Загадка Эндхауза Кристи Агата
— Речь о завещании покойного капитана Тревильяна, — сказал Нарракот. — Я слышал, оно у вас тут, в конторе.
— Это верно.
— Оно было сделано давно?
— Пять или шесть лет назад. Я не ручаюсь сейчас за точность даты.
— Мне бы очень хотелось, мистер Кирквуд, поскорее познакомиться с содержанием этого завещания. Возможно, оно имеет важное значение для дела.
— Вы так думаете? — сказал адвокат. — Ну да, конечно, мне бы надо сообразить, что вам, разумеется, виднее, инспектор. Так вот, — и он взглянул на второго посетителя, — майор Барнэби и я, мы оба, являемся душеприказчиками по завещанию. Если он не имеет возражений…
— Никаких.
— Тогда, инспектор, я не вижу причин для отклонения вашей просьбы.
Взяв трубку телефона, стоявшего на столе, он сказал несколько слов. Через две-три минуты в комнату вошел клерк, положил перед адвокатом запечатанный конверт и тут же удалился. Мистер Кирквуд взял пакет, вскрыл его ножом для разрезания бумаги, достал внушительного вида документ, прокашлялся и принялся читать:
— «Я, Джозеф Артур Тревильян, Ситтафорд-хаус, Ситтафорд, графство Девон, сегодня, августа тринадцатого дня тысяча девятьсот двадцать шестого года, объявляю свою последнюю волю:
1. Я назначаю Джона Эдварда Барнэби, коттедж N 91, Ситтафорд, и Фредерика Кирквуда, Экземптон, моими душеприказчиками.
2. Я завещаю Роберту Генри Эвансу, который долго и преданно служил мне, сумму в сто фунтов стерлингов, свободную от налога на наследство, в его собственное распоряжение, при условии, что он будет у меня на службе в момент моей смерти и не получит предупреждения об увольнении.
3. Я завещаю названному выше Джону Эдварду Барнэби в знак нашей дружбы, а также моего расположения и любви к нему все мои спортивные трофеи, включая коллекцию голов и шкур зверей, кубки первенства и призы, которыми меня наградили за достижения в разных видах спорта, а также прочую принадлежащую мне охотничью добычу.
4. Я завещаю все мое движимое и недвижимое имущество, по-иному не размещенное этим завещанием или каким-либо дополнением к нему, моим душеприказчикам под опеку, чтобы они истребовали его, продали и обратили в деньги.
5. Я уполномочиваю моих душеприказчиков оплатить похороны, расходы по завещанию и долги, выплатить соответствующие суммы наследникам по этому моему завещанию или каким-либо дополнениям к нему, все пошлины, связанные со смертью, и иные денежные суммы.
6. Я уполномочиваю моих душеприказчиков остаток этих денег или средств, обращенных на время в ценные бумаги, переданный им под опеку, разделить на четыре равные части, или доли.
7. После упомянутого выше раздела я уполномочиваю моих душеприказчиков выплатить одну такую четвертую часть, или долю, опекаемого моей сестре Дженнифер Гарднер в ее полное распоряжение.
Я уполномочиваю моих душеприказчиков остающиеся три таких равных части, или доли, опекаемого выплатить по одной каждому из троих детей моей покойной сестры Мэри Пирсон, в полное распоряжение каждого из них.
В удостоверение чего я, вышеназванный Дусозеф Артур Тревильян, к сему приложил свою руку в день, и год, означенные в начале изложенного.
Подписано вышеназванным завещателем, как его последняя воля, в присутствии нас обоих; и в это же самое время, в его и наше присутствие, мы учиняем здесь свои подписи как свидетели».
Мистер Кирквуд вручил документ инспектору:
— Заверено в этой конторе двумя моими клерками.
Инспектор задумался, пробежал глазами завещание.
— «Моя покойная сестра Мэри Пирсон», — сказал он. — Вы можете что-нибудь сказать мне о миссис Пирсон, мистер Кирквуд?
— Очень немного. Она умерла, мне кажется, лет десять назад. Ее муж, биржевой маклер, умер еще раньше. Насколько мне известно, она никогда не приезжала сюда к капитану Тревильяну.
— Пирсон, — повторил инспектор — И еще одно: размер состояния капитана Тревильяна не упоминается. Какую сумму, вы полагаете, оно может составить?
