что я частенько угощался ланчем в заведении Мака. – Сегодня он, похоже, прибыл раньше.

– Нам это на руку, – сказал Томас.

– Откуда взялось это выражение? – спросил я.

– А? – отозвался Томас. – «На руку»?

Я поморгал на ходу.

– Да, и это тоже, но я подумал о фразе: «Невозможно крутнуть кота над головой, чтобы не задеть чего-то там».

Томас внимательно посмотрел на меня.

– У тебя нет более важных вещей, над которыми стоило бы сейчас поразмыслить?

Я пожал плечами.

– Мне просто любопытно. Жизнь идет своим ходом, старик. И если я перестану думать о том, что меня интересует, только потому, что какой-то псих или бригада психов жаждут меня грохнуть, мне вообще ни о чем нельзя будет думать, так, что ли?

Томас слегка наклонил голову, признавая мою правоту.

Футах в тридцати от двери Молли резко остановилась и сказала:

– Гарри.

Я тоже притормозил и посмотрел на нее.

Ее глаза были широко раскрыты. Она сказала:

– Я чувствую…

Мои глаза сузились.

– Ну, давай. Ты же знаешь, что хочешь сказать это вслух.

– Это не какие-то колебания Силы, – сказала она сердито. – Здесь… здесь присутствие. Чего-то мощного. Я чувствовала такое же в Чичен-Ице.

– Хорошо, – сказал я, кивнув. – Он здесь. Серьезно, ребята, никто из вас не знает, откуда взялась эта фраза насчет кота? Черт.

Терпеть не могу, когда не знаю чего-то. Тут дойдешь до того, что захочешь научиться пользоваться Интернетом.

Пивнушка Мака была почти пустой. Когда она пуста, то выглядит очень просторным заведением, но, будучи заполненной, кажется все-таки маленькой. Здесь тринадцать столиков разного размера и высоты, расставленных без всякой системы. Тринадцать деревянных колонн, установленных тоже как бог на душу положил. Колонны украшены резьбой со сценами из народных сказок. Стойка бара идет странными извивами, а вдоль нее с неравными промежутками стоят тринадцать высоких стульев. Почти все здесь сделано из дерева, включая панели на стенах и потолке, а также дощатый пол. С потолка свисают тринадцать вентиляторов, древние штуковины, которые Мак умудряется поддерживать в рабочем состоянии, несмотря на частое присутствие талантов по части волшебства.

В общем, декор а-ля фен-шуй, или типа того. Весь этот дисбаланс предусмотрен для того, чтобы рассеивать случайные вспышки магической энергии; он же создает проблемы для действий магов. Должно быть, все-таки работает. Электрические вентиляторы и телефон почти никогда не плавятся.

Мак стоял за стойкой. Худощавый мужчина выше среднего роста, с поблескивающей бритой головой. Я был клиентом этого заведения большую часть своей взрослой жизни, и Мак до сих пор выглядит примерно так же, как тогда, когда я впервые с ним встретился: аккуратен, в темных брюках, белой рубашке, незапятнанном белом фартуке, что лишь доказывало его ненужность, потому что испачканным его никто никогда не видел. Мак, облокотившись о стойку, слушал что-то, что ему рассказывал единственный посетитель паба – под два метра ростом, с широкими плечами и стройной сильной фигурой, как у пловцов на дальние дистанции. На нем был темно-серый деловой костюм, безукоризненно сработанная европейская вещь, явно шитая на заказ. Волосы цвета потускневшей стали с поблескивающими серебристыми прядями там и сям, а линия острого подбородка и челюсти подчеркнута коротко подстриженной серебристо-белой бородой. Черная глазная повязка из шелка даже на фоне шикарного костюма придавала ему пиратский вид.

Человек с повязкой, видимо, закончил свой рассказ, и Мак откинул голову назад и издал короткий утробный смех. Это длилось всего секунду, и смех тут же смолк, сменившись обычным спокойным и дружелюбным выражением на лице Мака, но мужчина в костюме откинулся на спинку стула с выражением удовольствия на лице, которое вызвала реакция Мака.

– Это он, – сказала Молли. – Кто он?

– Донар Ваддерунг, – ответил я.

– Ого, – сказал Томас.

Молли нахмурилась.

– Тип из этой… компании… службы безопасности?

– Исполнительный директор «Монок сикьюритиз», – сказал я, кивнув.

– Голодная ночь, Дрезден! – воскликнул Томас. – И ты просто потребовал, чтобы он пришел увидеться с тобой?

– Это настолько плохо? – осведомилась Молли.

– Это… кхе, – сказал Томас. – Подумай о том, чтобы проделать то же с Дональдом Трампом или Джорджем Соросом.

Молли содрогнулась.

– Я не… я не уверена, что смогу.

Томас жег меня взглядом.

– И ты натравливаешь на группу наблюдения Лары этих типов?

Я улыбнулся.

– Ну и яйца же у тебя, – сказал Томас. – Мои Лара мне точно оторвет.

– Скажи ей, что это не твоя вина. Скажи, что не смог меня остановить. Она поймет, – ухмыльнулся я. – Садитесь, ребята, закажите себе поесть и все такое. Я ненадолго.

Молли часто заморгала, потом посмотрела на Томаса и сказала:

– Минуточку… Мы что же, его эскорт?

– Ты, может, и да, – насмешливо отозвался Томас. – Я его головорез. А это чуток повыше, чем эскорт.

– Слишком высоко, если думаешь, что я буду подчиняться твоим приказам, – ядовито бросила Молли.

Они оба отправились за дальний столик, весело препираясь на ходу, и сели, пройдя мимо реальной причины того, что наша встреча назначена именно здесь: скромного деревянного знака, на котором простыми, безо всяких там закорючек буквами было выжжено: «ДОГОВОРНАЯ НЕЙТРАЛЬНАЯ ТЕРРИТОРИЯ».

Соглашения Ансийли поддерживали различные сверхъестественные политические силы в течение последних бурных десятилетий. Это были серии договоров, которые имели целью ограничить конфликты между разными группами и племенами некой структурой. Они определяли права тех владык, которые правили территориями, а также нарушения прав одних властителей другими. Представьте себе Женевскую конвенцию монстров и призраков. Ну вот, примерно то же самое.

Мак каким-то образом добился, что именно его заведение объявили нейтральной территорией. Это значило, что, когда бы здесь ни появлялся подписант Соглашений, он обязан был вести себя как приличный клиент, не причинять вреда другому подписанту, не применять к нему насилия, и выносить все готовые вспыхнуть силовые разборки наружу. Паб превратился в площадку для встреч, где у клиента по меньшей мере возникал шанс закончить ужин без того, чтобы быть убитым кем-то, кто во всех иных обстоятельствах являлся его заклятым врагом.

Ваддерунг поглядел на Молли и Томаса и обратил свое внимание на меня. Его единственный глаз был ледянисто-голубым, и от его взгляда по спине шел холодок. Когда я приблизился к нему, у меня возникло ощущение, что он видит во мне больше, чем я в нем.

– Ну-ну-ну, – сказал он. – Слухи о твоей смерти, и так далее.

Я пожал плечами.

– Уверен, что среди чародеев это не такая уж необычная игра.

В его глазу что-то вспыхнуло, словно его позабавила какая-то мысль, исчезнувшая прежде, чем я смог ее рассмотреть.

– В эту игру пытается играть меньше народу, чем ты мог бы подумать.

– Да я, признаться, и не пытался, – сказал я. – Просто так уж оно случилось.

Ваддерунг лениво протянул руку за чашечкой кофе. Он пил его мелкими глотками, наблюдая за мной. Потом слегка наклонился вперед и медленно проговорил:

– Значительные вещи не случаются просто так, Дрезден.

Я покосился на него. Пожал плечами. Потом сказал:

– Мак, можно мне пива?

Мак прохаживался вдоль стойки на деликатном расстоянии от клиентских стульев. Он посмотрел сперва на меня, потом на медленно тикающие часы на стене.

– Целую жизнь не пил, – сказал я. – И если я из-за этого рехнусь, можешь записать меня в «Анонимные Алкоголики».

Мак фыркнул. Потом достал бутылку эля собственного изготовления. Нектар и амброзия! Он открыл ее и передал мне (зная, что я редко пью пиво из стакана), и я отсалютовал ему бутылкой, прежде чем отпить первый глоток.

– Не рановато ли для этого дела, а? – спросил Ваддерунг.