Мужчина, женщина, ребенок Сигал Эрик
Они взяли куртки, подошли к ветхой деревянной трибуне, поднялись на верхний ряд и уселись.
— Окей, так что же случилось?
Роберт был слишком расстроен, чтобы начать с самого начала.
— Ты обратил внимание на французского мальчика, который приезжал с нами в воскресенье?
— Ну да — школьник по обмену. На вид довольно симпатичный.
— Он мой.
— Что ты хочешь этим сказать? — Берни обычно не отличался тупостью, но какое-то смутное ощущение помешало ему понять слова друга.
— Он мой сын, — повторил Роберт.
У Берни отвисла челюсть.
— Черт знает что, — сказал он. — Ты хочешь сказать, что все это время обманывал Шейлу?
— Ничего подобного. Это было десять лет назад. Это даже нельзя назвать романом. Просто какой-то мимолетный порыв. Эта женщина умерла в прошлом месяце. И только тогда я впервые услышал про мальчика.
— Ты в самом деле уверен, что он твой сын?
— Да.
— Черт знает что, — сказал Берни и добавил: — Слушай, а какая она была из себя?
— Я не помню.
— О господи! Будь у меня ребенок от какой-нибудь женщины, я уж точно запомнил бы, какая она была.
Роберт начал объяснять, что в то время он сам не знал, что делает. Но теперь это утверждение звучало весьма неправдоподобно даже для него самого. Один только факт существования Жан-Клода, казалось, опровергал любые самые настойчивые попытки сослаться на неведение.
— Ну так что? — продолжал наседать Берни, — она была красивая?
— Пожалуй, да.
— У тебя есть ее фотография?
Роберт сердито глянул на Берни.
— Можешь ты, наконец, разговаривать серьезно?
— Это был вполне разумный вопрос, Беквит. Если бы я хоть раз изменил Нэнси — у меня, конечно, никогда не хватило бы духу, потому что ее бы это просто убило — то наверняка с какой-нибудь красоткой вроде Рейчел Уэлч или даже получше. И уже по меньшей мере сохранил бы на память карточку.
— Посмотри на мальчика, — ровным голосом произнес Роберт. — Волосы у нее были темные, но он на нее очень похож.
Только сейчас Берни полностью осознал все значение того, что говорил Роберт.
— Черт побери, — пробормотал он. — Ты! Мой идеал. Провалиться мне на этом месте, если Шейла когда-нибудь тебя простит!
Роберт в ярости воззрился на своего закадычного друга. Какого черта он мелет этот вздор?
И тут Берни осенила еще одна мысль.
— Какого же дьявола он здесь?
— У него нет никаких родственников. Если бы мы не взяли его сюда, он был бы уже в сиротском приюте. Один человек во Франции пытается как-то его устроить. Шейла согласилась на время взять его к нам.
— Бог ты мой, что за женщина. Нэнси вышвырнула бы меня вон вместе с мальчишкой.
На беговой дорожке царила тишина. Лучи заходящего солнца отбрасывали длинные тени на футбольное поле. Было слышно только, как Дэйвид Акерман бьет мячом в сетку. Берни не находил слов. Он медленно покачал головой и посмотрел вниз на землю сквозь щели в дощатом помосте. Да и что он мог сказать?
— Не знаю, Берни. Это было десять лет назад.
— Во Франции?
— Да.
Наступила пауза.
— Ты ее любил.
Роберт даже обиделся.
— Конечно нет! — выпалил тот.
— Извини, но я тебе не верю, — отвечал Берни. — Я ни за что не поверю, что человек, женатый на такой женщине, как Шейла, способен завести роман с другой, если он ее не любит.
— Говорю тебе, что я не помню, — спокойно проговорил Роберт. — Главное я не знаю, что делать сейчас.
— Любой идиот тебе скажет, Беквит.
— Что?
— Избавься от мальчишки. Быстро. Ни минуты не медля.
Ампутируй эту связь, иначе твою семью поразит гангрена. Тебе ясно?
