«Трое на качелях» и другие пьесы Лунари Луиджи
Марта. Ты поступаешь так, потому что в какой-то мере считаешь себя… виновной…
Алиса (перебивая). Я тебе уже сказала, нет. Я не чувствую себя виновной!..
Марта. Хотя это дело твоих рук…
Эти слова звучат не как обвинение, а как мостик к переходу к просьбе, которая последует.
(Не оставляя Алисе времени на возражение). Взамен я прошу у тебя только об одном, Алиса… скажи мне правду. Забудь о том, что ты моя сестра, забудь о том проклятом дне, забудь о своём дипломе по психологии… и скажи мне правду, какой бы жестокой она не была… как если бы ты отвечала перед своим богом… Что со мной? И что меня ждёт?
Алиса. А что тебе говорят врачи?
Марта. Не отвечай вопросом на вопрос!.. Я прошу правды, Алиса. Как если б один незнакомец ответил бы другому…
Алиса явно колеблется.
Врачи делают своё дело. Я у одного спросила: смогу ли я поправиться к следующей Олимпиаде? Он мне ответил: будем надеяться. Понятно? Будем надеяться! Они приходят сюда, осматривают меня и уходят… а что у них в головах, неизвестно. Говорят мне, чтобы я не волновалась, что улучшение налицо, что медицина прогрессирует… А я тем временем?..
Алиса. Это правда, Марта. Я читала, что в Америке вот-вот начнут выпускать технику, которая позволит тем, кто… кто парализован, управлять вещами с помощью глаз. Только представь, тем, как ты смотришь, с какой силой напрягаешь взгляд, ты можешь управлять многим на расстоянии… скажем… включать свет, открывать дверь…
Марта. Не держи меня на дуру, Алиса. Я не настолько глупа, чтобы воспринимать всерьёз эту научную фантастику. Дело не в том, что я смогу делать, а в том, на что я должна надеяться. На то, чтобы неизвестно, когда получить возможность включать свет глазами и только?.. Я хочу знать, что со мной сегодня, и что со мной будет завтра…
Алиса (словно не слыша её). …А еще есть стволовые клетки! Это наука, Марта, а не научная фантастика. Испытания показывают, что с помощью стволовых клеток возможно привести в норму повреждённые участки позвоночника… и костного мозга.
Марта (явно теряя терпение, с возрастающим раздражением). Тогда почему они до сих пор этого не сделали?
Алиса. Чего?
Марта. Почему до сих пор не попробовали эти чёртовы стволовые клетки на мне? Почему бросили меня жить в таком состоянии, не делая ничего, чтобы привести в норму мой позвоночник? Разве подобное состояние можно назвать жизнью? Меня должны каждый день умывать, потому что сама я делать этого не могу, должны подстригать мне ногти, чистить зубы, причёсывать, кормить, ставить капельницы, поднимать и переворачивать, чтобы не было пролежней… вычищать мне задницу!
Алиса. Не заводись, прошу тебя! Успокойся! Ну вот, видишь, ты опять вся мокрая!
Марта. Знаешь, какого это, когда ежедневно, сиделка задирает мне юбку до пояса, поднимает мне ноги и… и… и лезет мне в задницу, чтобы вычистить то, что в ней накопилось, а потом моет её…
Алиса. Марта, умоляю тебя!..
Марта. Умоляешь – что?
Алиса. Умоляю, не заводиться, и не быть такой жестокой!
Марта (с горечью). Видишь, тебя корёжит от одних только моих слов, а что тогда говорить обо мне, живущей со всем этим?
Алиса. Ты необходимо запастись терпением, Марта! Если бы ты верила в бога, я посоветовала бы тебе молиться. Как молюсь я за тебя днём и ночью.
Марта. В твоего бога я не верю, а если бы верила, то возненавидела бы его за то, что он сделал со мной. Да и тебе стоило бы возненавидеть его, ведь это он направлял твою руку, чтобы со мной такое случилось!
Алиса. Прекрати богохульствовать!.. И успокойся. Возьми себя в руки. На выпей.
Марта. Это что, успокоительное? Не хочу!
Алиса. Это вода.
Марта. Поклянись.
Алиса. Клянусь.
Подносит к её губам стакан. Марта жадно пьёт.
Пауза.
Марта, кажется, успокоилась, на самом деле это только затишье перед новой бурей.
Марта. Алиса, ты помнишь Фернанду? Помнишь, когда она заболела, стала абсолютно невыносимой: капризничала, кричала на всех, не давала покою ни себе, ни людям… Она не знала, что у неё рак, и надеялась, что скоро выздоровеет… Надеялась до того дня, когда врачи сказали ей правду: рак поджелудочной железы, неизлечимый, неоперабельный, жить ей осталось месяца четыре… И она мгновенно успокоилась, смирившись с судьбой… Будущее открылось перед ней со всей ясностью, исчезла неопределённость, терзания неизвестностью… И однажды она закатила грандиозный праздник, на который пришли все её друзья, она поговорила с каждым, а потом, сославшись на усталость, ушла к себе в комнату. И четыре или пять дней спустя умерла.
Пауза.
Ты же знаешь, Алиса, как я не терплю неопределённости. И неизвестности! Я ненавижу себя за то, что вынуждена делать вид, что верю доктору, который говорит мне: надо надеяться. Я ненавижу тебя, когда ты убеждаешь меня потерпеть или еще хуже – молиться! Если ты хочешь, чтобы я простила тебя… тебя и твоего бога, если не хочешь, чтобы я, на самом деле, возненавидела и прокляла тебя… скажи мне правду. Ответь мне! Пусть твоим голосом говорит твоё Евангелие… да-да… нет-нет. Остальное от лукавого. Оставим это докторам.
Алиса. Марта…
Марта. Сделай это, Алиса. Ты моя сестра. Ты сильнее меня. Намного сильнее и намного везучей. Ты обязана сказать мне правду, Алиса. Соберись… отбрось все своё упрямство… свою безжалостность… набожность… всего один раз… сделай это ради меня!
Пауза. В Алисе мучительно зреет решение.
Отвечай. Хотя бы одним слогом, Алиса, всего одним!.. Я встану на ноги через три года… перед следующей Олимпиадой?
Пауза.
Алиса (через силу, с болью в голосе). Нет.
Марта. А стволовые клетки… они могут мне помочь?
Алиса (так же). Нет… Повреждение слишком…
С отчаянием на лице Алиса поворачивает в другую сторону голову Марты, не в силах видеть её глаза.
Марта. И я… останусь такой … навсегда?
Долгая, мучительная пауза.
Алиса. Да.
Пауза.
Марта. Спасибо… Не плачь.
Алиса. Марта…
Марта. Ты не сказал мне ничего такого, чего я не знала. Но теперь я хотя бы могу прекратить питать себя иллюзиями… и спокойно смотреть в будущее.
Затемнение.
3
Алиса ввозит кресло с сидящей в нем Мартой и устанавливает на его обычном месте. Снимает с колен Марты плед, а с плеч тёплую шаль. Cбрасывает с себя толстый кардиган или лёгкий плащ.
Алиса. Вот мы, наконец, и дома! Тебе понравилось, как все было? Хоть развлеклась немного… Не устала?.. Я думаю. Я сама была потрясена больше, чем ты. У меня дыхание перехватило, когда мы вошли, и ребята моментально прекратили схватки, а вся публика поднялась и зааплодировала…
Марта. Не преуменьшай, Алиса. Это было standing ovation, овация стоя!
Алиса. А после… не знаю, увидела ли ты, потому что ты уже повернула кресло, но все фехтовальщики, ребята и девчонки, вскочили на помост и с масками подмышкой салютовали тебе, подняв вверх сабли, рапиры, шпаги…
Марта. Я слышала только, как они кричали: виват!.. Как жаль, что я…
Алиса. А как тебе президент Федерации фехтования, который заявил, что Италия стала второй только потому, что тебя не было на Олимпиаде, а с тобойстала бы наверняка первой?
Марта. Это так, для красного словца, Алиса.
Алиса. Ну почему, для красного словца. Люди говорят это, потому что так думают. И потому что так оно и есть! Никто не заставлял его устраивать тебе такой приём!
Марта. Что-то не припомню, чтобы ко мне так же относились даже когда я выигрывала Олимпиады.
Алиса. Потому что тебя помнят, Марта. Потому что тебя любят!
Марта (с налётом горечи в голосе). Потому что меня больше не существует, Алиса. Потому что я не могу больше ни на кого нагонять страх. Мир спорта жесток… как, впрочем, и остальной мир. Тебя могут любить, но только если ты вне игры. Если ты больше никто… Для них я памятник, миф, если хочешь. Но не я в нынешнем своём состоянии.
Алиса. Не будь такой унылой, Марта.
Марта. А ты не будь такой прекраснодушной! Ты видела физиономию мэра, когда он протянул мне руку… как будто в ответ я могла протянуть ему свою? Ты заметила, как он смутился, когда понял свою ошибку, как он смутился… бедняга, не знал, как выйти из этой ситуации… пока не догадался положить руку мне на плечо… несуразный смешной жест, Алиса! Кадр точно для кинокомедии: он с рукой на моем плече, терзаемый вопросом, когда же можно её убрать… Если бы ты знала, как я переживала в ту минуту за него, горемыку несчастного. И как мне хотелось бы увидеть тебя на моем месте…
Алиса. Я понимаю тебя, Марта. Но зря ты так подумала, каждый из нас несёт свой крест… Не такой тяжкий, как твой, правда. Ведь и я тоже…
Марта. Что – ты тоже? О чем ты?
Алиса (с усилием). Подумай о моих переживаниях, моих и моего мужа из-за того, что у нас столько лет не получается с ребёнком. О том, что вся моя жизнь лишится смысла из-за того, что я могу оказаться… стерильной…
Марта. Но у вас хотя бы остаётся надежда, что рано или поздно проблема разрешится. И то, что не получается сегодня, может получиться завтра. Ведь тебе, так же, как и мне, врачи говорят: будем надеяться! Только в моем случае это все пустые слова, и они это знают. (Неожиданно). Алиса, я не хочу жить такой жизнью. Я хочу умереть.
Алиса молча смотрит на неё.
И ты должна мне помочь.
Алиса (после паузы). Я знала, что рано или поздно ты меня об этом попросишь. И у меня всегда был наготове ответ: нет, Марта, я не могу сделать этого.
Марта. Почему?
Алиса. Потому что…
Марта. Потому что жизнь – это бог, да? Эту старую песню я уже не раз слышала от тебя. Такие, как ты, вбили себе это в башку и предпочитают смотреть, как люди страдают, мучаются, стыдятся своего жалкого существования… вместо того, чтобы помочь им уйти, освободиться, прекратить…
Алиса. Каждая жизнь заслуживает того, чтобы быть прожитой, Марта.
Марта. И такая как моя тоже?
Алиса. Тебе не дано знать, что для тебя приберегло будущее!
Марта. Послушай, кончай лечить меня этими идиотскими фразами. (Передразнивает). «Каждая жизнь заслуживает того, чтобы быть прожитой». Кто тебе это сказал? Где это написано?.. А что касается будущего… что по-твоему будет со мной в тридцать лет?.. А в сорок? Высохшая, как мумия, или расплывшаяся квашней в кресле завистливая карга, ярмо на твоей шее!.. Ты поможешь мне, Алиса, ты сделаешь то, что я тебе скажу… когда придёт момент. А это случится скоро, я тебя уверяю. Очень скоро. Как только придумаю что-нибудь, что послужит тебе оправданием. Потому что моя жизнь – она моя, Алиса. И не бойся никаких последствий, за это можешь быть спокойна.
Алиса. Дело не в последствиях, не они меня пугают, Марта. Дело в том, что…
Марта. Алиса, окстись и вспомни: в том, что я такая, виновата ты!
Алиса. Ты же знаешь, что это неправда!
Марта. И ты станешь ещё больше виноватой, если не поможешь мне! Подумай об этом!
Алиса. Нет, Марта, нет! Я не могу заменить собой провидение!
Марта. Проведение! Где ты его видишь, это провидение? О каком провидении ты говоришь? Уж не о своём ли всемогущем и безгранично отзывчивом боге, который никогда ни во что не вмешивается, ни в спасение умирающего от голода ребёнка … ни в спасение человека от отчаяния, от безумия? Не вёл бы он себя так, будь он на самом деле отзывчив и всемогущественен перед лицом зла! Все это можно объяснить только одним, Алиса.
Алиса.?..
Марта. Тем, что Его нет! И точка.
Алиса. Это тяжёлый разговор, Марта, и очень сложная материя.
Марта. Брось ты! Все очень просто, проще не бывает! Достаточно взглянуть на это непредвзято.
Алиса. Если бы ты только знала, как истово я молю о том, чтобы он дал и тебе дар веры в Него!
Марта. А зачем мне вера в Него? Для того, чтобы убедить себя в том, что происходящее со мной – испытание, которое он мне посылает, и что мне воздастся за все мои страдания там, на небе? О чем ты, Алиса! Кому ты это рассказываешь, для кого эти сказки!
Алиса. Прекрати, Марта! Ты опять вся в поту. Постарайся успокоиться.
Марта. Я устала.
Алиса. Вот именно. Отдохни. Поговорим спокойно… попозже… завтра…
Марта (с сарказмом). Разумеется, у нас ведь полно времени, правда, сестричка?
Алиса. На, выпей.
Марта. Что это?
Алиса. Обычное успокоительное.
Марта. Я хочу полежать.
Алиса опускает спинку кресла.
Помни, о чем я тебе сказала: это была ты! Да, нечаянно, но ты!.. Ты и твой бог! Так что ты обязана помочь мне. Должна все исправить. Иначе я буду проклинать тебя каждую секунду своей жизни… Что ты делаешь?
Алиса ставит крестик на дате в календаре.
Алиса. Вычёркиваю день.
Марта. Тебе еще не надоело ломать комедию!.. Скажи лучше, который час?
Алиса. Почти пять.
Марта. А где сиделка?
Алиса. Недавно пришла. Прибирается в комнате.
Марта. Тогда ты можешь оставить меня, несчастная, святая Алиса, покровительница паралитиков и заступница за сестёр! Уходи, уходи!
Алиса. Роберто скоро заедет за мной. А ты постарайся успокоиться. Хочешь, я пока… почитаю тебе что-нибудь.
Марта. Я хочу спать.
Алиса. И замечательно. Спи.
Гасит верхний свет и садится у журнального столика, стоящего в противоположной стороне сцены в круге свете от зажжённого торшера, берет в руки книгу, открывает её. Пытается сосредоточиться на чтении, но захлопывает книгу, заложив страницу пальцем, как закладкой… Подносит руку ко лбу, закрывает глаза. Такое впечатление, что она молится. Открывает глаза, смотрит на сестру. Чуть слышно зовёт:
Марта… Спишь?.. Мне надо сказать тебе кое-что, Марта, так что хорошо, что ты спишь, потому что иначе я не найду ни сил, ни смелости сказать тебе это… Ты, правда, спишь? (Зовёт чуть громче). Марта!..
Марта не реагирует.
Алиса. Я должна сделать это. Я должна сказать тебе все. И я хотела бы, чтобы ты меня слышала… нет, наверное, лучше было бы, чтобы я могла тебе завтра сказать: я тебе это говорила, но ты не слышала, ты спала… (Подходит к сестре, всматривается в её лицо). Ты спишь?
Марта стонет во сне.
Чуть слышно начинает звучать музыка. Это 2-я часть Третьей симфонии Горецкого.
Алиса. Я расскажу тебе все, Марта. Я откроюсь тебе, как не открывалась никому и никогда, даже Ему, в которого верю… даже себе самой… Я разобью панцирь, в котором пребываю… Я не в миру с собой, Марта, я не нахожу покоя ни днём, ни ночью… словно какой-то червь точит меня изнутри, пожирая частичку за частичкой… словно рак иссушает мои вены, одну за другой… Я постоянно возвращаюсь в тот день, Марта… В тот день и к тому мигу, длящемуся бесконечно… Я хочу сказать тебе все, хотя не знаю, сумею ли. Я хочу суметь!.. Тот миг содержит в себе столько всего! Где одно противоречит другому… В общем, когда я увидела тебя на коленях у моих ног… да, поскользнувшуюся, но на коленях… у меня в голове промелькнули слова, которые часто повторяли все… да и ты сама не раз уверяла меня в этом: твоя сестра талантливей тебя, Марта! Если она возьмётся за дело всерьёз, если выпустит свои когти, если разозлится по-настоящему и настроится на победу… Так говорили все… И вот ты сейчас здесь, у моих ног… я оказалась сильнее тебя! Даже если я нанесла тебе укол, когда ты уже падала, и в этом не было моей заслуги… Да, ты поскользнулась, оступилась, упала… но разве и это не было частью игры? Ты упала! А я нет!.. Эта мысль была единственной, Марта! Но она длилась, тянулась как те получаса тишины, что в момент апокалипсиса следует за разрушением седьмой печати!.. Я могла бы протянуть тебе руку… помочь тебе подняться… но я этого не сделала… Это была настоящая схватка, разве нет? Матч, встреча… пьедестал, быть может, золотая медаль… или реванш в бою между сёстрами… младшая фехтует по-детски, каприз малолетки… Давай, велела мне ты, заведись, заведи меня! Выпусти когти! И я завелась и выпустила, меня аж всю затрясло… Но не поэтому я победила. Ты поскользнулась… оступилась… упала. Но если с соперником что-то случилось, разве это отменяет твою победу над ним? Ты упала, тем хуже для тебя. В схватке неуместно сострадание к противнику, разве не этому ты меня учила? И, знаешь, какой была следующая мысль? Законная ли это победа или нет! Хотя я и нанесла укол со стороны спины, он мне засчитывается или нет? Смешно, правда? Жилет – он же защищает корпус, и спину в том числе, это известно всем. Почему я должна была сомневаться, нанося укол?.. Зелёный свет! И я нанесла его! Туше! Я победила! И я верхней ступеньке пьедестала… я! И не моя вина, что в самый последний миг перед уколом у меня сломалась рапира! И ее гибкий, длинный, безопасный клинок превратил в твёрдый, словно стальной кинжал, обломок… который я, не заметив этого, вонзила в тебя… чуть выше края жилета… в самый центр шеи… будто тореро потерпевшему поражение быку… и бык падает к его ногам. Всего на один только миг, Марта, в моем мозгу промелькнуло пьянящее чувство, ослепляющее мозг… огромный стадион… верхняя ступенька пьедестала… и весь мир у моих ног! И нескончаемая овация… оглушающий рёв, жестокий зов возбуждённой распалённой толпы: распни её! Распни её!.. Что за осатанелость овладела мной, сконцентрировавшись в этой доле секунды, как приступ безумия, как экстаз от наркотика… Неужели это была я? Это все еще была я? Тогда кто или что заставило меня сделать то, что я сделала: вонзить ещё глубже то, что было у меня в руке!.. И еще эта беспощадная арена: распни её! Распни её!.. И побеждённый бык рухнул к моим ногам… В тот ужасный миг мне показалось, что мою руку направлял бог, который создал меня… Клянусь тебе, Марта, это была не я! Это была не я, та, которая не бросилась помочь тебе подняться, которая посчитала себя вправе нанести этот поразивший тебя удар… Это была не я! Я была далеко от всего этого! Но в таком случае… кто это был? Там же в тот момент не было никого другого, кроме меня и тебя. Ты лежала на полу неподвижная и беспомощная… Значит это я! Я сделала все это!! Если не я, то кто?.. Мне надо успокоиться, потому что я должна рассказать тебе все то, что я знаю… Знания, которых я набралась, книги, которые я прочла, вера, которая всегда меня поддерживала… Что мы такое? Что мы из себя представляем? Что творится в наших душах?.. Уверенные в нашей науке, в нашей вере, мы сидим королями на тронах нашей уверенности, защищённые стенами наших приличий, нашей воспитанностью, нашей моралью… Но достаточно малейшего пустяка, одного дуновения ветерка, лёгкого укола иглы… и прощай король! На тебя сваливается такое, чего ты даже вообразить себе не мог… Шевелит клешнями до того спавший краб, выскакивает сидевший в засаде злобное животное… И вот любящий папаша забывает в машине ребёнка а, вернувшись, застаёт его умершим от перегрева… Женщина бросается с балкона с ребёнком на руках, потому что больше не может и не хочет оставаться одна… Другой мужчина устраивает кровавую бойню на рынке, полном народа, обидевшись на весь мир за то, что ему не хватает пространства и воздуха… (С отчаянием). Марта! Марта!!.. Я не хочу сойти с ума! Мне необходимо верить, что такое может случиться в любой момент с каждым… Что эта потеря самого себя, это выход из себя, всего на один миг, этот вход в штопор без видимой причины, когда ты теряешь контроль над собой… Что это есть в каждом из нас, что это часть нас, как первородный грех… сокрытая в нас генетическая память… И если это так… тогда… так оно и есть! И это сделала я. Но виновата ли я в этом, Марта? Или нет? А если виновата, то до какой степени? До какой степени? Ведь если бог есть, значит есть и дьявол? Или все-таки это была случайность?.. Отныне всю мою жизнь это моё мучительное сомнение будет идти в ногу с твоим несчастьем… Когда мы сможем поговорить об этом, Марта? И сможем ли когда-нибудь поговорить? И кто кого утешит? Кто кому из нас придаст силы?
Пауза. Музыка стихает.
Алиса медленно успокаивается. Глубоко вздохнув, встаёт и подходит к сестре.
У тебя открыты глаза… Ты не спала?
Марта. Я проснулась.
Алиса. Когда?
Пауза.
Марта. Который час?
Алиса. Пять. Вечера.
Марта. Позови сиделку… пришло время очистить мне задницу.
Затемнение.
Интерлюдия
Недолгое сериальное возвращение в обстоятельства первой картины. Сценки следуют одна за другой без какой-либо логической связи между ними.
Начинается с последних рисунков награждения под сопровождение мелодии Аббы «Мамма миа»…
Марта. Как тебе рисунки?
Алиса. Здорово. Кто это нарисовал?
Марта. Один мой друг-художник.
Алиса. Друг, или… друг?
Марта. Или друг.
Алиса (морщась). Ох, Марта!
Марта (с улыбкой). А что – Марта! Я спросила у него, что я ему должна за работу, а он ничего не хотел. А я… я не знала, как мне его отблагодарить, и…
Алиса. И ты залезла к нему в постель.
Марта. Скажем так, я позволила себе затащить меня в постель.
***
Марта. А я… меня словно жжёт изнутри какой-то огонь, который не даёт мне остановиться ни на минуту. Жить, жить, жить… как будто я должна сделать еще столько всего и боюсь, что не успею. Вот ты все упрекаешь меня в том, что я чересчур много тренируюсь, что у меня слишком много мужиков, что никак не уймусь… Но мне нравится такая жизнь! Я хочу вкладываться по полной и выжимать из жизни все, что она может мне дать… здесь и сейчас…
Алиса. А что будет завтра?
Марта. О завтра я не хочу думать. Только сегодня, сегодня, сегодня и немедленно, здесь и сейчас!
Алиса. А когда постареешь?
Марта. Об этом будет думать она.
Алиса. Она – кто?
Марта. Старуха.
Алиса. То есть ты!
Марта. То есть я, но другая!
***
Марта. Подумать только, с самого первого дня, что я привела тебя с собой в спортзал, все настаивали, чтобы ты тоже занялась фехтованием. Тебе было двенадцать лет, а я уже выиграла чемпионат мира среди юниоров. Но ты в то время очень хотела стать монашкой, помнишь? Хотя все в один голос твердили: твоя сестра намного талантливей тебя… у Алисы фехтование в крови… у неё вместо пальцев рапира… и если бы она серьёзно тренировалась…
Алиса. В таких случаях, кроме задатков надо еще иметь желание заниматься этим. Видимо, я уже тогда, как ты сама сказала: выбрала другой путь. Может быть, меня уже тогда напугала твоя рабская зависимость от того однообразия жизни, которую выбрала ты: спортзалы, диеты, физические нагрузки…
Алиса. В таких случаях, кроме задатков надо еще иметь желание заниматься этим. Видимо, я уже тогда, как ты сама сказала: выбрала другой путь. Может быть, меня уже тогда напугала твоя рабская зависимость от того однообразия жизни, которую выбрала ты: спортзалы, диеты, физические нагрузки…
Марта. Ну, конечно, тебе больше нравилось другое: прибираться в доме, заправлять кровати, потом бегать по магазинам, готовить обеды, гладить… Говоря твоим языком, что это, если не рабская зависимость от однообразия выбранной тобою жизни?
Алиса. У меня будут дети…
Марта. У меня они тоже могут быть.
Алиса. Да, но ты ничего не делаешь для этого.
Марта (после короткой паузы). А ты?… А вы?
Алиса (вздохнув). У нас пока не получается.
Марта (с иронией, но без сарказма). – Ну-ну… старайтесь, ребята. Вам хоть известно, как это делается!
***
Марта. Ты – добропорядочная домохозяйка и прихожанка, я… немного шлюха… (Смеётся). Ох, какие дела мы могли бы творить вместе… У тебя никогда не было любовника?
Алиса (возмущённо). Что?!
Марта. Ты никогда не наставляла рога своему мужу?
Алиса. Ты с ума сошла?
***
Марта. Ты помнишь, чем мы занимались в день моего отъезда на пекинскую Олимпиаду?
Алиса.??..
Марта. А четыре года до этого и также в день отъезда на Олимпиаду в Афины?
Алиса. Н-н-нет.
Марта. Мы с тобой сразились…
Алиса. На рапирах?
Марта. Да. Здесь, дома.
Алиса. И что?
Марта. А то, что я хочу, чтобы мы и сейчас сделали это.
Алиса. Сейчас?! Ты с ума сошла? Ты что не видишь, какая я стала? Той Алисы больше нет! Нет ни физически, ни морально/Ни сил, ни желания!
Марта. Ты должна это сделать! Должна вспомнить прошлое! Давай, одевайся.
(Бросает ей жилет). Пять минут энергичной разминки, и ты снова встанешь на ноги! Сделай над собой усилие, навяжи мне бой и заставить меня отвечать, словно речь идёт о жизни и смерти…
Алиса (застегнув жилет и надевая маску). Ладно… если тебе так надо…
Марта. И вспомни, что говорили все: ты сильнее меня!
Алиса. Окей, хорошо… постараюсь…
Марта. К барьеру!
***
Сценка фатального исхода боя в режиме «замедленной съёмки». Марта поскальзывается и, согнувшись, опускается на колени перед Алисой, которая наносит сестре укол сзади в шею.
Алиса (восторженно срывает маску и победно поднимает рапиру вверх). Туше! Один-один!!
Всматривается в лежащую без движения сестру. Радость на ее лице сменяется растерянностью. Несколько раз она зовёт сестру по имени.
Все действие происходит на фоне музыкальной темы № 132 финала Пятой симфонии Шостаковича, которая прерывается на звуке литавр.
Затемнение.
4
Алиса занята привычным делом: вычёркивает очередной день в календаре, висящем за спиной Марты.
Звучит и медленно затихает начало 4 части Четвертой симфонии Малера.
Марта. Что ты делаешь?
Алиса. Отмечаю очередной день.
Марта. Я же тебя просила прекратить это делать. Все дни одинаковы.
Алиса. Но ты сама все время спрашиваешь меня, какой сегодня день.
Марта. По привычке. Мой врач сказал мне, что хуже мне уже не будет. Что я в прекрасном состоянии и все во мне сбалансировано… Как у тех насекомых, которые, как я где-то читала, не эволюционируют уже пятьсот миллионов лет, потому что в них все сбалансировано, и они достигли предела совершенства. Им некуда совершенствоваться дальше… Точно, как мне… Так что мне нет смысла жить дальше! Поэтому ты и должна помочь мне, Алиса. Считай это моим последним желанием…
Алиса. Послушай, Марта, помнишь однажды ты меня спросила, чья вина в том, что у нас нет детей, моя или моего мужа?
Марта. Да, и я даже помню, что ты мне ответила. Как всегда, абсолютную глупость, типа вы не хотите знать этого, потому что вы – единое целое, и все у вас общее…
Алиса. Так вот, вчера я отвела Роберто к врачу. Я была вынуждена настоять на этом и потащила его туда практически силой.
Читать бесплатно другие книги:
