Лес за Гранью Мира (сборник) Моррис Уильям

Глава XXXII

Для Ральфа наступают чёрные дни

Рано утром следующего дня они снова отправились в путь, и теперь, в утреннем свете солнца, менестрель снова казался радостным. Он много говорил даже несмотря на то, что Ральф редко отвечал ему.

Чем дольше они ехали, тем менее плодородной становилась земля, пока, наконец, на ней не остались только клочки, напоминающие обработанные участки. Домов было мало. Вересковая пустошь, болота да местами редкий лес – вот всё, что видели путники.

С ними не случилось ничего, о чём можно было бы рассказать, разве что один раз, когда они подъезжали к опушке какого-то леса, из-за деревьев вышли вооружённые люди и преградили им путь. Их было чуть больше десятка, четверо ехали верхом. Ральф положил руку на меч, но менестрель закричал:

– Нет, не доставайте оружие, не доставайте! Снова покажите пергамент, и они нас пропустят.

После этих слов он достал из рукава белый платок, привязал его к концу палки и так и ехал рядом с Ральфом, дрожа от страха. Подъезжая к воинам, Ральф, даже не зная языка, на котором те говорят, понял, что они смеются над ним и менестрелем.

Наконец, Ральф и Морфинн подъехали так близко, что преградившие им путь уже чётко различали пергамент и печать на нём. Они поклонились пергаменту, словно это были мощи святого, и тихо, один за другим, скрылись в лесу. Это были высокие воины в грубых доспехах, производившие впечатление дикарей.

Миновав их, менестрель громко выразил свою радость. Ральф же ехал тихо и был немного мрачен.

– Достойный сэр, – сказал менестрель, – держу пари, я знаю, о чём Вы думаете.

– Да? – спросил Ральф. – О чём же?

Менестрель ответил:

– Вы думаете о том, что Вам делать, когда Вы встретите этих типов на обратном пути. Но не бойтесь. Весь путь назад Вы пройдёте с той же самой печатью.

Ральф сказал:

– Верно, примерно об этом я и думал, но ещё я думал о том, кто же будет моим проводником, когда я уеду из Аттербола.

Менестрель искоса взглянул на него:

– Над этим Вы можете пока не ломать голову.

Ральф ответил ему пристальным взглядом, но не смог ничего прочитать на его лице, а потому спросил:

– Почему Вы так говорите?

Морфинн объяснил ему:

– Потому что я знаю, куда Вы держите путь, и удивляюсь: что же Вы за всё это время ни разу не спросили у меня дороги к ИСТОЧНИКУ НА КРАЮ МИРА? А ведь я говорил Вашему другу, торговцу, что кое-что о нём знаю. Может быть, Вы думали о чём-то другом?

– Что ж, – сказал Ральф, – расскажите мне, что Вы знаете об Источнике.

Морфинн ответил так:

– Во-первых, скажу, что если Вы ещё сомневаетесь в его существовании, то отложите сомнения. Мы, жители Предела и земель Аттербола, в этом не сомневаемся, равно как и все народы, что, как мы знаем, живут рядом с ним. Что скажете, разве это уже не стоящие сведения?

– Да, стоящие, – согласился Ральф.

– Далее, – продолжил Морфинн, – во-вторых, я скажу Вам, что наш город лежит как раз на дороге к Источнику. И в-третьих, милорд, мало кто из искавших Источник нашёл его, хотя нам известно, что кому-то в этом повезло. Среди них, кроме того лорда Золотого Города, о котором Вы уже слышали, есть мудрый отшельник, живущий в лесу недалеко от замка Аттербол. Люди ходят к нему, потому что верят – он может им помочь. Говорят, он многое знает о дороге к Источнику, хотя никто не скажет Вам наверняка, был ли он там сам или нет. Но говорят также, если он захочет, то может указать дорогу так, что путник точно не собьётся с неё, но будет убит по пути, как я уже говорил Вам в Золотом Городе. Конечно, этот мудрец очень разборчив и не рассказывает всё каждому встречному, а уж если задумает как-то сбить с пути ищущего Источник, то сделает это, глазом не моргнув. Но Вы, достойный сэр, так отважны и так прекрасны, что, я уверен, он откроет Вам все свои тайны.

Теперь Ральф вновь задумался о том, как найти Источник. На самом деле, образ девушки на время заслонил собой мечту об Источнике на Краю Мира. Теперь же он спросил:

– А Вы можете отвести меня к этому мудрецу, добрый менестрель?

– Без сомнений, – ответил Морфинн. – После того, как мы будем в безопасности в землях Аттербола. Оттуда Вы сможете отправиться куда захотите.

– Хорошо, – сказал Ральф. – Но на нашем пути встретятся и другие препятствия, ведь так?

– Так, – ответил менестрель, – но завтрашний день решит всё.

Ральф спросил:

– А завтра будет какой-то особенный участок пути? Если так, скажите, что нас ждёт?

Менестрель ответил:

– Вам незачем этого знать. Неужели это Вас отпугнёт?

– Что ж, – сказал Ральф, – когда мы встретимся с опасностью лицом к лицу, тогда я и узнаю, что это. Мимо она не пройдёт.

– Хорошо сказано! – воскликнул менестрель. – А теперь нам надо ускорить шаг, чтобы темнота не застала нас на этой неудобной дороге.

Места, по которым они ехали, были дикими. Только к вечеру путникам встретились несколько домов лесорубов и охотников. Спешившись, Ральф и менестрель постучались в один из них. Им открыл большого роста черноволосый простолюдин. Увидев рыцарские доспехи Ральфа, он чуть было не захлопнул дверь, но юноша по совету Морфинна показал ему пергамент. Когда простолюдин увидел его, он покорно пустил путников на ночлег и накормил их, чем мог. Еды было мало. Из печки достали дичь, а вино путники захватили с собой из последней гостиницы, где останавливались до этого. Они пригласили простолюдина выпить с ними, но тот отказался. Он, похоже, побаивался их.

Ранним утром Ральф с Морфинном выехали в путь, и простолюдин, казалось, был рад избавиться от них. Проехав несколько миль, путники увидели, что места стали немного приятнее. Среди чёрной пустоши появились островки зелёных пастбищ, на которых пасся скот. То тут, то там попадались небольшие участки вспаханной земли. Дорога шла ровно, иногда поднимаясь вверх, иногда спускаясь вниз. День стоял солнечный, воздух был прозрачен. Ральф, не останавливаясь, обратился к менестрелю:

– Небо ясное, но вон там, на горизонте, облачко. Оно кажется мне странным. Я наблюдаю за ним уже с полчаса. С той стороны плывут и другие облака, но это совсем не двигается. Никогда не видел ничего подобного.

Менестрель ответил ему:

– Верно, достойный сэр. Я даже больше скажу – Ваше облако не изменится до Страшного Суда. Ведь на самом деле это не облако, а вершина горного хребта. Люди называют его Стеной Мира. И если Вы подойдёте к этой Стене совсем близко, то наверняка у Вас поджилки затрясутся, каким бы бесстрашным Вы ни были.

– Это близко к Пределу? – поинтересовался Ральф.

– Нет, – ответил менестрель, – не так уж и близко. Просто горы настолько велики, что их уже видно.

Ральф спросил:

– А правду говорят, будто Источник на Краю Мира лежит за Стеной?

– Именно так, – подтвердил менестрель.

Ральф, краснея, спросил ещё:

– А если древний лорд Золотого Города переходил эти горы, почему я не смогу их перейти?

– Ага, – кивнул менестрель. – Почему бы и нет?

С этими словами он беспокойно посмотрел на Ральфа, на что тот не обратил никакого внимания, ведь мысли его витали где-то высоко.

Путники ехали и ехали, и когда горная вершина скрывалась за деревьями или пропадала из виду из-за того, что дорога проходила по низине, путь начинал казаться Ральфу долгим.

Некоторое время ничего не происходило. Но когда день уже клонился к вечеру, путники после долгого пути через густой сосновый лес, наконец, выехали из него и увидели перед собой прекрасную, покрытую травой равнину. На ней, неподалёку, стоял шатёр с флагом наверху. Полотнище флага свисало с древка, и изображение нельзя было рассмотреть. Рядом с высоким, богатым шатром стояли большие и маленькие палатки, около них, в поле, паслись кони и расхаживали, блестя доспехами, воины.

Увидев всё это, менестрель натянул поводья и с диким ужасом уставился на шатёр. Ральф спросил:

– Это что, та самая опасность?

– Именно она, – ответил менестрель, дрожа от страха.