— Ясно.
— Конечно, когда речь идет о ком-то другом, легко советовать такие вещи.
— Вот именно. Поставь себя на мое место.
— Не могу. Я обсуждал это тысячу раз.
— С кем?
— С самим собой. Ты знаешь, как часто я езжу по командировкам — Майами, Лас-Вегас, Лос-Анджелес. Возможностей у меня хватает. Но я знаю, что Нэнси мне верит, а мой сын меня уважает. Я не могу рисковать, Беквит. И не хочу. Единственный предмет, который я брал к себе в номер гостиницы, это бутылка шотландского виски. Однажды как-то в Вегасе мой клиент прислал мне шикарную блядь. Настоящий соблазн на колесах. Когда я сообщил ей, что этим делом не интересуюсь, она принялась вилять своими немыслимыми формами и осыпать меня всякими неодобрительными эпитетами. По-моему, я даже слезу пустил, когда в последний раз сказал ей нет. Господи, до чего ж я гордился собой. И знаешь что? Я даже Нэнси никогда не рассказывал, как я ухитрился противостоять этой необъятной заднице.
— Как?
— Я сказал себе, что в супружеской игре нельзя допускать ни единой ошибки. Как у Роберта с Шейлой. И я не единственный из твоих друзей, кто так считает. Как она все это выдерживает?
— Боюсь, что с трудом.
— Еще бы! Поэтому ты должен поскорее отправить мальчика домой. Слишком много поставлено на карту.
— Эй, пап! — крикнул с футбольного поля Дэйвид Акерман.
— Что? — отозвался Берни.
— Пора домой.
— Сейчас. Обожди минуту. Сделай сперва пару кругов по беговой дорожке.
Берни снова обернулся к другу.
— Знаешь, Роберт, мне сейчас пришла в голову одна любопытная идея.
— А именно?
— Вот ты профессор статистики.
— Ну и что?
— А то, что ты за всю свою жизнь завел один-единственный роман. Всего на несколько дней. И в результате получаешь сына. Интересно, сколько шансов у человека попасть в такую историю?
— Ох, — с горечью отозвался Роберт. — Приблизительно один на миллиард.
14
— Телятина просто великолепная, Джесси.
— Ты правда так думаешь, мам?
— Я тоже так думаю, — заявил Роберт, хотя его никто не спрашивал.
На протяжении всего обеда он пытался прочесть что-нибудь на лице Шейлы, но оно казалось на редкость непроницаемым. Поговорим потом, решил он про себя.
— Какой чудесный сюрприз, — продолжала Шейла.
— Салат тоже ты приготовила?
— М-м-м… — промямлила Джесси, но тут же сообразила, что если она не раскроет авторство сама, его тут же раскроет Паула. — Вообще-то его приготовил Жан-Клод.
— Неужели? — Шейла попыталась изобразить приятное изумление. — Салат очень вкусный, Жан-Клод.
— Благодарю вас, — робко отозвался мальчик.
— Он каждый день готовил салат для своей мамы, — добавила Паула. — Он еще много чего умеет готовить.
— Да что ты? Это замечательно, — сказала Шейла. Она из кожи вон лезет, а Роберт, черт его побери, вовсе и не думает ей помочь.
— Кто-нибудь хочет еще blanquette? — осведомилась Джессика.
Сперва желающих не нашлось. Все уже наелись. Но жаркого оставалось еще очень много.
— Пожалуй, я возьму еще кусочек, — сказал Жан-Клод. Джесси страшно обрадовалась. Лучше удовлетворить вкус одного француза, чем аппетиты целого десятка провинциальных невежд.
— Можно мы пойдем смотреть телевизор? — спросила отца Паула.
— Неужели ты не можешь хоть раз почитать книжку? — раздраженно отозвался Роберт.
— Их слишком страшно читать, — запротестовала Паула.
— Не понимаю, о чем ты, — удивился Роберт.
— У Жан-Клода в учебнике написано, как душат людей, — содрогаясь от жутких воспоминаний, ответила Паула.
— О чем там речь? — обратился Роберт к мальчику.
— Я читаю историю Франции. Там рассказывается, как Юлий Цезарь расправился с галльским вождем Верцингеторигом.
— Ах, вот оно что, — сказала Шейла. — Это мне напоминает курс латыни мистера Хэммонда. Ты любишь историю, Жан-Клод?
— Да, но только если там не говорится о таких печальных событиях. Я надеялся, что Верцингеториг победит.
Роберт улыбнулся.
— Пойди посмотри телевизор с девочками, Жан-Клод. Это отвлечет тебя от страшных мыслей.
— Пошли, — воскликнула Паула, соскочив с табуретки.
Девочки побежали в гостиную, откуда тотчас донеслись звуки очередного сериала. Но Жан-Клод не двинулся с места.
— Иди, Жан-Клод, это хороший способ попрактиковаться в английском, — сказал Роберт.
— Если вы не возражаете, я предпочел бы почитать, — вежливо отозвался мальчик.
— Конечно, не возражаю. Ты хочешь еще позаниматься историей?
— Да. Я хочу дочитать главу про Юлия Цезаря. — Жан-Клод встал из-за стола и направился к лестнице.
— Ты обрадуешься, узнав, что было дальше, — сказала вслед ему Шейла. — Брут и Кассий отомстили за Верцингеторига.
— Я знаю, — с улыбкой отвечал он. — Там есть картинки.
Когда он скрылся из виду, Шейла произнесла нечто, что окончательно сразило ее мужа:
— Какой умница.
Они неторопливо пили кофе в столовой.
— Что нового в Кембридже? — поинтересовался Роберт.
— Ничего. Жарко и нудно. На центральной площади толкутся студенты, приехавшие на летние курсы.
Диалог продвигался на редкость неестественно.
— Видела кого-нибудь?
— Да, — отозвалась Шейла. И, чтобы не дать разговору потухнуть, добавила: — Марго.
— Как она поживает? — поинтересовался Роберт, мысленно задаваясь вопросом, была ли Шейла столь же откровенной с подругой, как он с Берни.
— Как всегда.
— Никаких новых увлечений?
— Нет. Только галерея. И я бы не сказала, что они с Хэлом несчастливы.
— Вряд ли тут есть чему особенно радоваться. Не чувствовать себя несчастным не совсем соответствует моему понятию об идеальном браке.
— Дай Марго время. Она еще только учится.
— По-моему, чего-чего, а практики ей хватает.
— Не ехидничай.
— Извини.
Они молча допили кофе. Роберт теперь не сомневался, что она все рассказала Марго. Разговор возобновился. Они обменивались ничего не значащими словами, словно лениво перебрасывались мячами через сетку.
— Что-нибудь интересное сегодня было? — спросила Шейла.
— Ничего особенного. Мы с Берни бегали. Да, звонил Луи Венарг.
— Ну как, он чего-нибудь добился?
— Пока нет. Просто хотел узнать, как поживает Жан-Клод. Они разговаривали минут десять, не меньше.
— По-моему, он вполне адаптировался.
— По-моему, тоже. Славный парень, — как бы вопросительно заметил Роберт.
— Да, вполне.
И тут его вдруг осенило. Это же типичный разговор несчастливых супругов.
Даже во время каникул для детей Беквитов оставался нерушимый закон — в десять часов гасить свет. Джесси и Паула, вдоволь настряпавшись и насмотревшись телевизор, с удовольствием пошли спать. Уложив их, Шейла возвратилась в спальню.
— Ну как ребята? — спросил он.
— Девочки в объятиях Морфея. А Жан-Клод еще читает.
— В постели?
— Да, дверь в его комнату была открыта.
— Я сегодня очень по тебе скучал, — шепотом проговорил Роберт. Шейла причесывалась, сидя к нему спиной.
— Ты слышишь, милая, что я сказал?
— Да, — не оборачиваясь, ответила она.
— Я… я не хочу, чтобы мы вели себя как чужие.
— Я тоже, — еле слышно отозвалась она.
— Неужели так будет всегда? — с мольбой в голосе спросил Роберт. Она обернулась к нему, сказала:
— Надеюсь, что нет, — и пошла к двери.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Роберт, пытаясь предвосхитить ее намерения. — я схожу вниз и принесу.
— Нет, спасибо, я просто хочу посмотреть, уснул ли мальчик. — И Шейла ушла, оставив мужа наедине с его сомнениями.
В комнате Жан-Клода все еще горел свет. Шейла на цыпочках прошла по коридору и остановилась у его двери.
Мальчик уснул за чтением. На груди у него лежала «Всемирная история». Шейла посмотрела на него. Ничто не может вызвать большую нежность, чем вид спящего ребенка.
А Шейла вовсе не питала к нему недобрых чувств. Весь долгий путь от Кембриджа до Кейп-Коде она, сидя за рулем, ввела диалог сама с собой и пришла к твердому выводу, что ребенок ни в чем не виноват. Весь ее гнев (а видит бог, он более чем оправдан) должен распространяться только на мужа. Жан-Клод к этому ни малейшего отношения не имеет. Ни малейшего.
Она смотрела на спящего мальчика. Темные волосы упали ему на лоб. Следует водворить их на место? Нет, он может проснуться, и испугаться, очутившись среди чужих вещей вдали от родного дома. А сейчас перед ней был просто девятилетний мальчик, который ровно дышал под одеялом и раскрытой книгой.
А что. Если вдруг ему привидится страшный сон, и он проснется в поисках безвозвратно потерянного родного человека? Кого он тогда позовет на помощь?
Ты можешь придти ко мне, мысленно сказала ему Шейла. Я постараюсь тебя утешить, Жан-Клод. Надеюсь, ты не почувствуешь с моей стороны холод. Я люблю тебя. Правда, люблю.
До этой минуты взор ее был сосредоточен на маленькой фигурке, лежавшей в постели. Приблизившись к кровати, чтобы потушить лампу, она случайно взглянула на ночной столик. И окаменела. Вся ее нежность вместе с кровью застыла у нее в жилах.
Возле подушки Жан-Клода стояла фотография в серебряной рамке. Снимок был сделан несколько месяцев назад, не больше. Жан-Клод сидел в ресторане на открытом воздухе и улыбался молодой женщине. Прелестная женщина с волосами цвета воронова крыла, в блузке с глубоким вырезом отвечала ему улыбкой.
Это была она. И она была красива. Очень красива.
Жан-Клод, видимо, доставал эту фотографию только по ночам.
Шейла повернулась и ушла, не потушив свет.
— Он спит? — спросил Роберт.
— Да, — ответила Шейла.
— Шейла, — ласково промолвил Роберт. — Мы преодолеем это вместе.
Она не смогла ничего ответить.
— Я люблю тебя, Шейла. Нет ничего важнее на всем этом гнусном свете.
Она не отозвалась.
Она хотела ему верить. Но больше не могла.
15
На следующее утро Роберт проснулся раньше Шейлы. Комнату заливало солнце. День был великолепный. Он глянул на спящую жену и подумал: как мне заставить ее улыбнуться? Он спустился на кухню, сварил кофе и принес ей наверх.
— О, спасибо, — сонным голосом (и почти с улыбкой) пробормотала она.
Он присел на краешек кровати.
— Знаешь, Шейла, денек сегодня просто великолепный. Почему бы нам не съездить в Провинстаун[20]?
— Вдвоем?
— Со всеми.
Проклятье! Еще не успев закончить фразу, Роберт понял, что упустил уникальный шанс.
Однако, когда они въехали в заповедный рыбачий поселок — настоящую приманку для художников и туристов, — настроение у него опять поднялось. Все, казалось, были довольны. На узкой Торговой улице кишмя кишели туристы, щеголявшие ослепительно яркими майками и не менее ослепительно ярким загаром. В первой же лавке Джессика потребовала купить ей солнцезащитные очки ярко-розового цвета.
— Ух ты! — воскликнула Паула.
— Ни в коем случае, — заявил Роберт. — Она выглядит в них, как дочь Дракулы.
— Ха-ха, папа, ты просто ничего не понимаешь, — возразила Джесси. — Это последний крик европейской моды. Правда, Жан-Клод?
— Да, они очень оригинально выглядят, — согласился мальчик, — но боюсь, что я таких еще не видел.
— Не видел, так увидишь, — заявила Джессика и умчалась вперед поглазеть на очередную витрину.
Потом вся компания забралась на памятник первым переселенцам, быстро и с приличествующим случаю почтением его осмотрела и снова спустилась вниз. Девочки ушли вперед с Шейлой. Время от времени они останавливались полюбоваться древностями, а Жан-Клод не отходил от Роберта. Тот был очень тронут и взял на себя функцию гида, рассказывал обо всех достопримечательностях, которые попадались по пути. Одновременно он не спускал глаз с движущейся впереди фигуры в белых шортах, а она — Шейла Беквит — вдруг обернулась назад и одарила их сияющей улыбкой.
К середине дня они добрались до Верфи Макмиллана, где полакомились морскими моллюсками, а потом Роберт угостил всю семью мороженым, после чего они вышли на набережную посмотреть, как рыбаки разгружают свой дневной улов. Жан-Клоду это понравилось больше всего. Однако что-то его озадачило.
— Они говорят на испанском языке? — спросил он.
— На португальском, — ответила Шейла. — Большинство здешних рыбаков из Португалии.
Когда они вернулись на автостоянку и сели в машину, Жан-Клод сказал:
— Мне очень нравится этот поселок. Он мне напоминает Сет.
Через несколько минут они уже ехали вдоль берега океана по шоссе № 6-А. Роберт был очень доволен. Экскурсия удалась как нельзя лучше. Дети были в восторге, и даже Шейла, казалось, искренне веселилась. Он глянул на часы. Скоро пять.
— Послушайте, друзья. У меня замечательная идея.
— Какая? — заинтересовалась Паула, всегда готовая расширить свои горизонты.
— Примерно в это время я обещал встретиться с дядей Берни на беговой дорожке. Как вы смотрите на то, чтобы вмести туда поехать?
— Отрицательно, — тотчас прозвучал непреклонный голос Джесси. — Я не намерена терять драгоценное время ради бессмысленного бега трусцой.
Роберт вздохнул. Зачем я только с ней связываюсь, подумал он, и обратился к своей верной союзнице:
— Хочешь съездить, Паула?
— Знаешь, папа, я немножко устала. Может, завтра?
Два удара сразу.
— А ты, Шейла? — робко спросил он жену.
— Пожалуй, нет, Роберт, — мягко сказала она. — Но мы можем высадить тебя у дорожки. А потом Берни привезет тебя домой.
— О’кей, — сказал Роберт, смирившись с ролью одинокого бегуна на длинной дистанции. Несколько миль они проехали молча. Потом заговорил Жан-Клод.
— Можно мне поехать с вами?
Роберт страшно обрадовался.
— Ты тоже хочешь побегать?
Нет, ответил мальчик.
— Я хотел просто посмотреть на вас.
Берни делал разминку, не сводя глаз с футбольного поля, где Дэйвид снова давал жару футбольным звездам из средней школы. Заметив друга, подходящего к беговой дорожке, он крикнул, продолжая свои прыжки:
— Привет, Беквит! И тебе привет, парень!
Не то чтобы у Берни была плохая память. Но при виде… проблемы друга, которая собственной персоной приближалась к нему, он на какое-то мгновенье лишился дара речи.
— Хелло, Берни.
— Здравствуйте, мистер Акерман, — сказал Жан-Клод.
Читать бесплатно другие книги:
