Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски Доманчук Наталия
– Разве я соврал?
– Да нет. Но можно было как-то помягче, что ли.
– Как, например?
– Ну, например: высокая, статная брюнетка бальзаковского возраста с отчетливой талией, эффектной, необычной внешностью. Немного ветреная.
– Х-хорошо. Пусть будет так.
– А теперь представь меня красивой длинноногой блондинкой с тремя высшими образованиями.
– Какими?
– Ну давай возьмем МГУ, МГИМО и ГИТИС. Всегда мечтала стать актрисой, дипломатом и журналисткой в одном флаконе.
– Многовато.
– Да ладно! Тебе ведь не надо за меня учиться. Только представь, и все.
– Хорошо, попробую.
– Ну?
– Не получается!
– Волшебник хренов…
– Сейчас еще попробую… Нет. Не получается. МГУ не влезает.
– Хорошо. Убери его к черту.
– И МГИМО тоже.
– Вот блин! Хорошо, убирай и МГИМО. ГИТИС хоть влезает?
– Да, цирковое отделение.
– Боже! Ну хорошо. Оставь хотя бы это! И быстрей!
– Готово.
Волшебник исчезает.
Прохожий присвистывает и говорит:
– Эй, красотка, мы с тобой раньше не встречались?
Красивая белая лошадь стучит правым копытом и женским голосом отвечает:
– Встречались. На арене цирка.
День тридцать седьмой
Утром в дверь тихонько постучали, и на пороге появилась Анька со стаканом апельсинового сока в руках.
– Я не спала всю ночь, – тихо сказала она и присела ко мне на кровать. – И вот что я решила: ну его в баню, мое обещание. Я сегодня же поеду и пересплю с Альбертом. А то… выйду за него замуж, а он тоже окажется импотентом. И что мне тогда делать?
Я вздохнула: мол, делай, как считаешь нужным.
– А вы… сколько раз пытались? – спросила подруга у меня шепотом, как будто в комнате был еще кто-то, кто мог подслушать наш разговор.
– В том-то и дело, что не пытались, – ответила я спокойно.
– Ка-а-ак не пытались? – опешила Анька. – Не поняла!
Я пожала плечами:
– Ань, я спать еще хочу. Только шесть утра! Какого черта ты меня так рано разбудила?
– Ты – черствая! Как ты можешь спать, когда…
– Когда что? Что такого вообще произошло? – спросила я у нее и поудобней улеглась на кровати.
– Ну ты даешь! Твоя лучшая подруга выходит замуж, возможно за импотента, а ты так спокойно спишь и еще и красивые сны видишь! Где твоя совесть?
– Да с чего ты взяла, что он импотент?
– Ну, Сергей же… того. Может, тут, в Африке, радиация сильная? – предположила Анька и отпила из стакана.
– Вообще-то, насчет Сергея я не уверена, – шепотом сказала я. – Я вот тут тоже ночью думала… Может, у него просто не было настроения… Или он вчера был не расположен к сексу? Да и говорят, что не только у нас, у женщин, есть ПМС. У мужчин тоже есть.
– Нет, – возразила мне Анька, – импотента видно издалека. Я, кстати, сразу заметила, что он… того… этого… Просто говорить тебе не хотела.
– Ладно, давай закроем эту тему. Сергей с нами едет к океану. Ему Альберт предложил.
Анька с удивлением посмотрела на меня.
– То есть ты все-таки будешь продолжать с ним отношения? – спросила она, потом задумалась, сделала несколько глоточков из стакана и добавила: – А ты знаешь, медицина сейчас ого-го! Всякие там «Виагры» есть, так что… все не так страшно, как кажется на первый взгляд. – Потом подруга опять подумала и предложила: – А может, ты все-таки выберешь Гену… или Марка… ну да, Заира, конечно, не стоит, – и она махнула рукой, дескать, Заир даже при таком стечении обстоятельств не подходит. – Да, вчера он опять прислал тебе цветочки.
– А колечко? – с возмущением спросилая.
– Только цветочки. Лор, что… он… вообще никакой был вчера?
– Кто? – не поняла я.
– Сергей!
Я вздохнула:
– Вообще никакой. Он даже пальцем до меня не дотронулся. Даже когда прощались, представляешь? Полный импотент.
Глаза у Аньки стали увеличиваться, а зрачки расширялись, как надувная лодка, которую накачивали электрическим насосом. Но потом она вдруг облегченно вздохнула и, допив сок, изрекла:
– Ты дура, Лора. Ты – дура!
Я сделала вид, что не услышала ее последнюю фразу.
– Хорошо, что я вчера не позвонила Альберту. Я три раза набирала его номер, чтоб сообщить эту ужасную новость, которую ты, как оказалась, просто придумала. Возле меня где-то ходит ангел, который не позволил мне сделать непоправимое. Ты только представь себе, что было бы, если бы о Сергее пошли такие слухи! – воскликнула Анька и подняла руки вверх.
– Ему полезно. В следующий раз, когда он пригласит девушку к себе домой, он не будет петь свои ужасные романсы и заставлять готовить макароны, а сразу займется делом! Мы вчера с ним пообщались, и все… на сегодня никаких планов… Ань, я такая злая…
– Ну, не знаю… – пожала плечами подруга.
– Вот и я не знаю, что делать. Застрелиться хочется.
– Вот этого не надо. Подождем до вечера. Хорошо?
Я кивнула. Анька накрыла меня одеялом и, затворяя за собой дверь, предложила:
– Нет никакого настроения никуда идти. Давай сегодня останемся дома?
– Давай, тем более что мне надо срочно встретиться с Лорентом по поводу твоего свадебного платья. Осталось меньше трех недель. Надо срочно что-то думать.
Анька кивнула и вышла из комнаты.
Я еще немного полежала, покрутилась, потом пошла на кухню и начала готовить завтрак.
Анька не заставила себя долго ждать, мы позавтракали, я позвонила Лоренту, и через полчаса мой друг-гей сидел в гостиной.
Анька тоже решила к нам присоединиться, но она меня очень раздражала. Во-первых, тем, что даже приблизительно не представляла, какое свадебное платье хочет. Во-вторых, она несколько раз закатывала глаза и на русском сообщала мне: «Какая несправедливость! Ну почему он голубой?» В-третьих, на все эскизы платьев, нарисованных Лорентом, она отвечала ему: «Хат, бат…», что в переводе на нормальный язык означало: «Полный отпад, но…» И после этого она мне тихонько на русском говорила: «Кошмар», «Ужас», «Я вам что, девственница?»
Дело мы решили следующим образом. Яотобрала у Лорента блокнот и стала рисовать фасон по частям:
– Так, платье короткое или длинное?
– Длинное, конечно, – ответила Анька.
– Талия где?
Анька пожала плечами и стала искать свою талию.
– Объясняю для особо умных, которые в девятом классе не пошли учиться в УПК на швею-мотористку, а мыли посуду, обучаясь кулинарному искусству. Вот если бы ты имела третий разряд швеи, ты бы знала, что талия бывает не только на теле, а еще и на одежде. Она может быть ярко выраженной, слабо выраженной, заниженной, завышенной, и вообще… платье может быть без талии. Теперь нам надо решить, какую хочешь ты.
– Нормальную, вот тут. – И Анька уперла руки в боки.
– Отлично! – Я нарисовала длинное платье с талией. – Теперь что мы будем делать с грудью?
Анька опять посмотрела на меня с испугом. А Лорент отобрал у меня блокнот и приготовился рисовать дальше сам.
Он взялся двумя руками за свою грудь и спросил:
– This?
Анька вздохнула и ответила ему:
– Вис, – но посмотрела на меня и добавила: – Вот гад, он еще и дразнится!
Еще минут через пятнадцать эскиз свадебного платья был готов, и мы отправились к другу Лорента, который мог предложить помощь в выборе материала, а также мог и пошить это злосчастное платье.
Друг Лорента оказался, естественно, тоже голубым. Да и имя у него было сизое: Майкл.
Он снял с Аньки все мерки, посмотрел на наш эскиз, три раза вздохнул и нарисовал другое платье, взглянув на которое, Анька ахнула и сказала:
– Е-е-е-ес!
Друзья-геи были очень довольны, что угодили девушке-дурочке, мы выпили по чашечке кофе, обсудили с ними, какой будет букет в руках у невесты и что будет у нее на голове.
Лорент предложил какие-то искусственные белые цветочки типа ромашек, но Майкл замотал головой, сказал свое увесистое «No» и вытащил из кладовки какую-то жеваную шляпу. Он сказал, что обошьет ей какой-то парчой, приделает несколько ромашек, и все будет «very cool».
Мы с Анькой не совсем понимали, что означает «кул», но радостно кивали.
