Загогулина в портфеле президента Лагодский Сергей

В Москве работу вёл специальный штаб, возглавлявшийся народным депутатом РСФСР Николаем Богаенко, Александром Кричевским, а также членом КС «Демроссии» Станиславом Кулаковым. Всего в штабе работало около 50 человек, разделённых посменно на три бригады. Их главной задачей была координация избирательной кампании по всем регионам республики и получение от них информации. Кроме того, московский штаб поддерживал постоянную связь с ответственными за каждый из московских районов и снабжал их необходимым количеством избирательных плакатов и листовок. Вся эта работа финансировалась за счёт фонда «Демроссии». Директор фонда Леонид Богданов заявил, что, если бы потребовалось, «мы могли бы обклеить листовками всю Москву, денег не хватило».

Доказав свою дееспособность, команда Ельцина, очевидно, имела намерения утвердиться и юридически. Во всяком случае, на итоговой пресс-конференции Гавриил Попов заявил: «На основе демократического движения нам предстоит сформировать массовую партию, альтернативную КПСС», Наблюдатели оценили это заявление как претензию новой структуры на решающую роль в выборах президента СССР, которые, как стало известно из неофициальных источников ещё во время первой встречи в Ново-Огарёво, скорее всего, пройдут в конце лета.

Президентом РСФСР стал Борис Ельцин, мэрами российских столиц – Гавриил Попов и Анатолий Собчак. Сокрушительное поражение коммунистических кандидатов даёт право говорить и об отступлении в России коммунистической эпохи, и о суверенной России как политической реальности.

На уровне практической политики и реальной экономики России победа демократов означает «польский сценарий»: немедленное формирование правительства национального доверия плюс форсированная суверенизация республики и строительство в республике капитализма ускоренными темпами.

День выборов – «судный день»: политические партии получают воздаяние за свою деятельность и определяется их политический статус – до следующих выборов. Для Российской Коммунистической партии это был не просто «судный день», но dies irae, «день гнева».

Верхушка РКП не сумела выставить ни одного лидера, сколь-нибудь способного конкурировать с лидерами «Демроссии». Для коммунистических структур оппозиции это означает не просто крайне низкую оценку их деятельности, данную избирателями, но и сильный деморализующий эффект. В течение как минимум нескольких месяцев в них будет царить разброд и шатание, что, безусловно, даёт Ельцину фору на первое время его правления. А оно будет трудным: республика размером с континент одновременно переходит и к посткоммунистической эпохе, и к самостоятельному государственному бытию.

На уровне символов грядет окончательный расчёт с прошлым. На карте России появляется Санкт-Петербург. Президиум ВС РСФСР срочно готовит указ первого президента о возвращении храмов, религиозных зданий и ценностей верующим.

За символами идёт политика. С одной стороны, формируется российское правительство национального доверия. С другой, судя по предвыборным выступлениям Ельцина – внутренняя политика первых «100 дней» первого президента будет направлена на укрепление структур местной власти.

Выборы местных руководителей Ельцин намерен провести в ноябре, но вряд ли российский президент не захочет немедленно использовать для укрепления своей власти то обстоятельство, что коммунистическая власть на местах будет находиться во временном коллапсе. Скорая рассылка президентских уполномоченных на места – вещь вполне прогнозируемая.

За политикой идёт экономика. В ближайшие полгода можно ожидать стремительной приватизации государственного имущества со всеми достоинствами и недостатками нового «клондайка». В этой ситуации легко прогнозируется небывалый взлёт активности коммерческих структур и иностранных инвесторов на рынке республики, так как и приватизация в таких масштабах, и возможность осуществления нового «плана Маршалла» – феномен, возникавший в истории, мягко говоря, не часто. С уверенностью можно сказать, что в жизни каждого из нынешних российских бизнесменов «клондайк» такого масштаба случается всего один раз. Так что, деловым кругам России предстояла небывалая по масштабам гонка.

Из источников, близких к ВС РСФСР, сообщали, что в ближайшее время будут освобождаться цены в уже приватизированном секторе экономики, затем придёт полная либерализация цен. Параллельно будет отменён принудительный госзаказ, а государственная система распределения ресурсов будет трансформироваться в сеть торгово-посреднических организаций и товарных бирж. Ожидается отмена жёстких ограничений на посредничество в области экспортно-импортных операций. На российской территории будет введена свободная купля-продажа валюты, то есть внутренняя конвертируемость рубля. Этот фактор в сочетании с ростом иностранных вложений в экономику республики и обострением конкуренции коммерческих структур России «за инвестируемый доллар» резко поднимет рейтинг национальной экономики РСФСР среди деловых кругов Запада. Многие специалисты отмечали, что через три-четыре месяца ситуация с участием иностранного капитала в экономике республики может кардинально измениться.

Грядущая «шоковая терапия» диктовала России необходимость консолидации всех возможных ресурсов, в том числе валютных, могущих смягчить шок. В этом ключе имело смысл рассматривать обещание, сделанное Ельциным 10 июня в Самаре: «Российские предприятия будут освобождены от сдачи 40% валюты в союзный бюджет, а 20% валюты будут продавать в бюджет России».

С другой стороны, Ельцин явно сделал ставку на «стратегию локомотива», при которой экономически перспективные регионы (Урал, Кузбасс, Коми) получали значительные налоговые льготы в расчёте на то, что именно эти регионы, встав на ноги, потянут за собой другие.

При этом приоритет российских законов станет абсолютным: союзное хозяйственное законодательство скорее всего ожидает забвение. В 20-х числах июня должна была состояться очередная ново-огарёвская встреча, где на повестке дня стоял вопрос о федеральном налоге. Очевидно, речь должна идти о более жёсткой позиции России при определении условий подписания нового Союзного договора. Россия может настаивать на принципе формирования союзного бюджета на основе фиксированных выплат при отказе от финансирования союзных программ, в которых республика не заинтересована.

Победа Ельцина означала серьёзный аргумент и в пользу западных сторонников экономической помощи посткоммунистическим республикам, а не коммунистическому центру: дальнейшее игнорирование России как политической реальности вряд ли возможно. Европарламент, ещё в апреле совершенно нелюбезно встречавший Ельцина, теперь одним из первых прислал ему тёплые поздравления с избранием, а 18 июня Ельцин планировал встречу с Президентом США Бушем.

И не исключено, что окончательно позиции Ельцина по всем вопросам, в том числе и по участию Запада в экономике России, определятся после его визита в США и встречи с президентом Бушем.

Спустя неделю после президентских выборов в России Центризбирком подвёл окончательные итоги. Фавориты остались прежними: Ельцин набрал 57,3% голосов, Рыжков – 17,9%. голосов и занявшего второе место. Несмотря на кисло-сладкие поздравления Горбачёва, заметившего 15 июня по ЦТ, что Ельцина поддержало всего 40% от списочного состава российских избирателей, 57,35% – вполне приличный результат, позволяющий российскому президенту (по крайней мере, первое время) пользоваться серьёзным кредитом доверия. Тем более, что второе место получено Рыжковым скорее по инерции: консервативная часть избирателей не может исчезнуть разом, и стоит ли удивляться, что она оказалась так невелика. Однако 12 июня обнаружился и фактор, сулящий немало хлопот в будущем.

Это фигура – Владимир Вольфович Жириновский.

Доселе вызывавший у наблюдателей лишь брезгливое недоумение, он, завоевав 7,8% голосов (6,2 млн. избирателей), пришёл к финишу третьим. Учитывая бесперспективность фигур типа Рыжкова и катастрофический провал «центриста» Бакатина (3,4%, последнее место), не исключено, что новые выборы могли бы дать Жириновскому и второе место. Это уже серьёзно: ведь, вероятно, ещё в этом году предстояли выборы президента СССР.

Конечно, «феномен Жириновского» – верный признак того, что посткоммунистическая эпоха наступила окончательно. Со своими неизбежными болезнями роста. Типологически – это второе издание потрясшего посткоммунистическую Польшу «феномена Тыминьского».

Польско-канадско-перуанский миллионер Станислав Тыминьский появился в Польше за полтора месяца до президентских выборов после двадцатилетнего отсутствия. В своё время он был освобождён от военной службы психиатрической экспертизой. Ведя кампанию с большой щедростью на обещания и ещё большей беспардонностью, набрал 24% голосов и занял место вслед за Лехом Валенсой (40%). Протрезвевшие поляки решили: Lepsze stan wojenny, niz Stan Tyminsky (лучше военное положение, чем Стан Тыминьский), и во втором туре претендент проиграл, впоследствии возглавив «партию Икс» популистски-националистического направления.

Поскольку выдвинутая профессором Нью-Йоркского университета Александром Яновым концепция «Веймарской России» была популярна в либеральных кругах, стремительный взлёт «человека ниоткуда» вызывал у многих серьёзные опасения. Либералы опасались, что полное поражение коммунистических кандидатов может заставить оказавшихся не у дел коммунистов и генералов делать ставку на единственного, кто делом доказал свою настойчивость и некоторую удачливость.

Немецкие промышленники, аграрии и генералы рейхсвера накачивали фигуру господина Гитлера не потому, что он был им крайне приятен, а потому что других рядом не было. По мнению либералов, не исключено, что, оправившись от первого шока после поражения и, осознав полное отсутствие у себя сколь-нибудь перспективных лидеров, военно-коммунистический альянс начнёт с таким же усердием накачивать фигуру господина Жириновского. Любопытно, что Жириновского уже в день выборов посетил сопредседатель группы «Союз» полковник Алкснис, и новые друзья договорились о сотрудничестве.

Более вероятен, однако, другой вариант. Успех Жириновского может означать не столько успех лидера ЛДПСС, сколько успех данного политического направления. Одной из особенностей русского бизнеса является стремление механически подражать новатору, придумавшему новый тип продукции. Не исключено, что пример Жириновского окажется крайне заразительным, и к следующим выборам явятся многочисленные искатели приключений, сулящие всем всё, обливающие друг друга грязью и сбивающие друг другу ставки.

Лидер Центристского блока (в который входила и ЛДПСС) Владимир Воронин, поревновав успеху коллеги, ходил по кулуарам ВС СССР и предлагал всем репортёрам компроматы на Жириновского. В сущности, и четвёртое место, занятое другим «человеком ниоткуда» Амагельды Тулеевым (6,81%), – это несколько менее яркое (вследствие большей душевной уравновешенности кандидата) проявление того же феномена.

Ещё одно вероятное следствие «феномена Жириновского» – назревающий в патриотической общественности конфликт. Лидер ЛДПСС отобрал солидную часть голосов у генерала Макашова: военные круги и патриоты явно предпочли Жириновского ортодоксально-коммунистическому тандему Макашов – Сергеев. Причина в том, что в патриотической среде произошёл, говоря партийным языком, отрыв руководства от масс. Как выяснилось на выборах, основной электорат такого типа мало дорожит социалистическими ценностями и исповедует скорее взгляды, характерные для центрально-европейского авторитаризма 20-х годов (великодержавность плюс мечты о процветании неизвестно за чей счёт). Руководство же блока (РКП, писатели-патриоты) с куда большим трудом отказывалось от прежних идеологических стереотипов. Успех ЛДПСС скорее всего сильно катализировал подспудно зреющий разлад между косной элитой «старопатриотов» и более энергической массой «младопатриотов». А станет ли признанным лидером «младопатриотов» именно господин Жириновский, можно было тогда только гадать?

Накануне 20 августа, когда должен был наконец «открыт для подписания» Союзный договор, российский президент оказался перед необходимостью распутывать разом и внутри и внешнеполитические проблемы. В России демократы и патриоты в практически сходных выражениях обличают Союзный договор и обещают провалить ратификацию. Тем временем Казахстан, республики Средней Азии и отчасти Азербайджан приступали к активной координации своей политики, и Ельцину необходимо было срочно искать компромисс с быстро формирующейся «восточной конфедерацией».

Бывшие соратники – Ельцин и демороссы общались теперь посредством газетной строки. Демороссы публично осудили Ельцина за капитулянтские уступки в части содержания Союзного договора и недемократическую процедуру его подписания, устраняющую российских депутатов от финальных согласований и утрясок. Ельцин публично отвечал, что «лучшего подарка», чем начало работы над договором сызнова, «для союзной бюрократии не найти», что подписание договора (уже согласованного с Горбачёвым) означало немедленный переход «под российский флаг» практически «всех предприятий и организаций, действующих на территории России». Свой ответ демократам Ельцин закончил прозрачным намёком: «Не уверен, что граждане России согласятся терпеть наши политические споры, от которых жизнь легче не становится».

14 августа Ельцин принял разношерстную группу российских депутатов – от радикала Юрия Афанасьева до патриота Николая Павлова, которые вполне единодушно обвиняли его в развале России. 11 из 18 визитёров сочли ответные доводы Ельцина неудовлетворительными и составили новое, ещё более жёсткое воззвание против Союзного договора.

На 19 августа было намечено заседание комиссии Съезда народных депутатов РСФСР, которая собиралась обсудить договор. Некоторую пикантность конфликту придало то, что в соединённом демократически-патриотическом фронте зияла большая прореха: в нём не было «Коммунистов России». 13 августа Ельцин и 1-й секретарь РКП Валентин Купцов договорились о перемирии – тем самым коммунисты, обильно представленные в съездовской комиссии, скорее всего, были лояльны к Союзному договору. А в остальном позиции Ельцина на внутреннем фронте оставались весьма шаткими.

Между тем российскому лидеру хватало и внешнеполитических забот. 14 августа, всего за два дня до ельцинского визита в Казахстан, в Ташкенте президенты Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и премьер-министр Азербайджана приступили к реальной координации своей политики, создав межреспубликанский консультативный комитет республик Средней Азии и Казахстана. А Назарбаев, заручившись накануне начавшихся 16 августа переговоров с Ельциным поддержкой ещё четырёх республик, теперь фактически выступал как лидер всего среднеазиатского региона. Уже 19 августа представители пяти республик собирались в Ташкенте координировать ценовую политику. Вполне вероятное картельное соглашение сырьевых республик – вещь слишком серьёзная, чтобы Ельцин мог позволить себе оттягивать встречу со столь решительно настроенным партнёром.

Можно выделить две наиболее важные темы российско-казахстанских переговоров. При обсуждении экономического соглашения на 1992 год пришлось бы искать какую-то замену рухнувшему дотационному принципу торговли между сырьевыми (возглавляемыми Казахстаном) и промышленными (возглавляемыми Россией) регионами Союза Назарбаев считал, что сейчас сырьевые республики страдают от грабительских «ценовых ножниц». Главная тема политических дискуссий – распределение власти в будущем Союзе: претензии России на ключевые посты в союзном кабинете (пост премьера, финансы, оборона) уже вызвали в Казахстане довольно прохладную реакцию.

Кроме тактических, визит Ельцина в Казахстан имел и стратегические цели. Их непонимание и предопределило столь жёсткое отношение к Союзному договору демократов: они видели, как и полгода назад, все политические проблемы исключительно через призму утрачивающего актуальность конфликта «Ельцин – Горбачёв».

Сейчас уже почти очевидно, что Украина вряд ли подпишет Союзный договор в сентябре: накануне намеченных на 1 декабря президентских выборов украинские политики постарались не вязать себе руки. Вероятно, Украина изъявила бы готовность подписать «Союзный договор второго порядка» – отдельный договор между новым Союзом и суверенной Украиной.

В итоге Россия могла бы остаться наедине со складывающейся достаточно мощной «восточной конфедерацией». Формула нового Союза оказывалась биполярной: «Россия – Азия», что отражалась на отечественном уровне общемировую коллизию «Север – Юг». Биполярная модель в политике – вещь неустойчивая, а потому Горбачёву снова повезло: по принципу tres faciunt colleqium он оказывался третьей вершиной складывающегося властного треугольника «Горбачёв – Ельцин – Назарбаев». Показательно, что 29 июня последние неполадки в Союзном договоре накануне встреч с Бушем утрясал как раз этот триумвират.

А когда триумвират делается политической реальностью, махнуть рукой на Союзный договор и начать всё сызнова – что советовали Ельцину демократы – означало бы испортить отношения с двумя другими членами триумвирата. Похоже Ельцин в отличие от бывших соратников считал, что Россия существует не в вакууме, а имеет партнёров, и манкировать Realpolitik – слишком дорогое удовольствие.

По сообщениям информационных агентств, Садам Хусейн, узнав о путче в Москве, назвал его «хорошо сделанным делом». По словам народного депутата РСФСР Владимира Лысенко, Горбачёв вечером 18 августа закончил беседу с Крючковым, Баклановым и генералом Варенниковым словами: «Ну и мудаки же вы!»

Хусейн ошибся. Горбачёв оказался прав.

Уже к вечеру 20-го стало очевидно, что происходило нечто странное: заговорщики откровенно теряли время в томительном бездействии.

Танки вошли в город утром 19-го. И просто встали на улицах. Телефоны, международная связь продолжали работать. Арестов не было. Не было, собственно, и объявленного комендантского часа: всю ночь по городу как обычно летали машины и никто никого особенно не пытался задерживать. Военные патрули отсутствовали.

В любой момент в течение двух дней заговорщики могли захватить Белый дом, арестовать Ельцина и отпраздновать победу. Понять, почему они этого не сделали, довольно трудно. Биографии, политические убеждения, профессиональный опыт этих людей свидетельствовал о том, что чужой крови они не боялись. Можно с уверенностью констатировать, что, если бы путч увенчался успехом, страна бы умылась кровью.

Существуют разные версии происшедшего. С точки зрения экспертов, однако, в качестве образца заговорщики использовали план ареста Хрущёва в 1964 году. За исключением того, что дача Хрущёва была на Кавказе, а Горбачёва – в Крыму, всё остальное совпало: арест, дозированное объявление для прессы, танки, введённые в Москву НЕ ДЛЯ ЗАХВАТА ВЛАСТИ, поскольку власть уже была захвачена, а так, на всякий случай, для поддержания порядка.

В 1964 году о мнении народном никто не думал. Народу предлагалось автоматически принять произведённые изменения, обсудить их за ужином с друзьями и жить дальше в соответствии с новыми указаниями.

Лишь кажется, что нынешний путч был плохо организован. Заговорщики поступили вполне правильно и в полном соответствии со своими собственными убеждениями.

У них не было и не могло быть разработанного плана действий на период после 19-го августа. Для них переворот закончился успехом в момент, когда на крымской даче был арестован Горбачёв. Дальше, по обычной логике развития советских политических сюжетов, не должно было быть ничего, кроме многочисленных поздравлений от общественных организаций, трудовых коллективов и отдельных граждан.

Как ни парадоксально, заговорщиков подвели их собственные политические взгляды, основанные на том, что народ будет молчать, слушать и подчиняться, как он это делал в течение семидесяти лет коммунистической власти. Судя по реакции хотя бы маршала Язова, восклицавшего при аресте: «А чё? А чё такое?», заговорщики вообще не сознавали, что совершенное ими было государственной изменой, – в течение семидесяти лет в СССР подобные действия назывались сменой руководства.

То, что произошло в Москве в те дни, не было путчем военным. Это было скорее путчем психологическим – прежняя психология страны столкнулось с новой. Два августовских дня в Москве стали днями похорон: идиотский режим умер идиотским образом. Путч оказался дурацким, потому что народ перестал быть дураком.

Утром 21 августа, когда Ельцин сообщил ВС РСФСР, что «группа туристов» едет в аэропорт Внуково, шутовской государственный переворот перешёл в совсем не шуточную «бархатную революцию». Восемь членов ЦК КПСС своим дурацким путчем инициировали обвал страшной силы, вдребезги раздавивший структуры союзной власти – не исключая и КПСС. История с ГКЧП оказалась последней каплей, и лавина покатилась.

Немедленный обвал был связан с двумя обстоятельствами. Был создан важнейший прецедент – впервые за 73 года граждане сумели принудить до зубов вооружённое государство к капитуляции. Вместо инерции страха общественная жизнь начала определяться инерцией бесстрашия, а выражения типа «отребью человечества сколотим крепкий гроб» из митинговой риторики сделались руководством к действию. При этом публике не пришлось долго искать это самое «отребье человечества».

Если в других странах путч обыкновенно являлся затеей дюжины злоумышленников, которых затем сажали в тюрьму и жили как жили, то августовский путч оказался беспрецедентен. Под различные статьи УК дружно подвели себя практически всё союзное руководство: силовые структуры (верхушки армии, МВД и КГБ), власть исполнительная (Кабинет министров), власть законодательная (Лукьянов и «союзники») и власть партийная (верхушка КПСС). А когда вся верхушка государства, состоящая либо из преступников, либо из их пособников, терпит от народа сокрушительное поражение, такое государство не может устоять. Всё руководство государства проваливается в политическое небытие, и из политического вакуума возникает некоторое другое государство. Оно и возникло, причём не одно.

С устранением Крючкова-Пуго-Язова республики более не ощущали нависающего над ними дамоклова меча и разбегались по собственным квартирам. В ночь на 21 августа вся Прибалтика сделалась заграницей, Вскоре независимой стала Украина. Трёхцветный российский флаг развевался над Кремлём, и Россия сделалась международной политической реальностью. По конфиденциальным сведениям, на исходе путча глава одной из ведущих европейских держав говорил в ходе консультаций по кризису: «Советского Союза больше не существует, мы не говорим об этом, только чтобы не обидеть Горбачёва».

Так что у Горбачёва были основания обзывать «спасителей державы» самыми экспрессивными словами.

Ещё больше оснований для этого у него стало после возвращения в Москву. Президент СССР переменил свой статус, но не очень сильно: из рук большевистских революционеров он перешёл в руки революционеров антибольшевистских. Опереться ему практически было не на кого: союзной власти больше нет, президентской команды, по сути дела, тоже. Ещё 22 августа Горбачёв пытался как-то остановить лавину, но уже 23-го на встрече с российскими депутатами понимая, что против рожна не попрёшь, он фактически согласился с идущим на его глазах новым, теперь уже настоящим переворотом, призывая лишь, «чтобы всё шло законным путём». Уступки шли за уступками: вечером 24-го Горбачёв распустил союзный Кабинет министров, отказался от поста генсека КПСС, а ЦК КПСС объявил о самороспуске. История партии большевиков была завершена.

Российская власть, оставившая перестроечную идеологию и вдохновившаяся вольтеровским «раздавите гадину», добила-таки КПСС: здание ЦК на Старой площади было опечатано, партийное имущество национализировано, здание КГБ оскоплено – на Лубянке был убран памятник железному Феликсу.

«Ум, честь и совесть нашей эпохи» решила сыграть ва-банк – и проиграла. Ничего не поделаешь: перестройка закончилась, началась политика без дураков.(24)

24 августа на Ваганьковском кладбище похоронили Героев Советского Союза Комаря, Кричевского и Усова.

Отдать последний долг героям пришли члены российского правительства, народные депутаты, Президенты России и СССР. Несколько часов шествовали колонны процессии от Манежной площади, где прошёл первый траурный митинг, до площади Свободы России, мимо тоннеля, где безоружные защитники Белого дома остановили колонну БМП. После митинга процессия направилась к Ваганьковскому кладбищу.

Лейтмотив многих выступлений – вина живущих перед погибшими. Президент России попросил прощения у матерей за то, что он не смог уберечь их сыновей. Выступил и президент Горбачёв, сообщивший о посмертном присвоении погибшим звания Героя Советского Союза. Все присутствовавшие отметили сильное и искреннее волнение Михаила Горбачёва.

Были отслужены панихиды. По погибшим русским Дмитрию Комарю и Владимиру Усову – по христианскому обряду, и на иврите – по погибшему еврею Илье Кричевскому. Граждане и организации направили свои пожертвования семьям погибших.

Комиссию по похоронам возглавлял Илья Заславский. На всём маршруте процессии чётко работали постовые милиционеры, машины «Скорой помощи».

Уникальными выглядят сегодня документы, которые не увидели свет по понятным причинам. Они как раз готовились к печати в газете «Красная звезда», номер которой должен был выйти в четверг 22 августа.

19 августа 1991 года Президентом РСФСР изданы указы №№ 59, 61, 62 и 63, в которых выражается негативное отношение к заявлению советского руководства и постановлению № 1 Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

В названных указах Президент РСФСР пытается присвоить полномочия высших органов государственной власти и управления СССР и наделить исполнительные органы республики компетенцией органов СССР, призывает органы власти РСФСР и их должностных лиц к неисполнению решений ГКЧП.

В указах содержатся грубые выпады против членов ГКЧП, угроза привлечения к уголовной ответственности в адрес должностных лиц, сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих в случае выполнения ими решений ГКЧП.

Изданные указы Президента РСФСР идут в разрез с Конституцией и законами СССР, с провозглашённой ГКЧП линией на стабилизацию обстановки в стране, носят откровенно конфронтационный характер и могут привести к тяжким последствиям.

В соответствии с пп. 1 и 4 ст. 127 ч. 3, ст. 127 ч. 5 Конституции СССР постановляю:

1. Объявить указы Президента РСФСР от 19 августа 1991 г. №№ 59, 61, 62 и 63, постановление СМ РСФСР от 19 августа 1991 г. № 435 не имеющими юридической силы с момента их издания как противоречащие Конституции и законам СССР.

Всем органам власти и управлениям РСФСР, должностным лицам и гражданам неукоснительно исполнять решения Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

2. Руководителям правоохранительных органов СССР обеспечить соблюдение работниками органов внутренних дел, государственной безопасности, Прокуратуры РСФСР Конституции и законов СССР, решений Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

Исполняющий обязанности Президента Союза Советских Социалистических Республик

Г. Янаев

Москва, Кремль

20 августа 1991 года.

В ночь с 20 на 21 августа с. г. в г. Москве произошли крупные провокации экстремистских элементов с трагическими последствиями. На бронемашины, совершавшие дежурное патрулирование в рамках объявленного комендантского часа, в районе Садового кольца и Нового Арбата были совершены неспровоцированные вооружённые нападения, по одной из машин, проезжавших мимо гостиницы ВС РСФСР на Смоленской площади, из окон этого здания был открыт огонь. Аналогичные нападения были совершены в районе посольства США. Из толпы, собравшейся у здания ВС РСФСР, раздавались автоматные очереди. Большинство хулиганствующих элементов находились в нетрезвом состоянии, на предупреждения комендантских патрулей не реагировали, вели себя провокационно. Бесчинствующие группы подожгли несколько троллейбусов и автобусов, использовали их для строительства заграждений. Попытки со стороны военных пресечь хулиганские действия успеха не дали. В результате преступных действий экстремистов среди граждан есть убитые и раненые.

Эта трагедия – прямой результат грубейших нарушений Конституции СССР и провокационных подстрекательских действий в условиях режима ЧП.

В листовках, через радио «Эхо Москвы» и другими способами москвичи призывались выйти якобы на «защиту» здания ВС РСФСР. Распространение провокационных слухов и призывы к населению создали совершенно нетерпимую обстановку в городе. Этим не преминули воспользоваться провокаторы и уголовники, пустившие в ход автоматическое оружие, бутылки с зажигательной смесью. То, как действовали погромщики, со всей очевидностью говорит о том, что эти опасные провокации были заранее запланированы. В течение последних двух дней на митингах, в пропагандистских выступлениях, в которых приняли, к сожалению, участие и некоторые народные депутаты РСФСР и Моссовета, раздавались прямые призывы к выступлениям против сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих.

Принимаются все возможные меры по выявлению и привлечению к уголовной ответственности конкретных исполнителей преступного замысла. Комендатура г. Москвы выражает искреннее соболезнование семьям погибших и пострадавших.

Москвичи! В интересах сохранения общественного порядка, обеспечения личной безопасности граждан обращаемся к вам с настоятельным призывом сохранять спокойствие, не поддаваться на провокации, подстрекательства к неповиновению, от кого бы они не исходили. Граждане, давайте самый решительный отпор тем, кто распускает разного рода слухи, измышления, пытается вовлечь как можно больше людей, особенно молодёжи, в эксцессы, чреватые тяжкими последствиями.

Комендант г. Москвы

генерал-полковник Н. В. Калинин

21 августа 1991 г.

В соответствии с постановлением ГКЧП в СССР от 19 августа 1991 года в г. Москве введено чрезвычайное положение. В целях нормализации обстановки, восстановления законности и правопорядка, поддержания режима чрезвычайного положения в г. Москве в рамках Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения»

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Назначить заместителем коменданта г. Москвы начальника ГУВД Мосгорисполкома генерал-лейтенанта Мырикова Николая Степановича.

2. Территорию г. Москвы разделить на 33 комендантских района в административных границах районов города.

Комендантами районов назначить:

– Бабушкинского – командира в/части 21245;

– Бауманского – начальника Военной академии химической защиты;

– Волгоградского – начальника Московского высшего общевойскового командного училища им. Верховного Совета СССР;

– Гагаринского – начальника Военной академии ГШ ВС СССР;

– Калининского – начальника Военной академии бронетанковых войск;

– Краснопресненского – начальника Военно-политической академии им. В. И. Ленина;

– Ленинского – начальника Военной академии им. М. В. Фрунзе;

– Москворецкого – начальника Военной академии им. В. В. Куйбышева;

– Пролетарского – начальника Военной академии им. Ф. Э. Дзержинского;

– Тушинского – командира в/части 40135;

– Хорошевского – командира в/части 22177;

– Дзержинского, Зеленоградского, Киевского, Железнодорожного, Кировского, Красногвардейского, Кунцевского, Куйбышевского, Ленинградского, Люблинского, Октябрьского, Первомайского, Перовского, Свердловского, Севастопольского, Советского, Сокольнического, Солнцевского, Тимирязевского, Таганского, Черёмушкинского, Фрунзенского – военных комиссаров районов.

Заместителями комендантов районов назначить начальников РУВД по территориальности.

Местонахождением военных комендантов районов определить административные здания соответствующего районного УВД.

Военному коменданту г. Москвы организовать тесное взаимодействие с назначенными военными комендантами районов по организации гарнизонной службы и поддержанию порядка среди военнослужащих и местного населения.

Для координации действий и руководства воинскими частями по организации взаимодействия с органами внутренних дел и государственной безопасности создать совместный оперативный штаб на базе штаба Московского военного округа с привлечением оперативных групп штаба воздушно-военных войск, МВД СССР и КГБ СССР.

3. Назначенным комендантам районов обеспечить охрану общественного порядка и объектов, сферы обслуживания населения и народного хозяйства, для чего привлечь силы и средства войск Московского гарнизона, МВД СССР, ГУВД Мосгорисполкома, УКГБ по Москве и Московской области. Организовать совместное патрулирование войск МВД, Советской Армии и представителями трудящихся г. Москвы.

4. Исполкомам городского и районных Советов народных депутатов принять меры по обеспечению функционирования предприятий и учреждений, бесперебойному снабжению населения города продовольственными и промышленными товарами первой необходимости, всесторонней подготовке к зиме.

Работу городского наземного транспорта и перевозку народнохозяйственных грузов организовать в режиме, обеспечивающем потребности населения.

Командирам соединений и частей, начальникам военных академий и других военно-учебных заведений оказывать помощь исполнительным комитетам районных советов народных депутатов личным составом и транспортом в выполнении этих задач.

5. На период действия чрезвычайного положения запретить проведение забастовок, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций. Зрелищные, спортивные и другие массовые мероприятия проводить с разрешения комендантов районов по территориальности.

6. ГУВД Мосгорисполкома во взаимодействии с войсками МВД СССР, воинскими частями гарнизона организовать приём добровольно сданного и изъятие незаконно хранящегося у граждан огнестрельного и холодного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и материалов, сильнодействующих химических, ядовитых и наркотических веществ. Комендантам районов организовать хранение сданного и изъятого оружия и других материалов, запретить продажу огнестрельного, холодного оружия и других вышеуказанных средств организациям и отдельным гражданам.

При получении данных о наличии у граждан огнестрельного и холодного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и материалов, сильнодействующих химических, ядовитых и наркотических веществ, а также печатных и рукописных материалов, призывающих к нарушению общественного порядка, проводить личный досмотр вещей и транспортных средств. Виновных привлекать к предусмотренной законом ответственности.

Ограничить въезд в город иногороднего транспорта, кроме обеспечивающего жизнедеятельность промышленных предприятий, предприятий общественного питания и торговли, детских, дошкольных и учебных учреждений.

7. С 20 августа с. г. в пределах г. Москвы с 23.00 до 5.00 ввести комендантский час. Гражданам во время комендантского часа запрещается находиться вне своего жилища на улицах, в иных общественных местах без специально выданных пропусков и документов, удостоверяющих их личность. Лиц, не имеющих документов, удостоверяющих личность, допустивших нарушение общественного порядка, задерживать и доставлять в отделения милиции для установления личности на время, предусмотренное законом. Задержанные и их вещи могут подвергаться досмотру.

Ответственность за организацию комендантского часа возложить на комендантов районов в пределах указанных границ.

8. Правоохранительным органам распространение провокационных слухов, действия, провоцирующие нарушения правопорядка, активное воспрепятствование осуществлению гражданами и должностными лицами их законных прав и обязанностей, а равно злостное неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника органов внутренних дел, военнослужащего, народного дружинника, выполняющих служебные обязанности или общественный долг по охране общественного порядка, пресекать в соответствии со статьёй номер 9 Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» (штраф в размере до 1000 рублей или административный арест на срок до 30 суток).

9. Настоящий приказ вступает в силу с момента опубликования.

Комендант г. Москвы – командующий войсками Московского военного округа

генерал-полковник Н. Калинин

В связи с введением с 19 августа 1991 г. в Москве и на некоторых других территориях СССР чрезвычайного положения и в соответствии с пунктом 14 статьи 4 Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» Государственный комитет по чрезвычайному положению СССР постановляет:

1. Всесоюзной государственной телерадиокомпании, республиканским, краевым и областным телерадиоорганизациям в своей работе строго руководствоваться постановлениями Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

2. Возложить на руководство Всесоюзного Совета по телевидению и радиовещанию СССР и Всесоюзной государственной телерадиовещательной компании (Гостелерадио) координацию деятельности телевизионных и радиовещательных организаций на всей территории страны. Временно наделить Гостелерадио полномочиями в необходимых случаях приостанавливать или отменять указания местных органов власти, противоречащие задачам и принципам вещания в условиях чрезвычайного положения.

3. Временно ограничить перечень транслируемых из Москвы на всю территорию страны следующими программами:

– по телевидению – первой, второй и третьей программами Центрального телевидения;

– по радиовещанию – первой, второй и третьей и четвёртой программами Всесоюзного радиовещания.

Временно ограничить использование радиостанций союзного подчинения для трансляции рядом союзных республик своих программ на зарубежные страны.

4. Программы республиканского телевидения и радиовещания передавать на территории соответствующей республики только по выделенным для этих целей каналам и передающим средствам.

5. Приостановить деятельность телевидения и радио России, а также радиостанции «Эхо Москвы», как не способствующих процессу стабилизации положения в стране.

6. Передача программ телевидения и радиовещания общественных, коммерческих и других органов вещания, не входящих в структуру вещания, указанных в пунктах данного постановления, временно приостанавливается.

Минсвязи СССР и Минсвязи союзных республик обеспечить приостановление излучения в эфир и передачу по кабельным сетям программ негосударственных органов вещания.

7. Действие выданных ранее регистрированных удостоверений на телевизионное и радиовещание прекращается. Порядок и сроки проведения перерегистрации органов телевидения и радиовещания будут сообщены дополнительно.

8. Поручить Минсвязи СССР взять под контроль все действующие и запасные центры и каналы связи и вещание на территории страны (включая и республиканского подчинения).

9. Гостелерадио и Минсвязи СССР во взаимодействии с руководством Всесоюзного совета по телевидению и радиовещанию создать временную координационную группу по регулированию телерадиовещания в стране, в том числе – в вопросах выделения частот, предоставления времени вещания и технических средств.

10. КГБ СССР, МВД СССР и их органам на местах принять дополнительные меры по обеспечению выполнения данного постановления.

Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР

20 августа 1991 г.

Интересным представляется мнение одного из непосредственных участников событий августа 1991 года Героя Советского Союза генерала армии Валентина Варенникова:

– Многим из тех, кто был свидетелем и участником событий августа 1991 года, памятна сцена, показанная ТВ в ночь на 22 августа. Самолёт доставляет из Крыма М. Горбачёва, и первое, что тот многозначительно сообщает сопровождающим его и встречающим: «Вы никогда не узнаете, что за всем этим стоит».

Что имел в виду глава пошатнувшейся в те дни, но всё ещё могучей державы? Какую тайну припрятывал в разгар им же продекларированной гласности? Откуда выросли ноги распространённой на другой день «Известиями» лжи, будто к моменту объявления чрезвычайного положения было заказано 250 тысяч наручников? Как получилось, что уже вечером того же дня эту ложь подхватило ТВ, уверявшее, будто с американских спутников зафиксированы работы по реконструкции лагерей прежней гулаговской системы? Так из отдельных умолчаний, мифов и откровенных фальсификаций сложился и по сей день гуляет один из главных подлогов современности – будто в лице Б. Ельцина и его соратников добро в те дни победило силы зла. Будто демократия восторжествовала над реакцией, над попыткой повернуть страну к репрессиям, диктатуре.

Будто после августа девяносто первого Б. Ельцину и его подельникам по беловежскому сговору ничего не оставалось, как оформить распад страны, фактически якобы уже состоявшийся. И т. д. и т. п.

Но вот в последние годы нравственный климат в стране стал ощутимо здоровее. Она поднялась практически с колен. Больше других сделавший для этого лично Президент В. Путин прямо поставил вопрос: нам, особенно молодым поколениям, надо знать правду о нашей истории. Правду, а не версии, сработанные людьми невежественными, недобросовестными, а то и просто недругами России.

В связи с этим хочу обратиться к событиям тех августовских дней девяносто первого года, в которых лично участвовал, пережил предшествующие им процессы и последствия, воспринятые большинством наших сограждан как трагические.

Тут надо напомнить, как к началу лета 1991 года на настроениях людей сказывались проблемы продовольственных и других дефицитов, созданные во многом искусственно; как набирал силу криминал, уже наметивший для захвата самые жирные куски собственности; как в союзных республиках подогревались сепаратистские настроения, всплеск которых привел в ряде случаев к насилию, крови, человеческим жертвам.

А главное – у людей росла тревога: почему власть, видя все это, бездействует? Почему воля советских людей к единству страны, выраженная в ходе Всесоюзного референдума в марте 1991 года, для нее, власти, звук как бы пустой?

В этих условиях председатель КГБ В. Крючков в июне 1991 года на закрытом заседании Верховного Совета сделал, а фактически повторил доклад Ю. Андропова (с которым тот выступал перед членами Политбюро ЦК КПСС еще в 1977-м), добавив к нему свои комментарии. О чем говорилось в докладе? О том, что уже в 70-х годах в стране действовали агенты влияния, внедренные Западом с целью содействовать изменению общественного и государственного устройства СССР. К 1991 году число и влияние таких людей, в том числе близких к Горбачеву и Ельцину, прикормленных различными фондами, центрами, университетами Запада, возросло. И действовать они стали в открытую. Все это приближало страну к краю пропасти.

В июле 1991 года в прессе появилось «Слово к народу», в котором одиннадцать авторитетных патриотов призывают наш народ спасти страну!

3 августа Горбачев собирает Президиум Кабинета министров СССР и объявляет: «В стране обстановка крайне тяжелая. Я еду в Крым отдыхать, а вы за это время обязаны навести порядок!» Естественно, Горбачев понимал, что Правительство, как и руководство страны в целом, будет действовать. Если успешно, Горбачев заявит: «Это – я! Я им ставил задачу». В случае же провала он, верный себе, ускользнет от ответственности, как после тбилисских, вильнюсских событий.

4 августа руководство страны проводило Горбачева на отдых, а уже 5-го все схватились за голову – что делать? В течение 10 дней разрабатывали документы, составляли планы выхода из тяжелого кризиса.

17 августа руководство страны и приглашенные собрались у В. Крючкова на объекте на окраине Москвы и, разобрав обстановку, решили: четырем представителям от совещания вылететь в Крым к Горбачеву и убедить его в необходимости решить два вопроса: первый – не подписывать 20 августа Союзный договор в Ново-Огареве, так как его готовы были подписать только шесть республик из 15; второй вопрос – объявить чрезвычайное положение в тех районах страны и отраслях народного хозяйства, где это требуется. При этом решение проблемы должно было основываться на принятом Съездом Народных депутатов 4 апреля 1990 года Законе «О режиме чрезвычайного положения».

18 августа состоялась встреча с Горбачевым в Крыму. Он отказался участвовать в наших действиях. От предложения полететь в Москву для совместного принятия решения он также отказался, сославшись на плохое самочувствие. Но заявил: «Действуйте как считаете нужным, черт с вами!»

Это подлинные его слова. Ничего другого не прозвучало.

В ночь с 18 на 19 августа руководство страны, учитывая выбор Горбачева умыть руки, вынуждено было создать Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Такого типа комитеты в то время имели право создавать два лица: Президент или Председатель Кабинета министров. Руководитель Правительства B. Павлов создал комитет и сам вошел в его состав.

19 августа утром было объявлено о создании ГКЧП и обнародованы пять его документов, в том числе «Обращение к народу», «Постановление ГКЧП № 1», «Обращение к главам государств и правительств и Генеральному секретарю ООН».

В Москве в целях недопущения мародерства объявлено чрезвычайное положение на основании союзного Закона «О режиме чрезвычайного положения». Уместно напомнить, что при введении чрезвычайного положения во многих странах мира предусматривается использование войск.

20 августа Д. Язов вызвал меня из Киева в Москву, чтобы помочь навести порядок. Во второй половине этого дня я уже был на совещании в Генштабе, где генерал В. Ачалов по заданию министра обороны разбирал вопрос, как подразделению «Альфа» войти в здание Белого дома, чтобы разоружить около пятисот гражданских лиц, вооруженных автоматами и пулеметами. Причем войти так, чтобы не допустить жертв в толпах людей, окружавших здание. «Альфа» под руководством В. Карпова заняла исходное положение и готова была выполнить задачу. Ждали сигнала. Но сигнала не было – не знали, как без жертв проделать коридор в толпе народа. И распространяемые по сей день утверждения, будто «Альфа» отказалась выполнять приказ, – это еще одна ложь о событиях тех дней.

В ночь с 20 на 21 августа руководство «осажденных» в Белом доме, зная, что по Садовому кольцу курсирует военный патруль на боевых машинах пехоты (БМП), решило создать западню под Смоленским мостом: когда рота втянется под мост, закрыть вход и выход из-под моста и поджечь БМП. Эта провокация удалась. Заблаговременно были расставлены теле– и кинокамеры, собрана пьяная толпа в несколько сотен человек. В боевые машины, запертые в западне, полетели бутылки с горючей смесью, камни, металлические предметы. Нападавшие закрывали брезентом смотровые щели. Но рота все-таки вырвалась и, прервав выполнение своего задания, нашла спасение у стен Белого дома, где стояли танковая рота Московского военного округа и батальон десантников. Этот эпизод СМИ также извратили, представив дело так: «Защитники демократии не дали прорваться роте к Белому дому, тем самым спасли свободу».

Поскольку в событиях ночи с 20 на 21 августа у Смоленского моста погибло трое молодых москвичей, на совещании у В. Крючкова было принято решение прекратить все действия до утра, чтобы не допустить новых жертв. Иными словами, от первой же крови руководство ГКЧП дрогнуло. Не в пример ему Б. Ельцин и его демократическая команда два года спустя расстреляли из танков законно избранный парламент, не остановившись перед убийством в центре столицы сотен людей.

Ну а тогда, в девяносто первом, министр обороны приказал утром 21 августа вывести войска из города в пункты постоянной дислокации.

Наступила патовая ситуация, в которой вместо решительных действий В. Крючков, Д. Язов и А. Лукьянов решили лететь к Горбачеву в Крым, чтобы попытаться убедить его включиться в события, от которых зависит судьба страны.

Вслед за ними на другом самолете к М. Горбачеву вылетел А. Руцкой со своей командой. Почему начальник Генерального штаба генерал армии А. Моисеев дал разрешение на вылет самолета с А. Руцким, никому не ясно. Не исключено, что он тоже, как М. Горбачев и А. Лебедь, держал «нос по ветру» – чья возьмет.

М. Горбачев принял в Форосе только А. Лукьянова, а затем «спасителя» А. Руцкого. Остальных, пригласив членов ГКЧП в свой и во второй самолет, но не общаясь, приказал арестовать. Что и было сделано, так как В. Крючков и Д. Язов даже не позаботились о личной охране. Они по наивности все еще не поняли, с кем имеют дело.

К 23 августа всех основных участников событий арестовали. Всего нас, «путчистов», было четырнадцать, но В. Болдина и В. Грушко по болезни выпустили. Остальные до суда просидели по полтора года. Генеральный прокурор В. Степанков все это время суетился, меняя несколько раз формулировки обвинения. Наконец решил оставить так, как было объявлено первоначально: «Измена Родине с целью захвата власти». Статья предусматривала 15 лет строгого режима или расстрел с конфискацией имущества. При этом протоколы следствия – задолго до его окончания – были запроданы западной прессе и широко в ней опубликованы.

Какую же власть, спрашивается, хотело «захватить» руководство страны? Разве у Председателя Правительства, Председателя Верховного Совета, председателя комитета госбезопасности, министра обороны было мало власти? Одному лишь Главнокомандующему сухопутными войсками заместителю министра обороны, то есть мне, подчинялось полтора миллиона солдат и офицеров. Это восемнадцать военных округов и групп войск, семь военных академий, сорок высших военных училищ, восемь Суворовских, десятки НИИ, крупных испытательных полигонов, ремонтных заводов, арсеналов, складов и т. д. У многих ли глав государств было в ту пору столько власти?

Позже, разогнав Советы и расстреляв Белый дом, Б. Ельцин в целях как бы умиротворительных договорился с Председателем Государственной Думы И. Рыбкиным издать постановление, которым амнистировали и тех, кто проходил по делу ГКЧП, и тех, кто противостоял преступным деяниям Б. Ельцина в сентябре-октябре 1993 года и находился в Лефортовской тюрьме (Р. Хасбулатов, А. Руцкой и др.). Но еще одним постановлением Госдумы ликвидировалась в связи с амнистией и парламентская комиссия по расследованию событий сентября-октября 1993 года. То есть произошел некий размен: амнистируем незаконно арестованных, но одновременно ликвидируем комиссию, которая должна была изобличить Б. Ельцина в антиконституционном перевороте осенью 1993 года.

Председательствующий (судила гэкачепистов Военная коллегия Верховного Суда) генерал-лейтенант А. Уколов опросил всех подсудимых, как мы относимся к амнистии. Все согласились. Я вначале тоже. Но с условием: «Если будет возбуждено дело по факту развала Советского Союза».

Поскольку же дела не возбудили, я при повторном опросе подал письменное заявление, что от амнистии отказываюсь и требую суда. Для меня было важно, чтобы на суде (а процесс был открытым и зал каждый день был забит народом до отказа) прозвучала правда – кто виновен в разрушении Советского Союза. При этом, конечно, я защищал и свою личную честь, ведь я боролся за сохранение Союза, выполнял свой конституционный долг.

В числе свидетелей я потребовал вызвать в суд М. Горбачева. Его допрашивали два дня, в том числе один день с утра до вечера, вопросы ему задавал я. На главный мой вопрос: «Свидетель, почему вы в итоге своей деятельности стали изменником Родины и предателем нашего народа?!» – ответа нет до сего времени.

Верховный Суд меня оправдал, а власть рассвирепела. Бывший член Политбюро А. Яковлев заявил: «Этот суд надо судить», а Б. Ельцин потребовал опротестовать оправдательный приговор. Протест был принят, и через несколько месяцев меня судили в третий раз – это был Президиум Верховного Суда. То есть выше – только Бог! Но и третий суд меня оправдал, признав, что все мои действия и заявления были правильными. Мало того, суд принял мое письменное ходатайство «О возбуждении уголовного дела по факту развала Советского Союза» и вынес определение, в котором рекомендовал Генеральной прокуратуре рассмотреть мое ходатайство и возбудить уголовное дело по факту развала Советского Союза или отказать мне в моем ходатайстве, но с мотивацией. А какая может быть мотивация, когда Советского Союза нет?

С 1995 года, то есть после всех судов, когда меня уже избрали депутатом Государственной Думы, ежегодно в августе ко мне приходят корреспонденты многих изданий и, конечно, ТВ и задают все тот же вопрос:

«Скажите, а как было на самом деле?» Я пересказываю все, что говорил на судах, то есть истинную правду, но на экранах все тот же Н. Сванидзе неизменно выступает все с той же ложью и с теми методами оболванивания народа. Однако вопреки этой методической массированной обработке сознания 37 процентов нашего общества поддерживают попытку гэкачепистов сохранить страну.

Сегодня приходится признать, что ГКЧП как орган государственного управления страной, необходимый в тогдашних и впрямь чрезвычайных условиях, фактически не состоялся. Он даже не занял определенной позиции в отношении М. Горбачева. А как можно было в те суровые дни спасти Союз, не отстранив его от власти? Убежден: Верховный Совет СССР и Верховные Советы республик, в том числе российский, возглавляемый Б. Ельциным, поддержали бы такой шаг.

И здесь само собой просится сравнение девяносто первого года с 2001-м, когда страна в результате десятилетнего разгула «семейной демократии» и олигархического произвола оказалась в гораздо более отчаянном положении: тут и раскол ее по живому, и развал ее мощной экономики, и ослабление оборонной мощи, и неслыханное падение авторитета в мире. Все это принесло неисчислимые бедствия миллионам как наших сограждан, так и народам других, бывших советских республик. В этих условиях вставший во главе России В. Путин и его соратники, проявив не только государственную ответственность, но и личное мужество, сумели, вопреки мощному прессу извне и известным силам внутри страны, переломить ситуацию, отвести Россию от края пропасти. Проблем конечно же еще много. Но сам подход к ним, пути их решения В. Путиным не могут не обнадеживать, не вдохновлять ее патриотов.(25)

Победа Ельцина над путчистами, самороспуск ЦК КПСС и гибель союзных властных структур означал конец шестилетней перестройки: множество донельзя затянувшихся узлов оказалось разрублено единым махом. Россия вступила в стадию послевоенной разрухи: коммунисты ушли, оставив в наследство дотла разорённую страну, и государственное строительство начиналось практически с нуля. Российское руководство, скорее всего, будет вести себя как всякое посткатастрофное правительство – займётся спешными попытками консолидировать власть, добить поверженные структуры прежней власти и достичь международного признания. Наряду с российской некоторое время будет существовать союзная власть, но чрезвычайно ослабленная и вряд ли долговечная.

Вот какой прогноз выдал «Коммерсант», который оказался пророческим.

Михаил Сергеевич и Борис Николаевич должны были свидеться в Москве 20 августа на церемонии подписания Союзного договора. Тогда помешали путчисты, но теперь, вроде бы, ничто не мешает заняться договором: ГКЧП парится на нарах, а у юридического педанта Анатолия Ивановича появилась масса новых забот, и вряд ли он будет настаивать на оглашённых 19 августа своих претензиях к договору. Ельцину рано ссориться с Горбачёвым и другими республиками, договорный процесс, вероятно, и в самом деле будет продолжен, но с существенными поправками.

Говоря о коллизии «Россия – центр», не следует забывать, что часть центральных руководителей предстала перед лицом Фемиды, часть готовится, а остальных просто выгоняют вон. От Великого Центра остались одни ошметки. Римляне, конечно, предлагали неприятелю условия мира накануне битвы и не изменили их в случае своей победы, но Ельцин, похоже, чужд римским доблестям: уже на «митинге победителей» 22 августа он заявил, что с учётом изменившейся ситуации Союзный договор должен быть пересмотрен.

Смысл поправок легко прогнозировался: исключительные полномочия центра в области обороны, госбезопасности, правоохранительной деятельности и транспорта будут с учётом опыта истёкшей недели объявлены сферой совместного ведения Союза и республик; организация дипломатических сношений, вероятно, будет также пересмотрена; ревизия договора коснётся и полномочий президента СССР, который вряд ли получит больше, чем статус «символа нации» и по совместительству должность верховного главноуговаривающего. Уже ликвидирован печальной памяти союзный Кабинет министров и, согласно указу Горбачёва от 24 августа, в рамках ельцинско-назарбаевских задумок должен быть создан Межреспубликанский экономический комитет под председательством нынешнего российского премьера Ивана Силаева. Заместителями Силаева должны были стать президент Научно-промышленного союза Аркадий Вольский и Григорий Явлинский.

Коллизию «Россия – республики» придётся утрясать заново, так как состав республик, участвующих в ново-огарёвском процессе, вероятно, изменится: Украина уходит навсегда, Белоруссия стоит накануне декоммунизации, в ближайшее время её может сотрясти столь серьёзный кризис, что Минску будет не до договора, обстановка в Азербайджане тоже взрывоопасна. Торговля будет идти по формуле «1+5» – между Россией и возглавляемой Казахстаном «среднеазиатской конфедерацией» пяти республик региона. Наметки этой формулы, предполагающей дополнительные джентльменские соглашения, связанные с формированием органов союзной власти, были оглашены 23 августа на встрече вождей с российскими депутатами. Горбачёв, которому Ельцин напористо суфлировал, объявил, что «президент страны должен быть представителем России, а вице-президент – представлять республики, лучше всего из Средней Азии». Если это не очередная сумбурная импровизация, то скорее всего президент будет избираться не народом, а парламентом – в противном случае трудно себе представить, как при всеобщих выборах реализовать такие строгие требования к составу тандема. Судя по другим высказываниям Горбачёва и Ельцина перед российскими депутатами, руководители силовых структур Союза также будут назначаться Россией, а публичное заявление замминистра иностранных дел России Андрея Фёдорова о неудовлетворительной работе союзного МИДа можно истолковать как претензию России и на это ведомство.

Лидеры мусульманских республик пока заинтересованы скорее в экономических, чем в политических контактах с Россией, откуда на них может перекинуться революционная зараза. Поэтому обособление Средней Азии может усилиться – вплоть до воспроизведения существовавшей до 1917 года формулы: «Российская империя плюс независимые в своей внутренней политике среднеазиатские протектораты».

Утряска этой формулы в основном будет происходить в Ново-Огарёве, а постепенно конфирмовать её будет созываемый 26 августа на чрезвычайную сессию ВС СССР, почищенный от Анатолия Ивановича и слишком оскандалившихся «союзников», а потому – для обеспечения большей пристойности и большей представительности – разбавленный депутатами республиканских парламентов. О делегировании части российских депутатов и представителей других парламентов в спешно конструируемое на основе ВС СССР учредительное собрание Горбачёв говорил в Белом доме 23-го и присовокупил: «Различия в решениях (между ВС РСФСР и ВС СССР), я убеждён, не будет».

Ну а «Белый царь» Борис Николаевич тем временем будет утрясать российские дела.

Коммунистические и прокоммунистические российские структуры постигают циничную мудрость пословицы: «Пошли по шерсть, а воротились стриженными». Трёхдневная (с 21 по 24 августа) массированная атака на КПСС кончилась тем, что партийные вожди решили не искушать судьбу и объявили о самороспуске партии и передаче её имущества местным Советам. Решение вполне мудрое, ибо формулировка декоммунизации уже прозвучала 23 августа в Белом доме: «На время становления демократии распустить руководящие органы и национализировать имущество КПСС, распустить КГБ». Там же была предложена формула о приостановлении деятельности руководящих органов КПСС, эта формула практически дублировала денацификационную формулу держав-победительниц 1945 года: «НСДАП как преступная организация распускается, но рядовые члены НСДАП, не запятнавшие себя преступлениями против человечности, не подлежат никакому преследованию». Благоразумию Старой площади способствовали события идущих на шаг вперёд странах Балтии: 1-й секретарь ЦК КП Латвии Альфред Рубикс уже перешёл на казённые харчи.

Можно, конечно, по-разному оценить то, насколько правильно был выбран для этого момент, но очевидно одно: рядовые члены партии, подавленные субъективным чувством вины и испуганные волной всенародного гнева, сейчас вряд ли будут открыто выражать свои эмоции по поводу печальной судьбы компартии.

Добивание КПСС и КГБ – игра, конечно, опасная и могущая принять нецивилизованные формы…учитывая эту опасность, следует учесть и другое. Самороспуск КПСС – явно меньшее зло по сравнению с другим вариантом: если бы КПСС сохранилась ей же пришлось бы куда хуже, после того как в ходе юридического расследования обстоятельств… полились ушаты грязи, марающие самых высоких ставленых особ, – тогда эксцессы декоммунизации могли бы приобрести совсем безобразный характер. В этом смысле взятый КПСС на вооружение благоразумный принцип «раньше сядешь – раньше выйдешь» не лишён смысла.

В принципе не исключено, что важным фактом российской политики ближайшего времени будет назревающее подобие Нюрнбергского процесса. Расследование дела взяла в свои руки российская прокуратура, и вряд ли она намерена активно допускать в него союзных коллег – верхушка союзной прокуратуры сама замарана соучастием в путче. И применительно, что российские тюремщики отнюдь не намерены передавать ценную добычу своим союзным делегатам. Можно ожидать, что Ельцин постарается сделать из суда над заговорщиками суд над коммунистическим режимом как таковым. Назревающий прогресс кстати, может послужить сильным средством давления на Горбачёва и команду, которую он попытается сформировать. Стимулировать разговорчивость подсудимых и, быть может, присоединиться к ним никому не хочется.

После того как уляжется первая неразбериха, Россия, вероятно, попытается закрепить свои позиции на международной арене. Бывшие республики СССР уже видят себя так, как будто Союза не существует: руководство отделившейся Эстонии наносит визит именно Ельцину, как бы признавая его единственным находящимся в Москве правителем.

Но, похоже, не только молодые государства начинают корректировать дипломатический протокол. Прежде Запад молился на Горбачёва и в упор не видел лидеров суверенных республик не столько по причине сентиментальной любви к «Горби», сколько потому, что именно Горбачёв обладал реальной властью. Сейчас ситуация изменилась с точностью до наоборот, потому просвещённый Запад может неожиданно для себя обнаружить в Ельцине все те достоинства, которыми прежде обладал один Горбачёв, и одновременно дружно разочароваться в самом Горбачёве.

А поскольку идут упорные разговоры о возобновлении контактов с G7 по поводу предоставления экономической помощи, вопрос о том, кто – Горбачёв или Ельцин – будет представлять на встрече с вождями Запада то, что осталось от Союза ССР, представляется далеко не праздным. Спешное проведение разумных экономических мероприятий может стать козырной картой российского руководства, так желающего присоединиться к «европейскому концерту».

А оценивая тенденции российской политической жизни en qros, можно проявить осторожный оптимизм. Массовое противодействие путчу показало, что Россия далеко не так безнадёжно далеко от европейских ценностей, как считалось прежде. Продолжая аналогию, можно предположить, что и переход коммунистической фантасмагории к среднеевропейскому посткоммунистическому образу жизни будет хоть и не сладким, но относительно гладким.

«Вот и настало оно, время великих свершений, вот и настало оно, вот и настало оно», – заметил поэт. Несколько отоспавшиеся после бурной прошедшей недели граждане наблюдают за свершениями новой власти и с удивлением отмечают, что «Варшава нам и Вильна прислали свой привет, земля была обильна, порядка ж нет, как нет». Удивительно, но факт: с тех пор как всеобщие забавники вроде вверженного в узилище В. С. Павлова оставили граждан своим попечением, на вакантные места массовиков-затейников бросились новые герои наших дней.

Г. Х. Попов объявил крестовый поход против ветеранов. Собственно, ещё в ночь с 19 на 20 августа столичный мэр произнёс в осаждённом Белом доме пламенную речь, на 70% состоявшую из описания того, каким казням египетским он подвергнет Совет ветеранов после всеконечной победы сил демократии. Тогда сидельцы Белого дома приписали это нервическому состоянию мэра, вполне понятному в таких условиях, – недаром в ту же ночь многие видные демократы одновременно с В. С. Павловым и Г. И. Янаевым допились до зелёного змия. Однако нет: выйдя на волю, Г. Х. Попов и взаправду первым дело стал корчевать ветеранов-изменников. Управившись же с ними, он достиг ещё более интересных результатов: в конце недели видный писатель-патриот В. И. Белов со слезами взывал к помощи журналистов-евреев из жёлтой прессы. Дело в том, что немилосердный Г. Х. Попов запечатал писателей-патриотов РСФСР в здании их правления – таким образом, патриотический жёлтый дом испытал судьбу героических защитников Белого дома.

А в промежутке между этими подвигами Г. Х. Попов повторял ещё и подвиги Петра Великого, искоренявшего измену гетьмана Мазепы: возмутившись изменой малороссов, вознамерившихся драпать куда глаза глядят из освобождённой от большевистского ига страны, московский градоначальник пригрозил отрезать от мятежной Украины Крым и причерноморские губернии аж до самого Дуная. Очевидно, на отрезанных землях эллии Г. Х. Попов намерен восстановить древнее Херсонское царство.

Победитель гидры коммунизма Б. Н. Ельцин был на этой неделе менее деятелен, и хотя литератор А. М. Адамович назвал последние события «революцией с лицом Ростроповича», сам Б. Н. Ельцин существенно разошёлся с М. Л. Ростроповичем в оценке некоторых явлений. Знатный виолончелист, как известно, получил въездную визу уже в аэропорту «Шереметьево», предъявив пограничникам приглашение на конгресс соотечественников. Однако лишь вступив на российскую землю, великий музыкант спросил у таможенника, где бы ему взять такси до Краснопресненской набережной, присовокупив притом, что соотечественников он-де подвергал противоестественным половым сношениям. Совсем не таков был Б. Н. Ельцин – он подверг соотечественников изложению своих государственных замыслов, как то: восстановление державного величия России, наказание мятежной Украины и введение в государственный быт двуглавого орла. При этом российский вождь сообщил, что корон у орла не будет – он, очевидно, опасался польского прецедента: когда после выгонки коммунистов польский Белый орёл получил обратно корону, безунывные поляки говорили: Nasz orzei teraz jest z gola dupa (т. е. жопой), ale z krona. Тем не менее, избежав одной накладки, Б. Н. Ельцин не избег другой: двуглавый орёл без корон: (имевший, надо сказать, премерзкий вид чернобыльского бройлера) уже был в нашей истории во времена Керенского, известно чем кончившиеся, а оттого задумка вождя не вызывает должного ликования.

Поэтому глядючи на буйный расцвет демократии, остаётся только с надеждой вспомнить, что к компании ГКЧП присоединился А. И. Лукьянов – так сказать, «погиб поэт, невольник чести, пал, оклеветанный молвой». Так что в отличие от В. С. Павлова, способного разве что поцарапать на стенах темницы слово из трёх букв, А. И. Лукьянов, единственный поэт среди спасителей отечества, очевидно, теперь напишет послание: «Наш скорбный труд не пропадёт, из искры возгорится пламя. Быть может, хоть это придаст долю величавости нашим временам…»

После распада СССР Борис Ельцин приступил к осуществлению в стране радикальной экономической реформы путём «шоковой терапии». 2 января 1992 года вступил в силу указ Ельцина о либерализации цен в России. Однако на смену проблемам с обеспечением населения продовольствием и товарами народного потребления пришли проблемы, связанные с гиперинфляцией. Денежные сбережения граждан обесценились, а цены и курсы валют увеличились за несколько месяцев в несколько раз; остановить гиперинфляцию удалось только в 1993 году. Другими указами Ельцина были инициированы ваучерная приватизация и залоговые аукционы, приведшие к сосредоточению большей части бывшей государственной собственности в руках немногих людей (т. н. «олигархов»). Помимо гиперинфляции страна столкнулась с такими проблемами, как спад производства и неплатежи. Страна находилась в глубоком экономическом кризисе. Значительно возросла коррупция во всех эшелонах государственной власти.

К экономическим проблемам добавился политический кризис. В некоторых регионах России после распада СССР усилились сепаратистские настроения. Так, в Чечне вообще не признавали суверенитет России на её территории, в Татарстане собрались вводить собственную валюту и отказались платить налоги в федеральный бюджет. Борису Ельцину удалось убедить глав регионов подписать Федеративный договор, 31 марта 1992 года он был подписан президентом и главами регионов (кроме Татарстана и Чечни), а 10 апреля – включён в Конституцию России.

10 декабря 1992, на следующий день после того, как Съезд народных депутатов не утвердил кандидатуру Егора Гайдара на пост председателя правительства, Борис Ельцин выступил с резкой критикой работы Съезда народных депутатов и попытался сорвать его работу, призвав своих сторонников покинуть заседание, начался конституционный кризис. После переговоров Бориса Ельцина, Руслана Хасбулатова и Валерия Зорькина и многоступенчатого голосования Съезд народных депутатов принял постановление о стабилизации конституционного строя, а председателем правительства был назначен Виктор Черномырдин.

После восьмого Съезда народных депутатов, на котором было отменено постановление о стабилизации конституционного строя и приняты решения, подрывающие самостоятельность правительства и Центрального банка, 20 марта 1993 года Борис Ельцин, выступив по телевидению с обращением к народу, объявил о том, что подписал указ о введении «особого режима управления». Конституционный Суд Российской Федерации, ещё не имея подписанного указа, признал действия Ельцина, связанные с телеобращением, неконституционными, и усмотрел основания для отрешения его от должности. Верховный Совет созвал IX (Чрезвычайный) Съезд народных депутатов. Однако, как выяснилось через несколько дней, на самом деле был подписан другой указ, не содержащий грубых нарушений Конституции. 28 марта Съезд предпринял попытку отстранить Ельцина от должности президента. Выступая на митинге на Васильевском спуске, Ельцин поклялся не выполнять решение Съезда, если оно всё же будет принято. Однако, за импичмент проголосовали только 617 депутатов из 1033, при необходимых 689 голосах.

На следующий день после провала попытки импичмента Съезд народных депутатов назначил на 25 апреля всероссийский референдум по четырём вопросам – о доверии президенту Ельцину, об одобрении его социально-экономической политики, о досрочных выборах президента и о досрочных выборах народных депутатов. Борис Ельцин призвал своих сторонников голосовать «все четыре да», сами же сторонники склонялись к голосованию «да-да-нет-да». По результатам референдума о доверии получил 58,7% голосов избирателей, при этом 53,0% проголосовали за экономические реформы. По вопросам о досрочных выборах президента и народных депутатов «за» проголосовали соответственно 49,5% и 67,2% принявших участие в голосовании, однако, юридически значимых решений по этим вопросам принято не было (так как, по действовавшим законам, для этого «за» должны были высказаться больше половины от всех имеющих право голоса). Противоречивые результаты референдума были истолкованы Ельциным и его окружением в свою пользу.

После референдума Ельцин сосредоточил усилия на разработке и принятии новой Конституции. 30 апреля в газете «Известия» был опубликован президентский проект Конституции, 18 мая было объявлено о начале работы Конституционного Совещания, а 5 июня Конституционное Совещание впервые собралось на заседание в Москве. После референдума Ельцин практически прекратил все деловые контакты с руководством Верховного Совета, хотя всё ещё продолжал подписывать некоторые принимаемые им законы, а также утратил доверие к вице-президенту Александру Руцкому и освободил его от всех поручений, а 1 сентября – временно отстранил от должности по подозрению в коррупции, которое впоследствии не подтвердилось.

«…в целях:

сохранения единства и целостности Российской Федерации; вывода страны из экономического и политического кризиса; обеспечения государственной и общественной безопасности Российской Федерации; восстановления авторитета государственной власти;

основываясь на статьях 1, 2, 5, 121-5 Конституции Российской Федерации, итогах референдума 25 апреля 1993 года,