– Чего Вы боитесь? – спросил Ральф. – Разве у нас нет пропуска? Что с нами может случиться? Если это не лорд Аттербол, то, увидев пропуск, нам позволят ехать дальше, а если это он, то какой вред он причинит тем, кто едет с его собственным пропуском? Пойдёмте же, или, – тут Ральф наполовину вытащил меч, – другое имя лорда Аттербола – дьявол из ада?

Но менестрель всё так же дико таращился по сторонам и дрожал. Запинаясь, он проговорил:

– Я думал сперва дойти с Вами до Предела. А потом уже кто-нибудь другой привёл бы Вас к нему. Я не думал встретить его. Я не смею, не смею! О, смотрите же, смотрите!

В этот момент вдоль леса подул ветер. Ткань палаток зашевелилась, складки знамени расправились, и герб стал виден. Ральф подумал, что он совсем не вселяет ужас. Вполне достойный барона герб: золотое поле и чёрный медведь на замковой стене.

Ральф сидел верхом и наблюдал. Ему показалось, что несколько человек смотрели в его сторону. Возле шатра раздался громкий звук большого рога. Ральф свирепо посмотрел на менестреля, засмеялся и сказал:

– Я вижу, Вы предатель. Но я не трону Вас. У меня есть дела поважнее, чем убивать предателей.

Он дернул лошадь вбок, воткнул в её бока шпоры и галопом ринулся вправо от дороги, прочь от шатра. В этот самый момент за ним, словно только того и ждали, помчались человек десять всадников.

Погоня была недолгой. Конь Ральфа устал, а лошади всадников были свежи. Кроме того, Ральф ничего не знал об этой местности, тогда как догонявшие знали её прекрасно. Они нагнали его уже через несколько минут. Ральф не стал сопротивляться и позволил им отвести его обратно. Пересекая большую дорогу, Ральф не увидел и следа того, что там недавно сидел на лошади менестрель.

Юношу привели к шатру, стащили с коня и ввели внутрь. Уже смеркалось, но в шатре было светло от свеч. Он весь был увешан богатыми шёлковыми портьерами, а в дальнем его конце, на ковре с изображением сцены охоты, стоял трон из слоновой кости. На троне сидел какой-то человек, и он был единственным в этом шатре, кто сидел. Одет он был в платье из голубого шёлка с вышитыми круглыми изображениями медведя на замковой стене.

Ральф решил, что это был не кто иной, как лорд Аттербол, хотя он не показался юноше похожим на тот отвратительный образ, что создался после всего услышанного о нём. Он был невысок, широк в плечах, с длинными прямыми волосами тёмно-каштанового цвета и редкой бородой. Черты его лица были правильными, гладкими, и в целом он выглядел неплохо, разве только кожа его была несколько землистого цвета да маленькие карие глаза глядели кровожадно.

Рядом с ним стоял Морфинн. Он сжался от страха и не смел взглянуть ни на лорда, ни на Ральфа. Теперь юноша убедился в том, что, назвав менестреля предателем, был прав. Он понял, что попал в ловушку. Впрочем, он не понимал, зачем всё-таки его сюда заманили, и сейчас этого было бы достаточно, чтобы Ральф упал духом, но, глядя лорду, ужасу этих земель, в лицо, юноша почувствовал такую сильную ненависть к нему, что она поглотила страх. Ральф взял себя в руки, взбодрился и решил, что впереди его ждут великие дела, а для этого стоит жить, какая бы боль или какой бы позор ни выпали на его долю сегодня.

Могущественный лорд заговорил, и голос его оказался грубым и скрипучим, намного неприятнее его лица:

– Подведите этого человека, чтобы я мог взглянуть на него.

Ральфа подвели, и он встал прямо перед лордом. Лорд повернулся к Морфинну и спросил:

– Этого ты поймал, счастливец?

– Да, – протрепетал Морфинн, не поднимая глаз. – Подойдёт, милорд?

– Подойдёт? – спросил лорд. – Как я могу понять это, когда он весь закован в броню? Эй, кто там, снимите с него доспехи!

С Ральфа быстро сняли кольчугу, шлем, наручи и ножные латы. Он остался в короткой куртке и штанах. Лорд наклонился вперёд и оглядел его, словно прицениваясь к лошади, затем повернулся к человеку преклонного возраста, одетого в пурпур (что стоял по другую руку от своего господина), и сказал ему:

– Что скажешь, Давид-мудрец? Тот ли это человек, что нам нужен? Он достаточно хорош?

Старик надел очки и какое-то время с любопытством разглядывал Ральфа. Потом он произнёс:

– О нём другого и не скажешь. Он самый красивый юноша из всех когда-либо существовавших невольников.

– Хорошо, – сказал лорд, поворачиваясь к Морфинну. – Хороший улов, счастливец. Давид даст тебе три золотых, и можешь возвращаться на запад, когда захочешь. Но не растеряй свою удачу – моему дому нужны и женщины, красивые, мягкие и не битые, не клеймённые. Лучше приведи их сам, а не покупай, если сможешь. А теперь иди, а то под этим пологом и так собралось слишком много людей. Иди, не дожидайся, пока тебя выставят.

Старик Давид сказал, ухмыляясь:

– Менестрель собирался выручить за него побольше. Он хотел прошмыгнуть мимо Вас, милорд. Ведь он вёл его не к Вам, а в Предел, и не ожидал встретить Вас здесь. Там бы он и держал его до Вашего прихода.

Лорд угрюмо ответил:

– Он не так уж и не прав, если боится меня. Пока отпустим его, но если он не приведёт мне в течение трёх месяцев женщин или если среди них хотя бы две будут некрасивыми, тогда мы подумаем о том, что с ним сделать. Дай ему золото, Давид. А теперь возьми этого пленника, пусть он отдохнёт. Накорми его, напои. И смотри, Давид, если к тому времени, как этот парень окажется у нас, в Аттерболе, он не будет в нужной форме, ты заплатишь за это так или иначе, разве что не своей жизнью, потому что ты стар и нужен мне, но теми, кто дорог тебе. Ступай!

Давид улыбнулся Ральфу, вывел его из шатра и отвёл в сторону. Он также приказал принести еду, вино и всё, что требовалось, и предупредил Ральфа, чтобы тот не пытался сбежать, иначе будет убит. Старик показал, как близко стояли воины, их охранявшие, и как их было много.

Давид обрадовался, когда увидел, что пленный держит себя в руках и не упал духом. На самом деле, в сердце Ральфа ненависть к тирану смешалась с надеждой. Раньше он думал, что при встрече с лордом покажет ему письмо от королевы Золотого Города, а если лорд захочет его задержать, то будет ему сопротивляться. Но теперь, когда Ральф присмотрелся к лорду и его окружению, он изменил своё решение. Ведь хотя вокруг Аттербола и были богатое убранство, яркие одежды, хорошее оружие и доспехи (правда, непривычных и грубых форм), всё же Ральфу казалось, когда он смотрел на всё это великолепие, что вряд ли в ком-то, кого он видел около лорда, жила человеческая душа. Все, кто был вокруг этого тирана, насквозь прогнили, словно видения из дурного сна. И юноша решил, что ему стыдно будет показать письмо королевы. Как будто он покажет им не пергамент, а обнажённое тело той, что была так милостива к нему. Кроме того, он не собирался выказывать и свои чувства. Наоборот, он хотел, чтобы его враги сами раскрыли ему всё, что у них на уме. А потому он изображал хорошее настроение, мило и вежливо разговаривая со стариком Давидом, которого принял за влиятельного человека. А тот действительно считался таковым, потому что был главным советником лорда Аттербола. На самом деле, он один из всех решался советовать своему господину не то, чего хотел сам лорд, если, конечно, не думал, что это приведёт лорда, а, значит, и его самого, к гибели и поражению. Так что, хотя этого человека и не покупали за деньги, его положение было не лучше, чем положение высокопоставленного невольника. Да таково было положение и всех людей лорда, кроме самых лучших и самых доверенных из его воинов, которых он сам побаивался. Но эти воины понимали (и лорд знал об этом), что страх людей перед лордом – это их щит, и если этот страх когда-нибудь исчезнет, то за их шкуры многого не дадут.

Со временем Давиду даже понравилось разговаривать с Ральфом. Он ел и пил с ним и проследил за тем, чтобы его удобно устроили на ночь. И только после этого покинул его. Ральф лёг не более обеспокоенным, чем прошлой ночью. Ведь тогда, хотя его и вёл в Предел человек, называвшийся другом, всё же Ральф не мог представить, что будет делать, когда придёт туда. А теперь он думал: «Я не знаю, что со мной может случиться, но мне ничего не остаётся, как только приспосабливаться к тем условиям, в которые меня поставили. Даже в худшем случае меня не убьют».

Глава XXXIII

Ральфа везут в Аттербол

Ранним утром палатки были сложены и погружены на подводы. В путь отправились по той же самой дороге, по которой Ральф собирался ехать вчера, а именно по дороге на Предел, с той лишь разницей, что теперь юноша ехал без оружия и под охраной, но честь его не была задета никаким иным образом. Давид от него не отходил, и весь день Ральф выслушивал его приторные речи. Он хвалил и воодушевлял юношу так прилежно, что Ральф уже начал подумывать, не заменяет ли вся эта похвала те цветочные гирлянды, которыми в языческие времена украшали жертвенных животных. Ему вспомнились истории о том, что в мире всё ещё живут язычники. Они обманом заманивают к себе мужчин и женщин и приносят в жертву демонам, которых называют богами. Но все эти мысли Ральф вскоре отбросил. Он считал глупым думать о том зле, что ещё не свершилось, ведь заботящийся о таких вещах избирает трудный и гибельный путь. Юноша собрался с духом и свободно и радостно общался с Давидом и ещё с двумя воинами, что ехали рядом.

Ральф находился в середине отряда. Лорд в паланкине, завешенном драгоценными тканями, ехал первым после своих герольдов. За ним двигалось человек сорок всадников в полном рыцарском вооружении, таком, какое было принято здесь. За всадниками ехали Ральф, Давид и человек пять-шесть из знати. За ними повара и прочие слуги, тоже вооружённые. Замыкали отряд человек двадцать воинов. Ральф понимал, что о побеге нечего было и думать, даже если бы он хотел бежать. Но его положение было не таким уж плохим. Он даже чувствовал бы себя свободным человеком, если бы у него не забрали оружие.

День был таким же безоблачным, как и вчерашний, и потому Ральф снова разглядел далёкую горную вершину, похожую на облако. Он так долго и так пристально смотрел в ту сторону, что Давид сказал:

– Я заметил, ты смотришь в сторону тех гор. Вероятно, ты желал бы оказаться за ними, хотя бы для того, чтобы узнать, что в тех далёких землях. Но если истории о них правдивы, тебе лучше остаться с нами, какая бы участь ни была здесь тебе уготована.

– Выходит, по ту сторону царствует смерть? – спросил Ральф.

– Да, – ответил Давид. – Но это не всё, ведь смерть властвует и в нашем мире. Рассказывают, что по ту сторону есть что-то, что может убить даже сильного воина одним только страхом без единого удара мечом или топором.

– Хм, – сказал Ральф. – А как умер тот, кто построил Золотой Город?

– О, – обрадовался Давид, – так ты слышал эту историю? Рассказывают, что он перешёл горы и испил из Источника на Краю Мира. Говорят, ему крупно повезло. Ведь несмотря на всю свою удачу он никогда не сделал бы и глотка той воды, не будь с ним рядом одной мудрой женщины. Лорд был таким мужчиной, в которого все влюбляются. И это его настоящее везение… Впрочем, это всего лишь легенда.

– Ясно, – сказал Ральф, смеясь. – Такая же выдумка, как истории о призраках и бедствиях, ожидающих путника по другую сторону того белого неподвижного облака.

Давид в свою очередь засмеялся и сказал:

– Ты поймал меня на слове. Но легенда ли, правда ли, к нам это не имеет никакого отношения. Ведь живыми мы никогда не выйдем из замка Аттербол, разве что в таком отряде, как этот.

Он помолчал, а потом снова спросил:

– А слышал ли ты что-нибудь об Источнике на Краю Мира? Я имею в виду другие легенды, не о лорде Золотого Города.

– Да, конечно, слышал, – ответил Ральф со спокойным выражением лица.

Давид спросил:

– Что ты думаешь о них? Неужели человек и в самом деле может испить из Источника и помолодеть?

Ральф засмеялся:

– Господин, скорее это я должен задать тебе подобный вопрос, а не ты мне. Ведь ты живёшь к нему гораздо ближе тех мест, в которых я бывал до сих пор.

Давид подъехал к нему и тихо произнёс:

– Ближе? Верно, но не думай, что намного ближе.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ральф.

Давид ответил:

– Разве мы живём настолько близко к нему, чтобы можно было выйти из дома и добраться до Источника в течение своей жизни?

– Да, – ответил Ральф. – Я слышал, что это именно так.

Старик ответил ещё тише:

– Если бы я считал, что это правда, я бы попытал своё счастье, не испугавшись того, что находится по ту сторону гор. Но, – и тут старик вздохнул, – я считаю, что это выдумки.

И разговор об Источнике прервался. На самом деле, Ральф не хотел долго рассуждать об этом, чтобы не выказать своё жгучее желание найти Источник и не выдать тем самым свои цели.

Наступил полдень, и лорд приказал всем остановиться, чтобы подкрепить силы. Слуги занялись приготовлением обеда. Давид ушёл с ними. Воины уселись на обочине, чтобы перекусить, и пригласили Ральфа присоединиться к ним. Все были добры к юноше и разговаривали с ним дружелюбно. А особенно их капитан – низкорослый человек средних лет, с длинными, как у лорда, руками, безбородый, худощавого телосложения, но жилистый и выносливый, с волосами цвета пыли в каменоломне. Он расспрашивал Ральфа о том, как в тех странах, где есть благородные рыцари, проводят турниры. Больше его ничего не интересовало, и разговор продолжался до тех пор, пока Ральфу не надоело отвечать. Затем Ральф оглядел место, где остановился отряд. Земля здесь была хуже, чем на предыдущей стоянке, и лишь немногим лучше земли в грубой пустоши, сухая и совсем не обработанная. Ральф заметил:

– Эта страна не подходит для земледелия.

– Ну, не знаю, не знаю, – ответил капитан. – Здесь водятся ржанки, кроншнепы, кролики и зайцы, а то, что земля больше ничего не приносит, так это по воле нашего лорда. Ты считаешь, что он потерпит плодородные земли на границе с Золотым Городом? Чтобы они могли прокормить достаточно большое войско, такое, что справится с ним самим?

– А разве это не его земли? – спросил Ральф.

Капитан ответил:

– Нет, но в то же время и да. Никто не рискнёт здесь поселиться без его согласия, а поселившийся будет платить дань, и немалую. Но есть особые поселенцы. Они для лорда, как гончие для охотника. Им он даже сам платит. Если что-нибудь редкое и ценное встретится им на пути, они принесут ему. Ну, это-то ты испытал на своей шкуре.

– Ага, – улыбаясь, сказал Ральф. – Значит, Морфинн-Кастрат – один из этих псов?

– Верно, – кивнул капитан, ухмыляясь. – И один из самых богатых псов. Несмотря на его флейту, одежду менестреля и потерю мужественности, он хитрец из хитрецов. Милорд лишил его мужского достоинства за дело.

Ральф помолчал некоторое время, а потом сказал:

– Почему же народ Золотого Города терпит все эти злодеяния, грабежи и беспорядки так близко от своих границ? Почему не отберёт эту спорную землю?

Капитан снова ухмыльнулся:

– Отвечу тебе вопросом на вопрос, сэр рыцарь: почему же ты терпишь то, что тебя ведут туда, куда ты не хочешь идти?

– Потому что я не могу ничего поделать, – ответил Ральф.

Капитан сказал:

– То же и с народом Золотого Города. Если они поднимут руку на какого-нибудь разбойника, то тому будет достаточно только пустить стрелу войны по этим мрачным, как ты считаешь, землям, и он сразу соберёт такое войско из своих товарищей-головорезов, какое ему нужно, хоть десять сотен, а жители Золотого Города не мастера сражаться вне стен. К тому же, у лорда свои отношения с Золотым Городом. Он не желает его полного поражения. Нет, он не хочет его побеждать, чтобы уничтожить.

– В таком случае, Золотой Город считается святыней?

– Я не знаю, что такое святыня, – сказал капитан. – Но все мы уверены, что когда Золотой Город падёт, мир изменится и трудно придётся тем, кто не испил воды из Источника на Краю Мира.

Ральф некоторое время молчал, лишь с любопытством наблюдая за капитаном, а потом спросил:

– А жители Золотого Города пили из Источника?

Капитан ответил:

– Нет, не пили, но есть легенда, что под каждой башней Золотого Города лежат юноша и девушка, которые испили его воды и теперь не могут умереть ни от чего, кроме как от оружия.

Ральф снова замолчал. Он в очередной раз задумался о том, не хотят ли его принести в кровавую жертву каким-нибудь местным кровожадным божествам. Внезапно прозвучавший звук труб прервал его размышления. Все сразу поднялись, и капитан сказал Ральфу:

– Наш лорд закончил трапезу, и теперь нам пора по коням.

Отряд продолжил свой путь. Ехали долго, и Ральфу казалось, что вокруг ничего не меняется, даже далёкая горная вершина, похожая на облачко, не становилась ни больше, ни ближе.

Глава XXXIV

Лорд Аттербол испытывает Ральфа в искусстве менестрелей

Незадолго до заката отряд остановился на ночлег. Ральфу отвели собственную палатку и принесли довольно сносный ужин. Вскоре после того, как с едой было покончено, пришёл Давид. Он сказал:

– Вставай, юноша! Тебя зовёт мой лорд!

– Чего же он хочет от меня? – удивился Ральф.

– Что за странный вопрос! – воскликнул Давид. – Неужто нож спрашивает резчика, что он хочет изобразить? Неужели ты считаешь, что я дерзну спросить лорда о том, зачем ты ему нужен?

– Что ж, я готов пойти с тобой, – согласился Ральф.

И они вышли из палатки. Сердце юноши сжалось при мысли, что ему снова придётся увидеть этого человека. Но лицо его оставалось будто каменным, и страх вместе с ненавистью он скрыл глубоко в душе, приберегая для более подходящего случая.

Вскоре Ральф и Давид пришли в шатёр лорда. Там всё было, как и прошлым вечером, только одежда лорда, расшитая золотом, бирюзой и изумрудом, на этот раз была красного цвета. Давид подвёл Ральфа к престолу, но ничего не сказал. Могущественный лорд сидел, склонив голову и уперев один локоть о колено с таким мрачным выражением лица, с каким размышляют о вещах неприятных. Вздрогнув, он выпрямился, огляделся и, увидев Давида с Ральфом, сказал, как говорит только что проснувшийся человек:

– Тот, кто продал тебя мне, сказал, что ты годишься на многое. Отвечай же, что ты умеешь?

Ральф испытывал такую жестокую ненависть, что хотел бы вместо ответа ударить лорда или убить его. Но у юноши не было подходящего оружия, а жизнь, обещавшая так много приключений в будущем, казалась ему слишком дорогой, и он холодно ответил:

– Верно то, милорд, что я годен на многое.

– Умеешь ли держаться в седле? – спросил лорд.

– Как и большинство, – ответил Ральф.

– А сможешь ли укротить дикого коня и подковать его?

– Не хуже, чем некоторые, – сказал Ральф.

– А как ты владеешь мечом и копьём? – спросил лорд.

– Лучше, чем многие, – ответил Ральф.

– Чем докажешь? – спросил лорд.

Ральф ответил ему:

– Испытайте меня, милорд!

Говоря это, Ральф надеялся на то, что, если дело дойдёт до испытания, он сможет ускользнуть в суматохе.

Лорд взглянул на него и ответил:

– Что ж, это можно. Но, Давид, он отвечает холодно и гордо. Я сомневаюсь, стоит ли вести его домой?

Давид жалостливо посмотрел на Ральфа и произнёс:

– Вы же купили его, милорд.

– Верно, – сказал лорд. – Эй, ты, слушай, может, ты умеешь играть в шахматы?

– Умею, – подтвердил Ральф.

– А музицировать? – спросил лорд.

– Тоже. Когда весело и когда грустно.

Лорд сказал:

– Ну так погрусти или повеселись, на твой выбор, но спой, иначе тебя побьют. Эй, там, принесите арфу!

Слуги тут же принесли инструмент.

Ральф посмотрел направо и налево, но не увидел никакой возможности освободиться. Он предчувствовал эту сцену уже в первый час своей неволи и теперь, обдумав своё положение, вспомнил, что должен терпеть и усмирять себя, чтобы сделать то, зачем он сюда приехал. Его лицо прояснилось. Он снова огляделся, но теперь его глаза спокойно встречали взгляды других людей, и так же спокойно он посмотрел в глаза лорду. Руки его плавно скользнули по струнам, ответившим ему сладким звоном, похожим на зимнюю песню малиновки. И Ральф громко запел:

Когда Ральф закончил петь, все молчали, ожидая, одобрит лорд песню или нет, но тот долгое время ничего не говорил, а сидел, словно размышляя о чём-то. Наконец, он сказал:

– Ты молод и хотел бы, чтобы твои слушатели тоже были молоды! Песня твоя нежна, она понравилась мне, мне, человеку войны. Я повидал достаточно, чтобы отдохнуть от грубой работы, и в любое время мне больше хочется увидеть красивую женщину, чем отряд копейщиков. Но моей леди, жене, она не понравится. О любви, прекрасных женщинах и их возлюбленных она слышала достаточно, а вот о войне ничего не знает, только разве о турнирах и триумфах, поэтому она захочет послушать о сражениях. Спой теперь о битве.

Ральф подумал немного и провёл пальцами по арфе, вспоминая песню, которой когда-то, в святки, его обучил один вождь, прибывший в Верхние Луга из далёкой Северной земли. Он пережидал там, пока пройдёт весна и наступит лето, а тем временем учил Ральфа этой песне и ещё многим другим вещам. Звали его сэр Карр Лесное Рыло. Эту песню Ральф и запел, громко и сладко, как будто забыл, что он невольник в чужой земле:

Когда Ральф прекратил петь, все поспешили похвалить песню, ведь лорд похвалил предыдущую, но лорд, искоса глядя на Ральфа, сказал:

– Хорошо, пусть мне это и не по нраву, но неважно. Такая песня до глубины души растрогает мою жену, а это самое главное. Ты знаешь другие песни, чужак?

– Знаю, милорд, – ответил Ральф.

– А можешь ли ты рассказать истории о прошедших временах, о феях и тому подобном?

– Ну, кое-что могу, – ответил Ральф.

Лорд сидел молча, словно размышляя, и наконец сказал, будто бы себе самому:

– Есть ещё одно. Любой обманщик может петь о битве, но частенько случается, что красивое тело не приспособлено к жёсткой игре мечами. Эй, ты, удача Морфинна, каков ты на арене?

– Хотите испытать меня, милорд? – спросил Ральф, несколько оживляясь.

Лорд ответил:

– Думаю, найду для тебя человека-двух, хотя рыцарские турниры у нас и не проводятся. А теперь можешь идти. Давид, отведи парня в его палатку и дай ему флягу вина из нашего лучшего, чтобы помочь забыть твою болтовню.

Ральф с Давидом сразу же покинули шатёр. Юноша загрустил и шёл, опустив голову. Но потом он стал думать о том, что, как бы ни разворачивались события, он ещё жив и каждый день приближается к Источнику на Краю Мира, а по дороге туда он, вероятно, встретит Дорофею, девушку из своего сна. От таких мыслей Ральф снова приободрился и, когда нагибался, чтобы войти в свою палатку, уже неслышно напевал.

Про следующий день рассказывать нечего, разве только то, что отряд продолжал идти вперёд. День выдался облачный, поэтому Ральф не видел и признака далёких гор. Земля по-прежнему была такой же, как раньше, лишь чаще попадались участки, заросшие соснами. Людей они не встретили. Вечером Ральфу никто не мешал, и он уже лёг было спать в своей палатке, но тут пришёл Давид. Старик поинтересовался, не спит ли ещё Ральф, и выразил желание поговорить с ним. Он был чересчур весел и совершенно не серьёзен и привёл с собой Оттера, капитана охраны, очень общительного человека.

Прошло три туманных, облачных дня. Лорд больше не посылал за Ральфом, и тот всю дорогу только и делал, что разговаривал с Оттером. Этот человек нравился ему, правда, Ральфу показалось, что тот ценит человеческую жизнь не больше, чем жизнь кролика, и что жизнь самого Ральфа рядом с ним полностью зависит от приказов лорда.

Когда три туманных дня миновали, начался дождь. Он шёл ещё четверо суток, и Ральф не мог разобрать ничего вокруг. Юноша заметил лишь, что дорога чаще ведёт вверх, чем вниз, поэтому решил, что отряд должен быть уже выше того места, с которого начинался его путь.

На девятый день его плена дождь прекратился. Стало солнечно и тепло, но лёгкая дымка тумана ещё застилала далёкие горы. Около дороги поднимались длинные узкие холмы, почти безлесные, и лишь изредка попадались лощины. Через них пробегали ручьи, берега которых поросли ольхой, а иногда встречались ивы.

В этот день Ральф ехал рядом с Оттером.