В офис я поехала с Анькой.
Там я выполнила небольшую работу, еще раз распечатала свои рассказы, к пяти часам отвезла Аньку к Альберту и поехала домой.
Зазвонил мой мобильник.
– Да, – приложив его к уху, крикнула я.
– Привет, – это был Сергей, – ты где?
– Я машину веду. Направляюсь домой.
– Когда будешь дома?
– Минут через десять, – ответила я и поднесла мобильник к другому уху.
– Тогда я подъеду через полчаса, если ты не против.
– Я не против. Буду тебя ждать.
Я положила телефон и стала думать.
Значит, он хочет увидеть меня опять. Может, вчерашний день не был роковым? Что мне делать?
1. Можно притвориться образцовой хозяйкой и смотаться сейчас в магазин, купить там какой-нибудь полуфабрикат, поужинать вместе, спеть ему романс «А напоследок я скажу».
2. Можно не притворяться хозяйкой, а остаться собой, приехать нагло домой, заварить чай и угостить гостя чаем с… сухарями. А что, нормальные сухарики, с изюмом даже.
Итак, передо мной стоял непростой выбор. Какой вариант? Первый или второй?
Желание выйти замуж взяло верх, и я поехала в магазин. Купила три шницеля-полуфабриката и салат «Цезарь» в упаковке.
Как только зашла в дом, сразу кинулась на кухню и включила духовку. Одной рукой я поместила шницели туда, положила сверху на них по кусочку сливочного масла, другой рукой готовила салат, а вот голова моя была занята мыслями о том, заслуживает ли он такого ужина.
Когда масло в духовке растаяло, в дом позвонили. Открыв с помощью пульта ворота, я даже не вышла встречать дорогого гостя, делая вид, что очень занята.
Сергей зашел в дом сам, даже не постучавшись, и сразу направился на кухню.
– Привет еще раз, – сказал он и улыбнулся.
В руках у него были цветочки, которые он протянул мне.
Я сказала «Спасибо» и сразу поставила их в вазу.
– Ты готовишь что-то? А я хотел пригласить тебя в ресторан.
– Завтра пригласишь. А сегодня поужинаем у меня.
Я накрыла стол в гостиной, мы сели и начали вечернюю трапезу.
– Очень вкусно, – сказал Сергей, отрезав и испробовав кусочек шницеля. Салат его удивил еще больше, он несколько раз его похвалил и потом сообщил мне: – Я очень люблю салаты. Всякие-разные. Особенно с майонезом или со сметаной.
– Я умею делать оливье, винегрет, селедку под шубой… – начала я перечислять все свои кулинарные способности.
– Селедку под шубой? – переспросил он. – Сто лет не ел этот салат.
– Если бы ты меня предупредил хотя бы в обед, что приедешь, я бы тебе приготовила. Можно отложить на завтра, – предложила я.
– Нет, завтра я хочу пригласить тебя в один замечательный ресторан. Он называется «Корнивор», или «Хищник». Уверен, что тебе понравится, – ответил он и улыбнулся.
После ужина мы пошли в гостиную. Перед приходом Сергея я успела снять пижаму со стены и спрятать. Не хотела будить забытое.
Чем занять гостя, я не знала. Поэтому честно сказала:
– Не знаю, чем тебя развлечь. Романсы я не пою. Нет, я, конечно, могу тебе спеть что-нибудь, но я точно уверена, что на второй ноте ты меня остановишь и попросишь больше никогда этого не делать. Поэтому, с твоего разрешения, я даже не стану напрягаться. Нардов у меня нет. Могу стихи почитать…
Сергей меня перебил:
– Давай поговорим о твоих рассказах. Япрочитал все. И мне… – он сделал небольшую паузу, – мне они понравились. Только я хотел спросить у тебя: в твоей коллекции есть серьезные рассказы? Или все такие иронические?
– Серьезных рассказов море. Но они на родине остались. Я начала писать много лет назад и сначала писала лирические. А вот совсем недавно почему-то у меня стали рождаться… иронические, как ты сказал.
– А ты не хочешь опубликовать их? Хотя бы в Интернете?
– Их не так много. Вот как соберу хотя бы сотню, тогда и займусь этим.
Мы сидели с ним вместе на одном диване. Я с одного края, он с другого. Он протянул руку и сказал:
– Иди ко мне.
Где-то внутри у меня все оборвалось. Возможно, это была душа. Оставшись без нее, я не знала, что делать. Не идти к нему – означало крах, он мог больше никогда этого не предложить. И тогда мне бы пришлось жить или в гареме, или в Германии, или с придурком Геной. Идти к нему – означало, что я… честно говоря, я не знала, что это означало… Зато я вполне осознала, что может быть, если я не пойду на сближение. Поэтому я быстро присела сантиметров на десять поближе к нему. Сергей улыбнулся и тоже чуть-чуть подвинулся ко мне. Настала моя очередь, и еще сантиметров десять мы с моей пятой точкой преодолели. Все это выглядело, как в комиксах, и было очень забавно наблюдать, как наши попы елозят по дивану в поисках друг друга.
Когда наконец мое бедро коснулось его, он нежно обнял меня и поцеловал.
О да, моя душа в этот момент летала где-то возле камина и во всю глотку пела романс «Не уходи, побудь со мною…», мое сердце билось в такт этой мелодии и завывало вместе с душой, и только мой мозг спрашивал меня: «А как же твое обещание?»
Сердце кричало мозгу: «Заткнись», душа поддерживала: «Закрой рот!», но мозг никого не слушал и твердил: «А как же твое обещание?»
Где-то на выдохе между поцелуями, которые стали более откровенными и переместились уже в область шеи, я легонько оттолкнула Сергея и сказала:
– Не будем дразнить гусей. Или ты забыл про мое идиотское обещание?
Сергей опять обнял меня, привлек к себе и ответил:
– Я уважаю тебя и твое обещание. Все под контролем.
– Очень рада, что у тебя все под контролем, – с улыбкой сказала я, – но у меня все бесконтрольно! Я… хочу тебя.
Он расхохотался:
– Ну вот. Я так и знал. А как же обещание? Оно уже не в силе?
– В силе. Поэтому я и хочу держаться от тебя подальше. А ты не даешь.
– И не дам. Ты должна себя контролировать. Я тебя силой не возьму, а вот если ты начхаешь на обещание и позволишь…
Я не дала ему закончить. Я вскочила с дивана и со словами «Так, успокоилась! Я приличная леди!» стала наворачивать круги по комнате. Сергей хохотал, просто корчился от смеха. Когда он более-менее успокоился, я сидела напротив него на другом диване и махала себе в лицо тетрадкой.
– К сожалению, телевизор тебе предложить не могу, – сказала я.
– Почему? – удивился Сегей.
– Потому что ты его не любишь, – объяснила я.
– Да, точно. Чем же нам заняться? – с иронией спросил мой гость.
И тут меня осенило.
– Я умею готовить вареники с картошкой! – воскликнула я. – Мы можем их приготовить вместе.
Наверное, мое предложение прозвучало очень глупо, потому что Сережа закрыл лицо руками и, смеясь, пару минут ничего не мог сказать.
– Мы же минут десть назад поужинали, – наконец изрек он, когда немного успокоился.
– Мы можем приготовить их на завтра, – предложила я.
– Завтра мы идем в ресторан, – напомнилон.
Я вздохнула:
– Ну, раз тебе так весело, то предложи… чем нам заняться.
– Иди ко мне, – сказал он тихо и посмотрел мне в глаза.
Я замотала головой.
– Иди ко мне, – повторил он, – я постараюсь вести себя в рамках.
Я опять замотала головой, а потом решила обсудить с ним последние новости.
– А почему бы нам не поговорить о… политике… или об искусстве. Кстати, а почему бы нам не сходить в кино?
– Прямо сейчас? – спросил Сергей.
– Да, прямо сейчас. И вообще встретиться с тобой наедине… было плохой идеей. Будем встречаться только на людях! – заявила я и закинула ногу на ногу. – А кино так вообще… отличное занятие… и тебя на расстоянии смогу удержать, и язык подтяну…
– Куда уж его подтягивать? – опять решил надо мной посмеяться Сергей. – И так держишь меня на расстоянии… дальше некуда…
Он не договорил, встал с дивана и подошел ко мне.
– У тебя музыка есть? – спросил он и оглянулся в поисках музыкального центра.
Я протянула ему пульт и заметила:
– Лично мне очень нравится первый диск, седьмая песня.
Сергей включил музыкальный центр, выбрал первый диск и седьмую песню. Заиграла песня Джо Дассена «Et si tu n’existais pas». Сергей удивленно посмотрел на меня:
– Хороший выбор. А я думал, что сейчасзаиграет что-то воде «Муси-пуси-миленький-мой!»
Он протянул мне руку и наклонил голову.
Я тоже протянула ему руку, и он одним легким движением прижал меня к себе. Мы просто молча танцевали. Он думал о чем-то о своем, я в эту минуту чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Я стала судорожно вспоминать, было ли мне вот так хорошо… сдругими мужчинами… и пришла к выводу, что нет, так хорошо я себя никогда не чувствовала. Мое сердце радостно стучало, душа ждала телесного наслаждения, и только мозг впервые согласился с сердцем и шепотом сказал: «Может, именно ради сегодняшнего вечера я и терпел все твои дурацкие выходки целых тридцать пять лет».
Я очень хотела ему возразить и сказать, что тридцать пять мне исполнится только через три недели, но передумала, впервые отключила его и сильней прижалась к Сергею.
Когда мелодия закончилась, он взял мою руку, поцеловал и сказал:
– Мне пора. Проводи меня до машины, пожалуйста.
Я кивнула.
Мы вышли на улицу.
Возле машины он опять привлек меня к себе и поцеловал. Его руки бродили сначала по спине, потом опустились ниже и сжали мои ягодицы.
– У тебя шикарная фигура. Не смей худеть! – сказал он и поцеловал меня в нос.
Меня охватил прилив нежности.
Такое со мной случалось, хотя и нечасто. В последний раз я испытала подобное к Эдуарду, когда он принес мне на Восьмое марта тюльпаны. Я его чуть не задушила от благодарности. Но все-таки это было не то. Сейчас я пребывала каком-то особом душевном состоянии, в полной гармонии. Сергей был первым мужчиной в моей жизни, который не высказался насчет моих толстых ягодиц. Я обняла его и прошептала:
– Я хочу быть с тобой.
Он немного отстранил меня и попытался заглянуть в глаза. Я на секунду замерла, испугалась, что сказала то, что не нужно было говорить, поэтому приняла его взгляд настороженно.
– И я хочу быть с тобой, – ответил он и опять коснулся моих губ…
Земля поплыла под ногами.
Эти поцелуи, наверное, не прекратились бы, если бы не приехали Альберт с Анькой.
Альберт, увидев машину Сергея, вышел с ним поздороваться. Анька увидела, как я сияю от счастья, подмигнула мне и улыбнулась. Когда мужчины наконец разъехались по домам, мы с Анькой зашли в дом. Я освещала комнату, как светлячок.
– Похоже, сегодня Сережа был в ударе! И сколько раз? – спросила Анька.
– Как ты можешь так думать о своей лучшей подруге? – удивилась я. – Мы же едва знакомы.
Анька вопросительно посмотрела на меня:
– Ну да, ну да, конечно… – Потом подошлако мне ближе, заглянула в глаза и добавила: – Я ведь не интересуюсь нюансами, типа, какого…
– Ань, у нас еще ничего не было. Успокой свой интерес. Как будет – я тебе первой сообщу. И сколько раз, и какой, и как. Договорились?
– Угу, – ответила подруга и поцеловала меня в щеку, – я пошла спать.
Не знаю, как Аньке, но мне в эту ночь совсем не спалось. Я попыталась написать что-нибудь, но муза явно отдыхала. Я даже подумала, что она ушла навсегда, но от этой мысли не расстроилась, потому что мне было все равно. Я думала о Сергее и постоянно улыбалась.
Я почитала книгу про Африку, в надежде хоть как-то уморить себя сном. Но даже после тридцати прочитанных страниц сна не было ни в одном глазу. Я погуляла у бассейна, посмотрела, что есть в холодильнике, но и сейчас, в три часа ночи, я думаю о Сереже, вспоминаю прошедший вечер и не могу нарадоваться своему счастливому состоянию души.
День тридцать восьмой
Заснула я около четырех, а Анька меня разбудила в восемь.
– Ань, я так хочу спать, – я накрылась с головой и повернулась к стенке.
– Хватит отлынивать от английского. Собирайся в школу, – приказала она и стянула с меня одеяло.
Мне пришлось подчиниться.
После занятий я поехала в офис, где сразу наткнулась на Марка. Он опустил голову, пробурчал под нос «Guten Tag», зашел в свой кабинет, и больше я его в этот день не видела.
Анна-Мария рассказала, что босс чем-то очень расстроен, что он все утро разговаривал о чем-то в Пьером, они долго спорили, и Марк даже несколько раз повысил голос.