— Это трудно точно сказать, — ответил мистер Кирквуд, испытывая, как и все адвокаты, удовольствие от превращения простого вопроса в сложную проблему. — Это связано с движимым и недвижимым имуществом. Кроме Ситтафорд-хауса капитан владеет кое-какой собственностью неподалеку от Плимута, а различные капиталовложения, которые он делал время от времени, изменились в стоимости.
— Я просто хочу получить приблизительное представление, — сказал инспектор Нарракот.
— Мне бы не хотелось брать на себя…
— Самую грубую оценку, ориентировочную. Ну, например, двадцать тысяч фунтов. Как вы считаете?
— Двадцать тысяч фунтов? Почтеннейший сэр, состояние капитана Тревильяна составит, по крайней мере, вчетверо большую сумму. Восемьдесят или даже девяносто тысяч фунтов было бы гораздо вернее.
— Я вам говорил, что Тревильян богатый человек, — напомнил Барнэби.
Инспектор Нарракот поднялся.
— Большое спасибо вам, мистер Кирквуд, за сведения, которые вы мне дали, — сказал он.
— Вы полагаете, они вам будут полезны?
Адвокат, несомненно, сгорал от любопытства, но инспектор не был расположен тут же удовлетворить его.
— В подобных случаях все приходится принимать во внимание, — уклончиво сказал он — Между прочим, нет ли у вас адреса этой Дженнифер Гарднер да и семейства Пирсон? Кстати, как их по именам?
— Мне ничего не известно о Пирсонах. Адрес миссис Гарднер — «Лавры», Уолдоп-роуд, Эксетер.
Инспектор записал его к себе в книжку.
— Этого достаточно, чтобы двигаться дальше, — сказал он. — А вы не знаете, сколько детей оставила покойная миссис Пирсон?
— Кажется, троих. Две девочки и мальчик. Или два мальчика и девочка. Не могу точно вспомнить.
Инспектор кивнул, спрятал записную книжку, еще раз поблагодарил адвоката и откланялся.
Когда они вышли на улицу, он вдруг повернулся к своему спутнику.
— А теперь, сэр, — сказал он, — выкладывайте мне правду об этой истории с двадцатью пятью минутами шестого.
Майор Барнэби покраснел от возмущения.
— Я вам уже говорил, что…
— Вы меня не проведете. Утаиваете сведения — вот что вы делаете, майор Барнэби. Что-то ведь побудило вас назвать доктору Уоррену именно это время. И я даже представляю себе, что именно.
— Если вы знаете, зачем же вы меня спрашиваете? — заворчал майор.
— Надо полагать, вы были осведомлены, что определенное лицо условилось встретиться с капитаном Тревильяном примерно в это время. Разве не так?
Майор Барнэби вытаращил глаза.
— Ничего подобного! — огрызнулся он. — Ничего подобного!
— Поосторожнее, майор Барнэби. А как же насчет мистера Джеймса Пирсона?
— Джеймса Пирсона? Джеймс Пирсон, кто это? Вы говорите об одном из племянников Тревильяна?
— Я считаю — вероятный племянник. У него ведь был один по имени Джеймс?
— Понятия не имею. У Тревильяна были племянники, я знаю. Но как их зовут, не имею ни малейшего представления.
— Молодой человек, о котором идет речь, вчера вечером был в «Трех коронах». Вы, наверно, узнали его?
— Я не узнал никого! — заревел майор. — Да и не узнал бы: в жизни не видел никого из племянников Тревильяна.
— Но вы же знали, что капитан Тревильян ждал вчера днем племянника?
— Нет! — проорал майор.
Люди на улице оглядывались и смотрели на него.
— Черт побери, вы же хотите знать правду! Так я не знаю ничего ни о каких встречах. А племянники Тревильяна, может быть, они где-нибудь в Тимбукту, откуда я знаю о них.
Инспектор Нарракот был несколько обескуражен. Яростный протест майора был явно непритворным.
— Тогда что это за история с двадцатью пятью минутами шестого?
— A-а! Ладно, пожалуй, лучше уж рассказать. — Майор несколько смущенно откашлялся — Но предупреждаю вас, все это ужасная чушь! Чепуха, сэр. Ни один нормальный человек не поверит в подобный вздор!
Инспектор Нарракот казался все более и более удивленным. А майор Барнэби с каждой минутой выглядел все более сконфуженным и словно бы стыдился самого себя.
— Вы знаете, что это такое, инспектор? Приходится участвовать в таких вещах, чтобы доставить удовольствие дамам. Конечно, я никогда не считал, что в этом что-то есть.
— В чем, майор Барнэби?
— В столоверчении.
— В столоверчении?
Чего только не ждал инспектор Нарракот, но уж такого не ожидал! Майор продолжал оправдываться. Запинаясь и без конца отрекаясь от веры в эту ерунду, он рассказал о событиях предшествующего вечера и об известии, которое избавляло его от неловкого положения.
— Вы хотите сказать, майор Барнэби, что стол назвал имя Тревильяна и сообщил вам, что он умер, убит?
Майор Барнэби вытер лоб.
— Да, именно это и произошло. Я не верил в это. Естественно, не верил. — Он выглядел пристыженным — Ну вот, а была пятница, и я подумал: надо удостовериться, пойти и убедиться, что все в порядке.
Размышляя о том, как трудно было пройти шесть миль по глубоким сугробам, инспектор подумал, что только сильное впечатление от сообщения духа могло заставить майора Барнэби проделать этот нелегкий путь, да еще в предвиденье сильного снегопада. Странно, очень странно, раздумывал Нарракот. Такого рода штуку никак и не объяснишь. В конце концов, что-то в ней, может быть, и есть. Это был первый вполне достоверный случай, с которым ему пришлось столкнуться.
В общем, очень странная история, ко, насколько он понимал, она, хотя и объясняла позицию майора Барнэби, практически все-таки не имела отношения к делу, которым он занимался. Он исследовал явления материального мира, и телепатия тут была ни при чем.
Его задача была установить убийцу.
И чтобы решить ее, он не нуждался в руководстве спиритических сил.
Глава 8
Мистер Чарлз Эндерби
Взглянут на часы, инспектор сообразил, что если поторопится, то как раз успеет к поезду на Эксетер. Он очень хотел как можно скорее побеседовать с сестрой покойного капитана Тревильяна и получить у нее адреса других членов семьи. И вот, поспешно распростившись с майором Барнэби, он помчался на вокзал. Майор Барнэби возвратился в «Три короны». Едва он перешагнул порог, с ним заговорил энергичный молодой человек с лоснящимися от помады волосами и пухлым мальчишеским лицом.
— Майор Барнэби? — спросил он.
— Да.
— Ситтафорд, коттедж помер один?
— Да, — ответил майор Барнэби.
— Я представляю «Дейли уайер», — сказал молодой человек. — И я…
Договорить он не смог. Как военный истинно старой закалки, майор Барнэби взорвался.
— Ни слова больше! — заревел он — Знаю я вашего брата. Ни тебе порядочности, ни сдержанности. Стаями слетаетесь на убийства, как коршуны на трупы. Но вот что я вам скажу, молодой человек: от меня вы ничего не услышите. Ни слова. Никаких сенсаций для вашей чертовой газеты! Если вы хотите что-нибудь разузнать, идите и спрашивайте полицию. Имейте хоть немного такта: оставьте в покое друзей умершего!
Молодого человека это, кажется, ничуть нс поколебало. Напротив, он еще больше расцвел в улыбке.
— Послушайте, сэр, я вижу, вы меня неправильно поняли. Я ничего не знаю об этом убийстве.
Строго говоря, это была неправда. Никто в Экземптоне не мог заявить, что не знает о событии, потрясшем тихий городок среди вересковых пустошей.
— «Дейли уайер» уполномочила меня, — продолжал молодой человек, — вручить вам чек на пять тысяч фунтов и поздравить вас. Вы единственный, кто прислал правильное решение нашего футбольного конкурса.
Майор Барнэби был прямо-таки ошарашен.
— Я не сомневаюсь, — продолжал молодой человек, — что вы еще вчера утром получили каше письмо с этим приятным известием.
— Письмо? — сказал майор Барнэби — Да вы знаете, молодой человек, что Ситтафорд на десять футов завален снегом? Как же можно говорить о регулярной доставке почты за последние дни?
— Но вы, вероятно, прочитали утром в «Дейли уайер», что объявлены победителем?
— Нет, — сказал майор Барнэби — Я не заглядывал сегодня утром в газеты.
— Ах да. Конечно… Эта трагическая история. Убитый был вашим другом, понимаю…
— Моим лучшим другом, — сказал майор.
— Ужасная участь, — сказал молодой человек, тактично отводя взгляд; затем он достал из кармана небольшой сложенный листок розовато-лиловой бумаги и с поклоном вручил его майору Барнэби.
— Примите поздравления от «Дейли уайер», — сказал он.
Майор Барнэби ответил единственно возможным в таких обстоятельствах предложением:
— Выпьем, мистер, э…
— Эндерби, мое имя Чарлз Эндерби. Я приехал вчера вечером, — пояснил он. — Навожу тут справки, как добраться до Ситтафорда: мы уделяем особое внимание личному вручению чеков победителям, даже публикуем небольшое интервью, ну а мне говорят, что об этом и речи быть не может — такой идет снег, что нечего об этом и думать, и вот, по счастливой случайности, я узнаю, что вы, оказывается, здесь, остановились в «Трех коронах». — Он улыбнулся. — Никаких хлопот с установлением личности. В этой части света все, кажется, знают друг друга.
— Что будете пить? — спросил майор.
— Мне пива, — сказал Эндерби.
Майор заказал два пива.
— Весь город словно сошел с ума из-за этого убийства, — заметил Эндерби — Говорят, довольно загадочная история.
Майор что-то пробурчал. Он был в несколько затруднительном положении. Его мнение в отношении журналистов не изменилось, но человек, только что вручивший вам чек на 5000 фунтов, конечно, требует уважительного отношения. Ему ведь не скажешь, чтобы он отправлялся ко всем чертям.
— И никаких врагов? — спросил молодой человек.
— Никаких, — ответил майор.
— И полиция, я слышал, не считает, что это грабеж? — продолжал Эндерби.
— Откуда вы это знаете? — спросил майор.
Мистер Эндерби, однако, не указал источник информации.
— Я слышал, что именно вы и обнаружили тело, сэр, — сказал молодой человек.
— Да.
— Это, должно быть, вас страшно потрясло.
Разговор продолжался. Майор Барнэби, хотя и не был настроен что-либо рассказывать, однако явно уступал предприимчивости мистера Эндерби. Последний изрекал утверждения, с которыми майор вынужден был соглашаться или не соглашаться и таким образом давать информацию, которой добивался молодой человек. Он настолько корректно себя держал, что процесс этот не был мучительным и майор Барнэби даже не обнаружил, что почувствовал расположение к изобретательному молодому человеку.
Вскоре мистер Эндерби поднялся, заметив, что ему надо сходить на почту.
— Могу я попросить с вас, сэр, расписку в получении этого чека?
Майор прошел к письменному столу, написал расписку и вручил ему.
— Великолепно, — сказал молодой человек и сунул ее себе в карман.
— Я полагаю, — сказал майор Барнэби, — вы сегодня отправитесь обратно в Лондон?
— О нет! — ответил Эндерби — Я хочу сделать несколько фотографий: ваш коттедж в Ситтафорде, как вы кормите свиней, или сражаетесь с одуванчиками, или предаетесь еще какому-нибудь вашему любимому занятию. Вы не представляете себе, как наши читатели любят подобные штуки. Потом мне хотелось бы заполучить от вас несколько слов на тему «Что я собираюсь сделать с пятью тысячами фунтов». Читатели будут разочарованы, если им не поднести что-нибудь в таком роде.
— Да, но добраться до Ситтафорда в такую погоду невозможно никаким транспортом. Снегопад был исключительной силы. Пройдет не менее трех дней, прежде чем все как следует растает.
— Знаю, — сказал молодой человек — Это действительно трудно. Что ж, поневоле придется развлекаться в Экземптоне. Кормят в «Трех коронах» довольно прилично. Итак, сэр, до скорой встречи!
Он вышел на главную улицу Экземптона, отправился на почту и сообщил в свою газету, что благодаря необыкновенной удаче он сможет дать пикантную, исключительную информацию об убийстве в Экземптоне.
Потом он обдумал свои дальнейшие действия и решил побеседовать со слугой капитана — Эвансом, имя которого майор Барнэби неосторожно упомянул в разговоре.
Не нужно было долгих расспросов, чтобы попасть на Фор-стрит, 85: слуга убитого был сегодня важной персоной, и всякий был готов указать, где его дом.
Эндерби громко забарабанил в дверь. Открыл мужчина, типичный бывший моряк, не оставалось сомнений, что он и есть Эванс.
— Эванс, не так ли? — бодро спросил Эндерби. — Я только что от майора Барнэби.
— Заходите, сэр, — после минутного замешательства сказал тот.
Эндерби принял приглашение. Миловидная молодая женщина, темноволосая и розовощекая, стояла поодаль.
