Невеста из коробки Куликова Галина
— Интересно, куда его понесло в такой важный момент? — рассердилась Мила. — Сказала же ему: сиди на телефоне. Все-таки он болван.
— Но он мой болван, — с нежностью в голосе возразила Ольга. — Поэтому оставь ему шанс хотя бы на твою симпатию.
Мила вспомнила, как Николай приставал к ней утром, и сделала кислую физиономию.
Глава 19
Мила издали наблюдала за воссоединением супругов.
— Ольга! — дико вскрикнул встрепанный Николай и, рыдая, бросился жене на грудь. Плечи его вздрагивали, а из покрасневших глаз падали большие прозрачные слезы. «Может быть, он потер их мылом?» — подумала недоверчивая Мила и, гневно фыркнув, отвернулась.
Ей предстояло найти Константина и сообщить об убийстве Саши Листопадова до того, как об этом ему сообщит милиция. Иначе могут случиться неприятности. Однако в квартире наверху по-прежнему никого не было, молчал и мобильный телефон.. «Как он мог бросить меня на произвол судьбы? — досадовала Мила. — Если он решил делать вид, что работает только на меня, то ведь должен держать марку!»
Братья Глубоковы между тем были заняты поисками человека, отправившего их деда в клинику в Швейцарии. При этом о Миле они вовсе не позабыли. Константин думал о ней постоянно и очень переживал. Борис же, уверенный, что за ней присматривает Листопадов, был абсолютно спокоен. Первые признаки беспокойства он .проявил тогда, когда Листопадов не вышел на связь в положенное время. Вечером Борис сам позвонил ему на мобильный, но трубку взял посторонний человек, и он тут же прервал звонок.
— Костик! — взволнованно сказал Борис, срочно связавшись с братом. — Сегодня вечером надо встретиться. Приезжай на нашу квартиру. Что-то я соскучился по Лютиковой. — И многозначительно добавил:
— Ты понимаешь?
Жена Бориса Ася, обеспокоенная его последними длительными отлучками из дому, подслушивала разговор. Сделав из него неверные выводы, она сначала недолго побыла в шоке, потом пришла в ярость и решила выследить Бориса и разоблачить. Поймать на месте преступления с неведомой Лютиковой, с которой ее муж собирается ночевать в какой-то квартире.
Со змеиной улыбкой Ася поцеловала мужа в макушку и сказала, что отправляется в гости. Сама же вышла на улицу и нырнула в соседний подъезд. Здесь жила ее подруга, у которой умная Ася позаимствовала неприметные «Жигули». Подруга только что явилась с работы, и «Жигули» стояли у нее под окнами. Усевшись за руль, Ася повязала на голову платок и впилась взором в дверь подъезда.
Борис вышел довольно скоро. Если бы Ася двинулась за ним на собственной машине, у нее было бы мало шансов вызнать адрес «той квартиры». Однако на темные «Жигули», прицепившиеся ему в хвост, Борис не обращал ровным счетом никакого внимания. И привел свою благоверную прямо к цели.
Когда Борис скрылся за дверью квартиры, которую он открыл собственным ключом, все еще потрясенная до глубины души Ася отправилась шататься по двору. Во дворе, несмотря на сгустившиеся сумерки и неважную погоду, было довольно оживленно. Люди собирались кучками, а те, которые шли с работы, застревали возле подъездов. Настороженная Ася услышала знакомую фамилию «Лютикова» и примкнула к самой большой из групп. Где и услышала об убийстве друга таинственной Лютиковой, которого нашли в подвале рядом с опоенным водопроводчиком Митяем.
Ася тотчас же задалась вопросом, способен ли ее муж на убийство из-за женщины. Она уже допустила мысль о том, что Борис влюблен в коварную Лютикову. Единственное, что удерживало ее от решительных действий, это звонок Бориса Костику. Интересно, а этот-то каким боком привязан к супружеской измене брата? То, что это измена, она не сомневалась с самого начала. Борис в последнее время был постоянно занят, невероятно хмур и неразговорчив. Подруги наперебой убеждали Асю, что это и есть явные признаки мужской неверности. Ася готова была сражаться за мужа, вот только не знала, как и с кем. Теперь же ситуация коренным образом изменилась.
Просто позвонить в ненавистную квартиру на третьем этаже и посмотреть, как поведет себя Борис, Ася считала делом бесперспективным. Борис был хитрым и ужасно умным, иначе как бы он зарабатывал большие деньги? Он обязательно придумает какую-нибудь чертовски убедительную отговорку. Нет-нет, его надо было застукать на месте преступления, в обнимку с роковой женщиной Лютиковой. Вот тогда…
Ася обошла дом по периметру и осмотрела фасад. И тут на одном из балкончиков увидела собственного мужа, который глядел за горизонт, барабаня пальцами по перилам. Ася быстро сосчитала, какой по счету этот балкон от края дома, и отступила поближе к стене, чтобы муженек ее чего доброго не увидел. Прохожие же могли подумать, что она разглядывает подарки в магазинной витрине.
«Как же мне проникнуть в эту дурацкую квартиру? — переживала Ася. — И даже лучше — на балкон? Чтобы увидеть и услышать все, что необходимо?» Дом был старый, и балкончики оказались небольшими, с металлическими прутьями. Находились они на значительном расстоянии друг от друга, и перебраться, допустим, с балкона одной квартиры на балкон другой не было никакой физической возможности. Оставалась крыша. Ася подумала, что на крыше есть масса предметов, за которые можно зацепить веревку, и уже по веревке спуститься вниз. Страшно, конечно, но все же не смертельно. Внизу — навес над магазином, всё-таки одним этажом меньше. Кроме того, Ася не собиралась срываться вниз — она не растяпа и не слабонервная барышня.
Для того чтобы слезть с крыши на балкон, необходимо было добыть веревку и соответствующим образом экипироваться. Асе ничего не оставалось делать, как возвратиться домой для тщательной подготовки ночной вылазки.
Мила тем временем сидела в своей квартире на табуретке посреди кухни и смотрела в одну точку на полу. Унылые, пессимистические, а порою даже очень страшные мысли царили в ее подсознании. Когда в дверь позвонили, она безразлично поглядела в глазок, и даже если бы увидела там неизвестно кого, все равно бы открыла.
Однако на пороге стоял не кто-нибудь, а Илья Орехов. Вид у него был недовольный и даже слегка рассерженный. В красивом длинном пальто и кашне в шашечку он по-хозяйски вошел в коридор и вместо приветствия сказал:
— Ты совсем распустилась. Мила. Посмотри, на что ты похожа!
— Уйди, Орехов, у меня депрессия, — вяло ответила та. — Зачем ты пришел? Может быть, это ты хочешь убить меня? — Мила внезапно рассмеялась лающим смехом.
— Мне позвонила Ольга и здорово меня накрутила, — пояснил Орехов. — Якобы мой святой долг ехать и тебя охранять. Якобы кого-то убили в твоем подъезде, и ты поэтому не можешь ночевать одна. А ей ты не разрешаешь приезжать, потому что из-за тебя на нее было совершено нападение. Вот я приехал.
— На кой черт ты мне сдался? — равнодушно спросила Мила. — Если меня захотят убить, ты вряд ли помешаешь.
— Кому? — сердито спросил Орехов. — Мы ведь уже договорились, что убить хотели Алика Цимжанова!
— Если тебе нравится так думать, я не возражаю. Кстати, а где твой комплект ключей от моей квартиры? — внезапно оживилась она.
— Валяется где-то здесь. Уходя, я ключи с собой не брал.
— Будто бы.
— Неужели после того, как ты осталась одна на этой жилплощади, тебя ни разу не потянуло сделать генеральную уборку? Разобрать углы и коробки? Тогда бы ты и нашла мои ключи.
— Знаешь, Илья, я почему-то не хочу, чтобы ты меня охранял, — призналась Мила, глядя на него тусклыми глазами.
— А кем тебе доводился этот, убитый? — с ноткой странной ревности в голосе поинтересовался Орехов. — Ольга сказала, будто бы он у тебя был телохранителем?
— Вот и ты доохраняешься, — вяло ответила Мила. —Так что лучше уезжай, Илья, подобру-поздорову.
— Ну, смотри, это твое решение, — пожал плечами тот и поднялся. — Потом не говори, что все тебя бросили на произвол судьбы. Я ведь помню, ты любишь жаловаться на обстоятельства и всех подряд обвинять в своих неприятностях.
Мила апатично фыркнула и подождала, пока за Ореховым захлопнется дверь. Потом отправилась в комнату и включила телевизор. Шел отечественный боевик со стрельбой и непрекращающимся матом. Где-то на середине фильма зазвонил телефон.
— Все чего-то от меня хотят! — вслух произнесла Мила и сняла трубку.
На проводе оказалась Татьяна.
— Шпатциков меня замордовал; — сообщила она на глубоком выдохе. — Надо срочно варить твою проклятую мазь, иначе будет светопреставление. Он оборвал мой домашний телефон и в поликлинике просто не дает проходу. Ты себе не представляешь! Мне пришлось соврать, что мазь у тебя особенная, и что ее можно варить только в полнолуние, в два часа ночи, когда вороны перестают каркать.
— Они разве так поздно перестают? — искренне удивилась Мила.
— Ну, я не знаю! — почему-то раздражилась Татьяна. — В конце концов, какая Шпатцикову разница? Он должен усвоить одно: что мази он еще какое-то время не получит. Думаю, ты еще о нем услышишь! Адрес свой ты сама ему написала, так он этим не удовлетворился, все расспрашивал, на какую сторону у тебя выходят окна. Жди, скоро он поселится у тебя на балконе.
— Я его не боюсь.
— Но ты-то, ты-то должна держать фасон! Неужели, ты уже раздумала зарабатывать деньги? Так быстро? Только начав? Войдя, так сказать, во вкус?
— Нет, просто у меня неприятности. Листопадова убили, — нехорошим ровным голосом сказала Мила. — И на Ольгу совершили нападение, привязали ее в лесу, правда, ей удалось спастись.
Татьяна стала причитать и охать, но Мила перебила ее:
— Знаешь что? Пойду-ка я спать, завтра договорим.
Она упала на кровать поверх покрывала и отключилась. Ей снились противные сны, когда что-то кому-то хочешь доказать, куда-то бежишь, но ноги не бегут, и оттого ты испытываешь панический страх. В своих снах Мила бегала по коридорам, где не было окон, и через некоторое время поняла, что начинает задыхаться. Она замолотила руками и ногами по постели и тотчас же проснулась. А проснувшись, обнаружила, что дышать ей и в самом: деле нечем, потому что кто-то душит ее.
Черный человек с неразличимым в темноте лицом навалился на нее всем телом и сомкнул на шее руки в кожаных перчатках. Когда он надавливал сильнее, перчатки противно скрипели. От убийцы одуряюще пахло дешевым одеколоном. Мила ни о чем не успела подумать, когда заработали рефлексы. Она почувствовала, что ее раскинутые по кровати руки сильно напряглись и сжались в кулаки. Затем она сделала одновременное молниеносное движение, изо всех сил ударив нападающего с двух сторон по ушам. После чего закричала. Она зажмурилась и кричала, кричала и кричала, пока кто-то не принялся тормошить ее за плечи.
— Людмила, перестаньте! — требовал чей-то настойчивый голос.
Мила послушалась, перестала вопить и открыла глаза. В тот же миг ей захотелось закричать снова — над ней нависал все тот же темный силуэт незнакомца.
Она пискнула, но в этот момент в комнате вспыхнул свет, и она опять невольно зажмурилась.
— Людмила Николаевна! — раздался неподалеку нежный, почти детский голосок. — Ой, а вы кто?
— Глубоков… водный, — ответил кто-то голосом Константина.
Мила заставила себя открыть глаза и увидела, что в комнате действительно находится ее любимый сыщик и медсестра Жанна с первого этажа.
— Я услышала крики, — объяснила та. — Побежала наверх узнать, что случилось, дверь оказалась распахнута, я вошла. Я думала, может Людмиле Николаевне плохо. Я тогда бы сделала укол еще до приезда «Скорой».
— Разве те, кому плохо, так орут? — пробормотал Константин. — А дверь действительно была открыта. Я, когда прибежал, всего лишь толкнул ее плечом.
— Почему вы не включили свет? — спросила Мила, глядя ему прямо в глаза. Одновременно она почувствовала, что у нее здорово болит горло.
— Потому что в прошлый раз я не обратил внимания, где выключатель, и просто не хотел терять время на всякую ерунду. Мне нужно было убедиться, что в вас не воткнули нож или не бросили вам змею на постель.
— Змею в темноте особенно хорошо было бы видно, — с подозрением заметила Мила, поднимаясь и растирая шею.
— Я пользовался зажигалкой, — рассердился Константин. — И что вы вообще на меня накинулись?
— Что у вас случилось? — напомнила о себе Жанна, нервно сплетая и расплетая пальцы. — Капитолина Захаровна так разволновалась!
— Меня кто-то хотел задушить, — деловым тоном сообщила Мила. — Кто-то в черных кожаных перчатках. О, как они противно скрипели!
— Покажите-ка шею! — потребовал Глубоков. — Кажется, вас действительно душили. А где Листопадов? Почему, интересно знать, вы ночуете в квартире одна?
— Потому что Сашу сегодня убили, — заплакала Мила.
Константин открыл рот, да так и остался стоять, пытаясь усвоить ужасную информацию.
— Раз у вас уже все в порядке, то я пойду, — пролепетала Жанна и попятилась в коридор, — Капитолина Захаровна наверняка уже извелась от переживаний.
— Передайте ей извинения, — сказала Мила сквозь рыдания. — Наверное, надо вызывать милицию.
— Что ж, — мрачно сказал Константин. — Ваше право.
— А почему вы… в куртке? — неожиданно испугалась Мила, заметив, что из кармана этой самой куртки высовывается краешек чего-то, сильно напоминающего кожаную перчатку.
— Потому что я только что пришел, — пожал плечами тот. — Не успел раздеться.
— Но ведь уже бог знает сколько времени!
— Только что пробило полночь.
— Все это похоже на какую-то страшную игру! — неожиданно рассердилась Мила. — Как будто бы какой-то маньяк задумал поиграть со мной в умри-умри!
— Так вы будете вызывать милицию?
— Не буду, — огрызнулась Мила, вспомнив Толика Хлюпова и то, что она соврала милиционерам по поводу Листопадова.
— Но вы же не останетесь здесь одна? — привязался к ней Константин. — Хотите, я отвезу вас к сестре?
— Не хочу, — уперлась Мила. — Лучше я… Я пойду к Гаврику и возьму у него напрокат зубастую собаку.
— Кто такой Гаврик? — деловито осведомился Константин.
— Гаврик Морозов — это парень из соседнего подъезда. Пару раз, когда у него были вечеринки, он приходил ко мне за куревом.
— А разве вы курите?
— Я — нет, но Ольга курит, и у меня дома полно сигарет. Но что это мы говорим обо всяких глупостях?
— Пойдемте к Гаврику вместе, — сказал Константин.
— Пойдемте, — охотно согласилась жертва нападения и поднялась.
— Постойте, вы что, хотите пойти прямо так? — Он руками очертил в воздухе выразительный контур, вероятно, изображающий Милу в пижаме.
— Зачем так? Я надену пальто — и все.
Она действительно набросила пальто прямо на пижаму и сунула голые ноги в странные ботинки, напоминающие лакированные галоши. Константин, который спускался по лестнице вслед за ней, не удержался и мрачно заметил:
— Мне кажется, собака с вами не пойдет.
— Она очень умная, — не оборачиваясь, ответила Мила.
— Имений поэтому она с вами и не пойдет, — уперся Константин.
Собака действительно идти не захотела. Но Гаврик, который собирался на несколько дней в Питер и не знал, куда пристроить на это время своего питомца, страшно обрадовался.
— Людмила Николаевна, да это просто здорово! — возликовал он. — Теперь я буду спокоен за свою собачку! Только следите за ней хорошенько.
Константин с тревогой поглядел на «собачку». Это была немецкая овчарка, отзывавшаяся на кличку Муха. Когда бесстрашная Мила потащила ее за ошейник на лестничную площадку, овчарка уперлась в пол всеми четырьмя ногами. Пришлось Гаврику лично отвести ее в квартиру к Миле и уложить на коврике возле двери.
— Охраняй! — строго сказал он, как будто бы Муха понимала подобную команду. Пожалуй, кроме слова «гулять», она толком не реагировала ни на одно хозяйское приказание. Константин недоумевал, почему Мила считала, что она очень умная.
— Если хотите, я буду звонить вам через каждый час, — предложил Миле Константин, когда повеселевший Гаврик, насвистывая, отправился восвояси.
— Не хочу, сказала Мила. — Я попрошу Ольгу, чтобы она звонила мне каждый час.
Константин обиделся, но постарался ничем не выдать этого мелкого чувства.
— Что ж, — заявил он. — Я знаю, вы невысокого мнения о моих профессиональных достоинствах…
— Насчет достоинств ничего не скажу, — тут же откликнулась Мила, — но что касается результатов расследования, тут у вас действительно все очень кисло.
— Но дело невероятно трудное! — попытался оправдаться Константин, лихорадочно размышляя, что можно предпринять на самом деле. «Может, ничего не говоря Борису, все-таки обратиться к кому-нибудь компетентному? Ведь получается, Саша Листопадов — у нас с братом на совести? Хоть мы и предупреждали его о смертельной опасности, и все же…»
Когда Константин уходил. Муха громко гавкнула, а потом зевнула и положила голову на лапы.
— Вы уверены, что она не старая и у нее хороший слух? — с тревогой спросил Константин.
— Уверена, уверена, идите же, наконец!
Мила едва ли не силой выпроводила его из квартиры и прислонилась спиной к двери. Муха, подняв на нее глаза, несколько раз стукнула хвостом об пол. Мила протянула трясущуюся руку и погладила ее по голове.
Еще вовремя разговора с Константином ей пришла в голову ужасная мысль о том, что это именно он душил ее! Наверное, он не ожидал, что она примется так громко кричать и на крик прибегут соседи. Проникнув в квартиру, дверь он оставил открытой для того, чтобы обеспечить себе быстрое отступление. Когда же прибежала Жанна, он просто снял перчатки, засунул их в карман и начал трясти Милу за плечи, как будто бы пытался привести ее в чувство.
Злодей! Убийца. Конечно, это он. Недаром в любом женском журнале предупреждают: берегитесь красивых мужчин. В ее возрасте стыдно попадаться в такие элементарные ловушки, которые замаскированы голубыми глазами, широкими плечами и так далее в том же духе.
Муха негромко заворчала, наставив уши. Мила прильнула к глазку и увидела, как по лестнице наверх поднимается Борис. То есть человек, которого она раскрутила на двести баксов, вынудив купить мазь, которая была ему совершенно не нужна. Тот человек, который почему-то решил, будто она приторговывает наркотиками. «Интересно, а этот что здесь делает? — подумала она испуганно. — Наверху какое-то бандитское гнездо, честное слово». В довершение всего ей показалось, что этот Борис — Иванов, кажется? — вошел в ту же самую квартиру, которую снимал Глубоководный. Да-а, что-то здесь нечисто!
Мила подумала, что хорошо бы ей проникнуть в эту квартиру и послушать, о чем там, внутри, говорят. Может быть, тогда ей хоть что-то станет ясно? Незаметно попасть внутрь было никак нельзя. Если только с крыши…
У Милы, как и у всех жильцов дома, был ключ от чердака, поэтому выбраться наружу, в сущности, ничего не стоило. «Спуститься по веревке с крыши пятиэтажного дома на балкон третьего этажа — разве это опасность? По сравнению с той, которой я подвергаюсь ежедневно?» — подумала Мила и пошла искать подходящую веревку.
Глава 20
Замок, на который обычно была заперта чердачная дверь, был кем-то сбит и валялся на полу. Сама дверь оказалась прикрыта неплотно: видимо, кому-то потребовалось срочно пробраться наверх и недостало ловкости подобрать ключ. «Хулиганы или?..» — подумала Мила, поправляя веревку, свисавшую с плеча.
Стараясь ничего не задеть, она в своих мягких матерчатых тапочках на шнурках пробралась через все препятствия и вылезла на крышу. Присела и только собралась внимательно оглядеться, как прямо рядом с собой услышала какую-то возню. Через секунду в поле ее зрения появилась невысокая женщина, которая усердно привязывала толстый крученый канат к металлическому кронштейну. Женщина пыхтела и отфыркивалась. Вероятно, ей было жарко. С огромным удивлением Мила отметила, что на незнакомке был модный горнолыжный костюм персикового цвета с белоснежной оторочкой и высокие белые кроссовки, украшенные фосфоресцирующими вставками.
Мила хотела спрятаться обратно, но неожиданно оступилась, и под ее ногой хрустнула доска. Женщина подскочила и, круто развернувшись, уставилась прямо на Милу.
— Привет! — сказала та, не представляя, чем обернется ночное знакомство на крыше дома. В принципе, она даже не удивилась бы, если бы незнакомка достала из-за пазухи какую-нибудь пушку и наставила на нее.
Однако та, кажется, пришла в такое же изумление, как и Мила.
— Э-э-э, здравствуйте, — ответила она после некоторого колебания. — Я вам чем-то мешаю?
— Что вы, что вы! — замахала руками Мила. — Я тут исключительно по делу. Вы, кажется, тоже?
— Да, вот… — залепетала незнакомка. — Муж собирается купить путевку на горнолыжный курорт, а я ужасно боюсь высоты. Хотела тайком от него потренироваться. — Она глупо хихикнула.
— А я ключ дома забыла, — радостно соврала Мила. — Одолжила у приятеля веревку. Придется лезть в квартиру через балкон. А вы куда — на крышу магазина?
— Нет, я, пожалуй, тоже на балкон, — обрадовалась незнакомка.
— Кстати, вас как зовут?
— Ася.
— Очень приятно, а меня Мила. Не хотите, чтобы я вас подстраховала? — любезно предложила она.
— Мне бы, главное, как-нибудь сползти с края крыши, — пожаловалась Ася — Там-то, под козырьком, наверное, будет легче.
— Да, тренировка должна получиться удачной!
Мила прикинула, что горнолыжница привязала свою веревку точно над балконом квартиры, которую снимал частный детектив. «Вероятно, ей нужен пятый или четвертый этаж», — подумала она.
— Знаете, я, пожалуй, воспользуюсь потом вашей веревкой, чтобы два раза не привязывать, вы не против?
— Нет-нет, конечно, я не против! — воскликнула Ася и попросила:
— Подержите меня за воротник!
Мила охотно выполнила просьбу и взяла одной рукой Асю за шиворот, а другой вцепилась в подвернувшуюся под руку металлическую скобу. Ася встала на четвереньки и, тихо пискнув, сползла вниз.
— Отпускайте! — потребовала она.
Мила отпустила и, вздохнув полной грудью, подняла голову вверх. Прямо перед собой она увидела большую желтую луну, испещренную еле заметными трещинками. Она была круглой, как мыльный пузырь, и лежала прямо на крыше соседнего дома. Внизу, на шоссе, натужно гудела ремонтная машина и суетились рабочие в оранжевых комбинезонах. Шум стоял изрядный, и можно было не бояться, что кто-то из жильцов различит на этом фоне другие, более близкие шумы.
— Когда спуститесь на свой балкон, дерните за веревку! — громким шепотом попросила Мила, свесив голову с крыши.
Горнолыжница рассчитала все точно. Веревка тянулась вниз таким образом, что балконы оставались от нее буквально в десяти сантиметрах справа. Не надо было прилагать особых усилий, чтобы оказаться там, где хочется. Через некоторое время Ася действительно подергала за веревку, показывая, что Мила может ею воспользоваться.
Мила еще раз проверила узлы, потому что горнолыжница выглядела мельче и тоньше, чем она, после чего повесила свой собственный канат на шею, поплевала на руки и проделала тот же самый трюк, что и Ася.
Она встала на четвереньки и, держась за веревку, стала пятиться назад. Несмотря на высоту, особого чувства страха она не испытывала — так, легкое волнение. Сползать вниз оказалось нетрудно. «Хорошо, что не надо будет подниматься обратно», — подумала Мила. Перед тем как выйти на дело, она открыла свою балконную дверь и рассчитывала именно через нее вернуться в квартиру. Балкон пятого этажа, балкон четвертого, а вот и ее цель.
Спустившись до нужного уровня, Мила с огромным удивлением обнаружила, что на «ее» балконе стоит горнолыжница Ася с удивленно выпученными глазами.
— Вы куда? — спросила она шепотом.
— Сюда, — тоже шепотом ответила Мила.
— Разве вы здесь живете? — в голосе Аси слышалось подозрение.
— Не живу, — согласилась Мила, перекидывая одну ногу через перила. — Но и вы здесь тоже не живете.
— Откуда вы знаете? — попыталась изобразить возмущение Ася.
— Оттуда, что я живу этажом ниже.
— Вот и полезайте туда.
— Не для этого я рисковала своей шеей.
— А для чего же?
— Мне надо подслушать, о чем там говорят, — подбородком показала Мила на балконную дверь квартиры Константина.
— Какое странное совладение. Мне тоже надо подслушать то же самое, — пробормотала Ася.
— Тогда давайте перестанем выяснять отношения и примемся за дело. Никто не останется внакладе. А если мы начнем ругаться, нас тут же разоблачат.
— Ладно, — неохотно согласилась та. — А вы уверены, что мы что-нибудь расслышим?
— Если вы перестанете трещать, то, безусловно, расслышим. Видите, форточка открыта. А занавески задернуты. Они нас не увидят.
— Наверное, Борис курит, — сказала Ася. — Он всегда открывает форточку, когда собирается дымить.
Мила ничего на это не ответила, а попыталась занять самую выгодную позицию — прямо под этой самой открытой форточкой. До них и прежде доносились мужские голоса, только дамы к ним не прислушивались, занятые собственными разборками. Теперь, когда они затихли, разговор в комнате стал слышен отчетливо.
— Все это превратилось в фарс! — гневно произнес голос, стопроцентно принадлежавший Константину. — В черную комедию, где все до невозможности глупо, только героев убивают на самом деле.
— Да уж, Лютикова оказалась крепким орешком. Чего только с ней не произошло! — ответил Борис. — А она все равно не рассказала тебе о наркотиках.
Мила была так изумлена, что даже раскрыла рот. Не меньше ее была изумлена и Ася. Она тоже раскрыла рот, потому что до сих пор даже мысли не допускала, что ее мужа волнуют не любовные, а криминальные дела.
Примерно через полчаса бурных объяснений между братьями Миле стало многое понятно. Она уяснила для себя, что Константин никакой не частный детектив. Его брат выдавал себя за клиента с той же самой целью — выяснить хоть что-нибудь о партии наркотиков, которую их дед продал какому-то человеку, личность которого они пытаются теперь установить. «Но при чем тут я? — недоумевала про себя Мила. — Каким боком я пришита к этому делу? Может быть, им кто-то дал неверную информацию? И это какая-то ошибка? Нет-нет, меня ведь хотят убить. И совершенно ясно, что не эти типы».
Тем временем Ася, которая усвоила главное — Борис ей не изменял, — преисполнилась стыда и раскаянья. Она наклонилась к Миле и шепотом спросила:
— Вы не позволите мне выйти из дому через вашу дверь?
— А как же веревка?
— Я потом поднимусь и отвяжу ее.
— Ладно, давайте, сползайте вниз.
Только она это сказала, как веревка заколыхалась, причем так сильно, что сразу стало ясно кто-то дергает ее наверху. Обе верхолазки высунулись наружу и задрали головы. Ася тут же схватила Милу за локоть и испуганно шепнула:
— Там еще кто-то лезет!
— Ну, это уж слишком! — рассердилась та. — Во-первых, втроем мы тут точно не поместимся…
— Давайте спрячемся! — предложила Ася и потянула свою товарку вниз.
Они присели на корточки и накрылись сверху небольшим куском оргалита, оказавшимся под рукой. Сквозь редкие металлические прутья Мила, похолодев сердцем, наблюдала, как некто в черном — это точно был мужчина — промелькнул, словно гигантская горбатая ящерица, и скрылся внизу. Ему нужен был второй этаж! Сбросив оргалит, Мила посмотрела вниз и тут же поняла, почему человек показался ей горбатым — у него на спине висел маленький рюкзачок. Спрыгнув на крышу магазина, человек снял рюкзачок с плеч и, присев на корточки, стал усердно в нем копаться. «Достает оружие! — догадалась Мила. — Это наверняка по мою душу! А там дверь открыта! Он убьет Муху! Боже мой, что же делать?!»
Мила изо всех сил сжала руку Аси, призывая ее молчать. Луна светила по-прежнему ярко, и было отлично видно, как человек держит в руках нечто огромное и страшное, какое-то оружие, размером в три раза больше, чем обычный пистолет. «Если я закричу, он поднимет его вверх и скосит нас одной очередью», — поняла Мила, трясясь от ужаса.
Человек в черном на полусогнутых ногах пробежал в самый конец крыши, приблизился вплотную к стене дома, после чего начал медленно двигаться обратно, заглядывая в каждое окно по очереди. «Он не знает точно, где я живу! — догадалась Мила. — Поэтому так старательно высматривает!»
Тем временем у соседей Милы по балкону происходила бурная сцена. Лев Витягин, дородный мужчина, обтянутый трикотажным спортивным костюмом, поставил на пол маленькую собачку, с которой только что выходил на прогулку, и заявил жене:
— Ну, теперь-то я знаю все, Муся! Пока я гулял с Бубсиком, ты впустила в дом своего любовника!
— Какого любовника? — изумилась Муся, похожая на слона, переодетого женщиной. В складках ее жира можно было спрятать пригоршню драгоценных камней.
— Мы с Бубсиком обошли вокруг дома и увидели, как он спускается с крыши!
— Совсем рехнулся! — рассердилась Муся и предложила:
— Давай, обыщи дом, никого не найдешь.
— Бубсик, ищи! — приказал Лев собачке и подтолкнул ее под зад носком тапочки. Собачка с радостным тявканьем унеслась на кухню.
— Я уверен, что там еще осталась веревка:
— уперся Витягин, продвигаясь к балконной двери; — А вот я сейчас посмотрю!
— Не открывай, холодно ведь! — вознегодовала Муся.
— Ага… Боишься!
Уловив за окном какое-то движение, она неожиданно изменившимся голосом приказала:
— А ну-ка, выключи свет!
Витягин послушался, и в ту же секунду комната погрузилась в темноту. По крыше медленно двигался мужчина в черной одежде, держа в руках видеокамеру.
— Извращенец! — ахнула Муся. — Лева, звони в милицию!
Бдительных Витягиных в соседнем отделении милиции отлично знали, поэтому наряд по их сигналу выехал без промедления.
«Если эта сволочь застрелит собаку, — думала тем временем Мила, — Гаврик меня четвертует».
— Там внизу убийца! — шепотом пояснила она притихшей Асе. — Он может убить собаку, которая охраняет квартиру. А собака не моя!
Ася мыслила точно так же, как ее муж. Поэтому она тотчас же предложила:
— Надо сбросить ему что-нибудь на голову.
Они огляделись в поисках «чего-нибудь» и одновременно кинулись к здоровому алюминиевому бидону, в каких раньше развозили по магазинам сметану.
Бидон был не слишком тяжелым, но очень шумным.
Если бы не ремонт на шоссе, план со скидыванием его на врага вряд ли удался бы.
— Раз-два, взяли! — громче, чем следовало бы, скомандовала Мила.
Они качнули махину над перилами и бросили вниз. Бидон едва задел бандита, однако он свалился как подкошенный.
— Так тебе! — восторженно воскликнула Ася.
В этот самый момент привлеченная безумным грохотом Муха мощным броском кинулась на дверь, вылетела на балкон, встала на преступника передними лапами и принялась громко лаять.
— Молодец, Муха! — подбодрила овчарку Мила и, лихо перемахнув через перила, по веревке съехала вниз.
Именно тогда балконная дверь Витягиных тоже широко распахнулась и оттуда появилась пара милиционеров, которые принялись отдавать громкие неразборчивые приказания. Мила краем глаза видела, как одно за другим повсюду вспыхивают окна. Она схватила Муху за ошейник и попыталась оттащить от поверженного врага, но та не желала так просто упускать добычу, шумела и рычала, роняя на лежавшего вниз лицом преступника горячую слюну.
Константин Глубоков, тоже распахнувший дверь на балкон, нос к носу столкнулся с женой брата Бориса и изумленно закричал:
— Вот тебе и раз: тетя Ася приехала!
Выскочивший следом за ним Борис был потрясен еще больше.
— Ася? — опешил он, глядя на супругу в фосфоресцирующих кроссовках. — Как ты сюда попала?