Сила Трех Робертс Нора

Сердце сжалось еще сильнее, когда Мак, увидев Рипли, тепло улыбнулся.

* * *

Он встал, закрыв экран телом, и выключил монитор.

— Привет. Зачем ты удрала от меня утром?

— Были дела, — пожав плечами, ответила она. — А ты снова за работу?

— Работа подождет. Как насчет чашечки кофе?

— Не откажусь. — Рипли не стала уворачиваться от поцелуя, но не ответила на него и быстро проскользнула мимо сбитого с толку Мака на кухню.

— Я хотела поговорить с тобой, — начала она. — Знаешь, по-моему, мы слегка перегнули палку.

— Перегнули палку? — удивился Мак.

— Да. Нам было хорошо вместе, особенно в постели. — Она села, вытянула ноги и скрестила их в щиколотках. — Но видишь ли, для меня это чересчур. Мне нужно слегка остыть.

— Остыть? — Мак поймал себя на том, что повторяет ее слова, как попугай, и покачал головой. — Ясно… — Он поставил на стол две кружки и налил в них кофе. — Вчерашний сеанс стал для тебя слишком тяжелым испытанием, и ты хочешь взять тайм-аут.

— Ты меня не понял. — Рипли взяла протянутую им кружку. Ее сердце обливалось кровью. — Я говорю не про работу. Должна признаться, это оказалось куда интереснее, чем я думала. Похоже, головастые малые чертовски сексуальны. До сих пор я ни разу не встречалась с таким умным парнем.

Она сделала глоток кофе, обожгла язык, но болтать не перестала.

— Слушай, Мак, ты очень замечательный. Мы оба хорошо провели время. Ты даже помог мне многое понять. Я тебе очень признательна.

— Серьезно?

«Ну вот, теперь он смотрит на меня, как на какое-то насекомое», — подумала Рипли.

— Будь уверен. Но, знаешь, мне становится как-то не по себе. Я хочу выйти из игры.

— Понятно. — Его голос был спокойным, но слишком бесстрастным. — Значит, ты бросаешь меня.

— Ну, это слишком сильно сказано. — Мак вел себя не так, как она ожидала. Он не сердился, не расстраивался, не огорчался, не удивлялся. Просто демонстрировал вежливый интерес. — Почему бы нам не остаться друзьями и не сказать, что это было забавно?

— Ну что ж. — Он оперся о стойку, по ее примеру скрестил ноги в лодыжках и сделал глоток кофе. — Это было забавно.

— Вот и отлично. — От обиды у Рипли сжалось сердце и дрогнул голос. — Ты разумный человек. Наверно, именно поэтому ты и не в моем вкусе. Думаю, скоро ты вернешься в Нью-Йорк.

— Нет. Я пробуду здесь еще несколько недель.

— Не вижу в этом никакого смысла. Я больше не хочу играть в твои игры.

— В таком случае я должен заверить тебя, что ты не пуп земли. У меня еще есть дела на острове.

— Во всяком случае, на меня не рассчитывай. Подумай, как ты будешь здесь жить. Остров маленький. Люди тут же узнают, что я порвала с тобой. Тебе будет неловко.

— Это моя забота.

— Иначе говоря, не мое собачье дело. Ладно… — Она поднялась.

— Ты ошибаешься, — любезно сказал он, ставя кружку.

До сих пор Рипли и представить не могла его таким. Минуту назад он изучал ее с ленивым любопытством, и вдруг мгновенный бросок — и он уже прижимает к себе…

Его губы были горячими, как огонь. Злыми, обжигающими и влекущими.

— Почему ты лжешь мне?

Рипли задохнулась, и ее мысли брызнули в разные стороны, как муравьи.

— Убери руки!

— Почему ты лжешь? — повторил Мак, прижимая ее к дверце холодильника.

«Бесстрастный? — злобно подумала она. — Ничего себе бесстрастный!»

— Откуда взялась эта дурь? — Мак встряхнул ее. — Почему ты притворяешься, изображая циничную девицу, которой лишь бы удовольствие получить.

— Я не притворяюсь. Отпусти меня. Ты мне не нужен.

— Лжешь! Ты обнимала меня во сне.

— Я не отвечаю за то, что делаю во сне.

— Ты тянулась ко мне в темноте, — безжалостно добивал ее Мак, чувствуя, что сражается за собственную жизнь. — Ты отдавалась мне.

— Секс — это…

— Это был не секс. — Он помнил, что это было. Для каждого из них. — Ты всерьез думала, что сможешь одурачить меня и заставить уехать с острова?

Зачем?

— Я не хочу, чтобы ты оставался здесь. — Рипли оттолкнула его и срывающимся голосом повторила: — Не хочу, чтобы ты был рядом.

— Почему?

— Потому, дурак, что я люблю тебя!

Мак провел руками по ее плечам, наклонился и прикоснулся губами к ее лбу.

— Ну, идиотка, я тоже люблю тебя. А теперь сядем и поговорим.

— Что?! — Рипли попыталась освободиться, но он держал крепко. — Отпусти сейчас же!

— Нет, — мягко сказал он. — Нет, Рипли, не отпущу. Я не уеду. И не перестану любить тебя. Усвой это, а потом мы разберемся, чего ты так испугалась. Ведь ты только поэтому захотела, чтобы я уехал.

— Мак, если ты любишь меня, то сейчас же соберешь вещи и на время вернешься в Нью-Йорк.

— Так не пойдет. Нет, — повторил он, когда Рипли снова открыла рот.

— Черт побери, не будь таким…

— Неумолимым. Меня иногда так называли. Я думаю, это слово подходит мне лучше, чем эпитет «упрямый». Однако в данном случае не годится ни то ни другое. — Он нагнул голову. — Ты испугалась чего-то, боишься за кого-то и не слушаешь свой внутренний голос. Именно так ты поступила со своим даром, — продолжил Бук, не обращая внимания на ее возражения. — Именно так ты поступила с Майей. Но я не позволю тебе поступить так же со мной; с нами, Рипли. — Он взял ее за руку и поцеловал ее пальцы. — Для этого я слишком сильно люблю тебя.

— Не надо. — Рипли боялась, что ее сердце не выдержит этого. — Подожди…

— Я ненавижу говорить тебе «нет». Ты поймешь это немного позже. — Он наклонился и поцеловал ее так крепко, что Рипли ослабела.

— Я не знаю, что делать, как с этим справиться. Такого со мной еще не было… — неуверенно произнесла она.

— Со мной тоже. Но об этом потом. А теперь рассказывай.

— Я сказала Заку, что вернусь через двадцать минут. Не думала, что понадобится так много времени, чтобы…

— Чтобы бросить меня. — Мак улыбнулся. — Если хочешь, позвони ему.

Рипли покачала головой.

— У меня ум за разум заходит… Черт побери, он знает, где я. Если понадоблюсь, позвонит сам. — Сердце ее сияло, как луна. — Ты любишь меня.

— Безумно.

— Ну… — Она шмыгнула носом. — Тогда почему ты до сих пор молчал?

— А почему молчала ты?

— Я спросила первая.

— Будь по-твоему… Может быть, я готовился к этому. — Он сжал ее руки. — Ждал подходящего момента.

— Наверно, я тоже.

— Серьезно? Тогда ты выбрала очень странный способ сделать это.

— Мак… — Рипли перевела дыхание. — Ты первый мужчина, которому я признаюсь в любви. Тебе следует быть осторожным. Такими словами не бросаются. Иначе они теряют силу. Ты будешь для меня единственным, С нами, Тоддами, всегда так. Мы выбираем пару на всю жизнь. Если это правда, тебе придется жениться на мне.

На мгновение у Мака потемнело в глазах.

— Жениться на тебе?

— Да. Поверь, я не шучу.

— Постой. — Он чуть не рассмеялся. — А где же кольцо? Ты должна встать на одно колено и попросить моей руки, а я должен ответить «да» или «нет».

— Не играй с огнем.

— Я счастлив. Я покупаю дом.

— Ох… — На мгновение у Рипли сжалось сердце. Потом она вздохнула и смирилась с судьбой. — Нью-Йорк… Ну что ж, там твоя работа. Надеюсь, что в Нью-Йорке тоже нужны полицейские.

— Может быть, но я покупаю дом здесь. Думаешь, я смог бы попросить тебя уехать, оставив тут твое сердце? Разве ты не знаешь, что мое сердце отныне тоже принадлежит этому острову?

Рипли уставилась на него, на мгновение потеряв дар речи, и увидела в его глазах будущее.

— Не заставляй меня плакать. Терпеть не могу это занятие.

— Я отправил заявку на дом Логанов.

— Логанов? — Большой, красивый дом на берегу моря… — Он не продается.

— Будет продаваться. Я очень упорный. Хочу детей.

— Я тоже. — Рипли сжала его руку. — У нас будет настоящая семья. Крепкая, прочная… Но сначала ты должен кое-что сделать для меня.

— Я не уеду.

— Неужели ты мне не доверяешь?

— Лучше расскажи, что тебя пугает. Мы вместе разберемся. Начни со сна, который приснился тебе сегодня ночью.

Она отвернулась.

— Я убила тебя.

— Как? — оживился заинтригованный Мак.

— Неужели тебе ни капельки не страшно? Я отняла у тебя жизнь. Покончила с тобой.

— Мы примем решение быстрее, если не станем ударяться в панику. Рассказывай свой сон.

Рипли встала и трижды обошла кухню, пытаясь справиться с волнением, а потом рассказала все. Она снова ощутила такой страх, словно по ней поползли только что вылупившиеся пауки.

— Я убила тебя и уничтожила все, что было мне дорого, — закончила она. — Мак, я не могу этого вынести. Именно поэтому я отказалась от своей сущности, порвала с Майей. Это решение казалось единственно правильным. В глубине души я до сих пор продолжаю так думать.

— Но ты же знаешь, что все было напрасно. Рано или поздно тебе придется столкнуться с этим.

— Ты просишь меня рискнуть тобой, моими друзьями, моим домом.

— Нет, не прошу, — мягко сказал он. — Я прошу тебя защитить нас.

Рипли закрыла лицо руками.

— О боже, Мак, это нечестный прием.

— Знаю. Я помогу тебе, Рипли. Наверно, мне было написано на роду полюбить тебя, — добавил он, взяв ее сжатый кулак и заставив раскрыть ладонь. — Я стал частью происходящего и не думаю, что дело всей моей жизни, приезд на остров и все случившееся здесь простое совпадение. И знаю, что вместе мы сильнее, чем порознь.

Рипли посмотрела на их соединенные руки и поняла: именно этого она желала всю жизнь, но до сих пор не догадывалась.

— Если я убью тебя, то здорово разозлюсь. У него приподнялся уголок рта.

— Я тоже.

— Ты носишь подвеску Майи?

— Да.

— Не выходи никуда без нее и без этого.

Рипли порылась в кармане. Она должна была догадаться, чем это кончится, когда почувствовала, что нужно взять с собой кольцо: Кольцо представляло собой три сложно переплетенные серебряные полоски, на которых были высечены символы.

— Оно принадлежало моей бабушке — сказала Рипли, протягивая кольцо Маку.

Мак был потрясен. Если бы он был женщиной, он бы заплакал.

— Значит, кольцо я все-таки получил…

— Похоже на то. Но оно будет тебе мало. Носи его на цепочке вместе с подвеской.

Мак взял кольцо и прищурился, пытаясь разобрать символы без очков.

— Похоже на кельтский.

— Да. На средней полоске написано «справедливость», на крайних — «сострадание» и «любовь». Это амулет.

— Чудесная вещь. — Мак снял с шеи цепочку, расстегнул и надел на нее кольцо. — Спасибо.

Не успел Бук вернуть цепочку на место, как Рипли стиснула его руку.

— Загипнотизируй меня еще раз.

— Это слишком опасно.

— Не болтай ерунду. Сейчас все слишком опасно. Я хочу, чтобы ты усыпил меня и сделал постгипнотическое внушение или как там это называется… То, что остановит меня, если я потеряю над собой контроль.

— Во-первых, состояние транса делает тебя слишком чувствительной к действию посторонней силы. Рипли, ты напоминала губку, всасывавшую все, чем тебя питали другие. А во-вторых, я не имею представления, какое внушение могло бы тебе помочь. Когда ты все чувствуешь и сознаешь, у тебя вполне хватает упрямства и воли, чтобы противостоять чужому влиянию.

— Это еще одна линия обороны. Мы не знаем, какая из них окажется последней. Ты можешь это сделать. Я доверяю тебе. Мне нужна твоя помощь.

— Рипли, это тоже нечестный прием. Ладно, мы попробуем… Но не сейчас, — быстро добавил он. — Мне нужно время, чтобы кое-что изучить и подготовиться. Кроме того, при этом должны будут присутствовать Нелл и Майя.

— Почему мы не можем сделать это сами?

— Потому что… Я попробую, но только в том случае, если ты будешь находиться в круге. А теперь посиди и подожди меня здесь. — Он сказал это так твердо и безапелляционно, что Рипли не знала, сердиться ей, смеяться или восхищаться.

Когда Мак вышел в другую комнату, она послушно села и стала ждать, постукивая пальцами по столу.

Пока он рылся в спальне и что-то бормотал, она пила остывший кофе.

Вернувшись, Мак заставил ее встать.

— Я купил это в Ирландии лет двенадцать назад. Он положил на ладонь Рипли серебряный диск.

Через середину диска проходила изогнутая серебряная полоска, а каждую сторону украшал маленький идеально круглый камушек.

— Розовый кварц и лунный камень, — сказала Рипли.

— Символы любви и сострадания. Я купил его на счастье, как талисман, и всегда вожу с собой. Правда, иногда долго ищу, но каждый раз нахожу, так что он действительно счастливый. Вот тут есть петелька; думаю, когда-то его использовали как подвеску. Но ты можешь носить его в кармане. Я купил его для тебя, хотя еще не знал этого.

Рипли положила голову на его плечо.

— Я сейчас заплачу.

— Не стоит.

— Мне нужно вернуться на работу, а я не могу явиться туда с красными глазами. Я люблю тебя, — сказала она, потянувшись к губам Мака. — Очень люблю.

Мак деликатно выпроводил ее, стараясь сделать это как можно незаметнее.

У него было много важных дел.

Он не был дураком и верил, что ему угрожает реальная опасность, возможно даже смерть. Сон Рипли был предсказанием того, что может случиться. Цикл, начавшийся триста лет назад, все еще не закончился.

Однако он был достаточно умен, чтобы знать и другие способы самозащиты. Он верил, что знание — это тоже магия. Нужно было мобилизовать свои знания и укрепить щит, который прикрывал их обоих.

Он не станет погружать Рипли в гипнотический транс, пока не удостоверится, что это безопасно.

Мак вынул копию дневника своей прародительницы и нашел нужную страницу.

«17 февраля.

Сейчас рано, рассвет еще не наступил. На улице холодно и очень темно. Я оставила мужа спящим в теплой постели и поднялась к себе, чтобы записать это. Беспокойство и тревога донимают меня, как больной зуб.

Туман пеленой окутал наш дом. Он давит на стекла. Я слышу, как скребутся его злобные костяные пальчики, как он жаждет вползти внутрь. С помощью заклинания я запечатала все двери, окна и крошечные трещины. Этому заклинанию меня научила мать до того, как отчаяние лишило ее разума.

Это было давным-давно, но кажется, что случилось только вчера. Я тоскую по ней, по ее доброте, силе и красоте. Сейчас, когда холод пронизывает меня до костей, я жажду ее совета. Но он не доходит до меня даже сквозь зеркало и магический кристалл.

Я боюсь не за себя, но за внуков и правнуков моих детей. Во сне я видела мир, каким он станет через триста лет. Такой удивительный. Такой волшебный. Такой грустный…

Круг вращается. Я плохо вижу его, но знаю, что моя плоть и кровь, до и после меня, вращается вместе с ним. Сила, чистота, мудрость, а главное — любовь будут воевать с тем, что сейчас скребется в окна моего дома.

У этого нет возраста, это вечно. И имя этому — Тьма.

Моя плоть и кровь освободит ее и встретится с ней лицом к лицу. В своем пространстве и времени я могу защитить только своих близких и молиться за тех, кто будет жить позже. Я оставлю своим любимым отдаленным потомкам все, что знаю о магии.

Зло нельзя победить и уничтожить злом. Тьма будет питаться тьмой и становиться еще гуще. Самое острое оружие — это добро и свет. Пусть те, кто придет за мной, держат его наготове и применят его в свой час».

Далее приводилось написанное по-гэльски заклинание, которое Мак уже перевел. Он снова перечитал его, надеясь, что послание из прошлого поможет настоящему.

Хардинг оправился от болезни, которая мучила его несколько дней. Он все еще ощущал странную усталость, тщетно ломая голову над тем, какой микроб в него вселился. Но сейчас голова работала ясно, и он был уверен, что кризис уже миновал.

Более того, он злился, что какой-то дурацкий грипп выбил его из колеи и заставил нарушить график. Хардинг твердо решил, что сегодня же отправится к Нелл Тодд и возьмет у нее первое интервью.

Готовясь к этому, он заказал в номер легкий завтрак и большой кофейник. Нужно было пересмотреть записи, освежить в памяти подробности и найти способ убедить Нелл рассказать то, что необходимо для книги.

Мысль о книге, о деньгах и славе, которые она должна была ему принести, заставила Хардинга встряхнуться. Он уже несколько дней не мог вспомнить, что собирался делать.

Казалось, его разум томился за толстой запертой дверью, а когда вырывался из темницы, у него не оставалось сил ни на что другое.

В ожидании завтрака он принял душ и побрился. Отражение в зеркале говорило, что выглядит он не лучшим образом. Лицо было бледным и осунувшимся. Нет, он ничуть не жалел о потерянных килограммах, но темные круги под глазами его явно не украшали.

Ничего, он использует часть будущего аванса под книгу, чтобы привести себя в порядок. Может быть, стоит пройти курс восстановительного лечения на каком-нибудь шикарном курорте.

Как только бывшая Элен Ремингтон даст ему первое интервью, нужно будет составить заявку и отослать в Нью-Йорк литературному агенту, с которым он заранее обсудил замысел книги.

Что надеть — деловой костюм или более непринужденные слаксы и свитер? После недолгих раздумий Хардинг остановился на последнем варианте. Чем естественнее, тем лучше. Дружелюбный имидж больше подходит для встречи с Нелл Тодд. К Ивену Ремингтону он всегда являлся одетым подчеркнуто официально.

При воспоминании о Ремингтоне Хардинг почувствовал такое головокружение, что упал бы, если бы вовремя не ухватился за дверь шкафа. «Да, выздоровление не стопроцентное, — подумал репортер. — Ну ничего, после завтрака мне станет легче».

Следующее потрясение он испытал, когда надел слаксы. Брюки болтались на талии и мешком висели на бедрах. Он понял, что за время болезни потерял килограммов пять, а то и больше. Хотя у Хардинга слегка дрожали руки, но, застегивая ремень на последнюю дырочку, он твердил себе, что это только на пользу делу.

Он восстановит вес, займется физическими упражнениями, будет тщательно следить за диетой. Когда книга будет опубликована, ему придется часто появляться на презентациях. А для этого нужно хорошо выглядеть.

Когда Хардинг сел завтракать за столик у окна, он уже убедил себя, что прекрасно выглядит. Даже лучше, чем обычно.

Он поднес к губам чашку и выглянул в окно. Солнце светило ярко — пожалуй, чересчур ярко, потому что его лучи отражались от инея, покрывшего все вокруг. «Странно, что иней не тает, — подумал он, — и улицы поселка пусты. Дома вмерзли в лед, как мушки в янтарь».

Оставалось надеяться, что книжный магазин не закрыт из-за непогоды. На первый раз он предпочел бы встретиться с Нелл Тодд в кафе. Там она, скорее всего, окажется более сговорчивой. Кроме того, в магазине можно будет договориться об интервью с Майей Девлин.

Образ этой женщины, которая взяла Нелл на работу и сдала ей коттедж в первый же день пребывания на острове, мог бы сильно украсить книгу.

Тем более что у Майи Девлин была репутация ведьмы. Сам Хардинг в такую чепуху не верил, но в ту ночь, когда Ивен Ремингтон попал в кутузку, безусловно, произошло что-то необычное. А поскольку в роще присутствовала и мисс Девлин, с этим стоило разобраться.

Голубая молния, сверкающий круг. Змеи под кожей…

Хардинг невольно вздрогнул и стал просматривать свои записи.

Как найти подход к Нелл Тодд и заставить ее разговориться? Можно восхититься ее смелостью и умом, причем вполне искренне. Для такого дела требовались присутствие духа, ловкость и хорошие мозги.

Он польстит ее самолюбию. Расскажет, как шел по ее следу через всю страну, опросил десятки людей, на которых и с которыми она работала. «Да, и не забыть воззвать к ее чувству сострадания, долга перед другими женщинами, которые также оказались жертвами насилия», — подумал он, постучав по странице блокнота.

«Светоч надежды, — быстро написал он. — Яркий образец смелости. Единство женщин. Некоторым побег кажется слишком пугающим или слишком непосильным выбором. (Подтвердить статистическими сведениями о жертвах супружеского насилия, убежищах для женщин и убийствах жен. Выбрать подходящего семейного психотерапевта и расспросить его о наиболее частых случаях, методах лечения и результатах. Взять интервью у других выживших? Насильников? Возможные сравнения и подтверждения.)».

Довольный тем, что его мысли приобрели былую беглость, Хардинг начал есть.

«Гипотеза о том, что жертвами насилия чаще становятся женщины, в семьях которых насилие считалось нормой. Похоже, что у Элен Ремингтон (она же Нелл Ченнинг-Тодд) такого прошлого нет. (Продолжить исследование детства. Получить статистические данные об удельном весе среди жертв насилия тех, кто не сталкивался с ним в родительских семьях.) И все же цикл агрессивности должен иметь начало. Судя по всему, этот цикл начался и закончился Ивеном Ремингтоном».

Хардинг продолжал писать, но его внимание постепенно слабело. Наконец пальцы репортера впились в ручку, а ручка — в бумагу.

«СУКА! ШЛЮХА! СЖЕЧЬ ВЕДЬМУ!

МОЯМОЯМОЯМОЯМОЯМОЯ!

КРОВЬ. СМЕРТЬ. МЕСТЬ.

AЗ ВОЗДАМ, AЗ ВОЗДАМ, AЗ ВОЗДАМ».

Он быстро листал страницы, задыхался и судорожно писал какие-то слова почерком, который ничем не напоминал его собственный и опалял бумагу.

«ОНИ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ. ВСЕ ОНИ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ. А Я БУДУ ЖИТЬ СНОВА».

Когда Хардинг снова пришел в себя, его блокнот был аккуратно закрыт, ручка лежала в стороне. Он беспечно пил кофе, смотрел в окно и планировал, что сделать за день.

Наверно, стоило бы совершить долгую пешую прогулку, подышать свежим воздухом. Полюбоваться на местные достопримечательности, поближе взглянуть на коттедж, где жила Нелл, когда впервые прибыла на остров.

Видимо, настало время лично осмотреть рощу, где в ту ночь вел свою погоню Ивен Ремингтон.

Сытый Хардинг отложил заполненный блокнот и взял новый. Потом сунул блокнот в один карман пальто, маленький диктофон в другой и отправился работать.

Начисто забыв о том, что было написано в старом блокноте, и о жажде крови, которая бушевала в нем несколько минут назад.

Желтый коттедж спокойно стоял на опушке маленького леса. Деревья были голыми, черными и отбрасывали на землю короткие тени. В роще царила полная тишина.

На окнах красовались тонкие кружевные занавески, стекла отражали яркий солнечный свет.

Все замерло. Не шуршали ни прошлогодняя трава, ни сморщившиеся бурые листья. Не слышалось ни звука, хотя неподалеку раскинулось море, а за спиной был поселок. Хардинг стоял, разглядывал коттедж и не мог отделаться от чувства, что смотрит сделанную кем-то фотографию, запечатлевшую данный миг и врученную ему с неизвестной целью.

По его спине побежал холодок, тело затрепетало, дыхание стало хриплым и частым. Он попятился, но наткнулся на невидимую стену. Внезапно ему захотелось повернуться и убежать, Но это было выше его сил.

Это ощущение исчезло так же быстро, как и возникло. Он всего лишь стоял на обочине дороги и любовался симпатичным коттеджем у зимней рощи.

* * *

«По возвращении на материк нужно будет пройти обследование», — подумал он и робко шагнул вперед. Видимо, болезнь подействовала на него сильнее, чем казалось. Как только все нужные для книги сведения будут собраны, он возьмет отпуск на неделю-другую, чтобы оправиться и восстановить силы, а уже потом станет писать.

Обрадованный этой мыслью, Хардинг направился в рощу. Теперь он слышал негромкий и мерный шум прибоя, беспечное пение птиц, легкий шелест ветра в нагих сучьях.

Очутившись среди деревьев, он покачал головой и осмотрелся по сторонам с подозрительностью коренного горожанина, не привыкшего к одиночеству. Ему было непонятно, как человек может жить в таком месте.

Но Элен Ремингтон решилась на это.

Она бросила богатство, светскую жизнь, прекрасный дом и высокое общественное положение… ради чего? Чтобы стряпать на незнакомых людей, жить на клочке каменистой земли и со временем наплодить кучу горластых детей?

Глупая сука.

Он шагал, сжимая и разжимая кулаки. Под его ногами клубился грязный туман, лизавший новые ботинки. Он ускорил шаг и едва не побежал, хотя земля была скользкой и покрытой инеем. Изо рта Хардинга вырывались клубы пара.

Неблагодарная шлюха.

Ее нужно наказать. Она и все остальные должны заплатить за то, что они сделали. И заплатят. Они умрут. А если они посмеют сопротивляться его силе, посмеют посягнуть на его права, то умрут мучительной смертью.

Страницы: «« ... 1617181920212223 »»

Читать бесплатно другие книги:

Дни Белого движения сочтены....
Пути Господни неисповедимы, все мы – орудия Его, и кто знает: вдруг завтра Иоанн Креститель укажет п...
От него зависит судьба мира. На встречу с ним, тайным агентом, отправляется сам президент США. Но По...
Все знают: не только перед дальней дорогой, перед любым серьезным начинанием нужно обязательно присе...
Психологический триллер А. Бушкова подтверждает истину – порой то, что творится в душе неприметного,...
Седой оказался единственным, кто узнал его, тренера-дилетанта, помеченного шрамом. Когда-то они впят...