Эндерби заключил, что это новоявленная миссис Эванс.
— Скверная история с вашим покойным хозяином, — сказал Эндерби.
— Ужасная история, сэр, ужасная.
— И кто, вы думаете, это сделал? — спросил Эндерби с наигранной простодушной любезностью.
— Кто-то из этих грязных бродяг, больше некому, — сказал Эванс.
— Ну, нет, любезнейший! Это предположение полностью отвергнуто.
— Как так?
— Все это фальсификация. Полиция сразу же разгадала.
— Откуда вам это известно, сэр?
Эндерби сообщила это горничная из «Трех корон», сестра которой была законной супругой констебля Грейвза, но он ответил:
— У меня сведения из центра. Версия ограбления была испирирована.
— На кого же они думают? — спросила миссис Эванс, выходя вперед: взгляд у нее был испуганный и пытливый.
— Ну, Ребекка, да не волнуйся же ты так, — сказал ей муж.
— Полицейские эти совсем сдурели, — сказала миссис Эванс. — Сперва арестовывают, а потом уж начинают рассуждать. — Она быстро взглянула на мистера Эндерби — Вы, сэр, не имеете отношения к полиции?
— Я? О нет! Я из газеты «Дейли уайер». Я приехал к майору Барнэби. Он только что выиграл в нашем футбольном конкурсе пять тысяч фунтов.
— Что? — вскрикнул Эванс. — Черт побери, значит, все это в конце концов правильно?
— А вы думали, тут что-нибудь не так? — спросил Эндерби.
— Ну да, сэр, в нашем-то грешном мире. — Эванс немного сконфузился, чувствуя, что его реплика была не слишком тактична. — Я слышал, что много в этих делах надувательства. Еще покойный капитан, бывало, говорил, что приз никогда не отправят в добропорядочный адрес. Вот почему он время от времени пользовался моим.
И он простодушно рассказал, как капитан выиграл три новых романа.
Эндерби умело поддерживал разговор. Он видел, что из Эванса можно сделать неплохой рассказ. Преданный слуга, морской волк. Только вот немного странно, что миссис Эванс так нервничает. Впрочем, решил он, подозрительность свойственна невежеству ее класса.
— Вы найдете негодяя, который это сделал, — сказал Эванс. — Говорят, газеты многое могут.
— Это был грабитель, — сказала миссис Эванс, — вот кто.
— Конечно, грабитель, — подтвердил Эванс — Никто в Экземптоне не поднял бы руку на кэптена.
Эндерби поднялся.
— Ладно, — сказал он. — Мне надо идти. Если смогу, как-нибудь забегу поболтать. Раз уж капитан выиграл в конкурсе «Дейли уайер» три романа, то теперь наша газета будет считать преследование убийцы своим кровным делом.
— Лучше и не скажешь, сэр. Кет, пет, лучше, чем вы, не скажешь.
Пожелав им всего доброго, Эндерби удалился.
— Интересно, кто на самом деле убил беднягу? — пробормотал он себе под нос. — Не думаю, что наш друг Эванс. Скорее, действительно грабитель. Ничего особенного, если так. Вроде и женщин тут никаких не замешано, а жаль. Нужно какое-то сенсационное обстоятельство, а то история скоро заглохнет, и тогда плакала моя удача… Нет, надо проявить себя, это же впервые я наткнулся на такое дело! Чарлз, дорогуша, у тебя есть шанс! Выжми из него все! Наш вояка, я вижу, скоро станет совсем ручным, если я, конечно, буду к нему достаточно уважительным и не буду забывать говорить ему «сэр». Интересно, не имел ли он отношения к Индийскому мятежу[29]? Нет, конечно, нет: недостаточно стар для этого. Но вот Южно-Африканская война[30] — это подходит. Порасспрошу-ка его о Южно-Африканской войне, это сделает его совсем ручным.
Размышляя обо всем этом, Эндерби медленно направился назад, в «Три короны».
Глава 9
«Лавры»
От Экземптона до Эксетера поездом ехать примерно полчаса. Без пяти двенадцать инспектор Нарракот звонил в парадную дверь «Лавров».
«Лавры» — это был несколько обветшавший дом, несомненно нуждавшийся в срочной покраске. Сад вокруг него был запущенный, калитка криво висела на петлях.
«Не очень-то тут располагают деньгами, — подумал про себя инспектор Нарракот. — Очевидно, в трудном положении».
Он был довольно беспристрастным человеком, а расследование свидетельствовало: маловероятно, что капитан убит каким-то своим врагом. С другой стороны, как он понял, четыре человека получали значительные суммы благодаря смерти старика. И передвижение каждого из этих четырех должно быть тщательно изучено. Запись в книге регистрации гостиницы наводила на размышления, но, в конце концов, Пирсон — фамилия распространенная. Инспектор Нарракот не собирался делать слишком поспешных выводов и наметил себе как можно быстрее и шире провести предварительное следствие.
Небрежно одетая горничная открыла дверь.
— Добрый день, — сказал инспектор Нарракот. — Пожалуйста, мне миссис Гарднер. Это в связи со смертью ее брата, капитана Тревильяна. — Он намеренно не вручил горничной своей официальной карточки, зная по опыту, что человек становится скованным и косноязычным, когда ему известно, что он имеет дело с офицером полиции. — Она получила сообщение о смерти брата? — как бы между прочим спросил он, когда горничная отступила, пропуская его в прихожую.
— Да, она получила телеграмму. От адвоката, от мистера Кирквуда.
Горничная провела его в гостиную — комнату, которая как и наружная часть дома, остро нуждалась в том, чтобы на нее потратили немного денег, но тем не менее обладала какой-то атмосферой очарования, конкретизировать которую инспектор был не в состоянии.
— Должно быть, удар для вашей хозяйки, — заметил он.
Девушка, казалось, не слишком внимательно отнеслась к его словам.
— Она редко с ним виделась, — ответила она.
— Закройте дверь и подойдите сюда! — Инспектор решил испытать эффект внезапной атаки — В телеграмме было сказано, что это убийство?
— Убийство! — Девушка широко раскрыла глаза, в них были и ужас и восхищение. — Убит он?
— Да, — сказал инспектор Нарракот. — Я так и полагал, что вам это неизвестно. Мистер Кирквуд не стал усугублять неприятность для вашей хозяйки. Вот так, милочка. Как вас зовут, между прочим?
— Беатрис, сэр.
— Так вот, Беатрис, сегодня об этом все равно сообщат вечерние газеты.
— Ну и ну! Убит! Страх-то какой! — сказала Беатрис-Голову ему проломили, или застрелили, или еще как?..
Инспектор был удовлетворен ее интересом к деталям и как бы невзначай проронил:
— Я слышал, что ваша хозяйка ездила вчера днем в Экземптон.
— Ничего я об этом не знаю, сэр, — сказала Беатрис. — Хозяйка выходила днем за покупками, а потом пошла в кино.
— Когда она вернулась?
— Около шести.
Таким образом, миссис Гарднер исключалась.
— Я плохо знаком с этой семьей, — продолжал он тем же небрежным тоном. — Что, миссис Гарднер — вдова?
— Нет, сэр. Есть хозяин.
— Чем он занимается?
— Он ничем не занимается, — изумленно взглянув на инспектора, сказала Беатрис — Он не может, он инвалид.
— Ах, инвалид, да. Простите, я об этом не знал.
— Он не может ходить. Он все время лежит в постели. Держим сиделку в доме. А уж не всякая станет работать в доме, где торчит больничная сиделка. Таскай ей тут подносы да заваривай чаи.
— Да, тяжело, — мягко сказал инспектор — Теперь, будьте добры, пойдите к хозяйке и доложите ей, что я прибыл от мистера Кирквуда из Экземптона.
Беатрис удалилась, спустя несколько минут в комнату вошла высокая женщина. Осанка у нее была весьма начальственная, лицо поражало широким разлетом бровей, черные, тронутые у висков сединой волосы зачесаны назад. Она посмотрела на инспектора.
— Вы от мистера Кирквуда из Экземптона?
— Не совсем, миссис Гарднер. Так я представился вашей горничной. Ваш брат, капитан Тревильян, вчера был убит, а я — окружной инспектор Нарракот и занимаюсь этим делом.
Какой бы ни была миссис Гарднер, нервы у нее были несомненно железные. Она прищурила глаза и, указав инспектору на стул и усаживаясь сама, сказала:
— Убит! Как странно! Кому вздумалось убивать Джо?
— Вот это я и стремлюсь установить, миссис Гарднер.
— Ах вот оно что! Конечно, я бы, может, и помогла вам, но вряд ли что из этого получится. Последние десять лет мы с братом очень редко виделись. Я не знаю ни друзей его, ни связей.
Читать бесплатно другие книги:
