«Трое на качелях» и другие пьесы Лунари Луиджи

Берет какое-то платье, прикладывает к себе и поворачивается к Алисе.

Алиса. А что, очень красивое. Новое?

Марта. Да, мне его подарил один мой друг.

Алиса. Друг или… друг?

Марта. Господи, да уймись же ты! Тем более, что этот – голубой. И метр шестьдесят с каблуками.

Алиса. Как будто тебя это остановило бы!

Марта. Ты же знаешь, мой идеал мужчины: не ниже метр восемьдесят, кудрявый, загорелый, мускулистый, волосатый, в распахнутой на груди белой рубашке, с золотой цепью на шее и перстнем на мизинце…

Алиса. И с будильником в носу.

Марта. Нет! «Ролекс» на запястье. И ещё он должен быть дерзким, неистовым, слегка брутальным, и в тоже время нежным и послушным… и вести себя подобно принцу-консорту… держаться в тени и ходить на шаг позади меня, потому что главное действующее лицо в нашем союзе – я.

Алиса. Рассчитываешь отыскать такого?

Марта. Нет. На самом деле, мне не нравятся прицы-консорты… Ладно, я переодеваюсь. (Переодевается прямо на сцене). Это ты у нас счастливица, нашла мужика по себе.

Алиса. Потому что не претендовала на луну с неба. Он добрый, нежный, заботливый, внимательный…

Марта. Ну, естественно, кто бы спорил! Прямо-таки Святой Луиджи Гонзаго! (Серьёзным тоном). Ты сделала свой выбор – пошла другим путём. У тебя будут дети… спокойная жизнь. А я… меня словно жжёт изнутри какой-то огонь, который не даёт мне остановиться ни на минуту. Жить, жить, жить… как будто я должна сделать ещё столько всего и боюсь, что не успею. Вот ты все упрекаешь меня в том, что я чересчур много тренируюсь, что у меня слишком много мужиков, что никак не уймусь… Но мне нравится такая жизнь! Я хочу вкладываться по полной и выжимать из жизни все, что она может мне дать… здесь и сейчас…

Алиса. А что будет завтра?

Марта. О завтра я не хочу думать. Только сегодня, сегодня, сегодня и немедленно, здесь и сейчас!

Алиса. А когда постареешь?

Марта. Об этом будет думать она.

Алиса. Она – кто?

Марта. Старуха.

Алиса. То есть ты!

Марта. То есть я, но другая!

Пауза.

Алиса. Пальто берёшь?

Марта. Наверное, брось его в чемодан. (Пауза). Подумать только, с самого первого дня, что я привела тебя с собой в спортзал, все настаивали, чтобы ты тоже занялась фехтованием. Тебе было двенадцать лет, а я уже выиграла чемпионат мира среди юниоров. Но ты в то время очень хотела стать монашкой, помнишь? Хотя все в один голос твердили: твоя сестра намного талантливей тебя… у Алисы фехтование в крови… у неё вместо пальцев рапира… и если бы она серьёзно тренировалась…

Алиса. В таких случаях, кроме задатков надо ещё иметь желание заниматься этим. Видимо, я уже тогда, как ты сама сказала: выбрала другой путь. Может быть, меня уже тогда напугала твоя рабская зависимость от того однообразия жизни, которую выбрала ты: спортзалы, диеты, физические нагрузки…

Марта. Ну, конечно, тебе больше нравилось другое: прибираться в доме, заправлять кровати, потом бегать по магазинам, готовить обеды, гладить… Говоря твоим языком, что это, если не рабская зависимость от однообразия выбранной тобою жизни?

Алиса. У меня будут дети…

Марта. У меня они тоже могут быть.

Алиса. Да, но ты ничего не делаешь для этого.

Марта (после короткой паузы). А ты?… А вы?

Алиса (вздохнув). У нас пока не получается.

Марта. И кто в этом виноват?

Алиса. Виноват?!

Марта. Ну… из-за кого? Ведь если дети не получаются, то причина в тебе или в нем.

Алиса. Мы даже не желаем знать этого. Мы единое целое. Это, прежде всего, вопрос веры. Бог сделал нас такими и Бог соединил нас.

Марта. И после этого, кто из нас маньячка, я?

Алиса. И потом… как говорится, ещё не вечер.

Марта (с иронией, но без сарказма). – Ну-ну… старайтесь, ребята. Вам хоть известно, как это делается!

Алиса (задумчиво). Да, конечно… (Вспыхивает). Засранка!

Марта (смеясь). Почему? Я совсем не против заиметь племянников.

Пауза.

Алиса. Когда твой самолёт?

Марта. Кажется, в десять. Но в аэропорту надо быть часа за три. Ты же знаешь, куча возни с регистрацией рапир, запасных клинков, масок… В последний раз, американские таможенники отказались пропускать все это… Рапиры такое же оружие, как мачете, а маски ещё хуже, чем паранджа… После этих башен-близнецов совсем свихнулись … А знаешь, мне иногда приходит в голову, как было бы здорово, если бы ты не бросила фехтование, и мы могли бы ездить по всему свету… я и ты – две непобедимые сестрички, подобно этим двум черным девчонкам-теннисисткам…

Алиса. Сестры Вилльямс. Серена и Венус…

Марта. В Париже одна первая, другая вторая, в Нью Йорке наоборот… А? Разве это не здорово, чтобы и мы вот так… Неужели, тебе бы не понравилось?

Алиса. Нет, не понравилось бы…

Марта. А жаль.

Алиса. Почему – жаль? Кого ты имеешь в виду? Кому жаль?

Марта. Нам обеим. Но прежде всего, тебе.

Алиса. Ты так говоришь, потому что думаешь, что мне чего-то не хватает, что я чего-то недополучила в этой жизни. Так вот, ты ошибаешься. Я выбрала другой путь, Марта: это ты сама сказала. Мои золотые медали я тоже получила, даже если они не те, о которых говорят газеты и ти-ви… А ты не задумывалась о том, что я не захотела пойти твоим путём, потому что уже тогда поняла, куда он ведёт? Может быть, это так, хотя этому нет явных доказательств…

Марта. Ты права. У меня свои медали, у тебя свои… лавровые венки… У тебя твоя вера, у меня моя свобода… Ты – добропорядочная домохозяйка и прихожанка, я… немного шлюха… (Смеётся). Ох, какие дела мы могли бы творить вместе… У тебя никогда не было любовника?

Алиса (возмущённо). Что?!

Марта. Ты никогда не наставляла рога своему мужу?

Алиса. Ты с ума сошла?

Марта. То есть… начиная с вашего знакомства в лицее, и дальше «до тех пор, пока смерть не разлучит нас». Что, правда так, Алиса?

Алиса (с вызовом). Правда, Марта.

Марта. Вот тоска-то! Ты никогда не задумывалась, может, ты фригидна?

Алиса. Спроси об этом у Роберто.

Марта. То есть ты видишь красивого мужика, очаровательного, неотразимого как голливудский мачо… и у тебя не возникает даже мысли о том, как было бы здорово переспать с ним? Неужели никогда? Что ты думаешь в этом случае?

Алиса. Я думаю, какой красивый мужчина!

Марта. И только?

Алиса. И только.

Марта. Н-да-а! А что касается спросить Роберто фригидна ли ты или нет… У меня другой вопрос, если принять во внимание, что он – полное твоё подобие… у него-то есть какие-то критерии для равнения?..

Алиса. То есть?

Марта. Ну… были ли у него другие женщины?

Алиса. Прекрати! Мы оба верующие, блюдём традиции…

Марта (подсказывает) …мы соединены Богом…

Алиса. Да, соединены Богом и прекрасно себя чувствуем! Так что перестань злить меня. Давай лучше выпьем по чашке чая?

Марта. Отличная идея! Только займись этим сама, а я пока сделаю пару упражнений на растяжку.

Алиса. Господи, ещё и растяжку?

Марта. Растяжка очень важное дело. Для этого нужно использовать каждую свободную минуту. Как-то раз я ехала в машине с Карлой Фраччи. Я сидела на переднем сидении, рядом с её мужем. Она – на заднем. И пока мы ехали, она только и делала, что бралась рукой за стопу, выпрямляла ногу и в такой позиции тянула её за спину… И я вспомнила, как мне говорили, что и у неё тоже была сестра, такая же талантливая балерина как она, но она… скажем так, не отличалась усердием… не стремилась добиться большего… и таким образом… тоже проиграла сестре…

Алиса. Ты все-таки считаешь, что я проиграла?

Марта. По крайней мере, в фехтовании, да.

Алиса. Но на этом свете существует не только фехтование.

Марта. Теоретически да, ты права. А практически, когда ты по уши в этом деле… и до тех пор, пока оно для тебя – самое главное, то существует только оно. И нельзя упускать из виду ни одной мелочи, потому что каждая может оказаться определяющей, и стать причиной сожалений и раскаяний. Все в твоём деле должно быть упорядочено.

Алиса. Ах, если бы хотя бы частицу того порядка, которого ты придерживаешься в своём фехтовании, ты могла бы привнести и в твою личную жизнь!

Марта. Вот она, молитва верной дочери Мадонны!

Алиса. Ну, сама посмотри, сегодня ты в постели с одним, завтра с другим. Каждый новый турнир – новые сплетни, пересуды, материал для жёлтых журнальчиков…

Марта. Ничего не поделаешь, это, в конце концов, такая же неотъемлемая часть моего дела. И, поверь, немаловажная. Помнишь того русского, с которым я крутила любовь в прошлом году на Европе? Здоровенный такой, два десять ростом? Он делал выпад кончиком клинка на три метра двадцать сантиметров! Я уговорила его потренировать меня, и он научил меня некоторым приёмам защиты от атак и уходам от уколов…

Алиса. И за это было необходимо ложиться с ним в постель?

Марта. Ну… не могла же я сказать ему, что он интересен мне только из-за выпада?

Алиса. Стало быть, ради фехтования дозволено все?

Марта. Ради совершенствования в моем деле, да.

Алиса. Но, разве не считается, что спортсмен не должен заниматься сексом во время соревнований?

Марта. О, господи, ерунда какая! Напротив, секс только помогает делу. Я перед самыми важными соревнованиями, особенно перед финалами, всегда стараюсь заняться сексом… Это снимает напряжение… как отвар ромашки… И сильно заряжает психологически… Хотя, когда я занимаюсь этим, я все время чувствую себя как-то… довольно отстранённо. Мне даже порой приходит в голову, уж не фригидна ли я? Ты что об этом скажешь?

Алиса. Ну уж, если ты сама этого не знаешь!..

Марта. Наверное, нет. Думаю, нет. Ладно, вот прекращу фехтовать, тогда посмотрим.

Алиса. Почему бы не сейчас?

Марта. Сейчас пусть все идёт как идёт…

Алиса. Этот купальник берёшь с собой?

Марта. Этот нет, в нем меня уже видели на Европе.

Пауза.

Какие у вас планы на вечер?

Алиса. Сходим в кино, потом вкусно поужинаем и выпьем у Сократа.

Марта. Мммм! Фейерверк!

Алиса пожимает плечами.

Пауза.

А знаешь, все-таки было бы очень здорово, если бы и у нас сложилось как у сестёр Вильямс… У меня была бы равносильная партнёрша, с какой я могла бы состязаться каждый день, каждую минуту… даже здесь, дома, а не только на чемпионатах и турнирах…

Алиса. Ну что это у тебя за блажь такая? Обязательно постоянно с кем-нибудь состязаться. Если у тебя так уж свербит, может лучше тебе посоревноваться в количестве университетских дипломов?

Марта. Зачем? Меня устраивает моё положение. (Пауза). Когда я выиграла первую Олимпиаду… ты защитила диплом по литературе. Помнишь?

Алиса. Спасибо, что напомнила.

Марта. Когда я выиграла Олимпиаду во второй раз, ты защитила диплом по психологии. Сейчас моя третья Олимпиада, но ты, как я понимаю, не собираешься защищать следующий…

Алиса. И что с того?

Марта. Ничего, меня это немного беспокоит. Была какая-то симметрия между моими медалями и твоими дипломами.

Алиса. Ты стала суеверной?

Марта. Нет, но предпочитаю… постучать по дереву, если что.

Алиса. А в чем разница?

Марта. Стучащий по дереву – это человек, принявший меры. (Пауза). Ты помнишь, чем мы занимались в день моего отъезда на пекинскую Олимпиаду?

Алиса.?..

Марта. А четыре года до этого и также в день отъезда на Олимпиаду в Афины?

Алиса. Н-н-нет.

Марта. Мы с тобой сразились…

Алиса. На рапирах?

Марта. Да. Здесь, дома.

Алиса. И что?

Марта. А то, что я хочу, чтобы мы и сейчас сделали это.

Алиса. Сейчас?! Ты с ума сошла? Ты что не видишь, какая я стала? Той Алисы больше нет! Нет ни сил, ни желания!

Марта. Ты должна это сделать! Должна вспомнить прошлое! Давай, одевайся.

(Бросает ей жилет). Пять минут энергичной разминки, и ты снова все вспомнишь! Сделай над собой усилие, навяжи мне бой и заставить меня отвечать, так как если бы речь шла о жизни и смерти…

Алиса (застегнув жилет и надевая маску). Ладно… если тебе так надо…

Марта. И вспомни, что говорили о тебе: ты сильнее меня!

Алиса. Хорошо… я постараюсь… Но, скажи, зачем тебе все это надо?

Марта. Для симметрии. Потому что дважды перед тем, как мне выиграть золото, мы с тобой сражались.

Алиса. И после этого ты утверждаешь, что не суеверна?

Марта. Думай, как хочешь, но если мы сейчас не сразимся, а после случится так, что я не выиграю… всю жизнь буду думать, что это случилось из-за этого. Повторяю, старайся делать все в полную силу и на полном серьёзе, ты должна вынудить и меня отвечать тебе так же. Заставь себя как можно сильнее разозлиться на меня, как делаю я на дорожке. Я ненавижу свою соперницу. И ты должна меня возненавидеть!

Алиса (подыгрывая ей). Будь спокойна, возненавижу, ещё как!

Марта. К барьеру!

После короткого ритуального приветствия, сестры скрещивают рапиры.

Короткая схватка, заканчивается уколом, который наносит Марта.

Марта. Один-ноль! Давай просыпайся! Где твоя злость?

Алиса. Я еще не настроилась. Сто лет не тренировалась…

Марта. Соберись! Ты должна быть агрессивной, повторяю, ты должна ненавидеть меня, проводя атаку, должна нагнать на меня страху! Так это делается!

Алиса (взмахивая руками). О святое небо!

Марта (подбадривает её). Ну же, за нас обеих!

Вновь скрещивают рапиры. Марта проводит атаку, Алиса отражает ее и атакует в свою очередь… Марта пропускает укол. Отступает, приподнимает маску.

Браво! Молодец! Вот так и продолжай! Давай!

Опускает маску, и схватка возобновляется. Слышатся хрипы и глухие гортанные вскрики.

Марта бросается в атаку… но поскальзывается, теряет равновесие и с подломившим коленями неловко падает лицом в пол, замирая в позе, в какой обычно молятся мусульмане.

За мгновение до этого Алиса отпрыгивает назад, и мы видим, что её рапира, которой она успела коснуться спины сестры, сломана, а её обломок валяется на полу рядом с Мартой.

Алиса (срывая маску и победно поднимая рапиру вверх). Туше! Один-один!

Алиса всматривается в неподвижную соперницу и радость на её лице сменяется растерянностью. Несколько раз она зовёт сестру по имени.

Все действие происходит на фоне музыкальная темы № 132 финала Пятой симфонии Шостаковича, которая прерывается на литаврах, чтобы нам стала слышна последняя реплика Алисы.

Марта! Марта!!..

Подскакивает к сестре, срывает с неё маску, трясёт за плечи, заставляя её поднять голову. Но та опрокидывается на бок, а затем на спину и неподвижно замирает.

Марта. Алиса… руки… Алиса… я не чувствую своих рук…

Вновь звучит заключительная часть финала Пятой симфонии Шестаковича.

Затем наступают полная темнота и тишина, прежде чем снова зазвучит музыка.

В полном контрасте с ритмизированным финалом Пятой, теперь звучит спокойная мирная райская музыка – начало четвертой части Четвертой симфонии Малера, которая сопровождает следующее действие.